Гибель Европы, или Затерянный мир на полшарика/Война за будущее разума
В 1912 мир необратимо и бесповоротно изменился. Полоса территорий по всей планете (больше всех пострадала старушка Европа) канула в небытие, а на ее месте возник новый, неведомый мир, со своей флорой и фауной. Весьма недружелюбной к человеку.
Прошло 8 лет. Американец Гилфорд Лоу чертовски хотел побывать в новых землях, прозванных Дарвинией. Посему, когда ему предложили поработать фотографом экспедиции, отправляющейся в глубину континента, парень раздумывал недолго.
Ах, если бы он только знал, насколько все сложнее, чем кажется!
Роман канадца Роберта Чарльза Уилсона, автора усыпанного наградами «Спина», добирался до нас долгонько. Аж с 1998-года, когда Darwinia впервые увидела свет.
Роман, в первой половине покоряющий приключенческим антуражем, смешанным с политическими играми сильных мира сего и, безусловно, самой Дарвинией.
Во второй, после судьбоносной интерлюдии, оказывается, что ситуация гораздо интереснее, чем виделось попервой (намеки на это встречаются в дебюте). А книга медленно, но уверенно из аналога Плутонии превращается в крепкий сайнс.
Сперва поговорим о Дарвинии. Перед нами натуральный Затерянный мир на полкарты. Причем не просто банальные динозавры, а жизнь, кардинально отличающаяся от земной. Деревья другие, принципы размножения растений – другие, живность – другая. Не кремнеорганика, конечно же, но чужеродность облаком окутывает здешнюю флору и фауну. Большинство растений и животных ядовиты для человека, хотя некоторые можно схарчить без летальных последствий. Принципы и методы охоты здешних обитателей непонятны, что делает их еще опасней.
Уилсон знакомит нас с Дарвинией не торопясь, постепенно, сперва показывая общую картину, затем подбрасывая мелочи и детали. Первое знакомство человечества с неведомым. Первые смерти и открытия. Берроуз, пишущий не только о Марсе но и о Дарвинии. Англичане, возрождающие Лондон, сражающиеся с лесом и насекомыми за каждую пядь земли. И наконец — экспедиция Финча при участии нашего ГГ, погружающая читателя прямиком в дебри нового континента.
Поначалу особого экшена от странствия ждать не стоит. Перед нами поход, показанный близко к реальности. Подвиги в нем редкость. А обыденность – рабочие будни. Болезни, жуткая усталость, выматывающие перетаскивание лодок волоком, редкие открытия, сбор образцов, ведение дневника. Обыденность путешественников, прерываемая редкой критической ситуацией, и снова экспедиционная повседневность.
До определенного момента.
В своем романе Уилсон одним росчерком пера дарит человечеству новый фронтир (заодно устраняя из этой реальности первую мировую, вместе с государствами ее развязавшими). Неизведанные земли, где еще не ступала нога человека. Изменившийся рельеф, напропалую врущие старые карты. Опасность на каждом шагу (особенно насекомые-хищники порадовали). «Плюшки» в виде меховых змей – верховых животных, а также источника мяса жира, шерсти и шкур. Новый Лондон – до боли напоминающий городки Дикого Запада (с поправкой на развитие технологий). Разве что с разумными обитателями и крупными хищниками тут нелады.
Но их с успехом заменяют до боли знакомые гомо сапиенсы. Политическая обстановка в здешней реальности сложилась любопытная. Континентальные державы канули в Лету, уцелели лишь их колониальные владения, где резко обострились действия различных повстанцев. Даже Британия, сохранившая большую часть флота, и управляемая из Канады, вынуждена с боями покинуть как Египет, так и Судан с Южной Родезией. А ведь гордые джентльмены находятся в относительно неплохих условиях. Что уж говорить о бошах или лягушатниках.
Гегемонят, в новых условиях, понятное дело, Штаты, наименее пострадавшие от изменений. Объявившие Европу территорией, открытой для реколонизации. Снимающие с этих земель максимум сливок. Одномоментно занимающие главенствующее место в мире (безо всяких мировых войн). Кроме них разве что Япония пытается держать марку. Да активно портят жизнь всем подряд «партизаны» — суровые парни, вернувшиеся из колоний и пытающиеся возродить свои утерянные европейские родины. А заодно хорошенько пограбить всех, кто подвернется под руку.
Не позабудет автор и об идейной подоплеке. Историко-религиозной. Возникновение Дарвинии, получившее название Чудо, не по-детски изменило отношение человечества к религии и вере. Ведь, что иное, чем Божий промысел, могло стать причиной появления нового континента? Кто как не Бог, решил наказать старую Европу, погрязшую в грехах?
И теряет свои позиции наука, не сумевшая объяснить феномен. И нарастает религиозный фанатизм и религиозный кризис, ширится стремление избавиться от всего европейского наследия (даже сказки пострадали). И главный вопрос — есть ли у Дарвинии история? История до того момента, как она заменила старушку Европу? Что окружает человека — древность или видимость древности? Может ли Создатель обманывать своих чад? И зачем Ему это нужно? Может ли вся история человечества оказаться лишь иллюзией. Тем паче, что после Дарвинии так легко поверить в божественное вмешательство. Того, Кто всемогущ и легко мог дать людям ложную память.
Все бы хорошо, но при всех описанных прелестях нового мира, Дарвинии в романе преступно мало. Понятно, что в планах автора отнюдь не классическое приключение (в чем мы с вами вскоре убедимся), но все же. Создается четкое ощущение, что новый мир для Уилсона не один из основных предметов описания, а лишь инструмент для подведения читателя ко второй части.
А вот и она. Вплетающая в повествование элементы серьезной научной фантастики, немного напоминающей о Дожде и Гиперионе. Размышляющая о путях развития Разума, опасностях подстерегающих его на этих путях. Необходимости сражений за выживание даже на верхних уровнях развития. Иллюзии и виртуальности. Человечности и беспринципности. О судьбах галактик, невообразимых безднах времени. Напоминающая о возможном влиянии на гомо сапиенсов различных сил. Радующая идеей, что без человека не обойтись даже при улаживании дел вселенского масштаба.
Не забывающая о приключениях тела, чувствах, потерях, выборе героя.
Персонажи книги в целом каши не портят, но и ее украшением не становятся.
В романе три линии: основная и две вспомогательные.
За первую отвечает Гилфорд Лоу – американец, фотограф, отец. Мужчина, любящий жену и дочь, но столь же страстно жаждущий сорваться в далекие странствия. Ведущий дневник, дающий нам возможность посмотреть на действие не только со стороны, но и от первого лица, поглубже познакомиться с протагонистом. Хороший, добрый человек, не желающий никому зла. Оказавшийся ключевым фактором в чертовски важных событиях. Неплохое развитие образа: любопытство, отторжение, осознание, принятие.
Сюда примыкает арка следопыта и проводника Тома Комптона, демонстрирующего чудеса выживания, куда там Натти Бампо.
За вторую – медиум и прорицатель Элиас Вейл, относительно недавно услышавший в своей голове глас бога – позволяющий ему видеть неведомое и общаться в мертвыми. Тоже, в общем, недурной человек, хотя и мелкий мошенник, решивший плыть по течению в ожидании обещанной награды.
За третью — супруга Гилфорда Каролина и английский лейтенант Колин Уотсон, придающие дополнительный объем миру и отношениям между героями. Неплохи в этом ключе члены экспедиции Престон Финч и Джон Салливан – второстепенные персонажи, демонстрирующие различные подходы тамошнего научного сообщества.
Эрго. Любопытный составной роман, за приключенческим антуражем скрывающий научно-фантастическую основу.
Я же мать!, или Больше Бенек хороших и разных/Наш доктор лучше прочих
Доктора Стрэнджа преследуют сны. В которых он и некая юная леди сражаются с огненным демоном за жутко важную книгу.
А следом за снами в его жизни появляется и сама юная леди.
Оказывается, она способна путешествовать по Мультивселенной в физическом теле. Правда, не особо контролирует это умение. Способности леди уникальны и привлекли внимание самого, пожалуй, опасного существа на Земле. А значит в беде не только наша планета, но и сама Мультивселенная.
Марвел не дает позабыть о своем существовании, не снижая оборотов, как на большом, так и на малом экранах.
И вот долгожданная вторая часть приключений социопата, сноба и мизантропа… (кто сказал Шерлок?) Стивена Стрэнджа.
Новый «Доктор» демонстрирует почти непрерывную движуху и шикарную работу компьютерщиков.
Экшен начинается с первых кадров и не прекращается до последних. Драка с огненным демоном, гигантским осьминогом, битва за Камар-Тадж, разборки в иной вселенной, плавно соединенные со сражением в горах. Нам даже подарят столкновение двух Докторов, построенное как оригинальный нотный поединок. Времени перевести дух немного.
Постановщики начали активную подвязку Мстителей к другим линейкам супергеройских комиксов. Пока в виде персонажей, встреченных в параллельной Вселенной.
Пеги Картер со щитом Капитана Америка. Капитан Марвел, коей стала Мария Рамбо. Мистер Фантастик из фантастической Четверки. Некий Черный гром (первый раз слышу). И даже Чарльз Ксавьер. Да-да, подогнали давно обещанных Людей Икс. Причем все они не просто гуляют по экрану, а вступают в яростную конфронтацию с угрозой. Конфронтацию, которая дает ясный ответ на вопрос о сильнейшем супергерое Марвел (по крайней мере, на первую половину 2022 года))) Спойлер: это не Капитан Марвел, которая по Мстителям выглядела эдаким чит-кодом в любых разборках. Не совсем, правда, понятно — если возможно ТАКОЕ воздействие на реальность, как в случае с Громом, к чему вообще вся остальная магия?
А еще ленту сделали обалденно красивой. Путешествия по Мультивселенной. Миры, где протагонисты становятся рисунками или краской. Цветочный, прям эльфийский город, и безлюдная вселенная подвергшаяся Опустошению. Пиршество красок и фантасмагория путешествий сквозь вселенные и других миров. Всполохи боевой магии, плетение заклятий, цветение деревьев, мрачные багрово-алые оттенки Зла. Хотя, если взглянуть пристальнее, Мультивселенной покажут преступно мало. Подробно показанных Земель с отличиями от нашей раз, два и обчелся. Серьезная недоработка.
Зато, впервые, если не считать Хелстромов, Марвел активно вводит в свое кино жирные элементы хоррора (ну дык! Личность постановщика обязывает). Давая возможность порадоваться поклонникам Звонка, любителям демонов, живых мертвецов и призраков. Скажем честно, до лучших ужастиков, заставляющих вздрагивать от любого шороха, Марвелу далеко, но за попытку спасибо.
С внутренним миром героев все далеко не так благостно.
Персонажи, как и положено американскому кино, усердно и с явственным скрипом думают ровно одну мысль. В данном случае о том, как же стать счастливым. И допустимо ли ради этого эфемерного состояния идти на что угодно. Пожалуй, каждый из персонажей, хотя бы раз (а порой не один десяток раз) упомянет «Счастье». Герои активно парятся, рефлексируют, спрашивают себя и других: «счастлив ли я?» и почему, собственно нет? Больше ни о чем герои не думают. Совсем.
Даже главзлец творит свои главзецовские дела ради простого человеческого счастья, воплощая апогей апофеоза поднадоевшей фразой суперэгоистичных родителей. Пребывая в блаженной уверенности насчет собственной умеренности и немоструозности.
Добрые парни тоже жгут глаголом. Ради одного человека они готовы дать умереть десяткам, если не сотням, а сентенцию насчет слезы ребенка (ребенка? Ну-ну) воспринимают как единственную божественную истину.
Еще постановщики вскользь упомянут мантру: «Поверь в себя и все станет возможно». На первый взгляд — не поспоришь, но если бы все было так просто!
И зацепят вопрос, равнозначна ли возможность делать зло непременному совершению оного. Лучше бы подробнее поговорили об этом.
Стрэндж (Камбербэтч) как обычно язвителен, холоден и аристократичен. Чуть меньше проявляет свою сущность сноба (особо разителен контраст с ЧП), хотя без высокомерия никуда (один постоянный «Ребенок!» чего стоит). Бенедикт не покидает любимый шерлоковский образ, сидящий на нем как уютный домашний халат, но в его рамках привычно хорош. Артисту дали отыграть несколько вариаций Стрэнджа (но почему так мало!), заодно потешив самолюбие зрителя, мол наш Доктор самый лучший!
Ванда (Олсен), незаметно ставшая одним из самых трагических персонажей Киновселенной. Женщина, вынужденная собственными руками уничтожить собственное, пускай иллюзорное счастье. Многие из нас пошли бы на такое? Так отож.
Ольсен активно эмоционирует, пытаясь замахнутся на лавры серьезного театрального лицедея, невзирая на несерьезное окружение. А вот ее мотивация заставляет предположить вполне обоснованное психическое заболевание. (неужто в названии имелось в виду именно это? Больше безумия в ленте не отыскать).
Чавес (Гомес) – юная невольная путешественница меж мирами – почти не раскрыта, но макиварой для проявления различных душевных качеств Стрэнджа работает исправно.
Вонг (Вонг ). Умильно гордится верховным чародейством, ухитряясь не выглядеть при этом полностью комическим персонажем.
Кристина (МакАдамс) приобретает активную роль, пару раз крепко выручив протагониста.
Альтернативный Мордо (Эджиофор) демонстрирует, что от перемены вселенных сумма не меняется.
При всех имеющихся плюсах большинство второстепенных героев особо запоминающимися не становятся.
Пару раз протагонисты откровенно и необоснованно тормозят, будто дожидаясь проблем на свои головы. То, затаив дыхание, ожидая преследователя, вместо того, что бежать по своим делам. То двигаясь к книге будто в патоке, хотя надо нестись туда изо всех сил и хватать ее обеими руками. Но это можно списать на неизбежные киношные условности.
Эрго. Красочный и полный экшена марвеловский комиксоид с элементами хоррора, и появлением супергероев из других франшиз. Жаль, пожалели иных вселенных. Да и то, что постановщики зациклились на одной–единственной теме счастья, заставив героев облизывать ее со всех сторон, сильной стороной ленты не назовешь.
Получив письмо от попечителя клиники, расположенной на Дальнем Западе, доктор патопсихологии Лисвет Альверхайзен еще не представляла, что оно изменит ее жизнь. Вместо мирных будней в Кенигсвальдской академии, пришло время далекого и опасного путешествия на дальний Запад. В Дом скорби.
Агент Стволов Кридмур уже начал надеяться, что никогда не услышит голос своего Хозяина, когда оказалось, что ему пора отправляться на Край Мира. В госпиталь, принимающих раненых, увечных и больных, пострадавших в сражениях Великой войны. В Дом скорби.
Младший смотрящий третьего ранга Лаури аж никак не ожидал, что пустится в настолько долгую дорогу, да еще и с повышением в должности. Однако его ждала поездка в самый западный форпост Линии. И дальше. До самого Дома скорби.
Места, где еще живет потерявший рассудок генерал, знающий, где находится мощнейшее оружие. Места, где может таиться ключ к завершению столетней опустошительной Великой войны между Линией и Стволами.
Американец (а ранее англичанин) Феликс Гилман не сразу пришел к писательской карьере. Сперва был Оксфорд и специальность историка. Затем журналистика. Позднее юриспруденция. В этой сфере Феликс трудится до сих пор. Но нас гораздо больше интересует его хобби. Литература. Первый его роман Thunderer увидел свет в 2007 году и принес ему несколько номинаций на престижные фантастические премии. С тех пор на его счету пять романов (шестой в работе) и фактически три цикла (похоже, фишкой Гилмана становится два романа в цикле), весьма активно совмещающих различные поджанры Страны Фантазии. The Half-Made World стал первой книгой автора переведенной на русский, и практически с ходу показавшей, что на фантастическом небосклоне появилась новая, интересная звезда.
И хотя по ходу чтения романа вас частенько будут посещать аллюзии на различные антиутопии, Мьевиля с Нью-Кробюзоном, Дукая с «Иными песнями», Аберкромби с «Красной страной», прелести работы Гилмана это не преуменьшает.
Перед нами апогей апофеоза супер-фронтира, квинтэссенции вестерна, с массой непременных признаков классического Дикого Запада. Недружелюбные туземцы, бандиты, форты, торговые компании, мелкие государственные образования и городки с коновязями, питейными заведениями и выступлениями бродячих артистов. Весьма атмосферно. Но вестернов мы с вами видали уже не одну сотню. Роман Гилмана интересен фантастическими особенностями конкретно взятой вселенной. А точнее локации, где этот вестерн происходит. Запад в «Расколотом мире» — место, где еще продолжается творение. Место непрекращающейся войны, тянущейся уже четыре столетия, почти со времени появления первой колонии за Крайней Грядой. И воюют в этой войне не Англия с Францией (точнее в данном контексте какие-нибудь Дхрава с Кисой), а Линия со Стволами. Могущественные, непостижимые сущности, разбуженные людьми во время технологического развития. В частности, после находки на Западе нефти и постройки первых Локомотивов (идея одушевить извергающие клубы пара и гудки громадные железные туши поездов (впрочем, как и оружие) не кажется такой уж супероригинальной, но Феликс довел ее до максимума).
Похоже, Гилман не большой фанат технологического пути развития человечества. Что именно пробудили люди, никто не знает, но по привычке обозвали это демонами, а то и богами. Хотя «борьбой Света с Тьмой» эту войну никому не придет в голову назвать. Скорее Тьмы с Тьмой. Порядка с Хаосом?
Станции Линии – технологическая, тоталитарная антиутопия. Местные люди, «линейные» — муравьи, винтики, подчиненные великой цели. Живущие в условиях непрекращающегося грохота, жуткого смога и постоянного психологического давления со стороны Локомотивов. Огромных поездов в несколько людских ростов высотой, тянущих за собой множество вагонов и связывающихся с паствой посредством телеграфа.
Если Линия берет массовостью солдат и использованием техники, то их извечные противники полагаются на индивидуальности и личности. Личности убийц, бандитов, изгоев, авантюристов. Людей, получающих силу и жизнестойкость от своего револьвера, воплощающего их Хозяев.
Если Линия – это тоталитаризм, то Стволы – анархия. Понятно, чего они не поделили. Непонятно почему Великая война не перехлестнула Крайнюю Гряду и не затронула Старый «европейский», консервативный Восток. Хотя, по-видимому, через некоторое время чаша сия не минует и его.
Но Великой войной особенности Расколотого мира не ограничиваются. Ведь Запад – это земля духов и неведомого. Место любимых советскими школьниками североамериканских индейцев тут занимают холмовики-«фэйри». Таинственные существа, обладающие некоторыми интересными особенностями, типа власти над камнями и способности воскресать после смерти. Что не мешает «белым людям» использовать их в качестве рабочей силы. Благо к холодному железу холмовики испытывают недетскую идиосинкразию.
Но и это еще не все. Кроме обычного Запада, где человеческие поселения молоды, а процесс сотворения не завершен, где встречаются духи, способные противостоять мощи Линии. Существует еще и Крайний Запад. Место, куда не ступала нога человека (ну, почти не ступала). Где холмовики до сих пор чувствуют себя как дома. Где встречаются непредставимые и ужасные твари. Где сущности не ограничены именами. Где море, небо и земля, день и ночь неотличимы, поскольку не отделены друг от друга. Где границы между землей, водой, воздухом и огнем стираются.
Именно в эти места в свой нелегкий квест отправляются наши герои, ставшие еще одним сильным местом романа.
Лисвет Альверхайзен (для друзей Лив). Доктор-психиатр, потомственный психолог. Эмансипированная (на дворе 19 век как-никак) женщина, испытавшая в детстве жуткую психотравму и долго выкарабкивающаяся из душевной пропасти. Хороший ученый, добрый, одинокий человек, успокаивающий нервы опиумом. Классическое женское начало в условиях тяжелого современного мира.
Кридмур. Убийца, бабник, ироничный трепач. Юноша, ищущий себя во всех возможных сектах и организациях. Мужчина, пошедший по легкому пути и натворивший столько, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Старик, ощущающий, что допустил в жизни слишком много ошибок. Раздумывающий над финальным отрезком этой самой жизни.
Лаури. Типичный продукт тоталитарной антиутопии Линии. Несчастный ребенок, с младых ногтей очутившийся в жерновах войны. Жестокий, амбициозный, подверженный греху гордыни мужчина (что жутко не приветствуется Локомотивами). Специалист по ненавидимым им агентам Стволов.
Персонажи абсолютно различны, по-разному реагируют на раздражители и представляют разные подходы к жизни. Они развиваются, причем развиваются явно и ощутимо. Никакого сравнения между Лив дебюта книги и Лив ее завершения, то же и с остальными. Они получают новую информацию, обрабатывают ее, делают выводы. Перед нами не закостенелые функции, а живые приятные (или нет) люди.
Перевод названия романа ближе к «Расколотому», а к «Наполовину сделанному миру», подразумевающему, что творение в этом мире еще не завершено.
Непременно стоит упомянуть смешение тем и жанров, использованное автором в романе. Вестерн чередуется со стим и дизельпанком. Элементы фентези с социальной фантастикой. Вопросы наркотиков с идеями свободы. Темы нюансов технологического развития и «прелестей» тоталитаризма с демократическими утопиями. Старения и болезней с жизненным переменам. Психологических исследований с жесткими схватками. Альтернативной истории с миротворческими фишками. Описания красот Крайнего Запада с механическими станциями Линии.
Также достойны внимания нежданчик в последней трети книги, добавляющий социальности в долгое путешествие в неведомое. И, конечно же, Республика Красной Долины — эдакий оммаж ранним Соединенным Штатам, у которых в здешнем мире оказался ужасный враг, отсутствующий в нашем.
Да, экшена в романе негусто. Да, порой повествование подзатянуто и провисает, но это практически не сказывается на интересе к роману. Книга вышла увлекательной и яркой.
Эрго. Весьма приятный фантастический микс с преобладанием вестерна и дизельпанка, радующий интересным миром, качественными героями и многочисленными аллюзиями.
P. S. В первой книге история не окончена. Благо второй том цикла «Восхождение Рэнсом-сити» уже переведен на русский.
«Последний уголь отгоревшего века», или Старик и принцесса
Оби-Ван уже не тот. Носит имя Бен, живет одиноко, не высовывается, трудится на поденной работе, мучается кошмарами, сомнениями и виной.
Перед нами человек, у которого осталась одна цель – присматривать за 10-летним Люком Скайвокером, ожидая времени, когда можно будет обучить его джедайским штучкам.
Однако человек предполагает, а Сила располагает.
Лея попадает в беду, и Оби-Вану приходится оставить Татуин, чтобы взяться за спасение сестры Люка.
За перипетиями новых Звёздные войн (Пробуждение силы», Последние джедаи», «Скайуокер. Восход»), Историй («Изгой-один», «Хан Соло») и Мандалорца, мы несколько позабыли о человеке, показавшем далекой галактике мастер-класс: как надежно и с гарантией создавать из светлых падованов темных владык. Мы позабыли, а Лукас-фильм – нет.
Оби-Ван (Макгрегор) действительно уже не торт. Уставший, разочарованный старик, ставший натуральным затворником. Уверившийся в проигрыше Светлой стороны, не имеющий никакого желания вновь ввязываться в безнадежную драку.
Выматывающая работа за гроши, верный верблюд и продуваемая пещера в качестве жилья – все, что у него есть. И надежда на то, что его услуги учителя поскорее понадобятся подрастающему Люку.
Перед нами натуральный бенефис Макгрегора с отличным развитием образа. Раздавленный Бен, утративший смысл жизни. Человек, нехотя ввязывающийся в авантюру. Получающий ошеломляющее известие. Впервые за долгие годы берущий в руки шашки (пардон, меч). Вспоминающий былые навыки. Искренне привязывающийся к пигалице-принцессе. Обретающий новых друзей. Терпящий очередное поражение. Переосмысливающий многие моменты своей жизни. Мы видим своеобразный квест-путь-восстановление отчаявшегося человека, придавленного потерями и чувством вины. Апатия, вялое согласие на действия, преодоление препятствий хитростью, без применения способностей, неудачная попытка силового воздействия — как водораздел. Возрождение эдаким Гэндальфом Белым, способным принять свою новую планиду.
Эван не демонстрирует особых перевоплощений, находясь в образе доброго, человечного, мягкого, но сильного мужчины (его любимый типаж). Смотрясь в этих рамках на диво органично.
Бенефис Макгрегора и одной маленькой принцессы.
Леи (Блэр). Непоседливая егоза, влюбленная в летательные аппараты, не выносящая дворцовых условностей. Временами хитрая умница, упрямая озорница, демонстрирующая недюжинную выдержку, силу духа и смелость. Порой ведущая себя как нормальный ребенок: наивно, спонтанно, глупо, эмоционально. Отличная работа юной лицедейки.
И хорошая парная работа мэтра и юной звездочки.
Из положительных героев стоит упомянуть Талу (Варма). Имперский офицер, разочаровавшаяся в тирании, посвятившая свою жизнь спасению джедаев. Ставшая одной из организаторов Тропы (явная аллюзия на The Underground Railroad) – пути спасения уцелевших носителей светлой стороны Силы. Возможно, перед нами один из зародышей Сопротивления. Сюда же примыкает линия о потерях и жертвах в духе «Изгоя один».
Хитреца и мошенника Хажа (Нанджиани). Способного удивить и врагов и друзей.
Да дядю Люка Оуэна (Эдгертон), демонстрирующего холодное отношение простого народа к потерпевшим поражение джедаям.
Из антагонистов перед нами Верховный инквизитор (Френд). Самонадеянный и слишком самоуверенный тип.
Да инквизиторша Рева (Ингрэм). Главный противник героев и самый слабо сотворенный образ проекта. Подход понятен – сильная дама (это модного тренда в сериале с лихвой), психологически искалеченная в детстве, всеми силами стремящаяся к вершинам. Амбициозная, импульсивная, жесткая, безжалостная, помешанная на поимке Оби-Вана. Ловко прыгающая любительница паркура (снято средне — тросы только что по глазам не лупят). Готовая для достижения цели положить гору трупов. Бог бы с ней, кто и когда ценил жизни пейзан и мещан? Беда в другом – выглядит персонаж искусственно, и сыграно Реву бездарно. Нарочитые эмоции, в которые поверить не удается при всем желании. Или полное их отсутствие. Странное поведение (это скорее к сценаристам). Инквизиторы в целом, как вид, постановщикам откровенно не удались. Да, со временем оказывается, что все не так просто как кажется, но это лишь отчасти исправляет первое негативное впечатление.
Кстати, а куда протерялись эти бравые парни в дальнейшем? Отчего в оригинальной трилогии из владеющих силой перед нами лишь знаменитая троица? Непорядок.
Есть еще один хорошо знакомый мужчина, но его тут не так много, как хотелось бы (стилистически ночная дуэль неплоха, логически и с точки зрения хореографии – сплошные дыры). Вот у кого процесс облачения занимает столько времени, что средневековые дамы обзавидуются.
Несмотря на все ухищрение создателей сериала, градус саспенса изрядно понижен. Ведь мы отлично знаем дальнейшую судьбу главных героев и уверены, что ничего смертельного с ними в Kenobi не произойдет.
В начале сериала нас ждет масса нарезок из первой трилогии ЗВ (тоже верно – зритель существо склеротическое). Дальше – пасхалки для фанатов и поток ностальгии. Включая воспоминания Вейдера о счастливой молодости.
Экшена негусто. Боевая хореография неубедительная. Перестрелки скучновато-банальны, разве что Бен, ловко управляясь со световым мечом, вносит приятную долю разнообразия в это болото. В очередной раз поражаешься джедаям, со всеми своими умениями давшим себя изничтожить на корню. А также вновь задумываешься об эффективности лазерного импульсного оружия (пулемет, особенно крупнокалиберный, против джедая был бы явно понадежнее. И не только против джедая). Со стратегией и тактикой в ЗВ, правда, всегда были нелады. В наличии вялая битва на мечах в стиле Новой надежды (и это не комплимент). И на диво неубедительный штурм.
Сражений в вакууме нет вовсе. Видов космоса также пожалели.
Разве что планеты могут постоять за честь разработчиков спецэффектов. Мы сможем лицезреть не только поднадоевший Татуин (хотя даже тут появилась яркая деталь вроде мясного цеха прямо у туши неимоверных размеров зверя). А и место обитания Леи – классический оазис с лесом и полями. Киберпанковскую Дайю с мегаполисом в стиле «стекло, неон», многолюдством, блокирующимися сигналами, криминальными районами, ми-мишными и пушистыми крысами.
Шахтерское Мапузо с пейзажами в духе Лисьей бухты. Планету-океан – место обитания базы Инквизиториума с базой-обелиском.
Разнообразие это приятно.
В процессе постановщики пытаются хотя бы изредка отойти от антропоморфности алиенов, показав многообразие живых существ далекой-далекой галактики. А заодно новые виды роботов и дронов. За попытку спасибо.
А вот сценаристам хочется попенять за инфантильность и несерьезность поведения персонажей. То возникают непонятные проблемы с обнаружением маршрута автоматического корабля, хотя четко известен причал, откуда он стартовал. То штурмовики (и не только) нерешительно топчутся перед костерком, который переплюнуть можно. То, напротив, могут похвастать мифрильностью своих доспехов, которые и лазерный меч не сразу берет (вот это новость!) То диалоги заставляют хвататься за голову. «Признайся что ты шпионка!» — вопит одна. «Честное слово, я под прикрытием!» — отвечает ей обвиняемая. «Доберись до порта, где тебя встретит пилот» — само собой, в порту, конечно же, ровно один пилот.
Детский сад, штаны на лямках.
Эрго. Ностальгический проект с двойным бенефисом аксакала и ребенка. Эта парочка в полном порядке. А вот к динамике и логике претензий хватает. Как и к жадности постановщиков, пожалевших нам картин космоса и боев в вакууме (фактически тех самых «звездных войн»).
Погружение в объятья Сакартвело, или Личность, творящая историю
Конец 16 века. Грузия. А точнее Картлийское царство – осколок великой грузинской державы. Юный обедневший азнаур Георгий Саакадзе не боялся войны. Скорее ждал ее с нетерпением. Ведь это был отличный случай прославиться, и попытаться вернуть земли рода, захваченные влиятельными князьями Картли.
Посему когда царь стал собирать войска для отпора набегу агарян, Георгий с радостью откликнулся на зов. Как и его верные друзья — «Дружина барсов». Но никто из них и ведать не ведал, что война с турками лишь первое настоящее дело того, кого потомки будут звать Великим Моурави.
Шеститомник «Великий Моурави» во времена проклятого тоталитаризма обычно ставился в первую десятку исторических романов, написанных за всю историю СССР. Чаще всего такие вещи проглатывались в подростковом возрасте, но я в свое время «Моурави» талантливо провтыкал. То ли грузинская специфика не вдохновила, то ли просто не попался на глаза, хотя историческую беллетристику читал запоем. И вот, наконец, я таки добрался до эпического цикла Антоновской, точнее до его дебютной книги.
Анна Арнольдовна Венжер, по мужу Антоновская (1885/1886-1967) долгое время жила в Тифлисе (Тбилиси), и сполна пропиталась культурой Грузии. Выплеснув потом свою любовь к этой стране на страницах своего эпического многотомного исторического труда.
Впечатление двойственное, но скорее положительное.
С одной стороны Антоновская шикарно рисует картину Грузии 16 века. Сочно, объемно, вкусно, кинематографично. Буквально погружая читателя в жизнь древних обитателей Сакартвело и их соседей. Мы попадем в дома грузин, окунемся в сцены быта, с подробными описаниями домашнего уклада обитателей Картли, их жилищ, посуды, одежды, способов приготовления пищи. Ступим на базарную площадь, где бурлит большое торжище. Заглянем в царские замки с их пронизанными интригами воздухом и показным блеском двора. Увидим сбор картлийского войска, готовящегося к битву. Побываем в пылу сражения. Прикоснемся к фольклору, сказкам и легендам древнего народа Сакартвело. Познакомимся с грузинской кухней, обычаями и особенностями торговли того времени. Поглядим на их работу на земле и в домашнем хозяйстве. Почувствуем характер грузин: их гостеприимство, гордый нрав, любовь к песне, хорошему вину, пилаву и доброму шашлыку. Скривимся от отношения князей к простому крестьянству, мелким дворянам- азнаурам, ремеслинникам-амкарам. Обратная реакция низов грузинского общества также имеется. Будем представлены к иранскому двору и подслушаем секреты русского посольства. С этнографической и атмосферной точки зрения роман безупречен. Плюс Анна Арнольдовна подарит нам чарующее описание волшебной природы Джорджии, полной зверья и прекрасных пейзажей.
Буквально одной сценой (с языком Киазо) автор напомнит читателю, в каком непростом времени живут ее герои, и что за окном отнюдь не благопристойно-политкорректный 21 век.
Также в актив автору нужно занести интересную фишку демонстрации действия через диалоги. Вот перед нами первая экшен-сцена, за которой читатель наблюдает, слушая реплики очевидцев. Весьма интересный литературный прием. А вот и большое сражение, где также используется этот ход, правда в сочетании с прочими, более прямыми элементами описания. Интересно.
Диалогов в романе хватает. Далеко не все они идеальны, но все работают на общую задачу глубокого проникновения читателя в текст.
Не забывает Анна Арнольдовна и о внутренних монологах, фактически погружая нас с вами в личность персонажа, позволяя услышать его мысли, понять логику, пожить у него в голове. Сопереживание на высшем уровне. Жаль, этих самых монологов удостоилось не так много героев, как хотелось бы. По большому счету, хорошо раскрыты царь, Шадиман Бараташвили и собственно главный герой, да и тот открывается перед нами далеко не сразу. Остальным внимания на порядки меньше.
Красиво обыграна ситуация с возвышением Саакадзе и реакцией на это его новых крепостных – бывших односельчан. И скажите, что автор не права? Психологически все выверено на отлично.
А какой музыкой звучит нежное «пилав», а не банальный плов. И названия местных вин. И буквально сочащийся со страниц аромат шашлыка. Вах, генецвале, уже хочу в Грузию!
Мощных мест в «Моурави», бесспорно, хватает.
С другой стороны – образы простого люда выходят у Антоновской ярче и глубже, чем высшей аристократии (возможно, влияние советского времени). Язык не идеален, порой струясь подобно могучим рекам благословенной Грузии, а порой преодолевая преграды узеньким заиленным ручейком. Многовато оборванных сцен, резко перебрасывающих читателя из одной локации в другую. Некоторые эпизоды и главы выглядят прерванными на полуслове. Другие, наоборот, начинаются, как гром посреди ясного неба. Тут перед нами классический пример некомфортного монтажа, который порой применяется в кино как специальный прием, к примеру, для создания большей «жизненности» ленты. Но даже если так, автор злоупотребляет этим неоднозначным инструментом.
Это не говоря об обилии непривычных имен, которые запоминаются далеко не сразу. Впрочем, это проблема решаемая, доказано Мартином или тем же Малицким.
Интриг в романе насыпано от души. Царь, точащий кинжалы на князей. Князья, стремящиеся «уконтрапупить» властителя, параллельно грызущие глотки друг другу, и создающие союзы ориентированные то на Турцию, то на персов. Иранский шах и турецкий султан тянущие свои лапки к горлу гордой Картли. Плюс азнауры, стремящиеся выбраться наверх, при случае поставив на нужную лошадь (пардон, князя).
Но далеко не все эти «запутывания» воспринимаются в полной мере. Многие моменты с первого раза, из-за необычных фамилий, в которых долго плутаешь, ускользают от понимания. Приходится возвращаться, и досконально разбираться, кто там кому рабинович. Некоторые выглядят шитыми белыми нитками и показывают героев откровенными олухами. Есть и вполне рабочие, вроде использования царицы втемную.
Воспринимать роман как серьезное историческое исследование и сдавать по нему экзамены в профильные вузы, наверное не стоит, это все-таки беллетристика и некоторые факты Антоновская изменила или приукрасила (например, я не очень верю в столь сильное внимание Саакадзе к судьбами сирых и убогих, да и мыслей о простом народе у него многовато для аристократа (пускай бедного) 16 века, но мы же с вами прекрасно понимаем, в какое время писалась книга). Но почти всегда изменения и домыслы поданы тонко и корректно, никаких сравнений с тем же Иггульденом и его слишком уж подростковым «Императором».
В общем, книга скорее достойна осыпавших похвал, чем нет. Но называть ее идеальным историческим романом я бы все же не стал.
Эрго. Мощный исторический эпик по истории Закавказья 16 столетия, погружающий нас в прошлое, быт, обычаи и социальные отношения населения Грузии, в один из сложнейших периодов жизни этой древней нации. Есть определенные нюансы, но они почти не мешают наслаждаться шикарной картиной, созданной пером Антоновской.
облако тэгов
