это была фольклорная экспедиция

для пополненья словарной базы

просыпались с первыми птицами

засыпали с первого раза

медленно проводя по коже

концом травинки

распадались на две половинки

боже

записывали какие-то

матерные срамные

в графе "источник" указывали

"местные пацаны"

и

писали стихи

как пишут в истерике

в америке

в пубертате

на тот берег

за самогоном плавали к бабе кате

с леной и двумя ирами

всю ночь трепались возле колодца

не называй свою смерть по имени

вдруг она отзовётся

(с) Некто Каневский

сабж

Сложно оценивать продолжение тех книжек, которые ты очень любил в детстве. Уж не помню, сколько мне лет было, когда я впервые прочитала "Семь суббот на неделе", но явно мало, и история Субастика так и осталась сильным детским впечатлением. Мы до сих пор ту книгу всей семьей цитируем.

"И в субботу Субастик вернулся" — это, собственно, продолжение той же истории с теми же персонажами. Про милого недотепу — господина Понедельникуса, к которому однажды заявляется странное существо в рыжей шерсти, веснушках и с поросячим носом, которое умеет исполнять желание. А помимо этого, отличается исключительно нахальным и проказливым, но в общем не злобым нравом. Антураж — тихий немецкий городок, добропорядочные бюргеры в хорошем своем проявлении.

Замечательного немецкого сказочника Маара позорно мало у нас переводят, хотя по-моему, он очень хорош и отлично подходит и детям, и взрослым для легкого чтения. В этой повестушке Субастик и Понедельникус жестко тролят некоего господина со смешной фамилией, попадают на необитаемый остров и укрощают попугая. Ну в общем, милые такие безалаберные приключения, ничего глобального. Перевод тоже очень симпатичный. В общем, если кто-то ищет для себя хорошего детского автора, без морализаторства, без занудства, с легкой иронией и приключениями, рекомендую Маара про Субастика.

Новую книгу про Субастика перевели: http://fantlab.ru/edition88929

Про мой любимый "Залечь на дно в Брюгге" везде пишут: "Идея фильма у Мартина МакДонаха родилась после того, как он посетил Брюгге и испытал два противоречивых чувства: глубокий восторг и ужасную скуку".

И чем дольше живу, тем больше понимаю, что в этих четырех словах просто все, что мне есть сказать о значительном количестве, если не большинстве произведений мировой культуры. Глубокий восторг и ужасная скука

сабж

Взявшись за такой сюжет и таких персонажей (Чарльз Диккенс и Уилки Коллинз в роли главных героев, ни много ни мало), Симмонс сам себя загнал в патовую ситуацию. С одной стороны, *правильно* было бы написать текст именно так, как он это сделал — со стилизацией если не под Диккенса, то под Коллинза, в любом случае, в лучших традициях викторианских романов. То есть обло, огромно, стозевно; очень широкий, как полноводная река, текст, в котором периодические важные для сюжета события слегка теряются в описании меню рождественских обедов, переписке с многочисленными расшаркиваниями, никому не интересными подробностями личной жизни троюродной тетушки деверя второстепенного героя и так далее. Такая форма подачи, как ни крути, вполне соответствует и эпохе, и персонажам, — их текстам, во всяком случае. Потому что приводимые цитаты из переписки, судя по тому, насколько не в лад они звучат с остальным авторским текстом, являются реальными (исторические Диккенс и Коллинз таки поживее нарисованных вышли).

С другой стороны, именно эта форма подачи начисто убивает все то в романе, что идет не от Диккенса и Коллинза, а от самого Симмонса. То есть собственно загадочную фигуру Друда, человека в черном без носа и век, египтянина, убийцы, месмериста, с которым Диккенс оказался странным образом связан. Сама по себе идея совместить наших (ладно, не наших, не суть) бессмертных классиков с такой забавной штукой, как зловредное-порождение-сознания-опиомана по сути своей — та же самая, что и в "Гордости и предубеждении и зомби". Разумеется, уровень исполнения совсем другой: то, что у автора "Адроид Карениной" дешевый трешак, у Симмонса — викторианская мистификация в духе Стивенсона и Стокера.

Роман был бы дивно хорош, будь он написан сто — сто пятьдесят лет назад. Но читая его с позиций подхода к современному фантастическому писателю, автору "Гипериона", я понимаю, что мне скучно, скучно. Потому что, увы, у Симмонса вышло забавно: за деревьями не видно леса. Видно, что автор очень старался, проделал огромную архивную работу и, возможно, перечитал всего Диккенса, чтобы настолько живо и объемно воссоздать эпоху: времена, нравы, характеры членов семьи, друзей и любовниц Диккенса и Коллинза, бытовые подробности, какие-то мелкие детали. И эта часть получилась у него настолько отлично, что совершенно заслоняет собой довольно невнятную и уж совсем точно не страшную фигуру Друда. Если хотите, в романе чувствуется легкая ненормальность, но ничего сверхъестественного, ничего такого, чтобы держать читателя в напряжении, не давать спать, пугать, в конце концов.

И Диккенс, и Коллинз (повествование ведется от лица Коллинза) выписаны совершенно филигранно. Уж не знаю, что из себя представляли эти персонажи исторически, но как герои романа они прекрасны: их отношение к жизни, к другим людям, капризы и достоинства, и их взаимоотношения, что самое главное. Для меня лично это самый интересный аспект "Друда", куда интереснее, чем подземный Лондон, убийца-египтянин и прочая мистическая чепуха. Отношения старшего и младшего друга, в которых причудливо смешались искренняя дружба, любовь с элементами ревности и собственничества (а у Коллинза это ну очень сильно видно, в наши дни его заподозрили бы в скрытой содомии), зависть, покровительственное отношение, снисхождение, совместная работа, ненависть, а в целом — невозможность существовать друг без друга. Во всяком случае, все, что ни думает и ни делает Коллинз в романе, он делает с оглядкой на Диккенса, на его мнение и реакцию. Даже бестолково планируемое убийство своего друга и кумира. И пусть кто-то попробует сказать, что это не есть любовь.

Впрочем, возможно, я зря осуждаю Симмонса, говоря, что у него *не получилось* написать настоящий викторианский роман ужасов. Вполне вероятно, что *задуманное* у него получилось написать отлично: роман о сложных отношениях двух великих писателей в интересную эпоху. А вся мистика играет только служебную роль: с одной стороны, заставить людей это купить и прочитать, а с другой, заставить характеры раскрыться, как возможно только в неких экстремальных обстоятельствах. Поспекулировать на тему "как вел бы себя Уилки Коллинз, если бы у него в мозгу поселился огромный скарабей". И в данном случае уже не важно, был скарабей или нет, является жуткий Друд реальностью или же порождением больного воображения наркомана Коллинза (с подачи злобного шутника Диккенса). В итоге все равно все выворачивается с ног на голову. Поначалу кажется, что отношения Диккенса и Коллинза, бытовые детали, общая атмосфера эпохи не более чем фон, на котором будет развиваться основная линия египетского чудища Друда. А в конце романа понимаешь, что нет, линия Друда то как раз и была специальным контрастным фоном, чтобы на нем получше изобразить отношения Диккенса и Коллинза. Читателей, которые ждали захватывающего мистического триллера, ждет разочарование. Для читателей, которых вполне устравает развитие отношений писателей в качестве основного сюжета, линия Друда будет лишь приятным довеском, вроде приправы.