облако тэгов
НАУЧНО-ФАНТАСТИЧЕСНАЯ ЛИТЕРАТУРА. СТАТЬЯ ВТОРАЯ. НАУЧНЫЙ МАТЕРИАЛ
В нашем определении научной фантастики мы указывали что она, являясь разновидностью научно-художественной литературы, основывается на точных научных данных. Мы напоминали также послесловие Эдгара По к рассказу «Необыкновенное приключение Ганса Пфаля», где По характеризует задачу написать научно-фантастический рассказ как «попытку достигнуть правдоподобия в приложении научных принципов».
Все это немыслимо без тщательного изучения писателем предмета, о котором он пишет. Разумеется, такое требование обязательно для всякого литературного произведения. Но для научно-художественной литературы (и, следовательно, научной фантастики как ее разновидности) оно является одним из основных элементов специфики жанра.
Даже в произведениях не специально научно-художественных незнание автором предмета приводит к печальным ляпсусам.
В рассказе В. Каверина «Сегодня утром» удачливый игрок швырял карты на стол, «н они, как бумеранг, возвращались в его руки с добычей». Но на самом деле бумеранг никогда не возвращается в руки охотника, а в лучшем случае падает неподалеку от него. Притом это происходит лишь тогда, если бумеранг не попал в цель ж если пользующийся им австралийский охотник имеет соответствующий навык в метании. Если же бумеранг попал в цель и поразил ее, то, разумеется, он остается лежать возле нее. Представление о бумеранге, доставляющем добычу в руки охотника, — прямой результат неосведомленности писателя, который не потрудился навести нужную справку. Второй результат — неудачный, созданный на ложной основе литературный образ.
В романе С. Мстиславского «Партионцы» фигурирует в числе других Кибальчич, казненный царским правительством за участие в убийстве Александра П. Он встречается на улице с одним из своих знакомых, и тот опрашивает Кибальчича о его работах над аппаратом для межпланетных полетов.
Вели бы автор дал себе труд ознакомиться с предметом, он знал бы, во-первых, что проект Кибальчича о ракетном самолете не был известен при жизни революционера. Уже в тюрьме, в ожидании казни, Кибальчич зафиксировал этот проект и просил передать его специалистам на заключение. Но жандармы скрыли его записку, и она была найдена в архиве лишь после революции, в 1918 году. Следовательно, до заключения Кибальчича в тюрьму никто не мог ето спрашивать об этом проекте.
Кроме того, Кибальчич еще не думал о межпланетных путешествиях, а рассчитывал лини, применить реактивный двигатель для постройки самолета.
Не менее печальны результаты такой авторской беззаботности или неведения в научно-художественных и научно-фантастических произведениях.
Например, герои романа «Аэлита» А. Толстого, попав на Марс, наблюдают оттуда Землю в виде красноватой звезды. Красноватый цвет здесь взят явно по аналогии — таким мы с Земли видим Марс. Но Земля, наблюдаемая из мирового пространства, должна казаться голубоватой звездой, так как, ее атмосфера отражает большей частью именно голубые лучи. Уже цвет нашего неба мог навести писателя на эту мысль. Но, кроме того, в астрономической литературе можно найти специальные статьи на данную тему.
Поэтому нельзя не согласиться с самим же А. Толстым, который в № 17–18 журнала «Борьба за технику» за прошлый год (на этот номер мы уже ссылались в нашей предыдущей статье) пишет о задачах авторов научно-фантастического романа: «Писателю надо вооружиться действительно глубокими знаниями, способностью оперировать точными цифрами и формулами». И тут же он приводит любопытный пример: «В „Гиперболоиде инженера Гарина“ я писал о ядре, пущенном в землю на глубину 25 километров. И только сейчас, перерабатывая своего Гарина, я обнаружил эту ошибку. Ведь ядро, падая на 25 километров, будет совершенно расплющено. Хотя я по образованию инженер-технолог и много поработал над Гариным, но вижу, что все еще недоработал».
В том же «Гиперболоиде» речь идет об инфракрасном тепловом луче. Инфракрасные, как и ультрафиолетовые, лучи невидимы. А у А. Толстого этот луч протягивается «ослепительный, тонкий, прямой, как игла». Эта ошибка тем более непростительна, что тепловой луч А. Толстого имеет своего литературного предшественника в «Борьбе миров» Уэллса, и там он, действительно, невидим.
Еще курьезнее следующая ошибка. На стр. 32 Зоя Монроз говорит: «Однажды я сидела на коне, о винтовкой поперек седла, и глядела, как на габарите моста вешают четырех комиссаров».
Но габарит оказывается отвлеченным понятием. Вот выдержка из «Большой советской энциклопедии»: «Габарит (франц. gabarit — шаблон, модель) в железнодорожном деле — предельные; очертания, с одной стороны, подвижного состава, о другой — строений, приближающихся к железнодорожному полотну». А на очертаниях нельзя, невозможно никого вешать. Оба инженера — и Гарин и его автор — ошиблись.
Это все частности, но есть и такие научно-фантастические романы, в которых самая основа резко противоречит подлинным научным данным. В одних случаях — это условный литературный прием, как «кеворит» в «Первых людях на Луне» Уэллса. Некто Кевор изобрел вещество («кеворит»), могущее служить «заслоном» от силы тяжести, и с его помощью совершает межпланетное путешествие. Я. Перельман в своей книге «Межпланетные путешествия» подробно объясняет, что такое вещество не может существовать так; как это противоречит основным законам физики. Уэллс об этом безусловно знал. Но основной его задачей в данном романе было не разрешение вопроса о межпланетном сообщении. Остальные научные проблемы в романе освещены компетентно. «Кеворитом» же автор воспользовался как оригинальным литературным приемом.
Столь же условны «Машина времени», в которой будто бы можно передвигаться в будущее и прошедшее, и мир, находящийся в четвертом измерении («Люди как боги»).
Как же гарантировать научную ценность научно-фантастического романа, как избавить его автора (конечно, речь идет о добросовестном авторе) от ошибок принципиального и частного характера.
Здесь исключительно плодотворным является тот принцип, который М. Горький характеризовал как «спаренную езду» писателя и ученого, т. е. их совместную работу. Этот принцип в научно-фантастической литературе осуществлялся уже не раз и неизменно повышал научные достоинства литературных произведений.
Так, например, А. Трэн написал астрономический роман «Вторая Луна» (о межпланетном путешествии) в сотрудничестве с ученым Р. Вудом. Роман этот в художественном отношении сомнителен, имеет банальную любовную интригу, безнадежно-наивен в социальном отношении, по точность научных данных его — крупное достоинство.
Я. Перельман высказывает не лишенное основания предположение, что Жюль Верн пользовался консультацией ученых-специалистов.
Своеобразным видом «спаренной езды» является тот случай, когда писатель и ученый соединяются в одном лице. Такие примеры в научно-фантастической литера, туре встречаются нередко… Но многим из них свойственен серьезный недостаток: редко бывает, чтобы в одном лице соединились и ученый и талантливый писатель, каковы, например, Уэллс и Жулавский. Поэтому произведения таких авторов часто (хотя далеко не всегда) слабы в художественном отношении и почти всегда удачны в научном.
Упомянутый нами в предыдущей статье французский астроном Камилл Фламмарион (1842–1925) был одним из таких авторов. Он известен как блестящий популяризатор. Им написан целый ряд увлекательных научно-популярных книг, из которых наиболее известна «Популярная астрономия» (несколько раз переводилась на русский язык). В популярных книгах Фламмариона проявилось его несомненное литературное дарование. Но это дарование было именно популяризаторсржм, а не беллетристическим, и его научно-фантастические произведения значительно бледнее и художественных образов людей в них нет.
Мы упоминали и другие романы, написанные астрономами — Бруно Бюргелем («Ракетой на Луну») и Куртом Лассвицем («На двух планетах»). Первый из них слаб в художественном отношении, второй — сильнее. Но в обоих затронуты оригинальные научные проблемы.
Бюргель основывает свой роман на гипотезе о космическом пылевом Облаке, которое могло быть причиной ледникового периода на Земле. Попав в такое облако, планеты солнечной си стемы получают от Солнца меньше тепла, таге как оно задерживается составляющей — облако пылью. В результате — обледенение значительной частя земной поверхности. Такая гипотеза в геологни существует, и автор в занимательной форме знакомит с ней читателя, касаясь попутно вопросов реактивного движения.
Среди советских авторов также находим ученых и специали стов, пробовавших свои силы в области научной фантастики.
Сюда относится прежде всего недавно умерший наш знаме питый ученый «отец звездоплавания» К. Э. Циолковский (1857–1935). Его фантастические повести «Вне земли», «На Луне»,[1] «Тяжесть исчезла»[2] с большой глубиной и оригинальностью ставят проблемы межпланетных сообщений — область, в которой покойный ученый являлся одним из наиболее компетентных людей.
Сюда же можно отнести роман В. Д. Никольского «Через тысячу лет»[3]. Это — чисто техническая фантастика, написанная инженером и потому свободная от ляпсусов, которые мог бы допустить недостаточно компетентный автор. В художественном и социальном отношениях роман Никольского не очень ценен, но технические проблемы поставлены в нем интересно и смело: глубочайшие шахты, доходящие до центра Земли, огромные перспективы металлургии (прозрачная сталь, сплавы в тысячу раз прочнее железа, водородная плавка), использование внутриатомной энергии, силовые станции, питаемые энергией морского прилива, и многое другое.
Крупный ученый, геолог и исследователь Центральной Азии и Восточной Сибири, академик В. А. Обручев написал два в высшей степени интересных научно-фантастических романа, касающихся тех проблем, над которыми он работает.
Первый из этих романов, «Земля Санникова, или последние Онкилоны»[4] представляет собой географическую фантастику. В нем рассказывается об открытом полярной экспедицией острове, населенном неведомыми людьми. Климат на острове теплый благодаря вулканической деятельности.
Второй роман «Плутония»[5] написан на ту же тему, что и «Путешествие к центру Земли» Жюль Верна. Научные данные у Обручева, разумеется, гораздо более новые, чем у покойного Жюль Верна. Но и в отношении сюжета роман Обручева вполне самостоятелен и оригинален, отнюдь не повторяя концепций французского романиста.
«Плутония» отражает взгляды некоторых ученых на внутреннее строение Земли, ее геологическую историю, древнейший животный и растительный мир.
Крупное достоинство обоих романов — несомненное художественное дарование автора. Ему свойственен мощный полет фантазии. Притом он обладает яркими изобразительными средствами. В «Плутонии», например, описания внутривенных пейзажей сделаны исключительно сильно.
Большой недостаток романов Обручева — их наивность в социальном отношении, ряд политических ошибок. Но хороший редактор помог бы автору избавиться от этого недостатка. Обручев, безусловно, принадлежит к числу таких авторов, которых следовало бы как можно шире использовать в области научной фантастики.
Известный специалист по хладотехнике, инженер Н. Е. Комаров, написал роман «Холодный город». В противоположность произведениям Обручева, этот роман слаб в художественном отношении. Социальные вопросы освещены в нем плохо. Но проблема хладотехникп поставлена интересно.
Насколько ценна в научном отношении работа в области научной фантастики специалистов, видно из следующего примера.
Все авторы «межпланетных» романов должны были учесть условия дыхания в герметически закрытой кабине их летательных аппаратов. Как и Жюль Верн, они выходили из этого затруднения просто: путешественники брали с собой вещества, выделяющие кислород, необходимый для дыхания, и вещества, поглощающие углекислый газ, выделяемый легкими человека и животных. Почти все авторы этим и ограничивались.
Но стоило взяться за эту тему врачу, и он сразу же заметил деталь, которая ускользала от внимания большинства авторов. Мы говорим об уже упоминавшемся: нами романе А. Богданова «Красная звезда». При дыхании выделяется не только углекислота, но и некоторые, гораздо более вредные, физиологические яды. Путешественники Богданова таяли с собой вещество, поглощающее эти яды.
И, действительно, на подводных лодках и стратостатах, экипаж которых изолирован от наружного воздуха, принимаются меры для уничтожения этих ядов. В данном случае Богданов сказался более осведомленным, чем многие другие.
Что же касается всей остальной научно-фантастической литературы (как русской, так и иностранной), то ее научная ценность весьма различна. Очень разнообразна также и ее научная тематика.
Но, несомненно, вопросы астрономии межпланетных сообщений преобладают. Трудно в точности сказать, чем это объясняется. Возможно, что здесь сказалась давнишняя греза человечества-, которая так волновала и Сирано-де-Бержерака, и Эдгара По, и Байрона, писавшего в «Дон-Жуане»:[6]
Проложенная Ньютоном: дорога
Страданий облегчила тяжкий гнет;
С тех пор открытий сделано уж много,
И верно мы к Луне когда-нибудь
Благодаря парам направим путь.
А возможно, что в преобладании «межпланетной» тематики просто сказалось влияние первого завоевавшего огромную популярность научно-фантастического романа Жюль Верна «Из пушки на Луну». Так или иначе, этой теме посвящено огромное количество романов. Некоторые из них мы уже называли.
Довольно большое количество научно-фантастических романов посвящено вопросам медицины, биологии, физиологии. Сюда относятся многие произведения Уэллса, роман Ноэль Роже «Грядущий Адам», о котором мы уже говорили, и многие другие. Есть отдельные произведения на темы географии, геологии и других наук.
Все это огромное количество научных проблем и сведений, заключенных в мировой научно-фантастической литературе, способно поставить читателя в тупик Если роман не написал или не консультировался ученым специалистом, то где гарантия, что научные проблемы в нем поставлены правильно? Кому из авторов и в чем именно можно доверять, а кому и в чем — нельзя?
Действительно, как мы уже показывали, есть немало мнимо-научных и прямо антинаучных произведений.
Если подавляющее большинство научно-фантастических Произведений создано без участия специалистов, то было бы очень полезно подвергнуть эти романы последующей критике и разбору со стороны ученых. Это была бы полезная и очень плодотворная работа. До сих пор она выполнена только частично.
Что у нас сделано в этом отношении?
Больше всего повезло классикам научной фантастики — Жюль Верну и Герберту Уэллсу. Их произведения у нас неоднократно издавались со статьями и комментариями специалистов (укажем, например, на со бра газе фантастических сочинений Уэллса, выпущенное издательством «Земля и фабрика» в 1930 году).
Большую работу по проверке научного материала, заключенного в научно-фантастических романах, проделал Я. Перельман. Он иеодиорфатно комментировал издания романов Жюль Верна. В своих книгах «Межпланетные путешествия» и «Занимательная физика» (вышел ряд изданий) он подверг научному разбору ряд научно-фантастических произведений. Так, в первой из этих книг он тщательно разбирает вопрос о том, можно ли укрыться от действия силы тяжести («Первые люди на Луне» Уэллса; в несколько ином виде этот же вопрос поставлен в уже не раз упоминавшихся нами романах Лаеевица и Богданова), и доказывает, почему это невозможно. В этой же книге очень подробно разбирается роман Жюль Верна «Из пушки на Луну» и подробно объясняется, почему такое путешествие на самом деле невозможно: в момент выстрела толчок внутри ядра был бы так же силен, как удар самого ядра о любой предмет, и, следовательно, пассажиры ядра погибли бы неминуемо и моментально. Кроме того, те взрывчатые вещества, которыми воспользовались для выстрела герои Жюль Верна, не могут придать ядру скорости, необходимой для преодоления земного притяжения и сопротивления атмосферы. Итак, основа блестящего романа Жюль Верна порочна. Оправданием великому фантасту может служить то обстоятельство, что в то время (роман написан около 70 лет назад) теория ракетного движения еще не была так разработана, как теперь. Возможно, Жюль Верп знал о неверности указанного им способа межпланетных полетов и воспользовался этим способом в качестве столь же условного приема, как Уэллс воспользовался «кеворитом».
В «Занимательной физике», например, разбирается «Невидимка» Уэллса и доказывается, что основа этого романа тоже неправильна: невидимым человек лют бы быть лишь тогда, если бы все части его организма были совершенно прозрачны, имели бы одинаковый коэфиндент преломления с воздушной средой. Но тогда и глаз человека имел бы этот коэфициент одинаковым, и «Невидимый» был бы безнадежно слеп, тогда как у Уэллса он прекрасно видит.
Большую и очень интересную работу по проверке научного материала, в научно-фантастической литературе уже около двух лет ведет издающийся в Москве журнал транспортной техники «В бой за технику». Этот журнал ввел отдел «Транспорт в научной фантастике». Здесь печатаются взятые из фантастических произведений предположения о транспорте будущего, а затем приводится оценка этих предположений, сделанная специалистами. Эта работа уже дала ряд цепных результатов.
Так, например, был поставлен на обсуждение роман Жюль Верна «Пдовучий остров» (в некоторых переводах он называется «Остров-винт»). Специалисты заявили, что в техническом отношении этот остров теперь следовало бы построить иначе. Но зато в данном произведении Жюль Верн предсказал современные пло-вучие аэродромы, которые строятся для океанского воздушного сообщения.
Такие смелые предсказания, осуществившиеся через много лет, неоднократно встречаются в произведениях лучших научных фантастов. Общеизвестен в этом отношении подводный корабль капитана Немо («20 000 лье под водой»), в котором Жюль Верн предсказал нынешние подводные суда — впрочем, в некоторых отношениях еще уступающие «Наутилусу». Этот роман тоже был подвергнут обсуждению в журнале, и специалисты, между прочим, отметили, что в отличие от Наутилуса современные подводные суда приводятся в движение не батареями Бунзена, а электромоторами или дизелями.
Еще более смелое предсказание сделано Жюль Верном в романе «Робюр-завоеватель». Здесь описана амфибия, которая является одновременно автомобилем, подводным судном, подводной лодкой и воздушным кораблем. Чтобы оценить широту этого предсказания, нужно вспомнить, что во времена Жюль Верна делались лишь первые робкие попытки в области авиации, да и автомобили еще были в зародыше, так же как и подводные суда. Но ведь и в напит дни жюль-верновская амфибия все еще не осуществлена. И специалисты, отметив изумительную прозорливость фантаста, не сомневаются, что в результате дальнейшего развития техники его идея осуществится полностью.
Очень интересное техническое предсказание заключено в рассказе Уэллса «В морской глубине». Речь идет об изобретателе, который сконструировал круглый металлический снаряд и опустился в нем на дно океана, на глубину 9 километров. Лишь в самое последнее время эта идея осуществилась в виде батисферы, построенной американским ученым В. Биби. Он уже опускался в своем снаряде больше чем на километр. Сейчас ЭПРОН строит советский глубоководный снаряд («гидростат»).
Этот рассказ журнал «В бой за технику» тоже поставил на обсуждение специалистов. Последние (проф. Б. В. Дюшен, расотник ЭПРОНА инж. И. Бобрицкий и др.) указали, что в рассказе Уэллса есть ряд неверных частностей, однако идея батисферы писателем предсказана в общем правильно. Кроме технического описания глубоководного снаряда, в рассказе Уэллса имеется яркая, в значительной мере фантастическая картина подводного-мира и его необычайных обитателей. К оценке этой картины был привлечен специалист в данной области, профессор В. Яшнов. Оказалось, что во многом Уэллс основывался на действительных научных данных. Но кое-что в его описании является ни на чем не основанной фантазией: гигантские рыбы, обладающие речью, человеческим разумом и высокоорганизованной общественной жизнью. Так оценка, специалиста-ученого отделяет подлинно-научную фантазию от беспочвенных вымыслов.
Не менее интересен проект транспортного трамплина, взятый из повести С. Григорьева «Гибель Британии». Этот трамплин, представляющий собой гигантскую спираль, является электромагнитом, с огромной силой выбрасывающим вагон-снаряд. Последний в несколько минут пролетает тысячи километров и на станции назначения улавливается другим подобным же трамплином, который производит тормозящее действие.
Это проект был подробно обсужден академиком И. Г. Александровым, профессорами Б. П. Вейнбергом и К. Л. Баевым. Все они пришли к выводу, что такой вид транспорта вряд ли Осуществим, а главное — бесцелен: пассажиры не смогли бы выдержать огромного ускорения и погибли бы в момент отправления — по той же причине, что и в жюль — верновекомядре.
Обратные результаты дало обсуждение идеи трубчатой электровакуумной дороги, приведенной в романе В. Никольского «Через тысячу лет». При помощи, тех же электромагнитов поезда движутся в трубе, из которой выкачан воздух, н, не встречая сопротивления, достигают колоссальной скорости. Изобретатели П. И. Гроховский, И. И. Пронько, Н. Ярмольчук и другие — в один голос признали, что такая дорога технически осуществима.
В романе Уэллса «Борьба миров» прибывшие на землю марсиане передвигаются на гигантских механических ходулях-треножниках. Эти ходули дают большую быстроту и позволяют легко передвигаться по бездорожью. Такой вид транспорта кажется соблазнительным неискушенному читателю. Но вот инженеры И. И. Пронько, А. М. Халцин и другие тщательно, с чертежами и вычислениями, разобрали эту идею и отнеслись к ней весьма сдержанно: такие ходули нетрудно построить, но в смысле удобства, экономичности, быстроты передвижения они не дадут преимуществ но сравнению с уже известными видами транспорта — колесным и гусеничным.
Столь же тщательно был исследован еще ряд транспортных идей из научно-фантастической литературы: ракетное межплапетное сообщение (по роману А. Р. Палея «Планета Ким»); «Паровой дом» Жюль Верна, движущиеся улицы (по роману Уэллса «Когда спящий проснется») и другие-. Накопившийся очень интересный материал предположено выпустить отдельной книгой.
Такая проверка научного материала, заключенного в фантастических произведениях, полезна вдвойне: во-первых, она приучает читателя критически относиться к этим произведениям, самостоятельно мыслить; во-вторых, помогает при содействии высококвалифицированных специалистов разобраться в степени доброкачественности научного материала этих произведений.
Когда весь имеющийся в научно-фантастических произведениях научный материал (или хотя бы его главнейшая часть) будет проведен через критику специалистов — получится своеобразная, захватывающе интересная научная энциклопедия, которая будет способствовать расширению кругозора читателей.
С другой стороны, мы тогда получим возможность всесторонней оценки этой литературы. Сейчас литературный критик может оценить любой научно-фантастический роман с художественной и социальной точек зрения, но ни один критик не может быть столь универсально научнощбрайовантлм, чтобы установить научную ценность различных фантастических романов, содержание которых заимствуется из самых разнообразных отраслей, знания.
Научно-фантастическая литература на русском языке до революции была очень бедна. Огромный читательский спрос удовлетворялся преимущественно переводами. Чем это объяснить?
Возможно, что тут сыграла роль общая слабость русской предреволюционной литературы в фабульном отношении. Авантюрному, приключенческому роману вообще русские писатели последних десятилетий уделяли очень мало внимания, считая его чем-то второстепенным, не заслуживающим внимания крупных мастеров литературы.
Такой взгляд тем более странен, что среди гениальнейших русских писателей прошлого века мы находим первоклассных мастеров острой приключенческой фабулы. Такими являются Пушкин, Достоевский. Оба они умели строить захватывающую, полную приключений фабулу и с помощью ряда искусных приемов держать внимание читателя в непрерывном напряжении.
Глубокие причины этого явления могли бы быть предметом специального исследования. Но факт тот, что на Западе дело обстояло иначе. Такие крупные писатели, как, например, Дюма, основывали свои произведения на увлекательной, захватывающей фабуле. И на этой плодородной почве могли возникнуть такие явления, как Верн и Уэллс, ибо фантастический роман не может не быть фабульным.
К сожалению, крупные советские писатели также пока игнорируют научно-фантастический жаир. Тем более велит заслуга А. Толстого, написавшего два научно-фантастических романа, о которых мы уже упоминали. Правда, эти романы обладают большими недостатками. Но и при этом они резко выделяются над общим уровнем советской научной фантастики благодаря: своим высоким литературным достоинствам.
Подробная характеристика «Аэлиты» и «Гиперболоида инженера Гарина» в литературно-художественном отношении более уместна в специальной статье, посвященной творчеству А. Толстою. Здесь мы вкратце отметим, что оба эти романа отнюдь появляются «вторым сортом» среди произведений их автора. Отт проникнуты своеобразным ароматом его творческой индивидуальности. Чудесный, образный язык, изумительная лепка человеческих фигур, данных яркими, сжатыми штрихами, крепко запоминающихся, — характерны для этих романов, как и для других произведений А. Толстого.
Оба произведения построены на сложной, запутанной, увлекательной интриге, причем в «Гиперболоиде» даже слишком много нагромождено приключений, нередко становящихся самоцелью. В «Аэлите» соблюдена мера, вещь написана более спокойно.
Мы уже указывали, что в этих романах имеется ряд научных ошибок.
В советской литературе есть один писатель, который посвятил себя всецело научной фантастике. Мы говорим об А. Р. Беляеве. Это — очень редкое явление. Мы уже видели, что в творчестве Жюль Верна, общепризнанного родоначальника этого жанра, научная фантастика занимает количественно небольшое место. Среди произведений Уэллса — меньшинство научно-фантастических.
А. Р. Беляев обладает несомненным литературным дарованием и культурой. Он умеет — что так важно для научно-фантастического романа — надолго овладевать вниманием читателя, быстро и стройно развивать действие. Умеет он сжато, скупо отобранными чертами характеризовать наружность людей, притом без навязчивости в описаниях. Вот, в самом начале романа «Властелин мира»[7] люди катаются в лодке и незаметно для читателя в их разговоре дано описание наружности трех собеседников:
«— Гм… При вашем капитале для вас я слишком ничтожная партия?
— При моем капитале? — с недоумением спросила Эльза Глюк.
— Почему же вы удивляетесь? Вы ‘Притворяетесь, будто не знаете своего капитала. Ваши чудесные волосы тициановской Венеры… Ведь это натуральный цвет? Не делайте возмущенное лицо, я знаю, что натуральный. А тициановские женщины, было бы вам известно, красили волосы особым составом — где-то даже сохранился рецепт этого состава. Ну, вот, видите. Мировые красавицы, вдохновлявшие кисть Тициана, искусственно создавали то, что щедрая природа отпустила вам без предъявления рецепта… А ваши синие, как небесная бездна, глаза! Уж они, конечно, не искусственно окрашены.
— Перестаньте!
— Ваши зубки — жемчужное ожерелье…
— Потом следует описание коралловых губок, не так ли? Можно подумать, что вы не секретарь скучного банкира, а коммивояжер ювелирной фирмы. Так я же вам отплачу, несносный, за эти ювелирные комплименты! А ваше длинное лицо, ваш длинный нос, ваши длинные волосьц ваши длинные руки, они, конечно настоящие?..
— А вам больше по душе все круглое?.. Вот этакое круглое лицо, как у Отто Зауера. Круглые глаза и, быть может, круглый капиталец через десяток лет…»
Во всяком случае прием Беляева достаточно свеж: он выбирает наиболее характерные черты внешности и подает их в шаржированном виде — и притом не от себя, а в плане непринужденной беседы самих же действующих лиц. Так он делает людей видимыми читателю и притом избегает монотонного, протокольного описания.
Владеет Беляев и искусством оживляющей рассказ детали. Вот выдержки из того же романа. Банкир Готлиб попал под поезд, и ему отрезало обе ноги.
«Двери широко распахнулись.
Четыре человека несли обезображенный, окровавленный труп Карла Готлиба.
Шмитгоф истерически крикнула и упала в обморок.
У Готлиба были отрезаны ноги выше колен. Пятый человек, в форме железнодорожного служащего, нес какой-то тюк. Фит и Глюк узнали плед Готлиба. Из-под распахнувшегося края пледа выглядывал лакированный ботинок банкира…
„Ноги. Это его ноги… Какой ужас!.. — подумала Глюк. — Но зачем их несут? Зачем они теперь нужны ему“… — промелькнула нелепая мысль.
Черты Готлиба мало изменились, но лицо было необычайной белизны, как лист бумаги.
„От потери крови!“ — подумала Эльза.
И еще одна подробность поразила ее? в петличке черного сюртука Готлиба сохранился букетик фиалок.
Почему-то этот цветок на груди мертвеца необычайно взволновал Эльзу».
Эти отрезанные ноги, которые несут почему-то за мертвецом и которые ему у яге не нужны, этот букетик на груди трупа — удачно найденные подробности, показывающие читателю не вообще человека, погибшего от несчастного случая, а именно данного человека, делающие картину конкретной, осязаемой. Эти детали — признак несомненного литературного мастерства.
В научном отношении произведения Беляева интересны. Он почти всегда ставит крупную проблему. Но нередко он ставит ее неправильно в научном и социальном отношениях. Характерным примером является его роман «Человек-амфибия»[8] пользующийся довольно широкой популярностью среди молодежи. Сюжет романа таков. Гениальный хирург делает юноше смелую операцию: он приращивает ему жабры акулы, в результате чего юноша может с одинаковой легкостью дышать на суше и в воде. На этой основе автор с большим уменьем развивает увлекательную, полную приключений фабулу, живо заинтересовывая читателя судьбой юноши-амфибии.
Но в научном отношении идея романа несостоятельна. Рыба живет в воде не только потому, что у нее есть жабры. Весь ее организм глубоко отличен от организма сухопутных животных.; Рыбы приспособлены к совсем иному давлению, которое в воде гораздо сильнее, чем в воздухе — и тем сильнее, чем глубже. А человек-амфибия, между прочим, опускается на большие глубины тогда как даже, например, мелководная рыба не может жить на большой глубине из-за разницы в давлении. Кроме того, рыба способна извлекать для дыхания из воды растворенный в ней кислород, а человек этого не может — и тут дело далеко не 1 одних только жабрах, но и во всем устройстве организма.
В социальном же отношении идея романа реакционна, так как она пропагандирует ничем не оправдываемые хирургические эксперименты над людьми.
Сюжет романа «Властелин мира» — передача мыслей и гипноза на расстоянии, передача внушения людям и животным. Тема интересная, но еще мало разработанная в науке. Поэтому в романе к ней следовало отнестись с особой осторожностью. Однако Беляев проявил в нем смелую фантазию: посредством внушения люди заставляют животных совершать самые сложные поступки, всецело подчиняют их своей воле, одним взглядом укрощают диких зверей, заставляют подчиняться внушению на большом расстоянии крупные человеческие массы и т. д.
Последний роман Беляева «Прыжок в ничто»[9] значительно более осторожен в научном отношении. Но здесь обратная крайность; он уж чересчур осторожен. Проблема межпланетного сообщения во всех деталях заимствована из работ Циолковского, так что своей собственной фантазии писатель почти вовсе не проявил. Зато в этом романе научная основа вполне доброкачественна, хотя и в нем попадается ряд неточностей: так, Беляев заставляет ракету лететь почти со скоростью света, что по меньшей мере сомнительно; неоднократно говорится, что в мировом пространстве господствует температура, равная абсолютному нулю, тогда как (мы уже говорили) она может лишь приближаться к нему; автор говорит, что на Венере атмосфера лишена кислорода, и отсюда делает правильный вывод, что на этой планете не может быть людей, но тут же допускает существование там животных; упоминается «американский астроном Джинс», а между тем этот знаменитый ученый — англичанин.
В художественном отношении книга вполне доброкачественна, хотя и слабее «Властелина мира»; некоторые действующие лица описаны живо; представители буржуазного мира даны в плане едкой сатиры; сюжет развивается интересно.
Вл. Орловский, автор двух выдающихся романов — «Бунт атомов» и «Машина ужаса» — молчит в течение нескольких лет.
О 1928 года его новых вещей не выходило. А между тем «Бунт атомов» — роман, равный по художественным достоинствам лучшим образцам научной фантастики. В нем поставлена острая научная проблема: разложение атома и использование внутриатомной энергии.
Сюжет романа таков: некий профессор сумел разложить атом, но тут яге вызванная им чудовищная сила вырвалась из подчинения. Маленький атомный шарик легким прикосновением убил профессора, зажег дом и вылетел на улицу. Он плывет над городом. Этот шарик приобрел свойство вызывать атомный распад окружающей среды, в частности — атмосферы. Медленно, но неудержимо распадаются прикасающиеся к нему атомы, и он растет. Эта тихая лавина, подобная шаровидной молнии, плывет по воле ветров и постепенно увеличивается в размерах. Там, где она проходит, она сеет смерть и разрушение. Атомный шар уничтожает города, опрокидывает поезда, выжигает поля. Борьба о ним бесплодна и безнадежна. Артиллерия оказывается бессильной. Раз начавшийся атомный распад уже не остановить никакой силой. Он будет продолжаться до тех пор, пока непрерывно растущий атомный шар не втянет в себя атмосферу, всю Землю. Вся планета со своим населением обречена на неизбежную гибель.
Начинается паника, хаотический беспорядок. Только Советский союз сохраняет выдержку и спокойствие. Здесь один изобретатель нашел средство избавить мир от гибели: он построил гигантские электромагниты, при помощи которых атомный шар «загоняют» в определенный пункт. Там уже заложена мина из взрывчатого вещества колоссальной мощи. Взрыв неслыханной силы — и атомный шар выброшен далеко в межпланетное пространство. Там, лишенный притока новых атомов, он распадется до конца и исчезнет. Земля спасена.
Но для того, чтобы осуществить столь грандиозное спасательное мероприятие, нужны объединенные, плановые усилия трудящихся всего мира. Мировой пролетариат скоро понял это и, объединившись под руководством коммунистической партии, имея во главе свой авангард — Союз советских республик, захватывает власть на всей земле и выполняет указания советского изобретателя. Так, в борьбе со стихийным бедствием и с буржуазией всех стран, яростно цепляющейся за власть, создается мировой Союз социалистических республик.
С большой силой нарисованы автором яркие, потрясающие картины: огромный шар, похожий на бледное солнце, катящийся невысоко над землей, сеющий ужас и разрушение, гибнущие города, обстрел атомного шара из орудий, массовый психоз, восстания и т. д. И на этом фоне не забыты отдельные, живые, выпуклые человеческие фигуры, что удается далеко не всем научно-фантастическим романистам. Сюжет развит очень увлекательно. Правильно взят социальный фон и отчетливо проведена мысль о необходимости объединения трудящихся всего мира как единственном средстве победы над стихийной опасностью, с которой не может справиться терзаемое противоречиями буржуазное общество. Роман привлекает внимание к большой научной проблеме, в чем и заключается основная задача этого жанра.
«Машина ужаса» тоже занимательно написана, но все же слабее. Ценность этого романа понижается тем, что в основу положена очень мало разработанная проблема (передача мыслей на расстояние).
Среди многочисленных книг Сергея Григорьева имеется одна научно-фантастическая повесть «Гибель Британии». Она написана свежо и увлекательно, затрагивает ряд технических проблем. Но мы уже видели на примере электромагнитного трамплина, что эти проблемы автор ставит непродуманно, почти не показаны формы общественной жизни.
Авторы наших научно-фантастических романов пользовались слишком малым вниманием, были предоставлены самим себе, забывали или не знали о преимуществах «спаренной езды». Вот почему даже лучшие из них нередко брали темы, слабо еще наукой разработанные (передача мыслей на расстояние) или совсем неудачные («Человек-амфибия»). А стоит только писателям ближе подойти к науке и ее людям, как перед ними откроется неисчерпаемое богатство прекраснейших тем. В последние годы было несколько коллективных встреч писателей с учеными и изобретателями. На этих встречах писатели услышали о многих захватывающих дух вещах в области техники, зоологии, ботаники, географии и т. д. Советская наука поставлена в наилучшие в мире условия, и она может оплодотворить научную фантастику грандиозными и обильными темами.
******************************
журнал Литературная учёба №2/1936 г.
СОДЕРЖАНИЕ
Вл. Муравьев. Литературная деятельность Н. А. Добролюбова…… 5
Л. Тимофеев. Теория стиха…… 32
Н. Андреев. Фольклор и литература…… 64
С. С. Данилов. Работа Гоголя-драматурга…. 100
Р. Палей. Научно-фантастическая литература…… 118
М. Серебрянский. Дмитрий Фурманов…… 133
МОЛОДАЯ ЛИТЕРАТУРА
Павел Вячеславов. Лирические герои…… 158
ПО ЛИТОРГАНИ3АЦИЯМ
Н. Александров. Литературный материал в районной газете….. 164
Краснов. Тухват Янаби…… 167
ЛИТКАЛЕНДАРЬ 171
АДРЕС РЕДАКЦИИ ЖУРНАЛА:
МОСКВА, В. ГНЕЗДНИКОВСКИЙ. 10
10-й ЭТАЖ, КОМН. 4, ТЕЛ. 9-90, ДОБ. 1-22
Художник Б. Титов Техредактор Н. Греймер
Уполн. Главлита № В—36920. Сдано в производство 16/1-36 г. Подписано к печати 15/11-36 г. Тираж 20.000, Количество листов 11. Бумага 62x94 с/м. Зак. 56.
39-я типография Мособлполиграфа, ул. Скворцова-Степанова, 3.
Примечания
1
Авиаавтоиздат, 1929–1933 гг.
2
Госмашметнздат, 1934 т.
3
Изд. Сойкина, 1929 г.
4
изд. «Пучина», 1926 г. В 1935 г. ОНТИ переиздало эту книгу
5
Изд. «Молодая гвардия», 1931 г.
6
Насчет паров великий поэт ошибся: как мы уже говорили, в межпланетном сообщении будущее принадлежит ракете.
7
Изд. «Красная газета», 1929 г.
8
ЗИФ, 1929 Г.
9
«Молодая гвардия», 1933 г. В 1935 г. вышло 2-е издание.
