Данная рубрика представляет собой «уголок страшного» на сайте FantLab. В первую очередь рубрика ориентируется на соответствующие книги и фильмы, но в поле ее зрения будет попадать все мрачное искусство: живопись, комиксы, игры, музыка и т.д.
Здесь планируются анонсы жанровых новинок, рецензии на мировые бестселлеры и произведения, которые известны лишь в узких кругах любителей ужасов. Вы сможете найти информацию об интересных проектах, конкурсах, новых именах и незаслуженно забытых авторах.
Приглашаем к сотрудничеству:
— писателей, работающих в данных направлениях;
— издательства, выпускающие соответствующие книги и журналы;
— рецензентов и авторов статей и материалов для нашей рубрики.
Обратите внимание на облако тегов: используйте выборку по соответствующему тегу.
Прогулка по вотчине сына Урана, или Борьба с предначертанным
Жизнь Алекса де ла Фуэнте, испанского композитора, живущего в Англии, в последнее время пошла вразнос.
Травма руки, от которой пришлось восстанавливаться долгое время, развод с женой, а тут еще и муза начинает фигвамы рисовать.
Алекс перебирается в маленький городок на побережье, где собирается в тиши выяснить отношения с непокорной музой.
Однако не все оказалось так просто. Ведь однажды после грозы у Алекса начинаются странные и пугающие видения. Теперь парню нужно разобраться, что происходит: у него открылись сверхъестественные способности, или накрыла наследственная шизофрения (одно вовсе не исключает другого)?
Скажу сразу, начинать знакомство с творчеством Паоло с этого проекта не стоит. Похоже, сериальный формат постановщика изрядно расслабляет, потакая возможности растектись мыслею (или мысью?) по древу. Это было заметно уже в «Невиновном», который вышел чрезмерно затянутым, а в «Треморе» проявилось в полной мере. Если в «Теле» или «Госте» Ориола для рассказа завораживающей истории с кучей нежданчиков хватало пары часов, то в «Ночи» он с трудом умещается в восемь с лишним, повторяя, расширяя одни и те же сцены, вскрывая карты раньше времени, разворачивая флеш-беки размером с серию.
В основе сценария фильма лежит роман Микеля Сантьяго «Последняя ночь на Тремор-Бич».
Чуток поругались, теперь о приятном. Хотя основная канва событий открывается слишком рано, нюансы остаются в тайне долгое время, заставляя теряться в догадках. И потирая лапки ожидать непременный финальный твист, переворачивающий происходящее с ног на голову. Также в «тумане войны» находится личность антагониста, таинственного «монстра в лыжной маске».
Напряжение на уровне. Сперва ГГ начинает озабочиваться проблемами соседей, со временем понимая, что в опасности он сам и его близкие. Благо, к последним сериям вальяжный темпоритм сериала наконец-то повышается.
Любопытен подход постановщиков к распределению внимания. Главным героем попервой выглядит наш композитор. Постепенно фокус переводится на милую соседскую пару, позднее на девушку Алекса. Затем снова возвращаясь к подробному рассказу о жизни де ла Фуэнте. Создавая эдакий мини-социум из четырех человек, каждый из которых время от времени претендует на первенство в сюжете. Как развяжется сплетаемый клубок четырех судеб, неясно до финала.
Погружениями в прошлое, как на меня создатели сериала злоупотребляют. Да флеши красиво дополняют картину, возвращая к тому, что мы уже видели мельком во вспышках воспоминаний протагониста, воссоздают всю жизнь ГГ, начиная еще до рождения. Но как то их слишком уж много.
Алекс (Рей) понравился. Ребенок, которого деспотичная мать с младых ногтей готовила к карьере пианиста. Юноша, стремящийся вырваться из-под удушающего гнета родительницы, бунтующий супротив навязанного занятия музыкой. Познающий первую любовь и первую огромную трагедию. Мужчина, сменивший обстановку, сбежавший от классической музыки в написание саунд-треков для кинематографа. Закрутивший новый роман, обзаведшийся спиногрызами, осознавший, что все эти эрзац-конструкты не приносят счастья. В очередной раз решившийся на крутые перемены. Неаккуратный затворник, мучимый чувством вины, гнилостной ненавистью к матери, потерявший путь, находящийся на раздорожье.
Алекс активно рефлексирует, поддается эмоциям, выглядит натуральным «потеряшкой», сомневается в собственном разуме и психическом здоровье (c плаксивым, растерянным видом актер местами перебирает). Делает глупости, слишком долго раздумывает, не предпринимая очевидных вещей (парабеллум купи, или телохранов найми, в конце концов!).
Джуди (Польвороса) – хозяйка местного «гостевого дома» и любовница Алекса. Экс-медсестра из Франции, резко сменившая род занятий и место жизни. Как вы догадываетесь, не просто так.
Лео (Толедо) и Мария (Кастро) – богатые соседи Алекса, живущие неподалеку в хайтек-доме. Лео – мастер на все руки и бывший адвокат (и такое бывает), фонтанирующий цитатами великих на все случаи жизни. Его супруга-художница. Парочка тоже не без скелетов в шкафах.
Жаль, часть ходов читается (привет поездке Эстреллы), что не есть «гуд». Включая «главную тайну», которая перестает быть таковой для внимательного зрителя за две серии до финала (поза!), да и до этого намеки были. Насчет оммажа работе Рамиса, даже не знаю, отнести ее к преимуществам или неудачам проекта. Как-то слишком топтание по плечам великих с использованием шаблонных ходов напоминает.
Порадовала морально-этическая основа проекта и умеренный оптимизм создателей ленты. Постановщики поговорят со зрителем о том, как разобраться в себе, склеить разбитую жизнь, отыскать внутреннюю силу. О времени, прошлом и будущем. Зададутся вопросом: наша жизнь предопределена, или мы вольны выбирать свою судьбу? Можно ли предсказать будущее, существуют ли пророческие сны или все это игры мозга, забавы подсознания, не несущие в себе ничего паранормального. Легко ли видеть грядущее (особенно если не можешь предотвратить трагедии), или это груз, способный сломать любого гомо сапиенса. Подумают о роли случайности, выборе, определяющем жизнь и смерть, попытках играть с судьбой, вариантах будущего, возникающего вследствие таких игр. Поразмышляют об отношении отцов и детей. О том, стоит ли воплощать посредством ребенка собственную мечту, творить из малыша идеал в своем представлении. Ломая ему жизнь, оставляя без радостей детства и отрочества. И могут ли такие действия привести к чему-либо доброму.
Отдельное спасибо за великолепную природу (съемки проходили где-то в Астурии в районе Бискайского залива). Красивенное побережье с горными стенами, обрывающимися к морю. Фигурные клыки скал, дома на отвесных утесах, уютная гавань. Панорамы пасторальных домиков Тремора. Грозы и шторма приходящие из владений Посейдона. Внушительные пещеры, в которых так уютно играть в морских разбойников. Лепота.
Эрго. Не лучшая работа Паоло: любопытный, но слишком затянутый триллер с фантэлементом и некоторой предсказуемостью. Несмотря на это, послевкусие от ленты на диво приятное.
Режиссер Ориола Паоло
В ролях: Хавьер Рей, Ана Мария Польвороса, Гильермо Толедо, Пилар Кастро
В рамках хоррор-запоя продолжаем сдвоенный выпуск Избы-читальни, посвящённый творчеству Грэга Гифьюна. Вчера были ДИКАРИ, а сегодня уже...
ДЕТИ ХАОСА Грэг Гифьюн
Троица друзей в детстве убивает странного бродягу, при котором были не менее странные книга и меч. Вернее, как? Убивает, вроде, один, но двое, как бы, помогают. Не со зла, кстати, а вроде как в целях самообороны, а если точнее — с перепугу. Но после этого жизнь всех троих идёт через задницу.
Честно, на "Дикарях" моё знакомство с творчеством Гифьюна могло и закончиться. И я рад, что издательство "Астрель" втиснуло в один томик сразу два романа. Потому как "Дикари", это немного не то, чего я сейчас хотел бы получить от хоррора. Незамысловатая резня — ну, быстрее и проще какой-нибудь слэшер глянуть, чтобы получить ровно те же эмоции. И по счастью, "Дети Хаоса" это нечто диаметрально противоположное.
Один из друзей, тот, что нанёс летальный удар, с годами трансформируется в этакого тёмного мессию, который, со своим отбитым наглухо культом осел где-то в Мексике. За ним-то и отправляется главный герой. Но не по доброте душевной, и не из дружеских чувств, а за деньги, да, за деньги, да.
Сразу отмечу, кого-то может оттолкнуть перманентное самокопание главного героя — писателя неудачника, алкоголика, но хорошего отца. В течение всего романа он будет перекатывать в голове тяжёлые мысли о прошлом, о будущем, о настоящем, через призму совершённого преступления. Позже к ним добавятся рассуждения о религии, вере и природе власти. И поверьте, весёлыми эти мысли никак не назовёшь. Однако лично для меня эта доморощенная философия оказалась весьма в тему. Возможно, как раз на контрасте с "Дикарями".
В какой-то момент повествование превращается в роад-трип, который, в свою очередь, превращается в трип наркоманский. И самая прелесть этого, если отбросить мою любовь к дорожным историям, в том, что даже в финале можно найти рациональное объяснение всему. Или почти всему. Совпадение, обман зрения, наркотические галлюцинации — и нет никакой мистики. Но мы то знаем. Мы — знаем, о, даааа!
Финал выводит к привычному жанровому сюжету, которого, если честно, я не ожидал. Как-то всё вроде вело немного в другую сторону, но в конце оборачиваешься назад, и — ох ты, а ведь автор ружьишки-то развешивал, развешивал! И пальнул из них, как нужно.
В итоге получилась хорошая, в меру тягучая история о предопределённости. Так что, пожалуй, этот роман можно посоветовать уже более широкому кругу любителей хоррора. Не только тем, кто читает ради рек крови и километров кишок. Впрочем чего-чего, а этого добра здесь тоже в достатке.
За сим всё. Приятного чтения всем, кто ещё читает!
У Стивена Кинга столько начатого и незавершенного, что даже если бы он вдруг перестал писать новые произведения, а просто разгреб свои многотонные завалы и дописал имеющееся, то этого хватило бы на несколько полновесных романов и пару сборников.
Что-то лежит в библиотеке Фоглера, что-то — в бесчисленных картонных коробках, разбросанных в его доме (домах). Наверняка, много черновиков и набросков таится в компьютере (у него вроде MacBook Pro). Порой кто-нибудь (например, Джон Леонард) смахнет пыль со старой незаконченной рукописи, почитает, предложит завершить, и Кинг это дописывает (как в случае с "Человеком-ответом"). Он даже забыл, что когда-то начинал этот рассказ. Стивен — товарищ очень неорганизованный, о чем сам неоднократно признавался в интервью.
Меня всегда поражало, насколько беспечно он относится к своим работам. Человек еще в конце 70-х написал "Кладбище домашних животных" и отложил рукопись в стол, не собираясь ее публиковать. Опасался, что этот сверхмрачный роман публика отвергнет. Дал добро только тогда, когда нужно было как-то отвязаться от издательства "Даблдэй" (1983). Одна из лучших его вещичек вообще могла не увидеть свет!
Многое недописанное известно (например, «Каннибалы», «Лепрекон» или «Замочные скважины»), многое всплывает совершенно неожиданно. Как это произошло не так давно с его незаконченной работой «Фил и Сандэнс». 1987 год был шикарным и продуктивным в творчестве Кинга: вышли целых 4 (!) его романа — «Темная башня II: Извлечение троих», «Мизери», «Томминокеры» и «Глаза дракона» (правда, последняя книга была закончена еще в 1983-1984 годах).
В 1987 году Стивен Кинг начал писать повесть «Фил и Сандэнс».
ФИЛ И САНДЭНС
(Стивен Кинг, 1987)
Глава 1: Фил и Нечто на лестнице
1
На свете было немало вещей, которые этот мальчишка не переваривал.
Брокколи? Сразу нет. И физкультуру тоже, особенно с тех пор, как в начальную школу Мэри Дир в Дерри пришел новый учитель — мистер Уайт. Этот фанат упражнений ввел обязательные «кали» — так он называл калистенику[1], а на деле это были: качание пресса, отжимания, разножка[2] и самое ужасное — подтягивания. Качать пресс у Фила получалось паршиво, с отжиманиями было получше, прыгать он мог хоть целый день, но вот с подтягиваниями... здесь всё было катастрофично. За всю свою жизнь он не подтянулся ни разу. Родители называли его «крепышом», а большинство ребят в школе — просто Филом, потому что он был добродушным и никого не трогал. Но те немногие, кому он не нравился, звали его Толстяком. И хотя мистер Уайт, конечно, был взрослым, Фил чувствовал: каждый раз, когда он бессильно повисал на перекладине, тот мысленно называл его точно так же. Просто вслух этого не произносил.
Были и другие вещи, которые Фил ненавидел.
Например, Делла Маккрекена, жившего через дорогу. Однажды тот побил его после того, как Фил обыграл Делла в «Риск» [3]. Маккрекен терпеть не мог проигрывать. Особенно в «Риск». И особенно десятилетнему пацану — ведь самому Деллу было тринадцать, и после летних каникул ему предстояло перейти в среднюю школу.
Еще Фил не любил ворон. Они приносят несчастье, говорил его отец. Отгоняй их «дурным глазом», наставлял он сына, но у Фила было предчувствие...
(здесь первая страница заканчивается, это всё, что доступно на сегодняшний день)
[1] Калистеника — гимнастика для развития мышц с использованием веса своего тела в качестве сопротивления
[2] Разножка — физическое упражнение, прыжки на месте с переменой положения рук и ног
[3] «Риск» — настольная игра, пошаговая стратегия
Лично мне начало понравилось. Всего Кинг написал 82 страницы повести (или романа?) и не закончил ее.
Теперь передаем слово Роки Вуду, который знал о творчестве Кинга больше, чем кто-либо на свете (включая самого Кинга):
В апреле 2013 года некий человек попытался продать рукопись объемом в 82 страницы, заявив, что это «неизданная повесть Стивена Кинга, написанная где-то в 1987 году». Продавец утверждал, что получил ее через благотворительный фонд «Исполни мечту», когда в возрасте тринадцати лет встретился с Кингом. Чтобы доказать подлинность, он выложил скан первой страницы. Информация дошла до самого Кинга, и тот признал ее: «Да, это мое. Смутно вспоминается — кажется, что-то о крошечных человечках...»
Первая глава называется «Фил и Нечто на лестнице». Сразу же выясняется, что действие разворачивается в мрачном, но знакомом всем городке Дерри. Главный герой — десятилетний мальчишка по имени Фил, ученик начальной школы Мэри Дир (которая не упоминается в других произведениях Кинга). Фил — крупный мальчик, за что сверстники порой дразнят его «Толстяком», но поскольку он добродушный и приятный в общении, большинство ребят просто зовут его по имени. В жизни парнишки есть несколько вещей, которые он терпеть не может: брокколи, физкультуру, тринадцатилетнего соседского подростка, который однажды его поколотил. А еще Фил боится ворон. «Они приносят несчастье, говорит его отец. Отгоняй их "дурным глазом", наставляет он сына...»
После ряда «переговоров» рукопись выкупило издательство "Семетери Данс". Стивен Кинг официально разрешил мне сделать обзор произведения для читателей этой книги ("Неопубликованное и невошедшее в сборники" Роки Вуда — прим. переводчика). Впоследствии его личный помощник подтвердил, что у самого писателя сохранился черновик, который обрывается на 101-й странице. Но есть еще несколько ненумерованных страниц, которые "могут быть продолжением истории". Таким образом, существует как минимум две версии рукописи. Однако, маловероятно, что Кинг когда-либо завершит эту работу. Ниже представлен обзор 82-страничной версии.
Глава первая — «Фил и Нечто на лестнице».
Фил Вентворт — обыкновенный мальчишка из Дерри, и в тот день он чувствует себя неважно, поэтому остается дома. Ему десять лет, он выше большинства сверстников, полноват и учится в начальной школе Мэри Дир. Себя он считает трусом, и когда слышит странный скрип на лестнице, то уверен, что по его душу пришел убийца. Но вскоре выясняется, что это всего лишь сиамский кот его сестры по кличке Билл. Мы узнаем немного о родителях Фила: папа работает в автосалоне у мистера Маккрекена (отца того самого тринадцатилетнего соседа-задиры), мама же трудится в компании "Дерри Бизнес Машинс". Отец Фила суеверен, и у обоих родителей есть множество любимых поговорок, которые Фил называет «закидонами».
Глава вторая — «Билл и Сандэнс».
Из этой главы мы узнаем, что в то же время Филу много что нравится, хотя большинство из этих вещей не идут ему на пользу — особенно фастфуд и пицца. Он обожает допоздна засиживаться у телевизора, любит смотреть рестлинг, хотя отец уверяет его, что всё это постановка. Фил любит тако, от чего пускает газы и тем самым выводит из себя старшую сестру Дину (которой то ли 14, то ли 15 лет). Из полезных вещей, которые ему нравятся: «Фил любил математику и географию, но он никогда бы не признался в этом друзьям, чтобы не прослыть «задротом». Также его любимый предмет в школе — урок «Песни и Танца», хотя он неуклюж в сквэр-дансе, где его партнерша всегда оказывается намного легче и ниже его.
Однажды Фил просыпается от кошмара, выпав из кровати, и становится свидетелем того, как его кот Билл с яростью нападает на крошечное существо — ростом всего шесть дюймов. Это Сандэнс — представитель древней расы миниатюрных гуманоидов, называемых «Тини»», которые пытаются выжить в мире, полном опасностей и хищников (в частности, птиц), и находятся на грани вымирания. «Племя» Сандэнса отчаянно нуждается в пище и лекарственных травах (страдая от неурожая и болезней, которые носят название "Пятна"), и Совет решает отправить одного из членов племени в «одиночный рейд». Сандэнс стал третьим, кто вытянул жребий на это опасное задание, — двое предыдущих не вернулись. Ему удалось собрать немного пищи и трав, которые он тащил на санях обратно в "логово", но по пути домой на него напал кот.
Здесь мы погружаемся в сознание Билла и узнаем, что сиамские кошки смотрят на «людишек» свысока и считают их своими «подданными». Они тщательно скрывают истинную хищную натуру и кажутся покладистыми и дружелюбными, чтобы лучше «дрессировать» или «одомашнивать» нас! Открывается тайный мир домашних животных: например, персидские кошки с презрением относятся к беспородным кошкам, считая себя элитой, кошачий аналог Бугимена зовется Дрипслоббер, а кошки и собаки спорят о древних мифах и легендах. Дед Билла, старый кот по кличке Боги, однажды рассказал ему про лепреконов ("не людишки и не животные"), которые обретают бессмертие, выкрадывая детей и подменяя их троллями. Боги добавляет, что если Билл когда-нибудь встретит Тини, ему следует убить его быстро, так как они могут быть опасными, если их загнать в угол.
Сандэнс отважно сражается с Биллом, ранив его маленьким копьем (когти кота при этом оставили две глубокие раны на спине Сандэнса), но исход битвы неясен. Билл вновь атакует, сломав копье, и замахивается когтистой лапой, готовясь нанести последний удар.
Глава третья — «Фил и Сандэнс».
Фил, как и большинство мальчишек, иногда сомневается в себе, но в целом себя уважает. Однако, бывает, его накрывают неприятные воспоминания о неудачных моментах в жизни – например, как он провалил бейсбольный матч, сделав ошибку, которая стоила команде победы. Это был матч против команды Делла Маккрекена, его заклятого врага. Постоянный страх перед Деллом отравляет жизнь Фила. И он, и его сестра прекрасно понимают, что с издевательствами Делла ничего не поделать, ведь отец Фила может потерять работу в автосалоне Маккрекена. "Джон Вентворт прошел путь от простого механика до начальника отдела, и хотя теперь зарабатывал хорошие деньги, всё равно называл мистера Маккрекена Саймоном Легри (жестокий рабовладелец в романе Г.Э. Бичер-Стоу "Хижина дяди Тома" – прим. переводчика)".
Но все страхи Фила отступают, когда он видит, как Билл нападает на маленькое существо в траве. Мальчик бросается на помощь, отгоняет кота и спасает маленького раненого человечка.
Глава четвертая — «Фил сам по себе».
Фил заносит Тини на кухню и вспоминает похороны дедушки — тогда мальчишке показалось, что грудь покойного поднимается и опускается. Когда он поделился этим с мамой, та сказала, что это потому, что он хочет, чтобы дед был жив. Но Фил возразил, что дело не в этом. «Внезапно Фил понял, почему дети должны становиться взрослыми. Потому что если ты вечно остаешься ребенком, взрослые в конце концов сведут тебя с ума своими глупыми рассуждениями, не желая даже слушать. Похоже, в конечном счете ты взрослеешь в порядке самозащиты». Дядя Джерри, учитель, тогда вмешался, сказав, что и он видел, как грудь покойного будто бы двигалась, но при этом разъяснил, что это была галлюцинация («или, возможно, правильнее сказать "оптическая иллюзия"»).
Фил бежит за зеркальцем из косметички матери. Когда он подносит его к личику Тини, зеркальцо немного запотевает. В панике и не зная, что делать дальше, Фил обливает холодной водой крохотного человечка и шепотом (чтобы не навредить ему) спрашивает, что делать. Когда Тини пытается что-то сказать, Фил ничего не слышит, поэтому сворачивает лист нотной бумаги в трубочку, через которую слабо улавливает слова. Сандэнс объясняет, что ему нужно что-то оранжевое из его саней, и теряет сознание. Фил стремглав выскакивает наружу, начинает рыться в санях и вдруг осознает, что находится на улице в чем мать родила. Хуже того, он слышит сигнал клаксона велосипеда — это Делл Маккрекен со своим братом («маленьким паршивцем Сонни»). «Эй, нудист!» — окликнул его Делл. Он пытался крикнуть что-то еще, но не смог — просто гоготал как безумный. Несмотря ни на что, Фил собрал оранжевого, похожего на морковь материала.
К сожалению, на этом моменте рукопись обрывается.
Но не наше расследование.
Очевидно, что «Фил и Сандэнс» — это очередная попытка Кинга вернуться к одной из его старых задумок, которая берет начало в рассказе «Лепрекон», написанном примерно в 1983 году (за четыре года до этого). В том рассказе маленький Оуэн Кинг прогоняет кота (на этот раз по имени Спрингстин) своей сестры, который терзает кого-то на лужайке: "...крошечного человечка в зеленой шляпе, сделанной из листа. Человечек оглянулся через плечо, и Оуэн увидел, как сильно тот был напуган".
Борьба между кошкой и крошечным человекоподобным существом легла в основу сценария к «Генералу» и одному из сегментов фильма «Кошачий глаз». Правда, в кинокартине роли поменялись: там именно кот стал героем. Эти работы были написаны приблизительно в 1984 году, еще до того как Кинг взялся за проект «Фил и Сандэнс», который затем забросил.
Эта повесть перекликается со множеством других произведений Кинга. Действие разворачивается в Дерри, мистическом и роковом городке, знакомом по многим другим историям писателя.
В первой главе мы знакомимся с тринадцатилетним Деллом Маккрекеном, который осенью перейдет в среднюю школу. Во второй главе эта школа упоминается — «Дерри Хай» (средняя школа Дерри), известная по «Ловцу снов» и «Бессоннице». Торговый центр, упомянутый в первой главе, присутствует также в «Мешке с костями», «Томминокерах» и «Оно». Во второй главе танцевальная труппа Фила отправляется в среднюю школу Бангора, чтобы посмотреть постановку «Петя и Волк». В «Темной башне VI: Песнь Сюзанны» мы узнаем, что именно эту школу окончил Оуэн Кинг. Семьи Вентвортов и Маккрекенов живут на Джексон-стрит, знакомой нам по «Мешку с костями», «Бессоннице» и «Оно». Упоминается и Канзас-стрит, которая также фигурирует в «Тайном окне, тайном саду», «Ловце снов», «Бессоннице», «Оно» и рассказе «Дорожный ужас прёт на север». Наконец, Мейн-стрит снова присутствует здесь, как и в «Бессоннице», «Оно» и «Томминокерах».
(Конец перевода фрагмента из книги Р.Вуда)
Остается только гадать, куда бы завела фантазия Стивена Кинга, продолжи он эту повесть.
Как уже понял пытливый читатель, лапки слоупока дотянулись до серии "Мастера ужасов". Потрошу, потихоньку, знакомлюсь с писателями, чьё творчество ранее не встречалось. В этот раз в читалку мою угодил не шибко известный в наших пенатах товарищ — Грэг Гифьюн. В одном томе было два романа, но кто я такой чтобы по десять раз на дню менять формат Избы-читальни? Будет по отзыву на каждый. Но оба на этой неделе. А пока — погнали за блондинкой в неподобающе коротком облачении!
Небольшая яхта терпит крушение, и несколько друзей выбрасывает на необитаемый остров. Но так ли он необитаем на самом деле? Ведь на другом берегу друзья находят заброшенный военный лагерь времён Второй Мировой, и кто-то недобрый следит за ними из джунглей.
Перед нами слэшер, настолько типичный, что хоть в палату мер и весов помещай. Нечто инфернальное по очереди мочит выживших, нагоняя жути, и злобно зыркая из зарослей. Будет кровь, обезображенные трупы, мистические тайны и тела с минимумом одежды — тропики, что вы хотели. Думается мне, из этого мог бы получиться бодрый хоррор-боевичок, из разряда тех, что крутят на ТВ-3. Но я-то читал книгу!
Если сперва всё развивается довольно гладко, то чем дальше в джунгли, тем больше вопросов к автору. Ощущение складывается, что он ухватился сразу за несколько тем — робинзонада, потусторонняя мистика, военные эксперименты, "повелитель мух", — но так и не понял, на какой сосредоточиться, и в итоге не дотянул все.
Интриги, как таковой нет. Нам даётся пространная объяснялка, которую умирающий пленник написал гвоздём на стене камеры. Герои плосковаты, да и дохнут, как мухи. Типажи, типичные для слэшера — мачо, красивая дурочка, ботаник, и влюблённая парочка, не примечательная ничем, кроме какой-то необоснованной живучести её женской половины. Злое зло, вопреки своей неуязвимости перед лицом пятёрки потерянных безоружных людей, для чего-то сопит в кустах, скрытничает с помощью старых тоннелей, прорытых по всему острову, и выцепляет жертв по одной. И даже сисек толком не показали, хотя тропический рай как бы намекал, что нужно.
Всё это вместе не даёт поверить в историю, даже на мгновение. Однако! Ага, есть однако, и это объём. На выходе мы имеем бодрый, динамичный, умеренно кровавый ужастик категории Б. Или даже В, а хрен пойми категории эти. Короче, история в самый раз для книжек, которые выпускают только в мягких обложках. Открываешь такую, уже зная, чего ожидать, и не разочаровываешься особо. Потому как — ну, видели глазки, что покупали. Теперь хоть повылазьте.
Рекомендую тем, кто хочет чего-то не затянутого, кровавенького, с лёгким налётом тайны. И, это самое... если кто-то поймёт, в чём там прикол с журналом "Лайф" — дайте знать, хорошо? Слоупок не догнал.
За сим всё. Приятного чтения всем, кто ещё читает!
«НЕКРОНОМИКОН И ПРИСВОЕНИЕ ДРЕВНИХ ТЕКСТОВ» (2015).
«The Necronomicon and the Misappropriation of Ancient Texts».
.
Автор: Габриэль Макки (Gabriel McKee; р.1979) — американский религиовед, писатель, научный сотрудник кафедры Нью-Йоркского Университета, магистр теологических исследований Гарвардской школы богословия и магистр библиотечных и информационных наук Университета Лонг-Айленда. В сферу его академических интересов входит изучение пересечений научной фантастики и теологии, фантастическая литература Филипа К. Дика, труды средневековых мистиков, религиозно-философская патристика и история церкви, метаданные и научная коммуникация в античных исследованиях, а также пара-историография и библиография изданий малой независимой прессы. С 2016-го года является каталогизатором и библиотекарем по коллекционным фондам и общественным услугам в библиотеке центра передовых научных исследований Института изучения Древнего мира (ISAW) при Нью-Йоркском Университете. Автор журнальных статей и нескольких культурно-исследовательских публицистических книг, среди которых: «Розовые лучи света от Бога в сточной канаве: научно-фантастическая религия Филипа К. Дика» (2003), «Евангелие от научной фантастики: от Сумеречной Зоны до Последнего Рубежа» (2007), «Постоянство По: коллекция Эдгара Аллана По от Сьюзен Джаффе Тейн» (2014), «Литературное содружество: взаимоотношения и соперничество в американской литературе XIX века» (2017), «Теология и Вселенная DC» (2023), «The Saucerian»: НЛО, люди в чёрном и невероятная жизнь Грея Баркера» (2025). В настоящее время Макки работает над созданием руководства по передовым методам каталогизации комиксов и графических романов.
______________________________
* * *
В 2015-ом году я отправился в Сиракузы, штат Нью-Йорк, чтобы посетить конференцию «Священная литература и Светская религия», организованную религиозно-литературным форумом Колледжа Ле Мойн. На этой конференции обсуждался широкий круг тем, в центре которых присутствовали термины «светский» и «священный», но не как неперекликающиеся сферы, противостоящие друг другу, а как пересекающиеся и взаимосвязанные понятия, значение которых постоянно меняется. Хотя многие из презентаций касались современной и средневековой литературы, в воздухе также витали и древние тексты.
Я посетил презентации Дэвиса Хэнкинса из Государственного Университета Аппалачей, говорившего об истоках происхождения израильской религии в более широком контексте Древнего Ближнего Востока; Дэниела Миллера из Лэндмарк-колледжа, который предложил новое прочтение евангельского предписания «воздать кесарю кесарево» в контексте политического и экономического климата римской Иудеи; и Элизабет Лэш-Куинн из Сиракузского Университета, сравнившую содержание и контекст сборника афористичных философских мыслей «Размышления» императора Марка Аврелия (170-е годы, II век н.э.), с современным «возрождением стоицизма» в виде книг по психологической самопомощи, таких как «Стоицизм и искусство счастья» (2014) британского психотерапевта Дональда Дж. Робертсона.
Мой коллега по дискуссии, учёный и писатель Джозеф П. Лейкок из Техасского Государственного Университета, социолог американских религиозных движений, представил доклад о «Некрономиконе», полностью вымышленной книге, упоминаемой почти в двух десятках произведений американского автора бульварных ужасов Говарда Филлипса Лавкрафта. В Лавкрафтовских историях «Некрономикон» описывается как древний текст, составленный «безумным арабом» Абдулом Альхазредом в VIII веке нашей эры, содержащий магические чары и заклинания для вызова чудовищных монстров и архаичных божеств. В одном из своих рассказов Лавкрафт утверждает, что Альхазред написал этот текст после исследования древних вавилонских и египетских руин.
«Некрономикон» как вымышленная книга возник в работах Г.Ф. Лавкрафта и превратился в обширную литературную шутку, по мере того, как другие писатели ужасов органично дополняли Мифы о Ктулху. Это не единственная книга, придуманная Лавкрафтом, однако она самая известная. Так реален ли «Некрономикон»? Ответом может быть совершенно иной вопрос: реален в каком смысле? Общепринятое мнение большинства состоит в том, что книга полностью вымышлена, и любая другая точка зрения — либо самообман, либо преувеличение. Почему же нас это волнует? Потому что эта проблема может пролить свет на вопрос о том, как определяется происхождение аутентичного текста.
Происхождение текста — это набор критериев, которые учёные используют для оценки его подлинности. Прежде всего, на значимый древний текст как правило ссылаются в других письменных исторических источниках. Например, Книга Еноха упоминается в Библии. Евангелие от Иуды названо в нескольких трудах ранних отцов Церкви II века нашей эры как еретический текст. Рукописи Книги Еноха были найдены в XVII веке в Эфиопии, а папирус с Евангелием от Иуды, наконец-то, был обнаружен в Египте в последней четверти XX века. Однако вплоть до того же XX столетия нет никаких упоминаний о труде под названием «Некрономикон». Во-вторых, должна существовать рукопись, которую учёные могли бы изучить открыто и подвергнуть таким тестам, как радиоуглеродное датирование и пыльцевой анализ. Подобной рукописи «Некрономикона» до сих пор не обнаружено, и пока её не найдут, книгу следует считать вымышленной.
Другие характеристики аутентичного текста, которые «Некрономикон» не может продемонстрировать, включают цепочку владельцев, множественные версии рукописи с небольшими текстовыми вариациями, а также лингвистические и прочие внутренние свидетельства, позволяющие отнести его создание к определённому времени и месту. Некоторые утверждают, что книга, которую люди захотят прочесть, появится спонтанно. Трудно спорить с подобной круговой логикой. Однако, возможно, в некотором смысле этот аргумент о «самоактуализирующемся тексте» верен. Известно, что сами библиотекари ради забавы вставляли в свои каталоги поддельные записи о «Некрономиконе». И рыночный спрос, безусловно, по мере того как росла одержимость запретным фолиантом, с годами породил несколько «Некрономиконов», чтобы удовлетворить любопытство людей. Наиболее примечательной из этих книг является «Некрономикон Саймона». Предполагается, что это якобы древнешумерский гримуар, переведённый с греческого манускрипта тёмного происхождения. Не так давно, в 2006-ом году «Саймон» дополнительно опубликовал захватывающее повествование об истории своего издания (здесь можно прочесть аннотацию ->>>): «Мёртвые имена: тёмная история Некрономикона».
Несерьёзные ироничные слухи о том, что «Некрономикон» является реальным историческим текстом, циркулировали начиная с 1930-х годов прошлого века, что в итоге привело к публикации нескольких фальшивых изданий, которые утверждают, что представляют «настоящий» текст этой вымышленной книги. Наиболее известной из них является «Некрономикон Саймона» (1977, изд-во: Schlangekraft, Inc.), названный в честь его псевдо-мононимного составителя. В настоящее время широко распространено мнение, что действительным автором книги является американский писатель-оккультист Питер Левенда* (*прим., — в бюро регистрации авторских прав США для переиздания книги «Врата Некрономикона» (2006) вышедшей под псевдонимом «Саймон», автором-правообладателем указан Левенда (каталог авт.прав «CPRS»). Несмотря на это, сам Питер Левенда в нескольких своих интервью неоднократно заявлял, что он не «Саймон», а лишь выполнял исследовательские функции связанные с изучением магии «Некрономикона»).
Гримуар «Некрономикон Саймона» составлен из смеси реконтекстуализированных (помещённых в новый контекст) древнешумерских и более поздних древневавилонских мифов и текстов, и ориенталистской магической системы Алистера Кроули, приправленных дополнительными ссылками на вымышленных божеств, созданных Говардом Лавкрафтом. Структурно текст этого фолианта смоделирован по образцу «Книги Теней», составленной в конце 1940х начале 1950х годов основоположником языческого вероучения Викка Джеральдом Гарднером и «Гоэтии», магического гримуара сомнительной подлинности, датируемого поздним Средневековьем.
Сам текст «Некрономикон Саймона» является плагиатом работ пионеров-ассириологов, таких как Реджинальд Кэмпбелл Томпсон (1876-1941), из книги которого «Дьяволы и злые духи Вавилонии: вавилонские и ассирийские заклинания против демонов, упырей, вампиров, домовых, призраков, и так далее», были заимствованы многие переводы. Этот двухтомный труд, опубликованный в 1903–1904 годах и впервые переизданный в 1976-ом, внёс существенный вклад в современные знания о древневавилонской демонологии и магических практиках. В своём первоначальном контексте эти магические тексты являлись изгоняющими заклятиями против злых духов и различных бед, которые они причиняли, а не заклинаниями для их вызова.
«Саймоновские» тексты написаны на смеси английского и древнешумерского языков. «Некрономикон Саймона» имеет тенденцию представлять описания зловещих демонических сущностей на английском языке, но возвращается к транс-литерированному аккадскому языку, когда тексты начинают призывать к изгнанию духов, что приводит к предположению, что демонов наоборот вызывают, а не изгоняют. Эти древние месопотамские заклинания стали считаться «сатанинскими» в результате многовекового процесса переосмысления. «Некрономикон Саймона» же, прочитывает свои древние источники через сочетание средневековой демонологии, теософии XIX и бульварной литературы XX века «pulp fiction».
Однако, несмотря на очевидное происхождение «Некрономикона Саймона» как мистификации, он неоднократно использовался в качестве реального доказательства в судебных процессах по делам об убийствах, например, такого как уголовное дело лидера подростковой банды Родерика Джастина Феррелла и его вампирского культа «Клан Вампиров» из города Мюррей (штак Кентукки). В 1996-ом году Феррелл вместе с приятелем убил обоих родителей своей давней подруги, в результате жестокого вторжения в их дом. Но многочисленные факторы, всплывшие во время освещения этого преступления в СМИ, включая собственную самоидентификацию Феррелла как вампира и обнаружение экземпляра «Некрономикона Саймона» в его машине, привели к тому, что тяжкое преступление было переквалифицировано судебными экспертами в ритуальное сатанинское убийство (Джозеф П. Лейкок из Техасского Университета обсуждает дело Фаррелла в своём более раннем социологическом исследовании 2009-го года: «Вампиры сегодня: правда о современном вампиризме»).
В случаях, подобных делу Рода Феррелла, воинствующие крестоносцы-прокуроры, самопровозглашённые «культовые копы» (следователи-полицейские), верящие в оккультизм, а так же жаждущие сенсаций журналисты новостных СМИ, использовали «Некрономикон» как доказательство скрытого Сатанинского Заговора. Эта воображаемая, и в то же время ставшая реальной книга, представляет собой интригующий пример того, как древнее священное и современное светское объединились в совершенно новый гибрид.
Говард Лавкрафт, «Саймон» и крестоносные антикультисты — все они промышляют различными интерпретациями истории. Широкая общественность знает достаточно об истории древнего Ближнего Востока, чтобы воспринимать его как место, полное загадок и странностей. Действительно, эта репутация сама по себе является наследием Древнего мира, поскольку греки и римляне считали, что «магия» пришла с Востока. В своей книге «Естественная история» (около 70-го года н.э.) древнеримский писатель I века н.э. Плиний Старший заявляет: «Нет никаких сомнений в том, что это искусство зародилось в древней Персии» (между VII и IV веком до н.э., во времена Первой Персидской империи). По утверждению Плиния Старшего, магия была впервые открыта древним философом Зороастром около 647-го года до нашей эры, но была записана только в V веке до нашей эры магом Останесом. Однако утверждения Плиния поддерживаются не всеми современными историками.
Этот прото-ориентализм в сочетании с исторической безграмотностью — или, возможно, с предельным недоверием и отношением к «истории» как к заговору элит, сам по себе — привёл к мистификации античности как чего-то необъяснимого, таинственного или даже сатанинского. Это предоставило возможность как откровенным мошенникам, так и тем, кого писатель и учёный Джозеф П. Лейкок называет «моральными предпринимателями»*, писать свои собственные химерические истории, вставляя названия древних мест и имена божеств в воображаемые битвы между космическим добром и злом. Все эти ошибочные исторические конструкции основаны на невежестве. (*прим., «Моральный предприниматель» — человек, группа людей, организация или движение, пытающиеся создать новую этическую норму, убеждая общество принять и обеспечить соблюдение общественных стандартов, соответствующих их собственному набору горячо поддерживаемых личных моральных убеждений и идеальному, на их взгляд, общественному порядку).
На самом деле, сегодня мы уже довольно много знаем о древних ближневосточных культурах и их религиозных практиках — и в библиотеке «ISAW» Института изучения Древнего мира (при Университете Нью-Йорка), собраны многие из плодов этих знаний — но исторические фальсификации ожидаемы и зависят от степени невежества. Чем больше мы сможем узнать и чем лучше передадим эти знания, тем больше у нас будет инструментов для противостояния неверно истолкованной истории.
Ниже: Демон Пазузу (Pazuzu) — один из демонов, упоминаемый наряду с вымышленным Ктулху в тексте «Некрономикона Саймона». Пазузу — в шумеро-аккадской, ассирийской и вавилонской мифологиях — тёмный повелитель демонов четырёх ветров, приносивший засуху, голод, эпидемии и потопы, символизировавший жизнь и смерть, созидание и разрушение. По легенде, божество Пазузу существовало ещё до создания самой Бездны. Древне-ассирийская бронзовая скульптура 1-го тысячелетия до нашей эры (Музей Лувра).
Медная статуэтка Пазузу, найденная при раскопках археологического памятника Эль-Шейх-Хамад на территории современной Сирии.
облако тэгов
