вівторок 24 березня 1987 р., УТ 18.45 — Виступ КБ (выступление Кира Булычёва)

19.35 — фільм   Через терни до зірок (Через тернии к звёздам)

вт 13.10.87 г.

к/ф Под созвездием Близнецов

Вступ. слово кинодраматурга А. Дмитрука

Середа 18.11.87 , УТ , 13.10

Світ кінофантастики, "Зоряне відрядження" к/ф Звёздная командировка

сб 11.06. 88

к/ф "Завещание профессора Доуэля"

Спасибо коллегам 240580 и likvor!

***

http://obshe.net/posts/id2215.html

[/url]

[/url]

[/url]

[/url]

[/url]

[/url]

[/url]

[/url]

[/url]

Литературный Ленинград в дни блокады: Сборник — страницы 41-42, А.Ф. Бритиков "Жанры художественной прозы"

Валентин Архипович Ковалев, ‎Алексей Ильич Павловский — 1973 — ‎Просмотр фрагмента

Зарисовка М. Слонимского «Шлимм» (1941) создавала впечатление, будто обманутые немецкие рабочие в солдатских ... Но в целом писательские зарисовки военных будней правильно ориентировали защитников Ленинграда на то, что ... «Лапотный Муций Сцевола», опубликованной в одном из первых военных номеров журнала «Ленинград», ... 14 «Ленинград», 1941, No 18, стр.

https://books.google.ca/books?id=xV00AQAA...

https://books.google.ru/books?hl=ru&id=xV...

В. А. Ковалев, А. И. Павловский. Литературный Ленинград в дни блокады. Л. "Наука, " Ленингр. отд, 1973

Интересна находка поэта Вс. Азарова. Недавно, перебирая свой фронтовой архив, он обнаружил письмо А. Беляева, датированное июлем 1941 года. Письмо это было ответом на послание Вс. Азарова.

"15 июля 41 г. Дорогой Всеволод Борисович!

Благодарю за письмо.

О темах, о которых Вы пишите, я подумал в первую очередь и написал такой рассказ "Черная смерть", — подготовка фашистскими учеными — (неудавшейся) бактереологической войны. Послал в газету "Красная Звезда" — вернули. Послал в "Ленинград" вернули под тем предлогом, что "Ленинград" будет теперь выходить раз в месяц, при том же объеме. Но ведь если бы подошло, это не мотив. Кетлинская писала мне, что для бюро оборонной печати при С. С. П. нужны "зарисовки", "портреты героев".

Возможно немного позже научная фантастика и пойдет. Думал о темах из эпохи Отечественной войны 1812 года, но не хватает материала, да и с "историками" (очевидно, имеются в виду писатели, пишущие на исторические темы — Вс. Азаров) мне и не тягаться. Никогда не сетовал на свою инвалидность, а теперь досадно.

Но надеюсь все поправится. Только бы мне скорее найти свою линию. Хотя писать трудно: жара и на меня действует расслабляюще, да и много времени приходится отдавать дочери.

Крепко жму руку. А Беляев".

© С. Беляева, 1987

За знания (Комсомольск-на-Амуре).- 1987.- 11 июня.- 18 (357).- С. 4.

Пер. в эл. вид Ю. Зубакин, 2003

http://www.fandom.ru/about_fan/belyaev_05...

https://fantlab.ru/blogarticle38677

https://fantlab.ru/blogarticle39248

https://fantlab.ru/blogarticle39337

https://fantlab.ru/blogarticle52598

Сравниваем:

-журнал "Костёр," №8, 1941 г.

Лапотный Муций Сцевола

Римлянин Кай из плебейского рода Муциев, прозванный Сцеволой (левшой), сжег свою правую руку на огне жертвенника перед этрусским царем Порсеной, которого хотел убить, но был схвачен. Видя такую неустрашимость, Порсена отпустил Кая и снял осаду с Рима.

Этот подвиг обессмертил имя Муция Сцеволы.

(Из истории древнего Рима.)

Свечей не зажигали; за окнами Петровского дворца ярко полыхало зарево горящей Москвы. Оно освещало половину лица Наполеона, неподвижно сидевшего возле письменного стола.

Адъютанты не узнавали своего императора. Куда девались его сверхчеловеческое самообладание, его молниеносная решительность? Великий Наполеон, человек без колебаний, казался растерявшимся. Вспышки былой энергии сменялись у него целыми часами апатии или тягостного раздумья. То он требовал от Франции подкреплений, писал Сенату грозные послания, приказывал заготовлять провиант в Варшаве, Смоленске, рассылал своих генералов наблюдать за русской армией и воевать с собственными войсками, разбредавшимися по Москве. То вдруг уходил в себя и погружался в мрачное раздумье. Иногда подолгу смотрел на портрет сына, присланный из Франции накануне Бородинского боя, словно желая узнать судьбу империй и короны..

Поздно вечером в нем вдруг вспыхнула былая энергия. Наполеон вызвал Даву и долго совещался с ним.. Адъютанты, стоявшие за дверью, слышали, как он возбужденно говорил Даву:

-- Мы много потеряли людей? Ну, что же? Навербуем русских. Они хорошо умеют драться и их много. Я уже отдал приказ о вербовке.

-- Да, но русские... -- возразил Даву.

-- Что-о? -- воскликнул Наполеон, не терпевший возражений.

В это время явился один из адъютантов.

-- А вот и вы! -- И, обратившись к Даву, Наполеон сказал:

-- Он нам сейчас расскажет, как идет вербовка русских.

-- Ваше величество... -- начал смущенно адъютант.

-- К делу! Как идет вербовка?

-- Москва пуста. Русские бегут из сел и деревень.

-- Ловить, расстреливать за отказ!

-- Да, но...

-- Никаких но! Страхом и обещаниями можно заставить людей делать все!

-- Да, государь, но что они делают?

-- Что еще?..

-- Наши вербовщики захватили в Москве нескольких крестьян, чтобы заставить сражаться в рядах наших войск... -- начал адъютант.

-- Ну, и?.. -- нетерпеливо перебил Наполеон.

-- А чтобы они не бежали, им ставили на руку клейма.

-- Подобно тому, как на заводах клеймят лошадей? -- улыбнулся. Наполеон. -- Глупо. И дальше?

-- Один из крестьян спросил: что значит это клеймо? Ему ответили, что это знак того, что он теперь наполеоновский солдат. "Как! Я солдат Наполеона?!" воскликнул он, схватил топор, отрубил себе руку и, кинув ее к ногам присутствующих, сказал:

"-- Нате, вам ваше клеймо!"

Наполеон быстро отступил на шаг -- назад и даже посмотрел на пол, словно это к его ногам была брошена отрубленная рука, потом, чтобы скрыть свое волнение, круто повернулся, заложил руки назад и стал смотреть через окно на багровое небо.

Наступила зловещая пауза.

Чтобы смягчить впечатление от своего доклада, адъютант насмешливо промолвил:

-- Тоже, нашелся лапотный Муций Сцевола!

-- Как? --резко воскликнул Наполеон, повернувшись к адъютанту. И начал чеканить слова, как учитель перед бестолковым учеником:

-- Этот безвестный мужик в лаптях, конечно, никогда не слыхал о Муции Сцеволе. Но в нем тот же дух. И если они все таковы, то это не смешно... ("а страшно", хотел сказать Наполеон, но удержался.)

-- Вы свободны! -- почти крикнул он адъютанту.

Вербовка русских была --прекращена, а. с "лапотными Муциями" Наполеону еще пришлось встретиться, и они победили его.

журнал "Костёр", 1941 г., №8, с.18

***

***

РОССИЙСКИЙ МУЦИЙ СЦЕВОЛА

Римлянин Кай, пч илсбеИсыло роди Муциев, прозванный Сцево-лой (левшой), сжсг свою правую руку пн огне жертвенника перед этрусским царем Порсеной. к»

торого хотел убить, но был схвачен. Видя такую неустрашимость. Порсена отпустил Кая я енм осаду Рима. Этот подвиг обес-смертил имя Муция Сцеволы.

(Из истории древнего Рима.)

Свечей не зажигали: за окнами Петровского лпорца ярко полыхало зарево горящей Москвы. Оно освещало половину лица Наполеона, неподвижно сидевшего возле письменного стола.

Адъютанты не узнавали своего императора. Куда девались его сверхчеловеческое самообладание, его молниеносная решительность? Помнили они страшные вспышки его гнева и когда надо очаровывающую любезность. Гениальный полководец был и великим артистом. Но здесь было нечто новое, невероятное: великий Наполеон — человек без колебаний — казался растерявшимся. Вспышки былой энергии сменялись у него целыми часами апатии или тяюстного раздумья.

Ом требовал от Фракции подкреплении, писал Сенату грозные послания, приказывал заготовлять провнаиг в Варшаве, Смоленске, рассылал своих маршалов наблюдать за русской армией и воевать с собственными войсками, разлагавшимися в Москве. И вдруг уходил в себя и погружался в мрачное раздумье. Иногда подолгу смотрел на портрет сына, присланный из Франции накануне Бородинского боя, словно желая узнать судьбу империи и короны. Он всегда умел, невероятным усилием волн, во мгновение ока выбро* сить из головы угнетающую его мысль, принять решение и всецело отдаться ему. Но теперь какая-то угнетающая мысль неотвязно преследовала его.

Поздно вечером в нем вдруг снова всколыхнулась прежняя энергия. Наполеон вызвал Мюрата и долго совещался с ним. Адъютанты, стоявшие за дверью, слышали, как он возбужденно говорил Мюрату:

Мы много потеряли людей? Ну, что же! Навербуем русских Они хорошо умеют драться, и их много. Я уже отдал приказ о вербовке.

— Да, но русские... возразил Мюрат.

— Что-о? воскликнул Наполеон, не терпевший возражений.

В это время явился один из адъютантов.

— А, вот и оы!- и, обратившись к Мюрату, Наполеон сказал: Он нам сейчас расскажет, как идеI вербовка русских.

— Ваше величество, — начал смущенно адъютант К делу! Как идет вербовка?

— Москва пуста. Русские бегут из сел и деревень.

— Ловить, расстреливать за отказ!

— Да, но...

Никаких но! Страхом и обещаниями можно людей заставить делать все!

59

— Какие еще факты?

Я. .. я не осмеливаюсь доложим, вашему.. .

— Значит, вы трус?

Адъютант выпрямился и заговорил уже без колебаний:

— Факты таковы, государь. Наши вербовщики захватили в Москве нескольких крестьян, чтобы заставить сражаться в рядах наших войск...

Ну и?..

А чтобы они не бежали, мы ставили на руку клейма...

— Подобно тому, как на заводах клеймят лошадей? улыбнулся Наполеон. — Глупо. И дальше?

Один из крестьян спросил: что значит эго клеймо? Ему ответили, что это знак того, что он теперь наполеоновский солдат. „Как, я солдат Наполеона?! воскликнул он, схватил топор, огрубил себе руку и, кинув ее к ногам присутствующих, сказал: Нате вам ваше клеймо!“

Наполеон быстро отступил шаг назад и даже посмотрел на пол, словно это к его ногам была брошена отрубленная рука, потом, чтобы скрыть свое волнение, круто повернулся, заломил руки назад и стал смотреть через окно па багровое небо.

Наступила зловещая пауза.

Чтобы смягчить впечатление 01 своего доклада, адъютант насмешливо промолвил:

Тоже нашелся лапотный Муиий Сиевола!

Как? —резко воскликнул Наполеон, повернувшись к адъютанту.

II начал чеканить слова, как учитель перед бестолковым учеником:

Этот безвестный мужик п лаптях, конечно, никогда пе слыхал о Муцин Сцсволе. Но в нем тот же

дух, И если они псе такопы, то это не смешно...

„а страшно", хотел сказать Наполеон, по удержался

— Вы свободны! почти крикнул он адъютанту.. Вербовка русских была прекращена, а с „лапотными Муциями" Наполеону еще пришлось встретиться, и они победили ею.

входит в антологию "Родина зовет", 1941 г.. с.58-61

https://fantlab.ru/edition160611

ЛАПОТНЫЙ МУЦИЙ СЦЕВОЛА

Римлянин Кпй, ив плебейского рола Муцнгп, проаппнныК Сцснодой (лептой), сжег спою нрапуго руку не огне жертвенника перед втрусскнм царем Порссной, которого хотел убить, по был схвачен. Видя такую неустрашимость, Порсеиа отпустил Каи и снял огаду Рима. Этот подвиг обессмертил имя Муция Сцеволы.

(Из истории дреинею Рима)

Свечей не зажигали: за окнами Петровского дворца ярко полыхало зарево горящей Москвы. Оно освещало половину лица Наполеона, неподвижно сидящего возле письменного стола.

Адъютанты не узнавали своего императора. Куда девались его сверхчеловеческое самообладание, его молниеносная решительность? Помнили они страшные вспышки его гнева и, — когда надо, — очаровывающую любезность. Гениальный полководец был великим артистом. Но здесь было нечто новое, невероятное: великий Наполеон,— человек без колебаний, — казался растерявшимся. Вспышки былой энергии сменялись у него целыми часами апатии, или тягостного раздумья. Он требовал от Франции подкреплений, писал Сенату грозные послания, приказывал заготовлять провиант в Варшаве, Смоленске, рассылал своих мар-

7

шалов наблюдать за русской армией и воевать, с собственными войсками, разлагавшимися в Москве. И вдруг уходил в себя и погружался в мрачное раздумье. Иногда подолгу смотрел на портрет сына, присланный из Франции накануне Бородинского боя, словно желая узнать судьбу империи и короны. Он всегда умел, невероятным усилием воли, в мгновение ока выбросить из головы угнетающую его мысль, принять решение и всецело отдаться ему. Но теперь какая-то угнетающая мысль неотвязно преследовала его.

Поздно вечером в нем вдруг вспыхнула былая анергия. Наполеон вызвал Мюрата и долго советовался с ним. Адъютанты, стоявшие за дверью,, слышали, как он возбужденно говорил Мюрату:

— Мы много потеряли людей? Ну, что же?” Навербуем русских. Они хорошо умеют драться, и их много. Я уже отдал приказ о вербовке.

— Да, но русские .... — возразил Мюрат.

—• Что-'о? — воскликнул Наполеон, не терпевший возражений. В вто время явился один из адъютантов.

— А, вот и вы! — л, обратившись к Мюрату, Наполеоп сказал:

— Он нам сейчас расскажет, как идет вер-бопка русских.

— Ваше величество, — начал смущенно адъютант.

— К делу! Как идет вербовка?

— Москва пуста. Русские бегут из с;л и деревень.

— Ловить! Расстреливать за отказ!

— Да, но...

— Никаких но! Страхом и обещаниями можно* заставить людей делать все!

— Но факты...

— Какие еще факты?

— Я... я не осмеливаюсь доложить вашему...

— Значит, вы трус?

Адъютант выпрямился и заговорил уже беа колебаний:

— Факты таковы, государь. Наши вербовщики захватили в Москве несколько крестьян, чтобы заставить сражаться в рядах наших войск.

— Ну, и?

— А чтобы они не бежали, мы ставили на руку клейма...

— Подобно тому, как на заводах клеймят лошадей?—улыбнулся Наполеон.—Глупо. И дальше?

— Один из крестьян спросил: что значит это клеймо? Ему ответили, что это знак того, что он теперь наполеоновский солдат.

— Как? Я — солдат Наполеона? — воскликнул он, схватил топор, отрубил себе руку и, кинув ее к ногам присутствующих, сказал:

— Нате вам ваше клеймо!

Наполеон быстро отступил шаг назад и даже посмотрел на пол, словно это к его ногам была брошена обрубленная рука, потом, чтобы скрыть свое волнение, круто повернулся, заложил руки назад и стал смотреть через окно на багровое небо.

Наступила зловещая пауза.

Чтобы смягчить впечатление от своего доклада,, адъютант насмешливо промолвил:

— Тоже нашелся лапотный Мупий Сцевола!

— Как? — резко воскликнул Наполеон, повернувшись к адъютанту. И начал чеканить слова, как учитель перед бестолковым учеником:

— Этот безвестный мужик в лаптях, конечно,.

9

никогда не слыхал о Мупии Сцеволе. Но в нем тот же дух. И если они все таковы, то это не смешно... „а страшно", — хотел сказать Наполеон, но удержался.

— Вы свободны! — почти крикнул он адъютанту ...

Вербовка русских была прекращена, а с „лапотными Муциями" Наполеону еще пришлось встретиться, и они победили его.

входит в сб. "Боевая эстрада". 1941, с. 7-10

https://fantlab.ru/edition161042

***

Подписано к печати:

Родина зовёт №2, 11.8.41

Боевая эстрада, 9.9.41

Костёр №8, 9.9.41

Лапотный МУЦИЙ СЦЕВОЛА

А. БЕЛЯЕВ

Римлянин Кай из плебейского рода Муциев, прозванный Сцеволой (левшой), сжег свою правую руку на огне жертвенника перед этрусским царем Порсеной, которого хотел убить, но был схвачен. Видя такую неустрашимость, Порсена отпустил Кая и снял осаду Рима. Этот подвиг обессмертил имя Муция Сцеволы.

(Из истории древнего Рима)

Свечей не зажигали: за окнами Петровского дворца, ярко полыхало зарево горящей Москвы. Оно освещало половину лица Наполеона, неподвижно .сидящего возле письменного стола.

Адъютанты не узнавали своего императора. Куда девались его сверхчеловеческое самообладание, его молниеносная решительность? Помнили они 'Страшные вспышки его гнева и, когда надо, очаровьовающую любезность. Гениальный полководец был и великим артистом. Но здесь было нечто новое, невероятное: великий Наполеон, человек без колебаний, казался растерявшимся. Вспышки былой энергии сменялись у него целыми часами апатии или тягостного раздумья. Он требовал от Франции подкреплений, писал Сенату грозные послания, приказывал заготовлять провиант в Варшаве, Смоленске, рассылал своих маршалов наблюдать за! русской .армией и воевать с собственными войсками, разлагавшимися в Москве. И вдруг уходил в себя и погружался в мрачное раздумье1. Иногда подолгу смотрел на портрет сына, присланный из Франции накануне Бородинского боя, словно желая узнать судьбу империи и короны. Он всегда умел, невероятным усилием воли, во мгновение ока выбросить из головы угнетающую его мысль, принять решение и всецело отдаться ему. Но теперь какая-то угнетающая мысль неотвязно преследовала его. . I • !

Поздно вечером в нем вдруг вспыхнула былая энергия. Наполеон вызвал Мюратаи долго совещался с ним. Адъютанты, стоявшие за дверью, слышали, как он возбужденно говорил Мюрагу:

— Мы много потеряли людей? Ну, что же! Навербуем русских. Они хорошо умеют драться, и их много. Я уже отдал приказ о вербовке.

— Да, но русские... — возразил Мюрат.

— Что-о?! — воскликнул Наполеон, не терпевший возражений.

В это время явился один из адъютантов.

— А, вот и вы! — И, обратившись к Мюрату, Наполеон сказал: —Он нам сейчас расскажет, как. идет вербовка русских.

— Ваше величество... — начал смущенно адъютант.

— К делу! Как .идет вербовка?

— Москва пуста. Русские бегут из сел и деревень.

— Ловить, расстреливать за отказ!

— Да, но. ..

— Никаких «но»! Страхом и обещаниями можно людей заставить делать все!

— Но факты.. .

— Какие еще факты?!

— Я... я не осмеливаюсь доложить вашему...

— Значит, вы трус?

Адъютант выпрямился и заговорил уже б’ез Колебаний:

— Факты таковы, государь: наши вербовщики захватили в Москве нескольких крестьян, чтобы заставить сражаться в рядах наших войск...

— Ну, «и? ..

— А чтобы они не бежали, мы ставили на руку клейма...

— Подобно тому, как на заводах клеймят лошадей? — улыбнулся Наполеон. — Глупо! И дальше?

— Один из крестьян спросил: что значит это клеймо? Ему ответили, что это- знак того, что он теперь наполеоновский солдат. «Как, я солдат Наполеона?! — воскликнул' он, Схватил топор, отрубил себе руку и, кинув ее к .ногам присутствующих, сказал: «Нате вам ваше клеймо!»

Наполеон быстро отступил шаг назад и даже'посмотрел на пол, словно это к его ногам была брошена отрубленная рука, потом, чтобы скрыть свое волнение, круто повернулся, заложил руки назад и стал смотреть через окно на багровое небо.

Наступила зловещая пауза.

Чтобы смягчить 'впечатление от своего- доклада, адъютант насмешливо промолвил:

— Тоже нашелся лапотный Муций Сцевола!

— Как?! — резко воскликнул Наполеон, повернувшись к адъютанту.

И начал чеканить слова, как учитель перед бестолковым учеником:

— Этот безвестный мужик в лаптях, конечно, никогда не слыхал о Муции Сцеволе. Но в нем тот же дух. И если они все таковы, то это не смешно... а «страшно», — хотел сказать Наполеон, но удержался.

— Вы свободны! — почти крикнул он адъютанту...

Вербовка русских была прекращена, а с «лапотными муциями» Наполеону еще пришлось встретиться, к они победили его.

Ленинград №18, 27.9.41 (сентябрь 1941 г.), с.7