Оценки.

1. Мир ярчайшим образом открывает нам больничное нутро, препарирует его, объясняя на примерах что и как работает. Притом что пациент в процессе вскрытия не только продолжает жить, но и вполне себе функционирует. Дай бы Бог, чтоб фантастам почаще удавалось создавать такие реальности, как Хейли удалось показать обычный разрез нашего мира. Десять.

2. Ну читается этот автор всегда отлично: язык, динамика, рассуждения, — про грамотность уж вообще молчу.

Единственная мысль, которая отвлекала меня от книги, заключалась в мечтах о том дне, когда нам наконец-то привезут читательный диван, на котором можно будет валяться с книжкой, пока любимый присыпает Софочку. Хейли всенепременно надо читать в комфорте, чтоб полностью насладиться книгой. Это как омар, которого я никогда не пробовала: его не будешь выковыривать из панциря и смаковать в процессе мелкой перебежки с метро до троллейбуса. Нет, в теории можно, однако же никто так не делает. Может, те, кто ест омаров, не ездит на троллейбусах? ;) Десять.

3. Интрига великолепно удерживается двумя основными сюжетными линиями: упомянутой дилеммой врачебный решений и самой жизнью больницы, которая оказывается под угрозой из-за мельчайшей, казалось бы, оплошности персонала. Собственно, Хейли всегда так пишет: оторваться от книги невозможно. Я уж думала, семья хоть отоспится по утрам, пока я тихо себе читаю, но не тут то было: Софочка перевела часы на летнее время и решила, что подъем у нее теперь с шести до семи. Очень я злилась, что почитать не дают! Хотелось же узнать, правильно я догадалась или нет. Всем детективам детектив, честное слово! Десять без вариантов.

4. Персонажей чуть избыточно, как по мне. Просто сильно короткий роман для того числа героев, которое обычно любит разводить автор. Обычно я их всех узнаю, а здесь путалась во второстепенных: какие-то врачи, не имеющие значения для сюжета, кто-то из них в попечительском совете, и я так и не поняла кто и чем они важны. Но и без этого чудно прочлось.

Главные герои, как всегда, получились замечательно, но остались чуть непроработаны. Ведь у Хейли как? Даже злодеи у него всегда понятны и сопереживательны, даже террористы – мы хотя бы частично можем посопереживать их мотивам или удивиться их заблуждениям. А здесь нет злодеев, а герои слегка поверхностны. Восемь, к сожалению.

5. Про идею я уже говорила. Высший пилотаж: вопросы без ответа. И не потому, что автор ответа не дал, а потому, что его не существует. Каждый может выбрать для себя сам, но это будет не ответ, а предпочтение. И это правильно. Десять.

6. Борьба одноногих собачек с маразматическим арбитром не может не вызвать сопереживания. Оттого душевность, явно автором не вымученная, а именно проработанная, берет за живое, но чуточку возмущает. При всем своем великолепном исполнении штампы слишком очевидны: ребенок, который может умереть и девушка, которая может умереть, а может остаться инвалидом. Плюс на каждом висит ворох эмоционального груза: его родители, потерявшие первого ребенка, ее новоявленный больничный бойфренд.

Я понимаю, что автор не корысти ради, а задля иллюстрации мысли, но все равно слишком узнаваемо – даже при его гениальном исполнении. Восемь.

7. И понятно, что при таком анамнезе ;) погружение не могло не получиться. Осталось впечатление, что я одновременно и поработала в той больнице, и полечилась там – без последствий для здоровья, к счастью. :) Вполне себе экскурсия, как в Диковском «Мы вам все припомним» (оно же «Вспомнить все»). Так что десять, конечно же.

Синопсис.

Дальше перечитываю Рождение мага Перумова. Может, еще и Странствия уговорю. И взялась за Слепоту Сарамаго – тоже по аннотации, между прочим. Кажется, я таки дождалась своего очередного «Ух!». Тьфу-тьфу-тьфу!

Оценки.

1. Мир, кстати, не особенно отвратителен, потому что дело происходит зимой и много моего любимого снега. Опять же, впечатление оторванности от цивилизации есть – дело происходит в какой-то захолустной деревушке. Но там удручающе скучно, на что, кстати, жалуется и героиня. Завязка, может, и сделала ее жизнь ярче и интереснее – но не мою. Три.

2. Читабельность тоже была бы не так плоха, если бы не скука. С тем же успехом автор мог бы описывать безлунную ночь на кладбище или заседание обкома, домкома и товарищеского суда. Нет, с судом было бы интереснее. Но крепости, которую сами же дети осаждали пятнадцать процентов текста, я не выдержала. Пять.

3. Интрига на единицу. Вообще неинтересно.

4. Персонажи были бы не так плохи, если бы им сопереживалось. Но если герои детского возраста не дают читателю погрузиться в свое собственное детство, то на черта такие герои вообще сдались? Вон кто помнит ощущения от первого Шрека, а? При том, что мне такой персонаж отвратителен в принципе, я потом два дня мучилась за все те обиды, которые достались от меня похожим личностям. А от меня досталось. :) Я очень нехорошо к таким отношусь. Ну да, пока они не в резервации – а мы все уже убедились, что Шреку там и место.

В общем, то был талант и качественная работа. А здесь автор проср прое не раскрыл в принципе довольно благодарных персонажей. С детьми вообще легко: конечно, пока вспомнишь, чем взять, намаешься, зато когда герой готов – будет эта сопереживалка сама по себе работать, как та одноногая собачка. А не получилось. Один.

5. Единственная обнаруженная мной идея заключается в социальной дифференциации детского микросоциума. Только почему-то меня не оставляет мысль, что придумала это я, а не автор. Ну ладно, я могу и ошибаться, так что пусть будет три.

6. Душевность почила в бозе вместе с героями. Один. Вообще не торкнуло. Хотя (напоминаю) детские переживания, особенно в рамках того самого микросоциума – довольно благодарная почва для эмпатии.

7. Погружение там же. Ну хорошо, накину за снег: два. Помню санки, помню снежки… Проблема в том, что не благодаря автору, сама по себе помню.

Тут, пожалуй дело, в позиции героев. Ни в одной из смоделированных ситуаций я себя просто не представляю. Вспомнился уговоренный в юности Кастанеда:

«- Но ведь невозможно двадцать четыре часа в сутки думать и жить стратегически, — сказал я. — Представь, например, что кто-то дожидается тебя с мощной винтовкой, снабженной оптическим прицелом. Он может уложить тебя с расстояния в полкилометра. Что ты сделаешь в подобной ситуации?

Дон Хуан недоверчиво взглянул на меня и расхохотался.

— Так все-таки, что ты сделаешь? — настаивал я.

— Если кто-то ждет меня с винтовкой?

— Да, если кто-то спрятался и ждет тебя. У тебя не будет ни единого шанса. Ты ведь не сможешь остановить пулю.

— Нет, не смогу. Но я все равно не понимаю, к чему ты клонишь.

— Да к тому, что в подобной ситуации никакая стратегия не поможет.

— О, еще как поможет! Если кто-нибудь будет ждать меня, вооружившись мощной винтовкой с оптическим прицелом, то меня просто там не окажется.»

Во мне, конечно, нет столько крутизны, как в доне Хуане, но где-то эти книги на меня повлияли. Может, я об очень многих вещах в этой жизни беспокоюсь избыточно, но всех винтовок, которых можно было избежать, я избежала. Ну это когда не практикую осознанную глупость. ;)

Синопсис.

Дальше будет Вилсон, если не передумаю. Писать-то про него особо нечего: ни хорошего, ни плохого. И еще наконец-то прочла Окончательный диагноз Хейли. Очень схематично, ожидала большего. И, тем не менее, шедеврально, как всегда.

Оценки.

1. Такое впечатление, что автор живет в мире, отличном от нашего. Есть люди, которые обладают искусством замечать вещи, невидимые для большинства, и Даррелл – один из них. Очень хотелось бы прочитать книгу о его путешествии именно на твою родину – наверняка же ты что-то прошляпил… Например, у нас за железной дорогой жили земляные совы и куча ящериц. А под домом ежиха каждый год приводит ежат. В сумерках они выходят на охоту и можно наблюдать, как ошалевшие кошки пытаются цапать их лапами. Кстати, ежики вполне ручные. Один раз только мелкий меня куснул, а так вполне себе на руках сидят.

Как-то пару лет назад дети во взрослого ежа палкой тыкали – понятно, колючий же, ума не хватает аккуратненько взять, — так любимый выходил его спасать. В зимних перчатках. :) Говорит, что пока нес, ежик развернулся и обнюхивал руку.

Еще у нас черепах полно водяных, правда, они не очень красивые. Наверняка еще куча живности, которой мы не видим. И если вдруг увидишь – тут главное преодолеть первое желание приволочь все это в дом. Хотя Даррелл не преодолевал, а таки волок. ;)

И вот здесь мы имеем эффект, который является основным и чуть ли не единственным достоинством Ван Зайчика: ты не просто попадаешь в тот мир, а тянешь его за собой. И уже вокруг Ордусь, и плохих людей нет. Есть только хорошие животные. Десять.

2. Читабельность, как для меня, слишком вычурна что ли. Дядька умн немеряно и багаж знаний у него не из учреждения с аккредитацией, а от няни и из глубины поколений. Это «мэйд ин не здесь» заставляет комплексовать и чуть диссонирует с пролетарской частью моего «я». К счастью, зверушечная интересность побеждает, оттого чувствуешь автора другом-собутыльником и уже вполне читается. Девять.

3. Интриги нет, но она и не заложена. Текст выезжает на упомянутой «роликовости» — быстрая смена событий не дает читателю заскучать. Только отложишь книгу – а уже хочется обратно к пушистикам. Восемь.

4. Даже очень промежуточные персонажи автору всегда удавались на «отлично». Более того, его книги вполне можно считать пособием по созданию персонажей. Он настолько кратко, емко и ярко описывает характеры, что каждый из этих людей запоминается навечно. Даже если бы я их встречала лично, то давно уже стерлись бы из памяти, а так – стоят как живые. :) Десять.

5. Идея, помимо вселенского добра, у Даррелла всегда одна: спасение вымирающих видов. Торкает, таки хочется бежать и спасать, но в наших масштабах – без толку. Правда, в очередной раз вспомнились не спасенные мной из магазина краснокнижные греческие черепахи… Блин, надо было хоть позвонить куда, а я вся была в свежеродившемся дитенке, оттого провтыкала. Жалко черепашат. Хорошенькие… Издохли, небось. В основном же их в напольном режиме содержат, а вроде это неправильно. Хотя Даррелл бы наверное поспорил… Если дом превращается в зоопарк, то вопрос, кого там можно содержать, а кого – нельзя, видится неумным.

Я довольно неуютно себя чувствую, оценивая автобиографическую книгу обычными своими фантастическими критериями, но тем не менее: идея есть, иллюстрирована превосходно, цепляет. Ну не зарыта глубоко – это да. Девять.

6. Душевность на десятку – со зверушками ведь всегда так. Меня особенно порадовали отступления об улитках – чуточку об ахатинах и еще немного о личной жизни виноградок. Наши-то не размножаются, виды разные. Говорят, прикольно. Мне только процесс яйцекладения на выставке удалось запечатлеть.

7. Погружение удается по-прежнему плохо, моя пролетарская начинка не помещается в их английское реноме. Хотела провыпендриваться и процитировать Жванецкого про кино, но гугл мне сказал, что я уже это делала в прошлый раз. Не могу не порадоваться собственному постоянству. Цепляют только пушистики, а томная аглицкая манерность исключительно приступы острой зависти вызывает. Так что приходится наблюдать со стороны. Шесть.

Синопсис.

Дальше подумываю об Аберкромби – очень уж много об нем на фантлабе отзываются, а мне как раз фэнтезюхи охота. Если не пойдет – вернусь в Черный отряд, хорошо мне в нем.

У меня, например, любимая осенне-зимняя депрессия: я каждый год в это время начинаю помирать. Ипохондрия поднимает голову и побеждает, пока часть семейного бюджета не будет безжалостно проср истрачена на всяческие анализы. Ну и во главе планеты всей у меня вышагивает онкофобия. Из ежеминутных обострений этого милого состояния особенно радуют подступающие слезы при виде заполненных книжных полок: не успею же всякого хорошего прочесть… И Софочку очень-преочень жалко: я бы ей рассказала всякого, и научила, и вообще… А так – помру и все. И любимый же не справится, надо ж будет маму звать… Ну и планирую всякое, чего ему надо будет делать. Потом инструктирую. До сих пор не пойму, как он это терпит.

Веселое такое состояние, с которого хорошо разве что Софочке: в преддверии скорого расставания она круглосуточно обцелована во все места и разбалована немыслимо: а вдруг завтра помру – и все? И некому будет? Надо ж надышаться перед смертью, ага.

И я это на полном серьезе, между прочим. Ну такая вот сезонная проблема с головой.

Заканчивается эта история обычно безжалостным вердиктом врачей на тот предмет, что меня можно запросто запускать в космос. Причем некоторые небось мечтают, чтоб в один конец. :) Радуюсь и попускаюсь до следующего года.

К чему я это все? У автора похожая проблема с рефлексией.

Начинает чудно рассказывать чудную историю про детство, а заканчивает издохшей собакой. Во второй части – еще одной издохшей собакой. А дальше я не учитала.

Собак жалко, кто ж спорит, но после сто сорок восьмого повторения о том, как же жалко животинку, как же ее не любили, обижали, не поняли, убили жестоко и вообще как дальше с этим жить, я таки жить с этим не смогла и вернула книжку на полку. Потому что это очень похоже на мою ипохондрическую истерику.

Я вполне отдаю себе отчет в том, что дамская аудитория прется от таких психологических экзерсисов, но лично я не вынесла. Есть в мире некоторое количество вещей, без переживания которых я вполне могла бы обойтись – и издыхающие собаки вполне входят в их число. А уж тем более – от пережевывания этих чудных ощущений.

Ну у меня тоже есть история про угробленную мной собаку. Грустная история, от которой мне до сих пор иногда хочется вздернуться. И я очень не люблю ее вспоминать – очень редко, для иллюстрации тех вещей, с которыми жить не хочется, но приходится. Что за мазохизм в рефлексии на эту тему – моя не понимает. Тем более, что поставленные автором вопросы очевидней, чем в Баховской Чайке – вечная любовь плебса и недоумение думающей публики автору обеспечена.

И – главное! – Соломатина действительно хорошо пишет. Интересно и грамотно. Захватывающе и душевно. Но ОЧЕНЬ дамски. Я не вынесла. Даже если ПМС – это такая же выдумка, как и послеродовая депрессия, то его предполагаемое проявление мы запросто можем пронаблюдать в этой истерике мазохизма, размазанной по страницам.

Цитаты:

«Девочка жадна до новых слов и не всегда согласна с их положенными значениями. Гораздо приятнее, когда понимание слова приходит само, без знания изначального значения. Значение – это что-то вроде бумажной бирки «кукла Катя – цена 3 руб. 27 коп.». Потому что кукла никакая не Катя, а Вера, не говоря уже о том, что вовсе и не кукла, а девочка. А девочка не может стоить три рубля двадцать семь копеек. Живая девочка нисколько не может стоить – он бесценная. Потому что живые девочки появляются из любви, а не из магазина, из капусты или от аистов.»

Оценки.

1. Мир – это очень трогательная часть размеренного приморского прошлого, солнца, медуз, трамваев и газировки. Он узнаваем и совершенен, туда хочется сбежать и не возвращаться – кусочек жизни каждого из нас, тот кусочек, где именно тебе было уютно. Твой кусочек. Десять.

2. Читабельность была бы недурна, если бы была конечна. Но, когда ты видишь, что и на следующей странице тебя не ждет ничего, кроме очередного витка захлебывающихся самокопаний, энтузиазм теряется. Это при том, что стиль недурен, так что восемь.

3. Интрига на двоечку максимум, и то в моменты издыхания собак. Неинтересно до зубовного скрежета. Я явно не принадлежу к целевой аудитории книги – это наверняка те же, кто прется от упомянутого Баха, ну или там Коэльо. Я и так чувствую себя достаточно умной, чтоб еще нуждаться в псевдофилософической размазне, мне подтверждение собственной избранности ни к чему. А рефлексия – не интрига, к сожалению. Может иногда сойти, как у того же Быкова, например, но это не тот случай.

4. Персонажи были бы великолепные, если бы не повторялись. Книга явно носит автобиографический характер, потому две первые части, героями не соединенные, тем не менее выглядят таковыми. И пусть даже они все яркие и настоящие, но мы видим не их, а исключительно восприятие автора – если ему (автору) любая сявка – пограничник, а любой пенсионер – кладезь мудрости, я могу только позавидовать такой идеализации, но никак не поверить в нее. Потому что я, к сожалению, верю, что большие собаки – это большие блохастые наглые неудобства, а маразм встречается чаще мудрости. То есть мое восприятие просто не совпадает с авторским, что не умаляет рельефности персонажей, а лишь говорит об их недоработанности – из-за того, что я так и не смогла в них поверить. Восемь.

5. Идей полно и все недурны. Любовь, ответственность, взросление, абстрактное мышление, снова любовь… И полно вопросов о распутьи: ты вместе с героем стоишь и думаешь: куда бы повернуть? А потом уже думаешь сам по себе: а куда бы повернул я?

Жаль только, что текст в целом не настолько силен, чтоб эти идейные вопросы завуалировать, и тебе приходится вопрошать, не сопереживая. Оргазм без секса тоже вполне себе приятен, но почему-то большинство предпочитает сочетать. :)))

Вот и получилась мораль практически без басни. Семь.

6. Душевность ассоциативно великолепная – такое впечатление, что автор таки стащил Линию Грез, воспетую Доктором. Открываешь первую страницу и едешь в мир, где тебе хорошо. И здесь сюжет только мешает, создавая отдельную реальность книги, которая тебе не нужна. Какое-то раздвоение, которое все портит. Девять.

7. Погружение фрагментами великолепное, только чувствуешь себя камушком на воде: сколько раз подпрыгнешь, а сколько – погрузишься? В старом отдельном мире тебе хорошо, но шероховатости и несоответствие именно моему восприятию вышвыривают на поверхность и хочется забросить это гиблое дело. Таких моментов немного, но подгаживают они основательно. Восемь.

Синопсис.

Пока все еще читаю АМДМ Капитанский – жизнь прекрасна. Этот товарищ все же гений. Чего будет потом – еще не определилась.