— Борис Натанович, вы редко даете интервью, редко появляетесь в прессе. С чем это связано? Предпочитаете вести обособленный образ жизни? Возможно, сказывается усталость от назойливых журналистов и однотипных вопросов?

— Кажется, вы ошибаетесь. Я довольно часто даю интервью и, соответственно, вовсе не редко появляюсь в прессе. При этом—тут вы правы—я предпочитаю «обособленный образ жизни»: интервью даю только по электронной почте, радио избегаю, а по ТВ не выступаю никогда.

-С 1998года на вашем сайге ведется интервью-блог, в котором вы отвечаете на вопросы читателей. Что интересует ваших поклонников? Какие темы вы предпочитаете не затрагивать?

— Совершенно не представляю себе, как можно даже только попытаться определить «распределение по интересам». Все-таки несколько тысяч человек, 8500 разнообразных вопросов, причем людей интересует все — от литературных предпочтений до самого «не могу». Я честно стараюсь отвечать на любой вопрос, который я понимаю. Никаких «закрытых тем». Никаких «вуалей». Правда, цензура на сайте существует: она открыто объявлена и в зародыше подавляет попытки самых горячих участников крыть отвечающего матом и вообще задавать ему непоиличные вопросы.

— Почему два последних романа вы опубликовали под псевдонимом?

— Старинная договоренность тех времен, когда все еще были живы и даже здоровы: если^ придется написать в одиночку что-нибудь мало-мальски серьезное — не статейку какую-нибудь, не сценарий—а повесть хотя бы, публиковать ее надлежит под псевдонимом. Поэтому АНС (Аркадий Натанович Стругацкий, — С.Б) так и делал: три повести он опубликовал под псевдонимом «С. Ярославцев», а когда очередь дошла до меня, появился старик С. Витицкий.

—Правда ли, что вы больше не пишете? Как насчет мемуаров?

— Я не пишу беллетристики. Публицистику, да, пишу, и с удовольствием. Но не мемуары: мемуары слишком напоминают беллетристику.

— Как возникла мысль работать в соавторстве с братом?

— Это была не «мысль», то есть не глубоко продуманное, осознанное, зрелое решение. Мы оба любили фантастику (самозабвенно, отчаянно, как это умеют делать подростки), а хорошей фантастики не было, её надо было написать, и нам казалось, что мы знаем, как.

—Аркадий Натанович жил в Москве, вы — в Петербурге. Как вы работали на расстоянии?

— «На расстоянии» писалась только первая наша повесть — «Страна багровых туч». Начиная с 1960 года мы всегда работали рядом, бок о бок, нос к носу, и так и придумывали — слово за словом, фразу за фразой, абзац за абзацем.

— Как часто между вами возникали споры? В каких вы были отношениях?

— Вся работа, по сути, представляла собой сплошной спор. Оспаривалась, как правило, каждая предлагаемая фраза, каждый сюжетный поворот, каждая черта характера каждого героя. Мы были очень разные с АНС, по-разному видели жизнь, людей, литературу. Но было что-то мощное, что нас объединяло и позволяло создать полноценный текст-сплав.

— Во время войны вы оказались в блокадном Ленинграде? Какие воспоминания остались у вас о том времени?

— Мы оба писали об этом — немного, но писали. АНС (С. Ярославцев) в повести «Дьявол», а БНС (С. Витицкий) — в романе «Поиск предназначения».

— Правда ли, что в эвакуацию вы с братом отправились одни? Где вы жили, кто вам помогал?

— Нет, все было не так. АН в начале февраля 1942 года уехал из города с отцом через замерзшую Ладогу. В дороге отец умер, Аркадия понесло по стране и вышвырнуло в большом селе Ташла Чкаловской области. Он писал оттуда маме в блокированный Ленинград — 20,30,40 раз. Одно письмо дошло, мама (которая была уверена, что и отец, и Аркадий погибли) взяла меня и бросилась в Ташлу. Там маленький огрызок нашей семьи воссоединился в августе 42-го, а уже через несколько месяцев Аркадия призвали.

— По профессии вы «звездный астроном». Откуда возник интерес к астрономии? Почему выбор пал именно на эту науку?

—Астрономией увлекался Аркадий, а я поначалу просто обезьянничал. Потом, впрочем, проникся и сам. У меня тогда были вопросы к природе. Замечательное время!

— В одной из своих заметок, «Больной вопрос», вы поднимаете тему своего еврейского происхождения. Что заставило вас написать обзтом?

—Это, помнится, было в начале перестройки, «глоток свободы». Как водится, свободу почуяли не только порядочные люди, но и всевозможная сволочь, до этого времени сидевшая, прикусивши язык. Стало МОЖНО. Антисемитизм хлынул с книжных страниц, красно-коричневые перестали стесняться, и мне показалось в той ситуации правильным высказаться, как говорится, «раз и навсегда».

— Какой была реакция на ту публикацию?

—По-моему, никакой заметной реакции не было.

—Чем вы сейчас занимаетесь? Чему посвящаете время?

— Пишу, читаю, занимаюсь филателией. Болею. Главным образом—болею.

— Вы активно пользуетесь компьютером, Интернетом. Что интересного открываете для себя в Сета?

. — Инет для меня сейчас — главный источник информации. Практически единственный.

— Пользуетесь ли социальными сетями? Многие авторы, например, ведут Живой Журнал...

— Я веду онлайн-интервью на сайте А. и Б. Стругацких, есть у меня блоги в «Гайд-парке», в «Снобе». На то, чтобы писать где-то еще, у меня не хватает ни времени, ни здоровья.

Стругацкий Борис. Стругацкий пишет в интернете / [Беседовала] С. Бакулина // Эйникайт (Киев). — 2012. — Март (№ 5). — С. 8. — (Встреча для вас).