сабж

Железный век по архитектонике, представлению персонажей и, более того, самой идее является зеркалом с "В ожидании варваров". Мало того, что такой же главный герой — такая же проблематика, которая, разумеется, очень тесно завязана в обоих случаях на личность главного героя.

В "Варварах" герой — пожилой судья, человек не просто хорошо образованный, но еще и очень *культурный* в самом лучшем смысле этого слова. И при этом — человек в системе и в государстве, занимающий достаточно высокий социальный статус, чтобы, как профессор Преображенский, смотреть на пролетариат слегка сверху вниз. В "Железном веке" героиня — также пожилая женщина, профессор филологии (видимо).

И собственно проблематика — вовсе не варварство как таковое, а беспомощность человека перед лицом того, как у него на глазах распадается его привычный мир. Как совершаются вещи, который он считал всегда внутри себя абсолютно недопустимыми, табуированными, невозможными. И как действует, думает и чувствует себя человек, который с одной стороны, не в состоянии смириться с происходящим, а с другой, не имеет сил что-либо с этим сделать. Мне кажется, в обоих случаях выбор именно старого (стареющего) персонажа имеет решающее значение — молодой или среднего возраста человек был бы обязан так или иначе либо встроиться в новый мир, либо активнее с ним бороться. У старого человека просто нет на это сил, да он и не видит смысла. Героиня "Железного века" слишком занята умиранием от рака, честно говоря, куда ей еще вписываться в местные гражданские войны черного населения ЮАР против полиции. С другой стороны, старость — это расширенная метафора беспомощности, как ни крути. Поставить себя на место одного или другого персонажа — ты тоже ничего не сделаешь. Возможно, сделаешь куда меньше, чем сделали они, потому что куда выше ставишь свою молодую жизнь, которой еще должно по идее больше остаться, поэтому она более ценна.

К вопросу о ценности жизни, опять же: на глазах у умирающей профессорши погибают двое знакомых ей подростков, неосторожно ввязавшихся во взрослые войны. Она оплакивает их так, что даже подумывает об акте самосожжения с целью кому-то что-то доказать. Но, разумеется, не доказывает. "Железный век" потому и железный, что у окружающих людей, от негритянских активистов до белый полицейских, включая женщину с тремя детьми, которая работает у профессорши горничной, внутри армированная конструкция, а внешние стены сделаны из бетона. Железные люди железного века, дети, которые никогда не плачут и не смеются, потому что это слишком по-детски. И только сама героиня, да еще ее случайный спутник — местный алкоголик — недостаточно железные, чтобы даже просто смотреть на это (притом, что их никто не трогает). Они из другого мира и другого поколения, и потому, наверное, они сходятся. Профессорша пускает бомжа в свой дом, даже не задумываясь о том, что он может банально убить и ограбить ее — и действительно, тоже не будучи человеком железного века, он начинает заботиться о ней — в какой-то степени.

Что еще умиляет в этом романе и очень задевает за живое — тема, которая уже поднималась в Life and Times of Michael K. Когда пожилая женщина, которая сама уже давно мать взрослого ребенка, испытывает страдания, внутренним взглядом она обращается к собственной матери. Чтобы та взяла ее на ручки, обняла и утешила. Такой простой образ, такая банальная вещь, наверное, и жизни так делают, и при чем тут возраст — своим родителям мы все равно будем детьми.

Это потрясающий роман, лучшее изображение концентрированной, чистой тревоги. Не тревога генерала перед боем, когда уже скоро станет известно, пан или пропал, и только вопрос времени. А тревога человека, который находится далеко за кругом основных событий и наблюдает только какие-то отголоски, отзвуки, зарю от пожаров за дальними холмами. У которого и без того множество личных забот и проблем — и происходящее их ни в коей степени не отменяет, а лишь усугубляет. Это цепляет так сильно именно потому, что все крупные страшные события, происходящие в стране, пока они не коснулись лично нас, люди воспринимают именно с этой точки зрения. Можно примерить на себя эту крайне неудобную шкуру беспомощного человека, на дальних рубежах жизни которого происходит что-то страшное.

сабж

Я уже читала пару других романов из того же цикла, "Проклятый дар" и "Голоса". Что сказать, "Прозрение" — в целом такое же. Не вершина творчества Ле Гуин, безусловно, и даже если мерить по ее средней планке (ну если считать среднюю вещь Хайнского цикла, типа "Города иллюзий"), пожалуй, ниже среднего. Все то же неторопливое, медлительное повествование, очередной роман-воспитание, пользуясь традиционными классификациями. Тот же мир Западного побережья, но другой регион. Мальчик, выросший в рабстве, в обществе, для которого рабовладельческий строй является единственно возможным и мыслимым общественным устройством. Города-государства по типу греческих полисов, постоянно то ведущие между собой войну, то заключающие союзы. Бесконечные истории войн, побед и сражений *свободных* людей, которые поначалу кажутся мальчику самым важным и возвышенным, но у читателя (за счет взгляда Ле Гуин) оставляют стойкое ощущение мышиной возни.

Текст построен по принципу "робинзон — гвардеец — террорист" и тд., только в данном случае это "раб — дикарь — разбойник — селянин — школяр". Герой проходит все эти этапы на протяжении текста и в итоге оказывается на пороге реализации не то чтобы своей недостижимой мечты, а некой жизни, о которой он даже никогда толком не мечтал, потому что не воспринимал ее как сознательную возможность. Жизни свободного человека, который может заниматься тем, чем ему больше всего хочется — учиться в университете и общаться со своим кумиром — великим поэтом. Концовка, признаюсь честно, чересчур уж сахарна на мой взгляд, слишком хороша для Ле Гуин. И я не вижу в ней борьбы или победы, только жесткую руку то ли фатума, то ли уставшего автора. Концовка уровня супругов Дьяченко, не в обиду им будет сказано.

По большому счету, сама главная, она же самая важная и самая занудная часть — это период рабства. И здесь с одной стороны очень мастерски показано поведение героя, который в рабстве вырос и считает это нормальным, искренне предан своим хозяевам и своему дому. А с другой стороны, все равно нельзя не удивляться, насколько for granted мальчик воспринимает некоторые, гм, "свинцовые мерзости", неизбежно присущие этой формации. Что дает четкое ощущение дисбелива и легкого раздражения. К тому же эксплуатация темы рабства и издевательств хозяев над безответными рабами — это, пардон за каламбур, такой банальный и пошлый эксплуатейшн, что от Ле Гуин как-то даже не ожидаешь. Можно долго спорить о том, что естественно и что не естественно, но у каждого человеческого существа есть характер, который должен проявиться рано или поздно. У героя характера нет. Не в том плане что это недоработка автора, а в том плане, что он, что называется, "бесхарактерная тряпка". Терпит, сколько сможет, а когда уже перейдены все возможные пределы, просто сбегает.

И в тексте совершенно нет той жутковатой привлекательности, странного трепета, который рождает незнакомый и таинственный мир, который присущ Хайнским вещам. Описанный мир велик, но как-то слишком ясен и скучен, и в романе на самом деле нет ни одного героя, который вызывал бы бурную приязнь или интерес. Даже легендарный Орек Каспро в итоге оказался не тем таинственным человеком из снов, а добрым дедушкой Морозом, который дарит хорошем мальчикам путевки в новую жизнь за то, что они хорошо вели себя в предыдущей. Не задевает за живое, а потому скучно.

сабж

Собственно роман "Алая аура протопарторга" — симпатичная и забавная вещь, хотя, на мой вкус, автор со стебом слегка перемудрил. Поэтому у него получился не чистый смешной стеб первой степени, а своего рода стеб в квардрате, который забавляет, но рассмеяться не заставляет. Это стеб именно что изощренный, причем степень изощренности на единицу текста шкалит. Так что нельзя сказать, что текст читается легко — как обычно ожидаешь от подобных вещей, скорее наоборот, кое-где спотыкаешься, потому что не сразу на ум приходит, что же такое осмеивает автор и почему делает это именно так.

Для наглядности поясню сюжет. В какие-то не очень ясные прошлые времена Россия распалась на ряд мелких суверенных "государств" провинциального значения. В числе них некие городишки Лыцк и Баклужино объявили себя независимыми, завели президентов, границы, представителей ООН и угрозу со стороны НАТО. Все как по-настоящему, в общем. Причем в Лыцке пришла к власти партия православных коммунистов, а в Баклужино, наоборот, засели колдуны-демократы. Ну или наоборот, не суть важно. Разумеется, между двумя городками немедленно разгорелась чудовищная вражда, как между соседями по коммуналке, с классическим подсыпанием тертого мыла в чужой суп и кражей белья с веревок. И в том, и в другом городишке вполне законным образом происходят сверхъестественные вещи, только в одном — Божьим промыслом, а в другом — силою диавольского колдунства.

И тут в апофигее холодной войны некто протопарторг, далеко не последнее лицо в Лыцкой властной структуре, внезапно переходит границу, по сути — скрываясь бегством. Дальше начинается всякая забавная и не очень чехарда, в Баклужино думают, что делать со свалившимся подарочком, в Лыцке думают, что делать без него. Происходят чудеса, колдовство, разбойное нападение на краеведческий музей, бомбардировка НАТО, разборки среди домовых и прочие веселые вещи.

Увы, мне кажется, если роман был чуть менее мудреным, это пошло бы ему на пользу. Дело в том, что автору оказалось мало стебной реальности — к ней он добавил еще и стебных персонажей, причем других в тексте нет вообще. Это, конечно, высокий пилотаж, но увы, в сочетании стебный персонаж — стебная реальность — одно из двух неизбежно отходит на второй план и как-то теряется. Не знаю, может, дело в том, что я не считаю сами идеи этих дурацких политических систем особо остроумными — рпц, понятно, не пнул еще только ленивый (и за дело, честно скажем), но вот колдуны-демократы — это какая-то сильно искусственная конструкция. Поэтому было забавно, но не более того.

"В Стране Заходящего Солнца" — я очень оживилась, увидев, что это рассказ про трудоголиков. Ну наконец-то, думаю, про нас написали. Ночевки в офисе, karoshi, все как надо. Увы, оказалось, что у автора представления о настоящих трудоголиках — примерно такие же, видимо, как у депутата Милонова о гомосексуалистах. Скучно и ненатурально.

"Дело прошлое" — забавная зарисовка, стиль которой я не возьмусь определить. Автора вызывают на ковер в КГБ или куда-то там и отчитывают за то, что он больше любит кошек, чем собак. Отличная идея для мизан-сцены в большом серьезном романе, думаю.

"История одной подделки, или Подделка одной истории" — вот это понравилось. Вообще нежно люблю исторические анекдоты всех сортов и мастей, а уж ссылки на Соловьева и Костомарова меня просто покорили. Даже если автор их придумал, в смысле, материал ссылок, очень удачно получилось.

"Манифест партии национал-лингвистов" — имхо, могло бы быть повеселее, если бы было чуть покороче и более четко. Хотя я, конечно, понимаю, что чем более невнятны такие манифесты, тем большая вероятность, что они останутся в веках — голос разума почему-то не производит ни на кого такого впечатления. Но в целом, это стеб над отдельными проявлениями русского языка на уровне Задорнова, не выше.

сабж

Скажу дикую и крамольную вещь, но Кориолан — это белая эмиграция, в конце 20-х — начале 30-х годов начавшая возвращаться в Россию и получившая там по тридцать лет лагерей.

Вообще Кориолана ужасно жалко. С одной стороны, за ним не видно тех грехов и пороков, которые, будучи даже достаточно безобидными для окружающих и общества в целом, вызывают дикое неприятие как таковые. С другой стороны, его заслуги и достоинства очевидны, причем настолько, что не оспариваются даже самыми заклятыми врагами. Но с третьей — если хорошо задуматься — оказаться в кругу его друзей и близких не особенно хочется. В наши дни, наверное, Кориолана назвали бы "высокоорганизованным социопатом": вначале он делает абсолютно все, наплевав на общественное мнение и вопреки ему. Потом, когда решает вдруг прислушаться к советам своих близких и поступить "чисто по-человечески", настолько фатально промахивается, что на этом его карьера и жизнь, собственно, заканчиваются (вряд ли это спойлер).

Почему белая эмиграция? — потому что Кориолана выделяет прежде всего именно ярый аристократизм, анти-демократизм. Точнее, анти-охлократия, но с точки зрения римского нобиля это одно и то же. И с его логикой трудно не согласиться, особенно учитывая поведение пресловутого "народа" по тексту. Эта пьеса Шекспира по сути своей — разоблачение демократии и едва ли не самая симпатичная и интересная ее критика, что мне доводилось видеть. Тиран Кориолан, которого в свою очередь пытается разоблачить чернь, вызывает уважение и сочувствие. Народ вызывает желание стрелять по нему из пулемета. Даже когда обстоятельства вынуждают к тому, чтобы смирить собственную гордыню (или собственные представления о справедливом и должном, это уж как понимать) либо рискнуть жизнью и всеми достижениями, Кориолан предпочитает второе. И в итоге начинает весьма эффективную (в отличие от нашей гражданской) войну с собственным народом, да еще и на стороне бывших врагов.

Но сердце-то не камень, вот в чем проблема. И поди проведи границу между "я-моя личность" и "я в обществе", вся наука психология над этим бьется столько лет. Кориолан мужественно выдерживает первые последствия своего решения, а также последующий натиск бывших соотечественников, убеждающих его вернуться "в семью, в работу, в коллектив". Кориолан не Гамлет, о его внутренних метаниях и размышлениях Шекспир не говорит ни слова: мы видим только резкую перемену, внезапный переход от полного отказа к согласию. Но при этом вполне легко додумать, что должен чувствовать персонаж в такой ситуации — все-таки эта вещь для игры на сцене, в большей, пожалуй, степени, чем многие другие шекспировские вещи. Не все, что в ней есть, облечено в вербальную форму. Кориолан признает себя пораженным в каком-то смысле, и наверняка испытывает при этом огромное облегчение, что ему не надо больше грести против течения, когда можно спокойно плыть по. Это возвращение на родину из чужой страны, что бы там с этой родиной ни было в прошлом, все равно чужое есть чужое.

Поэтому драма Кориолана — совершенно белогвардейская по своей сути. Когда на одной стороне ты как личность, а на другой — ты как член общества, народа, семьи и тд. И двум сторонам никак не прийти к соглашению, приходится неизбежно чем-то жертвовать. Кориолан выбирает дважды, и жертвует дважды. В первом случае — своим "общественным лицом", всеми общественными достижениями, положением, славой, консульством, по сути, даже семьей. Во втором — своей гордостью. Оба выбора оказываются пусть не неверными, но почти в равной степени фатальными для него. И это самое ужасное, потому что Кориолан в изображении Шекспира, безусловно, личность героическая и выдающаяся. И пока куда менее примечательные остальные герои живут себе относительно припеваючи, Кориолан сначала теряет все, а потом гибнет. Можно сделать распространенный вывод, что общество уничтожает тех, кто слишком отличается от среднего уровня — или, наоборот, что такие априори нежизнеспособны.

ps Читала перевод Корнеева и не скажу, что он мне сильно понравился. Общая проблема — стилистика как-то сильно не соответствует содержанию. В те моменты, когда сюжет достигает драматического накала, кто-нибудь из героев выдает какую-то стилистически очень бытовую, разговорную фразу формата "я лучше дома посижу, посмотрю телевизор". Это как-то сбивает с толку.

сабж

Вообще я очень люблю Дафну. Причем прежде всего — за то, что она умудряется непостижимым образом повернуть простые истории о любви и взрослении так, что они приобретают некий мистический оттенок и становятся ужасно интересными, привлекающими и пугающими одновременно. Пожалуй, это наиболее типичная черта самых лучших ее вещей вроде "Ребекки" и "Полета сокола": на пике романтизма всегда спинным мозгом ощущаешь, что где-то в этой гармонии есть шкаф, в котором лежит скелет, способный разрушить все.

С "Замком Дор" так, но не совсем. Скелет в виде параллели любовной истории, происходящей между героями, и классической истории Тристана и Изольды, обнаруживается практически сразу. Причем обнаруживают его, разумеется, не герои — им не до того, да и образования и мозгов у них на то не хватило бы. Она — молодая красавица-жена старого трактирщика, он — столь же молодой нищий матрос. Очень банальный сюжет про то, как молодая жена наставляет рога старому мужу с первым попавшимся симпатичным мальчиком, если вдуматься. И совершенно не героический и не эпический. Увы, в данном случае ни девушка не дотягивает до королевы Изольды, ни уж тем более мальчик-матрос — до Тристана. Реальные герои скучны и абсолютно картонны. Они ровнехонько располагаются в отведенных им ролях, ничего не торчит, такое впечатление, что кроме этих ролей у них нет вообще больше ничего — ни характеров, ни жизни, ни увлечений.

Все параллели с историей Тристана и Изольды, получается, — это изобретение двух скучающих стариков, доктора и нотариуса, которые от нечего делать занимаются исследованиями старых легенд, сопоставлением названий топонимов, раскопками архивов и тд. Отличное хобби, ничего против не скажу. Другое дело, что связь легенды с реальностью слегка притянута за уши. И, возможно, герои, находясь внутри истории и воспринимая ее значительно интенсивнее, чем читатель, не видят, что в первый раз история Тристана и Изольды, действительно, сыграла как трагедия, но будучи переложена на трактирщика, его гулящую жену и матроса, выглядит как фарс.

В общем и целом — роман читается очень легко, но оставляет после себя впечатление пустого места. Он как овсяная каша без соли и сахара. Скука и ничего больше.