Недосотворенный фронтир, или Путешествие за Край
Получив письмо от попечителя клиники, расположенной на Дальнем Западе, доктор патопсихологии Лисвет Альверхайзен еще не представляла, что оно изменит ее жизнь. Вместо мирных будней в Кенигсвальдской академии, пришло время далекого и опасного путешествия на дальний Запад. В Дом скорби.
Агент Стволов Кридмур уже начал надеяться, что никогда не услышит голос своего Хозяина, когда оказалось, что ему пора отправляться на Край Мира. В госпиталь, принимающих раненых, увечных и больных, пострадавших в сражениях Великой войны. В Дом скорби.
Младший смотрящий третьего ранга Лаури аж никак не ожидал, что пустится в настолько долгую дорогу, да еще и с повышением в должности. Однако его ждала поездка в самый западный форпост Линии. И дальше. До самого Дома скорби.
Места, где еще живет потерявший рассудок генерал, знающий, где находится мощнейшее оружие. Места, где может таиться ключ к завершению столетней опустошительной Великой войны между Линией и Стволами.
Американец (а ранее англичанин) Феликс Гилман не сразу пришел к писательской карьере. Сперва был Оксфорд и специальность историка. Затем журналистика. Позднее юриспруденция. В этой сфере Феликс трудится до сих пор. Но нас гораздо больше интересует его хобби. Литература. Первый его роман Thunderer увидел свет в 2007 году и принес ему несколько номинаций на престижные фантастические премии. С тех пор на его счету пять романов (шестой в работе) и фактически три цикла (похоже, фишкой Гилмана становится два романа в цикле), весьма активно совмещающих различные поджанры Страны Фантазии. The Half-Made World стал первой книгой автора переведенной на русский, и практически с ходу показавшей, что на фантастическом небосклоне появилась новая, интересная звезда.
И хотя по ходу чтения романа вас частенько будут посещать аллюзии на различные антиутопии, Мьевиля с Нью-Кробюзоном, Дукая с «Иными песнями», Аберкромби с «Красной страной», прелести работы Гилмана это не преуменьшает.
Перед нами апогей апофеоза супер-фронтира, квинтэссенции вестерна, с массой непременных признаков классического Дикого Запада. Недружелюбные туземцы, бандиты, форты, торговые компании, мелкие государственные образования и городки с коновязями, питейными заведениями и выступлениями бродячих артистов. Весьма атмосферно. Но вестернов мы с вами видали уже не одну сотню. Роман Гилмана интересен фантастическими особенностями конкретно взятой вселенной. А точнее локации, где этот вестерн происходит. Запад в «Расколотом мире» — место, где еще продолжается творение. Место непрекращающейся войны, тянущейся уже четыре столетия, почти со времени появления первой колонии за Крайней Грядой. И воюют в этой войне не Англия с Францией (точнее в данном контексте какие-нибудь Дхрава с Кисой), а Линия со Стволами. Могущественные, непостижимые сущности, разбуженные людьми во время технологического развития. В частности, после находки на Западе нефти и постройки первых Локомотивов (идея одушевить извергающие клубы пара и гудки громадные железные туши поездов (впрочем, как и оружие) не кажется такой уж супероригинальной, но Феликс довел ее до максимума).
Похоже, Гилман не большой фанат технологического пути развития человечества. Что именно пробудили люди, никто не знает, но по привычке обозвали это демонами, а то и богами. Хотя «борьбой Света с Тьмой» эту войну никому не придет в голову назвать. Скорее Тьмы с Тьмой. Порядка с Хаосом?
Станции Линии – технологическая, тоталитарная антиутопия. Местные люди, «линейные» — муравьи, винтики, подчиненные великой цели. Живущие в условиях непрекращающегося грохота, жуткого смога и постоянного психологического давления со стороны Локомотивов. Огромных поездов в несколько людских ростов высотой, тянущих за собой множество вагонов и связывающихся с паствой посредством телеграфа.
Если Линия берет массовостью солдат и использованием техники, то их извечные противники полагаются на индивидуальности и личности. Личности убийц, бандитов, изгоев, авантюристов. Людей, получающих силу и жизнестойкость от своего револьвера, воплощающего их Хозяев.
Если Линия – это тоталитаризм, то Стволы – анархия. Понятно, чего они не поделили. Непонятно почему Великая война не перехлестнула Крайнюю Гряду и не затронула Старый «европейский», консервативный Восток. Хотя, по-видимому, через некоторое время чаша сия не минует и его.
Но Великой войной особенности Расколотого мира не ограничиваются. Ведь Запад – это земля духов и неведомого. Место любимых советскими школьниками североамериканских индейцев тут занимают холмовики-«фэйри». Таинственные существа, обладающие некоторыми интересными особенностями, типа власти над камнями и способности воскресать после смерти. Что не мешает «белым людям» использовать их в качестве рабочей силы. Благо к холодному железу холмовики испытывают недетскую идиосинкразию.
Но и это еще не все. Кроме обычного Запада, где человеческие поселения молоды, а процесс сотворения не завершен, где встречаются духи, способные противостоять мощи Линии. Существует еще и Крайний Запад. Место, куда не ступала нога человека (ну, почти не ступала). Где холмовики до сих пор чувствуют себя как дома. Где встречаются непредставимые и ужасные твари. Где сущности не ограничены именами. Где море, небо и земля, день и ночь неотличимы, поскольку не отделены друг от друга. Где границы между землей, водой, воздухом и огнем стираются.
Именно в эти места в свой нелегкий квест отправляются наши герои, ставшие еще одним сильным местом романа.
Лисвет Альверхайзен (для друзей Лив). Доктор-психиатр, потомственный психолог. Эмансипированная (на дворе 19 век как-никак) женщина, испытавшая в детстве жуткую психотравму и долго выкарабкивающаяся из душевной пропасти. Хороший ученый, добрый, одинокий человек, успокаивающий нервы опиумом. Классическое женское начало в условиях тяжелого современного мира.
Кридмур. Убийца, бабник, ироничный трепач. Юноша, ищущий себя во всех возможных сектах и организациях. Мужчина, пошедший по легкому пути и натворивший столько, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Старик, ощущающий, что допустил в жизни слишком много ошибок. Раздумывающий над финальным отрезком этой самой жизни.
Лаури. Типичный продукт тоталитарной антиутопии Линии. Несчастный ребенок, с младых ногтей очутившийся в жерновах войны. Жестокий, амбициозный, подверженный греху гордыни мужчина (что жутко не приветствуется Локомотивами). Специалист по ненавидимым им агентам Стволов.
Персонажи абсолютно различны, по-разному реагируют на раздражители и представляют разные подходы к жизни. Они развиваются, причем развиваются явно и ощутимо. Никакого сравнения между Лив дебюта книги и Лив ее завершения, то же и с остальными. Они получают новую информацию, обрабатывают ее, делают выводы. Перед нами не закостенелые функции, а живые приятные (или нет) люди.
Перевод названия романа ближе к «Расколотому», а к «Наполовину сделанному миру», подразумевающему, что творение в этом мире еще не завершено.
Непременно стоит упомянуть смешение тем и жанров, использованное автором в романе. Вестерн чередуется со стим и дизельпанком. Элементы фентези с социальной фантастикой. Вопросы наркотиков с идеями свободы. Темы нюансов технологического развития и «прелестей» тоталитаризма с демократическими утопиями. Старения и болезней с жизненным переменам. Психологических исследований с жесткими схватками. Альтернативной истории с миротворческими фишками. Описания красот Крайнего Запада с механическими станциями Линии.
Также достойны внимания нежданчик в последней трети книги, добавляющий социальности в долгое путешествие в неведомое. И, конечно же, Республика Красной Долины — эдакий оммаж ранним Соединенным Штатам, у которых в здешнем мире оказался ужасный враг, отсутствующий в нашем.
Да, экшена в романе негусто. Да, порой повествование подзатянуто и провисает, но это практически не сказывается на интересе к роману. Книга вышла увлекательной и яркой.
Эрго. Весьма приятный фантастический микс с преобладанием вестерна и дизельпанка, радующий интересным миром, качественными героями и многочисленными аллюзиями.
P. S. В первой книге история не окончена. Благо второй том цикла «Восхождение Рэнсом-сити» уже переведен на русский.
цитировать
свернуть ветку