Авторская колонка

Вы здесь: Авторские колонки FantLab > Авторская колонка «slovar06»

облако тэгов

расширенный поиск »

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9...26 27 28 29 30 31 32 33 34...424 425 426

Александр Бурлака. «Аргонавты Вселенной». Что предсказал и где ошибался Владимир Владко

Статья написана 28 сентября 2024 г. 11:30

Размещена:

в авторской колонке slovar06

«Аргонавты Вселенной» — фантастический роман Владимира Владко, на котором в свое время выросло не одно поколение любителей фантастики. Сейчас роман, написанный в 1930-х в Советском Союзе о тогдашних реалиях, почти полностью забыт. Но мы попытались взглянуть на него глазами людей, живущих в Украине в 2024 году, и нашли, о чем вам рассказать.

«Аргонавты Вселенной»

Полет на Венеру

Футуристический космический корабль с четырьмя астронавтами, один из которых пробрался на него тайно, летят на далекую планету. Там они хотят найти невиданные на Земле, но крайне необходимые для ее промышленности вещества. После посадки оказывается, что планета поросла дикими чащами, где живут гигантские существа, с которыми часто приходится вступать в спор с применением огнестрельного оружия.

Нет, это не черновик приквела к «Аватару» и даже не фанфик по «Старкрафту». Это роман «Аргонавты Вселенной» Владимира Владко, впервые изданный в 1935 году, один из первых в украинской литературе образцов космической фантастики.

На момент своего выхода он был чрезвычайно популярным, поскольку это были космические приключения вполне на уровне лучших образцов того, что в то время писалось в других странах. Однако постепенно идеи, заложенные в основе книги, начали устаревать. И Владко пытался осовременить свой роман.

Первое издание «Аргонавтов Вселенной». 1935 год.

Сам роман существует минимум в двух редакциях, которые ощутимо отличаются друг от друга — оригинальной, неоднократно издававшейся в 1930-х годах, и переработанной, которую создали в 1950-х. Главным образом друг от друга они отличаются техническими подробностями и некоторыми персонажами.

И если с первым все более-менее понятно (ведь на 20 лет между двумя редакциями романа пришелся значительный скачок в развитии технологий), то о героях надо сказать отдельно.

Интересно ли читать «Аргонавтов Вселенной» сейчас?

Подводя итоги написанного, можно задуматься над вопросом о том, что заинтересует читателя в «Аргонавтах Вселенной» сегодня? Прежде всего это ответ тем людям, которые говорят, что никаких тем, кроме несчастных крестьян, в украинской литературе вплоть до времен независимости не было.

Владко даже не был первым украинским фантастом, но именно «Аргонавты Вселенной» дают почувствовать, что украинцам идея космических путешествий не чужда уже несколько поколений.

«Аргонавты Вселенной» — книга из времен, когда враждебную природу надо было покорить

«Аргонавты Вселенной» интересны как памятник того самого типа мышления, которое существовало в начале XX века. Тогда люди еще не понимали, что инженерная деятельность может погубить климат, а идея прогресса, при определенных условиях, приводит к потере древней культуры. Обычно мы привыкли считать эти тенденции советскими, но когда молодой Владко писал книгу о полете на Венеру, они царили во всем мире.

Только в Советском Союзе они задержались, и новые гигантоманские проекты по перестройке природы здесь разрабатывали еще тогда, когда в остальном мире уже начали разгребать последствия предыдущих. Хотя кто знает, не потеряли ли там при этом чего-то важного.

Еще «Аргонавты Вселенной» могут объяснить в популярной форме всем желающим некоторые вещи, которые очевидны для космонавтов, но для остальных людей кажутся слишком сложными.

Невесомость на корабле

Что касается основного назначения книги — развлекать, — то здесь ее можно посоветовать разве что любителям жанра, которые читают в нем абсолютно все. И дело здесь вовсе не в наличии большого количества объяснений. Собственно, их читать интересно. Зато сами приключения сейчас кажутся слишком простыми. Хотя, возможно, именно этим они кому-то и понравятся.

Коммунистическая пропаганда

Еще одна вещь, на которую, читая книгу, невозможно не обратить внимания — это коммунизм. Книга писалась в Советском Союзе, и автор даже не пытался намекать, что он против этой идеологии. Нет, когда герои заняты приключениями, например, тормозят возле Венеры или путешествуют ее чащами, о том, что их послала «страна рабочих и крестьян», они не вспоминают.

Однако стоит одному из путешественников (Рындину) раскрыть рот на тему того, почему они вообще сюда прилетели и именно ему удалось первым в мире построить космоплан, как оттуда начинает литься откровенная пропаганда. Конечно, Советский Союз — это «страна света», и ни о каких репрессиях и массовом голоде (первое издание вышло через два года после Голодомора) в нем никто ничего не слышал.

Саме так уявляв собі старт космічного корабля Владко

Именно так представлял себе старт космического корабля Владко. Иллюстрация из оригинального издания

Зато вся Земля задерживает дыхание, наблюдая за тем, какая это передовая страна, и даже тот факт, что им удастся «вырвать у природы ее тайны», в репликах Риндина тесно связан с тем, что они — коммунисты.

Начальные и конечные сцены книги сейчас выглядят даже не советской пропагандой, а, скорее, даже пародией на нее. Потому что в них с невероятным пафосом изображается, как специальные поезда свозят со всех уголков Советского Союза представителей рабочих и крестьян, членов партии и правительства для того, чтобы проводить путешественников в космос, а затем поздравить их после возвращения. Можете эти сцены просто пропустить, для понимания основного сюжета они никакого значения не имеют.

Реактивный корабль «Венера-1»

Сильной стороной произведения Владко является его научно-техническая составляющая в той части, где речь идет о космическом путешествии. Здесь роман явно написан как максимально реалистичная научная фантастика. В чем-то это не удалось, в другом — его до сих пор интересно читать как популярное изложение реалий космического полета.

Космический корабль «Венера-1»

Прежде всего интересный вид имеет космоплан «Венера-1», на котором путешествуют герои. Владко его схему достаточно подробно описывает, причем пытается достичь того уровня инженерной реалистичности, который был, например, у Жюля Верна в его описании «Наутилуса» в «Двадцать тысяч лье под водой». Даже в лучших образцах фантастики тех годов это случалось нечасто.

«Венера-1» — это действительно космический корабль с реактивными двигателями. Он ускоряется не благодаря загадочному новому двигателю, а просто выбрасывает продукты химических реакций в сторону, противоположную той, в которую ему надо лететь.

При этом Владко четко знает, что на обычном химическом топливе взлететь с поверхности Земли, как это делают его герои, не удастся. В первых редакциях они это делали как гидроплан, с поверхности озера, в более поздних — с длиннющей эстакады на реактивной тележке.

Улаживание пробоины от метеорита

Именно поэтому Владко достаточно подробно описывает, что по своей сути Венера-1 является взрыволетом. В ранних версиях в качестве топлива выступает вымышленный супертротил, который в «таблетках» подается в специальную камеру в двигателе, где и взрывается. Взрыв вызывает значительно более быстрое расширение газов, а следовательно, получает более высокий удельный импульс.

В более поздних редакциях Владко подробно расписывает эту проблему, которая является одной из центральных и для современных разработчиков космических двигателей. Низкая скорость истечения газов означает, что почти всю массу ракеты в момент старта должно составлять топливо. В версии 1950-х годов «Венера-1» взрывает в камерах своих двигателей уже не обычное топливо, а атомное.

Владко даже приводит цифру истечения газов из сопла. Она достаточно близка к тем, что были получены для вполне реальных проектов атомолетов, которые разрабатывались в течение последних десятилетий. Однако автор вполне справедливо показывает, что и в таком случае «аргонавты» будут лететь внутри двух крошечных кают, которые прицеплены к гигантскому складу атомных бомб.

Кстати, такая концепция вполне реальна. Проект Orion, который разрабатывался в США в 1950-е годы, должен был ускоряться, взрывая рядом с собой атомные заряды. И хотя тогда его признали бесперспективным, его потомки время от времени появляются до сих пор.

Космическое пространство Владимира Владко

Еще одной особенностью двигателя «Венеры-1» является то, что он не работает все время полета. Его включают на старте, для того, чтобы он вывел космический корабль за пределы Земли и дал ему набрать скорость 11,5 км/с. Это действительно так называемая вторая космическая скорость для Земли, наименьшая, при которой возможно преодолеть ее силу притяжения.

Невесомость на корабле

Стоит отметить, что на момент написания романа человечество еще не создало ни одного транспортного средства, которое бы передвигалось подобным образом: сначала разогналось бы, а затем неделями летело бы, не теряя скорости с выключенными двигателями. И в этом плане «Аргонавты Вселенной» действительно опередили свое время.

Еще одна вещь, на которую и сейчас обращаешь внимание в романе, — невесомость. Впервые ее человек ощутил на околоземной орбите только через 25 лет после публикации первой версии романа. Хотя знали об этом эффекте еще за несколько веков до Владко, обычно фантасты даже в его времена забывали подробно ее прописать.

А вот Владко достаточно точно описал все ее эффекты, вплоть до того, что в микрогравитации не стоит стучать кулаком по столу, если не хочешь удариться головой о то, что над ним. Да и ловят каплю жидкости ртом герои так же увлекательно, как и современные астронавты на МКС.

Что в романе описано точно

Еще одна деталь, которую интересно читать и сейчас, — рассказ о траектории полета между Землей и Венерой. Владко ее очень точно описал и даже разместил в книге схему. Этим «Аргонавты Вселенной» очень напоминают «Колонию» Макса Кидрука, изданную почти через 90 лет после него. Правда, во второй книге объясняется, почему непросто долететь до Марса, а не до Венеры.

Владко очень популярно объясняет с простыми расчетами, что при той скорости, которую имеет «Венера-1», кратчайшим путем к соседней планете будет вовсе не прямая, соединяющая два небесных тела в точке их максимального сближения, а дуга эллипса, что требует точного расчета времени вылета с Земли. Термина «стартовое окно» писатель не использует, но фактически дает его определение.

Схема полета на Венеру

Еще одним научным аспектом путешествия, который Владко достаточно точно передает, являются маневры торможения вблизи Венеры. О том, что космическому кораблю в реальности надо будет их выполнять, большинство авторов научной фантастики будут забывать еще десятки лет после «Аргонавтов Вселенной».

Да и сейчас, если автор упоминает о том, что космическому аппарату надо так делать, то это уже заявка на научность. Владко же описывает этот маневр подробно, хотя в его времена он оставался чисто теоретическим.

«Венера-1» приближается к одноименной планете по касательной, не снижая скорости. Для торможения она использует комбинацию импульса двигателей с аэродинамическим торможением. С научной точки зрения, экипаж все делает правильно, если считать, что их основной целью является экономия топлива. Атмосфера планеты все делает за них.

Владко совершенно справедливо описывает, что после этого маневра орбита становится эллипсом вокруг Венеры, а точка торможения — его перицентром, самой низкой точкой. И торможение, которое происходит после каждого оборота в той же точке, опускает не его, а апогей, самую высокую точку орбиты.

Правда, сознательно или нет, Владко заставляет своих героев допустить ошибку, которую реальные астронавты возле чужой неизученной планеты никогда бы не сделали. Орбита, которую они приобрели после торможения, оказалась слишком близкой к планете, и трение атмосферы окончательно затормозило «Венеру-1», заставив ее упасть на поверхность в случайном месте.

Вместо этого героям стоило бы остаться на более высокой орбите, как следует осмотреть поверхность, выглядывающую из-под облаков, и выбрать себе лучшее место для посадки. Правда, тогда их приключения на поверхности не были бы такими захватывающими.

Технические ошибки и неточности

Владимир Владко при всех своих талантах допустил в романе немалое количество неточностей, а то и просто опирался на гибкие теории. Один из самых нереалистичных моментов романа — отсутствие радиосвязи между экипажем и Землей. В романе это объясняется наличием «слоя Хевисайда», который в те времена во многом считался непроницаемым для электромагнитных волн из-за того, что длинные волны, которые тогда были основой радиосвязи, хорошо отражались от нижних слоев ионосферы.

Конечно, в реальности ионосфера задерживает только часть радиоволн, а остальные проходят ее без проблем. И об этом автору сказали еще в момент написания романа. Поэтому в новых изданиях связь с Землей по крайней мере на первых этапах полета поддерживается. Но потом все же теряются, на этот раз из-за космических изменений.

Запуск почтовой ракеты

Похоже, что автору это требовалось для того, чтобы ввести в роман одно крайне неоднозначное с научной точки зрения устройство — почтовую ракету. Маленькую ракету, в которую «аргонавты» вкладывают написанное от руки послание соотечественникам и выпускают на Землю. В общей сложности на «Венере-1» четыре таких устройства, и для того, чтобы запустить первое из них, Гуро выходит за пределы корабля в скафандре.

Сам скафандр, описание выхода и ощущения героя во время него описаны очень точно. Однако бессмысленности такого действия это не отменяет. Владко будто забывает все, что писал о небесной механике до этого. Почтовой ракете пришлось бы потратить невероятное количество топлива, ведь в начале она имеет тот же вектор скорости, что и космический корабль. И исправить его ускорением так, чтобы попасть на Землю, крайне тяжело.

Еще более странным выглядит запуск такой ракеты уже с поверхности Венеры. Здесь Владко вдобавок ко всему забывает о необходимости преодоления еще и силы тяготения этого небесного тела. Да и, судя по описанию, запускают ее совсем не во время стартового окна.

После посадки на Венеру

Еще один явный недостаток, допущенный Владко в ранней версии романа, — генерация электроэнергии на корабле. Для этого он предложил использовать движение воды в трубах, вызванное разницей температур на освещенной и затененной сторонах ракеты.

Неурядица здесь совсем не в том, что «Венера-1» скорее всего вращалась вокруг своей оси и постоянно затененного участка не было. Дело в том, что такой разницы на металлическом корабле в принципе не должно быть. Космос не холоден сам по себе, тем более на расстояниях от Солнца меньше орбиты Земли. Вакуум не имеет температуры, потери энергии в нем определяются излучением с поверхности, а оно обычно идет настолько неэффективно, что современным аппаратам с мощными силовыми установками приходится пристраивать радиаторы.

Да и теплопроводность металлического корпуса не дала бы образоваться значительному разбегу температур. Вероятно, именно поэтому Владко в поздних вариантах романа отказался от этой идеи в пользу солнечных батарей. Причем принцип работы он описывает очень точно.

Венера

Однако главная претензия к «Аргонавтам Вселенной» у всех современных читателей непременно будет связана с самим образом самой близкой к нам планете. Ведь все знают, что никаких лесов с гигантскими насекомыми там быть не может. Венера сухая, горячая, и если там и есть какая-нибудь жидкость, то это лава или серная кислота.

Так выглядит Венера в романе

Однако узнали об этом люди не так давно, как считается. Только летом 1962 года, то есть через 27 лет после первой публикации «Аргонавтов Вселенной», американский зонд Mariner-2 сообщил на Землю, что поверхность планеты нагрета гораздо сильнее, чем считалось до сих пор.

А до того теория, что на Венере тепло и влажно, была широко распространена, хотя и не общепринята. В тех же «Аргонавтах Вселенной» упоминается высокое содержание углекислого газа в атмосфере, хотя автор его явно недооценил. Что говорить, если даже известный американский фантаст Айзек Азимов в начале 1950-х изображал на поверхности нашей соседки полностью покрывающие ее океаны.

По иронии судьбы, обнаружить, что Венера не похожа на то, что изобразил Владко, мог советский автоматический зонд под названием «Венера-1», запущенный по очень близкой к книжной траектории в феврале 1961 года. Это немного смешно, но он не смог этого сделать из-за потери радиосвязи, которая, скорее всего, произошла из-за ошибки конструкторов.

Причудливая биология венерианской жизни

А вот в чем Владимир Владко больше всего ошибся, так это в описании венерианской жизни, даже если предположить, что условия на ее поверхности соответствовали бы описанным.

В книге считают, что Венера — младше Земли, хотя, по современным представлениям, обе планеты должны были образоваться почти одновременно в самом начале существования Солнечной системы.

Еще удивительнее то, что герои искренне убеждены, что эволюция на планете идет по тому же пути и в том же темпе, что и на Земле. Отсюда они делают вывод, что на Венере как раз должен быть аналог земного мезозоя, и не только перечисляют всех бронтозавров и цератозавров, которых там точно встретят, но уже мысленно привозят на землю археоптерикса. Очевидно, лавры профессора Челленджера из «Потерянного мира» Артура Конан Дойля все никак не дают им покоя.

Битва с гигантскими бактериями

Однако даже открытие того, что на планете нет ни одного позвоночного животного, не уберегает их от ложных выводов. Герои предполагают, что причиной этого является высокое содержание углекислого газа в воздухе, из-за которого они вынуждены носить в джунглях скафандры.

По их мнению, остальные позвоночные животные на планете тоже не выжили бы, и поэтому здесь достигли гигантских размеров именно членистоногие. Однако даже с точки зрения современной Владко биологии это более чем сомнительное заявление. Дело в том, что максимальный размер жуков на земле определяется строением их аппарата дыхания.

Он хорошо работает именно в условиях избытка кислорода. Не зря же наибольшего размера насекомые достигли в карбоновом периоде, когда количество кислорода на Земле было даже выше, чем сейчас. Однако и тогда максимальный размах крыльев стрекозы достигал всего 71 см, а не нескольких метров, как в романе.

Иллюстрации в оригинале https://universemagazine.com/ru/argonavty...

https://fantlab.ru/edition48508

читать целиком >>

Тэги: Владко

Библиография «Мастеров времени». Бібліографія «Майстрів часу»

Статья написана 18 сентября 2024 г. 18:25

Размещена:

в авторской колонке slovar06

читать целиком >>

Тэги: Кочерга

Карклиня Инга-Галина Николаевна. Капли живой воды

Статья написана 16 сентября 2024 г. 19:18

Размещена:

в авторской колонке slovar06

Вспоминаю сейчас об этой сентиментальной истории с теплой иронией и благодарностью, ведь она, как ни странно, сыграла решающую роль во всей моей последующей жизни.

В один из воскресных дней мама нарядила меня в лучшее белое платье с воланчиками и завязала на макушке такой же бант

— Папа с тобой приглашен в гости к Ивану Антоновичу Кочерге, — сообщила она торжественно и тут же добавила, — на консультацию...

Перед выходом мне был дан целый ряд строгих наставлений, как держать себя в благородном доме, и главное, если предложат что-нибудь прочитать, то коротко, «не захлебываясь».

Стоял теплый летний день. Цвели липы. До Дома писателей на

217

улице Ленина, дом 68 мы шли пешком. Папа рассказывал мне о своем знакомстве с Иваном Антоновичем:

— Твоя тетя Саша, которая жила в одном из селений вблизи Житомира и славилась прекрасными вареньями и пасхальными куличами, и ее муж Стефан, увлекавшийся ботаникой и разведением пчел, еще в молодости познакомились где-то под Нежином с Параской Михайловной — Пашенькой Поповой и подружились. Семья Поповых отличалась художественными способностями. Отец Параски Михайловны любил поэзию и сам писал стихи. Дочь Поповых Парася музицировала на домашних вечерах поэзии и имела приятный низкий голос. Впоследствии она вышла замуж за штабс-капитана Антона Петровича Кочергу и стала матерью Ивана. Впервые в их дом меня вместе с сестрой Александрой пригласили в 1906 году на крестины Михаила — сына Ивана.

— Расскажи мне, пожалуйста, папа, как Иван Антонович стал писателем? — вдруг попросила я.

— Далеко не сразу,— объяснил папа.— Прежде чем заняться литературой, Кочерга окончил юридический факультет Киевского университета, затем работал мелким чиновником и писал театральные отзывы — рецензии. Много переводил. Кочерга ведь владеет свободно несколькими иностранными языками, особенно французским... Иван Антонович — человек тонкой души, эстет.

— А Ивану Антоновичу в детстве не запрещали фантазировать? — задала я свой давно наболевший вопрос.

— Думаю, что нет. Литературные наклонности сына родители поддерживали...

— Папа, а что это у тебя в сумке такое тяжелое, книга? — поинтересовалась я.

— Я хочу нашему другу подарить самую ценную книгу, — ответил отец.

— Я ее видела?

— Нет, она была спрятана даже от мамы... Но эта книга очень нужна Ивану Антоновичу как писателю и как человеку... Ты ведь слышала, какие он пишет пьесы... Например, «Песня о свечке», «фаустина»...

— Мама сказала, что это сказки, и в жизни такого не бывает.

218

— Бывает, Ина, бывает... Ты помнишь, как рассказывала нам с мамой после болезни, что у твоего изголовья сидел дедушка с длинной бородой. И гладил твою голову. Потом жар у тебя спал...

— Да, конечно, я выздоровела тогда... Но мама говорила, что я его видела в бреду... Но когда мне плохо, я хочу, чтобы он пришел ко мне и помог...

— Вот видишь... И эта книга, которую я несу в подарок Ивану Антоновичу, о том, как нам помогают такие светлые личности. Поэтому ты должна к ним обращаться в молитвах...

— Но я не знаю молитв, и детей, которых водят в церковь, выгоняют из детского сада...

— А тебе не надо ходить в церковь. Ты мысленно молись, лежа в кровати перед сном... И проси, чтобы исполнилось твое самое сокровенное...

Ну вот мы и пришли. Дверь нам открыла полная пожилая женщина с мелкими кудряшками — жена писателя — Аделаида Степановна. Увидев нас, она радостно заулыбалась и принялась меня целовать.

— Дорогой Николай Криптопович, — так она называла моего отца. — Мы с Иваном Антоновичем так хотели девочку, а у нас два сына...

Иван Антонович появился в двери своего кабинета тщательно выбритый и, несмотря на жаркий день, в костюме, из-под которого выглядывал белоснежный ворот рубашки, стянутый тугим узлом галстука.

— Кого-нибудь ждете, Иван? — насторожился папа.

— Никого, Ника, только вас с Иночкой. Пока будут накрывать стол к обеду, мы посидим у меня в кабинете и побеседуем, — пригласил писатель. Голос у него был низкий, бархатный, со скрипом на верхних регистрах.

Усадив меня в большое кожаное кресло, писатель предложил мне посмотреть прекрасно иллюстрированное издание сказок Андерсена и начал подробно расспрашивать папу о здоровье, о работе.

Отец поздравил драматурга с премьерой его «Часовщика и курицы», сожалея, что из-за болезни не смог посмотреть этой оригинальной пьесы. «А отзывы читал: ее считают «новой страницей» в

219

современной драматургии... От души поздравляю вас»,— сказал он Кочерге, и они обнялись...

— Ни о каком самоуспокоении и думать не приходится, — сказал Иван Антонович.— Теперь только и начинается претворение моих мыслей в образы,— Голос его звучал взволнованно.— Представьте себе, Ника, теперь я вырвался окончательно из «кельи затворника»: выступаю на публичных диспутах, спорю... Вот бы удивилась моя матушка!.. Я протестую против пьес с примитивным героем-простачком, не умеющим мыслить и страдать... Юмор и остроумие — отличительные свойства нашего народа, и желательно, чтобы они обрели свою национальную форму в современной литературе и искусстве...

— Не находите ли вы, что следует познакомить украинского зрителя и с европейской водевильной классикой?

— Об этом я уже подумал и перевел с французского на украинский водевиль «Соломенная шляпка». Удивительно изящная вещица!

Разговор взрослых стал мне малопонятен, но я поняла, что мой обычно молчаливый папа очень умный человек.

— Кстати, что это за книга, которую вы мне принесли?.. На столе лежала толстая в синем переплете книга.

— Боже мой! Ника, да это целое состояние — «Община»! (Название ее я уточнила уже в 40-х годах, читая дневник папы) Откуда это?..

— Из Риги, представьте себе... Моя сестра Мария, которая увлекается восточной философией, приобрела эту книгу в Латвийском Обществе имени Н.К. Рериха...

И вдруг они заговорили на французском, мне не понятном языке... Иван Антонович показал папе ряд книг, изданных в Париже. (Одну из них в 1947 году мне подарил Иван Антонович при последней встрече, это была первая книга «Листы сада Мории» издания 1924 года). О моем присутствии на некоторое время забыли. И чтобы чем-нибудь развлечься, я начала изучать кабинет писателя. Кочерги были эстетами. Их окружали гравюры фламандских мастеров, саксонский фарфор. У окна стоял большой письменный стол с многочисленными папками, со старинной чернильницей, с часами в серебряной оправе и белым черепом.

220

— У древних римлян было такое изречение,— объяснил Иван Антонович,— «мементо мори» — «помни о смерти». Это я понимаю так: свершай при жизни хорошие деяния, чтобы было, чем тебя вспомнить после смерти...

Иван Антонович показал нам коллекцию аметистов цветом от нежно-сиреневых до темно-фиолетовых, которые собирала его матушка. (Его отец коллекционировал трубки, хотя сам не курил) .«Действительно, ни у одного драгоценного камня нет столько цветов и оттенков, как у аметиста,— объяснил Иван Антонович и, понизив голос, сообщил, — у каждого человека имеется свой счастливый камень, оказывающий положительное влияние на его судьбу... Но, увы, как мало кто это знает...»

Заглянув в гороскоп, он тут же определил, что по данным моего отца ему следует носить аквамарин. Сам же Иван Кочерга носил на указательном пальце перстень с сапфиром — синим камнем. Мой отец вспомнил, что на свадьбу он подарил моей маме колечко с тремя камушками опала...

— О, это, Николя, вы опрометчиво сделали, — огорчился писатель.— Опал — это камень-диагност... Он определяет состояние духа и здоровья человека. Присутствие этого камня в доме вселяет постоянную тревогу. На пальце здорового человека он голубой, искрящийся красными огоньками, а у больного становится белесым, а у мертвого — совсем тускло-серым... Опасный камень. В Латвии нужно носить свой камень — янтарь из морской смолы...

Слушая рассказ папы, я поняла, почему мама во время моей болезни часто надевала мне на большой палец свое колечко с голубым камнем, а потом долго и внимательно его разглядывала у окна.

После обеда отец, смущаясь, наконец-то, заговорил о цели нашего прихода и рассказал писателю о моих фантазиях и завещании. Иван Антонович, прочитав листок, написанный крупными печатными буквами, спросил: «А при чем здесь туберкулез? К чему было так травмировать ребенка?» Папа старался оправдать поступок мамы...

Иван Антонович предложил мне прочесть что-нибудь из моих стихов. Его желание исполнила с большим удовольствием и читала очень громко.

221

Папа сказал: «Не закрыли мы дверь,

И, узнав о проказах твоих,

К маме подкрался рассерженный зверь

И унес ее в лапах своих».

Я молила: «О звери!

Обещаю послушною быть...

Только маму прошу отпустить!»

Иван Антонович похвалил стишок, но сказал: «Передайте, пожалуйста, Ника, своей супруге, что запрещать фантазировать девочке ни в коем случае не следует, хотя делать какие-либо выводы преждевременно — время покажет. Но запрет может плохо отразиться на дальнейшей судьбе Ины...»

Беспокоило Ивана Антоновича и другое. По его мнению, я плохо владела русским языком.

— Вы правы, — согласился папа. — Причина в том, что жена не справляется с русским. Я же в постоянных отъездах. Правда, была мысль отдать Ину в немецкую школу...

— Ни в коем случае! — запротестовал писатель. — Живя на Украине, девочке прежде всего следует овладеть двумя основными языками — русским и украинским... Советую Ине некоторое время пожить отдельно от матери с женщиной, которая бы вполне владела этими языками... Хорошо бы и вам побыть подольше вместе с дочерью...

Вскоре мама уехала из Киева, куда я не знала... Со мной была подруга мамы Нина Степановна, которая добросовестно следила за моим выговором и построением фраз...

Мое детство оборвалось внезапно и болезненно в 1937—1938 годах, когда арестовали моих родителей за то, что они были латышами и поддерживали связь со своей «фашистской родиной». Меня спас Иван Антонович Кочерга, ставший моим крестным отцом. Когда меня в житомирском полесье перекрестили в Галину, в церковной книге записали, что отец русский и православный...

Началась война. Родители уже были на свободе. Накануне эвакуации семьи Ивана Антоновича мы с мамой зашли к ним попрощаться (папа лежал в больнице). Уютной квартиры Кочерги я не узнала... Писатель был растерян, опустошен.

222

— Все так вдруг, неожиданно, — сказал он грустно. — Я уверен, конечно, что мы скоро вернемся, но...— Иван Антонович развел руками и сказал, обращаясь к моей маме:— Я с детства не люблю переездов, перемены места жительства, хотя — какое противоречие (!) — всегда внутренне куда-то рвусь... Правда, я сейчас переезжаю вместе с писательской организацией и Академией наук, с коллегами и все же... А как же вы?

— Ника очень болен, — объяснила мама. — Мы не можем его оставить одного...

— Но ведь он советский активист, беспартийный коммунист, не терпит фашистов, — заволновался вдруг Иван Антонович. — Да и у вас, Ида Екабовна, в роду красные латышские стрелки!.. Даже не знаю, что вам посоветовать...

Мы расстались с Кочергой в большой тревоге перед неизвестностью...

Вновь встретилась я с Иваном Антоновичем Кочергой после окончания войны незадолго до его кончины — в конце 40-х годов. Он был очень рад своему возвращению домой, много творчески работал. Рассказал о постановке своей пьесы «Ярослав Мудрый» в Харьковском театре имени Т. Шевченко (премьера состоялась в конце 1946 года), подарил мне декабрьский номер журнала «Украинская литература» за 1944 год, в котором пьеса была напечатана в первом варианте.

— Зритель, режиссеры и актеры пьесу встретили отлично, — рассказывал Кочерга, — некоторые даже предлагали поставить «Ярослава Мудрого» в оперном театре, а историки и критики до сих пор спорят... Вот отзыв о драме, который мне особенно дорог...

Иван Антонович протянул мне газету «Радяньске мистецтво» от 13 августа 1947 года со статьей Рильского. В ней поэт писал: «Коли я думаю про «Ярослава Мудрого», я згадую найвищи зразки поетичнои драматургии Пушкина, Шекспира, Олексия Толстого, Шиллера, Леси Украинки».

— А над чем вы сейчас работаете, Иван Антонович? — спросила я, с грустью разглядывая его осунувшееся лицо с подпухшими глазами.

Работаю над шевченковской темой, оживился вдруг писа-

223

тель, и его щеки порозовели от волнения.— Преинтереснейшая штука, великолепный сюжет для драмы, жаль, что я на него не натолкнулся раньше!.. Ведь все мы до сих пор думаем, что Шевченко только борец за счастливую долю своего народа, пожертвовавший ради этой борьбы своим личным счастьем... Нет, он глубоко страдал от одиночества, особенно в последние годы своей жизни, и мечтал о семье, взаимопонимании... О, как я его понимаю!.. Жаль только, что сил у меня становится все меньше...

В последнем письме ко мне в 1948 году он писал: «Чувствую свой близкий уход из жизни... Принимаю его как должное и даже радостное избавление от немощной оболочки, которая вот уже много лет в тягость моей душе... Я мало оставил своему народу. Не всегда был им понят... Меня считали чудаком XX века. А я мыслил другими категориями. Милая Ина, не угнетайся моим письмом... Когда-нибудь и ты поймешь и своего отца, и меня. Но до наших будущих встреч лежат большие испытания».

читать целиком >>

Тэги: Кочерга

Файлы: Page9.jpg (1418 Кб)