Хоррор, мистика и саспенс

Кроме всего прочего, по-особому захватывает сама атмосфера этой истории. У меня сложилось особое впечатление — Кинг изощрённо пытается "влезть в шкуру" шестилетнего мальчика Джейми (главного героя повествования) и посмотреть на этот мир именно глазами маленького ребёнка. Ловко и к месту применяя специфический лексикон школьника, знаменитый американец в этот раз даёт пример грамотной мимикрии в своей узнаваемой авторской подаче. И решает свою творческую задачу весьма нестандартным образом.

Как ни странно, в образе этого мальчика почему-то постоянно возникает маленький герой самого Стива из его знаменитой публицистики: "Как писать книги" (On Writing / 2000). В своё время у Стивена Кинга вышла отличная компиляция его воспоминаний для тех, кто хочет побольше узнать о становлении Стивена в качестве мастера хоррора. Для тех, кому интересно — откуда же он брал сюжеты о самых тайных лазах человеческой души, искренне рекомендую к ознакомлению эту книгу из уже далёких нулевых. Этот сборник размышлений вышел очень ироничным и душевным одновременно.

По поводу беспокойной души маленького Джейми (главного "зачинщика" всех событий в романе) — этот главный герой не совсем такой, как все другие дети. У Джейми нет обычного детства, как у всех его знакомых сверстников.

Каждое трагическое событие, которое он оценивает своим первичным восприятием, словно разламывается в его визуализации на два куска жизни: он видит умирающего человека и в настоящем, и в будущем одновременно. Талант маленького Джейми состоит в том — он умеет смотреть сквозь человека. В том числе — сквозь умершего человека. Реальность в представлении этого ребёнка словно всякий раз дробится на две части — до и после трагического события. Возможно, именно этим литературным приёмом Кинг держит не только ключевую интригу сюжета, но и концепт заглавия "Позже". И к слову сказать, время здесь у Кинга всё время тикает как бы "против часовой стрелки".

Автор здесь по обыкновению работает на флешах — значимых воспоминаниях маленького Джейми. И его повествование не имеет чёткой структуры случившихся событий и явлений. Читателю все время приходится догадываться, на каком отрезке условной линейки времени находится Джейми, когда "панибратски" общается с мертвыми призраками. Эти фрагменты создают нужное напряжение и эмоциональный накал романа. К тому же Стивен Кинг не стал в этот раз растекаться на большой объем повествования, что пошло его истории на пользу.

С нужной скоростью и без провисаний автор сразу погружает своего читателя в динамику своей истории.

Джейми против своей воли может видеть только что умершую старушку, которая как ни в чём не бывало стоит на лестничной площадке рядом со своим мужем, который её скорбно оплакивает в судорожных объятиях сентиментальных соседей. Джейми умеет собирать "по частям" разрезанного напополам велосипедиста, которого сбили на проезжей части — и он беспечно машет рукой непосредственно именно этому одарённому мальчику.

Этот ребёнок был с некой "с чудинкой" — так ласково дразнила его мать (литературный агент в поисках хорошего материала), признаваясь своим друзьям-редакторам в курьёзах поведения этого малыша. Иногда его повадки вызывали искреннюю улыбку; иногда пугали до чёртиков. Но мальчику был знаком вход в лабиринт умерших людей. Именно с ними он неохотно и вынужденно общается на протяжении всего романа. Жители иного измерения находят его сами, даже когда Джейми этого не хочет. В этом мороке видений они неумолимо стремятся к нему, как в непроглядной темноте жуки летят на свет.

И в каком-то смысле эти явления (проявления духов) для Джейми стали обыденностью. Или даже повинностью. Вероятно потому, что такие вещи в аспекте таланта школьника заставляют быть взрослым не по годам. Даже когда взрослеть совсем-совсем не хочется.

У Кинга в этот раз вышла очень интересная линейка времени. И стилистически автор великолепно обыграл типаж этого шестилетнего ребёнка, подав его образ мышления через призму умудрённого опытом человека.

Хотя некоторые места повествования, если относится к "Позже" более придирчиво, показались умышленно вязкими, неправдоподобными и неубедительными. У этого мальчугана по сюжету романа уж слишком прогрессивная мама, которая не только выбрала в спутники жизни свой гендер (тема лейсбийской связи конъюнктурна здесь до банальных мелочей), но и верила каждой небылице этого маленького фантазёра. И впоследствии, расплескав секреты своего сына, она докатилась до критичной точки безумия...

Вне всяких спойлеров уместно будет просто пройти по основным вехам данного произведения.

Близкую знакомую матери Джейми — её подругу по жизни и сексу — Кинг описал так же цинично. По моим личным ощущениям в собирательном образе этих двух женщин вышли весьма отталкивающие ветреные персонажи, лишённые чётких ориентиров вменяемого взрослого человека. И безусловно, при таких обстоятельствах Джейми не был избалован материнским вниманием и должным теплом.

Кинга в канве такого сюжета можно было бы в свою очередь обвинить в мизогинии. Но он по инерции своего таланта всё же успевает к финалу романа сделать пару твистов,  грамотно оттеняющих поступки взрослых в свете вынужденного поведения ребёнка, попавшего по воле своего таланта в водоворот неприятных событий.

То пресловутое обстоятельство что, именно в родной матери Джейми обрёл своего искреннего единомышленника, в начале романа смотрится громоздким и алогичным. И именно это явление вызывает особое сомнение даже в стилистике художественного произведения.

Возможно, Кинг не захотел уплотнять свой сюжет щепетильными подробностями и вводить ещё одного ключевого героя. (Как он сделал это в своё время в том же "Сиянии", например).

И вероятно, в этот раз автор осмысленно поставил перед собой задачу написать роман покороче. Хотя по моим личным ощущениям именно такое развитие событий местами показалось несколько инфантильным и не оправданным. Безусловно, в этом есть свои плюсы — ибо оторваться от такого сжатого изложения, бросив роман на половине, труднее обычного.

Кроме всего прочего, Кинг не забывает вплетать в данный замысел свою фирменную философию. Он узнаваем в таких абзацах. И именно за такие авторские отступления (сочные метафоры), грамотно увязанные на ключевые события, я очень ценю его тексты. Подобной сдержанной иронии в "Позже" довольно много.

Мы добрались до нашего дома, и лифт все ещё был сломан. Можно сказать, что всё могло бы пойти по-другому, если бы он работал, но я так не думаю. Я думаю, что люди, которые говорят, что жизнь, как и дороги, по которым мы идём — это выбор, который мы делаем сами, отъявленные лжецы. Потому что хоть по лестнице, хоть на лифте, мы все равно попали бы на третий этаж. Когда переменчивый перст судьбы указывает на тебя, все дороги ведут в одно и то же место, вот что я думаю. Я могу изменить свое мнение, когда стану старше, но на самом деле я не думаю, что это случится.

Что случится, а что не случится у этого шестилетнего героя — это ключевая интрига и спойлеры сюжета. Нет особого смысла их раскрывать с точки зрения значимых событий романа.

Но свою "награду" за добрые дела этот повзрослевший молодой человек по сюжету романа всё же получит. И в этой тщательно проработанной истории никому не сойдёт с рук то милое чудачество, которым раскрывается интрига романа — подслушивать и выведовать у мёртвых то, что до времени скрыто.

По сюжету "Позже" способности медиума это закономерно тяжёлая ноша — как для того, кто ими обладает; так и для тех, кто ими спекулятивно пользуется. И в конце-концов несчастный и напуганный Джейми по инерции закономерно сделает такими всех, кто его окружает...

В романе есть ещё один акцент, который приближает этот текст к уровня культового "Оно" (It /1986). И к слову сказать, скорее всего по инерции этого романа перевод во многих местах сделан неверно. Вероятно, потому что поверить в мистический поворот событий много легче, чем (хотя бы на уровне википедии) бегло ознакомиться с матаном буддизма.

Кинг вполне резонно поясняет читателю, откуда он берёт известный ритуал Чод (духовная практика по изгнанию духов). И эта кульминация романа сильно провисает, когда её пытаются трактовать на сказочный лад.

Ритуал Чудь, по словам профессора, практиковался сектой тибетских и непальских буддистов. Они делали это, чтобы достичь ощущения совершенного небытия и, как следствие, состояния безмятежности и духовной чистоты.

Кинг вплетает эту практику в качестве весьма эффективного ритуала в борьбе с демонами. Демонами, которые живут в нашей голове. И это вовсе не те сверхъестественные существа, которые вторгаются извне вне всяких причин и следствий.

Но как бы то ни было, самая главная и веская причина — это ознакомиться хотя бы раз с таким Кингом.

PS Поздний Стивен радует. Вдвойне зацепил его открытый финал. И очень понравился замысел и непосредственно исполнение.

Знаменитый американец пишет по-прежнему великолепно. Рефлексирует по инерции очень мощно. Захватывает буквально с первых глав — не то слово.