Сергей Ю. Кузнецов известен читателю психологическими детективами о становлении интернета, рейва и бизнеса в девяностых годах («Семь лепестков», «Гроб хрустальный», «Серенький волчок»), тошнотворно-патологическим триллером «Шкурка бабочки», скандально-неформатным футурологическим романом «НЕТ» (созданным совместно с Линор Горалик) и необычной семейной сагой «Хоровод воды», сделавшей автора финалистом премии «Большая книга». Отъявленный постмодернист, не жалеющий нервов взрослого читателя, на сей раз написал в меру страшную сказку для тинейджеров (но не только для них), посвятив её своей дочери Ане. Я не знаю, сколько лет Ане, но думаю, что уж она-то книгу папы в любом случае прочитала. И ваш покорный слуга, хорошо представляющий, на что способен Сергей Кузнецов, тоже прочёл роман с интересом. Что касается подростков, то надежды на то, что книжка окажется в их руках, очень мало. Читают они нынче неохотно, к тому же вышел роман совсем не в детском оформлении. А ведь действительно мог бы им понравиться... Потому как главные герои романа подростки и есть. В «Живых и взрослых» школьники-семиклассники раскрывают ужасные тайны, дружат-дерутся и носятся с идеей изменить мир. Изменить мир у них не очень получается, а вот себя они, конечно, изменяют.
Исходные обстоятельства писатель придумал любопытные. Он поделил вселенную романа на мир живых – несколько скучноватую, не купающуюся в излишествах страну, похожую на СССР семидесятых, и на мир мёртвых (Заграничье) – пространство, продвинутое технологически, с деньгами, которые заменяют мёртвым время, с секретными лабораториями, шпионами и злодеями, одержимыми мечтой о тотальном всевластии. Умирая или погибая, люди живого мира не уходят в небытие, а продолжают существование в мире мёртвом. И здесь уж кому как повезёт… Кто-то превращается в упыря, зомби, или «фульчи» *, а кто-то остаётся почти человеком. Мёртвый мир богат и достаточно комфортен, ведь благодаря аккумулированию знаний умерших технологии в нём используются исключительно передовые и самые лучшие. Зато у живых есть возможность выбирать между добром и злом, мёртвые же свободы воли лишены, они давно, ещё при жизни, свой выбор сделали… Миры разделяет Граница, но деловые, дипломатические и торговые связи между ними поддерживаются.
Автор очень естественно играет сразу на нескольких литературных полях (сказка, хоррор, фэнтези, шпионский роман, подростковая драма), удовлетворяя самые разные читательские потребности. В романе есть ребятишки со всеми комплексами, присущими их возрасту, с первой своей любовью, взрослением и познанием жизни, есть мерзопакостные мертвяки, есть загадки и приключения, социальное неравенство, ностальгия по потерянной «доброй» стране, есть обличение безудержного «употреблятства», есть тоска по зелёным дворам, улицам без автомобильных пробок и по безвозвратно потерянной высокой духовности.
«В этом мире заправляют мёртвые. Мёртвых намного больше, чем живых. Они заполнили наши скверы, наши парки и бульвары, наши улицы и площади. Они привезли с собой мертвые машины, быстрые, красивые, убивающие все живое. Во дворе, где раньше играли дети, где гуляли матери с малышами, — там парковка мертвых машин. Наш город – это город мёртвых. Мы боимся ходить по нашим улицам. Мы боимся заходить в наши подъезды. Мы боимся отпускать из дома наших детей. Мертвые отняли все, что у нас было: наши книги, наши фильмы, наши улицы. Нашу работу. Наши дома. Наш город. Нашу жизнь. Они вошли в каждый дом: с экрана телевизора, со страниц газет, с вращающихся тарелок интердвижков».
Два мира, вложенных в книгу автором, окружают нас и сейчас, так что, дорогой читатель, хочешь – просто читай подростковую шпионскую сказку, а хочешь – задумывайся о смерти, улавливай и анализируй подтексты, аналогии и прозрачные намёки. Один из таких намёков есть и в названии романа. Кстати, в самом его конце написано: «Конец первой книги».
* «Фульчи» — это забавное наименование писатель придумал для одуряюще пахнущих и смертельно опасных зомби-девочек с куклами в руках. Был такой итальянский кинорежиссёр Лючио Фульчи (1927-1996), известный своими кровавыми фильмами ужасов («Зомби», «Седьмые врата ада» и др.).
Возможно, короткая проза Шимуна Врочека – не совсем мой жанр… Возможно, я заполнял недоговорённости и лакуны его рассказов не тем, что подразумевал автор… Возможно, основываясь на его эмоциональной и атмосферной «трейлерной»* прозе, я додумывал-воображал не тот роман. Наверное, поэтому и испытывал некоторый дискомфорт при чтении сборника «Танго железного сердца». Хотя, скорее, дискомфорт этот был связан с обидой на автора, недотянувшего потенциально блестящую вещь до идеала, который, вроде бы, совсем близко… Иногда мне мешало неудачное слово или странное сравнение, иногда – нарочитая фрагментарность и постоянные недомолвки, иногда – ненужная многозначительность. И всё-таки, трудно не согласиться с отзывом Генри Лайона Олди на обложке книги: «Это настоящая проза. Без дураков. Да, можно прицепиться к повторам или лёгким корявостям, можно сколько угодно обсуждать первичность-вторичность идей – но рассказы берут за душу. Или за горло».
* «Нарезка, предельная эмоциональность и динамичный монтаж — вот краткое описание того, что я делаю. Другими словами: я пишу не рассказы. Я пишу трейлеры романов». Шимун Врочек.
Маниту — одновременно и Бог, и деньги, и монитор. Вокруг этого триединства крутится извращённая вселенная романа «S.N.U.F.F.». Романа на этот раз достаточно сюжетного, но, как всегда у Пелевина, насыщенного бредовыми наворотами, прозрачными и не очень аллюзиями, наполненного пелевинским новоязом, англо-американскими аббревиатурами и русским матом. Главный герой — Демьян-Ландульф Дамилола Карпов — видеохудожник, оператор «live news», "боевой" лётчик СINEWS INC (корпорации, снимающей новости и снафы).
Я прочёл роман с интересом. Наверное, потому, что режим «сучества» выставлен у автора, как и у суры* его героя, пупараса** Дамилолы, на максимум.
Кстати, мне показалось, что именно сура по имени Кая ведёт себя в фантасмагорической реальности романа наиболее естественно...
*сура — искусственная женщина; кукла, напичканная технологиями. **пупарас (термин, образованный от древнелатинского «pupa» (кукла) — занимающийся любовью с куклой.
Василий Владимирский тиснул в газете «Санкт-Петербургские Ведомости» свою рецензию на книгу Дмитрия Володихина и Геннадия Прашкевича «Братья Стругацкие». Надо и мне как-то отозваться, потому что из Васиного отзыва не очень-то поймёшь, хороша она или плоха (скорее, всё-таки хороша). Лев Данилкин книжку хвалит: «На удивление хорошая биография». Михаил Назаренко ругает. «Никакая она», говорит.
Мне кажется, разительный диссонанс оценок возникает из-за того, что подобная книга хороша для тех, кто лишь сегодня, наконец, решил подробнее узнать, кто такие братья Стругацкие, и о чём они писали. Например, для Данилкина, который признаётся, что Стругацких не читал, «ранее безапелляционно отставлял». А для тех, кто давно и плотно находился в контексте их творчества, кто на протяжении многих лет читал и перечитывал книги АБС, кто регулярно знакомился в прессе (советской, российской и зарубежной) с самыми разными взглядами на их произведения, кто знает труды Марка Амусина, Леонида Филиппова, Войцеха Кайтоха, одолел объёмную и эмоциональную биографию братьев от Анта Скаландиса, прочёл книгу Бориса Вишневского «Двойная звезда» и «Комментарии к пройденному» самого Бориса Натановича, отслеживал ответы БНС в его многолетнем нескончаемом off-line интервью, штудировал воспоминания друзей и коллег АНС, смаковал составленные Светланой Бондаренко тома «Неизвестные Стругацкие. Черновики, рукописи, варианты» и «Неизвестные Стругацкие. Письма. Рабочие дневники» – для всех этих людей в книге Прашкевича и Володихина действительно ничего особенно нового нет.
Но, согласитесь, это ведь не повод говорить о том, что книга вообще не нужна и её надо «вычеркнуть». Она нужна всем, кто интересуется творчеством АБС не столь профессионально, как литературовед М.Назаренко, которого трудно чем-то удивить, она нужна обычным читателям, поклонникам Стругацких, нужна тем, кто с книгами АБС вообще незнаком или знаком плохо.
Судьба классиков – со временем оказаться на полке. Нет, не на той, откуда никогда не достают. Имею в виду полку идентификационную. Но феномен Стругацких с трудом поддаётся ранжированию и по-прежнему требует пристального, внимательного, «спокойного» изучения. Я думаю, именно об этом хотел сказать Борис Натанович в своём иронично-печальном эпилоге «Утро одного персонажа», завершающем книгу Прашкевича и Володихина. Их совместная работа, уделяющая основное внимание разбору корпуса текстов Стругацких – ещё один крепкий, основательный кирпич в выстраиваемое всеми нами здание понимания АБС.
Наверное, книга не открывает нам новых Стругацких. Но, может быть, хватит уже их открывать? Читать надо. Тем более, что сегодня Стругацкие снова, как никогда, актуальны...
Заговорили сегодня в другом блоге о Рэе Брэдбери, и я вспомнил, что писал когда-то предисловие к сборнику фантастических рассказов отечественных авторов, который был выпущен к 85-летию Брэдбери. Книга должна была показать, как современные фантасты сегодня, сквозь призму «Марсианских хроник», вышедших более полувека назад, смотрят на мир. Книга в целом получилась, составлял её писатель Алексей Калугин, назвали её "Новые марсианские хроники". Получился своеобразный трибьют, посвящение, дань уважения знаменитому американцу.
А предисловие к ней было такое:
Владимир ЛАРИОНОВ
Глоток Марса
«...знаете, что мы сделаем с Марсом? Мы его распотрошим, снимем с него шкуру и перекроим по своему вкусу». Рэй Брэдбери. Марсианские хроники.
Марс издавна привлекал внимание фантастов, что совсем не удивительно: это один из ближайших соседей Земли по Солнечной системе. Марс доступен изучению даже с помощью маломощных телескопов, особенно в дни противостояний, поэтому полярные шапки на нём обнаружили ещё в 1704 году, а уже в 1877 году итальянский астроном Джованни Скиапарелли описал знаменитые марсианские каналы. Ох, уж эти гипотетические водные артерии Красной планеты! Сколько пищи для воображения дали они фантастам ... О Марсе и марсианах в разное время писали Эдгар Берроуз и Алексей Толстой, Герберт Уэллс и братья Стругацкие, Ли Брэккет и Константин Волков, Кристофер Прист и Василий Щепетнев. Особое место на книжной полке, посвящённой этой планете и её обитателям, занимают «Марсианские хроники», принесшие славу Рэю Дугласу Брэдбери. Время бессильно против экзотически-таинственного обаяния этой замечательной книги, увидевшей свет в США 55 лет тому назад. Поэтично-печальные новеллы, составившие сборник, ничуть не устарели, они по-прежнему свежи и интересны, пронзительны и тревожно-щемящи. Читая их, мы начинаем видеть окружающее проницательными глазами Брэдбери и вновь обретаем утерянную в раннем детстве способность наивно удивляться разнообразию, необычайности и непредсказуемости мира. Мы сопереживаем героям Брэдбери, мы волнуемся и страдаем вместе с ними. Ведь в своих марсианских историях писатель на самом деле говорит о земных чувствах земных людей, то есть — о наших с вами чувствах: об отношении к жизни и смерти, о мечтах и сокровенных желаниях, о дневных страхах и ночных кошмарах, о душевных мучениях и телесных соблазнах...
В 1964-м году издательство «Знание» выпустило книгу «Фантастика Рея Бредбери» (именно так, через букву «е», обозначено на её обложке имя автора). Это был первый сборник рассказов Брэдбери, изданный в СССР. В книгу вошла избранные новеллы из «Марсианских хроник» в ставших теперь уже классическими переводах Льва Жданова. Помню, как в том далёком 1964-м, я, третьеклассник, купил эту книжку за 57 копеек, сэкономленных из денег, выданных мамой на школьные обеды, а потом с восторгом читал волшебную прозу Брэдбери, и по спине моей бежали мурашки от странной и не до конца понятной мне, тогда ещё ребёнку, внутренней музыки рассказов «Марсианин», «Будет ласковый дождь», «В серебристой лунной мгле»...
(кстати, этой книжки почему-то нет в библиографии Рэя Брэдбери на "Фантлабе")
Позднее я узнал другого Брэдбери — создателя жёсткой антиутопии «451 градус по Фаренгейту», яркой автобиографической повести «Вино из одуванчиков», острого памфлета «Ветер из Геттисберга», но имя Брэдбери ассоциируется для меня в первую очередь всё-таки с его изящно-грустными «Марсианскими хрониками»...
В августе 2005-го года культовый американский фантаст будет отмечать своё 85-летие. Большой поклонник таланта Рэя Брэдбери, московский писатель Алексей Калугин (именно ему принадлежит идея выпустить книгу, которую вы держите в руках), долго и тщательно собирал «Новые марсианские хроники» специально к этой дате. Ему удалось сделать контрастный срез нынешней «марсианской» литературы; продемонстрировать, как сегодня, сквозь призму «Марсианских хроник», вышедших более полувека назад, смотрят на мир нынешние авторы. Эта книга представляет собой своеобразный трибьют, посвящение, дань уважения знаменитому американцу от современных фантастов. География сборника получилась достаточно обширной, помимо россиян в нём участвуют писатели из Белоруссии (Борис Зеленский), Германии (Александр Тюрин), США (Игорь Шарапов), Украины (Алексей Корепанов), Эстонии (Индрек Харгла и Сийм Вескимеэс). Большинство рассказов написано специально для этой книги. Составитель, который и сам является одним из участников сборника, просил своих коллег не «затачивать» свои вещи «под Брэдбери». У каждого должен быть собственный Марс. «Свой Марс» — именно так, кстати, называется ироническая притча Алексея Калугина, подчёркивающая своим названием и содержанием приоритеты, которыми он руководствовался при составлении сборника. Конечно же, совсем избавиться от незримого присутствия классика в книге, ему же и посвящённой, невозможно… Великолепная стилизация Геннадия Прашкевича «Вечный лоцман», рассказывающая о том, что можно увидеть над промерзшими долинами мертвой марсианской пыли, если вы способны на любовь, если ваши чувства по-настоящему обнажены – однозначно заставляет вспомнить Марс Рэя Брэдбери. Очень хорош рассказ Алексея Корепанова «Идет ветер, и возвращается...», инкрустированный цитатами из «Марсианских хроник» и тоже проникнутый интонациями Брэдбери. В ряде других произведений сборника участие Брэдбери проявляется ещё более конкретно: например, в рассказе Владимира Ильина «Последний гвоздь» главный герой, готовясь к отправке на Марс, изучает Красную планету по «Марсианским хроникам»…
А вот у Андрея Саломатова – Марс всего лишь необязательный антураж. В самом начале рассказа «Император» писатель, как бы между прочим, сообщает, что «два года прошло с начала первой марсианской войны и полтора с тех пор, как роту перебросили на материк». События, описанные Саломатовым, могли случиться на любом острове, да что там на острове – на любой планете. Конечно, Марс, обозначенный местом действия, сообщает рассказу дополнительную выпуклость, даёт возможность более убедительно показать шизофрению главного героя, а вместе с нею — безумие войн в целом, но не более того. Аналогичная ситуация с рассказом «Клубника со сливками», действие которого автор перенёс на Марс. В первом издании этой вещи («НФ». Вып. 35) Красная планета вовсе не упоминалась. Глобальная, космическая идентификация координат происходящего не имеет в данном случае особого значения, ведь речь в новелле Саломатова идёт о том, как трудно и страшно изгою-цинику порой всего лишь в воспоминаниях выстроить историю своей никчёмной жизни, взглянуть на неё со стороны. Такое может случиться где угодно, с кем угодно, в любые времена...
Теперь, после того, как сделаны тысячи снимков поверхности Красной планеты, в том числе с орбитальных модулей, а на её поверхности неоднократно побывали земные спускаемые аппараты, оснащённые самоходными роботами и начинённые всяческими анализаторами, мы твёрдо уверены, что разумная жизнь на Марсе отсутствует. Наука планомерно и методично избавляет нас от иллюзий ожидания близкой встречи с инопланетянами. Тем не менее, даже в рамках этой жесткой парадигмы, фантасты ухитряются обосновать возможное наличие марсиан на Красной планете (Владимир Васильев. «Омега-12»). Не все авторы сборника задаются целью во что бы то ни стало разъяснить читателю, откуда взялись марсиане или — где таковые прячутся. Обитатели Марса, созданные фантазией писателей, просто живут, существуют, они есть. При этом марсиане Бориса Зеленского («Белое пятно»), используя свою чудесную способность постижения вины, расследуют преступления землян, а земные преступники Владимира Ильина («Последний гвоздь»), высланные на Марс, перевоспитываются, строя жилые модули для первопоселенцев. У Юлия Буркина («Есть ли жизнь на Марсе») Марс становится своеобразным кладбищем для землян «погибших» в виртуальной мировой войне, а у Сийма Вескимеэса («Берег Штормов») Марс – это декорация для авантюрно-психологической кибердрамы. Надо сказать, что составитель изначально не планировал придавать сборнику жесткую внутреннюю структуру, но произведения различных авторов сами собой сложились в некую цельную историю Марса, в которой есть и выяснение вопроса «насколько Марс обитаем?», и колонизация Красной планеты, и даже — новый исход. В рассказе Андрея Щербака-Жукова «Самый важный контакт» идёт речь о том, что достичь взаимопонимания между землянами, представляющими разные народы, иногда сложнее, чем осуществить контакт с марсианами. А Николай Басов в рассказе «И дождь смывает...» проникновенно пишет о странных марсианских дождях, делающих людей мудрее, смывающих всё ненужное и наносное… Экспедиции на Марс достаточно опасны. Как и у Брэдбери, не вернулась на Землю «Первая марсианская» у Николая Романецкого («Мужская привилегия»). Прочитайте рассказ санкт-петербургского писателя и вы узнаете — до чего додумались организаторы «Второй марсианской», чтобы не подвергать опасности жизнь людей. Поэтичные «Марсианские сказки» волгоградца Сергея Синякина, ироничный марсианский киберпанк («Возвращение Красной Шапочки») кёльнца Александра Тюрина, добротный марсианский детектив («Джокеры Марса») старейшего российского фантаста, москвича Владимира Михайлова – из этих абсолютно непохожих друг на друга произведений складывается своеобразный пазл «Новых марсианских хроник». Современные фантасты, авторы этой книги, каждый по-своему, иногда несколько более прагматично, чем это делал их знаменитый американский предтеча, подходят к обыгрыванию «марсианской» темы. При этом в их произведениях угадывается старый, тревожный и печальный Марс Рэя Дугласа Брэдбери. Подобная достаточно свободная трансляция и взаимопроникновение классических образцов и новых взглядов происходит, не в последнюю очередь, вследствие того, что все без исключения участники сборника в разное время обогатили душу и разум, прикоснувшись к волшебству «Марсианских хроник». Надеюсь, что «Новые марсианские хроники», созданные этими авторами, станут для читателя этой книги пьяняще-добрым глотком Марса.
UPD Кстати, сегодня ночью на "Первом" — фильм «451 градус по Фаренгейту». Наверное, тот, что Трюффо снял. Но он тягомотный...
облако тэгов
