Данная рубрика представляет собой «уголок страшного» на сайте FantLab. В первую очередь рубрика ориентируется на соответствующие книги и фильмы, но в поле ее зрения будет попадать все мрачное искусство: живопись, комиксы, игры, музыка и т.д.
Здесь планируются анонсы жанровых новинок, рецензии на мировые бестселлеры и произведения, которые известны лишь в узких кругах любителей ужасов. Вы сможете найти информацию об интересных проектах, конкурсах, новых именах и незаслуженно забытых авторах.
Приглашаем к сотрудничеству:
— писателей, работающих в данных направлениях;
— издательства, выпускающие соответствующие книги и журналы;
— рецензентов и авторов статей и материалов для нашей рубрики.
Обратите внимание на облако тегов: используйте выборку по соответствующему тегу.
368-е место — шведский лауреат Нобелевской премии-1951 Пер Лагерквист (Pär Fabian Lagerkvist, 1891-1974), новелла "Отец и я" (Far och jag, 1924), открывающая концептуальный авторский сборник "Злые сказки" (Onda sagor).
Основой, вероятно, послужил случай из автобиографии: отец писателя тоже работал на железной дороге. Десятилетний мальчик отправляется с отцом на прогулку в лес; пасторальное начало контрастирует с жутким финалом. Проецируя страхи мальчика на идиллический пейзаж, Лагерквист наполняет короткую зарисовку множеством символов — тут и инициация мальчика для суровой взрослой жизни, и разочарование в вере, и предчувствие нового жестокого века, и предчувствие трудного пути, отличного от консервативной, патриархальной жизни родителей. История вызывает у меня ассоциации со "Страхами" Чехова, в том числе — в ярком описании чувства страха.
цитата
Сумерки сгущались. Деревья стали какие-то странные. Они прислушивались к каждому нашему шагу, будто не узнавая. На одном сидел светлячок. Сидел и смотрел на нас. Я схватил отца за руку, но он не увидел этого странного света и прошел мимо. Совсем стемнело. Мы подошли к мосту через ручей. Внизу гремело так, словно там открылась бездна и хотела поглотить нас. Мы осторожно шагали по шпалам, держась за руки, судорожно вцепившись друг в друга, чтобы не упасть. Я думал, отец перенесет меня через мост, а он не стал, он хотел, чтоб я был как он, чтоб я не боялся. Мы шли и шли. Отец шагал в темноте спокойно, размеренно, молчал и думал о своем. Я не мог понять, как это он спокоен, когда кругом такая темень. Я испуганно озирался по сторонам. Кромешная тьма. Обмирая от страха, я даже глубоко дышать не смел: вдруг темнота проникнет внутрь и задушит меня? Так мне казалось в те минуты. Железнодорожная насыпь круто уходила вниз, в черноту, в ночную бездну. Телеграфные столбы тянулись к небу, как призраки, внутри у них что-то глухо клокотало, будто из-под земли шли голоса, а белые фарфоровые шляпки на столбах как бы испуганно съежились, прислушиваясь. Страшно. Все стало ненастоящее, чужое, точно в сне.
367-е место — вновь американский классик Амброз Бирс (Ambrose Bierce) и «Происшествие в Браунвилле» (An Adventure at Brownville, 1892), написано в соавторстве с Айной Лиллиан Петерсон.
Рассказ из сборника Can Such Things Be? (1893), одного из ключевых авторских сборников, монстров-китов 19 века (наравне с Grotesque and Arabesque (1839) Эдгара По и The King in Yellow (1895) Чамберса), на которых держатся тёмные земли американских звёзд хоррора века 20-го.
Сильный рассказ. Авторский стиль привычно скуповат, но по-репортёрски выделяет главное, подчёркивает детали. И этих намёков вполне достаточно, чтобы осознать оставшуюся за кадром большую часть кошмара, ужасную трагедию целой семьи.
Произведение вносилось в антологию лучших рассказов о гипнотизме.
цитата
Он наступал на нее, шаг за шагом, она шаг за шагом отступала. Он пристально смотрел ей прямо в глаза, и во взгляде его не было ни нежности, ни сострадания. Она остановилась, и рука, которую она подняла было, начав его обвинять, упала вдоль тела. Большие глаза девушки начали медленно закрываться, веки опускались, скрывая их странную дикую красоту, а сама она застыла и побледнела, как ее мертвая сестра.
366-е место — американский автор Дэвис Грабб (Davis Grubb, 1919-1980); "Чемодан из конского волоса" (The Horsehair Trunk, 1946), вариант названия — The Secret Darkness.
Успех пришёл к писателю в середине 50-х с выходом ставшего бестселлером романа "Ночь охотника", по мотивам которого был снят в 1955 году знаменитый одноимённый триллер с Робертом Митчемом.
Фильм "Ночь охотника". Роберт Митчем в роли Гарри Пауэлла, одного из самых харизматичных злодеев в истории кино
Рассказ "Чемодан из конского волоса" впервые опубликован в Ellery Queen’s Mystery Magazine в 1956 году, впоследствии внесён автором в сборник Twelve Tales of Suspense and the Supernatural (1964), книгу признанную "важной для развития жанра" самим Стивеном Кингом.
"Чемодан", скорее, чёрный детектив, в стиле хичкоковских собраний, мистическая составляющая здесь интересна, но она всё же для антуража. Рассказ из числа тех произведений, где вся изюминка в остроумной концовке.
Дважды экранизировался для телевидения: в 1957 году для сериала Studio 57 (с Винсентом Прайсом в главной роли ) и в 1971 — с Джеком Кэссиди — для Night Gallery Рода Серлинга.
цитата
Его собственная могучая и несгибаемая воля сделала возможным сам этот трюк. Он подошел к краю своего стола и вцепился в нож для бумаги, лежавший на старой, грязной промокашке. Пальцы были словно клочья тумана, текущие сквозь решетку... Он попробовал еще раз, напрягая всю свою волю. Снова и снова обхватывал он маленький медный кинжал, пока тот не сдвинулся на дюйм. Еще чуть-чуть. Со следующей попытки он поднял его в воздух на целых четыре дюйма и продержал концом вниз, прежде чем уронить, почти секунду. Мариус провел остаток дня, тренируясь, пока не стал поднимать нож, держа его в кулаке, и вонзать его в промокашку так глубоко, что он врезался и в дерево стола.
371-е место — Французский писатель первой половины позапрошлого века Петрюс Борель (Pétrus Borel, 1809-1859) по прозвищу "Ликантроп" (Le Lycanthrope); рассказ "Дон Андреас Везалий, анатом" (Don Andrea Vesalius, L'Anatomiste, 1833) из сборника "Шампавер. Безнравственные рассказы" (Champavert: Contes immoraux).
портрет Везалия
Борель — один из лидеров "неистовых романтиков", раскрывавших жестокую правду жизни. При жизни не снискал литературной славы, несмотря на то, что пользовался уважением среди коллег-писателей. Был заново открыт в двадцатом веке объявившими его своим предшественником французскими сюрреалистами, которым пришёлся по вкусу циничный стиль и мизантропия Бореля.
Главный герой рассказа — реальный человек, врач 16 века, основатель современной анатомической школы Везалий. Судя по всему, стал такой же жертвой полуфантастических историй из жизни знаменитых людей, популярных в прошлые века, как Антонио Сальери. Борель написал рассказ на основе сомнительной легенды, но он стал одним из лучших в сборнике, присутствуют даже элементы хоррора. В рассказе у Бореля Везалий — дряхлый старик, женившийся на молодой девушке, но настоящему Везалию, когда он жил в Испании, было лет 45-46.
цитата
– Доктор правильно сделал – для своей свадьбы выбрал субботу, как раз когда ведьмы шабаш справляют. Надо быть самому колдуном, чтобы все так придумать, – сказала беззубая старуха, притулившаяся к амбразуре окошечка в воротах.
– Вот уж верно, милая, верно, как бог свят! Кабы все, кого он уморил, сюда собрались, так они хороводом бы вокруг всего Мадрида ходить могли.
– А что кабы и впрямь, – снова заговорила первая старуха, – все бедные кастильцы, те, с кого этот палач кожу содрал, – да воздаст им господь за это сторицею! – пришли бы к нему стребовать ее обратно?
– Меня уверяли, – вставил приземистый бородач, затерявшийся в гуще людей и привставший на цыпочки, – что на завтрак ему частенько подают котлеты из мяса, да только такого, каким мясники не торгуют.
– Верно, верно!
– Нет, нет, неправда! – вскричал высокий парень, прилипший к оконной решетке, – ложь это! Спросите-ка мясника Риваденейру.
– Молчи! Да замолчишь ты наконец! – еще громче заорал мужчина, угрожающе закутавшись в бурый плащ и надвинув на глаза сомбреро. – Не знаете вы его, что ли? Это же Энрике Сапата, ученик живодера! Verdugo и ahorcador – на одной бы веревке вздернуть обоих! Бьюсь об заклад, что, коли у него под курткой пошарить, так отрезанную руку или ногу найдешь!
фронтиспис из издания 1927 года, художник-сюрреалист Jean Marembert
Рассказ включался в солидную The Oxford Book of Gothic Tales (1992), а в России — в антологии французской готики "Мать уродов и другие истории, исполненные неизъяснимого ужаса" (1992) и "Infernaliana" (1999).
Но я впервые прочитал произведение в сборнике Бореля из серии "Литературные памятники" (первое русское издание 1971, репринт — 1993).
370-е место — Один из отцов-основателей современной американской тёмной литературы Амброз Бирс (Ambrose Bierce, 1842-1913)
"Тайна долины Макарджера" (The Secret Of Macarger's Gulch, 1891), вариант перевода "Тайна ущелья Макаргера".
Из прославленного сборника мистических рассказов и совсем коротких миниатюр Бирса "Can Such Things Be?" (1893).
Охотник вынужден переночевать в полуразрушенной хижине. "Призрачное" произведение в лучших традициях мистических историй.
Включалось в коллекцию Ричарда Дэлби "The Mammoth Book of Ghost Stories 2 " (1991).
цитата
И все-таки ощущалось там нечто странное. Я был доволен, спокоен и в то же время чего-то опасался – то и дело без видимого повода посматривал то на дверной проем, то на оконный. И с каждым взглядом в ночную тьму во мне росла тревога, причину которой я плохо понимал. Фантазия населяла мир за стенами лачуги врагами, как вполне обычными, так и потусторонними. Из первых более всего стоило опасаться гризли – мне говорили, будто они все еще попадаются в тех местах; из вторых же, пожалуй, призраков, хотя уж им-то здесь неоткуда было взяться. Но чувства наши, к сожалению, не всегда в ладу с холодным рассудком, потому я одинаково опасался и возможного, и невозможного.
Всякому, кто оказывался в похожих обстоятельствах, наверняка известно, что ночные страхи – как рациональные, так и иррациональные – куда сильнее одолевают в замкнутом пространстве, чем под открытым небом. Сам я в полной мере понял это, лежа на постели из лапника и глядя на угасающий костер. Как только в нем померк последний уголек, я схватил свое ружье и направил дуло в сторону дверного проема. Я взвел курок и затаил дыхание, все мое тело напряглось. Впрочем, скоро я устыдился своей паники и отложил ружье. Чего тут было бояться? Да и чего ради? Ведь ночь мне была «…знакома много лучше, чем образ человечий…».
На русском произведение публиковалось ещё в советское время.
369-е место — один из самых популярных американских авторов конца 19-го — начала 20 вв. Роберт Чамберс (Robert William Chambers, 1865-1933) и рассказ "Маска" (The Mask, 1895).
Сейчас он считается таким же классиком литературы ужасов, как Бирс, в основном благодаря сборнику "Король в жёлтом" (The King in Yellow, 1895), даже четырём рассказам из этого сборника, непосредственно входящим в одноимённый цикл о проклятой пьесе "Король в жёлтом", сводящей с ума каждого, кто её прочтёт.
Интересно, что некоторые имена собственные для вселенной "Короля в жёлтом" Чамберс позаимствовал из рассказов Бирса: Хастур, Хали и Каркоза.
Немалую роль в популяризации "Короля в жёлтом" сыграл Лавкрафт, добавивший в свои мифы Хастура и намёки на Короля в жёлтом и Жёлтый знак. Последователи Лавкрафта и Чамберса провели ещё большую работу по объединению двух вселенных.
"Маска" — один из рассказов цикла The King in Yellow. Произведение гораздо ближе к научной фантастике, чем к мистике. Тонкая история о любовном треугольнике в кругу художников на фоне удивительного открытия. Вдохновением наверняка послужила сказка о Белоснежке. На творчество писателя заметно повлияли годы учёбы в Парижской академии живописи.
Русский перевод (А. Кемалидинова) в 2018 году опубликован в Даркере, кроме того существуют и другие сетевые переводы. Выходила малотиражка.
цитата
Камилла: Снимите маску, господин, уже пора.
Незнакомец: Неужто?
Кассильда: Конечно же, давно пора. Уж все раскрыли свои лица, кроме вас.
Незнакомец: На мне нет маски.
Камилла:(В ужасе, обращаясь к Кассильде.) Нет маски? Нет маски!
Эта маска самообмана давно перестала быть для меня просто маской — она стала частью меня. Ночь снимала ее, обнажая задыхавшуюся под ней правду, а днем маска сама собой возвращалась на место. Я лежал больной, и эти мысли роились в моей голове, но в то же время они безнадежно перепутались с образами каменных созданий, выползавших из бассейна Бориса, волчьей головы на ковре, с пеной у рта скалящейся на Женевьеву. А еще мне явился Король в желтом, завернутый в изодранную в клочья пеструю мантию, и в ушах моих раздался горький крик Кассильды: «Нет, Король, прошу вас!» Я лихорадочно пытался отделаться от этих мыслей, но все же перед глазами стояло озеро Хали, иссушенное и безмятежное, а над ним, в свете луны, застыли башни Каркозы. Альдебаран, Гиады, Алар, Хастур скользили в облаках, таких же растрепанных и истерзанных ветром, как и лохмотья Короля в желтом. И все же в моей голове осталась одна здравая мысль. Несмотря на царивший в ней беспорядок, я никогда не забывал об одном — весь смысл моего существования состоял в том, чтобы угодить Борису и Женевьеве. Защитить их, подержать в беде — неясно, чем и как, но, несмотря на болезнь, я ни на миг не забывал о своем предназначении.
Антология зарубежной фантастики "Обнажённое солнце", издательство "Университетское", Минск, 1990 (подготовлено ещё в 1989).
Одна из первых советских антологий зарубежной фантастики (речь идёт о послевоенном СССР), где хоррор-рассказы играют ключевую роль и фактически отдельно выделены составителями. Официально книга посвящена фантастическому детективу: за пару лет до появления антологии, в 1988 году вышел успешный "мировский" сборник "Ночь, которая умирает", объединивший два самых популярных в Союзе жанра — детектив и фантастику — и в белорусском издательстве "Университетское" загорелись идеей повторить успех московских коллег. Книга стала третьей в серии "Галактика", ранее порадовавшей ценителей зарубежной фантастики двумя отличными антологиями "Продаётся планета" и "Крылья ночи". Составители первой книги серии — Геннадий Ануфриев и Владимир Цветков, последующие тома, в том числе и "Обнажённое солнце" Ануфриев готовил вместе со Станиславом Солодовниковым. Заявленная тема позволила составителям включить в книгу несколько "тёмных" историй с детективной интригой. Сборник открывается сразу тремя суперклассическими хоррор-произведениями, задающими настроение, — "Проклятая тварь" (The Damned Thing) Амброза Бирса (1842-1913), "Муха" (The Fly) Джорджа Ланжелена (1908-1972) и "Кто ты?" (Who Goes There?) Джона Кэмпбелла (1910-1971). Возможно, выбор рассказов не случаен, хоррор в конце 80-х существовал в СССР преимущественно в виде видеосалонных фильмов, а эти рассказы связаны со знаменитыми хоррор-фильмами десятилетия. Самый солидный по возрасту рассказ издания, опубликованный ещё в конце 19 века, точнее — в 1893 году, слегка ироничный ужастик Бирса о преследуемом невидимым монстром охотнике скорее всего косвенно повлиял на знаменитую франшизу "Хищник".
обложки некоторых зарубежных антологий с участием рассказа Бирса
сюжет крайне популярного в СССР конца 80-х фильма "Хищник" имеет небольшое сходство с сюжетом рассказа Бирса
фрагмент комикса "Проклятая тварь" по рассказу Бирса, 1965, Грей Морроу и Арчи Гудвин (сценарий)
.
Самый известный рассказ Джорджа Ланжелена "Муха" (1957), английского писателя франко-голландского происхождения, проживавшего в основном в Париже, экранизирован дважды, но если первый фильм, вышедший через год после публикации рассказа, в Союзе мало кто видел, то экранизация уже признанного мастера кинофантастики и ужасов Дэвида Кроненберга 1986 года с Джеффом Голдблюмом и Джиной Дэвис в главных ролях считалась одним из лучших образцов "крутых ужасов". Надо сказать, что фильм и в самом деле стал классикой жанра. Рассказ-оригинал в большей степени философская научно-фантастическая драма с детективным вопросом: почему это преуспевающего учёного жестоко убила любящая жена? Фильм серьёзно отошёл от рассказа в сторону ужасного, сделав из мухи в слона взяв лишь основную идею Ланжелена о безобидной мухе попадающей при эксперименте в камеру для телепортации, что приводит к ужасающим последствиям. Акцент был сделан именно на трансформацию — физическую и духовную. Тем не менее произведение регулярно появляется в сборниках хоррора и считается одним из лучших в истории литературных первоисточников для фильмов ужасов. Процесс смешивания генов человека с животным при неудачной телепортации миллион раз спародирован в кино, мультиках, литературе, стал важной вехой боди-хоррора и таким же нф-мемом, как меняющая будущее раздавленная в далёком прошлом бабочка. Бабочка Брэдбери и Муха Лангелана, на мой взгляд, судьбоносные двойники научно-фантастической вселенной — смерть светлого двойника — Бабочки — приводит к таким же разрушительным последствиям, как и появление тёмного вестника рока — Мухи.
обложки некоторых зарубежных антологий с участием рассказа Ланжелена
Повесть "Кто ты?" (1938) Джона Кэмпбелла на многие десятилетия проложила магистральные направления для хоррора и научной фантастики. В 2014 году повесть получила ретроспективную (по итогам 1938 года) премию "Хьюго". Так же, как и "Муха", произведение было сначала экранизировано в 50-х — по названием "Нечто из Другого мира" (The Thing from Another World), а 1982 году вышел знаменитый ремейк Джона Карпентера — "Нечто" (The Thing). Шествие этого фильма по советским видеосалонам тоже было весьма успешным. Курт Рассел лихо расправлялся с чудовищами из космоса, способными принимать любой облик, но фильм не был бездумным боевиком и главный вопрос, на который искали ответ герои — как отличить человека от его точной копии, насколько можно доверять своему другу? "Ищу человека" — диогеновский по сути вопрос, но в условиях антарктического холода и космических чудовищ он не терпел отлагательства. Поэтому герои искали человека не с диогеновым фонарём, а с огнемётом.
обложки зарубежных изданий
Разумеется, все три рассказа советскому читателю были уже знакомы. С "Проклятой тварью" читатели познакомились благодаря авторскому сборнику Бирса от "Художественной литературы" (1966). Произведение Кэмпбелла выходило в дополнительном томе молодогвардейской "Библиотеки современной зарубежной фантастики" — антологии американского фантастического рассказа "И грянул гром…" (1967), а в 1989 году — в антологиях "Пасынки вселенной" (молдавской серии "Икар") и "Американская фантастика". "Муху" под названием "Муха с белой головой" через десять лет после английской публикации напечатал еженедельник «Неделя» № 36 (1967). В "Обнажённом солнце" "Муха" вышла в новом переводе Т. Теховой. Впервые эти вещи были собраны в одной книге на русском.
Я сразу же узнал "Нечто" и "Муху", хотя фильмы на момент прочтения сборника (1990) ещё не смотрел, но школьный приятель подробно пересказал мне сюжеты. Почти как в анекдоте: "мне "Битлз" товарищ напел". "Нечто" вообще у него входил в тройку любимых вместе с "Терминатором" и "Извне", опережая "Зомби, повешенного на колокольной верёвке". "Ух ты, у нас уже ужасы издают", — подумал я, не догадываясь, что произведения давно изданы на русском.
Большинство произведений сборника к хоррору не имеют никакого отношения, в предисловии термины "хоррор", "ужасы" даже не упоминаются. Лишь в биографической справке о Бирсе отмечено, что он "развивал вслед за Эдгаром По жанр "страшного рассказа". Но последние произведения сборника вновь "темнеют" и, думаю, что не просто так.
Третий с конца рассказ "Общественное порицание" (The Public Hating, 1955) шоумена, актёра и писателя Стиви Аллена (1921-2000) — очень жестокая сатира, показывающая Америку будущего, где казни преступников совершаются на стадионах, причём в роли палачей выступают разогретые дикторами-обвинителями многочисленные зрители, в буквальном смысле сжигающие несчастного силой своей ненависти. "Общественное порицание" для книги перевёл Евгений Дрозд, который примерно в это же время написал собственный рассказ "Стоять, бараны!" — социальную сатиру на похожую тему — о приборе, позволяющем воздействовать на толпу и о коллективных эмоциях толпы.
Заключительная история — "Акулы" немца Вальтера Шерфа (Walter Scherf, 1920-2010) — закольцовывает подборку тьмой. Это даже не научная фантастика, а мистический сюрреалистичный хоррор, к детективу его трудно отнести. Молодой художник приезжает в гости к тётушке с юга Франции, здесь он рисует портрет её мужа. Старик держит в домашних аквариумах крохотных акул, скоро выясняется, что акул он кормит живыми людьми, которых уменьшает взглядом до трёхсантиметрового состояния и складывает в серебряную коробку. Русский перевод сначала появился в альманахе «На суше и на море, 1979».
форзацы книгитьма и свет
Оформление книги выполнено художником В. Мищенко, позже, в начале 90-х оформлявшим белорусскую серии "Магия ужасы" и "Гангстерский детектив". Мне запомнилась обложка сборника Хэммета, на которой в качестве гангстера "не мудрствуя лукаво" изобразили Арнольда с плаката первого "Терминатора".
Тиража в 160000 экземпляров оказалось недостаточно, несмотря на цену — 4,50, в 1991 году вышло 2-е издание тиражом 50000 экз.и доптираж 1991 года — 120000 экз.
Высокую цену издательство объяснило тем, что разница будет перечислена в фонд "Дети Чернобыля".
Хотя сборник лишь частично относится к тёмной литературе, но занимает в моей коллекции хоррора заметное место — детские впечатления всё же.
облако тэгов
