Содержательно представляет собой «антиутопию в утопии» в форме детектива-экшн. Иван Жилин — бывший космолётчик из повести «Стажёры» — прибывает в некий идиллический приморский город, в котором появился новый наркотик. Жилин работает на Совет Безопасности ООН, начальство в котором встревожено, что агенты в городе перестали выходить на связь и, вероятно, сами сделались наркоманами. Посланник коммунистического мира обнаруживает, что в городе фантастически высокий уровень жизни, который контрастирует с убогостью духовного облика обывателей: университетские преподаватели устраивают террористические акты, группа «меценатов» уничтожает произведения искусства, молодёжь погружена в массовые трансовые дискотеки («дрожка») и разнообразные экстремальные развлечения, а гильдия парикмахеров устроила забастовку из-за прекращения любимого телесериала. Жилин обнаруживает, что электронный наркотик — так называемый «слег» — это сочетание широко распространённых бытовых деталей и химикатов, которое позволяет Человеку Невоспитанному в собственном сознании создавать реальность, намного превосходящую всё доступное во внешнем мире. Обычными средствами победить слег невозможно, и он представляет угрозу для всего человечества, ибо в сравнении с иллюзорной жизнью еда, питьё и размножение — «тоскливая суета». Жилин принимает решение остаться в городе и пытаться найти единомышленников, особенно из младшего поколения, чтобы постепенно направить их интересы к делам большого мира (Википедия)

*

Возникает предположение, что имя персонажа "Иван Жилин" заимствовано из "Кавказского пленника" Л. Н. Толстого: "Сделал Жилин другую куклу, еще лучше, — отдал Дине. Принесла раз Дина кувшинчик, поставила, села и смотрит на него, сама смеется, показывает на кувшин.

«Чего она радуется?» — думает Жилин. Взял кувшин, стал пить. Думает, вода, а там молоко. Выпил он молоко, — «хорошо», говорит. Как взрадуется Дина!

— Хорошо, Иван, хорошо! — и вскочила, забила в ладоши, вырвала кувшин и убежала."

https://ilibrary.ru/text/1846/p.3/index.h...

*

Андрей Вознесенский

"Монолог битника"

Бунт машин #

Бегите — в себя, на Гаити, в костелы, в клозеты, в Египты —

Бегите!

Ревя и мяуча, машинные толпы дымятся:

«Мяса!»

Нас темные, как Батыи,

Машины поработили.

В судах их клевреты наглые,

Из рюмок дуя бензин,

Вычисляют: кто это в Англии

Вел бунт против машин?

Бежим!..

А в ночь, поборовши робость,

Создателю своему

Кибернетический робот:(*)

«Отдай, — говорит, — жену!

Имею слабость к брюнеткам, — говорит.—

Люблю на тридцати оборотах.

Лучше по-хорошему отдайте!..»

О хищные вещи века!

На душу наложено вето.

Мы в горы уходим и в бороды,

Ныряем голыми в воду,

Но реки мелеют, либо

В морях умирают рыбы…

От женщин рольс-ройсы родятся.

Радиация!..

…Душа моя, мой звереныш,

Меж городских кулис

Щенком с обрывком веревки

Ты носишься и скулишь!

А время свистит красиво

Над огненным Теннесси,

Загадочное, как сирин

С дюралевыми шасси.

1963

*

А. Стругацкий, Б. Стругацкий. «Хищные вещи века». — М.: Мол. гвардия, 1965.

Предисловие

Неуклонное возрастание роли научной фантастики в общем потоке литературы очень характерно для второй четверти нашего века на Западе и второй половины столетия — для СССР. Совпадение этого процесса с общими успехами науки и техники, с широчайшим распространением технических знаний и внедрением науки во все социальные области, разумеется, не случайно, а закономерно. Также очевидно, что развитие научной фантастики будет продолжаться и дальше, соответственно расширению ее аудитории и бурному, если не сказать — ураганному, расцвету науки.

В советской научной фантастике уже успел накопиться порядочный опыт. Громадные тиражи, обеспечивающие широчайшую, многомиллионную читательскую аудиторию, чрезвычайно ускоряют «обратную связь» этого вида литературы.

Подробное изучение путей нашей научной фантастики — дело специальных исследований, которые, я уверен, не замедлят появиться, когда поймут силу этого вида литературы и его значение, как инструмента идеологической борьбы. Однако уже сейчас заметно известное приглушение читательского интереса к так называемой «технической» фантастике и, наоборот, значительное возрастание требований на фантастику социальную, отражающую становление нового человека в новом, хотя бы воображаемом, обществе.

Этот сдвиг читательских интересов выявился в последние годы. Типичные произведения «технической» фантастики стали залеживаться на прилавках магазинов — явление, прежде неслыханное.

Причина его, мне думается, в том, что наука достаточно убедила даже мало знакомых с нею людей в своих неограниченных возможностях.

Ее «чудеса» оказываются нередко неожиданнее и поразительнее литературных фантазий. Так как любое положение в научной фантастике родится не на пустом месте, а в конце концов заимствовано из той же науки, получается, что хорошие научно-популярные произведения читаются любителями открытий с не меньшим интересом, чем те научно-фантастические книги, в которых главная цель — научно-технические открытия.

Читатель ищет теперь в научной фантастике путей формирования нового человека и нового общества.

Поставленная XXII съездом партии задача воспитания людей коммунистического общества еще более повысила интерес к облику нового человека. Не наука сама по себе, а ее роль в построении новых социальных условий и формировании мировоззрения людей с неограниченным кругозором и возможностями, людей, посвятивших себя служению обществу, выполнению неслыханных свершений, творцов быстрого, как сказка, прогресса — вот что становится главным в современной научной фантастике. Как достигнут люди высокой ступени общественного сознания, какие препятствия и опасности встретятся им на пути?

Иными словами, наибольший интерес вызывает научная фантастика, сближающаяся с так называемой литературой главного потока. Может быть, потому, что в своем писательском опыте я никогда не был сторонником резкого разграничения жанров, а придерживался практики их сочетания и слияния, научная фантастика не видится мне в будущем чем-то обособленным. Более того, по мере развития социалистического общества, то есть общества, строящегося на научных началах, наука проникнет в самые глубины литературы, научная фантастика будет приобретать все большую социально-эмоциональную окраску. Разумеется, будет множество разветвлений, поисков, путей и точек зрения. Некоторые отомрут сравнительно быстро, например, как мне представляется, «техническая» фантастика. Она заместится научной популяризацией «переднего края» и смелыми экстраполяциями ученых, какие у нас делаются, например, И. С. Шкловским, а в Америке А. Азимовым. Другие линии научной фантастики будут усиленно развиваться, углубляя наши представления о влиянии науки на преобразование человека и общества и обрисовывая новые социальные отношения и процессы.

Творчество художника двойственно, как и отражаемый им мир. С одной стороны, художник непримиримо обнажает отрицательные явления жизни, неприятие и борьба с которыми составляют одну половину его творчества. Другая половина — это создание воображаемого мира, мира мечты, фантазии, научного расчета, в котором устранены недостатки той жизненной реальности, с которыми сталкивается писатель.

Лучшие художники Запада отчетливо видят и отражают недостатки и трагедии окружающего их общества, но вторая, конструктивная половина творческого созидания закрыта для большинства из них, особенно в научной фантастике, вследствие непонимания марксистско-диалектических закономерностей общественного развития.

Писатели социалистического общества обладают научно-философской основой для развития конструктивной части творческого процесса. Поэтому социалистическая научная фантастика не может ограничиваться пессимистическими картинами будущего. Она не должна быть только литературой предупреждения и мрачных пророчеств, дальше которых не идет в большинстве случаев западная научная фантастика. Подлинно социалистическое направление знаменуется изображением не только катастроф или грозных случайностей, но и светлых достижений человечества в высших формах общественного развития.

Для создания позитивной стороны представлений о будущем очень важно проследить формирование нового в человеке, по казать его в преодолении старого мировоззрения, обычаев и привычек, отживших форм общественной жизни. Не подлежит сомнению воспитательная роль подобных книг. Вот почему они так хорошо принимаются читателем и вызывают живейший интерес. В современной научной фантастике и этой категории принадлежат произведения Аркадия и Бориса Стругацких, одних из наиболее интересных наших фантастов.

Читателю полюбились их повести «Попытка к бегству», «Далекая Радуга», «Трудно быть богом». В них авторы на фоне схематически обрисованных технических деталей пытаются представить морально-этические проблемы, разрешаемые людьми будущего коммунистического общества, и тем самым показать их психологический облик как результат коммунистического воспитания и жизни на высокой ступени общественного сознания.

В настоящей книге объединены две повести: «Попытка к бегству» и «Хищные вещи века». Первая издавалась ранее и уже известна читателю. Замечу лишь кратко, что она затрагивает очень интересную проблему «вмешательства-невмешательства» при столкновении людей коммунистического общества с тираническими, жестокими формами общественного устройства типа фашистских диктатур или феодальных деспотий. Особенно ярко эта проблема поставлена братьями Стругацкими в их очень интересной повести «Трудно быть богом». В «Попытке к бегству» авторы показывают, что высшая форма общества не может быть достигнута сразу, одним прыжком. Коммунизм должен быть завоеван в трудной борьбе с отживающим миром. Именно в этой борьбе и происходит формирование человека будущего, его подготовка к тому, чтобы стать полноценным членом коммунистического общества.

В новой повести «Хищные вещи века» братья Стругацкие продолжают в более резкой, почти гротескной форме ту же борьбу против буржуазной идеологии. В этом произведении писатели не ставят перед собой задачу показать реальное капиталистическое государство с его социальными контрастами, с развитой вследствие социального неравенства классовой борьбой.

Исходя из реальных тенденций современного буржуазного общества и более всего из свойства его идеологии разлагать души людей, воспитывать отупелых потребителей, ищущих во всем широком мире только сытости и наслаждения, Стругацкие создают модель воображаемой страны, Где многое условно, где люди живут, не задумываясь о завтрашнем дне, о куске хлеба. Люди в этой стране имеют все — еду, одежду, развлечения — и тем не менее опускаются до состояния наслаждающегося животного, лучшие из них мучаются и погибают. Такая картина не случайна. Наиболее ошеломляющим представляется писателям разлагающее действие буржуазной идеологии, которое наблюдается сейчас, в настоящее время в капиталистических странах с наиболее высоким материальным уровнем жизни. Люди там, лишенные высоких идеалов, большой цели в жизни, низводятся до уровня обывателей. Повесть А. и Б. Стругацких насыщена ненавистью к подобному благополучию, достигнутому ценой измельчания идей, чувств, человеческой личности. Ему противопоставляется уверенность в первостепенной ценности и победе духовных идеалов коммунизма.

Я уверен, что читатели с большим интересом встретят новое произведение талантливых писателей.

Иван Ефремов

Стругацкий А., Стругацкий Б. Хищные вещи века. — М.: Молодая гвардия, 1965. С. 3-7.

http://iae.makorzh.ru/Publicism/XBB.htm

Сайт Максима Коржавчикова, посвящённый творчеству И. Ефремова.

"От редактора сайта:

Преимущественно здесь появляются тексты, ещё не переводившиеся в электронную форму. Распознавание производится с печатных оригиналов или их фотографий.

*

Письма И. А. Ефремова А. Н. и Б. Н.Стругацким

Копии публикуемых писем из архива Стругацких присланы Светланой Бондаренко (Донецк) для издания переписки И.А. Ефремова, но на момент получения этих писем том «Переписки...» уже ушёл в печать (М.: Вече, 2016; составитель О.А. Ерёмина). Первая публикация: «Сверхновая», 2019, № 47–48.

Москва, 27.11.60

Глубокоуважаемые Аркадий и Борис Натановичи!

Я с большим удовольствием напишу Вам рекомендацию в ССП, так как считаю Вас обоих одарёнными писателями, которые ещё дадут много для нашей научно-фантастической литературы.

Но необходимы некоторые справки, получить которые мне в моей абрамцевской берлоге нельзя. (Я уезжаю туда послезавтра и пробуду до 15–17 декабря, так, что получение Вами рекомендации отодвинется до этого срока).

Я прошу Вас написать мне, не тратя много труда, поэтому очень коротко, Вашу совместную творческую биографию (даты печатания рассказов, их заглавия и №№ журналов, даты выхода книг), а также как надо Вам писать рекомендацию – как авторскому «коллективу» или по отдельности. Если по отдельности, что мне кажется более умным, то мне надо ещё знать «стороны» вашей совместной работы, т.е. кто в чём силён. Я вообще знаю, что один из Вас – инженер-физик, а другой – лингвист и вообще «гуманитарен», но кто именно – как бы не перепутать, а то конфуз в таком деле недопустим.

Напишите это не откладывая, письмо мне перешлют в Абрамцево, а там я изготовлю рекомендацию, которую и пошлю после середины декабря, а буде оказия, то и раньше. Если Вас этот срок устраивает – действуйте.

С искренним уважением,

И. Ефремов.

Абрамцево, 7.12.60

Глубокоуважаемый Аркадий Натанович!

Посылаю Вам рекомендацию. При такой вашей обоюдной «слитности» мне пришлось написать её одну на двух.

Если она Вас в чём-то не удовлетворит, то напишите и я изготовлю новую. Приём в члены ССП – дело важное – тут надо, чтобы всё было сделано и подготовлено, как надо, а то иногда из за пустяка отложат дело так на годик-два.

Насчёт конвертов. Такие, в каком пишу Вам, хоть и неважные, но всё же без цветочков – есть на почтамте, в окне, где марки – продаются целыми пачками по полсотни штук – два рубля пачка. Советую, но имейте в виду, что клей у них плохой и надо иногда подклеивать своим.

С искренним уважением: И. Ефремов.

P.S. Да, чуть не забыл. Впишите пожалуйста от руки название Вашей новой повести в оставленном в кавычках месте в начале 4-й и в конце 5-й строчки снизу. Я оставил рукопись пока в Москве и забыл её название.

И.Е.

Abramtzevo, 24.05.62

Dear Dr. Strugatsky:

I take the liberty to ask a great favour of you. Can you get me a copy of Altov’s book “A Stars Captains sagas” as soon as possible? I need it badly for my London’s friend – a Soviet SF fan. If you have some new SF books issued in your editors house, please add them to book mentioned. The reward will be soon as some SF (new!) books from Britain. If you got the book (or books) you may send they at my home (town) address: Moscow, Centre, ulitza Arkhipova 8 fl. 18 by post because it is difficult to arrange the meeting with our housemaid. Of course, if you can to visit me at my country house I shell be very glad. By the way, I have recommended you for certain American trip, but the first question about you was: “Why hi is not a fellow of the Writers Union?” I tried to explain, but it seems without recognizable success.

Please have in memory that you must get my big writing table at foll[owing]. You can see it if you visit me at Abramtzevo, posjolok academikov, dacha 39.

With all best wishes,

yours sincerely, I. Efremov.

Абрамцево, 24.05.62

Дорогой доктор Стругацкий!

Осмеливаюсь просить об одолжении. Не могли бы Вы раздобыть для меня экземпляр книги Альтова «Легенды о звёздных капитанах», как можно скорее? Мне она крайне необходима для моего друга из Лондона, любителя советской фантастики. И добавьте к нему новинок, выпущенных вашим издательством, если у вас что-то вышло. Взамен скоро пришлют (новые!) научно-фантастические книги из Британии.

Добытую книгу (или книги) можно послать мне на домашний адрес в городе: Москва, Центр, улица Архипова, дом 8, кв. 18 почтой, потому что организовать встречу с нашей домработницей будет непросто. Конечно, если у Вас получится навестить меня за городом, буду очень рад. Кстати, я рекомендовал Вас для некоей поездки в США, но первым же вопросом было: «Почему он не состоит в Союзе писателей?» Я постарался объяснить, но непохоже, чтобы убедил.

Не забывайте, что осенью Вы должны будете получить мой большой письменный стол. Вы его сможете увидеть, если навестите меня в Абрамцеве, посёлок академиков, дача 39.

С наилучшими пожеланиями, искренне Ваш

И. Ефремов.

Перевела Лариса Михайлова.

Абрамцево, 3.12.62

Дорогой Аркадий Натанович!

Вот какое есть к Вам дело, которое м.б. не стоит откладывать до моего возвращения в город и нашего с Вами свидания, о котором с удовольствием думаю.

Есть в Хабаровске некий Георгий Георгиевич Пермяков – любитель фантастики и сам литератор. Его рассказы печатались, но большие вещи ещё не издавались. Повесть «Остров Алмазов» терпит мытарства в Хабаровском Издательстве. Он не талантлив, как литератор, но удивительно много знающий человек владеющий многими языками, в том числе японским и китайским. Жил много лет в Японии, был послушником в китайском монастыре (по видимому, наш агент в отставке, хотя судя по отдельным высказываниям ненавидит существовавшую систему КГБ).

Он мне неоднократно писал о том же, что и говорили Вы – об оригинальности и большом интересе японской научной фантастики.

Мне и подумалось, в связи со всякими там планами «мечты и науки» и проч. – чтобы Вы его приспособили для переводов некоторых вещей? Он такой, что может переводить «впрок» без немедленной выдачи аванса.

Напишите ему, если найдёте нужным. Его адрес: Хабаровск 3 (не почта, а абонементный ящик), Г. Г. Пермякову и сошлитесь на меня.

Мне видится в мечте ближайшего будущего сборник научно-фантастических новелл японских фантастов, под Вашей редакцией – это было бы здорово!

У меня получена куча интересных книг, хе-хе!

В письме (последнем) мой английский корреспондент и специалист по научной фантастике Майерс (я рассказывал Вам о нём) пишет: «I really think I prefer the Strugatsky to all the younger writers» (включая Лема), на что я ему ответил «оф корс, Ай агри комплители уисс ю».

Он также пишет, что «SF here is becoming the thing». Это поучительно даже для тупых голов «ин тзис каунтри».

Сердечный привет Вашей семье и Вам. Я рассчитываю после 20-го появиться в городе и буду рад приветствовать Вас на своей новой квартире.

С искренним уважением, И. Ефремов.

Москва, 12.05.63

Дорогой Аркадий Натанович!

Известен ли Вам адрес Агреста? Если известен, не откажите срочно послать мне открытку – шибко надо. Владеет ли Агрест языками? Мне прислал один француз рукопись о космических приключениях – это интересно Агресту, а не мне.

Привет Лене и Вам от Таси и меня,

Ваш И. Ефремов.

31.12.63

Дорогие наши Лена и Аркадий!

Самые сердечные Вам приветы и пожелания в Новом году – году железного (белого) дракона по тибетскому календарю.

Будьте здоровы прежде всего и сколь возможно – радостны (хорошие люди испытывают от жизни преимущественно печаль, а Вы оба – хорошие безусловно).

Ваши Ефремовы.

Moscow, June 12th 64

Dear Dr. Strugatsky:

Would you mind if I take the liberty to ask a great favour of you.

Translate this in general, please. It is an instruction for the use of Japanese medical bracelets.

With all best wishes to you and your charming wife,

yours sincerely I. Efremov.

Москва, 12.06.64

Дорогой доктор Стругацкий!

Надеюсь, Вы не станете возражать, если я попрошу Вас об одном одолжении.

Прошу перевести общий смысл. Это инструкция по использованию японских медицинских браслетов.

С наилучшими пожеланиями Вам и Вашей очаровательной жене.

Искренне Ваш И. Ефремов.

Перевела Лариса Михайлова.

Москва, 20.09.65

Дорогой Аркадий Натанович!

Я по сумме дел сумел написать статью только-только и не смог поэтому созвониться с Парновым. Я не знаю его адреса и беру на себя смелость послать статью Вам с просьбой переслать её Парнову, а заодно и посмотреть её на предмет сокращения. Что-то она у меня вышла длинновата, но мне хотелось, чтобы дать как следует, обоснованно и для людей, которые никогда не слыхали ни о Жаке Бержье, ни о Львове.

Записку для Парнова при сём прилагаю * , равно, как и газетную вырезку – чтобы сразу знали о чём звон. Если у Парнова ничего не выйдет, не откажите передать статью Ревичу. Нельзя терять времени и так его прошло уже многовато.

Сердечный привет Вам и Крысе 1 от Таси и меня. Через 4 часа уплываем.

Будьте здоровы!

Ваш, И. Ефремов.

Декабрь 1965 2

Дорогие Елена Ильинична и Аркадий Натанович!

От всей души поздравляем вас обоих с Новым 1966 годом (белого коня XVI круга). Пусть Конь – символ счастья на Востоке будет хорош для вас. Будьте здоровы, как изображённый на сей открытке молодец, а Аркадий – столь же могуч в литературе.

Ваши Т. И. и И. А. Ефремовы.

PS. Прилагаю письмо (ко мне) от Аллана Майерса ** . Ответьте пожалуйста на его вопросы – как можно скорее, т.к. письмо задержалось из-за меня.

Лесной Городок, 16.07.66

Дорогой Аркадий Натанович!

Прочитал я Вашу «Улитку» и не вижу в ней ничего такого, что видит Бритиков. Правда, в такой иносказательной вещи можно вычитать всё что угодно – в этом оборотная сторона подобных вещей.

Честно говоря, она мне не нравится в этом отрывке, хотя написана превосходно – Ваше с Борисом мастерство всё совершенствуется.

М.б. как-нибудь выберетесь к нам – адрес знает Нина Матвеевна. Ей я послал Вашу «коннозаводческую» вещь (клонов).

Ваш И. Ефремов.

Тася Вам кланяется и говорит, чтобы приехали.

Москва, 7.07.67

Дорогой Аркадий Натанович!

Ежели когда будете писать Вашим японским корреспондентам, то нельзя ли их попросить прислать ниже- (вернее – отдельно) прилагаемую книгу.

Это великолепный фотоальбом и поскольку он рекламный (фирмы Nikkon), то вероятно, его можно обрести бесплатно?

М.б. можно написать нашим с Вами переводчикам?

Целую крысиную лапку.

Ваш И. Ефремов.

Москва, 13.05.71

Дорогой Аркадий Натанович!

Рад буду повидать Вас и Бориса Натановича. Позвоните накануне дня в который хотите притти, удобнее после 19 ч. (позвонить). Привет Лене от нас обоих и Вам само собой.

Искренне Ваш И. Ефремов.

* Москва, 20.09.65

Многоуважаемый Еремей Иудович!

Мне сказал Аркадий Натанович, что в настоящий момент Вы обладаете некоторым влиянием в газете «Правда».

Мы втроём – Брандис, Дмитревский и я, написали протест против возмутительной статьи небезызвестного В. Львова, оплевавшего в «Ленинградской правде» Жака Бержье – друга СССР, фантастики и всех нас.

Было бы замечательно тиснуть эту статью в «Правде»! Попытайтесь, сделаете доброе дело. Если не выйдет, то отдайте её Арк. Натановичу назад, он передаст её в Литгазету. Статью можно, если понадобится сократить, что мы вполне можем доверить Вам с Арк. Натановичем – лишь бы была суть.

С искренним уважением и приветом,

И. Ефремов.

** 26.11.65

Dear Professor Efremov,

Please excuse my silly joke about your wife! I only meant that the person who send out books is usually the secretary. Please pass on my good wishes to her.

I have now done three chapters of «Радуга» and I hope to finish by Christmas. Then, perhaps, I can find time to do «Трудно быть богом» – which I like enormously. I recently received НФЗ & «Понедельник», for which many thanks. I was guilty of passing on some inaccurate information to you recently, for which I apologize. Peter van Greenaway’s book “The Crucified City” is not about urban sprawl in New York – its an S.F. after-bomb book set in London in 1970. I haven’t read it yet, but I will do and send it on to you.

I do hope you’re filling better, perhaps you’re working too hard? Better “take it easy” as Americans say.

I hope Arkady got the Priestley I sent him. I wonder if you could put two questions to him?

1. On page 10 of the Молодая Гвардия edition of 1964.

“… Ну, не вполне алгоритмируемые … комплексах.”

I believe this doesn’t really mean anything, I hope I’m right.

2. P. 11. “Аппаратура у нас … фокус шестикомпонентный.”

So this meant to be mystifying? Does it actually mean anything? Or rather, would it mean anything to a physicist if I sent it to him?

If Arkady could let me know some time I’d be glad.

[Alan Mayers]

Дорогой профессор Ефремов!

Пожалуйста, простите мою глупую шутку по поводу Вашей жены! Я всего лишь имел в виду, что человек, посылающий по почте книги, обычно является секретарём. Пожалуйста, передайте ей мои лучшие пожелания.

Я уже закончил три главы «Радуги» 3 и надеюсь завершить всю повесть к Рождеству. Затем, наверное, я смогу найти время для «Трудно быть богом» – вещи, которую я обожаю. Недавно пришли НФЗ и «Понедельник» 4 , за которые огромное Вам спасибо. Прошу прощения за то, что ввёл Вас в заблуждение: «Распятый город» Питера ван Гринуэя 5 – не про разрастание Нью-Йорка, это научно-фантастический роман, действие которого происходит в 1970 году в Лондоне после ядерной бомбардировки. Я её пока не читал, но прочитаю и пошлю Вам.

Очень надеюсь, что Вы чувствуете себя лучше. Возможно, Вы слишком много работаете? Лучше «не напрягайтесь», как говорят американцы.

Надеюсь, Аркадий получил Пристли, которого я ему отправил. Не могли бы Вы задать ему от меня два вопроса?

1. На стр. 10 в «молодогвардейском» издании 1964 года 6 :

«… Ну, не вполне алгоритмируемые … комплексах.»

По-моему, это не означает ничего конкретного. Надеюсь, я прав.

2. Стр. 11. «Аппаратура у нас … фокус шестикомпонентный.» 7

Этот фрагмент служит для пущей таинственности? Есть ли у него какой-то смысл? Или, точнее говоря, будет ли он что-нибудь означать для физика, если я пошлю ему этот текст?

Буду рад, если Аркадий мне сможет как-нибудь их прояснить.

[Алан Майерс]

Перевёл Андрей Константинов.

Примечания:

1 Домашнее имя Е.И. Стругацкой.

2 Датируется по содержанию.

3 Повесть Стругацких «Далёкая радуга». Речь идёт о переводе произведений Стругацких на английский язык.

4 Повесть Стругацких «Понедельник начинается в субботу».

5 Питер ван Гринуэй (1929–1988) – британский писатель, автор произведений в жанре триллера.

6 Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Далёкая Радуга: Фантастические повести. – М.: Молодая гвардия, 1964.

7 Речь идёт о следующих фрагментах повести:

«Ну, не вполне алгоритмируемые возмущения в сверхсложных логических комплексах»;

«Аппаратура у нас регистрирует квази-нуль поле. Счетчик Юнга дает минимум… можно пренебречь. Поля ульмотронов перекрываются так, что резонирующая поверхность лежит в фокальной гиперплоскости, представляешь? Квази-нуль поле двенадцатикомпонентное, и приемник свертывает его по шести четным компонентам. Так что фокус шестикомпонентный».

http://noogen.su/letstr

*

*

Бунт машин — Николай Железников

Бунт машин

1929, рассказ

2. Алексей Николаевич Толстой

Бунт машин

1924, пьеса

3. Антонин Сейль

Бунт машин / La Grève des machines [= Забастовка машин]

1924, роман

(*) Кибернетический робот — интересное словосочетание

Д. Якерсон. Шагающий супрематический робот. 1920

*

О НФ-поэзии Вознесенского хорошо написал Валерий Окулов:

"Андрей Андреевич Вознесенский (1933-2010) к научно-космическим темам особо склонен не был, но «фантастическое» в его стихах с начала шестидесятых годов также появляется. Это совсем другая фантастика.

«Да здравствуют Антимиры!/ Фантасты – посреди муры./

Без глупых не было бы умных,/ оазисов – без Каракумов».

«Кто ты? бред кибернетический?/ полуробот? полудух?/

Помесь королевы блюза/ и летающего блюдца?»

В «Антимирах» (1961) и «Нью-йоркской птице» (1961) — только подступы, но вот «Оза (Тетрадь, найденная в тумбочке дубненской гостиницы)» (1964) – нет в поэме и в помине восхищения наукой, нет никакой патетики.

«Экспериментщик, чертова перечница,/ изобрёл агрегат ядрёный./

Не выдерживаю соперничества./ Будьте прокляты, циклотроны!»

Наука, конечно, великая сила, но она такое может сотворить:

«Связи остались, но направление их изменилось…/ Деревья лежали навзничь как ветвистые озёра,/ зато тени их стояли вертикально…/

Глубина колодца росла вверх, как чёрный сноп прожектора…» Изображая «оборотный мир», поэт использует средства условности, фантастики, сатиры, выступая против оболванивания/роботизации человека. Именно с фантасмагорийной задачей Вознесенский ввёл в поэму прозаические куски, и протокольная проза стала «чудовищнее» фантазии…

В 1975 году увидел свет «Монолог читателя на Дне поэзии 1999»:

  «Четырнадцать тысяч пиитов/ страдают во тьме Лужников./

    Я выйду в эстрадных софитах -/ последний читатель стихов…

    Мне грянут аплодисменты/ за то, что выслушал их».

А ведь похоже на нынешнее положение вещей, но не в поэзии — в фэндоме «просто читателя» не так-то просто найти, днём с огнём не найти его на фантконвентах!..

Ещё в семидесятые заметили «феномен Вознесенского» — двойственность его поэзии, а именно – тоску по подлинности/серьёзности и невозможность отказа от иронии и вышучивания этой самой серьёзности… К примеру, фантастическое и шутейное граничат с серьёзным в истории мамонтёнка, найденного в вечной мерзлоте – поэме «Вечное мясо» (1977).

«Посапывал мамонтёнок, от времени невредимый,/ оттаивал, точно тоник, на рыжих шерстинках иней./ Водители пятитонок его окрестили Димой./

Зачем разбудили Диму?/ На что ты обиделся, Дима?../ Мамонт пролетел над Петрозаводском,/ Трубя о своём сиротстве…»

Но сквозь всё шутейное проходит «красной нитью»:

«Чем больше от сердца отрываешь,/ Тем больше на сердце остаётся…»

Или утопический «Поэтарх», проект которого в виде поэмы был опубликован всё той же «Юностью» в №9 за 1983 г. на с.34-37 и с.3 обложки...

Есть у Вознесенского стихотворение с чётко определённой волей автора принадлежностью. «Изумрудный юмор» имеет подзаголовок «научно-фантастические стихи». Но представления поэта о «НФ»- специфические, очень поэтические и, в то же время, в чём-то пародийно-обывательские. С одной стороны, он пишет:

«Я разрабатываю метафору/ что стало духовным каналом связи…»

А тут же: «НЛОжницы — / отличные наложницы,/ принимают форму Венеры и Вирджинии Вульф,/ а если сможете, то двух».

И начинается стих с одной из любимейших тем обывателей тех лет:

«Я вас предупреждал о неопознанной/ летающей О»./ Нынче всех повело:/ ноль становится НЛО./ Изумрудный юмор летает в мире,/ принимая форму Ту-104…» Что тут скажешь… Сам поэт в конце напишет: «…Сейчас перечитываю с интересом,/ что записал я, не понимая…»

Что касается «летающей О» — то это намёк на опубликованную в «Новом мире» (№11 за 1982 год) без всяких подзаголовков прозу. В «О» все главки начинаются на эту самую букву: «Однажды в душный предгрозовой полдень я забыл закрыть форточку и ко мне залетела чёрная дыра…» Вот так!

Маяковский мог «пить чай с солнцем», почему Вознесенскому не пообедать с чёрной дырой? Хотя вначале поэт «в ужасе забился в угол»…

Чёрная дыра явилась в облике «0»… А это одновременно звук «О» и математический знак «нуля». Похоже выглядит (так пишут) в одной из математических моделей на стыке пространств эта самая «ЧД»… Тут поэт выступил чуть ли не «популяризатором»: «Она была шарообразна…» В остальном же – поэтическое прежде всего. Одинокая, с возможностью полной гибели, наша цивилизация (она же ЧД) осталась жить у поэта… «Она передавала мысли… Но иногда издавала странный вздох, напоминающий наше “О”… Я звал её именем О»."

Эти проблемы поднимал сначала Беляев, а потом и Ефремов.

Беляев. "Человек, который не спит". 1926

10. ЧТО ДЕЛАЕТСЯ ЗА ОКНОМ

ЗБС. АБ. 2013

***

Ефремов. Туманность Андромеды. Глава седьмая Симфония фа минор цветовой тональности 4,750 мю.

— Ты по-прежнему увлекаешься кибернетикой наследственности? — спросил Дар Ветер.

  — О, да! Тор меня увлёк ещё больше — он музыкант, как его отец. Он и его подруга… они мечтают работать в области, где музыка облегчает понимание развития живого организма, то есть над изучением симфонии его построения.

  — Ты говоришь как-то неопределённо, — нахмурился Дар Ветер.

  — Я ещё не могу, — смутился Дис. — Может быть, Тор скажет лучше.

  Другой юноша покраснел, но выдержал испытующий взгляд.

  — Дис хотел сказать о ритмах механизма наследственности, живой организм при развитии из материнской клетки надстраивается аккордами из молекул. Первичная парная спираль развёртывается в плане, аналогичном развитию музыкальной симфонии. Иными словами, программа, по которой идёт постройка организма из живых клеток, — музыкальна!

  — Так?.. — преувеличенно удивился Дар Ветер. — Но тогда и всю эволюцию живой и неживой материи вы сведёте к какой-то гигантской симфонии?

  — План и ритмика этой симфонии определены основными физическими законами. Надо лишь понять, как построена программа и откуда берётся информация этого музыкально-кибернетического[54] механизма, — с непобедимой уверенностью юности подтвердил Тор Ан.

  — Это чьё же?

  — Моего отца, Зига Зора. Он недавно обнародовал космическую тринадцатую симфонию фа минор в цветовой тональности 4,750 мю.

  — Обязательно послушаю её! Я люблю синий цвет…

***

"Уявіть собі, що ви прийшли до кінозалу подивитися нову симфонію"

Ілюстрації Флоріана Юр’єва до книги “Музыка света”...

Флоріан Юр’єв — людина-оркестр. Живописець, графік, архітектор, композитор, скрипаль, педагог, науковець, мистецтвознавець, громадський діяч. Але найбільш екзотичний напрямок діяльності Юр`єва, якому у 2019 році виповнюється 90 років, — спроба затвердити новий жанр мистецтва: музику світла. Мовляв, око — більш досконалий орган, ніж вухо. “Ми бачимо зірки, але до них космічні відстані, — коментує Флоріан. — А гуркіт реактивного літака не чутний і за двадцять кілометрів”.

Юр’єв народився і виріс у Сибіру; його батько-біолог перебував там на засланні і одружився з тунгускою: художницею і донькою шамана. У дитинстві Флоріан часто спостерігав полярні сяйва і магнітні бурі з вогняними стовпами: очевидно, це вплинуло на подальшу долю митця.

Навчаючись у Київському художньому інституті (нині НАОМА) за спеціальністю “графік”, Юр’єв почав перекладати на музику світла П’яту симфонію Бетховена. У 1961 році на замовлення журналу “Наука і життя” написав статтю “Музика світла”, яка вийшла у №1 за 1962 рік. Ось уривок з неї:

“Для того, щоб кольорова музика, як і звичайна музика, могла існувати без зображення явищ у їх зоровій конкретності, їй потрібні нові якості — насамперед мелодія кольору, тону, ритму, а також можливість безмежних композиційних поєднань цих мелодій у динамічному, художньому розвитку. Уявіть собі, що ви прийшли до кінозалу подивитися нову симфонію. Так, саме подивитися, тому що це симфонія не музична, а кольорова. І ось перед вами відкривається вікно у чудовий світ прекрасного. На екрані окремі кольорові акорди, які безперервно змінюють один одного в певному ритмічному порядку, зливаються в яскраву, виразну кольорову мелодію. Окремі мелодії, їх тональні і кольорові композиції, що розвиваються відповідно до художнього задуму автора, створюють надзвичайно багаті живописні картини. І перед глядачем виникають прекрасні образи: радісні і сумні, ліричні і героїчні, прості и складні, як саме життя!”

Стаття викликала скандал, адже саме напередодні перший секретар ЦК КПРС, Голова Ради Міністрів СРСР Микита Хрущов виступив проти “абстракционистов-педерастов”. Кольоромузичні картини Юр’єва були зняті з виставки молодих архітекторів-художників і спалені. Але Флоріан продовжував гнути свою лінію: створював кольоромузичні інструменти та фільми, влаштовував концерти музики світла.

У 1971 році видавництво “Музична Україна” випустила 160-сторінкову монографію Флоріана Юр’єва “Музыка света” (це була перша книга автора). Книга вийшла тиражем усього 1400 екземплярів, була заарештована і майже весь тираж потрапив “під ніж”. “Вцілілі тільки авторські екземпляри (20 штук) і ті, що були розіслані у бібліотеки в спецхрани”, — стверджує Флоріан Юр’єв.

Бібліотеці українського мистецтва вдалося знайти книгу “Музыка света” і відсканувати ілюстрації, які спеціально для неї створив Юр’єв. Ці картинки допомагають зрозуміти ідею про музику світла, але також є шедеврами української книжкової графіки. Уявіть собі, що вони створені 50 років тому!

http://uartlib.org/exclusive/uyavit-sobi-...

Текстові та ілюстративні матеріали і книги, розміщені на сайті “Бібліотека українського мистецтва”, можуть бути використані виключно при умові встановлення гіперпосилання на сайт Бібліотеки у виглядi uartlib.org.

Доповнення http://www.medved.kiev.ua/florian_yuryev/...

МУЗЫКА ЦВЕТА Для того, чтобы музыка цвета могла существовать подобно звуковой музыке без изо бра жения явлений в натуралистической конкретности, ей необходимы новые качества выразительности – прежде всего мелодии цвета, тона и ритма, а также возможность композиционных сочетаний цветовых мелодий и аккордов в динамическом художественном развитии. 1917 год. Отражая драматизм революционных событий, композитор А.Н. Скрябин ввёл в симфоническую поэму «Прометей» специальную цветовую партию. Идея сопровождения музыки цветовыми эффектами увлекала многих. Вспомним опыты А. Ремингтона, У. Диснея, К. Леонтьева и др. Чем же объясняется желание дополнить впечатление от музыки звука зрительными впечатлениями? Родством слуховых и зрительных ощущений? И в физике, и в физиологии такого родства нет. А вот в психологии восприятия действительности аналогии слуховых и зрительных впечатлений есть. И это всего лишь аналогичные впечатления, но не адекватные. Поэтому нет оснований считать музыкальную мелодию и полученную путём автоматического перевода «цветовую мелодию» адекватными по влиянию на эстетическое восприятие человека. Тем более нельзя считать такой перевод музыкой цвета. Психологическое родство гармонии звука и гармонии цвета утверждали Аристотель, Леонардо да Винчи, Исаак Ньютон, Н.А. Римский-Корсаков, В. Кандинский и многие другие философы и художники. Тем не менее, существование музыки цвета пока гипотетично. Почему? Полагаю потому, что никто и не думал о развитии музыки цвета как о самостоятельном выразительном искусстве. Автор этих строк поставил себе целью исследовать вопрос о характере воздействия на человека мелодии цвета, не зависимой от музыки звука. Известно, что изобразительное искусство в процессе развития накопило огромный арсенал выразительных средств и музыкальных возможностей. Эти возможности проявляются и в гармоническом единстве колоритов в живописи великих мастеров, и в игровой ритмической цветовой орнаментальности народного декоративного искусства, и в эмоциональном воздействии цветовых аккордов импрессионистической, экспрессивной и так называемой абстрактной живописи. Для того, чтобы музыка цвета могла существовать подобно обычной (звуковой) музыке без изображения явлений в натуралистической конкретности, ей необходимы новые качества выразительности – прежде всего мелодия цвета, тона и ритма, а также возможность композиционных сочетаний цветовых мелодий и аккордов в динамическом художественном развитии. Представьте себе, что вы пришли в кинозал посмотреть новую «симфонию». Да, именно посмотреть, потому что это «симфония» не звуковая, а цветовая. И вот перед вами открывается окно в обворожительный мир прекрасного. На экране отдельные цветовые аккорды, которые, непрерывно сменяя друг друга в определенном ритме, сливаются в яркую выразительную цветовую мелодию, а различные мелодии контрапунктом соединяются в единую гармоническую композицию, воплощающую настроения радостные и грустные, лирические и героические, простые и сложные, как сама жизнь. В чём же элементарные основы цветовой музыки? На рис.1 цветной вкладки (стр. 5) показан последовательный ряд из 16 спектральных цветов. Назовём его условно цветовой «гаммой». В цветовой гамме может быть до 180 цветов. Столько оттенков спектра различает нормальное зрение. Но для записи цветов это не очень удобно. Поэтому пока ограничимся 16 оттенками в данном цветоряде. Теперь, произвольно сгруппировав в аккорды несколько цветов, заметим, что не все сочетания гармоничны. Группы цветов, составляющие гармоническое единство, назовём аккордными модусами цветовой гармонии. Похожие по составу модусы могут отличаться колоритом. На рис. 3, например, один модус-аккорд тёплый радостный, а другой – холодный грустный. В отличие от традиционной живописи, в музыке цвета каждый цвет отдельно и в совокупных модусах получает новое качество – различное временное воздействие на зрителя. Систему цветов, 3 гармонически изменяющихся во времени в определённом ритмическом порядке, мы определяем как цветовую структуру мелодического характера. В процессе творчества для фиксации познавательных значений цветовой гармонии необходимо разработать простую и удобную систему записи цвета. Один из возможных способов записи показан на рис. 2, где любой цвет с его выразительными особенностями можно записать на обычных нотных линейках. Как видим, цветовые аккорды и фрагмент цветовой мелодии записаны с помощью значков, которые расшифровываются так: основные цвета (красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, синий и фиолетовый) имеют каждый своё место на нотном стане. Цифры показывают степень насыщенности цвета, а графическое объединение знаков лигами показывает смешение цветов, что значительно обогащает палитру цветоряда. Записывая цветовые аккорды, нужно учитывать последовательность цветов в группе. Ритмическую структуру временной композиции можно обозначать знаками, заимствованными из звуковой нотной записи. Для записи архитектони ческой структуры целой цветовой композиции удобен кинематографический сценарий с потактовой раскадровкой. К сожалению, статью невозможно проиллюстрировать кинематикой цветовых мелодий. Необходим инструментарий. Без инструментов, воспроизводящих задуманные и записанные цветовые мелодии, невозможно развитие цветомузыкального исполнительства. Публичные демонстрации музыки цвета сегодня уже возможны технически и с помощью цвето излучающих инструментов, управляемых вручную, и в мультипликационной кинозаписи. Слово за художниками – композиторами цветомузыкальных произведений! Ф.И. Юрьев, 1961 г. Статья «МУЗЫКА ЦВЕТА» написана мною летом 1961 года по заказу украинского журнала «Наука і життя». В это время я уже работал над монографией «Музыка света», один из разделов которой посвящался проблемам самостоятельности музыки цвета. В качестве иллюстраций я предложил 16-ступенный цветоряд и камерный оркестр цветовоспроизводящих инструментов. (См. иллюстрации). Статья была переведена на украинский А.С.Полешко и опубликована в январском номере журнала 1962 года. В цветную вкладку журнала иллюстрация инструментов не попала. А жаль, потому что потом меня часто спрашивали: «А как будут выглядеть инструменты цветового ансамбля?». После скандального выступления Никиты Хрущёва против «абстракционистов-педерастов» эта моя статья привлекла внимание партийных искусствоведов и была объявлена ими крамольной апологией абстракционизма. Редактор журнала получил взбучку по партийной линии. А мои цветомузыкальные картины с выставки молодых архитекторов-художников были сняты – арестованы и по личному приказу первого секретаря ЦК Украины Подгорного сожжены. Вот так: не зная броду, не лезь в воду! Однако я эту пословицу забыл и продолжал нарываться: сделал несколько цветомузыкальных инструментов, отснял два цветомузыкальных фильма и, по просьбе интеллигентной общественности, устроил концертные показы музыки цвета. Как ни странно, общественность эти концерты восприняла с благожелательным интересом. Появились хвалебные статьи в украинских, советских и даже иностранных газетах (См. перечень публикаций. См. статьи). Что и привело к очередному краху моей цветомузыкальной деятельности. Выпущенная в 1971 году издательством «Музична Україна» моя монография «Музыка света» была арестована, и весь тираж попал под нож. Уцелели только авторские экземпляры (20 штук) и те, что были разосланы по библиотекам в спецхраны. В 1974 году я защитил кандидатскую диссертацию «Цветной текст», в которой предлагалась цветовая интерпретация черно-белого нотного текста, а в 1980-м учёный совет Львовского полиграфического института рекомендовал к защите мою докторскую диссертацию «Цветовая образность информации», в которой два раздела: «Музыкальная выразительность цветового образа» и «Слово о музыке цвета» посвящались проблемам музыки цвета. Обе диссертации опубликованы. (См. библиографию). Ф.И. Юрьев 4 5 ИНСТРУМЕНТЫ СВЕТО-ЦВЕТО-ОРКЕСТРА 6 ДИРИЖЕР ЦВЕТОВЫХ РАПСОДИЙ Мы возвращались в город вечером. Небо на западе пылало. Солнце склонялось, прячась за тучи, и они вспыхнули фонтаном цветов. Расплавленная синева утекла за горизонт оранжево-красным потоком. А потом солнце погрузилось в чёрно-зелёные вершины леса и погасло. Тогда над лесом воцарился пурпурный сумрак, в котором ещё долго дотлевали, как раскалённые, оранжевые облака. — Ты слышишь? – спросил меня спутник. Я ничего не слышал. Он удивлённо на меня посмотрел и спросил: — Ты что никогда не слышал, как звучат цвета. — Нет. Но знаю, что музыка может ассоциативно вызывать зрительные образы. И Флориан Юрьев увлечённо заговорил. Он весь как бы вспыхнул внутренним огнём, как та туча, которая подсветилась солнцем. Мой давний знакомый Флориан Юрьев, которого я знал как талантливого архитектора. Мне нравились его работы: ресторан «Метро» на Крещатике, жилой квартал № 14 в Дарнице, модерновый проект зданий на площади Дзержинского. И не только мне. Многим нравится его лёгкая колоритная архитектура, гармонично вписанная в городскую среду. Но Юрьев оказался ещё и «хворым» на цвет. Это одна из тех неизлечимых болезней, которые не имеют отношения к медицине и называются увлечением. Когда и где он «занедужал»? Оказывается, родился Юрьев на крайнем севере на берегу Лены. Он глядит куда-то далеко-далеко, и я слышу, но с трудом понимаю необыкновенные словообразования: «архитектура скал», «графика зимы», «живопись солнечных восходов и закатов», «симфонии красок северного сияния»… Алексей Петрович Жибинов, талантливый колорист, преподаватель Иркутского училища искусств, где учился Флориан, открыл своему студенту лично (и тайно, вопреки соцреалис тической программе) своё импрессионистическое видение колорита, его силу и смысл. Он открыл очи Флориана на эмоциональное значение цвета в живописи Рембрандта, Врубеля, Рериха и других колористов. В 1917 году, когда Россию охватило пламя революции, композитор Скрябин соединил в симфонии «Прометей» музыку с цветом. А Юрьев увлечён идеей, которая идёт ещё дальше – колоризм как самостоятельный вид искусства! Мы долго блуждали улицами вечернего города. На зданиях зажглись цветные рекламы, в небе появился золотой месяц, и чем выше он поднимался, тем холоднее становился его цвет, появились звёзды. — Ты видишь звёзды, – сказал Флориан, – до них космические расстояния. А грохот реактивного самолёта не слышен за двадцать километров. И началась лекция про физику и психофизиологию. Глаз более совершенный орган в интеллектуальном отношении, чем ухо. Он различает 180 цветов, десятки насыщенностей цвета и более шестисот яркостей каждого тона. В целом глаз передаёт мозгу более миллиона цветовых впечатлений. И главное – эти впечатления глубоко эмоциональны в психическом отношении и полны символических понятийных значений. Например, в стародавнем японском театре цвета символичны: белая маска актёра обозначает трагичность, зелёная – раздумье, красная – достоинство. Юрьев рассказал мне много интересного про способы творить цветовую музыку и в нашей стране, и за рубежом. Однако когда речь пошла о «цветовых инструментах рояле и флейте», я запротестовал. Для одного вечера это уже было слишком. Позже Юрьев пригласил меня к себе домой. И там я увидел, нет – почувствовал и осмыслил цвет. Трудно найти слова, описывающие его рабочий кабинет. Это нечто среднее между электротехнической мастерской, студией художника, кинолабораторией и хранилищем книжного фонда после генеральной инвентаризации. Внимание привлекал кинопроектор с коробками киноплёнки – фильм «Третья цветония» в работе. Стены кабинета увешаны картинами, гравюрами, эскизами кинокадров. Над столом продолговатый 7 матовый экран, на столе пульт управления с цветными клавишами. Такой вот «цветорояль». Флориан сел за «рояль» и прочел несколько стихотворений, аккомпанируя слову цветом. Не могу утверждать, что цветовая партия может существовать самостоятельно, но сильное эмоционально воздействие от этой игры цветов я ощутил реально. Возможно, я не всё понял. Но ведь пониманию музыки учатся долго и упорно. А пока что Юрьев находит применение цветовым композициям в архитектуре. Похоже на цветомузыкальное панно его оформление цветной плиткой вестибюля метро «Крещатик». Его новая работа – проект Института информации в Киеве. Это грандиозное здание со многими кабинетами и залами научно-технического назначения, ориентироваться в которых сложно. На помощь Юрьев создает систему цветовых обозначений, облегчающих ориентацию в пространстве. Это служебная роль цвета. Иную – эстетическую – нагрузку будет выполнять цветомузыкальное оформление главного зала института, в котором Юрьев планирует установить «цветовой орган» и широкоформатную кинопроекцию, где будут демонстрироваться цветомузыкальные произведения. — Человек должен воспринимать и развивать Музыку Цвета! – уверен Юрьев, талантливый архитектор, художник, композитор цветовых рапсодий. Виктор Шикан В переводе на украинский статья опубликована в газете «Радянська Україна» 13 сентября 1964 года Кадр из цветомузыкального фильма Ф. Юрьева «XX век» 1967 8 Первый беззвучный цветомузыкальный концерт Ф. Юрьева в Киеве 1965 СИМФОНІЯ КОЛЬОРІВ Вже багато років Ф.І. Юр’єв віддає свій вільний час… кольорам. Молодий художник вважає, що різноманітне сполучення яскравих барв, так звані кольорові гами, розташовані в певній послідовності та об’єднані єдиним стрімким ритмом, впливають на уявлення, почуття людини не менше, ніж музика чи художнє читання. Ті, хто вже дивився кольоромузичні поеми Ф. Юр’єва «Жар-птиця», «ХХ століття», назавжди запам’ятали це захопливе видовище. Сьогодні Флоріан Ілліч закінчив роботу над новим великим твором – «Марс». …В кімнаті гасне світло, спалахує екран, на якому ми бачимо постать диригента. Ось він змахує паличкою, і по полотну попливли, змінюючи одна одну, яскраві фарби різних сполучень і форм. У кольоровій поемі, що триває близько 30 хвилин, автор розповідає про мужність, незламність відкривачів нового, незвичайного. Перша частина – складна побудова кольорових композицій, насичених різнотонними барвами. Це період відкидання старого, боротьба з усім загниваючим. Раптом, коли екраном, здається, вже заволоділи м’які, теплі тони, немов провісник зла, з’явилася чорна фарба. Друга частина присвячена боротьбі кольорового і чорного, добра і зла. І нарешті, оптимізм переможців, який передають глядачам яскраві кольори, змінюючись у маршовій послідовності! — Свій твір, – сказав Флоріан Ілліч,– я присвятив нашим космонавтам. І не тільки першопрохідникам зоряних шляхів, а й ученим, лікарям, інженерам – усім, хто випереджає час. О. Шишов «Вечірній Київ». 6 січня I968 р. 9 Кадр из цветомузыкального фильма Ф. Юрьева «XX век» 1967 КОНЦЕРТ МУЗИКИ КОЛЬОРУ В КИЄВІ У газеті «Радянська Україна» від 30 грудня 1965 р. розміщено цікаву інформаційну статтю про незвичайний концерт, який відбувся під кінець грудня в залі видавництва «Техніка» у Києві. Цей концерт присутні не слухали, а бачили. Це був концерт мелодії кольору. «Затамувавши подих у повній тиші, – пише Я. Богород у згаданій статті, – глядачі дивились, як Флоріан Юр’єв виконував свої твори на спеціальних інструментах, що відтворювали не звуки, а певні сполучення кольорів. Усі любителі мистецтва побачили наочно цю гру кольорів, відчули, що таке гама, ритм. І той, хто був на концерті, переконався, що симфонію можна бачити. Колір справді співав у тихому залі. Його спів раз у раз переривався оплесками». На цьому першому такого роду зібранні любителів Ф. Юр’єв виконав концерт на двох кольоротворчих інструментах. Глядачі побачили також у кінозаписі поему «ХХ століття» і кольорову симфонію «Жар-птиця». Концерт прийняли прихильно й тепло. Цей концерт показав, що ми стоїмо на порозі нового виду мистецтва. Міхал Лесюв «Наше слово». Варшава, 30 січня I966 р. 10 ПЕРШИЙ КОНЦЕРТ Усім нетерпеливилося. Три чудернацькі, незвичайні екрани (з-поміж них один – круглий, другий прямокутний довгий, матові напівпрозорі); невеличке «піаніно», дe проти кожної клавіші яскравіє смуга певного кольору; незнайомі інструменти; кабелі, що тягнуться до… екранів; кіноапаратура – все посилює інтерес: «Чи скоро почнеться?» Далебі! Люди прийшли, щоб стати свідками незвичайної події: вперше в Радянському Союзі має відбутися публічний концерт кольорової музики світла. Не буде звуку, а лише – гра кольорів на екранах, фантастичні світлоритми, мелодії барв, кольорові пісні, симфонії, п’єси. Як це? Що це? Ніхто не знає, і тому всіх хвилює загадковість. Людей чимало, а кімната невеличка. І не дивно: ще немає театрів, спеціальних приміщень для подібних концертів, ще не виготовлено електронних екранів, концерт виконуватиметься за допомогою інст рументів, які сконструйовані самим винахідником у приміщенні видавництва «Техніка». Київський художник Флоріан Юр’єв ще в дитинстві, перебуваючи з батьком-біологом на далекій Півночі, спостерігав фантастичні видовиська: веселкові полярні сяйва і магнітні бурі з вогненними стовпами, червоними, зеленими та жовтими сувоями, що спадають з неба дивовижною грою кольорів, спостерігав строгі, але яскраві барви сибірської осені… Кольори заполонили хлопчика. Пізніше – який щасливий збіг обставин! – в Іркутському художньому училищі Флоріана навчав педагог Олексій Жибінов, що кохався у кольорах і надавав великого значення колоритові у творах образотворчого мистецтва. Чари кольорів вабили юнака, та лише на п’ятому курсі київського художнього інституту Флоріан почав перекладати на музику світла V симфонію Бетховена. І ось через одинадцять років після перших спроб, після напружених багаторічних творчих пошуків, самовідданої винахідницької роботи, коли довелося оволодіти світло- і кінотехнікою, створити ноти для кольорів, тощо, Флоріан Юр’єв викладає обґрунтовану, докладну теорію світломузики. Він говорить про музику світла як самостійний вид образотворчого мистецтва. Зупиняється на проблемах музики кольорів, світловиконання, нових ізодинамічних (виразово-динамічних) видах образотворчого мистецтва. Нарешті… гасне звичайне освітлення приміщення, і у темряві на двох екранах займаються, палахкотять, біжать дивовижні то «гарячі», то «холодні», то ніжно-весняні, то фантастично бурхливі гами кольорів. Хвилюючі світлоритми. Чарівні видіння. Казкові, незвичайні, досі не бачені тони. Флоріан Юр’єв за допомогою асистента виконує кольорову композицію для двох інструментів. Сферичний екран солює, довгий екран йому акомпанує, як своєрідний контрапункт, підсилює головний мотив твору – кольорову легенду чи баладу, в якій так гостро відчутне торжество прекрасного! Дивно, але при спогляданні світломузичного твору зовсім не відчуваєш відсутності звуку. Далі на звичайному кіноекрані демонструється записаний на кольорову кінострічку «Лівий Марш» В. Маяковського, і тут відкривається 11 зовсім невідома форма естетичного тлумачення поетичних творів! На відповідному кольоровому тлі виринають на весь екран слова, вирази, окремі склади, літери… Кожне з них має свій шрифт, форму й розмір, забарвлення, ритмічний перебіг, динаміку подачі – все це відповідає змістові, емоційному значенню слова. За абсолютної тиші відчувається виразне звучання слова. Так можна донести до глядача кожне поетове слово, глибше розкрити зміст поезії – яка це підмога для наших шкіл, вузів, популярних лекцій, літгуртків! Ще цікаво і вагомо були виконані «в кольорі» вірші Ліни Костенко «Вітраж» та Флоріана Юр’єва –«Роботи»… Але остаточно вразила глядачів монументальна світлосимфонія Юр’єва «Жар-птиця», яку Флоріан покадрово (!), як мультфільм, самостійно зняв на кінострічку. Концерт музики світла закінчився… Кожен відчув, що новий вид мистецтва має розширити і розкрити нові естетичні обрії людини, збагатити нашу культуру й пізнання… Перший концерт відбувся. А далі? Але про це вже розповість сам винахідник у статті та у книжці «Музика світла». Сергій Плачинда Стаття з ілюстраціями опублікована у журналі «Ранок» №3, 1966 року. Монографія «Музика світла» видана «Музичною Україною» у 1971 році Кадр из цветомузыкального фильма Ф. Юрьева «Жар-птица» 1967 12 ВОЛШЕБНЫЙ ТЕАТР Все здесь было необычным. Прежде всего – три экрана. Продолговатый, как транспарант, из белой прозрачной пластмассы, под которой угадывались какие-то устройства; сферический (из матового стекла), установленный на штативе, и третий – обычный киноэкран. Рядом – своеобразное «пианино»: белая клавиатура и против каждой клавиши – полоска определенного цвета. Клавиши – стоцветные ноты! Киноаппаратура… Необычна и аудитория: физики, химики, художники, музыканты, архитекторы, писатели, журналисты, издатели Киева. Все разговаривают шепотом, ожидают необыкновенного. Ведь в этом небольшом зале издательства «Техника» должен состояться первый в мире публичный концерт музыки света. Не будет звука, а будет игра цвета, ритм цвета, язык цвета. Многие из присутствующих знают: концерт является итогом одиннадцатилетнего самоотверженного изобретательского труда, упорных творческих поисков киевского художника, архитектора и композитора Флориана Юрьева. Не так давно талантливый изобретатель и художник выступил в «Лiтературній Укpaїнi» со статьей, в которой говорилось о музыке света как о самостоятельном виде изобразительного искусства. Интересная статья завершалась мечтой о будущих светоконцертах, светосимфониях. И вот мечта воплощается в жизнь. К теории присоединяется практика, хотя для этого Юрьеву понадобилось при содействии умельцев и доброжелателей Ю. Гапонова, А. Полешко, Н. Посметухина, О. Уманца и В. Стерлигова в совершенстве овладеть светои кинотехникой, сконструировать сложную аппаратуру. 3а инструментами исполнитель – Ф. Юрьев. У него под руками своеобразный пульт управления – клавиатура, от которой тянутся кабели к экранам. Гаснет свет. На продолговатом полицветном экране зажигаются, полыхают, струятся дивные то «горячие», то «холодные», то нежновесенние, то фантастичные, бурные гаммы цвета. Волнующие светоритмы. Волшебные видения. Сказочные тона, каких почти никогда не увидишь в жизни. Музыкант исполняет инструментальный дуэт, специально созданный Ф. Юрьевым и положенный на цветовые «ноты». Сольная партия отведена моноцвету (сферический экран). Партия полицвета на продолговатом экране – это своеобразный рефрен, усиливающий главный мотив произведения – цветовую легенду или пьесу, в которой так остро передаётся торжество прекрасного. Удивительно, но при восприятии светофантазии вовсе не чувствуешь отсутствия звука. А тем временем тишину нарушает лишь постукивание клавишей. Учитывая, что аудитория не знакома с новым видом искусства, Флориан Юрьев в перерыве между исполнением произведений подробно остановился на проблемах музыки цвета, светоисполнительства, новых изодинамических видах изобразительного искусства. Взволновали, поразили не только писателей, но и всех присутствующих изолитературные произведения… Исполняется записанный на цветовую киноленту «Левый марш» В. Маяковского, и тут зрители сразу поняли: Юрьев нашёл неизвестную до сих пор форму популяризации и эстетической цветовой фонетизации произведений литературы. На соответствующем световом фоне появляются на весь экран слова… выражения… отдельные слоги… буквы! Каждое из них имеет свой шрифт, форму и величину, окраску, ритмическую продолжительность, динамику подачи – и всё отвечает содержанию, эмоциональному значению слова, выражения и т. д., напоминая художественное чтение, где используется интонация, ударения. Это слово зримое, не слуховое (не звуковое) чтение текста, каждая буква или слово может «кричать», петь, либо струиться нежностью. При абсолютной тишине чувствуется звучание слова. Таким образом, изолитература может донести до зрителя каждое слово поэта, наилучшим образом раскрыть эмоциональное содержание поэзии. Но для такого исполнения, вероятно, нужны стихи, где взвешено, глубоко осмыслено каждое слово. 13 Весомо, волнующе была исполнена в «цвете» поэзия Лины Костенко «Витраж», специально написанные «изолитературные стихи» Ф. Юрьева «Нет» и «Роботы». Произвела глубокое впечатление на зрителей и его светосимфония «Жар-птица» – первое полицветовое произведение, в котором синтезируются все виды изодинамического изобразительного искусства. Волшебный сеанс изотеатра окончился. Первый концерт музыки цвета (напомним – без сопровождения музыки звука!) прошел с большим успехом. Вскоре Ф. Юрьев выступит с лекциями и концертами перед учёными Института Физики АН УССР и сотрудниками издательства «Молодь». Считаем, что недалёк тот час, когда появится и новый вид помещения для зрителей – изотеатр. Кстати, над проектом такого театра работает сейчас Ф. Юрьев (чертежи демонстри ровались на концерте-лекции). Новый вид искусства перешагнул, следовательно, порог своего существования. Он должен расширить и открыть новые эстетические горизонты человека, обогатить нашу культуру и познание. Его, этого волшебного новорождённого, нужно горячо приветствовать. Сергей Плачинда «Літературна Україна». I4 января I966 г. Перевод с украинского – А.С. Полешко Изолитературное стихотворение Ф. Юрьева – «Цветопись Гармония сфер» 14 ПРОЕКТ СВЕТОТЕАТРА А – главный цветовоспроизводящий экран – «светоорган» Б – фоновые цветовоспроизводящие устройства В – артистические Г – аппаратура автоматического управления Д – кинопроекционная Е – пульт сольного управления цветовоспроизводящими системами 15 Моё знакомство с Флорианом Юрьевым произошло не случайно. Три года назад наш блестящий скрипач и мой соученик по московской консерватории Анатолий Баженов попросил сделать запись на компакт-диск исполнение его квартета в актовом зале Института информации, который архитектор Юрьев задумал и осуществил как зал для лекций и музыки. Меня сразу поразила акустика этого зала. Звук в нём был естественным, инструменты звучали прекрасно, и я видел, с каким удовольствием играли музыканты! Одним из основных акустических параметров закрытого помещения является реверберация. Здесь это было в пределах 2,5 – З секунд. Кроме того, всё было отлично слышно из любой точки зала, и я нигде не заметил паразитных резонансов. И частотная характеристика не имела пиков отражения. Так в этом уникальном зале мы произвели гармоническую экспертизу и высоко оценили эстетику звука. Потом мы встретились с Флорианом Ильичём на записи его вокальных сочинений, которые исполнил Василий Манолов, великолепный оперный бас. Мы сделали несколько записей этой музыки, интересной как по полифоническому языку, так и по мелосу. Особенно хочу отметить полное соответствие настроения музыки смысловой сути текста. Оригинальные мелодии его отличаются мудрой простотой и ясностью, поэтому кажутся народными и легко запоминаются. Очень интересны композиторские находки в жанровых элементах и в драматичной лирике. Думается, что эти произведения должны стать репертуарными. Затем я узнал, что Флориан Ильич делает музыкальные инструменты, причем замечательные! Я присутствовал на концерте в Малом зале киевской консерватории им. П. И. Чайковского, где целые ансамбли музыкантов играли на его смычковых инструментах и давали им превосходную оценку. Мне особенно понравился звук его виолончели – мощный, мягкий и глубокий по тембру, он буквально завораживал весь зал. Вот такой разносторонне талантливый наш Флориан Ильич! Борис Архимович, музыкант-пианист, звукорежиссер, обладатель международной премии «Гремми», профессор международных мастер-классов .Концертный зал «Летающая тарелка» на Лыбедской в Киеве 16 Цветовой круг тональностей Ф. Юрьева .По аналогии с известной формулой «Архитектура – застывшая музыка» и деко ративно-выразительную «абстрактную» картину, основанную на гармонии цветовых отношений, принято считать музыкой. Но музыкой не застывшей, а живой и одухотворённой, подобной нотной рукописи. Пов торяю: подобной, но не аналогичной. Ведь партитура звуковой музыки для восприятия требует последовательного временного развития, а цветовая гармония картины действует по принципу «остановись мгновение», как мгновенное восприятие символического аккорда мироздания. Хотя и цветомузыкальную картину можно прочесть (отсканировать) как парти туру, тогда гармонический аккорд картины уже не статичен, а цветомелодически динамичен. Так-то! Прекрасная музыка издавна восхищала и вдохновляла художников на создание музыкально-выразительных картин. Родоначальниками-теоретиками этого жанра надо считать Аристотеля, Леонардо да Винчи и Ньютона. И вся история живописной культуры свидетельствует, что основы музыкальной цветовой гармонии были заложены в картинах колористов предметной живописи задолго до провозглашения абстракционистами «чистой музыки для глаз». Лично я не считаю чисто абстрактными картины, которые несут в себе образное цвето-гармоническое содержание, как не считаю абстрактными и непрограммные звукомузыкальные произведения. Создавая мои «музыкальные» картины, я вовсе не старался проиллюстрировать звукомузыкальное произведение, которое вдохновило меня на создание картины. Ибо в узком смысле прямой аналогии между слуховой и цветовой гармониями в действительности нет, но есть аналогия в широком смысле – ассоциативная художественно-образная. Лично для меня ассоциация – это безбрежное море, а аналогия – его берег, от которого я отплываю в сказочный мир цветовой гармонии. В этом смысле моя картина «Паруса времени» на музыку Баха – это ассоциация космичности музыки Баха, а картина «Русский мотив» на музыку Свиридова «Курские песни» – это ассоциация фольклорной волны. Ф.И. Юрьев

***

Про автора https://www.wikiwand.com/uk/%D0%AE%D1%80%...

Рай на землі?

Мріяти про краще майбутнє властиво; бажання облаштувати світ “розумно” та “безконфліктно” походить від туги за втраченим Раєм. Роман Івана Єфремова показує манливу, віддалену на три-чотири тисячоліття еру, де скасовано нації та впроваджено єдину мову для всієї планети, повернуто ріки та “оптимізовано” кількість населення. Відкрито невичерпні джерела енергії “Ку” та “Ф” (без авторських, бодай найменших пояснень, що воно таке). Одразу помітно, що книгу писав науковець — усім керують не міністерства, а Ради й Академії; є навіть Академія Горя і Радості. Насильства у цьому світі немає — напевно, з тієї причини, що воно вже відбулося: персонажі схожі на роботів, позитивно запрограмованих, але роботів, не людей.

Вроджені вади, які проглядалися у книзі, у фільмі, знятому наприкінці 1960-х київською кіностудією ім. Довженка, далися взнаки. Не змогла врятувати стрічку навіть гра прекрасних акторів, змушених промовляти порожні та шаблонні репліки (Вія Артмане, Микола Крюков, Сергій Столяров); піднесеність усього дійства виглядала неприродною, внаслідок чого нежиттєздатність комуністичної ідеології ставала очевидною...

Край, де знімали про Рай

Тим не менше: прекрасні кримські пейзажі та дивовижна футуристична естетика — ось чим запам'ятовується цей фільм. А також тим, що у ньому відсутнє багато чого з роману Єфремова, натомість можна побачити дещо, чого в книжці не було...

Інопланетні пейзажі знімали в Криму: Ай-Петрі, Алушта, Новий Світ, Капсельська долина (Судак). Для зйомок гори навіть фарбували у червоний колір... А щойно зведені на той час будівлі “Артеку” (табір “Морський” та Центральний стадіон) втілили уявлення про архітектурний стиль світлого майбутнього.

Знято було лише першу частину кінодилогії. Плани зруйнувала несподівана смерть Сергія Столярова, виконавця ролі Дара Вітра — головного персонажа роману. Тому в фільмі не показана лінія Рен Боза, котрий наважився на ризикований експеримент з телепортації; лейтмотивом стрічки стали пригоди зорельота “Тантра” та історія стосунків Нізи Кріт та Ерга Ноора. Юна Ніза, намагаючись врятувати Ерга, сама мало не гине й опиняється в комі. У книзі “Тантра” повертається на Землю, де дива комуністичної медицини рятують дівчину; у фільмі ж — глядач так і лишається в невіданні, що з нею буде.

Рай, що завжди з тобою

Ніза Кріт закохана в суворого, надмірно стриманого зоряного командора Ерга Ноора, і прагне бути завжди поруч з ним. Вона виглядає прибулою з іншого світу, можливо, навіть з минулого — там існують емоції, і Ніза — чи не єдина жива людина у шерензі біороботів. У фільмі з'являється книжечка з віршами Шекспіра, яку Ніза подарувала Ергу Ноору; у романі цього немає. Антикварний томик віршів, подарованих нею коханому чоловікові (у Єфремова цього не було!), — вона ніби принесла цей раритет зі своєї епохи “неідеального” минулого.

І коли Ніза опиняється між життям і смертю, командору пропонують стерти непотрібне почуття... Мовляв, навіщо кохання за відсутності “предмета” почуттів?

Ось що відбувається у книжці: “Ерг Ноор звів брови. Лума Ласві відчула, що говорить надто докладно й довго.

— Я хочу сказати, що медицина має можливість впливати на ті мозкові центри, які керують сильними переживаннями. Я могла б... Розуміння спалахнуло в очах Ерга Ноора і відбилося в короткій посмішці.

— Ви пропонуєте вплинути на мою любов, — швидко спитав він, — і цим звільнити мене від страждання?”

Якщо у Єфремова Ерг Ноор відкидає надану можливість з тією рішучістю та безкомпромісністю командира зорельоту, з якою він звик віддавати накази в екстремальних ситуаціях, то у фільмі Шерстобітова ця сцена опинилася не лише кульмінаційною, вона витягує все. Але це українське кіно: персонаж у виконанні Миколи Крюкова спершу погоджується на лікування від любові, а вже за хвилину зненацька перериває сеанс “терапії”, цитуючи 29-й сонет з подарованого Нізою томика віршів забутого поета “Темних сторіч”:

Любов'ю я живу твоєю осяйною,

І королі не владні наді мною.

Муза

То хто була його, Євгена Шерстобітова, Ніза Кріт?

Вони зустрілися в Києві, у 1963 році, але поєднав їх саме Крим. Режисер приїхав до столиці України знімати фільм “Юнга зі шхуни “Колумб” — за відомою повістю Трублаїні.

На кіностудії (нині це кіностудія ім. Довженка) він зустрів молоду асистентку з унікальним іменем Жема, і запросив їхати з ним до Криму, знімати новий фільм; вона погодилася. Євген Фірсович згадував про це так: “Вона саме закінчила роботу над двома фільмами Параджанова, і дуже хотіла піти у відпустку, а я їй своїм приїздом усі плани зламав. І що мені лишалося робити, щоб загладити провину перед нею? Лише одружитися!”. Попереду було сорок п'ять років спільного життя, діти та онуки, попереду були фільми — і знову та знову Крим, де знімалися “Акваланги на дні”, “Туманність Андромеди”, “Проект “Альфа”...

Крим Шерстобітов дуже любив, і коли у 2008 році він помер, то його прах був розвіяний за заповітом саме в тих місцях, де знімалася “Туманність Андромеди”, — над Чорним морем поблизу Судака.

Фото з відкритих джерел

Підпис до фото:

Ніза Кріт (Т. Волошина) та Ерг Ноор (М. Крюков) — кадр з фільму

Кадр з фільму: Дар Вітер (С. Столяров) на тлі гори Сокіл у Судаку.

***

Полвека назад, в 1968 году, на фестивале фантастических фильмов в Триесте (Италия) специальную награду получила лента "Туманность Андромеды", снятая на киностудии им. Довженко режиссером Евгением Шерстобитов. За десятилетие, прошедшее между выходом романа Ивана Ефремова (1957 г..) И появлением фильма (1967 г.), Очень многое изменилось в восприятии идеологических постулатов и образа "светлого будущего", и это делает фильм знаковым.

Рай на земле?

Мечтать о лучшем будущем свойственно; желание обустроить мир "разумно" и "бесконфликтно" происходит от тоски по утраченному Раем. Роман Ивана Ефремова показывает влекущую, удаленную на три-четыре тысячелетия эру, где отменена нации и внедрен единый язык для всей планеты, возвращено реки и "оптимизирован" население. Открыто неисчерпаемые источники энергии "Ку" и "Ф" (без авторских, ни малейших объяснений, что оно такое). Сразу заметно, что книгу писал ученый — всем управляют не министерства, а Рады и Академии; есть даже Академия Горя и Радости. Насилия в этом мире нет — наверное, по той причине, что оно уже произошло: персонажи похожи на роботов, положительно запрограммированных, но роботов, не людей.

Врожденные пороки, которые просматривались в книге, в фильме, снятом в конце 1960-х киевской киностудией им. Довженко, сказались. Не смогла спасти ленту даже игра прекрасных актеров, вынужденных говорить пустые и шаблонные реплики (Вия Артмане, Николай Крюков, Сергей Столяров) возвышенность всего действа выглядела неестественной, в результате чего нежизнеспособность коммунистической идеологии становилась очевидной ...

Край, где снимали о Рае

Тем не менее: прекрасные крымские пейзажи и удивительная футуристическая эстетика — вот чем запоминается этот фильм. А также тем, что в нем отсутствует многое из романа Ефремова, зато можно увидеть кое-что, чего в книге не было ...

Инопланетные пейзажи снимали в Крыму Ай-Петри, Алушта, Новый Свет, Капсельская долина (Судак). Для съемок горы даже красили в красный цвет ... А только что возведенные в то время здания "Артеке" (лагерь "Морской" и Центральный стадион) воплотили представление об архитектурном стиле светлого будущего.

Снято было только первую часть кинодилогии. Планы разрушила неожиданная смерть Сергея Столярова, исполнителя роли Дара Ветра — главного персонажа романа. Поэтому в фильме не показана линия Рен Боза, который решился на рискованный эксперимент по телепортации; лейтмотивом ленты стали приключения звездолета «Тантра» и история отношений Низы Крит и Эрга Ноора. Юная Низа, пытаясь спасти Эрга, сама чуть не погибает и оказывается в коме. В книге «Тантра» возвращается на Землю, где чудеса коммунистической медицины спасают девушку; в фильме же — зритель так и остается в неведении, что с ней будет.

Рай, который всегда с тобой

Низа Крит влюблена в строгого, чрезмерно сдержанного звездного командора Эрга Ноора, и стремится быть всегда рядом с ним. Она выглядит прибывшей из другого мира, возможно, даже из прошлого — там существуют эмоции, и Низа — не единственная живой человек в шеренге биороботов. В фильме появляется книжечка со стихами Шекспира, которую Низа подарила Эргу Ноору; в романе этого нет. Антикварный томик стихов, подаренных ею любимому мужчине (в Ефремова этого не было!) — она ​​как бы принесла этот раритет со своей эпохи "неидеального" прошлого.

И когда Низа оказывается между жизнью и смертью, командору предлагают стереть ненужное чувство ... Мол, зачем любовь за отсутствия "предмета" чувств?

Вот что происходит в книге: "Эрг Hoop поднял брови. Лума Ласви почувствовала, что говорит слишком подробно и долго.

— Я хочу сказать, что медицина имеет возможность влиять на те мозговые центры, которые управляют сильными переживаниями. Я могла бы ... Понимание вспыхнуло в глазах Эрга Ноора и отразилось в короткой улыбке.

— Вы предлагаете повлиять на мою любовь, — быстро сказал он, — и этим освободить меня от страдания? "

Если в Ефремова Эрг Hoop отвергает предоставленную возможность с той решительностью и бескомпромиссностью командира звездолета, с которой он привык отдавать приказы в экстремальных ситуациях, то в фильме Шерстобитова эта сцена оказалась не только кульминационной, она вытягивает все. Но это украинское кино: персонаж в исполнении Николая Крюкова сначала соглашается на лечение от любви, а уже через минуту неожиданно прерывает сеанс "терапии", цитируя 29-й сонет из подаренного Низой томика стихов забытого поэта "Темных веков":

Любовью я живу твоей лучезарной,

И короли не властны надо мной.

Муза

Так кто была его, Евгения Шерстобитова, Низа Крит?

Они встретились в Киеве, в 1963 году, но соединил их именно Крым. Режиссер приехал в столицу Украины снимать фильм "Юнга со шхуны" Колумб "- по известной повести Трублаини.

На киностудии (ныне это киностудия им. Довженко) он встретил молодую ассистентку с уникальным именем Жема, и пригласил ехать с ним в Крым, снимать новый фильм; она согласилась. Евгений Фирсович вспоминал об этом так: "Она как раз закончила работу над двумя фильмами Параджанова, и очень хотела пойти в отпуск, а я ей своим приездом все планы сломал. И что мне оставалось делать, чтобы загладить вину перед ней? Только жениться! ". Впереди было сорок пять лет совместной жизни, дети и внуки, впереди были фильмы — и снова и снова Крым, где снимались "Акваланги на дне", "Туманность Андромеды", "Проект" Альфа "... Крым Шерстобитов очень любил, и когда в 2008 году он умер, то его прах был развеян по завещанию именно в тех местах, где снималась "Туманность Андромеды", — над Черным морем вблизи Судака.

Подпись к фото: Низа Крит (Т. Волошина) и Эрг Ноор (М. Крюков) — кадр из фильму

Кадр из фильма: Дар Ветер (С. Столяров) на фоне горы Сокол в Судаке.

https://www.facebook.com/krymsvitlytsia/p...

“Калейдоскоп” — так называется сборник научно-фантастических произведений, который вы держите в руках. Он посвящен не какой-то локальной теме — взаимоотношениям человека и робота, космическим приключениям, невероятным изобретениям или социальным проблемам. Сборник пестр по составу, каждый может легко разнести его составные части по различным участкам многоцветной радуги. Многие рассказы ворвались в нашу жизнь двадцать и тридцать лет назад, словно космические пылинки в атмосферу Земли. Они прочертили яркую траекторию, но не сгинули бесследно. Лучшие из них вошли в золотой фонд мировой научно-фантастической литературы. В сборнике вы увидите имена, от одного упоминания которых сладко замирает сердце любителя фантастики: Айзек Азимов и Рэй Бредбери, Клиффорд Саймак и Роберт Янг, Эдмунд Гамильтон и Гарри Гаррисон, Кобо Абэ и Иван Ефремов!

Однако первое слово скажем о Михаиле Афанасьевиче Булгакове. Сейчас он — признанный классик советской литературы. Общий тираж романа “Мастер и Маргарита” далеко ушел за миллион экземпляров и на этом, конечно, не остановился. Влияние Булгакова несомненно испытали в своем творчестве братья Стругацкие. Без Булгакова вряд ли появились бы книги В.Орлова “Альтист Данилов”, В.Краковского “День творения”, О.Корабельникова “Башня птиц”.

В.А.Каверин считает, что Булгаков развивал традиции Гоголя, Сухово-Кобылина и Салтыкова-Щедрина. “В “Мастере и Маргарите”, — пишет Каверин, — эта традиция вспыхнула с новым блеском… В романе действуют написанные с выразительностью Гойи силы зла, воплотившиеся в людей обыкновенных и даже ничтожных. Превращениям, чудесам, мрачному издевательству Сатаны над людьми нет предела. Но в самой слабости, с которой этому преступному своеволию противопоставлена простая история Христа, заложена основа нравственной победы”.

“Мастер и Маргарита” — не единственное фантастическое произведение Булгакова. Сквозь толщу десятилетий уже пробились комедии “Иван Васильевич” (кстати, очень неплохо экранизированная) и “Блаженство”, впервые напечатанная в журнале “Звезда Востока” в 1966 г. Летние книжки журналов “Знамя”, “Октябрь” и “Дружба народов” за 1987 г. вернули нам повесть “Собачье сердце”, пьесы “Адам и Ева”, “Багровый остров”. “Рукописи не горят”, — булгаковский афоризм столь же верен, сколь лаконичен.

И вот “Роковые яйца”. Повесть была опубликована в 1925 г. в журнале “Красная панорама” (в номерах 19–21 под названием “Луч жизни”, в номерах 22, 24 появилось нынешнее название). Затем в альманахе “Недра” вышел расширенный вариант . Повесть принесла писателю шумную славу и невероятные поношения. Маяковский, вернувшийся из поездки по Америке, рассказывал, что одна из местных газет опубликовала сенсационное сообщение под заголовком “Змеиные яйца в Москве”. Это было изложение повести Булгакова, выданное за действительное происшествие. После 1926 г. рапповская критика повела по Булгакову “прицельный огонь” (по выражению критика В. Лакшина). Статьи были не только резки, но и оскорбительны. Писателя обвиняли в “зубоскальстве”, “злопыхательстве”, во враждебности к Советской власти. Где теперь эти критики, кто их помнит?

Однако пойдем по порядку. Все началось с того, что в 1921 г. в феодосийской газете появилась заметка. Местный корреспондент сообщал о появлении в районе горы Карадаг “огромного гада”, то есть змея. На его поимку якобы была отправлена рота красноармейцев. Каких размеров был “гад”, поймали его или он благополучно скрылся в пучинах Черного моря газета более не сообщала. Этот факт так бы и канул в Лету, если бы не жена Максимилиана Волошина Мария Степановна, признанный хранитель коктебельских обычаев и преданий. Она вырезала из газеты сообщение о “гаде”, а М. Волошин отправил его в Москву Булгакову. Примерно так, по словам Вс.Иванова, было заронено зерно будущей повести.

В 1922–1925 гг. М.А.Булгаков сотрудничал во многих периодических изданиях: “Рупоре”, “Гудке”, “На вахте”, “Красной газете”, “Красном журнале для всех”, “Красной панораме”. Не потому ли в повести появляется журнальный волк Альфред Аркадьевич Бронский, сотрудник “Красного Огонька”, “Красного Перца”, “Красного Прожектора” и даже “Красного Ворона”?

Среди современников В.Маяковский и М.Булгаков слыли великими остряками. Как-то они встретились в редакции “Красного Перца”. Михаил Афанасьевич сказал:

— Я слышал, Владимир Владимирович, что вы обладаете неистощимой фантазией. Не можете ли вы мне помочь советом? В данное время я пишу сатирическую повесть, и мне до зарезу нужна фамилия для одного моего персонажа. Фамилия должна быть явно профессорская.

— Тимерзяев! — немедленно ответил Маяковский.

— Сдаюсь! — с ядовитым восхищением воскликнул Булгаков.

Своего героя он назвал Персиковым.

Профессор Персиков, как и многие русские интеллигенты, революцию не принял. Однако эмигрантом не стал. Во время гражданской войны голодал и холодал вместе со всеми москвичами. Ругал бюрократов, нэпманов, но объективно работал во славу молодой советской науки. Его замечательный “луч жизни” принес бы стране многочисленные блага, если бы в дело не вмешались тупицы.

Повесть “Роковые яйца” была закончена в 1924 г., а события, описываемые в ней, относятся к 1928 г. Москву недалекого будущего Булгаков рисует в полурадужных, полуиронических тонах. Здесь и пятнадцатиэтажные небоскребы, и рабочие коттеджи, которые якобы решили жилищный кризис, здесь и точно схваченные “гримасы нэпа”, которые писатель предвидел с великолепной прозорливостью.

В повести там и сям разбросаны приметы времени, хорошо знакомые Булгакову-фельетонисту. Например, куплетисты Ардо и Аргуев — это, конечно, хорошо известные старым москвичам Арго и Адуев. Под писателем Эрендорфом подразумевается И.Эренбург, автор фантастического романа “Остров Эрендорф”. Булгаков был сторонником классического направления в драматургии, поэтому не воспринимал новаций В.Мейерхольда. В “Роковых яйцах” в шутливых тонах описан театр имени покойного Мейерхольда. Режиссер якобы погиб при постановке “Бориса Годунова” — обрушилась трапеция с голыми боярами. Это смешно и соответствует стилю постановок Мейерхольда.

В повести “Роковые яйца” Булгаков использовал старый прием: изобретение поворачивается против ученого. Такой прием применили Мэри Шелли в плохо написанной, но знаменитой повести “Франкенштейн”, Жюль Верн, Герберт Уэллс, А.Толстой, Карел Чапек, Д.Уиндэм и многие другие. Однако силой своего таланта писатель изобразил мир настолько реально, что поневоле ввел в заблуждение американскую прессу.

Лучшие умы России восприняли повесть восторженно. 30 июня 1925 г. В.В.Вересаев писал М.Горькому на Капри: “Обратили ли вы внимание на М.Булгакова в “Недрах”? Я от него жду очень многого…” Однако Горький уже прочитал повесть. Первая реакция была положительная: “Остроумно и ловко написаны “Роковые яйца” Булгакова”. Затем он дал более критическую оценку: “Булгаков очень понравился мне, очень, но он сделал конец рассказа плохо. Поход пресмыкающихся на Москву не использован, а подумайте, какая это чудовищно интересная картина” Максим Горький, видимо, прав. Однако если бы Булгаков попытался раскрутить сюжет с нашествием “гадов” на столицу РСФСР, то неизвестно как сложилась бы судьба всей повести.

Между тем в тридцатых годах бурное развитие советской фантастики было надолго остановлено. Произведения А.Платонова, А.Грина, А.Беляева лежали под спудом, сами авторы влачили полуголодное существование. Рапповская критика обрушилась на фантастическую пьесу В.Маяковского “Баня”, немало поспособствовав гибели поэта. Подверглись репрессиям Владимир Киршон, автор фантастической пьесы “Большой день”, и Вивиан Итин, написавший первую советскую утопию “Страна Гонгури”. Расцвела так называемая фантастика “ближнего прицела”, представителями которой стали В.Немцов, В.Охотников и им подобные. Их фантазия простиралась в буквальном смысле не дальше завтрашнего дня и по характеру была близка к производственному роману. Апостолы “мечты бескрылой, приземленной” не могли дать полноценной пищи для воображения подрастающему поколению. Дело усугубилось также полной изоляцией советского читателя от зарубежной фантастики. Сталинский “железный занавес” делал свое дело: мы ничего не знали об Азимове, Бредбери, Вайссе, Каттнере, Саймаке, первые книги которых появились в тридцатых годах.

Потребовался мощный талант И.А.Ефремова, чтобы пробить дорогу не только себе, но и целой плеяде советских фантастов шестидесятых–семидесятых годов. Автор этих строк часто навещал Ивана Антоновича в последний год его жизни. Ефремов рассказывал, что писать начал в 1942 г., будучи в эвакуации во Фрунзе. Тяжело больной ученый поставил перед собой три задачи: рассказать о невероятных приключениях, чтобы разбудить фантазию молодежи; написать о древних цивилизациях, историю которых в то время у нас мало знали; возвеличить прекрасную женщину — матерь человечества. Как известно, все задачи были решены и ныне воплощаются в семи темно-синих томах, издаваемых “Молодой гвардией”. Причем восстановлены купюры в романах “Час Быка” и “Таис Афинская”.

И.А.Ефремов в совершенстве знал английский язык и англо-американских писателей читал много. Ценил новые идеи, мастерски закрученные сюжеты, дух захватывающие приключения. Однако некоторые идеи авторов вызывали в нем резкий протест. Так произошло с рассказом М.Лейнстера “Первый контакт”, опубликованным в 1945 г. Автор повествует о встрече землян с представителями иной цивилизации. Земные и инопланетные космонавты преисполнены величайшего недоверия, они расходятся, едва не уничтожив друг друга (как иронично звучит в этом контексте слово “друг”!). Совсем по-иному происходит первый контакт в повести И.Ефремова “Сердце Змеи”.

Мюррей Лейнстер — это псевдоним американского писателя-фантаста Уильяма Ф.Дженкинса. Советскому читателю он известен по рассказам “Исследовательский отряд”, “Критическая разница”, “Этические уравнения”. Все они посвящены контактам с инопланетянами, которые осуществляются на основе бизнесменской практики: взаимное недоверие, уловки, погоня за сверхприбылью. В этом нет ничего странного. Американский психолог Э.Челмен установил, что его сограждане чаще всего в разговорах употребляют такие словечки, как “деньги”, “купить”, “счет”, “чек”, “прибыль”.

Рассказы М.Кинга “На берегу” и Э.Рассела “Свидетельствую” также посвящены теме контактов. Кинг жестоко разоблачает корыстолюбие людей, в то время как Рассел пытается отыскать в них гуманистические начала. Оба автора с поставленными задачами справляются блистательно. Не на голом месте возник рассказ Кобо Абэ “Тоталоскоп”. До него тему кинофильма, прокручиваемого в мозгу человека, поднимали А.Азимов (“Мечты — личное дело каждого”) и Л.Алдани (“Они-рофильм”).

Имена Азимова, Бредбери, Саймака, Гаррисона, Гамильтона не нуждаются в рекламе. Их постоянно издают и переиздают. Каждый любитель фантастики может сказать, сколько раз премию “Хьюго” получил Шекли, и кто в прошлом году удостоился “Небулы”. Гораздо меньше знают о премии “Аэлита”, учрежденной Союзом писателей РСФСР и журналом “Уральский следопыт”.

Представьте себе глыбу яшмы, обсидиана, друзу мориона, обвивая которые взметаются ввысь изогнутые и переплетенные ленты из ювелирного сплава. Ленты превращаются в трассирующий след космического корабля, завершающего виток вокруг земного шара — отполированного в виде сферы кристалла кварца-волосатика или мориона. Приз назван “Аэлитой” в честь героини романа А.Толстого и присуждается за лучшую научно-фантастическую книгу года. “Аэлиту” уже получили Александр Казанцев, старейшина советской фантастики, Аркадий и Борис Стругацкие, Зиновий Юрьев, Владислав Крапивин, Сергей Снегов, Сергей Павлов, Ольга Ларионова. Трое из них участвуют в нашем сборнике.

Братья Аркадий и Борис Стругацкие прошли школу Ефремова. С его слов я знаю, как он обсуждал с молодыми авторами новые идеи, как помогал шлифовать стиль первых произведений, как защищал братьев от критических нападок. После смерти учителя Стругацкие быстро выдвинулись на первое место среди отечественных фантастов, но, к сожалению, по ряду причин лидерами не стали. Они одинаково сильны в утопии и антиутопии, плодотворно разрабатывают тему контакта с внеземным разумом, расширяют творческий диапазон за счет сказки и сатиры. Борис Стругацкий в последние годы руководит в Ленинграде группой интересных молодых фантастов, которые уже выпустили сборник “Синяя дорога”. Трех из них в 1988 г. напечатал журнал “Простор”.

Сергей Павлов (род. в 1935 г.) — один из талантливых представителей ефремовской школы. Он приветствует космическую экспансию человечества, но в то же время предупреждает: “Будьте бдительны! Распахнутая дверь в Космос есть также вход на Землю!”. В остросюжетном романе “Лунная Радуга” писатель рисует увлекательные картины из жизни космонавтов, в реалистической манере описывает панорамы лун и планет Внеземелья, глубоко прорабатывает характеры героев. Повести и киносценарии Павлова посвящены изучению глубин космоса и океана: “Чердак Вселенной”, “Ангелы моря”, “Океанавты”. Публикуемый в этом сборнике рассказ “Банка фруктового сока” написан в 1962 г. Он отмечен премией в конкурсе на лучшее научно-фантастическое произведение, объявленном журналом “Техника молодежи”. Повести Сергея Павлова переведены на многие языки.

Нелегкую жизненную школу прошел Север Гансовский (род. в 1918 г.). Вот неполный перечень его профессий: матрос, грузчик, электромонтер, морской пехотинец, почтальон, драматург, художник. Научно-фантастические повести и рассказы Гансовского привлекают гуманистической направленностью, оригинальностью замысла, отточенным художественным мастерством. Вы еще раз убедитесь в этом, прочитав рассказ “Двое”.

Интересы Владимира Щербакова (род. в 1938 г.) весьма разнообразны — от глубин истории до отдаленного будущего. Недавно в блоке с Ж.Кусто вышла его книга “Золотой чертог Посейдона”. Читатели с удивлением убедились, что Щербаков не только известный писатель-фантаст, увенчанный международными наградами, но также один из ведущих атлантологов страны. Его гипотезы об Атлантиде, о связи древних этрусков с гипотетическими атлантами и вполне реальными славянами основаны на анализе легенд, исторических и современных научных материалов. Этот подлинно научный труд фрагментарно включен в роман “Чаша бурь”.

Мы поставили в сборник рассказ американского писателя Боба Шоу “Свет былого”. Боль и лиричность этого небольшого произведения не передать словами. Фантастическая же идея заключена в изобретении так называемого “медленного стекла”, скорость света в котором необыкновенно мала. Расстояние в полсантиметра свет проходит за десять лет. Попробуйте прикинуть показатель преломления медленного стекла — получится что-то вроде пятерки с пятнадцатью нулями. Что по сравнению с этой астрономической величиной жалкий показатель преломления алмаза — 2,4!

Рассказ Б.Шоу буквально потряс литературных критиков. Один из них заявил, что за последние годы это единственное произведение с действительно свежей фантастической идеей.

Не пытаясь умалить достоинств медленного стекла, все же хочется напомнить произведение советского писателя-фантаста А.Р.Беляева “Светопреставление”, опубликованное еще в 1929 г. Это веселый рассказ о том, как наша Земля вошла в полосу какого-то газа, сильно замедляющего скорость света. Показатель преломления света в фантастическом газе по примерным расчетам равен тройке с девятью нулями. Хоть двигаться сквозь вещество такой плотности довольно затруднительно, Беляев придумал множество забавных ситуаций, связанных с замедлением света. Таким образом, идея вещества с колоссальным показателем преломления принадлежит советскому фантасту. В нашем сборнике А.Р.Беляев представлен очень смешным рассказом “Охота на Большую Медведицу”.

А если уж говорить о свежей фантастической идее, то ее выдал Айзек Азимов. В 1965 г. журнал “Химия и жизнь” опубликовал рассказ “Удивительные свойства тиотимолина”. Тиотимолин (от слова “тайм” — время) это вещество, в котором углерод имеет обычные четыре валентности. Вся фантастичность его в том, что одна валентность направлена в прошлое, две находятся в настоящем, а четвертая устремлена в будущее. В связи с этим тиотимолин обладает рядом свойств, совершенно необходимых человечеству. Например, он растворяется раньше, чем соприкасается с водой! Мы предлагаем вашему вниманию рассказ Азимова “Тиотимолин и космический век”, написанный в форме доклада на какой-то конференции.

В заключение произнесем хвалу переводчикам. Мало кто замечает их фамилии в конце рассказа. Но именно они прочитывают десятки и сотни книг, выходящих в Америке, Англии, Франции, Японии. Из груды макулатуры они по крупинке отбирают самоцветы, чтобы потом долго шлифовать и полировать, прежде чем предложить советскому читателю. (А мы-то думаем, что на Западе вся фантастика состоит из шедевров!) Кино приучило нас к тому, что знаменитые зарубежные артисты говорят голосами И.Смоктуновского, А.Джигарханяна, Ю.Яковлева, А.Белявского и других выдающихся мастеров слова. Точно так же Бредбери и Экзюпери беседуют с нами голосом Норы Галь. В голоса Саймака и Гаррисона вплетаются иронические интонации Д.Жукова, а юмор А.Иорданского сродни азимовскому. Если бы не было переводчиков, многие из нас никогда бы не увидели “Цветов для Элджернона”, не побывали бы “На Реке”, не восхищались бы “медленным стеклом”, не поражались бы “удивительным свойствам тиотимолина”, не пугались бы “Руки Геца фон Берлихингена”.

И жизнь наша от этого стала бы бедней.

https://fantlab.ru/edition29782