У Быкова есть: интересные темы и умный взгляд на них. Некоторая толика житейской мудрости. Изрядная толика самоуничижения вкупе с самолюбованием. Но при всем при том его темы и выводы из них — они слишком прозаические в прямом смысле этого слова. Слишком детальные и серьезные для стихов, что ли.
У Быкова нету: красивого слога. От слова вообще. Ведь как мы обычно читаем и запоминаем поэзию — по звучанию нескольких слов, и то, что именно эти слова оказались в одном предложении вот в таком порядке, делает сами стихи хорошими или плохими, запоминающимися или скучными. Какой смысл в словах «ниоткуда с любовью, надцатого мартобря»? — в отрыве от контекста никакого, есть общее *ощущение*, которое они производят на читателя, внутренняя музыка. А у Быкова если какие-то фразы и запоминаются, то не потому, что это красивые или точные поэтические фразы, а потому, что в них облечены умные мысли. Ту же самую мысль можно было бы выразить иначе, и ничего бы не было потеряно. В его стихах нет, мне кажется, важного качества стихов в принципе: невозможности что-то изменить без утраты прелести текста. Когда каждое слово здесь именно потому, что здесь нужно именно оно, и стоит именно в том месте, в каком должно стоять. По стихам Быкова складывается впечатление, пожалуй, неряшливости. Такое чувство, что он подбирает слова под рифму, не заботясь особо о том, подходят они сюда или нет, не заботясь особо о звучании целого. Выходит более ли менее рифмованная проза, которая на самом деле ничего не потеряла бы, если бы она стала нерифмованной.
Я не говорю при этом, что Быков плохой поэт — скорее, он слишком хороший прозаик, который может писать и так, и сяк. Непохоже, чтобы он хоть где-то готов был пожертвовать общим смыслом или общим посылом ради красоты строфы — скорее наоборот. Просто он невнимательно относится к форме как таковой. Еще довод за это — постоянные цитаты «из классиков» внутри текста, сходу не приведу примеров, но это несколько выбивает — когда в тягостном грязноватом описании какого-нибудь неказистого любовного приключения встречает три слова из Пушкина, которые выглядят там, мягко скажем, не к месту (как издевка одновременно и над Пушкиным, и над собой).
В целом — Быкова интересно читать, и много раз за сборник я думала нечто вроде: как точно подмечено, как он прав и тд. Но при этом в голове на уровне «хожу и напеваю» ничего не отложилось, вообще ничего. Все-таки я запоминаю сначала на слух, а потом по смыслу, поэтому Быков для меня как был прозаиком, так и останется. Ей-богу, в Тургеневских зануднейших пяти несчастных стихотворениях в прозе поэзии куда больше, чем здесь.
По-настоящему понравилось и зацепило именно «на слух» (по смыслу тоже, конечно):
Новая графология-2
Если бы кто-то меня спросил,
Как я чую присутствие высших сил —
Дрожь в хребте, мурашки по шее,
Слабость рук, подгибание ног, —
Я бы ответил: если страшнее,
Чем можно придумать, то это Бог.
Сюжетом не предусмотренный поворот,
Небесный тунгусский камень в твой огород,
Лед и пламень, война и смута,
Тамерлан и Наполеон,
Приказ немедленно прыгать без парашюта
С горящего самолета, — все это он.
А если среди зимы запахло весной,
Если есть парашют, а к нему еще запасной,
В огне просматривается дорога,
Во тьме прорезывается просвет, —
Это почерк дьявола, а не Бога,
Это дьявол под маской Бога
Внушает надежду там, где надежды нет.
Но если ты входишь во тьму, а она бела,
Прыгнул, а у тебя отросли крыла, —
То то Бог, или ангел, его посредник,
С хурмой «Тамерлан» и тортом «Наполеон»:
Последний шанс последнего из последних,
Поскольку после последнего — сразу он.
Это то, чего не учел Иуда.
Это то, чему не учил Дада.
Чудо наступает там, где, помимо чуда,
Не спасет никто, ничто, никогда.
А если ты в бездну шагнул и не воспарил,
Вошел в огонь, и огонь тебя опалил,
Ринулся в чащу, а там берлога,
Шел на медведя, а там их шесть, —
Это почерк дьявола, а не Бога,
Это дьявол под маской Бога
Отнимает надежду там, где надежда есть.
цитировать
свернуть ветку
)
