Сегодняшний Фауст, герой нашего фильма, творит здесь (рис. 1).

А место пребывания Мефистофеля — здесь (рис. 2).

Эти здания разделяют лишь несколько станций метро. Но между ними бездна. Наш сюжет оттуда, из этой бездны.

Предлагаемый фильм посвящен великому изобретателю, разведчику будущего (и, добавим еще, просто — советскому разведчику), родившемуся еще в XIX веке и ныне живущему, — Льву Сергеевичу Термену, человеку с фантастической судьбой» и т. д.

Да, судьба его на самом деле фантастическая, феерическая! Пионер электронного искусства — изобрел первый в мире настоящий, стоящий такого наименования, электромузыкальный инструмент «терменвокс»; одним из первых в нашей стране занимался телевидением, системами электронной охраны; исследовал гравитационные волны; изучал проблему долголетия и бессмертия. И на этом пути — встречи с Лениным, Рокфеллером, Ворошиловым, Чарли Чаплиным, Альбертом Эйнштейном и Сергеем Эйзенштейном, Туполевым и Берия, Бернардом Шоу и, простите, автором этой повести... Как могло все это уместиться в одной жизни, — и все это при ясности ума и голубой, голубиной откровенности светлого, детского взгляда?

Журнал "Огонёк", номер 47 от 21 ноября 1926 года; сканы коллег-пользователей Фантлаба Хлынина и Спринского:

********

И Термен решил поставленную задачу, продемонстрировав к концу учебы действующие образцы устройства для «беспроволочной» передачи изображения на расстояние. Короче — телевизор! Причем в нескольких вариантах, тратя на него премии, полученные за работу по охранной сигнализации. Первый вариант, судя по всему, начал делать еще при жизни В.И.Ленина! А в 1926 году — последний, с экраном 1x1,5 м! Телевизор — при Ленине?! Да мне легче было поверить в то, что Термен на самом деле нашел тогда способ посмертного оживления людей!.. Лев Сергеевич рассказывал, что после смерти Ленина он неоднократно, тщетно обращался к советскому руководству: заморозьте Владимира Ильича сразу на время, и он, Термен, затем вернет вождя к жизни. Он постоянно все годы сожалел: «Вот, не послушались меня; мозги, сердце вынули, забальзамировали, — тут уж я ничем не мог помочь. А я очень хотел оживить Ленина, он мне нравился...»

Кто знает, чем черт не шутит, может быть, Лев Сергеевич и на самом деле справился бы с этим, — была бы задача поставлена. Для него, казалось, нет ничего невозможного. Но советское руководство, понятно, никак не среагировало на предложение Термена, ограничилось спиритическими заклинаниями: «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!» А Термену ничего не оставалось делать, как завершать свою дипломную работу.

https://coollib.com/b/157687/read

Мистические тайны мавзолея Ленина

Согласно документам, Владимир Ильич Ленин скончался в Горках в 18 часов 50 минут 21 января 1924 года. Уже в 22 часа в Кремле с участием Дзержинского, Куйбышева, Аванесова, Енукидзе, Ярославского и других состоялось совещание, на котором рассматривался вопрос об организации похорон. Экстренный пленум ЦК утвердил первые мероприятия. В 3 часа 30 минут ночи состоялось заседание ЦИК Союза ССР, на котором была избрана Комиссия по организации похорон В.И.Ленина. Председателем назначили Феликса Дзержинского.

В 4 часа утра скульптор Меркуров снял гипсовую копию с лица и рук Ленина. В полдень профессор патологической анатомии Абрикосов* произвел бальзамирование тела.

(*для сравн. — профессор Персиков в "Роковых яйцах" М. Булгакова)

26 января открылся II Всесоюзный съезд Советов, на котором в числе прочих было принято постановление о сооружении склепа для помещения тела Ленина. Под склепом понималось место для захоронения, но никак не будущий мавзолей в самом сердце Москвы. Решено было использовать временное бальзамирование тела лишь для организации похорон. В постановлении Президиума ЦИК Союза ССР от 25 января говорилось о склепе, доступном для посещения.

И вдруг происходит непонятное. Бонч-Бруевич в своих воспоминаниях пишет: «Утром, часов в одиннадцать, 23 января 1924 года я собрал первое заседание специалистов по вопросу об устройстве могилы для Владимира Ильича, хоронить которого решено было на Красной площади возле Кремлевской стены, а над могилой соорудить Мавзолей».

Архитектор Алексей Щусев сообщает, что получил задание на проектирование и строительство временного мавзолея в ночь с 23 на 24 января, а уже утром 24 января эскизный проект якобы был утвержден, да еще и правительственной комиссией. Бонч-Бруевич при этом добавляет, что во время спешной постройки мавзолея не велось никаких протоколов, а сооружение было возведено всего за четыре дня.

Поздние советские источники по этому поводу сообщали, что только с 23 по 25 января были получены тысячи писем и телеграмм с просьбой трудящихся увековечить тело Ленина. Но при этом 27 января телеграфные агентства Советского Союза сообщили: «Встаньте, товарищи, Ильича опускают в могилу!» Опять же в официальном сообщении – ни слова об увековечении тела в мавзолее.

Рис.1.8. Прощание с Владимиром Лениным

Напрашивается вывод: мысль об увековечении тела Ленина возникла у очень узкой группы лиц еще до смерти вождя, а общественности она была подана задним числом – как инициатива самой же общественности.

Профессор Абрикосов* (непререкаемый авторитет в области анатомии) считал борьбу за сохранение тела бессмысленной, ибо на нем появилась пигментация и начался процесс высыхания тканей. Он говорил, что наука не обладает методами сохранения тела человека на долгие сроки. Секретарь Президиума ВЦИК Енукидзе официально заявлял, что из тела Ленина не собираются делать «мощи». Надежда Крупская и Климент Ворошилов также открыто говорили о недопустимости подобного.

И тут Дзержинский вмешивается в ход событий с предложением о подключении современной науки. 4 февраля 1924 года Леонид Красин предлагает использовать метод низких температур. По его проекту в саркофаг с телом должен поступать охлажденный воздух из холодильной камеры.

Но этот проект был отвергнут. 26 марта 1924 года начинается мумификация по методу, о котором в России догадывались лишь смутно, по аналогии с обрывочными знаниями о мумиях древнеегипетских фараонов.

На выбор повлияли, по-видимому, красочные журналистские репортажи о вскрытии гробницы Тутанхамона, которое случилось за пятнадцать месяцев до этого, – корреспонденты различных изданий живописали ее убранство и восхищались мастерством древних египтян, сумевших отправить своего фараона в путешествие сквозь века и тысячелетия.

Рис.1.9. Один из вариантов мавзолея Ленина

Во временный дощатый мавзолей спускаются трое: патологоанатом Владимир Воробьев, биохимик Борис Збарский и прозектор анатомического театра Шабадаш. О содержании их работ над телом ничего не известно, однако основная техническая идея принадлежала Збарскому, а Воробьев и Шабадаш выполняли лишь анатомические манипуляции.

К 26 мая все было закончено, и делегаты XIII съезда партии посетили мавзолей. Дмитрий Ульянов, брат Ленина, выбежал после посещения в состоянии крайнего аффекта и воскликнул: «Я сейчас ничего не могу сказать, я сильно взволнован! Он лежит таким, каким я его видел тотчас после смерти!»

И это правда. Несмотря на прежние заявления специалистов о начавшемся разложении, труп по прошествии четырех месяцев посвежел и помолодел. Нарком здравоохранения Семашко огласил акт правительственной комиссии: «Общий вид значительно улучшился по сравнению с тем, что наблюдалось перед бальзамировкой, и приближается в значительной мере к виду недавно умерших».

Всё это вызывает ощущение присутствия некоей тайны.

Исследователь В.Авдеев показал, что идеологическая основа тех манипуляций, которые претерпело тело Ленина, были изложены в книге биолога еврейского происхождения Пауля Каммерера «Смерть и бессмертие». Она увидела свет в Вене в феврале 1923 года, а после смерти Ленина автора тут же пригласили в Советскую Россию. Книга этого «парабиолога» снабжена огромным количествам оккультных терминов, в том числе явно восходящих к магии Древнего Египта.

Большая Советская энциклопедия посвятила Каммереру** внушительную панегирическую статью, величая его «передовым прогрессивным ученым», подвергающимся незаслуженным нападкам реакционной буржуазной науки. На русском языке было опубликовано пять его книг, что свидетельствует об определенном протекционизме идей Каммерера со стороны советского правительства. В этом нет ничего удивительного, ведь они вполне созвучны идеям Богданова, которые уже легли камнями в фундамент новой идеологии.

**(для сравн. — прогрессор Максим Каммерер в "Необитаемом острове" бр. Стругацких)

Рис.1.10. Современный вид на Красную площадь

Так, в книге «Омоложение и продление личной жизни» (1922) автор подробно рассматривает вопрос пересадки половых органов свежих трупов живым людям с целью омоложения последних.

Однако наибольший интерес вызывает книга «Смерть и бессмертие», которая на русском языке была опубликована в 1925 году.

Сама книга начинается с утверждения «о смерти и ее обнадеживающей светлой стороне – органическом бессмертии». Бессмертие понимается Каммерером именно в органическом смысле – как сосуществование живых и мертвых клеток.

Академик Лопухин в своей книге «Болезнь, смерть и бальзамирование В.И.Ленина» (1997) недоумевает: после вскрытия тела медицинская комиссия поставила необычный диагноз: «склероз изнашивания». Но именно в книге Каммерера мы встречаем точно такой же термин ― с него начинается перечень причин летального исхода.

Далее исследуются процессы жизнедеятельности человека при удаленном мозге – а ведь Ленин лежит в мавзолее без мозга. Большое значение Каммерер уделял также вопросам удаления частей мозга и влиянию этих изменений на процесс жизнедеятельности организма.

Замечателен и фрагмент, объясняющий, что «собственные продукты распада необходимо выводить наружу», и что они вызывают понижение жизнеспособности окружающего населения.

Если развивать мысль Каммерера, то получится, что при сохранении мертвого тела неизбежно должны образовываться продукты распада. Посетители мавзолея физически, биологически и оккультно становились носителями этих продуктов, которые через них «выводились наружу», поддерживая тело вождя в рабочем состоянии.

Наконец, в книге Пауля Каммерера имеется глава «Смерть рас и видов». В ней раскрываются метафизические принципы всей концепции органического бессмертия: «Если мы вымирание видов признаем за одну из форм смерти, которая как высшая категория включает в себя отдельные случаи смерти, то мы должны признать и низшие ступени индивидуальной смерти за маленькие периодические отчисления, которые заставляют частями отмирать тело, покуда не будет исчерпана окончательно его способность к жизни».

Как черный оккультист Пауль Каммерер откровенно заявляет, что органическое телесное бессмертие индивида возможно только за счет всего народа в целом.

Именно в этом и заключено, если суммировать все прежние высказывания Каммерера, истинное значение мумии Ленина. «Вампирить» народ, выпить его жизненные соки – чтобы сохранить и поддержать мумифицированную нежить.

Согласно вычислениям академика Лопухина, на сегодняшний день мавзолей уже посетили свыше 70 миллионов человек, обеспечивая функционирование этой оккультно-некрофилической системы.

Каммерер отмечал, что эти «продукты распада» негативно сказываются на окружающей популяции. И действительно, жизнь нашего народа за все эти годы является тому наглядным подтверждением – такая «святыня» ведет к деградации.

Лопухин указывает еще на два интересных факта. Во-первых, тело Ленина вскрывали украдкой в неподготовленном помещении, составив для этих целей два стола, покрытых клеенкой, что вполне могло указывать как на сокрытие подлинных причин смерти, так и на возможные магические манипуляции с трупом. Во-вторых, самым непонятным образом из истории болезни исчезли все многочисленные анализы крови. Кровь, как мы помним по работам Богданова-Малиновского, является главным индикатором жизненных процессов – неслучайно она занимает особое место во всех оккультных акциях.

Подведем итоги. Збарский, используя загадочный биохимический метод, известный, по всей видимости, и «парабиологу» Паулю Каммереру, осуществил операцию по омоложению трупа. Ассистировал ему человек с чудной фамилией Шабадаш.

В своей неоднократно переизданной книге «Мавзолей Ленина» Борис Збарский с гордостью пишет: «У египтян, финикиян бальзамированием занимались особые люди, составлявшие касту и державшие в секрете свои способы бальзамирования». Естественно, автор подразумевал, что к этой древнейшей касте относится и он сам – верховный жрец погребального культа красного фараона.

По этому поводу В.Авдеев пишет: «Напрашивается аналогия с практикой Древнего Египта, где мумия фараона служила оккультным источником передачи всему народу той мощи, которой он был наделен при жизни. (В частности, специальный жрец контролировал детородные функции владыки. При их ослабевании его свергали, так как неплодность могла передаться всей стране.) Напротив, мумия Ленина, который при жизни был отягощен многими неприятными болезнями, является источником деградации народа, особенно при прохождении через мавзолей больших масс людей...»

Рождение коммунистического сверхчеловека

Возведение мавзолея стало первым шагом на пути к фактическому обожествлению личности Ленина. Человек, воплотивший теоретические концепции Маркса и Энгельса в практику революционной борьбы, которая привела к возникновению государства нового типа, должен был стоять в истории много выше обычных революционеров, не говоря уж о нормальных людях.

Возникновение культа произошло как-то само собой.

В похоронной истерии соратники вспоминали о необычных прижизненных качествах Ленина. Убежденный материалист Бухарин отмечал у Владимира Ильича экстраординарные (почти паранормальные!) для человека качества:

Рис.1.11. Ленин – человек будущего

«Точно было у Ленина какое-то неведомое шестое чувство, которое позволяло ему чутким ухом прислушиваться, как растет под землей трава, как бегут и журчат подземные ручейки, какие думы, какие мысли бродят в головах бесчисленных тружеников земли. По случайному разговору с деревенской старухой он угадывал биение пульса в крестьянке».

Тот же Бухарин указывал на наличие у вождя не головы, а «мощного головного аппарата».

Ему вторил член Политбюро Лев Каменев, нахваливавший содержимое ленинского черепа: «Этот удивительный, поразительный мозг, мощность которого не знает себе равного».

Даже Лев Троцкий, боровшийся против большевистского фетишизма, теперь вспоминал, как «могучий лоб, переходивший в купол еще более могучего черепа, придавал из ряда вон выходящую значительность».

Из описаний соратников вождя выходило, что Ленин имел голову, размеры которой во много раз превышали среднестатистические. Отсюда возникла уже и рабочая гипотеза для исследования: может быть, Владимир Ильич представлял собой еще неизвестный науке антропологический тип человека?

Миф об особенностях мозга и черепа Ленина не был плодом личной фантазии коммунистических лидеров. Они были достаточно начитанными людьми, знакомыми с современными им футурологическими концепциями и фантастическими романами. Именно в произведениях фантастов они могли почерпнуть идею о том, что человек будущего будет обладать огромной головой, вмещающей невероятно развитый мозг.

Рис.1.12. Люди будущего по Альберу Робиде (иллюстрация к роману «Электрическая жизнь», 1883 год)

Достаточно вспомнить прекрасно иллюстрированные романы французского футуролога Альбера Робиды, которые издавались большими тиражами на русском языке. Вот что он писал по этому поводу в книге «Электрическая жизнь» («La vie electrique», 1883), вкладывая свои мысли в уста персонажей, живущих в середине ХХ века:

«Нельзя отрицать, что нынешнее слишком торопливое и скороспелое, до чрезвычайности занятое и раздражающее нервы электрическое существование переутомило человеческую расу и вызвало у нас нечто вроде общего упадка сил.

– Это объясняется мозговым перевозбуждением, – заметил министр.

– У современного человека нет более мышц, – презрительно заметил Сюльфатен. – Работает один только мозг, который и поглощает все питательные соки в ущерб остальному организму, неизбежно подвергающемуся вследствие этого процессу так называемой атрофии и вырождения. Если своевременно не будут приняты должные меры, то человек обратится в громадный мозг под куполообразным черепом, подпертым самыми тоненькими ножками!»

После Робиды на эту тему много и плодотворно думал знаменитый британский писатель Герберт Уэллс. Его кровососущие марсиане, прилетевшие на Землю в романе «Война миров» («The War of the Worlds», 1897), представляют собой один огромный мозг на маленьких слабых щупальцах.

Рис.1.13. Марсиане Герберта Уэллса из романа «Война миров» (автограф Уэллса)

Аналогично выглядят и «высокоразвитые» обитатели Луны из романа «Первые люди на Луне» («The First Men in the Moon», 1901):

Рис.1.14. Селениты Герберта Уэллса (иллюстрация к роману «Первые люди на Луне»)

«Его голова <…> обычного лунного типа, но странно видоизмененная. Зияющий рот необыкновенно мал и расположен чрезвычайно низко, лицевая маска состоит почти из одного широкого плоского носа-пятачка. С каждой стороны по маленькому глазу.

Голова в целом представляет собой огромный шар, но вместо шероховатого кожистого покрова, как у пастухов лунных стад, на голове его тонкая мембрана, через которую можно наблюдать все движения пульсирующего мозга. Это – существо с уродливо гипертрофированным мозгом на теле карлика».

Не нужно думать, будто бы Уэллс представлял такими уродцами одних инопланетян – нет, в этих существах он видел прежде всего людей будущего. Еще в 1887 году он писал в очерке «Человек миллионного года»:

«Человек миллионного года окажется еще более непохож на нас, чем мы на обезьяну. <…> Необычайно увеличится голова – вместилище разросшегося мозга. При этом она не сохранит прежних пропорций. Черты лица сгладятся, уши, нос, надбровные дуги не будут более выступать вперед, подбородок и рот станут крошечными».

Несмотря на очевидную антинаучность главного тезиса (давно доказано, что непропорционально большие размеры головы у человека скорее могут быть признаком генетических или анатомических аномалий, чем выдающихся способностей), советские идеологи подхватили идею о необычных свойствах мозга Владимира Ленина. В своих статьях они всячески подчеркивали имевшуюся у него «нечеловеческую волю», «нечеловеческий ум», «нечеловеческую способность к мышлению». Таким образом, они откровенно заявляли: Ленин был существом иной породы. Намекали на наличие у него свойств, не характерных для вида Homo sapiens, а то и прямо называли его «сверхчеловеком».

Идеологи утверждали, что феномен Ленина должен быть изучен с точки зрения биологии и других современных наук, которые смогли бы на основе антропологического и анатомического материала разработать подробную инструкцию по селекции подобных выдающихся существ. Позднее эту странную идею выделил и сформулировал в своей статье «Человек будущего» (1928) приват-доцент 2-го Московского государственного университета Николай Шамильевич Мелик-Пашаев. Он предсказывал массовое появление в СССР «грядущего сверхчеловека, для которого гениальность поистине станет ординарным явлением».

На самом деле даже простое изучение биографии Ленина позволяет сделать вывод, что он был вполне обыкновенным человеком, не сильно выделявшимся из числа российских интеллигентов своего времени. Его книги и полемические статьи также не содержат в себе каких-то выдающихся открытий. Полноценного образования он не получил. Адвокат из него вышел аховый. Как политик он был излишне прямолинеен и предпочитал простые грубые решения. Его успехи на поприще революции можно объяснить общеполитической ситуацией в России 1917 года, когда власть фактически валялась под ногами, и наличием крепкой команды жестоких боевиков, которые захотели эту власть взять. Тем не менее именно бывшие боевики, ставшие министрами, больше остальных оказались зачарованы мнимой гениальностью своего вождя.

Еще в ночь вскрытия из тела Ленина были извлечены мозг, сердце и часть других органов. Все они были разложены по особым сосудам и сами по себе являлись «святынями». Кроме того, с мозга были сделаны специальные слепки, которые также прилагались к анатомическому материалу и полноправно входили в коллекцию советских мощей.

Гениальный мозг требовал особого изучения. Главная трудность заключалась в том, что будущему исследователю на основе разрушенного болезнью мозга предлагалось описать его в здоровом состоянии, составив некоторую теоретическую реконструкцию.

Вспомнили рекомендацию германской коммунистки Клары Цеткин. Она еще во время болезни Ленина советовала обратить внимание на своего земляка – невропатолога Оскара Фогта.

В Германии Фогт был известен как практикующий гипнотизер. Одно время он даже издавал журнал «Zeitschrift fuer Hypnotismus» – там печатались работы по вопросам гипноза и других необычных явлений психики. С 1919 года Фогт руководил Институтом исследования мозга Общества содействия наукам имени кайзера Вильгельма. В 1920 году он опубликовал крупную работу по анатомии центральной нервной системы. Профессор доказывал, что кора больших полушарий мозга делится на 2000 структурно различных полей. Метод его исследования состоял в том, чтобы с помощью особого прибора производить несколько десятков тысяч тончайших срезов с мозга трупа и подвергать полученный материал изучению под микроскопом.

Кроме своей непосредственной специализации, Фогт занимался исследованиями в области генетики и евгеники. Изучая мозги выдающихся людей, с одной стороны, и генетические механизмы, с другой, немецкий ученый пытался создать нечто вроде теории научного формирования элиты. Его мечтой было обнаружение в генетическом аппарате механизма, дающего ключ к созданию идеального представителя человеческого рода. А Ленин, по мнению большевиков, был именно таким «идеальным» человеком.

В середине февраля 1925 года директор Нейробиологического института Берлинского университета Оскар Фогт прибыл в Москву и уже 17-го числа участвовал в заседании светил советской медицины в Институте В.И.Ленина. На заседание были приглашены не просто медики, а все те, кто был посвящен в тайну ленинской болезни, бывал на консультациях в Горках, присутствовал на вскрытии тела, подписывал заключение о смерти.

Собрание открыл главврач 2-й Градской больницы Борис Вейсброд. Первый вопрос, который он задал присутствующим светилам науки, звучал впечатляюще: «Может ли цитоархитектоническое исследование дать указание на материальное обоснование гениальности В.И.ЛЕНИНА?» Ответ последовал незамедлительно: «Проф. ФОГТ и все присутствующие высказываются положительно. Уже с первых шагов исследования можно будет определить особенность клеточного строения; но вместе с тем нужно указать на то, что исследование не должно ограничиться однократным осмотром, но по мере развития техники окраски и науки должны повторно подвергаться исследованию новые срезы. Изучение этих срезов должно вестись путем сравнения со срезами других мозгов, а также (психоанализа) психологического изучения».

Профессор Фогт представил план своих работ с «препаратом». Он предложил разрезать хранившийся мозг Ленина на слои толщиной 1,8 сантиметра, залить их парафином, чтобы в дальнейшем производить тонкие срезы для фотографирования и патологического исследования. Фогт настаивал на том, чтобы мозг Ленина отправился в Берлин, где в Нейробиологическом институте есть опытные сотрудники и уникальная аппаратура.

Советские власти крайне негативно отреагировали на идею экспорта мощей Ленина в Германию. Их указание от 19 февраля звучало категорично: «а) Отклонить предложение врачей о вывозе мозга В.И.Ленина за границу для исследования, б) Предложить поставить исследования мозга Владимира Ильича в России».

В конечном итоге было решено, что Фогт вместе с женой и германской лаборанткой переедет на время исследования в Москву. Сюда же будет доставлено ценное оборудование из Германии. Так, решением Кремля было положено начало организации сверхсекретной лаборатории по изучению мозга «человека будущего».

Фогту выделили шесть комнат в Институте В.И.Ленина. Церемония передачи драгоценного мозга иностранцу сопровождалась заключением в мае 1925 года договора между ним и Институтом. Деньги для закупок дорогостоящего оборудования в Германии перечислялись из запасного фонда Совнаркома (Совета Народных Комиссаров).

Мозг Ленина был фиксирован в формалине и спирте, разделен на блоки и залит в парафин. Блоки разложены на 30 963 среза, которые были сделаны с помощью особого резательного аппарата – микротома. Срезы были специально окрашены контрастным веществом и помещены между тонкими стеклами. Это позволяло более четко видеть структуру мозга и даже демонстрировать эти препараты как слайды. Сотрудники Института скрупулезно сравнивали ленинские срезы со срезами обычных людей и некоторых представителей советского аппарата и интеллигенции. Даже малейшая деталь, отличавшая вождя от простых смертных, могла свидетельствовать о его «необычных способностях». Ученые не сомневались в уникальности борозд, извилин, количества мозговых клеток, их послойного расположения и величины. И действительно, в ходе исследований обнаружилась хорошая развитость третьего и пятого слоев клеток мозга. Ободренный успехом, Наркомздрав рапортовал: «Исследование мозга т. ЛЕНИНА, согласно постановлению ПБ, уже производится. Закуплены и закупаются специальные аппараты и приборы. Сделана часть срезов. Работает немка-лаборантка, командированная проф. Фогтом. Прошли курс учебы у проф. Фогта два врача-коммуниста (т.т. Сапир и Саркизов), которые приступили к работе в Москве. Получены уже некоторые предварительные результаты».

В Кремле внимательно следили за исследованиями немца. И те, кто быстро научился улавливать пожелания нового руководства, поспешили выступить с сенсационными заявлениями. Так, к третьей годовщине со дня смерти Ленина в вечернем выпуске «Красной газеты» появились мемуары академика Осипова, в которых он сообщал: «Уже макроскопическое исследование мозга В.И.Ленина при вскрытии тела показало высокое совершенство его строения, которым и объясняется его духовная мощь, так отчетливо проявившаяся в течение болезни».

В 1927 году профессор Фогт выступил с докладом о своих открытиях в узком кругу членов правительства СССР. И хотя информация об этом событии была тут же засекречена, 15 ноября 1927 года «Известия» опубликовали небольшую заметку. Она разъясняла простым гражданам суть работ Фогта: «Метод этот, так называемый цитоархитектонический, основан на изучении расположения и строения нервных клеток в головном мозгу. Профессор Фогт поставил себе задачей на основе такого изучения определить материалистическое основание для объяснения гениальности Ленина и его психических особенностей».

Газета сообщала и об уникальных находках, обнаруженных немецким ученым в третьем слое коры головного мозга. Именно тут имели особенное распространение так называемые пирамидальные клетки. В них, по мнению ученого, и скрывалась «материальная база психической одаренности». Казалось, что разгадка тайны «сверхчеловека будущего» наконец-то раскрыта.

Допущенный к кремлевским тайнам советский футуролог Мелик-Пашаев, знакомый со стенограммой секретного заседания, с восхищением писал об открытиях Фогта: «Тщательное изучение мозга нашего гениального современника В.И.Ленина и сравнение тонкого архитектурного строения его с мозгом людей среднего психического уровня – выявляет необычайное богатство материального субстрата – архитектуры строения и развития нервных клеток и нервных отростков коры мозга В.И.Ленина, который (то есть мозг) является, несомненно, прототипом мозга грядущего сверхчеловека».

Но случился казус. В 1929 году Фогт выступил со своими сообщениями в Германии, где продемонстрировал как диапозитив тончайший срез с мозга Ленина и фотографии с других срезов. Его выводы оказались в центре оживленной научной дискуссии, и профессор Шпильрейн в авторитетной «Энциклопедии душевных болезней» указал, что такие же «ленинские» пирамидальные клетки имеются и у слабоумных. Этот ученый не знал, что оказался весьма близок к истинной картине последних месяцев ленинского существования. Статья Шпильрейна была замечена немецкой политической прессой – там сразу появились уничижительные заметки о мозге советского вождя.

Происходившее в Германии вызвало скандал в Москве. Кремль обескуражило то, что Фогт даже не вступил в полемику с Шпильрейном и пассивно наблюдал, как враги революции охаивают священный мозг. В 1929 году лабораторию Фогта реорганизовали и присоединили к Институту высшей нервной деятельности в качестве отдела морфологии. Самому немцу было отказано в посещении Москвы.

Вся эта история закончилась только 27 мая 1936 года, когда в Политбюро ЦК ВКП(б) на имя Сталина поступил развернутый доклад «Изучение мозга Ленина». Семен Саркизов представлял вождю плод усилий сотрудников двух институтов по изучению главного мозга планеты. В этом исследовании мощность одного мозга Ленина приравнивалась к мощности десяти полушарий «средних людей». Что же касается голов известных в Советской стране личностей, то и здесь первенство Ильича над ними было убедительно доказано научными выводами. «Измерение борозд лобной доли и борозд остальных долей обнаружило самый высокий процент борозд лобной доли в мозгу В.И.Ленина в сравнении со всеми другими исследованными нами в этом направлении мозгами (Куйбышев, Луначарский, Менжинский, Богданов, Мичурин, Маяковский, акад. Павлов, Клара Цеткин, акад. Гулевич, Циолковский). Также очень богата извилинами и в то же время богата уклонениями от среднего типа и нижняя теменная область».

Количественные показатели, полученные при исследовании ленинского вместилища мудрости, убедительно доказывали его абсолютное превосходство над всеми иными: «Так, в лобной области процент лимитрофных адаптаций по отношению к поверхности всей коры составляет 2,06%, а по отношению к поверхности лобной доли – 8,07%. В мозгу Богданова соответствующие цифры – 1,3% и 5,3%, в мозгу Скворцова-Степанова – 1% и 4,1%, и в мозгу Маяковского – 1,1% и 4, 7%».

Больше того, даже разрушенный болезнью мозг Ленина, по мнению угодливых исследователей, работал не только исправно, но даже лучше, чем здоровые мозги средних людей! Облик сверхчеловека окончательно сформировался и был канонизирован. С момента своей смерти Ленин перестал быть просто политическим деятелем или вождем рабочего класса – он превратился в нового мессию, богочеловека, предвестника наступления Царствия Небесного на Земле. Неслучайно в советской идеологической мифологии закрепились так называемые «заветы Ильича», которые в чем-то напоминают заповеди Иисуса Христа, но касаются вопросов построения коммунизма.

«Мавзолей Владимира Ильича Ленина, – писали пропагандисты в 1980-е, – дорогая святыня советских людей, всего прогрессивного человечества. Каждый день нескончаемым потоком сюда идут трудящиеся нашей страны, многочисленные зарубежные гости. Ежегодно в дни празднования годовщин Великого Октября и первомайских демонстраций мимо Мавзолея проходят трудящиеся Москвы, чтобы сказать основателю нашего государства: “Спи спокойно, дорогой Владимир Ильич. Мы выполним все твои заветы!..”»

Антон Первушин. Оккультный Сталин. 2006

Русскiй паропанкъ

Лев Сергеевич Термен — дворянин, потомок обрусевшего рода французских и немецких аристократов — родился в Санкт-Петербурге 28 августа 1896 года. Он получил гимназическое образование и окончил консерваторию по классу виолончели, после чего поступил в университет на физико-математический факультет. Во время Первой мировой войны Термен работал в Царском селе военным радиоинженером — в те годы радиосвязь была передовой разработкой. После войны Лев Сергеевич попал в лабораторию Абрама Иоффе, где начал изучать электрические свойства газов. Именно там, в 1919 году, он создал первый прототип нового музыкального инструмента, который журналисты позже окрестили терменвоксом (от латинского vox — голос).

Лаборатория, в которой появился на свет терменвокс. Сейчас это лекторий Политехнического института

Надо сказать, что это всё-таки был не первый в истории электрический инструмент, но предыдущие эксперименты не получили широкого признания — в основном из-за громоздкости. Однако сам способ извлечения звука оказался совершенно новым: терменвокс нельзя было причислить ни к ударным, ни к струнным, ни к духовым инструментам. Его принцип действия основан на том, что звук — это такие же колебания воздуха, какие порой создаёт электромагнитное поле (поэтому гудят провода и трансформаторные будки). Внутри терменвокса находятся два генератора колебаний, разница частот между которыми и становится частотой звука. Когда человек подносит руку к антенне терменвокса, он меняет ёмкость окружающего её поля — и нота становится выше. Ровно по такому же принципу работает сигнализация с датчиками движения, которую изобрёл… именно Лев Термен, в те же самые годы.

Изнутри терменвокс выглядит подобающе — как загадочный прибор начала XX века

Классический терменвокс (1938). Левая антенна отвечает за громкость, правая — за высоту тона

Главной особенностью нового инструмента стало отсутствие границ между нотами. В электрическом поле можно было сыграть мелодию с тончайшими нюансами — хоть переливчатую трель, хоть индийскую гамму, в которой двадцать две ноты вместо привычных двенадцати. А всё потому, что Термен был не только инженером, но и виолончелистом и в физике больше всего интересовался акустикой. Конечно же, играть на собственном инструменте он научился почти сразу — а за изобретением стояла не столько идея прогресса, сколько мечта устранить все препятствия между музыкантом и мелодией. «Исполнитель… должен управлять звуками, но не добывать их», — говорил Термен. Вот почему изобретатель вскоре избавился от кнопки и педали, которые в первом прототипе включали и выключали звук. Термен решил, что ему нужен более гибкий контроль над тканью мелодии, и установил для управления громкостью вторую антенну. Именно в такой форме терменвокс и дошёл до наших дней.

Советская афиша 1922 года

Инструмент вызвал живой интерес в кругах физиков, а в 1922 году Термену удалось добиться встречи с Лениным. Политик счёл, что терменвокс — это отличный способ пропагандировать электрификацию, поэтому Лев Сергеевич получил мандат на проезд по железным дорогам всей страны и отправился в грандиозный тур по СССР. За пару лет изобретатель посетил с лекциями-концертами несколько сотен городов, а в 1927 году получил приглашение на выставку в Германии. Среди заграничной публики новинка произвела такой фурор, что Термена стали наперебой приглашать на выступления по всей Европе. Недолго думая, изобретатель отправился в затяжное зарубежное турне.

В отзывах тех лет видны две общие черты. Во-первых, слушатели — в лучших традициях Серебряного века — приходили в мистический восторг и восхищались невиданной доселе свободой исполнителя. Рерих называл новое изобретение «музыкой небесных сфер», а Мандельштам говорил, что звук терменвокса столь же естественен, как растущий цветок. Во-вторых, детище Термена воспринималось как инструмент для классической музыки: о нём лестно отзывались Шостакович и Рахманинов, а один из концертов Льва Сергеевича проходил в зале Парижской оперы. Об инопланетянах в те годы и речи не шло.

Советская афиша 1924 г.

American dieselpunk

Вероятно, восприятие инструмента стало меняться в 1930-е годы — после того, как терменвокс появился в США. Получив между делом диплом за прототип телевидения, Термен добрался с гастролями до Нью-Йорка, где и осел на следующие десять лет. В стране капиталистов у изобретателя проснулась предпринимательская жилка: он основал компанию Teletouch и довольно быстро сколотил состояние на системах сигнализации и новинках радиотехники. Термен стал вхож в нью-йоркский высший свет, снял под лабораторию шестиэтажный дом (у него квартировался Альберт Эйнштейн — будучи физиком и скрипачом, он тоже живо заинтересовался терменвоксом) и женился на очаровательной негритянке. Чем не история Теслы или Говарда Хьюза?

Впрочем, амплуа эксцентричного миллионера интересовало Термена куда меньше, чем работа над новыми изобретениями. Довольно скоро публике была представлена терменвиолончель — электрический инструмент с грифом и рычагом, а также автомат «ритмикон» — по сути, прототип драм-машины. Вскоре появился ещё более смелый эксперимент — «терпситон». По принципу действия эта музыкальная площадка была схожа с терменвоксом, только исполнитель двигался всем телом, создавая звук с помощью танца.

Другие инженеры тоже вдохновились изобретением Термена и начали разрабатывать похожие инструменты. В 1928 году французский виолончелист Морис Мартено создал прибор под названием «Волны Мартено», для игры на котором надо было водить кольцом по натянутой струне. Кроме того, к инструменту прилагалась фортепианная клавиатура и кнопки — этакий гибрид терменвокса и синтезатора. Звук получился настолько похожим, что многие до сих пор путаются — например, слышат терменвокс в песне The Beach Boys «Good Vibrations», где на самом деле использовались волны Мартено.

Впрочем, успех первого инструмента не удалось повторить ни последователям, ни самому Термену. Похоже, ключом к популярности терменвокса оказалась именно лаконичность его конструкции; более экзотические изобретения так и остались лишь курьёзными страницами в истории музыки.

А вот терменвокс только начинал своё шествие: в 1929 году компания RCA купила у изобретателя патент на серийный выпуск. Если до сих пор существовали только единичные модели, то теперь страницы газет запестрели рекламой: «Любой может моментально научиться играть на терменвоксе!». Кстати, название инструмента в Америке упростили: взяли фамилию «Термен», которую за рубежом было принято писать на изначальный французский лад (Theremin), а «вокс» отбросили. Главным «апостолом» электромузыкального инструмента в США стала бывшая скрипачка Клара Рокмор, которая не только научилась у изобретателя технике игры, но и переняла его трепетное отношение к терменвоксу. До конца своих дней Клара играла в основном классическую музыку, причём исключительно на концертных инструментах работы самого Льва Сергеевича — звучание серийных моделей казалось ей чересчур неуклюжим. Многие терменвоксисты до сих пор считают Клару Рокмор единственным виртуозом в истории инструмента.

Люси Розен — ещё одна классическая исполнительница 30-х, учившаяся у Термена

Концерты же самого Термена стали ещё масштабнее: он собрал из десяти своих учеников целый ансамбль терменвоксистов и с успехом выступал на сцене Карнеги-холла, исполняя произведения Баха, Грига и Вагнера. Каждое выступление сопровождалось нововведениями: инженер представлял публике свои новые изобретения и экспериментировал с цветомузыкой.

Как ни странно, Термен вовсе не собирался оставаться в США. В 1938 году, понаблюдав за тревожными предвоенными настроениями, изобретатель загрузил целый корабль оборудованием и повёз свои изобретения на родину. Для американцев его отъезд стал таким сюрпризом, что миллионера объявили пропавшим без вести — а вскоре и погибшим.

На самом деле Лев Сергеевич был жив и здоров — вот только по возвращении его ждала уже другая страна. Никому не нужные ящики остались на таможенном складе, а на просьбы выделить лабораторию НКВД ответило арестом. Чекисты, недолго думая, внесли свою лепту в жанр фантастики и заявили, что Термен лучом из-за океана пытался убить Кирова. Льва Сергеевича приговорили к восьми годам лагерей, но неунывающий изобретатель даже на Колыме занялся рационализаторством, поэтому вскоре Термена переправили в «шарашку» в Омске — трудиться с Туполевым и Королёвым над секретными разработками.

Космос и ужасы

Неудивительно, что пути Термена и созданного им инструмента надолго разошлись. Ещё в 1920-е годы, после отъезда изобретателя, знамя терменвокса в СССР подхватил его ученик Константин Ковальский, тоже бывший виолончелист. Чтобы играть было удобнее, музыкант даже разработал собственную модель инструмента. Усовершенствование состояло в том, что Ковальский придумал… педаль и кнопку, от которых Термен отказался при первой возможности. На своём инструменте с одной антенной Ковальский дал несколько тысяч концертов по всей стране, а с 1950-х годов стал играть вместе с «ансамблем электромузыкальных инструментов» Вячеслава Мещерина. Пожалуй, именно благодаря Ковальскому и Мещерину терменвокс стал восприниматься в нашей стране как атрибут советской авангардной поп-музыки.

Ансамбль Мещерина во многом определил звучание советской эстрады

«Терменвокс системы Ковальского» стал частым гостем в советском кино. Первым писать для него саундтреки стал Дмитрий Шостакович: вероятно, дебютом стала музыка к фильму «Одна» (1931). Композиции для терменвокса можно услышать в картинах «Подруги» (1935), «На семи ветрах» (1962) и «Большое космическое путешествие» (1975), а в комедии «Иван Васильевич меняет профессию» (1973) звук этого инструмента применялся как звуковой эффект, сопровождавший работу машины времени.

«Доктор Хоффман», как называли его в СМИ (слева) — именно благодаря ему звук терменвокса ассоциируется с летающими тарелками

Надо сказать, Голливуд тоже заинтересовался техническим новшеством. Здесь-то терменвокс и превратился в потусторонний, инопланетный голос. Дело в том, что первым из американских режиссёров на инструмент обратил внимание Альфред Хичкок, использовавший терменвокс в триллере «Заворожённый» (1945). Композитор Миклош Рожа получил за этот фильм «Оскар», а инструмент прочно обосновался в жанре хоррора и научной фантастики. Главным голливудским терменвоксистом стал Сэмюэль Хоффман (бывший… вы угадали, опять скрипач). Его исполнение легко отличить по намеренно дрожащему, нервному звуку. Тема летающих тарелок из фильма «День, когда Земля остановилась» (1951) — пожалуй, самый характерный пример хоффмановской манеры игры. Терменвокс стал настолько неотъемлемой частью той киноэпохи, что его сплошь и рядом применяют для стилизации под старые ужастики: достаточно вспомнить музыку из бёртоновских фильмов «Эд Вуд» (1994) и «Марс атакует» (1996).

Фильм «День, когда Земля остановилась» прославил звучание терменвокса среди любителей фантастики

Тем временем наступили годы холодной войны — и Лев Термен в очередной раз поспел за эпохой. В «шарашке» инженер создал первое пассивное подслушивающее устройство: крошечную проволочку с мембраной, которая под электромагнитным облучением превращалась в микрофон. Такую проволочку вставили в резной барельеф, который советские пионеры «в знак дружбы» подарили американскому консулу, после чего разведчики радостно засели с блокнотами прямо напротив посольства.

Когда восемь лет истекли, какое-то время Лев Сергеевич продолжал работать на «оборонку» уже в качестве свободного человека, а причиной его ухода стала… опять-таки фантастика. Термен живо интересовался космосом и с детства увлекался астрономией, но к литературному жанру «про пришельцев» был достаточно равнодушен. Когда службисты решили перевести его в отдел, занимавшийся НЛО, Лев Сергеевич счёл это издевательством и ушёл на пенсию.

Термен вернулся к музыке — на этот раз он устроился в Московскую консерваторию. Там как раз проводились исследования акустики и обертонов: профессора старались выяснить, из чего складывается насыщенный тембр, отличающий, например, скрипки Страдивари от фабричных моделей. Лев Сергеевич же начал исследовать, какой характер придают музыке разные исполнители: он записывал движения педалей под ногами выдающихся пианистов. Изобретатель по-прежнему нацеливался на виртуозов классической музыки, поэтому дорабатывал звучание терменвокса, консультируясь с Рахманиновым, Тосканини и Стоковским. Увы, менталитет холодной войны проник и в консерваторию: когда изобретатель неосмотрительно дал интервью американскому журналисту (сенсация: Термен жив!), его не только выгнали, но и разломали накопившиеся терменвоксы с терпситонами.

Сам Лев Термен по-прежнему играл вместо современной музыки романсы

Эра роботов

Во второй половине XX века терменвокс всё дальше двигался от классики к эстраде. С выпуска собственной модели этого инструмента в 1953 году начал свою карьеру инженер Роберт Муг, пионер электронной музыки. Муг прославился тем, что превратил синтезаторы из дорогих и экзотических устройств в доступные каждому инструменты — благодаря ему «клавиши» стали обязательным атрибутом любой музыкальной группы 1970-х. Точно так же случилось и с терменвоксом: Муг продавал транзисторные наборы «сделай сам», которые стали куда более дешёвыми и массовыми, чем ламповые инструменты от RCA. Надо сказать, история повторилась и по другую сторону океана: ещё в 1928 году в журнале «Радио всем» опубликовали схему терменвокса, и с тех самых пор бесчисленные советские радиолюбители увлечённо паяли собственные модели.

Но хотя добыть терменвокс стало проще некуда, искусство игры на нём начало постепенно забываться. Создатели массовых моделей отлично разбирались в электронике, но не всегда уделяли внимание акустике — мало кто из них понимал, какого тембра хочет добиться от терменвокса. Возможно, сказалось здесь и то, что в 1960-х благодаря новаторству Pink Floyd шумы и посторонние звуки постепенно завоевали своё место в музыке наравне с мелодией. Как бы то ни было, в 1970-х годах терменвокс начали использовать прежде всего для спецэффектов: от инструмента с такой гибкостью звука можно добиться и рёва бензопилы, и воя сирены, и крика чайки. За этим, например, терменвокс был нужен Джимми Пейджу: музыкант размахивал перед антенной обеими руками, нагоняя характерную для Led Zeppelin тревожную атмосферу. Группа Lothar and The Hand People и вовсе утверждала, что терменвокс по имени Лотар — это их фронтмен, однако соло они всё-таки играли на электрогитаре, а в большинстве композиций Лотар отмалчивался, лишь изредка издавая загадочный вой.

В музыке 1980-х на первый план вышли синтезаторы всевозможных моделей и форм. На фоне инструментов, из которых можно было извлечь голос любого существующего и несуществующего инструмента, терменвокс занял почётное музейное место. Такие корифеи электронной музыки, как Жан-Мишель Жарр, относились к прародителю с почтением, но использовали его обычно только в тех случаях, когда нужно было добиться неровного и «вихляющего» звука. Ведь заранее продуманной мелодии от синтезатора добиться просто — но как перевести в ноты случайный взмах руки?

Дочь Термена Наталья Львовна в те годы трудилась над созданием концертного терменвокса, который работал бы на транзисторах, а не лампах. При этом даже в эпоху новых технологий инженер вовсе не считал, что изобрёл электронный инструмент. Когда основоположник жанра «эмбиент» клавишник Брайан Ино посетил Москву и с гордостью продемонстрировал Термену новейший синтезатор, старомодный Лев Сергеевич только улыбнулся и вежливо кивнул: «Очень хорошо».

Парадоксально, но при всех почестях, которые оказывали «отцу электронной музыки», за несколько десятилетий музыканты уже успели забыть, как звучал терменвокс до эпохи фантастики. Когда в 1989 году нестареющему изобретателю наконец-то удалось возобновить заграничные поездки, на западных фестивалях электронной музыки словно бы открылось окно в прошлое. Возможно, именно выступления Термена с дочерью убедили западную публику, что история «музыки эфира» ещё не дописана.

Лев Термен

Что в Америке, что в России Термен мечтал только об одном: чтобы ему не мешали работать

Тем временем эпоха в очередной раз сменилась и принялась решительно избавляться от пережитков прошлого. Новой России удалось разрушить то, что не сломал Советский Союз: в начале 1990-х неизвестные ворвались в комнату Льва Термена и разгромили его последнюю мастерскую. Современный терменвокс концертного уровня так и остался прототипом, а прежние модели из-за отсутствия средств на ремонт постепенно вышли из строя. В 1993 году изобретатель скончался в Москве в возрасте 97 лет.

XXI век: наследие

Модель Moog Etherwave. На таких нехитрых терменвоксах сейчас играет большинство исполнителей

Причудливый способ игры и сложная история терменвокса привели к тому, что в последние годы этот инструмент стал восприниматься как атрибут гик-культуры. Наверное, окончательно такой образ закрепился за ним после того, как в «Теории большого взрыва» с космическими звуками стал развлекаться Шелдон Купер. Инструмент обманчиво лёгок в освоении, но сотни роликов начинающих исполнителей на YouTube оставляют не лучшее впечатление. Найти преподавателя по терменвоксу почти невозможно, а разработать собственную технику игры получается далеко не у каждого. Большинству энтузиастов по-прежнему хватает радости от того, что воздух умеет издавать звуки.

Легендарные создатели синтезаторов — Роберт Муг, Дэйв Смит, Томас Оберхайм и другие — в компании Льва Термена (Стэнфорд, 1991)

К счастью, в эпоху интернета разрозненные эксперименты терменвоксистов из разных стран постепенно перерастают в новый всплеск интереса к инструменту. В прошлом году отметился даже Google, отпраздновав день рождения Клары Рокмор, — 9 марта «Лебедь» Сен-Санса в её исполнении звучал на всех мониторах планеты. Постепенно появляется новое поколение выступающих исполнителей, которые пытаются использовать терменвокс именно как мелодический инструмент. При этом в Америке чаще вдохновляются эпохой Хоффмана, а в Европе некоторые склоняются к «классической школе»: так, голландцы подумывают о включении терменвокса в консерваторскую программу, а в России дело изобретателя продолжает его правнук Пётр Термен, основавший «Школу терменвокса» и ежегодный фестиваль «Терменология». Большинство музыкантов сходится на том, что от американских, немецких и японских терменвоксов можно добиться весьма достойного звучания, хотя до планки концертных моделей 1920-х ещё только предстоит дотянуться.

При подготовке статьи использованы материалы из лекции Петра Термена «От Ленина до Led Zeppelin».

https://www.mirf.ru/science/lev-theremin-...

УЭЛЛС. Я очень рад представившейся мне возможности встретиться со своими коллегами по профессии. Это, кстати, одна из главных целей моей поездки в Советский Союз. Дело в том, что после смерти Голсуорси я был избран президентом сообщества писателей «Пенклуб». В Москве я виделся с Максимом Горьким, с которым обсуждал вопрос о вступлении Союза советских писателей в «Пенклуб». Но Горький решительно отклонил мое предложение на том основании, что «Пенклуб», не делая никаких политических различий, в число своих юридических членов принял корпорации писателей гитлеровской Германии и фашистской Италии. Я лично был весьма огорчен, услышав из уст Максима Горького отказ…

Борис Вейнберг

ВЕЙНБЕРГ. Это произошло потому, что некоторые писатели Германии и Италии не хотят служить гуманизму, предпочитая поддерживать сумасбродные геополитические устремления своих диктаторов…

УЭЛЛС. Писатель, мой дорогой профессор, должен стараться по возможности быть вне политики. В противном случае его творчество может оказаться не свободным от влияния тенденции…

БЕЛЯЕВ. Мистер Уэллс, позвольте спросить, были ли вы как литератор абсолютно свободны от влияния тенденции, когда писали свой, я сказал бы, зловещий роман «Джоан и Питер»? От сюжетной концепции веет ужасом и безысходностью: в середине шестидесятых годов нашего столетия — новая мировая война… Бомбами чудовищной силы города расплавлены, человечество уничтожено. И от всей человеческой цивилизации уцелел лишь сломанный велосипед… И двое молодых людей, словно Адам и Ева, начинают новый человеческий род на развалинах старого мира. Разве этот роман не тенденциозен?

УЭЛЛС. У нас, любезный коллега, совершенно разные подходы к оценке сюжета. Я исхожу из всечеловеческого добра. Вы видите во всем лишь классовую борьбу…

ПЕРЕЛЬМАН. Я опасаюсь, что ваш превосходный роман «Борьба миров» в подтексте тоже имеет в виду классовую борьбу.

УЭЛЛС. Возможно, возможно… Простите, не вы ли тот самый Джекоб Перлман, который столь своеобразно интерпретировал мои произведения? Я читал вашу «Удивительную физику» — так она именуется в английском переводе.

Яков Перельман

ПЕРЕЛЬМАН. Тот самый…

УЭЛЛС (смеясь), …который так ловко разоблачил моего «Человека-невидимку», указав, что он должен быть слеп, как новорожденный щенок… И мистера Кейвора за изобретение вещества, якобы свободного от действия земного тяготения…

ПЕРЕЛЬМАН. Каюсь, было так, было… Но ведь от этого ваши романы не стали хуже.

УЭЛЛС. А я, признаться, так тщательно старался скрыть эти уязвимые места моих романов от взора читателей! Как же это вам удалось разгадать мои секреты?

ПЕРЕЛЬМАН. Видите ли, моя специальность — физика. Кроме того, я еще и популяризатор.

Когда смех, вызванный этой мирной перепалкой, утих, Григорий Мишкевич преподнес Уэллсу две пачки книг и справку Всесоюзной Книжной палаты о тиражах его книг в СССР (они перевалили за 700000 экземпляров!).

УЭЛЛС. Благодарю вас за очень приятный для меня сюрприз. Это гораздо больше, чем издано в Англии за то же время. Весьма приятный сюрприз!

РЫНИН. Как видите, вас охотно читают у нас, потому что любят и знают вас как признанного мастера научной фантастики.

БЕЛЯЕВ. У нас охотно читают и других иностранных фантастов. Читают ли у вас, в Англии, произведения наших писателей?

УЭЛЛС. Я по нездоровью не могу, к сожалению, следить за всем, что печатается в мире. Но я с огромным удовольствием, господин Беляев, прочитал ваши чудесные романы «Голова профессора Доуэля» и «Человек-амфибия». О! Они весьма выгодно отличаются от западных книг. Я даже немного завидую их успеху!

ВЕЙНБЕРГ. Чем именно отличаются, позвольте спросить? Мы будем весьма признательны, если вы хотя бы кратко охарактеризуете общее состояние научной фантастики на Западе. Ведь этот род литературы — один из самых массовых, а кроме того, он особенно близок нам.

УЭЛЛС. Мой ответ на ваш вопрос, господин профессор, будет кратким. В современной научно-фантастической литературе Запада невероятно много буйной фантастики, и столь же невероятно мало подлинной науки и глубокой мысли. Научная фантастика, как литературный жанр, вырождается, особенно в Соединенных Штатах Америки. Она постепенно становится суррогатом литературы. Внешне занимательная фабула, низкопробность научной первоосновы и отсутствие перспективы, безответственность издателей — вот что такое, по-моему, наша фантастическая литература сегодня. Она не поднимается выше тривиальных сюжетов о полетах в далекие небесные миры. Между тем, задача всякого литератора, особенно работающего в научно-фантастическом жанре, — провидеть социальные и психологические сдвиги, порождаемые прогрессом цивилизации. Задача литературы усовершенствование человечества… Впрочем, может быть, я слишком субъективен в своих суждениях? Но в нашей профессиональной среде я могу высказать эти наблюдения, не рискуя быть понятым превратно. Не так ли?

БЕЛЯЕВ. Благодарим вас, все сказанное вами чрезвычайно интересно и важно! Мы можем лишь искренне радоваться тому, что наши мнения по этому вопросу полностью совпадают.

ПЕРЕЛЬМАН. Нас очень интересуют ваши личные творческие планы. Над чем вы работаете в настоящее время, над чем размышляете?

Герберт Уэллс

УЭЛЛС. Мне сейчас шестьдесят восемь лет… А это означает, что каждый англичанин в моем возрасте должен подумать над тем, зажжет ли он шестьдесят девятую свечу в своем именинном пироге… Поэтому меня, Герберта Уэллса, в последнее время все чаще интересует Герберт Уэллс. Но, несмотря на это, я продолжаю работать над книгой, в которой стремлюсь отразить некоторые черты нынешней смутной поры, чреватой военными потрясениями.

БЕЛЯЕВ. Мы знаем вас как противника фашизма, и нас очень радует, что вы не остаетесь в стороне от общей борьбы против губителей цивилизации. Правильно ли я вас понял?

УЭЛЛС. Более или менее правильно.

ВЕЙНБЕРГ. Мы надеемся, мы верим, что вы окажетесь на той же стороне баррикады, на которой будем и мы в случае, если грянет новая борьба миров…

УЭЛЛС. Мой дорогой профессор! Боюсь, что из меня выйдет неважный баррикадный боец… Да и кроме того, когда заговорят пушки, вряд ли нужны будут перья, к тому же писателей-фантастов.

Николай Рынин

РЫНИН. Не скажите, не скажите… иное перо много сильнее пушек.

На этом месте Герберт Уэллс прервал беседу, сославшись на нездоровье.

Григорий Мишкевич

Из воспоминаний Григория Мишкевича «Три часа у великого фантаста»

https://liveliteratura.ru/gerbert-ue-lls-...