Если честно, это какой-то капец и ФМГ. Иначе объяснить, зачем кому-то понадобилось печатать 90% содержащейся в сборнике макулатуры, просто невозможно. Когда вы пишете, дорогие современные авторы, такое впечатление, что вы бредите. Отсюда и «рассказы», подписанные никами — я бы своим именем такое тоже постеснялась подписывать.

Начнем с того, что Хармс и Павич уже все свое написали. И подражать им нет никакого особого смысла. Тем более, что подражать толком и не получается, а получается некое жалкое подобие — тут в рассказе торчат уши Хармса («имя-отчество схватил рояль и ударил им другого имя-отчество»), тут — лапы Павича (древнемонгольские/китайские/восточные герои в нелогичном калейдоскопе событий). Причем то, что у Павича и Хармса получается восхитительно, тонко, умно и изящно, в «современном переложении» выглядит просто нелепо. Как детские каракули по сравнению с постимпрессионизмом.

Неприятно поразило обилие мата на квардартый сантиметр текста. Видимо, пора кому-нибудь донести этим переросткам советского режима, что ругаться матом совершенно не круто и не свидетельствует о причастности к богеме, потому что в таком случае эта богема заседает на корточках с семками у каждого второго подъезда.

В общем, на мой взгляд, большая часть из рассказов не достойна не то что потраченной бумаги, а даже потраченного времени автора.

Пройдусь только по тем немногим, которые понравились:

Елена Заритовская, «Химера» и «Стеногрыз» — тоже травища, конечно, но как-то очень тонко и мило написанная, аж за душу берет)

Сам М-Фрай, «Сказки народов мира, рассказанные во сне» — очаровательное дурашество в духе Фрая, в лучших традициях. Кстати, во второе издание это не вошло.

Лена Элтанг «Сказки города Ноли» — одна из лучший серий сказок в сборнике, милая, умная и забавная. Во втором издании этого тоже нет.

Елена Хаецкая «Рассказ о Горьком Гансе» — просто хорошая сказка в классическом духе. На фоне остального просто бальзам на душу.

Линор Горалик «Сказки для неврастеников» — жесткие, умные и печально-смешные истории вполне в духе Горалик. Прожызнь. Люблю ее.

Евгений Шестаков, Сказки про ежиков, пьяных и похмельных — бред сивой кобылы, но жуть как забавно. И написано, между прочим, очень неплохо.

Если честно, только собиралась сказать, что мне скучно, бес, и надоело сюда копипастить Или оставить только отзывы на вещи, которые есть на фл...

Какой-то роман-обманка.

Если не закапываться вообще, а читать как читается, есть большая вероятность не понять практически ничего. Медлительный, довольно тягостный и скучный текст, на протяжении которого практически ничего не происходит. Пожилой врач возвращается в Португалию после шестнадати лет, проведенных в Бразилии. Сначала живет в Лиссабоне в отеле, где заводит шашни с горничной и пытается побегать за девицей из более приличного общества, относительно безуспешно. Потом переезжает на квартиру, находит временную работу, теряет временную работу, делает горничную беременной, умирает. Право, все кажется таким скучным, что даже на спойлеры этот пересказ не тянет. И чудесный сарамаговский язык в чудесном же переводе не спасает положения. Потому что сам текст в смысле rien hors de texte — почти ни разу не поднимается на обычно свойственные Сарамаго поэтические высоты (за исключением разве что прекрасного периода "Аддис-Абеба объята пламенем" или как-то так), когда кажется, что ты читаешь не роман, а поэму в прозе. Все так обыденно и приземленно, что даже странно.

Но отчасти дело в неготовности читателей. Кто знает португальского поэта Фернандо Пессоа, который является к нашему герою в виде призрака? Кто знает достаточно хорошо его биографию, чтобы оценить, как ловко Сарамаго продолжил начатую Пессоа игру, ни разу не сбившись с такта?

Пессоа был странный человек, создатель кучи гетеронимов, то есть не псевдонимов, а вполне состоятельных отдельных литературных личностей. Каждому из его аватар выделялось отдельное направление в его творчестве, придумывалась биография, они читали и критиковали друг друга на страницах газет. Они были настолько разные и настолько отличные от самого Пессоа, что не удивительно, что один из них (а может и все, мы просто не знаем) в итоге обрели и самостоятельную жизнь. Сенсационист Алберто Каэйро, певец мира, данного нам в ощущениях, и никаких общих фраз. Футурист Алваро де Кампос. И наш Рикардо Рейс, неоклассик, язычник по греко-римскому образцу.

Впрочем, это не дает ответа на вопрос, почему именно Рикардо Рейс.

Однако заставляет изменить взгляд на скучное недо-существование доктора. Потому что если всмотреться в его совершенно пустую и скучную жизнь, рутинный быт, понимаешь, что она просвечивает насквозь. Декорации качественные, но все же декорации. Однако когда в съемной квартирке или гостиничном номере встречаются уже мертвый Фернандо Пессоа и никогда не существовавший Рикардо Рейс, становятся видны все швы и торчащие нитки. Интересно, можно ли считать "Год смерти" полноценной мениппеей или все же нет? Как бы там ни было по науке, а прием some personages are already dead неизменно производит встряску. Печально, увы, что оригинальное впечатление, на которое рассчитывал, должно быть, Сарамаго, надо только его соотечественникам — ну или специалистам от этой литературы, остальным же приходится копать и читать, и пока они занимаются этими невольными научными исследованиями, эффект стирается.

Идея чудо как хороша, не поспоришь. Но вынуждена признать, что я не то чтобы слишком мало знаю о Пессоа и о Рейсе — а скорее слишком недавно, в мою личную культуру они, как бы сказать, не входят, и поэтому психологически остаются для меня именами на бумаге. Да, был такой поэт. Поэтам это вообще свойственно — быть, в том числе после смерти.

Это был мой первый опыт с Рушди и, признаюсь, я была очень удивлена. Основываясь на неких смутных слухах о его биографии я скорее ожидала, что Рушди окажется чем-то в духе Солженицына с иламским отливом, будет жестким и чрезмерно реалистичным (сожженные женщины, война против неверных, невежество, нищета и море ненависти). Но "Флорентийская чародейка" находится просто на другом полюсе от всего этого. Первый и основной ее слой — на уровне эмоционального восприятия — это красивая восточная сказка. Сказка про любовь, приключения, войны, генеалогические интриги и размышления о тщете всего сущего Как и положено, в ней присутствуют бродяга-авантюрист, женщины дивной красоты (не все реально существующие), облеченный безграничной властью правитель, дом Медичи, а также янычары и четыре друга детства.

"Чародейка" удивительно красиво написана и на мой вкус, отлично переведена Е.Бросалиной (правда, было несколько мест, где я запиналась о словечки типа "трахаться" и "пристер джон", но я так и не поняла, переводческий это баг или авторская фича). Она воспринимается действительно как сказка, и несмотря на то, что сюжет течет нелинейно, а по классическим восточным канонам истории в истории с их последующим слиянием, — несмотря на все это, текст совершенно не наскучивает. Эту историю можно читать еще долго, от нее как-то не устаешь, несмотря на всю ее медлительность и плавность. Действие то топчется на месте в описании деталей, мелочей, то забегает вперед, то возвращается к предкам героев и делам давно минувших дней. Все вместе оказывает совершенно завораживающее впечатление.

За этим впечатлением не так и просто заметить второй план — собственно исторический, а не литературный. Потому что героями романа в том числе являются Никколо Макиавелли, вполне реальные Медичи, не говоря уж о вполне легендарном Америго Веспуччи. И это совершенно не скрывается, никаких заигрываний с догадливостью читателя в духе Эко. Напротив, у Рушди все подано совершенно в ином свете — так, как было удобно автору. Отсюда читатель невольно оказывается на совершенно другой точке зрения на всех персонажей, очень отличной от стандартно-исторической. И за счет этого они, сколь бы ни были реальными, также воспринимаются как герои почти сказочные. Нет никаких "читательских комплексов" оттого, что понимаешь, что что-то не улавливаешь или недопонимаешь в романе по своей общей необразованности. Вообще говоря, мне сложно судить, насколько исторически реальны все остальные герои книги — мне было просто лень смотреть. Учитывая приведенные автором список литературы — подозреваю, это была огромная работа и реальны практически все. В таком случае остается лишний раз восхититься автором, потому что *невидимый* труд — признак высочайшего мастерства.

В результате от текста получаешь прежде всего эстетическое наслаждение, и потом уже, при желании и некотором усилии со стороны читателя — интеллектуальное. А еще — что и отличает роман от настоящей сказки — невольно проникаешься симпатией и сочувствием к героям, которые, несмотря на всю волшебность и себя, и мира, кажутся вполне живыми.

Я все могу понять и простить, кроме финального финта ушами с Беренис. Это просто за гранью разумного. Умная, жесткая и эгоистичная Беренис, вместо того чтобы после смерти Каупервуда чуть потосковать и выйти замуж за лорда Стейна (что было бы логично), ни с того ни с сего сначала увлекается индуистской философией, а потом посвящает свою жизнь уходу за нищими детьми-инвалидами. Вот здесь торчат такие длинные драйзеровские уши, что просто смешно. Такое чувство, что автор отомстил героине за всю ее прошлую неправедную жизнь. Причем в кардинальную драйзеровскую этику, видимо, не укладывается, что можно быть неплохим человеком, даже не положив жизнь на алтарь служения ближнему своему. Итак, Беренис искупает своей внезапной святостью грехи остальных героев, бедняжка.

Причем во всем этом куча логических нестыковок. Во-1, из текста никак не следует, что Беренис так безумно любила Каупервуда, чтобы его смерть вызвала в ней такой коренной личностный разлад и пересмотр всех ценностей. Во-2, куда смотрела ее мать и как можно вообще упустить, что твой ребенок, вместо того чтобы удачно выйти замуж и родить тебе внуков, становится религиозным фанатиком и норовит положить свою жизнь на больницу для бедных? В-3, Беренис заявлена как умная девушка, но в таком случае очень странно, что она и не подозревала, что Каупервуд человек пожилой и может умереть. В-4, очень странно одновременно быть умной, разбираться в людях и в то же время даже не подозревать, что где-то в твоей стране могут быть голодающие дети.

Что до Каупервуда, то по-моему (кажется, Драйзер так не считает), это была хорошая жизнь. Жизнь, проведенная в работе и в борьбе, просто идеал. Причем до последнего, не было никакого медленного угасания, бедности, раз — и сгорел. По большому счету я в глубине души действительно считаю, что вся эта "тяга к гармонизации", перемежание работы с отдыхом, искусством и тд. — на самом деле признак слабости, усталости и малодушия. Да, я знаю, что кроме штирлицев со мной никто не согласится Но все равно со своего шестка жизнь Каупервуда кажется мне отлично проведенной жизнью, и смерть — идеальным вариантом смерти, потому что она произошла не как логическая концовка, а посередине, в полете. И после всего его высокого подъема не было никакого спада, если вы меня понимаете.

В целом я Каупервуду не то чтобы сочувствую, но отношусь к нему с наибольшим пониманием и симпатией из всех героев. Разумеется, он зачастую сам создавал себе проблемы на ровном месте, в частности, своей кобелячьей натурой. Но идеальных людей не бывает, зато во всем остальном он был практически безупречен. А сочувствия не вызывает потому, что как сильный человек, в сочувствии не нуждается, зато вызывает уважение.

Пришла по итогам цикла к выводу, что драйзеровская этика ну просто бесконечно далека от моей личной.

При этом и правда забавно, к концу становится четко понятно, что по тексту, Каупервуду не хватало в жизни только одного — жены-драйзера. Такой, какой стала под конец Беренис. Которая одновременно и гасила бы его этические конфликты с другими людьми (что сильно облегчало бы ему работу), и заодно обустраивала на его деньги больницы для бедных (что повышало бы его популярность в народе). Идеальный был бы союз, и овцы сыты, и волки целы. Но не сложилось, увы, и, кажется, финальные аккорды про Беренис — лишь бесплодная попытка показать, как это могло бы быть.

А вообще более *соционической* книги, где можно было бы так четко типировать персонажей и так четко все разложить по функциям, я не видела