В этой рубрике публикуются материалы о литературе, которая не относится к фантастической: исторические романы и исторически исследования, научно-популярные книги, детективы и приключения, и другое.
Сара Джио — американская журналистка и писательница, автор нескольких бестселлеров, постоянный колумнист журнала «Glamour», автор психологической и романтической прозы. Её произведения изданы в 27 странах мира и занимают первые строчки в рейтинге «The New York Times». Писательницу интересуют превратности человеческих судеб и полузабытые семейные тайны. В этом плане чувствуется её родство с традицией классической женской прозы в духе Джейн Остин, сестёр Бронте и Дафны Дю Морье. За откровенность и тонкий психологизм её называют мастером современной сентиментальной литературы. Сара Джио работает в жанре романтической прозы. Практически в каждой её книге есть два параллельных сюжета, разворачивающихся в прошлом и настоящем и пересекающихся в определённый момент. Любовная линия не является основной в романах. В центре сюжета находится героиня со сложным прошлым, которой предстоит принять ряд непростых решений.
Аннотация. После частичной потери памяти дочь известного киноактера Каролина Уильямс приезжает в Париж и арендует квартиру на улице Клер. Вскоре она понимает, что красивый старинный дом хранит сумрачную тайну. Каролина обнаруживает в одной из комнат письма некой Селины, датированные 1943 годом. Селину удерживали в доме насильно, но она не теряла присутствия духа и делала все, чтобы спасти своих любимых, особенно малышку дочь. Разбираясь с загадками, корни которых уходят более чем на полвека в прошлое, Каролина находит ключи и к собственной памяти, в глубинах которой притаились и боль, и вера, и любовь.
В издательстве "Рипол классик" выходит сборник рассказов французского писателя Валери Ларбо «Детские».
Валери Ларбо — французский писатель начала XX века, его произведения включены в обязательную школьную программу, о нем пишут научные монографии и публикуют его архивные материалы и дневники. За свою творческую жизнь, продлившуюся около 35 лет, Ларбо успел многое как автор и еще больше — как переводчик и литератор, помогший целому ряду других писателей. Сам он писал лишь по прихоти, что не мешало Гастону Галлимару, Андре Жиду и Марселю Прусту восторгаться его текстами.
«Детские» — выдающийся образец модернистской прозы, в котором автор отказывается от «старого каркаса интриги», предлагая читателю короткие рассказы о жизни детей, чьё взросление пришлось на тревожные и прекрасные времена.
Александр Марков: «Детские» Валери Ларбо, загадочного французского писателя начала ХХ века, в переводе Алексея Воинова — особая проза, от лица школьника, ищущего утешения в мимолётных впечатлениях открывающегося ему мира. Это так непохоже на привычное нам ощущение подростка, эмоции которого обгоняют мысль. Но после опыта Достоевского и психологической прозы оказалось, что подростковые эмоции — лишь часть одержимости идеями, пусть даже эти идеи никогда не будут прояснены. Ларбо делает поразительную вещь: он показывает, как подросток может выносить на зависть сдержанные суждения — просто потому, что догадался: как идеи всегда останутся теми же, так и он останется тем же человеком, когда повзрослеет. С пытливостью математика и ответственностью рачительного хозяина герой Ларбо занят только собой, но это и позволяет ему не сорваться ни в истерику, ни в жестокость.
Аннотация. Фрэнсис Скотт Фицджеральд, возвестивший миру о начале нового века — «века джаза», стоит особняком в современной американской классике. Плоть от плоти той легендарной эпохи, он отразил ее ярче и беспристрастнее всех. Эрнест Хемингуэй писал о нем: «Его талант был таким естественным, как узор из пыльцы на крыльях бабочки». Книга «Заметки о моем поколении» представляет признанного мастера тонкого психологизма сразу с многих сторон: здесь и не переиздававшаяся без малого век автобиографическая повесть «Странствие Самоходной Развалюхи», и полное собрание статей, виртуозно балансирующих на грани между художественной прозой и документальной, и подборка стихотворений, и единственная в его творческом наследии полноценная пьеса — «Размазня, или Из Президентов в почтальоны»… Большинство представленных в сборнике произведений переведены впервые, а немногие старые переводы тщательно отредактированы и восстановлены.
Содержание сборника:
«Я хотел быть лучшим писателем США», — Фрэнсис Скотт Фицджеральд
«Скотта Фицджеральда будут читать и тогда, когда имена многих его современников забудутся», — Гертруда Стайн
«По сути, Фицджеральд — выдающийся историк двух пересекающихся городских миров: города культуры и города анархии. Его подвиг в том, что он вобрал эпоху в себя и придал ей человеческое измерение. Подобно Хемингуэю, но еще уверенней, еще наблюдательней, он исследует психологическую историю времени — времени безудержной погони за удовольствием, "самой дорогостоящей оргии"», — Малькольм Брэдбери
«Тонкий психолог и подлинный художник, Фицджеральд умел докопаться до самых тайных тайников в душевном мире своих героев», — Нора Галь
«Фицджеральд родился с пресловутой золотой авторучкой в руке. Талант его сияет настолько ярко, что даже самый ленивый и невнимательный читатель не может этого не заметить», — The New York Times
«Биография Скотта Фицджеральда настолько переплелась с легендой, что нередко и не вспомнят о его таланте — неподражаемом и прекрасном. Что ж, в судьбе Фицджеральда легенда и истина перемешаны действительно до неразличимости…», — Уильям Стайрон
«Хорошая книга отличается тем, что, будучи кровно связанной со своей эпохой, она принадлежит векам. Я не рассердился бы, если бы кто-нибудь из критиков Скотта Фицджеральда заявил, что написанное им относится к его эпохе, и только к ней. Я бы только сказал в ответ, что придерживаюсь другого мнения», — Джон Дос Пассос
«Читая Фицджеральда, нельзя не отдаться сладостной ностальгии. Ведь он превратился в легенду, а созданная им эпоха стала достоянием истории», — Алиса Токлас
Американцы на Луне, авторство «Тихого Дона» и гробница Иисуса — в издательстве «Кучково поле» выходит книга, посвященная самым известным мистификациям в истории — настоящим и мнимым. «Афиша Daily» публикует главу о том, как мировую общественность пытались эпатировать дневниками Адольфа Гитлера.
Петер Келер
Немецкий журналист, литературный критик, сатирик и писатель
То, что должно было стать самым удачным ходом журнала Stern, оказалось его самым большим позором. 25 апреля 1983 года журнал объявил на пресс-конференции, что были найдены дневники Адольфа Гитлера. Номер от 28 апреля начинался с выдержек из дневников под заголовком «Обнаружены дневники Гитлера», в результате чего тираж издания вырос с 400 000 до 2,2 миллиона экземпляров, а его цена повысилась на 50 пфеннигов до 3,5 марки. Однако 6 мая Stern был вынужден согласиться, что попался на подделку. Мировая сенсация стала провалом.
При этом некоторые эксперты сочли дневники подлинными, в том числе представители Управления уголовной полиции земли Рейнланд-Пфальц и швейцарский эксперт Макс Фрей-Зульцер, а также ряд других специалистов, ведь материал для сравнения, который им предоставили, был выполнен той же рукой Конрада Куяу, художника и профессионального фальсификатора. Он исписал гитлеровскими излияниями 62 тетради и через репортера Герда Хайдемана одну за другой продал их гамбургскому журналу, раскошелившемуся между 1980 и 1983 годами в общей сложности на 9,34 миллиона марок. Это был «чувственный опыт, держать в руках такую вещь», — восторгался Манфред Фишер, генеральный директор Gruner + Jahr, издательства, выпускающего Stern, когда 27 января 1981 года ему тайно продемонстрировали первые экземпляры находки века.
Обман был раскрыт благодаря экспертизе Федерального управления уголовной полиции, Федерального института исследования и испытания материалов, Федерального архива, а также Швейцарской федеральной лаборатории исследований и испытаний материалов. Бумага содержала отбеливатели, нити сшивания тетрадей — полиамид, а шнуры, скреплявшие печать, — особые краски. Все эти вещества начали выпускать только после 1945 года. Эффект старой бумаги был искусственно создан при помощи чая; стиль записей не отражал характерный стиль Адольфа Гитлера; кроме того, в дневниках имелись смысловые ошибки. «Отсутствие подлинности доказывается среди прочего возможностью констатировать ряд серьезных ошибок, включение в текст принятых позже терминов […] и неточностей, заимствованных из опубликованных источников», — постановил Федеральный архив, засвидетельствовавший «гротескно поверхностную» манеру работы фальсификатора.
Сомнения в подлинности в избытке высказывались уже до этого. Однако в погоне за прибылью от увеличения тиражей и продажи лицензий, в надежде на всемирное признание и пересмотр немецкой истории редакционное и издательское руководство отринуло все сомнения. Кроме того, уже в 1980 году, когда доктор Томас Вальде, глава журнального отдела истории Нового времени, увидел первые дневники, он был озадачен написанными на обложке инициалами «FH». Правда, он прочитал их как «Führer Hitler» («фюрер Гитлер»). Позднее уже просто необходимо было очнуться, когда зазнавшийся Конрад Куяу предъявил миру еще несколько сенсаций: написанную почитателем Вагнера Гитлером оперу «Кузнец Виланд», третий том книги «Моя борьба» под названием «Моя жизнь и моя борьба во благо Германии», рукописные труды Гитлера о Фридрихе Великом и Людвиге II Баварском.
Издательство «Кучково поле», Москва, 2017, пер. Т.Граблевской
Интереснее было верить в легенду об обнаружении дневников 21 апреля 1945 года после крушения самолета Юнкерс Ю-352 «Геркулес» в лесу близ Бернерсдорфа к югу от Дрездена; машина должна была вывезти в «Альпийскую крепость» членов личного штаба Гитлера и часть его имущества. Авиакатастрофа действительно имела место, но миф о дневниках был создан Конрадом Куяу, чтобы продать написанный уже в 1975 году первый дневник Гитлера коллекционеру военной атрибутики и промышленнику Фрицу Штифелю. Штифель знал репортера журнала Stern Герда Хайдемана, который не был нацистом, но испытывал к нацистскому прошлому некоторую ностальгию и в 1972 году купил яхту Германа Геринга «Карин II» за 160 000 марок. Штифель связал Хайдемана с Конрадом Куяу, торговавшим как реальным, так и поддельным нацистским хламом. Обремененному большими долгами Хайдеману просто суждено было попасться на удочку мошенника и затеять выгодное дело с журналом Stern.
«История Третьего рейха должна быть частично переписана», — хвастливо заявлял главный редактор журнала Петер Кох в номере от 28 апреля 1983 года. В этом состоял большой соблазн, так что сначала от волнения никто даже не подумал о надувательстве: речь шла об исторической политике. Благодаря по крайней мере частичной реабилитации Гитлера кто-то из тех, кто за ним последовал, мог быть оправдан. «Если бы фюрер знал», многое якобы не случилось бы. «Эти люди, что, сошли с ума?» — комментирует в версии Куяу Гитлер 10 ноября 1938 года, приходя в ужас от Хрустальной ночи; 11 ноября 1939 года после получения сообщения о бесчинствах СС в Польше он хочет «за пренебрежение моими приказами предать партийному суду» Генриха Гиммлера; вот, наконец, Гитлер планирует основание еврейских поселений на Востоке, «где эти евреи смогут прокормить себя», — все это свидетельствует, что лидер, как и немецкий народ, ничего не знал об истреблении евреев, так что холокост следует отнести исключительно на счет «коварного» спятившего Гиммлера.
В любом случае сотрудники Stern и издательства Gruner + Jahr точно спятили. В итоге главный редактор подал в отставку (кстати, за Петером Кохом — от нем. Koch — «повар», — позднее перешедшим в Autobild, надолго закрепилось прозвище «утиный повар»). Тираж упал, а план по выходу на международный рынок провалился: три миллиона марок, которые предложил владелец Sunday Times Руперт Мердок за права на английское издание, улетучились, как и издательский план по научному редактированию дневников и выстраиванию масштабной исторической программы. Фальсификатор Куяу попал в тюрьму на четыре года и шесть месяцев, тогда как Хайдеману за мошенничество присудили на два месяца больше, потому что он, по-видимому, присвоил 4,4 миллиона марок из гонорара Куяу.
Герд Хайдеман — репортер, продавший «дневники Гитлера»"Конрад Куяу, профессиональный мистификаторПетер Кох — главный редактор Stern, купившийся на подделку
После освобождения Хайдеман жил на социальное пособие, тогда как Куяу открыл мастерскую. Здесь он продавал «работы Пикассо» как «оригинальные подделки Конрада Куяу», которые на самом деле его жена дешево покупала в Китае (то есть они были подделками дважды). Попутно скучавший по большому вниманию публики Куяу пробовал себя как политик. Он был кандидатом на пост бургомистра в своем родном саксонском городе Лебау и кандидатом на пост обер-бургомистра в городе проживания Штутгарте, но дважды терпел неудачу; в столице земли Баден-Вюртемберг ему достался 901 голос.
Куяу умер в 2000 году, но его труд живет: в апреле 2004 года один из дневников Гитлера ушел с молотка на аукционе в Берлине. Речь шла, правда, не о первоначальных поддельных дневниках (которые находились в архиве Stern, а затем были подарены Федеральному архиву в Кобленце), а о дневнике, выполненном Куяу в тюрьме.
Кстати сказать, дневники Гитлера были не первым удачным обманом такого рода. Ранее, в 1948 году, появился «Дневник Евы Браун». Сначала он был опубликован в парижском издательстве, затем его цитировала газета Wien am Abend, а 3 сентября 1948 года перепечатку дневника начала нюрнбергская газета Wochenend. Тем не менее уже 1 октября продолжающаяся публикация была остановлена, так как родители Евы Браун смогли привести свидетельства, согласно которым «Ева Браун не является ни косвенным, ни непосредственным автором дневника». Создатель текста остался неизвестным. Известно, однако, что рукопись была передана южнотирольским актером, режиссером и писателем Луисом Тренкером. Он утверждал, что лично получил дневник от подруги Гитлера в 1944 году, и подстрекал любопытство утверждением, что между страницами были найдены также «любовные письма и тайные фотографии Адольфа Гитлера».
Следующими были 29 дневников Бенито Муссолини, предложенные в 1957 году американскому журналу Time-Life за 150 000 долларов. Продавцами дневников были Роза Панвини и ее дочь Амалия, утверждавшие, что их муж и отец Джулио получил бумаги от дуче, доверенным лицом которого он был. Вдова Муссолини донна Ракеле назвала дневники поддельными и оказалась права: несколько типографий сообщили, что Джулио Панвини заказывал у них печать ежедневников на годы с 1934 по 1942 — и было это в 1954 году.
В 1967 году дневники Муссолини объявились снова. На этот раз они были предложены Sunday Times. Специалисты, а также сын Муссолини Витторио подтвердили подлинность документов, но химик Юлиус Грант исследовал бумагу и обнаружил, что она была произведена после смерти Муссолини. На этом шум утих.
В издательстве Rosebud Publishing вышла книга Лоранс Скифано «Висконти. Обнаженная жизнь» в переводе Дмитрия Савосина.
Вместо аннотации. Книга Скифано избыточна, экзальтированна и отчаянно притворяется ненаписанной прозой Пруста. Она не похожа на обыкновенные биографии художников, в которых подробности личной жизни оказываются лишь короткими остановками на магистрали творческого пути; не похожа она и на новомодные «скандальные дневники», с подробным перечислением брошенных жен, детей. (Сузо Чекки д’Амико, написавшая сценарии к половине фильмов из золотой коллекции итальянского кино, но за тридцать лет сотрудничества так и не успевшая написать для Висконти «В поисках утраченного времени», как-то объяснила отношение режиссера к собственному гомосексуализму: как средневековый сюзерен, он был уверен, что может позволить себе и мужчин, и женщин, не замечая, что женщин в его свите никогда не оказывается). Притворяясь Прустом, представляя себя Прустом, уже в первых строках отсылая в направлении Германтов, Скифано ставит перед собой задачу воссоздания (или создания) целого мира — и сам материал ей в этом помогает: «их шапочки дожей в форме сахарной головы, бархатные плащи, украшенные драгоценными камнями, парчовые накидки, шитые золотом, покрытые фантастическими узорами, их газовые шарфы, оттеняющие блеск тканей, вполне гармонировали с их дворцами, „клонящимися к земле, как куртизанки под тяжестью собственных ожерелий“». (с) Мария Кувшинова, "Время Висконти".
Напомню, что книга ожидалась ещё осенью/зимой 2014-2015 года.
На сайте журнала "Сеанс" можно ознакомиться с отрывком из десятой главы,"в которой рассказывается об удушливой атмосфере предвоенной Италии."
цитата Письмо Лукино Висконти
Дорогой Хорст,
Не могу выразить, как был счастлив получить твое письмо этим утром.
Жизнь моя, в том что зависит от меня самого, протекает не так уж и плохо, хотя атмосфера, воцарившаяся в Европе, явно не из лучших… Но я уже не тот человек, которого ты знал.
Произошло слишком много печального и тягостного, и если я иногда и вспоминаю о прекрасных днях, проведенных в Париже и даже в Америке, то теперь они кажутся мне невероятной грезой.
Несмотря ни на что, я, как видишь, жив и занят кучей всякой всячины. В том числе кино (увы! этому мешает международная ситуация), своими лошадьми и т.д.
Когда я смогу тебя увидеть? Я не великий оптимист и не надеюсь, что это произойдет даже в следующем году.
Здесь я чаще сталкиваюсь с теми ужасами, что происходят в мире, и с безумием, захватившим человечество. Как я сожалею о том, что, пусть и на короткое мгновение моей жизни, был на стороне нацистов! Надеюсь, ты понимаешь, что для меня эта склонность была сугубо эстетической… Но теперь не время для слабостей, и я хочу, чтобы все это отродье было поскорее истреблено (за исключением нескольких людей, которых я могу назвать поименно…). Ты в этом со мной согласен?
Разумеется, все написанное — чистая глупость. Реальность куда более жестока. Обнимаю тебя, мой дорогой Хорст. Не думай, что я сошел с ума. Я ужасно хочу снова тебя увидеть.
облако тэгов
