Без отсылок к собственно сказкам нас также не оставят. То расхохочется при виде Ренфри Белоснежка, то плеснет хвостом Русалочка, то в разговоре мелькнут ушки Золушки, или крылья Диких лебедей. Да и сама сюжетообразующая концепция Права Неожиданности (дать все, что пожелаю, то, о чем сам не знаешь) частенько встречается в сказках разных народов.

2. Континент Сапковского раскрывается перед читателем подобно прекрасному представителю флоры. Зарождение бутона, приоткрытие лепестков, стыдливо показывающих себя солнцу, полностью раскрывшийся цветок, поражающий многообразием форм и красок. При взгляде с другого угла демонстрирующий все новые и новые грани своей прелести. Автор вводит нас в свой мир постепенно, не торопясь, не нагружая с ходу лишней информацией. Вот мы узнаем, кто такие странствующие истребители чудищ. Вот узнаем почему у ГГ такая спорная репутация. Вот прикасаемся к политике здешних королевств. Вот получаем информацию, как появляются ведьмаки, и каковы исторические предпосылки их возникновения. С изумлением и страхом встречаемся с различными чудовищами. Знакомимся с иными расами, узнаем о конфликтах, сотрясающих Континент. Понимаем, что впереди еще длинное, увлекательное путешествие, а мы увидели лишь чуточку от многообразия, приготовленного для нас Анджеем. Погружение в мир практически идеально. В мир богатый и насыщенный, знакомый и неведомый, со своими подробно прописанными флорой, монстрами, политикой, магией, социологией и историей. Вековыми конфликтами, легендами и пророчествами. Жаль, автор не любитель описаний пейзажей и архитектуры, встречаются они редко, и этого аспекта миротворчества несколько не хватает.

3.Отдельное спасибо автору за восхитительную речевую стилизацию. Книги Сапковского отличаются редчайшим приемом, который нынче почти не используется в фантастике (разве что ДжРР вспоминается). Вы не поверите, люди (и нелюди), принадлежащие к различным социальным группам, разговаривают не одинаково! Речь короля, крестьянина и наемного убийцы отличается! Вот слышен говор простого люда из самых что ни на есть темных кметей. Сбивчивый, испорченный, не особо гладкий, с использованием простейших речевых конструкций. Вот говорит средний класс, какой-нибудь купец или чиновник: гораздо более чисто, но приземлено, без особых словесных извратов. Вот цедит опасные фразы сквозь зубы криминальный элемент. Вот патокой льется беседа волшебника. А вот поединок высшей лиги – диалог королевы Калантэ, «красоту которой превышает лишь ее мудрость» с Геральтом, напоминающий изысканный фехтовальный поединок с разящими уколами и мастерскими парированиями (в штатовском сериале королеву воссоздали максимально некорректно, напрочь лишив интеллекта – одна из основных претензий к персонажам). Герои шутят, когда по-доброму, когда зло (иронии в книгах Сапковского выше крыши), не чужды резкого словца. Разговаривают не как персонажи книг, а как наши соседи. Используют архаизмы и просторечные выражения: шибеница, а не виселица, не ударить, а вдарить, не ругаться, а лаяться.

Высший класс писательства и пример для подражания.

4.Вот мы добрались до еще одного козыря «Ведьмака». Собственно до ведьмака.

С одной стороны перед нами натуральный терминатор, супербоец, не знающий поражений аж до 4 тома. Помню наши жаркие споры в «Бахусе» под болгарскую Изабеллу, кто кого сборет: кит или слон, пардон, Волкодав или Геральт. Безошибочная машина для убийства: мутант, с детства обучавшийся работе с мечом. Не только мастер лишать жизни, но и умеющий расколдовать, освободить от сглаза, снять порчу (момент слабо обозначенный в экранизациях). Обладающий ускоренными рефлексами, улучшенным зрением и регенерацией. С целой аптечкой различных эликсиров, на время еще увеличивающих его ТТХ. Вдобавок с магией в арсенале, ну точнее не магией, а ведьмачьими знаками, способными от колдовства прикрыть, противника огорошить, лошадь успокоить. Хотя все эти умения порой не помогают выйти из боя без дырок в шкуре.

С другой – ГГ умный, добрый, тонко чувствующий, ироничный циник с богатым внутренним миром. Истекающий сарказмом, умеющий и любящий играть словами. Полный сомнений, принципов и моральных устоев. Порой способный дать фору Гамлету в его рефлексиях.

Создавший для себя кодекс, которому пытается следовать по мере (а иногда и за мерой) сил. Не убивающий безвредных иных существ. Не готовый последовать гласу рассудка, оставить слабых их участи, пройти мимо несправедливости, не лезть в дела, которые его не касаются. Даже если это сулит ему крупные неприятности.

Одинокий странник, не верящий в богов и в Предназначение. Относительно хорошо перенесший живодерство, делающее из детей убийц чудовищ. Геральт раскрывается перед нами подобно миру: постепенно, неторопливо, зато до донышка, с каждой повестью проявляя новые черты характера, грани личности, психологические особенности.

5.Ну и как же не сказать пару слов об идейном наполнении книг. В каждой из повестей автор цепляет одну или несколько моральных тем. О создании чудовищ, стремлении людей науки, пардон, магии к безоглядному познанию и исследованиям, их чувстве превосходства, уверенности в собственной правоте, бездумном навешивании ярлыков на людей, события, готовности использовать все что придется для укрепления власти. О свойстве гомо сапиенсов выносить суждения, не вникая в подробности. О зле и его разновидностях. О судьбе, Предназначении (эта тема, ставшая магистральной для всего цикла всплывает подобно левиафану из глубин даже в первых рассказах), честном слове, исполнении обещаний, моральных принципах. О людской жадности, расизме и спеси, о том, почему это далеко не лучшие качества. Об отношении к иным: расам, формам жизни, по-другому думающим и чувствующим соседям. О тлетворном влиянии прогресса.

И, безусловно, Любви, теме которой Анжей посвящает немало страниц. Любви в самых различных ее проявлениях. То о жажде обладания, толкающей на нелицеприятные вещи, то, напротив, об истинном чувстве, возникающем в не располагающих к его появлению обстоятельствах, захватывающее даже тех, от кого его ожидать вроде как невозможно. О Ее зарождении и подводных камнях, ожидающих влюбленных. О неизбежном охлаждении, необходимости жертвенности и последствиях такой необходимости.

В завершении о некоторых фруктах на ведьмачьем торте.

-Почти каждый рассказ снабжен сильной сценой боевки или магической заварухи.

-Некоторые фразы были растасканы на цитаты и надолго поселились в ролевом фольклоре.

Вспомним хотя бы: «бред, вдобавок нерифмованный»; зеркала, предсказывающие будущее, «подразделяются на льстивые и разбитые»; «банальный повод, банальная битва, банальные три тысячи трупов, расклеванных воронами»; «дальше пошло прытко»; «воды сюда, скорее! И пива!», «деньги открывают любые двери», «утром, еще в темноте, к бивуаку подкрался голодный и злющий оборотень, но, увидев, что это Лютик, послушал немного и ушел».

Из нюансов.

Цикл примерно с третьей книги начинает оставлять мрачное послевкусие, перед которым стыдливо бледнеют многие образцы разнузданной темной фентези. А в дальнейшем авторское внимание постепенно перебирается от Геральта к Цири.

Слишком многие элементы и приемы, используемые Сапковским, растасканы и используются в хвост и гриву уже десятилетиями: человек, регулярно читавший фентези, но добравшийся до Ведьмака впервые, будет частенько испытывать дежа вю.

Эрго. Восхитительное начало знакового фентезийного цикла.