1. В рубрикe «Читатели и “Фантастыка”» -- 86-я «посадка» (Lądowanie LXXXVI). Читатели вяло жалуются на качество бумаги, дороговизну не только журнала (а номер журнала стоит уже 1800 злотых), но и всего остального (буханка хлеба – 2600 злотых).
2. Рассказ американского писателя Боба Лемана/Bob Leman, который называется в оригинале «The Time of the Worm» (1988,"The Magazine of Fantasy and Science Fiction”; 2002, авт. сб. “Feesters in the Lake and Other Stories”), перевел на польский язык под названием «Czas robaka/Время червя» АРКАДИУШ НАКОНЕЧНИК/Arkadiusz Nakoniecznik. Иллюстрация ЯНУША ГУТКОВСКОГО/Janusz Gutkowski.
По словам Леха Енчмыка, текст можно было бы иллюстрировать картиной Эдварда Мунка «Крик». Рассказ – о том, о чем кричит человек на этой картине. Мрачная, мощная по cиле психологического воздействия и накрепко врезающаяся в память новелла. Как, впрочем, и две предыдущих (см. №№ 10/1988 и 5/1989 нашего журнала). Рассказ переводился на французский язык (1988, ”Fiction”, № 403). На русский язык его не переводили. Карточка непереведенного рассказа находится здесь Почитать об авторе можно лишь на дружественном сайте Архив фантастики
3. Рассказ украинской писательницы Людмилы Козинец, который в оригинале называется «Когти ангела» (1990, ант. “Феми-фан”) перевел на польский язык под адекватным названием «Pazury anioła/Когти ангела» СЛАВОМИР КЕНДЗЕРСКИЙ/Sławomir Kęndzierski. Рисунки (2) ЯЦЕКА ЯБЛОНЬСКОГО/Jacek Jabloński.
Карточка рассказа находится здесь А почитать о писательнице можно тут
4. Роман американского писателя Джина Вулфа/Gene Wolfe, который называется в оригинале «The Shadow of the Torturer» (1980), перевел на польский язык под адекватным названием «Cień kata/Тень палача» АРКАДИУШ НАКОНЕЧНИК/Arkadiusz Nakoniecznik. Иллюстрации ГЖЕГОЖА КОМОРОВСКОГО/Grzegorz Komorowski. В номере публикуется четвертая часть перевода.
На русский язык этот роман перевел под названием «Пыточных дел мастер» Д. СТАРКОВ в 2000 году. Почитать о писателе можно здесь Карточка романа находится тут
Экономический кризис в Польше углублялся. Рвались устоявшиеся хозяйственные связи, обострялись проблемы с нехваткой бумаги, печатью тиража… да и с распространением журнала тоже. Предыдущий номер был последним, который пришел автору этих строк по почтовой подписке. Хотя подписка была оформлена на год (или полгода? – уже не помню), ее прервали, деньги вернули. Кое-какие из последующих номеров журнала удалось позже добыть частным образом, но не все, далеко не все… А редакционный коллектив тем временем делал все возможное, чтобы выжить в тяжелых и все ухудшавшихся условиях. Этот номер был сдвоенным – № 4-5 (91-92), но без увеличения объема – все те же 64 страницы. Тираж журнала – 120 тысяч экземпляров. В «Галерее» в этом номере представлен своими работами художник МЕЛВИН ГРАНТ, специализировавшийся на оформлении обложек книг и игр. Иллюстрации его работ расположены на передней и задней обложках и на стр. 7, 10, 16, 18, 47, 50.
12. Стало быть, интересует «Зеленая волна»? Ладно, пусть будет «волна»…
Эту статью написал Вавжинец Савицкий/Wawrzyniec Sawicki -- переводчик с немецкого языка, тесно сотрудничавший с журналом «Fantastyka» в те годы. Статья называется:
ЗЕЛЕНАЯ ВОЛНА В ЗАПАДНОГЕРМАНСКОЙ НФ
(Zielona fala w zachodnoniemieckiej SF)
Авторам западногерманской научной фантастики ставили и ставят в упрек то, что они в своих произведениях слишком часто используют ту тематику, которую разрабатывают англоязычные писатели. Упрек этот распространяется также на художественное мастерство и на языковую сферу.
Нельзя сказать, что такой упрек не имеет оснований, следует, однако, уточнить, что вышеуказанное является не столько данью моде, сколько следствием из событий послевоенной истории Германии. В те времена на ее территории, контролировавшейся английскими и, в особенности, американскими войсками, широко распространялись произведения только американской НФ, к тому же невысокого литературного качества. Большей частью это были очень дешевые популярные брошюрные издания, предназначавшиеся прежде всего для солдат. Позже их стали переводить на немецкий язык. Поэтому появлявшиеся в 1950-х и 1960-х годах произведения НФ немецкоязычных писателей были волей-неволей сориентированы на творческие методы и тематику, использовавшиеся американскими писателями. Авторы этих произведений, как правило, оставались не известными широким массам читателей, тем более, что они часто пользовались псевдонимами, чтобы избежать той своеобразной атмосферы, которая обычно окутывает авторов развлекательной литературы, поскольку лишь такую категорию и следует использовать при описании тогдашнего западногерманского творчества в области научной фантастики.
Эта ситуация начала постепенно меняться лишь в начале 1970-х годов. Причиной этого был наряду с прочим переход (но, разумеется, переход не полный) от издания брошюр к изданию собственно книг. Возникли первые тематические серии, например в издательстве «Heyne», а писатели научной фантастики отказались от анонимности. (Для нас, вероятно, интересен тот факт, что именно в одном из западногерманских брошюрных издательств дебютировал в Западной Европе Станислав Лем. Как и другие «брошюрные» авторы, он, вероятно, канул бы в неизвестность, если бы один из издателей не решил включить его романы в составлявшуюся им книжную серию.) Также в те годы все громче начали заявлять о себе те писатели, которые серьезно относились к своему творчеству и не ориентировались только и исключительно на неразвитые вкусы читателей брошюрной продукции.
Уже тогда западногерманские авторы пытались выработать собственный стиль и касаться тех проблем, которые волновали общественность их страны. С этого времени западногерманская научная фантастика (исключая ответвления, опирающиеся на типично англоязычные модные тренды) стала отходить от апофеоза техники и двигаться в направлении социальной и политической фантастики. Как утверждал несколько лет тому назад известный критик и писатель этого жанра Рейнхард Кунис/Reinhard Cunis (так в тексте, правильно Рейнмар Кунис/Reinmar Cunis. W.), западногерманская литература НФ не сводится к творчеству о проблемах будущего и тех направлениях развития, которые, возможно, к ним приведут, это современная литература в полном значении этого слова, и в центре ее внимания находится прежде всего человек. В этой ситуации каждый из тех писателей, которые серьезно подходят к своему литературному творчеству, рано или поздно должен спросить себя, каковой ему видится действительность, что в ней реально, что важно.
Как и в первые послевоенные годы, в ФРГ снова все большую роль играет политика, а в особенности те ее течения, которые связаны с экологией и системными концепциями, представляемыми партией «зеленых». Писатели молодого поколения – это уже зрелые, с полностью сформировавшимся мировоззрением и большим жизненным опытом творцы. В большинство своем они родились в половине и под конец сороковых годов. По образованию они ученые, социологи, менеджеры промышленного производства и торговцы, и они прекрасно ориентируются в путанице современной общественной системы ФРГ и всех порождаемых ею сложностях. Это именно из этих обусловленностей хозяйственной и политической системы все отчетливее вырисовывается требование, которое сформулировал в своем заявлении, опубликованном в “Science Fiction Times”, один из представителей «Зеленой волны», писатель Харальд Пуш/Harald Pusch: западногерманским авторам научной фантастики следует серьезно заняться анализом и обсуждением изменения своего отношения к англо-американским образцам и моделям, с сохранением, разумеется, тех тенденций, которые они сочтут правильными.
Поэтому можно (по крайней мере частично) сравнивать их творчество с творчеством авторов «Новой волны», отмечая, например, сходство стиля произведений Карла Михаэля Армера/Karl Michael Armer и Балларда, только вот это подобие довольно-таки отчетливо определяется историей и современной действительностью ФРГ. В одном из последних своих рассказов, “It’s all over now, Baby Blue”, Карл Михаэль Армер показывает приближающуюся гибель европейской цивилизации. В ситуации развивающегося общественно-экономического кризиса его герои – члены молодежной банды панков – дают поглотит свою организацию вновь усиливающейся неофашистской партии. О чем-то подобном идет речь и в произведениях Гвидо Реймана/Guido Reimann и Герда Максимовича/Gerd Maksimovič (так в тексте, правильно Герд Максимович/Gerd Maximovič или даже – ныне – Герд Максимовиц/Gerd Maximovic. W.), которые с большим недоверием подходят к кажущемуся совершенству общественных систем, оборачивающихся в конце концов против человека, а также к так называемой объективной истине.
Оценивая творчество представителей «Зеленой волны», следует отметить, что их политическое послание не направлено против какой-то одной, конкретной общественно-политической системы, они комплексно критикуют способ конструкции существующих в мире общественных связей. Воленс-ноленс им, однако, приходится заниматься прежде всего угрозами, направленными на граждан их страны, а если шире – на обитателей Западной Европы, а поскольку найти выход из этой ситуации при неустанно продолжающейся американизации западного мира невероятно трудно, даже в литературной сфере, возникает вопрос: а так ли уж отличается гражданин западноевропейского государства, если вести речь о тревожащих его проблемах, от среднего американца или англичанина?
Пытаясь найти этот выход, большинство писателей «Зеленой волны» используют очень интересный конструктивный метод в своих произведениях. Действие их романов происходит главным образом в Западной Европе (или действие в ней завязывается), в наше время, развиваясь самое большее до начала 1990-х годов. То есть обстановка в них как нельзя более современная, как современен и язык, причиной чего является, наверное, тот факт, что многие из этих авторов были или продолжают быть журналистами. Около трех четвертей объема произведений лишены какой бы то ни было фантастичности и опираются на действительные события, а остальная часть подводит к нужному автору умозаключению путем введения в нее элементов, которые кажутся, правда, фантастическими, но, возможно, таковыми не являются.
Примерами конструкции такого рода могут служить романы Кристиана Шаде/Christian Schade (так в тексте, правильно Кристоф Шаде/Christof Schade. W.) “Der genetische Krieg/Генетическая война” и Петера Шмидта/Peter Schmidt “Das Princip von Hell und Dunkel/Принцип ада и тьмы”. В обоих случаях речь идет о генетических манипуляциях, производимых на растительном и человеческом материале.
В «Генетической войне» главным героем является молодой ученый, принимающий участие в реализации программы гуманитарной помощи развивающимся странам. Однажды его похищает в Непале националистическая организация, руководители которой сопротивляются тотальным культурным преобразованиям в их стране, последовательно проводимым учреждением, финансирующим гуманитарную программу. В результате оказания так называемой гуманитарной помощи постепенно ликвидируется возделывание традиционных сельскохозяйственных растений, тысячелетиями обеспечивавшее местному населению пропитание, форсированное внедрение программ развития ведет к уничтожению прежних общественных связей. В то же время, несмотря на все увеличивающийся объем помощи, в стране углубляется дефицит продовольствия. Руководители националистической организации подозревают во всем этом целенаправленную деятельность одного из американских химических концернов, глава которого хочет овладеть миром, используя новое средство нажима – продовольствие.
Оказывается, что с целью максимизации прибылей руководители концерна произвели, используя результаты ранее проведенных генетических исследований, семена сельскохозяйственных культур, чувствительные к определенным, конкретным болезням, заражение которыми можно предотвратить лишь с помощью химических средств, выпускаемых этим же концерном. Одновременно с выводом на рынок указанных семян террористические группы, подкупленные главой концерна, уничтожают все мировые банки семян. Планете угрожает голод.
В фантастической части этого произведения появляется часто используемый мотив сотворения нового человека, лишенного инстинкта самосохранения и агрессивности. Согласно замыслу главы концерна, это единственный путь к обеспечению мира на Земле и вечного счастья человечества. Этот мотив далеко не нов, он часто фигурирует в мировой научной фантастике, но здесь заставляет задуматься его чрезвычайное правдоподобие, особенно если вспомнить о недавно опубликованных результатах научных исследований или об уже проделанных медицинских экспериментах вроде частичной пересадки мозговых тканей, предпринятой мексиканскими врачами, или о прерванной, к счастью, попытке итальянского ученого сотворить с помощью генетической инженерии нового недочеловека, способного выполнять особенно тяжелую и оскорбительную для рода человеческого (по мнению этого ученого) работу.
Нечто подобное описывается и в романе Петера Шмидта. В результате тотального конфликта Земля оказывается почти полностью уничтоженной. Большинство людей погибло, однако не под взрывами атомных бомб, а в результате поражения неким таинственным вирусом. Через несколько лет на планете начинают появляться во все большем количестве так называемые «новые» люди, не только устойчивые к воздействию вируса, но и лишенные тех черт характера, которые, по мнению правящей планетой группы ученых (творцов этой новой расы), и привели к войне, то есть агрессивности и т.п. Дело доходит до столкновения немногочисленных уже «старых» людей с «новыми». Как и в большинстве произведений писателей «Зеленой волны», добром такое деяние не кончается. Именно пессимизм и неверие в возможность спасения человеческого рода и является одной из главных черт этого жанрового направления. Следует и их, и другие конструктивно-сюжетные элементы, характеризующие эту тенденцию, признать скорее отражением актуального состояния духа западногерманских писателей, чем попыткой предсказания или предостережения. Ибо писатели «Зеленой волны» исходят из той предпосылки, что опасности, проистекающие из развития насыщенного техникой мира и господствующих в нем общественных систем, не проявятся в будущем, но уже существуют в настоящем.
Судя по издательским итогам, то есть по снижающемуся количеству новых названий, ограничению издательских серий и упору на переиздания «бестселлеров», эта новая тенденция в литературе НФ в ФРГ вряд ли получит в ближайшем будущем широкое развитие. Авторы «Зеленой волны» стараются последовательно реализовать в литературной практике свое видение мира, что не всегда отвечает требованиям издательского рынка. Однако пропагандирование издателями произведений «Зеленой волны» следует счесть позитивной попыткой выхода из гетто, в котором до тех пор пребывала литература НФ, и обзаведения другим, новым читателем. Именно поэтому такую литературу нужно увидеть и правильно оценить, тем более, что и в других западноевропейских странах, в которых также действуют партии «зеленых», начинают появляться подобные по тематике и способу конструирования произведения, как это происходит, например, в последнее время во Франции.
7. В замечательном «Словаре польских авторов фантастики»Анджея Невядовского размещены персоналии Анджея Вархала/Warchał Andrzej (род. 1943) – кинорежиссера, автора НФ и Александера Вата/Wat Aleksander (Chwat Aleksander) (1900 – 1967) – прозаика, переводчика, издателя.
8. В рубрике «Рецензии» Малгожата Скурская/Małgorzata Skurska знакомит читателей журнала с переизданием (а если точнее, первым официальным изданием) «почти мифической польской политической антиутопии» Тадеуша Конвицкого «Малый Апокалипсис» (Tadeusz Konwicki “Mala Apokalipsa”. Wydawnictwa “Alfa”, Warszawa, 1988);
а Марек Орамус/Marek Oramus размышляет над романом американского писателя Томаса Бергера «Маленький большой человек» (Thomas Berger “Mały wiełki człowiek”. Tłumaczył Lech Jęczmyk. PIW, Warszawa, 1988); «вся вторая половина XIX века – это столкновение прагматичной, приземленной цивилизации с цивилизацией сказочной, магической, не от мира сего. Книга Бергера безжалостно показывает, как поэзия проигрывает прозе… Бледнолицый победил краснокожего, но чем больше я об этом думаю, тем отчетливее мне кажется, что это была пиррова победа. Белый человек захватил мир в свое владение, но, похоже, сделал это лишь для того, чтобы его уничтожить…»
9. Небольшая статья Вавжинца Савицкого/Wawrzyniec Sawicki «Zielona fala w zachodnioniemieckiej SF/Зеленая волна в западногерманской НФ» посвящена творчеству западногерманских писателей НФ так называемой «Зеленой волны» (в чем-то схожей с английской «Новой волной») (Харальд Пуш/Harald Pusch, Карл Михаэль Армер/Karl Michael Armer, Гвидо Рейман/Guido Reimann, Герд Максимович/Gerd Maksimovič, Кристиан Шаде/Christian Schade, Петер Шмидт/Peter Schmidt).
10. Продолжается полемика о дистопии, открытая эссе Яцека Инглëта, напечатанным в первом номере журнала за этот год. В ней принимают участие Рафал Земкевич, Яцек Инглëт и Мацей Паровский.
11. В рубрике «Наука и НФ» размещена статья Мацея Иловецкого/Maciej Ilowiecki «Szkatułka w szkatułce…/Шкатулка в шкатулке…», где речь идет о наиболее важных научных открытиях, а также основных проблемах 80-х годов настоящего века. Иллюстрация МИРОСЛАВА СОЛТЫСА/Mirosław Sołtys. В этой же рубрике напечатана небольшая статья Адама Холлянека/Adam Hollanek «Ziemia żyje? Naprawdę żyje?/Земля живет? В самом деле живет?», популяризующая гипотезу американского ученого Джеймса Лавлока о живой Земле-Гее.
12. В рубрике «Кино и фантастика» Дорота Малиновская/Dorota Malinowska в статье «Fantastyka w telewizji/Фантастика по телевидению» рецензирует два фильма, транслировавшихся Польским телевидением: “2001: A Space Odyssey” (США, 1968) режиссера Стэнли Кубрика и “Time Machine” режиссера Джорджа Пэйла (США, 1960).
6. В рубрике «Из польской фантастики» размещен очередной (четвертый уже – предыдущие см. №№ 12/1986, 8/1988, 3/1989) рассказ Анджея Сапковского/Andrzej Sapkowski о ведьмаке Геральте, который называется «Mniejsze zlo/Меньшее зло». В сопроводительном письме автор пишет: «Продолжая <выполнять> замысел <написания> “фэнтези” типа “Как это на самом деле было”, я перечитал братьев Гримм. Одна всем известная сказка заинтересовала меня настолько, что я принялся размышлять над истоками истории, искаженной сотнями устных пересказов, а к тому же <еще и> опошленной на народный лад и сфальсифицированной натянутым «хэппи-эндом». Так как же это было на самом деле? Кто знает, может быть и так, как в прилагаемом рассказе, которому я дал название «Меньшее зло». Это, ясное дело, новое приключение ведьмака Геральта, из которого я упорно пытаюсь сотворить – toutes proportions gardées – нового пилота Пиркса польской фэнтези, чего и себе, и Вам желаю, аминь». В качестве иллюстраций использованы фрагменты пяти работ итальянского художника РОБЕРТО БОНАДИМАНИ/Roberto Bonadimani.
Рассказ принес Сапковскому премию имени Януша Зайделя 1990 года, в рейтинговом списке сетевого журнала «Эссенция» «Сто лучших польских научно-фантастических рассказов» он занимает 4-е место. Рассказ вошел в состав авторских сборников А. Сапковского «Wiedzmin/Ведьмак» (1990), «Ostatnie życzenie/Последнее желание» (1993, 1997, 2003, 2007, 2010, 2014) и «Opowieści o wiedzminie/Сказания о ведьмаке» (2002, т. 1) и переводился на литовский, чешский, немецкий, испанский, французский, английский, болгарский языки. На русский язык его впервые перевел под названием «Меньшее зло» С. ТУЛЯКОВ в 1991 году, однако более известен перевод Е. ВАЙСБРОТА (1996). Почитать об авторе можно здесь Карточка рассказа находится тут
облако тэгов
