-Друз Ахкеймион. Нечасто встречающийся в фентези представитель колдунов-шпионов (!). Причем не абы какой волшебник, а маг единственной в своем роде школы Завета. Созданной для борьбы с теми самыми последователями Не-бога. Все бы хорошо, только злодеев уже несколько столетий будто корова языком слизала. Соответственно, на адептов Завета поглядывают как на шутов гороховых. Мол, такая мощь, и на что они ее тратят, дурни? Даже среди самых «заветчиков» уже появились скептики. И это несмотря на кошмары о прошлом Армагеддоне, которые видит каждый адепт, стоит тому сомкнуть глаза. С психикой у этих ребят явно давным-давно не лады.

С одной стороны – Друз типичный представитель Завета, манипулирующий, обманывающий, вербующий осведомителей. С другой – хороший, правильный мужик,

«использующий людей, но не получающий от этого удовольствия». Позволяющий себе даже дружить с некоторыми своим агентами.

-Близкая подруга Друза – шлюха Эсменет. Стареющая женщина, потерявшая ребенка, торгующая своим телом, при этом четко понимающая, что вскоре имеет все шансы оказаться на улице. А там и в могиле. Несчастный человек, жаждущий безопасности и тепла. Ставший для Друза чем-то гораздо большим, чем просто хороший друг.

-Император Нанусра Икурей Ксерий III. Владыка угасающей империи, жаждущий восстановить державу. Горделивый, самонадеянный, властолюбивый, не слишком умный, но коварный. Одни его считают парнем невеликого ума, другие — хитроумным демоном (кто сказал обычный политик?). Коктейль из божественной гордыни, людских сомнений, самоуверенности, опасений, глупости, змеиной изворотливости.

-Его племянник Икурей Конфас. Гениальный полководец, свершивший немыслимое. Юноша, достигший многого на поле боя, теперь открывающий для себя подковерные сражения.

-Анасуримбор Келлхус – поразительно крутой (я бы даже сказал чересчур) и знаковый для всего цикла товарищ, монах-дунианин, разыскивающий своего отца – также представителя Обученных. Парниша себе на уме, способный удивить не только читателя, но и встретившиеся на пути могущественные сущности.

-Найюр урс Скиоата — вождь утемотов, одного из племен скюльвендов. Идеальный убийца, в свое время плотно общавшийся с тем самым отцом, которого ищет Анасуримбор. Ставший косвенной причиной смерти своего родителя, до сих пор, спустя много десятилетий, не распутавшим этот узел. Один из немногих скюльвендов, готовых к изменениям.

-Нерсей Пройас — принц еще одной страны, участвующей в Священной войне (проще перечислить те, что не участвуют). Благочестивый, до фанатизма муж. Ученик Друза, не желающий видеть своего старого наставника.

В основном перед нами представители высших слоев, обычный народ почти не удостоился внимания Бэккера. Но это проблема не только Скотта, зачастую авторы фентези напрочь забывают о подавляющем большинстве населения своего мира.

Персонажами прелести романа не ограничиваются.

Перед нами своеобразная хроника подготовки и обеспечения нажористого, массового, идейного Крестового похода (пардон, Священной войны), официально направленного на освобождение Святой Земли (пардон, Города). Сам поход отложен на следующие книги цикла.

Раскрутка религиозного фанатизма (пардон, благочестия). Клич-призыв от шрайи (местного Папы), обращенный ко всем верным айнритам (название одной из двух существующих в этом мире религий, каждая из которых, как водится, считает единственно верной себя любимую). Благочестие и жестокость. Знать, закладывающая свои земли, чтобы поучаствовать в святом деле. Интриги вокруг будущей Войны. Слетевшиеся к месту сборы «простецы» — обычный бедный люд. Император, пытающийся поиметь с Похода максимальный гешефт. Все как у нас.

Только дело усугубляется магией. А это здесь грозная сила. Чуть не ставшая, правда, целью Священной войны вместо язычников. Не любят колдунов добропорядочные айнриты. Местная магия не блещет оригинальностью: напевы, обереги. Колдовские школы (одна из которых практически официально управляет не последним по важности государством). Изюминкой магического сообщества смотрятся безглазые кишаурим со своими змейками. Обидно, что при заявленном огромном количестве школ, познакомят нас буквально с парой-тройкой из них.

А вот Слезы Господни, они же Хоры, они же Безделушки – хороши. Вундерваффе против волшебников. Наследие Древнего Севера — небольшие кругляши, делающие носящего неуязвимым для колдовства. А заодно способные уничтожить мага одним прикосновением.

Стоит отметить, что карта мира не ограничивается людьми, схлестнувшимися в религиозном противостоянии. В наличии Народ Войны – степные кочевники, ни разу не побежденные в битве. Человекоподобные людоеды-шранки, заполонившие Север. Заявлены также некие Нелюди.

Не забывает автор о половой жизни персонажей (порой даже уделяя ей слишком много внимания). Секс, как и в жизни, влияет на поступки, используется как оружие и метод воздействия. В частности, им активно пользуются темные силы.

Интересно, что культура Трёх Морей — последователей Айнри овеяна конкретным восточным, или даже индийским колоритом. Жара, касты, рабство, жестко структурированное и не приветствующее перемен общество.

Не менее любопытно следить за линией Консульта – злобными демоническими сущностями, обладающими нехилыми способностями. Могучими тварями, стоящими за кулисами многих неприятностей, настигающих жителей этих земель.

Приятно смотрятся обширные эпиграфы, содержащие отрывки местных текстов, писем, пословиц, отчетов шпионов, кусков из книги Друза. Они добавляют атмосферности, «тонко» намекают на содержание глав.

Экшена в первом томе не густо. Несколько мелких стычек да одна крупная битва. По логике событий дальше ситуация должна выправиться.

Эрго. Начало темного эпического фентези, ведающее о подготовке местного Крестового похода. Активного действия пока немного, да и начало романа не сильно дружелюбно к читателю. Зато качественные персонажи, неплохо продуманный мир и таинственная угроза в наличии.

P. S. Финальное путешествие во времена «совсем былинные» (в частности даже до первого Армагеддона) показало, что этот мир таит еще немало ошеломляющих сюрпризов.

Меж тем, для героя неприкаянные души неопасны, а вот остальные обитатели Междумирья – отнюдь. Есть те, с которыми поможет совладать верный обрез (стреляющий наоборот) или тесак. А есть такие, от которых приходится лишь бежать.

В краю Полусна происходит львиная доля событий, именно здесь, несмотря на угрозы этого мира, протагонист чувствует себя как рыба в воде. Эдакий нелюдимый герой вестерна, одинокий странник с ружьем и мотоциклом. Сталкер, пробирающийся неведомыми тропами. Психопомп, за непременный «обол» отправляющий души туда, куда им должно перейти. Куда? А это уже вне его компетенции. Но всяко лучше, чем скитаться возле места безвременной кончины, или быть пожранным здешними обитателями.

ГГ неплох. Одиночка, с детства общающийся с мертвецами, в 3 года увидавший первого демона. Погружающийся в кошмары. Пичкаемый таблетками, побывавший в психушке, лечащийся от шизофрении. В отрочестве частенько посещавший Междумирье в виде астральной проекции. Позднее отыскавший способ переходить туда в плотном теле (шаманы наше все!). Называющий себя Хароном. Обладающий даром (или проклятием?) видеть маску скорой смерти на лицах живущих.

Этнограф, преподающий в университете. Среди семьи прослывший чокнутым, среди коллег странным. Не любящий родню, держащийся подальше от долгоиграющих знакомств.

Немолод, ироничен, порой до сарказма. Позволяет себе поерничать на тему молодежи, современного ТВ и ночных клубов. Многое повидал, знает, как обходится с паникующими людьми, считает мелочной обычную жизнь (имеет право). Подсел на край Полусна как на наркотик.

Есть правда, одна особенность психологической реакции, которая к середине книги начинает откровенно напрягать. Не один десяток раз за первую половину небольшого романа протагонист: остолбенел, оцепенел, окаменел, проснулся в холодном поту, отличился волосами, вставшими дыбом (два раза). Экий вы, батенька чувствительный – странновато для человека с такой работой.

Саспенс в романе хорош. Автор пишет натуральный мрачный хоррор, с неаппетитными моментами, фантасмагорической обстановкой, потусторонними опасностями, с которым неясно как справляться. Причем Гжендович старается максимально нагнетать обстановку в обоих мирах. И если у нас опасность неясная, неоформленная, давит на мозг в лучших традициях приличных хорроров типа Призраков. То за гранью все гораздо грубее и проще — герою приходится прилагать немало усилий, чтобы уцелеть. И чем дальше в лес – тем толще партизаны, в смысле оппоненты, противостоящие нашему славному парню.

Иронии Ярослав не пожалеет. Хотя обстоятельства не особо располагают. Протагонист, от первого лица которого идут изложение, как я уже сказал, человек, не чуждый сарказму. Особенно пока дела идут более-менее. Позднее, когда ситуация осложняется, ГГ становится не до юмора. Но мы его винить не будем.

Весьма интересно подошел автор к романтической линии. Герой в определенный момент встретит женщину, с которой был бы не прочь встретить старость. Натуральная, потомственная ведьма, из настоящих, с табуном старших родственниц и собственным гримуаром. Казалось бы – вот оно счастье! Ан нет, все оказывается не так просто.

Пройдется Гжендович по теориям заговоров и концепции тайных обществ, в частности, связанных с религией. И если сперва персонажи относятся к таким организациям с изрядной долей скепсиса, то вскоре им придется пересмотреть свой подход.

Попеняет на особенности родного государства, где, оказывается, немало недостатков. Устроит читателю экскурсию в польскую глубинку. Мелочь, а приятно.

Эрго. Триллер-хоррор с атмосферным, хотя и не особо оригинальным краем Полусна, одиноким, ироничным протагонистом, перебравшимся из вестернов. Роман неплохо было бы чуток расширить, объема книге не хватает. И с надоедливым «остолбенением» надо что-то порешать. Но в целом недурно.

Майя изо всех сил старается разобраться в нелегкой науке управления государством. Берет частные уроки, напрягает все извилины, выясняя кто кому рабинович в паучьей банке двора. Постепенно из забитого, испуганного подростка становится недурным властителем. Матереет, обрастает политическим мясом, учится щелкать по носу нахалов, настаивать на своем, балансировать между интересами аристократических фамилий и веток власти. Приносить максимальную пользу своей державе. Практически производственный роман о нелегких буднях владыки империи.

Империя, будем честными, не особо оригинальна, да и обильно описанной ее истории нам не подгонят. Поздняя империя, где сидящий на троне отнюдь не является неограниченным самодержцем. В наличии императорский совет – Караджас, своеобразный аналог правительства, где заседают чуть меньше десятка Свидетелей.

Сперва кажется, что перед нами прямой аналог министров, хитро названных для красного словца. Позднее выясняется, что не все так просто.

Функция свидетелей «заключается в том, чтобы говорить за тех, кто не может говорить за себя сам». В частности, имеются Свидетели неживой природы, к примеру реки, если эта самая река фигурирует как предмет спора в суде. Особенно забавно это звучит в контексте Свидетелей от Парламента или Суда: вот такие бессловесные и неспособные у вас институты власти.

Парламент с Палатой Общин и Палатой высокородных. Верховный суд. Университеты. Политеистическая Церковь. И маги, по имени мазы. Они долгое время остаются вещью в себе, делясь с читателями лишь способностью выяснять у мертвых особенности их кончины, да возможностью насылать сон. О! смертельные заклятья у них в арсенале все же имеются.

В наличии вялые элементы стимпанка, типа паровых двигателей, воздушных кораблей, летающих на водороде и пневмопочты во дворце.

А вот к чему было использовать термины: «эльфы» и «гоблины» абсолютно неясно. Ни долголетия, ни особого умений или отношения с природой, автор своим героям не обеспечил. Эльфы – бледнокожие блондины. Гоблины – чернокожие крепыши с глазами ярких цветов. Обзови Кэтрин здешние расы белыми и черными, ничего бы не изменилось.

Или эти названия были введены лишь для того, чтобы дать возможность персонажам вдоволь пошевелить длинными острыми ушами? Это дело здешние эльфы любят, двигая ушками при каждом удобном случае, выражая ими свое эмоциональное состояние, отношение к происходящему. Однако наличие остроконечных, подвижных локаторов не сильно весомый повод обзывать героев эльфами – не находите?

Любопытно: эльфы жутко враждебны к чужестранцам, при этом полукровок в стране пруд пруди. Порадовал внезапно, как черт из табакерки возникший третий народ – некие даченсол, как раз способные похвастать как минимум изрядным долголетием.

Действие идет крайне неторопливо, показывая меж тем максимум дворцовых фишек. Мы познакомимся с обустройством жизни и распорядком дня нового императора. Его попытками вести светскую жизнь, приемами и ужинами с придворными. Побываем на заседаниях совета, поминках предыдущего властителя и Новогоднем балу. Поучаствуем в коронации и расследовании обстоятельств гибели старого императора. Попробуем не налажать во время «дипломатических переговоров со всем миром», сгладить отношения с недовольными новым повелителем-полукровкой. Навестим храмы и место обитания магов. При этом практически не покидая пределов дворца.

Легкую щепоть перчика добавляет ожидание визита главы гоблинской державы. Да интрига с организаторами аварии воздушного судна.

В принципе, если настроится на медитативную волну рутинных дворцовых будней, можно даже не сильно заскучать. Если бы не одно серьезное «но». Хотя перед нами не эпик, типа Мартина, Эриксона или Малицкого, где обилие персонажей оправдано, Эддисон (настоящее имя автора — Сара Монетт) откровенно перегрузила повествование именами, родовыми фамилиями и зубодробительными терминами. В первой четверти книги эта проблема не особенно видна, но дальше вылазит во всей красе. Во всех этих осмерах, осминах и дач`осмеррем с на диво однотипными именами, запутаться — раз плюнуть. Что окончательно не утонуть в фамилиях, напрочь не потерять нить происходящего, частенько приходится отматывать назад, напоминая себе, о ком идет речь, и кто именно появился нынче на сцене.

А вот с описаниями автор напротив, пожадничала. Мир вокруг героев не ощущается, никаких тебе красот или особенностей, истории минимум. Бог с ним с миром, даже императорский дворец, его обстановка, архитектура, почти не удостоились внимания Сары. Хит сезона – удивительные часы в подарок, которыми восторгаются все окружающие. Вот только, почему восторгаются, как собственно выглядят эти великолепные часы, мы так и не узнаем.

Со старта книга обещает больше, чем дает. Тебя «сожрут с потрохами», «не доживешь до следующего дня рождения» пугают наивного Майя, но в результате «жрут» парня откровенно неубедительно. Долгое время все происходит достаточно тихо и мирно, саспенса автор нам откровенно жалеет. Казалось бы, даже подростковая литература нынче вполне реалистична, ан нет.

Да, со временам мы понаблюдаем за более активными интригами, заговорами и покушениями против владыки, но выглядят они откровенно беспомощно. Ну кто так ампараторов свергает? Или табакерку дома позабыли?

Эрго. Неторопливая, лишенная активного действия и особых описаний мягкая и дружелюбная история становления молодого императора. Любителям дворцовой жизни и каких-никаких интриг можно попробовать, правда, нужно быть готовым к перегруженности текста однообразными именами и терминами.

По мнению постановщиков, если устранить из уравнения эмоции – способен.

В этой ленте мы видим очередную попытку прогулки по дороге, выстланной благими намерениями. Уберем злобу, зависть, ревность и ненависть (создатели ленты, не чинясь, смешивают эмоции с чувствами), изменим людскую природу, принесем в жертву любовь с дружбой, и получим «нового человека». Послушного, неагрессивного, пассивного, никакого. Неспособного ни разрушать, ни строить.

А ведь выход из ловушки пагубных страстей, на самом деле прост. Осознанность и понимание. Своих побудительных мотивов, инстинктивных порывов, истоков желаний, корней отношения к людям и обстоятельствам. Использование разума не для объяснения собственных инстинктивных действий, а для выбора оптимальных решений.

И никакой «прозиум» этого не заменит.

Кроме пищи для ума постановщики Equilibrium подогнали нам массу религиозных аллюзий, начиная с названий. Тетраграмматон – четырехбуквенное непроизносимое имя бога, клирик – служитель церкви. Концепцию веры в святое слово вождя. Практически прямое сравнение здешнего фюрера с господом.

Парочку любопытных сюжетных нежданчиков.

В очередной раз невинно пострадавшую Мону Лизу.

И немало элементов качественного боевика, чья прелесть основана на спорной, нереалистичной, но красивой боевой система «ган-ката» (ган – огнестрельное оружие, ката – система боевых движений) – изобретении парочки из режиссера и хореографа картины. Знатное «пиу-пиу». Смотрится шикарно, но, по отзывам специалистов, работать не может в принципе.

Актеры каши не портят.

Кристиан Бэйл. Каменноликая машина для убийства в начале. Человек, начинающий познавать весь спектр людских эмоций. Как же он активно «не палится» в процессе этого познания! Принимающий сложнейшие решения, свершающий важнейшие открытия и судьбоносные действия.

Шон Бин, успевший за несколько сцен, пркатически без реплик, одними глазами создать запоминающийся образ человека, готового на все ради своей загнанной внутрь людской природы. Ставшего также спусковым крючком дальнейших событий.

Эмили Уотсон – эротично-растрепанная муза для ГГ.

Косяков и нелогичностей в ленте предостаточно.

На кой черт маяться с уколами, не проще помещать ваш драгоценный «прозиум» в воду и еду? Как при такой репрессивной машине возникло столь мощное Сопротивление, нагло обитающее прямо в городе, и способное на глобальное минирование ключевых объектов? Зачем при всех тех бомбах убийство Вождя? Как могла сработать хитрая комбинация, основанная на непредсказуемой случайности (разбитая капсула)? Отчего сперва повстанцы упорно мажут при стрельбе из автоматического оружия, а к финалу внезапно этот «баг» перенимают у них правительственные войска? Чему учили остальных клериков, кроме как выполнять красивые ката и гордо вышагивать с катанами за поясом?

Да и банальность развязки с революционно настроенными матросами, берущими Зимний, откровенно разочаровала. Опять всех убьем и радостно вернемся к истокам (а как же четвертая мировая война, которой люди не переживут?). Наша песня хороша, начинай сначала.

И как вы думаете, кому придется возглавить новое государство («Теперь ты дракон»)? И каковы будут его дальнейшие действия, когда ошалевшие от эмоций люди пустятся «во все тяжкие»?

Эрго. Классическая антиутопия с хорошей пищей для ума и красивыми боевыми сценами.

Режиссер: Курт Уиммер

В ролях: Кристиан Бэйл, Шон Бин, Эмили Уотсон, Тэй Диггз, Энгус Макфадьен, Шон Пертуи, Уильям Фихтнер, Джон Кеог, Дэвид Барраш, Дирк Мартенс, Кристиан Карманн, Мэттью Харбор, Эмили Сьеверт, Доминик Пёрселл, Майк Смит, Флориан Фитц, Дэнни Ли Кларк, Франческо Кабрас, Курт Уиммер, Анатоль Таубман, Брайан Конли, Алекса Саммер, Брайан В. Кук, Мехмет Куртулуш, Дэвид Хеммингс, Клаус Шиндлер

Черный (Джексон), отвечающий тем не менее за сторону Света. Простой деревенский парень. Экспрессивный, пылкий, ироничный, развязный, открытый. С добрым сердцем, готовый поддержать упавшего и посоветовать страждущему. Живущий в ужасном районе, полном наркош, пьяниц и прочих маргиналов. Старающийся нести слово Божье даже в эти полные тьмы места. Не чуждый еретическим для канонического христианства мыслям. Считающий что у него нет оригинальных идей, способный, тем не менее, на смелые размышления и выводы. С любимым словом «Голубчик».

Убийца, отсидевший полновесный тюремный срок, усугубивший его тяжкими телесными повреждениям во время драки в узилище. Случайно услышавший глас Божий, кардинально изменивший его жизнь.

Вторая сторона в исполнении Томми Ли Джонса. Профессор неясно какой области (очень, жаль, теряется целый пласт личности. Он бездарность? Скандалист? Гений? Учитель или прикладник? ). Не терпящий коллег, себя, да и людей в целом. Заметивший исторические тенденции, криком кричащие о сволочизме гомо сапиенсов. Считающий что во многих знаниях многие печали, но интеллект все равно первичен. Не признающий идеи Бога. Не знавший счастья. Не видящий света и радости, которыми также полон мир, замечающий лишь тень, страдания.

До одури уставший, с пустыми больными глазами. Отчаявшийся, утративший способность обольщаться. Одинокий, со сложным отношением к родителям. Интеллигентный, не любящий слова «нигер».

Жаждущий встречи с Костлявой, как с давней любимой родственницей. Решивший сделать себе подарок на день рождения в виде воссоединения с мечтой.

Он же у нас, по всем раскладам отвечает за интеллект, меж тем свершая действия, не присущие разумному человеку. Сперва кажется, что перед нами действительно адекватный мыслящий гомо сапиенс. Немногословность, мефистофелевский профиль, жуткое бремя понимания исторических процессов.

Постепенно выясняется, что перед нами кондовый мизантроп, сноб, исключительный нарцисс. А его фраза о беспокойстве на тему нежной детской психики является не заботой о ближнем, а еще одной монеткой в копилку самолюбования. Вон, мол какой я хороший, даже в самоубийстве. Герой Джонса с ходу отбрасывает две составляющие из трех, держащие человека на этой земле (Тело, Разум, Душа). Первая – инстинктивная, состоящая из самосохранения и продолжения рода. Ну какой интеллектуал будет уделять много внимания животному началу?! Дети, любовь, семья – это для плебса и быдла. В ту же степь отправляет Белый и третью составляющую – душу. Он не согласен с идеей Бога, снисходительно относится к верующим, абсолютно не задумывается о духовной стороне жизни. Казалось бы – уж второй аспект – творчество, научная работа, открытия, должен держать Белого крепко накрепко. Но и тут не слава богу! Он не любит коллег, не говорит о своей работе, и похоже немногого в ней достиг, несмотря на звание Профессора.

Да что ж тебе хороняка, надо! Пострадать вволю? Сполна насладиться тем, какой ты особенный, никем не понятый? Полюбоваться своей исключительностью, тем как тонко и насквозь ты прозреваешь людскую гнильцу?

И кто в здравом уме назовет такого типа разумным?

Полтора часа в одной комнате, где не происходит ничего, кроме беседы, выдержит далеко не каждый зритель. Постановщики всячески пытаются помочь нам с вами не заскучать. Герои часто перемещаются по комнате, пересаживаются из одного места в другое, ходят в сортир, варят кофе, обедают.

Камера также неустанно в движении, плавая вокруг персонажей, меняя ракурсы и планы.

В общем, мило, но по сравнению с Формальностью, как я уже сказал, проигрывает.

Эрго. Камерный философский киноспектакль с хорошей философско-идейной базой и неплохой работой лицедеев.

Режиссер: Томми Ли Джонс

В ролях: Сэмюэл Л. Джексон, Томми Ли Джонс

P. S. Перевод, когда оба героя говорят одним голосом, не идеальный вариант для отслеживания всех нюансов беседы. Лучше отыскать двухголоску