14. В рубрике «Журналистика» на стр. 12—13 размещено интервью, которое польский журналист Бартломей Пашильк/Bartłomiej Paszylk взял у американского писателя «ужасов» Питера Страуба/Peter Straub. Интервью носит название:
В ДУШЕ ЧЕЛОВЕКА ТАЯТСЯ ЧУДОВИЩА
(W ludzkiej duszy czaja sie potwory)
Бартломей Пашильк: Я нашел в рецензии на вашу книгу утверждение, что в ней есть «неожиданные повороты, в которых легко заблудиться». Вы и в самом деле иногда удивляете своих читателей. Бывает, что вы неоднозначным утверждением преподносите большой сюрприз, и приходится гадать, действительно ли произошло то, что мы себе представляли. Это осознанный прием?
Питер Страуб: Я стараюсь основывать романы на неожиданных поворотах сюжета и недосказанностях, но всегда надеюсь, что читатель в конце концов поймет, что произошло на самом деле. Конечно, не сразу — поэтому я преумножаю ложные подсказки и навожу на мысль, что произошло нечто иное, чем на самом деле. По меньшей мере один раз я использовал прием, благодаря которому сюжет можно интерпретировать двояко. Те читатели, которые не заметили вторую интерпретацию – а я подсказывал ее повторами и кажущимися ошибками в изложении истории -- могли насладиться счастливым финалом.
Бартломей Пашильк: Вы как-то сказали, что решили заняться написанием «ужасом», потому что произведения, относящиеся к этому жанру, могут «особым образом затронуть людей, изменить их и заставить задуматься». Однако современные ужасы вызывают у зрителя скорее рвоту, чем раздумья.
Питер Страуб: В таком разнородном жанре должно найтись место и для самых брутальных, «развратных» произведений, призванных высвободить глубоко сидящий в нашем воображении садизм. Это мелкие фрагменты фантастики ужасов, и это произведения не для всех -- их следует читать только тем, кто чувствует необходимость ознакомления с такой тематикой. Это не имеет ничего общего с процессом мышления, но подтверждает тот факт, что в душе человека таятся монстры.
Бартломей Пашильк: Я знаю популярных авторов «ужасов», которые льют кровь ведрами, но признаются, что не умеют писать сцены гибели невинного ребенка. В ваших книгах можно найти множество таких сцен – в романе «Мистер Икс» (“Mr. X”, 1999) вы описываете жестокое убийство младенца,
в романе «Джулия» (“Julia”, 1975) девушка забавы ради калечит животное.
Легко ли вам дается нарушение табу, или каждая такая сцена -- неприятный опыт, которого нельзя избежать, создавая фон истории?
Питер Страуб: Со стыдом признаюсь, что я получаю детское удовольствие от того, что раздвигаю границы хорошего вкуса или играю с табу. Создание подобных сцен — обычно единственные моменты во время утомительного сочинения книги, когда мне действительно весело. Однако я никогда не выдумываю их исключительно для того, чтобы шокировать. Они должны быть хорошо продуманными и разумно обоснованными контекстом.
Бартломей Пашильк: Отходя от готического horror-а из ваших ранних романов к, как вы выразились, «максимальному ужасу», представленному «Парящим драконом» (“Floating Dragon”, 1983), вы осознанно хотели попробовать что-то новое?
Питер Страуб: Я хотел проверить, что будет, если я напишу максимально жестокий ужастик, не заботясь о его правдоподобии. Когда мне в голову приходила какая-то сцена, она тут же включалась в книгу. Такой способ написания — чистое удовольствие, и я продолжал его чувствовать даже тогда, когда созданный мной мир охватило чистое безумие. В последнее время мне больше всего нравится писать последние страницы книги. Не думаю, что когда-нибудь у меня будет такое же настроение, какое было тогда, когда я писал «Парящего дракона», и мне захочется создать похожую ужасную историю. Хотя как знать…
ББартломей Пашильк: В начале вашей карьеры вы переехали в Ирландию, а затем в Англию. Читая ваши более поздние тексты, я задавался вопросом, насколько изолированным вы себя там чувствовали. В романе «Миссис Бог» (“Mrs. God”, 1990) вы описываете героя, который выезжает в Англию и там сталкивается лицом к лицу с худшим кошмаром в своей жизни. Отражало ли это ваше душевное состояние в тот момент?
Питер Страуб: В Англии мне жилось неплохо, однако я так и не поселился там, так сказать, навечно. У нас было много хороших друзей, был красивый, элегантный дом и мы пользовались всеми преимуществами жизни в большом городе. Мы посещали рестораны, ходили на концерты, в пабы и кино, восхищались удивительными зданиями, огромными зелеными парками, носили модную одежду и так далее. 1970-е годы в Лондоне были прекрасным периодом, я рад, что смог убедиться в этом воочию. Тем более, что большинство англичан критически относятся к временам до правления Маргарет Тэтчер. Но вы правы, я чувствовал некоторую отчужденность. Правда, мне нравилась привязанность англичан к иронии, но иногда это надоедало. Я выглядел в их глазах иностранцем и знал, что ничего не изменю, даже если проживу там всю оставшуюся жизнь. Я чувствовал, что коренные англичане всегда смогут скрывать от меня важные тайны, и это так и было -- хотя бы потому, что я верил, что у людей вокруг меня есть какие-то секреты, а я, человек другой культуры, не в состоянии их «разгрызть».
Бартломей Пашильк: Неожиданный успех романа «История с привидениями» (“Ghost Story”, 1979) заставил вас вернуться в США…
Питер Страуб: Я заработал слишком много денег сразу. В Великобритании в то время у власти находились лейбористы, а это означало, что налоги могли достигать 95%. Мой бухгалтер посоветовал мне покинуть эту страну, «и желательно сделать это еще вчера». Не похоже было на то, что я смогу заработать аналогичную сумму денег в будущем, поэтому мы поспешили вернуться домой.
Бартломей Пашильк: Вы написали роман «Пропавший мальчик, пропавшая девочка» (“lost boy lost girl”, 2003) за шесть месяцев. Это ваш рекорд скорости?
Питер Страуб: Насколько помню, я написал романы «Джулия» и «Если бы ты мог меня увидеть сейчас» (“If You Could See Me Now”, 1977, в переводе на русский «Возвращение в Арден») за примерно такое же время. Невероятно приятно, когда роман рождается так быстро и столь безболезненно.
Бартломей Пашильк: А который из романов родился с наибольшей болью?
Питер Страуб: Труднее всех мне дался роман «Клуб Адского Пламени» (“The Hellfire Club”, 1996) — это была чистая пытка в течение восемнадцати месяцев. После окончания работы над ним мне стало намного приятнее заниматься сочинительством.
Бартломей Пашильк: Ваши первые книги «Свадьбы» (“Marriages”, 1973)
и «Под Венерой» (“Under Venus”, 1984)
были социальными историями. Вы сожалеете, что они сейчас пребывают в забвении?
Питер Страуб: Я бы предпочел, чтобы ни одному читателю никогда не приходилось иметь дело с этими жуткими уродцами. Всякий раз, когда я думаю о них, мне становится только стыдно.
Бартломей Пашильк: Вам не нравится экранизация «Истории с привидениями» (“Ghost Story”, 1981), хотя сценарий не слишком отклоняется от сюжета книги. Как вы думаете, чего не хватает фильму?
Питер Страуб: Это очень рыхлая адаптация. Тайна братьев Бэйт не раскрыта, а изменяющее свой облик чудовище из книги заменено сгнившим призраком. После первого просмотра у меня возникло ощущение, что это более дешевая и более глупая версия моей истории, как будто кто-то вытащил двигатель из заказного, ухоженного автомобиля и вставил его в стандартный автомобиль, снятый с конвейера на второразрядном заводе.
Бартломей Пашильк: А что вы почувствовали после показа фильма «Призраки Джулии» (“Full Circle. The Haunting of Julia”, 1977), основанного на вашем первом романе ужасов?
Питер Страуб: Без сомнения, это плохой фильм, но я все равно предпочитаю его экранизации «Истории с привидениями». Миа Фэрроу создает довольно-таки тревожный образ, а тот факт, что сценарий не объясняет связей между персонажами, делает их взаимодействие более загадочным. В свою очередь противоречивость сценария придает истории сюрреалистический оттенок.
Бартломей Пашильк: Роман «Талисман» (“The Talisman”, 1984, в соавторстве со Стивеном Кингом) планировалось перенести на экран в 1980-е годы. Это должен был сделать сам Стивен Спилберг. Если бы все пошло по плану, мог бы получиться шедевр по мерке «Инопланетянина»…
Питер Страуб: Фильм Спилберга оказался бы потрясающим. Он действительно понимал эту историю. В настоящее время планируется съемка минисериала по мотивам «Талисмана». Деталей я не знаю, но искренне надеюсь, что на этот раз все с ним получится.
Бартломей Пашильк: Продолжение «Талисмана» -- роман «Черный дом» («Black House”, 2001) – выдержано в совершенно другом тоне. Я был приятно удивлён тем, что вы осмелились пойти в другом направлении. Тем более, что читатели спустя семнадцать лет с удовольствием прочитали бы «Талисман II», а не гораздо более мрачную и жестокую историю, в которой главный герой — Джек Сойер – очень сильно изменился. Разве вам не хотелось создать что-то более очевидное, что удовлетворило бы всех, кто мечтает вернуться в этот оставшийся в прошлом мир?
Питер Страуб: У нас никогда не возникало соблазна скопировать предыдущую книгу. Мы с самого начала знали, что если решим продолжить «Талисман», то это будет уже не фэнтези, а horror.
Бартломей Пашильк: Надеюсь, что «Черный дом» -- не последняя читательская встреча с Джеком Сойером?
Питер Страуб: Мы со Стивом планируем, что года через два года начнем работать над третьим и последним томом приключений Джека Сойера.
Бартломей Пашильк: Вы недавно снялись в нескольких эпизодах телевизионного сериала «Одна жизнь, чтобы жить» (“One Life to Live”), выcтупая в роли полицейского в отставке… Питера Брауста. Кому пришла в голову такая мысль?
Питер Страуб: Моему другу Майклу Истону, который играет там лейтенанта полиции, Он однажды спросил меня, не хочу ли я сыграть вместе с ним, сказав несколько слов. Я с радостью принял это предложение. Майкл говорит, что в будущем мой герой будет появляться чаще и пребывать на экранах дольше.
Бартломей Пашильк: Вы пишете, поскольку желаете «превратить романы ужасов в литературу». И вы не хотите, чтобы между вашими книгами и мейнстримом была построена искусственная граница. Лишь немногие выдающиеся современные авторы пытаются преодолеть границы жанра. Есть ли кто-нибудь, кем вы особенно восхищаетесь за его способность стирать эти границы?
Питер Страуб: Я восхищаюсь прежде всего теми авторами, которые умнее меня, такими как Дэн Чаон (Dan Chaon), Брайан Эвенсон (Brian Evenson),Майкл Чабон (Michael Chabon), Джонатан Лэтем (Jonatan Lethem) и Келли Линк (Kelly Link). Они по-разному стирают границы между жанровым и мейнстримовым писательствами, но их связывает общая цель и высокая эффективность.
Бартломей Пашильк: Главный герой повести «Можжевельник» (“The Juniper”, 1988), автор бестселлеров, в детстве проводил много времени в кинотеатре и не смог устоять перед последующими посещениями кинотеатра, даже тогда, когда к нему стал регулярно подсаживаться подозрительно дружелюбный мужчина. Спустя много лет молодая женщина спрашивает его, что нужно делать, чтобы стать хорошим писателем, но подчеркивает, что не хочет слышать «типичную чушь о том, что нужно просто писать как можно больше». И слышит в ответ: «Нужно часто ходить в кино». Это совет персонажа или автора бестселлеров Питера Страуба?
Питер Страуб: Когда я это писал, такой совет казался мне наиболее толковым. Я утверждал, что нельзя стать приличным писателем, если не был чем-то или кем-то обижен.
13. В рубрике «Журналистика» на стр. 10—11 размещена статья польского журналиста Роберта Зембиньского/Robert Ziębiński, которая носит название:
НЕМЕЦКИЕ ЗОМБИ СУПРОТИВ ОСТАЛЬНОГО МИРА
(Niemieckie zombie kontra reszta świata)
Немцы годами пытались изменить в кино свой имидж и доказать миру, что у нацистов тоже было нечто хорошее. Их труды напрасны – нацисты навсегда останутся монстрами в поп-культуре. Норвежский фильм «Операция “Мертвый снег”» -- тому подтверждение.
Зима в Норвегии – рай для лыжников. Склоны, покрытые белым пухом, хижины, утопающие в снегах -- идеально подходят для романтического отдыха, поэтому неудивительно, что группа норвежских студентов выбрала для совместного уикенда заснеженные фьорды. Молодые люди не предусмотрели одного – в конце Второй мировой войны там располагался гарнизон безжалостных эсэсовцев. Однажды местные жители решили их прогнать, и с тех пор немцы пропали без вести. К сожалению, нацисты подобны простуде – они всегда возвращаются. Однажды ночью вымерзшие солдаты оживают (в виде нежити), а для студентов это означает кошмар.
От фьордов до Голливуда
Так начинается «Операция “Мертвый снег”» (“Død snø”, “Dead Snow”, “Zombie SS”, 2009) — только что вышедший на DVD норвежский комедийный фильм ужасов, в котором банда нацистских зомби охотится на неосторожных туристов.
Режиссер — норвежец Томми Виркола (Tommy Wirkola) -- получил положительные отзывы во всем мире (сам Роджер Эберт его одобрил), завоевал приз зрительских симпатий на кинофестивале в Торонто (“After Dark Film Festival”), и сегодня его творение пользуется статусом культового кино. Более того, благодаря фильму «Операция ”Мертвый снег”» Вирколой заинтересовался Голливуд, и сейчас норвежец завершает работу над сценарием своего американского дебюта: «Гензель и Гретель: Охотники на ведьм» (“Hansel and Gretel: Witch Hunters”, 2013) -- сулящим на этот раз забаву с фэнтезийным кино и историями о ведьмах. Это произошло потому, что американцы по достоинству оценили меткие и остроумные аллюзии на фильмы Питера Джексона (отсылка к «Живой мертвечине» здесь прямая – один из персонажей выступает в футболке из этого фильма) и Сэма Рэйми (сериал «Зловещие мертвецы»), которые помогли Вирколе создать весёлую, чёрную комедию, наглядно показывающую, что немцы остаются злом даже после смерти. Убийственным злом.
Конечно, фильм Вирколы – не первый фильм, в котором эсэсовцы показаны демоническими существами. Такими они были в «Аванпосте» (“Outpost”, 2008; в российском прокате «Черный бункер»), очень хорошем британском фильме ужасов с Рэем Стивенсоном в главной роли (группа эсэсманов-зомби побеждает в нем отборную команду наемников)
и в «Штурмовиках СС» (“SS Doomtrooper”, 2006), в котором, правда, живых мертвецов не было, зато появлялся мутировавший нацист, способный генерировать электрические заряды в качестве оружия и сражавшийся против союзных войск во время Второй мировой войны.
Мировое турне зомби
Немцы вот уже несколько лет пытаются внедрить в поп-культуру образ «хорошего немца». На волне отбеливания истории выходят такие фильмы, как хотя бы «Софи Шолль – последние дни» (“Sophie Scholl –die Letzen Tage”, 2005, рассказ о молодой героической деятельнице антинацистского движения, приговоренной к смертной казни в 1943 году),
«Академия смерти» (“Elite for den Fürer”, 2005; история юного боксера, отобранного в спецшколу, где создается гитлеровская элита)
или «Аминь» (“Amen”, 2002; в котором эсэсовец пытался донести до мира информацию о Холокосте).
Напрасный труд. Поп-культура знает свое. А в ней нацистские солдаты стали символами зла и героями horror-ов, такими же, как обычные безымянные зомби или всякие прочие вампиры.
Что интересно, одним из первых фильмов ужасов, в котором немцы показаны чудовищами, был фильм «Озеро живых мертвецов» (“Le lac des morts vivants”, 1981), снятый их прежними военными союзниками, испанцами.
Кинолента (режиссера Хесуса Франко, легендарного творца плохого кино) рассказывала историю немецкого гарнизона, который во французской провинции возвращается из небытия, чтобы истребить (а точнее, сожрать) жителей деревни. Фильм, конечно, ужасен, но это не меняет того факта, что покрытый облупившейся краской, зеленоватый зомби в мундире СС весьма впечатляет. Потенциал нацистских живых мертвецов заметил и Кен Видерхорн (создатель фильма «Возвращение живых мертвецов 2» [“Return of Living Dead. Part II”, 1988]), сделавший героев своего фильма ужасов «На волне ужаса» (“Shock Waves”, 1977) немецких моряков, воскресших из мертвых.
Именно из-за этого фильма у писателя Роберта Р. Маккаммона возникли проблемы с публикацией его романа «Ночной корабль» (Robert R. McCammon “The Night Boat”), поскольку издатель решил, что хоррор о призраках немецких солдат, таящихся на таинственном корабле, очень похож на фильм.
И только после того, как фильм был показан на заседании правления издательства и руководители издательства убедились в том, что между романом и фильмом нет никакого сходства, роман Маккаммона направили в типографию.
Стоит добавить, что, увиденное глазами кинематографистов нацистское зло не ограничивается лишь созданием зомби. В «Корабле смерти» (“Death Ship”, 1980), морском horror-е Элвина Ракоффа, героев фильма убивают призраки нацистских палачей, злобствующих на одержимом злыми силами корабле, который во время Второй мировой войны использовался в качестве морского концентрационного лагеря.
Фильмы о злобных нацистах снимают не только за пределами Германии. Зная о преступлениях, совершенных их предками, немцы также снимают фильмы, в которых показано зло, облаченное в форму Гитлера. Стоит вспомнить трилогию «Мутация» (“Mutation”), в которой результаты секретных фашистских экспериментов, открытые и обнародованные нашими современниками (грозные вирусы и т.п.), сеют в мире смерть и разрушения.
Черные сценарии
Нет никаких признаков того, что мода на злых немцев, фашистов в шкуре зомби и подобных монстров вот-вот закончится. В Нидерландах режиссер Рихард Раапхорст в течение нескольких лет работал над фильмом «По худшему сценарию» (“Worst Case Scenario”). Это должна была быть история об отряде нацистских зомби, нападающем на мирную Голландию. Из-за отказа в дальнейшем финансировании Раапхорст (связанный с фирмой Брайана Юзны) приостановил съемки киноленты в 2009 году.
Однако нет ничего плохого, что не оборачивалось бы к лучшему... Недавно он объявил, что возвращается к съемкам фашистского зомби-хоррора, только теперь он будет называться "Армия Франкенштейна" (“Frankenstein’s Army”) и действие его будет происходить в 1945 году на польско-немецкой границе. (Вышел на экраны в 2013 году. W.).
Как «По худшему сценарию» (если его съемки будут завершены), так и «Армия Франкенштейна» -- не единственные анонсированные фильмы с фашистскими монстрами. В 2011 году состоится премьера финского фильма «Железное небо» (“Iron Sky”) (На самом деле премьера состоялась 11 февраля 2012 года. W.). Фильм рассказывает об отряде нацистов, которые разработали антигравитационный двигатель и в 1945 году сбежали от союзников из своего убежища в Антарктиде на темную сторону Луны. Там, на базе «Чёрное Солнце» (“Schwarze Zonne”), они разработали новую военную технологию, и в 2018 году их потомки вторгаются на Землю.
Ранее, в конце 2010 года, на экраны кинотеатров выйдет фильм «Аванпост 2», в котором бессмертные зомби-коммандос снова будет убивать наемников. (Нет, на самом деле фильм “Outpost 2”, известный также как “Outpost: Black Sun”, в российском прокате «Адский бункер 2: Черное солнце» -- вышел на экраны в мае 2012 года. W.).
В этой ситуации трудно сказать, что немцы проиграли войну. Ибо сегодня они бессмертные герои, которым не страшны ни британские наемники, ни норвежские туристы, ни даже темная сторона Луны. Конечно, такое бывает только в фильмах ужасов, но кого волнует такая маленькая деталь? Не так ли?
12. В рубрике “Publicystyka” на стр. 6—8 размещено интервью, которое польская журналистка Иоанна Кулаковская/Joanna Kułakowska взяла у американской писательницы Шарлин Харрис/Charlaine Harris:
САМЫЙ ВАЖНЫЙ ВОПРОС: «ЧТО БЫЛО БЫ, ЕСЛИ?»
(Najważniejszy jest pytanie: “CO BY BYŁO, GDYBY?”
Иоанна Кулаковская: Вы были единственным автором, чьи семь книг оказались включенными в список бестселлеров “New York Times". Речь идет о книгах цикла «Сьюки Стэкхаус» (Sookie Stackhouse). Но, судя по сообщениям, от завершения написания первого тома до его публикации прошло три года. Что удивительно, ведь сейчас это ваш самый популярный книжный цикл, и по нему снят отличный сериал. Откуда же взялась такая задержка?
Шарлин Харрис: Думаю, если бы «Мертвы, пока светло» (“Dead Until Dark”, 2001) был моим первым романом, проблем с публикацией не было бы. В то время я специализировалась на написании детективов (mystery) -- редакторы и издатели попросту привыкли к тому, что я писала другие книги, и поэтому имели сомнения. Роман понравился издательству «Ace Books», где редактор отдела фэнтези и ужасов не возлагал особых ожиданий на мою книгу. Цикл «Сьюки Стэкхаус» продавался довольно хорошо, но только телесериал заставил всех вдруг захотеть узнать, что же там будет дальше, из-за чего многие тома в какой-то момент оказались в списке бестселлеров. Чем они так нравятся людям? Трудно сказать, но я этому конечно очень рада (смеется). Может быть причина в контрастности между человечностью Сьюки и бесчеловечностью вампиров.
Иоанна Кулаковская: Не могли бы вы рассказать об этом подробнее?
Шарлин Харрис: Я думаю, самое интересное то, что Сьюки, в конце концов, обычный человек, которому приходится бороться с повседневными финансовыми, бытовыми и эмоциональными проблемами. И тут вдруг в ее жизни появляется необычное дополнение – с вампирами тоже приходится бороться.
Иоанна Кулаковская: Когда вы начали писать этот цикл, вампирская тематика уже была популярной, но не столь модной, как и сегодня. В наши дни вампиры встречаются на каждом шагу, особенно в паранормальных романах и книгах для молодежи. Вы не боитесь, что это навредит вашим произведениям?
Шарлин Харрис: Цикл уже закрепился на рынке и имеет множество верных читателей. Я надеюсь, что когда мода на вампиров пройдет, мои книги все еще будут читаться.
Иоанна Кулаковская: Тем более, что вампиры в ваших книгах это, по сути, реквизит. Цикл «Сьюки Стэкхаус» это не типичные романтические истории и не книги для подростков.
Шарлин Харрис: Это определенно книги прежде всего для взрослых читателей. Вампиры в них не самое главное, речь в них о Сьюки.
Иоанна Кулаковская: Читатели, рецензенты и критики любят жанровые этикетки. А как бы вы сами определили то, что пишете?
Шарлин Харрис: (смеется). Это книги, действие которых происходит на Юге, с вампирами на заднем плане, детективно-приключенческие, романтико-приключенческие, триллеры.
Иоанна Кулаковская: Я чувствовала, что вы скажете нечто подобное. Вот уже несколько лет крайне модным является направление, которому соответствует рабочий термин «паранормальная повседневность». Как успешная писательница и читательница, как вы думаете, откуда взялась такая мода? Откуда взялся спрос у читателей на такие книги?
Шарлин Харрис: Люди неустанно мечтают обогатить свои серые будни чем-то неординарным. Паранормальные явления и существа, несомненно, весьма для них привлекательны. Я понимаю людей, которые хотели бы иметь что-то подобное в своей жизни.
Иоанна Кулаковская: Да, но раньше в фантастических историях фигурировали в основном маги, волшебники, ведьмы, описывались путешествия обычных смертных в другие измерения, в классические фэнтезийные миры, а теперь вдруг поднялся бум оборотней, вампиров, скрытых в человеческом облике монстров...
Шарлин Харрис: В очередных томах моего цикла появляются те персонажи, которых вы назвали. Почему читатели жаждут монстров? Возможно, дело в эмоциональном возбуждении. Кроме того, вампиризм являет собой рецепт вечной молодости, что кажется важным, особенно сейчас -- в нашей жизни в быстро меняющемся мире. Это ответ на страх перед переменами, перед смертью.
Иоанна Кулаковская: Как и каждый творец, вы черпаете вдохновение из жизни. Произошло ли что-то особенное, что послужило катализатором для проекта, который можно обозначить названием «официантка-телепатка и ее сверхъестественные поклонники»?
Шарлин Харрис: Я хотела создать героиню, который происходит из низких социальных слоев или, по крайней мере, не принадлежит к элите и имеет работу, которая дает относительно низкий социальный статус. Я решила, что тогда знакомство с вампиром станет в глазах читателя более реалистичным, пробудит больше сопереживания и окажется более интересным. Сьюки приходится неустанно бороться с судьбой, а вампиры, в свою очередь, находят в обществе не больно-то теплый прием. Кроме того, она обладает необыкновенным даром, который заставляет ее чувствовать себя изгоем. А вампиры и другие сверхъестественные существа ведь тоже уроды.
Иоанна Кулаковская: Я прямо вижу, как вы смотрите на людей и вглядевшись в некую официантку, думаете: «А что было бы, если бы эта девушка познакомилась с вампиром? Стала бы встречаться с ним? Только вот зачем ей было бы это делать?»
Шарлин Харрис: Что-то в этом роде (смеется). Тут важно вот это «зачем». Многие люди не хотели бы таких отношений.
Иоанна Кулаковская: Должна признаться, что эта «необыкноенная обыкновенность» мне очень понравилась и в «Сьюки Стэкхаус», и в «Чистой крови». И вообще в романах в те или иные отношения с вампирами вступает как раз элита -- знатные, красивые или богатые люди, художники или аристократы. Выбираются те особы, которые чем-то привлекают внимание бессмертного кровопийцы. А здесь вампиры вращаются в кругу рабочих, официанток, заурядных, одним словом, людей, что приводит к забавным ситуациям.
Шарлин Харрис: (с улыбкой) Мне казалось, что если это меня смешит, то и читателей позабавит.
Иоанна Кулаковская: Польские читатели познакомились всего лишь с двумя вашими книжными циклами: у нас пока что изданы по три тома из циклов «Сьюки Стэкхаус» и «Харпер Коннели».
Обе героини не вписываются в окружающее общество из-за своих необыкновенных способностей и, хотя желают жить нормальной жизнью, но шансов на это у них мало. Конечно, такие персонажи сами по себе привлекают читателя, но, может быть, кроме обеспечения их развлечения, вы хотите что-то выделить или передать при посредстве этих героинь? Я спрашиваю, потому что меня волнует отношение к таким женщинам. Заметны страх перед ними, мелочность, дискриминация.
Шарлин Харрис: Для меня было очень важно показать их смелость и подчеркнуть, что они способны преодолеть все препятствия. Я могла бы дать им другие проблемные способности или даже какую-то увечность, но речь все равно будет идти о том, как преодолеть то, с чем они родились.
Иоанна Кулаковская: Очень важная часть ваших книг — быт. Вы показываете повседневную жизнь, изображаете упрямых, скорее сильных женщин, которые действуют импульсивно, иногда ведут себя глупо, но всегда отстаивают свою независимость. Они уж точно не вписываются в стереотип «женщина в беде». У меня такое впечатление, что ни Харпер, ни Сьюки, даже без их удивительных способностей, не вписываются и в стереотипный образ женщины вообще – хотя бы потому, что спешат на помощь другим людям и не ждут, что кто-то их спасет.
Шарлин Харрис: Они, конечно, не вписываются в этот стереотип, потому что это всего лишь стереотип. И Харпер, и Сьюки обладают сильной волей и смелостью, как и многие реально существующие женщины, и иногда попадают впросак, потому что они ведь всего лишь люди, ищущие собственный образ жизни.
Иоанна Кулаковская: Когда я читаю о людях из разных уголков мира, меня как правило интересует положение женщин. Есть ли большие различия в воспитании мальчиков и девочек на Юге? Существуют ли разные ожидания относительно мужчин и женщин? И если да, то повлияло ли это на облик ваших персонажей и содержание ваших произведений?
Шарлин Харрис: Определенно да! Когда я росла, девочкам позволялось гораздо меньше, чем мальчикам, а женщин учили, что они должны представлять себя такими, какими их хотят видеть мужчины. Когда женщина знакомится с мужчиной, она разговаривает с ним только о том, что его интересует. Если она была умнее мужчины и имела больше знаний, ей приходилось это скрывать, ведь главное было -- доставить ему удовольствие. Это мужчина формировал женщину и принимал все решения. Такие ожидания сохранялись очень долгое время. Надо сказать, что я очень обрадовалась, когда узнала, что мужчин интересует что-то другое. Кроткая женщина вообще не достойна внимания. Мужчины также подвергались социальному давлению. Я очень рада, что мир сейчас изменился, что все стало совсем по-другому и девочек больше не учат таким вещам.
Иоанна Кулаковская: По крайней мере, не в такой степени. У меня такое впечатление, что вы хотели показать проблему дискриминации. В ваших книгах присутствуют религиозный фанатизм, гомофобия и расизм, хотя в телесериале они подчеркнуты гораздо сильнее.
Шарлин Харрис: Да, это важная часть нашего мира, поэтому она включена в романы. В сериале действительно больше внимания уделяется этим вопросам, телешоу должно неустанно привлекать внимание зрителя, шокировать его.
Иоанна Кулаковская: Раз уж мы заговорили о сериале «Настоящая кровь». Очевидно, что кино – это другое средство массового сообщения, чем книга. В сериале нужно делать все немного по-другому, показывать события с разных точек зрения. Я вижу, однако, что Алан Болл сильно изменил сюжет, добавил новых персонажей, изменил ранее существовавших. Что вы чувствуете, когда видите, как вашему «ребенку» делают такую пластическую операцию?
Шарлин Харрис: Он внес много изменений, но я не думаю, что какие-то из них изменили дух книги. Ничто не противоречит моей первоначальной установке. Я с самого начала знала, что Алан Болл изменит многое, но из всех предложений его проект показался мне лучшим, видение Алана было наиболее близко к моему видению.
Иоанна Кулаковская: Кроме того, он великолепный художник.
Шарлин Харрис: Да, замечательный. «Клиент всегда мертв», «Красота по-американски» говорят сами за себя.
Иоанна Кулаковская: И еще о «Настоящей крови»: на встрече с читателями в варшавском «Эмпике» вы сказали, что сериал вам понравился, но что вас действительно удивило в нем, так это количество наготы. Я была удивлена, что это удивило вас (смеется), потому что в ваших книгах много эротики, много секса.
Шарлин Харрис: Спасибо! (смеется).
Иоанна Кулаковская: Это несомненное достоинство. Так почему же вы удивились?
Шарлин Харрис: Писать о чем-то и реально что-то видеть – это разные вещи. Многих из этих сцен не было в моих книгах, особенно когда речь идет о сюжетном витке с Джейсоном, его широких моральных установках и легкости установления отношений с женщинами. [Книги написаны от первого лица, с точки зрения Сьюки. И.К.] Я знала, что в сериале HBO будет немного наготы, но то, что я знала об этом, не означало, что я не буду шокирована тем, что увижу. Впрочем, актер, играющий Джейсона, Райан Квантен, отметил, что в течение первых двух недель съемок его единственной одеждой на съемочной площадке были носки (смеется).
Иоанна Кулаковская: Ну, теперь, в третьем сезоне, наготы, кажется, будет еще больше... И оказали ли вы какое-то влияние на сценарий «Настоящей крови»?
Шарлин Харрис: Единственное мое влияние состояло в том, что я написала книги достаточно хорошо, чтобы заинтересовать продюсеров и сценаристов.
Иоанна Кулаковская: Я уверена, что многие люди сейчас делятся с вами своими впечатлениями на эту тему. Влияют ли их впечатления и предложения на то, что вы пишете?
Шарлин Харрис: То, что говорят читатели, скорее не влияет на то, что я пишу. Конечно, мне интересно их мнение и то, как они это воспринимают, но я сама знаю, что хочу написать. Когда дело касается моих книг, то я королева, я решаю, что будет с персонажами.
Иоанна Кулаковская: И очень хорошо, нет ничего хуже, чем слушать слепо влюбленных читателей.
Шарлин Харрис: (смеется) Я бы так не сказала...
Иоанна Кулаковская: Но я могу себе это позволить (смеется).
Шарлин Харрис: Если бы я прислушалась к предложениям, следующая книга была бы исключительно о сексе (смеется).
Иоанна Кулаковская: А как вы работаете над романом? Вы составляете конспект или, быть может, персонажи начинают жить собственной жизнью, и вы пытаетесь следовать за ними и записывать их действия?
Шарлин Харрис: Я склонна скорее к тому, чтобы спонтанно следить за происходящим. Конспекты у меня не слишком хорошо получаются. В последнее время издательство настаивает на том, чтобы я сообщала о том, о чем будут следующие тома, поэтому сейчас я пытаюсь хотя бы описать, как будут развиваться основные темы и что будет происходить в среде вампиров, в мире оборотней, у Сьюки в личной жизни…
Иоанна Кулаковская: Вам приходится писать быстро, поэтому мне интересно, найдёте ли вы когда-нибудь время, чтобы просмотреть весь цикл и исправить какие-то несоответствия? Кое-какие из них можно найти и в польском издании.
Шарлин Харрис: Это определенно проблема. У меня проскочили небольшие ошибки, и поверьте, мне на них указали, но теперь каждую книгу перед ее публикацией читают как минимум пять человек. То есть работают как бы пять «правщиков». Я наняла специального редактора для слежения за для обеспечения преемственности и в каждом последующем издании мы постараемся изжить все обнаруженные неточности и ошибки. Не знаю, к сожалению, как будет в зарубежных изданиях.
Иоанна Кулаковская: Работать над циклом тяжело, особенно если этот цикл не единственный.
Шарлин Харрис: Я стыжусь этих ошибок и нестыковок, но, должна сказать, что и в самом деле писала эти книги быстро, одновременно работая над другими сериями. Может быть, именно поэтому не смогла выдержать темп и сосредоточиться на Сьюки. Тогда я пыталась утвердиться на рынке и укрепить свои позиции, публикуя по два романа в год. Это оказалось трудным для меня как писателя и как человека. Теперь, оглядываясь назад, мне кажется, что это была не лучшая идея, потому что из-за этого книги писались менее качественными, чем могли бы быть.
Иоанна Кулаковская: Их по-прежнему приятно читать. Вы черпаете вдохновение только из жизни или еще и из творчества других писателей фантастики?
Шарлин Харрис: Вообще быть писателем — значит уметь претворять в литературный текст то, что с тобой происходит, что ты видишь, а также читаешь. Я поддерживаю связь с другими авторами и даже считаю, что возможность познакомиться с другими писателями — это один из самых интересных аспектов писательской деятельности. В жизни писателей самый главный вопрос: «А что было бы, если?». Читая книгу, часто задаешься вопросом: «А как бы я описал такую историю?» Нельзя отрицать, что это влияет на будущие произведения, но суть писательства в написания истории таким образом, чтобы они были уникальными, характерными для данного автора.
Иоанна Кулаковская: Кроме того для многих людей книги и фильмы являются важной частью жизненного опыта. Что вы любите читать больше всего?
Шарлин Харрис: Мне очень нравится классика -- книги Диккенса, сестер Бронте, Джейн Остин.
Иоанна Кулаковская: Вы читаете истории о вампирах?
Шарлин Харрис: О да! Мне интересно узнавать, что другие авторы творят с таким реквизитом, как «вампир».
Иоанна Кулаковская: Я предполагаю, что вы вообще-то намерены писать о приключениях Сьюки Стэкхаус до тех пор, пока к ним будет проявляться интерес, но мне хотелось бы узнать, задумывались ли вы уже о новой вселенной с новыми персонажами?
Шарлин Харрис: Вообще-то, я буду писать о Сьюки не до тех пор, пока ею перестанут интересоваться другие люди, а до тех пор, пока она не перестанет быть интересной мне. Описывать ее приключения тогда, хотя они мне уже наскучили, было бы предательством по отношению к читателям. Конечно, я уже планирую новые вещи и надеюсь, что рано или поздно смогу представить их читателям.
Иоанна Кулаковская: Со своей стороны, я надеюсь, что смогу прочитать их, когда польские издательства представят нам, польским читателям, и другие ваши циклы -- об Авроре Тигарден и Лили Бард. Большое спасибо за интервью.
1. Под заголовком “Фантастический июнь” напечатаны списки анонсов – издающихся в Польше книг и комиксов, а также кинофильмов, DVD, настольных и компьютерных игр и телесериалов, даты конвентов (стр. 2–-3). Списки комментирует Ежи Жимовский.
2. В рубрике “Publicystyka” напечатана статья Павла Земкевича/Pawieł Ziemkiewicz “Zwariowane święto kina/Безумный праздник кино” (стр. 4—6) – о Брюссельском интернациональном фестивале фантастического кино (BIFFF). Интереснейшее, надо сказать, почти двухнедельной длительности мероприятие. Жаль, что все это дела давно минувших дней…
3. В этой же рубрике “Publicystyka” под названием ”Najważniejsze jest pytanie «Co by było, gdyby?»/Самый важный вопрос: «Что было бы, если?»” напечатано интервью, которое польская журналистка Иоанна Кулаковская/Joanna Kułakowska взяла у американской писательницы Шарлин Харрис/Sharlaine Harris (стр. 6—8). Мы к нему вернемся…
4. И еще одна статья в рубрике “Publicystyka” – польского журналиста Роберта Зембиньского/Robert Ziębiński “Niemieckie zоmbie kontra reszta świata/Немецкие зомби против остального мира» – о фильмах, в которых в качестве «ударных» персонажей используются весьма нетипичные зомби (стр. 10—11). Мы к ней вернемся…
5. Еще одно интервью в рубрике “Publicystyka” – под названием “W ludzkiej duszy/В человеческой душе” – его взял польский журналист Бартломей Пашильк/Bartłomiej Paszylk у американского писателя Питера Страуба/Peter Straub (стр. 12—13). Вернемся…
6. И последняя статья из рубрики “Publicystyka” – Анны Контек/Anna Kontek и Павла Контека/Pawieł Kontek “Diabeł w złotej szkórze/Дьявол в золотой коже” – о вампирах в легендах, литературе и кино (стр. 14—16). Вернемся…
7. В рубрике “Felieton” размещена очередная рецензия Лукаша Орбитовского – на фильм “House of Long Shadows” реж. Питер Уолкер (США, 1984) (стр. 78). Вернемся…
8. В рубрике «Рецензии DVD» Камиль Смялковский/Kamil Śmiałkowski обозревает диски с первым сезоном телефильма “Dollhouse” (реж. Джосс Уэддон)
и вторым сезоном телесериала «Battlestar Galactica” (реж. Глен Ларсон, Родальд Мур) (стр. 74).
9. В рубрике «Рецензии фильмов” Ежи Жимовский/Jerzy Rzymowski в общем хвалит сиквел “Iron-Man 2” (реж. Джастин Теруа, США, 2010), хоть и считает, что ему не хватает свежести первого фильма,
а Пшемыслав Пененжек/Przemysław Pieniążek находит новый вариант знаменитого фильма «Кошмар на улице Вязов»: “A Nightmare on Elm Street” (реж. Сэмюэль Байер, США, 2010) среднеудавшимся (стр. 75).
10. В номере также рецензируются справочники к компьютерной игре “Dungons & Dragons” (стр. 76), игра “Metro 2033” (стр. 77) и саундтрек к фильму “Violemi” (стр. 77).
11. И две рецензии на комиксы (стр. 74). К ним мы вернемся позже.
Июньский номер 2010 года — 240-й «Новой Фантастыки» и 333-й ab ovo продолжает линию, намеченную в предыдущих номерах. На передней обложке все так же красуется надпись: “Miesięcznik miłośników fantastyki” – то есть «Ежемесячник любителей фантастики». Главного редактора нет. Изданием журнала занимается Адриан Марковский/Adrian Markowski -- «издатель». В состав редакции входят также: Мацей Паровский/Maciej Parowski (отдел польской литературы, заместитель главного редактора), Ежи Жимовский/Jerzy Rzymowski (отдел критики и публицистики), Павел Земкевич/Paweł Ziemkiewicz (отдел иностранной литературы), Алицья Рудник/Alicja Rudnik, Ирина Позняк/Irina Pozniak (графико-оформительский отдел), Мажена Покора-Калиновская/Marzena Pokora-Kalinowska (секретарь редакции).
Т.е. состав редакции тот же, что и в предыдущем номере.
В списке постоянных сотрудников числятся: Михал Цетнаровский/Michał Cetnarowski, Войцех Хмеляж/Wojciech Cmielarz, Павел Дептух/Paweł Deptuch, Люция Грудзиньская/Łucja Grudzińska, Аркадиуш Гжегожак/Arkadiusz Grzegorzak, Агнешка Хаска/Agnieszka Haska, Агата Краевская/Agata Krajewska, Иоанна Кулаковская/Joanna Kułakowska, Вальдемар Мяськевич/Waldemar Miaśkiewicz, Лукаш Орбитовский/Łukasz Orbitowski, Бартломей Пашильк/Bartłomiej Paszylk, Ежи Стахович/Jerzy Stachowicz, Рафал Сливяк/Rafał Śliwiak и Якуб Винярский/Jakub Winarski.
Т.е. изменений в списке постоянных сотрудников нет.
Тема номера -- вампиры.
«Галереи» в этом номере нет, вместо нее печатается реклама. В журнале все так же много цвета, графических материалов, пестроты (врезки с ударными выводами). Отдел прозы открывается отечественными (польскими), а не иностранными рассказами. Все так же широк раздел книжных рецензий, крайне узок раздел рецензий фильмов, имеется скромный уголок рецензий компьютерных игр и музыки. Отдел рецензий DVD сохранил малый объем, в отделе рецензий комиксов одна страница, на которой рецензируются два комикса.
Ладно, делать нечего, смотрим, как оно будет дальше.
При оформлении лицевой стороны передней обложки использована неведомо чья работа, почерпнутая из галереи сайта австралийской певицы, гитаристки, дизайнерши Авелины де Морэй (Avelina de Moray). На внутренней стороне этой обложки размещена реклама книжной продукции издательства “Rebis”. На внутренней стороне задней обложки рекламируется книжная продукция издательства “superNOWA”, на внешней размещена реклама книг издательства “Amber”.
Анонсируется вложение в качестве бесплатного приложения к журналу в каждый экземпляр июльского номера повести американского писателя Пола Андерсона «Настанет время» (1972, из цикла «Маурийская империя»).
Цена экземпляра 9 злотых 90 грошей. Тираж номера 25 тысяч экземпляров.
PUBLICYSTYKA
Fantastyczny czerwiec 2
Paweł Ziemkiewicz Zwariowane święto kina 4
"Najważniejsze jest pytanie: Co by było gdyby?”
— Z Charlaine Harris rozmawia Joanna Kułakowska 6
Robert Ziębiński Niemieckie zombie kontra reszta świata" 10
"W ludzkiej duszy czają się potwory"
— Z Peterem Straubem rozmawia Bartłomiej Paszylk 12
Anna Kontek,Paweł Kontek Diabeł w złotej skórze 14
Łukasz Orbitowski Szanuj starszych, bo cię piekło pochłonie 78
PROZA POLSKA
Ewa Białołęcka Cudowne źródełko, czyli kryminał hydrauliczny 17
Tomasz Golis Maskarada 57
Marcin Wełnicki Tygrys, tygrys 38
PROZA ZAGRANICZNA
Clive Barker Udręczone dusze: legenda o Primordium 42
облако тэгов
