https://fantlab.ru/edition53105

Марко́ Вовчо́к (настоящее имя Мария Александровна Вилинская, по первому мужу — Маркович, по второму — Лобач-Жученко; 10 (22) декабря 1833, село Екатерининское, Елецкий уезд, Орловская губерния — 28 июля (10 августа) 1907, хутор Долинск, Терская область[1]) — украинская и русская писательница и поэтесса, переводчица. Троюродная сестра русского литературного критика Д. И. Писарева.

Была знакома с Т. Шевченко, П. А. Кулишом, Н. И. Костомаровым, И. С. Тургеневым, А. И. Герценом, Н. А. Добролюбовым, Н. С. Лесковым и другими русскими и украинскими писателями, публицистами, учёными.

Писала на украинском, русском, французском языках. Первый сборник рассказов вышел на украинском языке в 1857. В своих произведениях осуждала крепостное право. Описывала историческое прошлое Украины. Вместе со своим мужем А. В. Марковичем занималась сбором и исследованием этнографических материалов на Украине.

Вела отдел иностранной литературы в журнале «Отечественные записки» (1868—1870).

Переводила с польского (Болеслав Прус), французского (Виктор Гюго, Жюль Верн) и других языков.

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%B...

Особливе місце у творчому доробку української письменниці займають переклади французьких авторів і переклади власних творів французькою мовою. Така посилена увага саме до французької літератури, намагання прилучити до своїх читачів французьку громаду не були випадковими ні для Марка Вовчка, ні для всієї української літератури. Адже знайомство з передовими ідеями й літературою Франції позитивно вплинуло на творчість Марка Вовчка. Беручи активну участь у літературному процесі Франції, вона не тільки перекладала власні україномовні твори для французького читача, а й творила нові художні структури французькою мовою, сприяючи тим самим виходу української літератури на світову арену й підвищенню її авторитету. Цією проблемою цікавилися І. Борщак, Є. П. Брандіс і Б. Б. Лобач–Жученко, Л. Вітошинська, О. Є. Засенко, Н. Є. Крутікова, Мішель Кадо, А. Пармені і Бон’є де ля Шапель та ін. Природно, що в цьому напрямку є вагомі здобутки літературознавців. Деякі аспекти українсько-французьких літературних взаємин уже привертали увагу дослідників (М. М. Варварцев, Г. Д. Вервес, М. М. Гресько, І. Ю. Журавська, В. Г. Матвіїшин, Д. С. Наливайко, Х. В. Паляниця, В. І. Пащенко, Г. М. Рягузова, Т. К. Якимович та ін.). Та все ж перекладацька діяльність Марка Вовчка ще не була об’єктом комплексного монографічного дослідження. І насамперед тому, що досі нема повного уявлення про обсяг багатогранної перекладацької діяльності Марка Вовчка взагалі і, зокрема, стосовно французько-українських літературних взаємин. Крім того, питання про майстерність Марка Вовчка-перекладачки донині не було всебічно вивчене. Усе сказане вище дає підставу вважати, що тема “Марко Вовчок–перекладач” вимагає подальшого ґрунтовного дослідження.

Зацікавленість перекладацькою діяльністю виникла у Марка Вовчка дуже рано. Однак їй доводилося перекладати твори зарубіжних авторів переважно російською мовою, зважаючи на ганебні цензурні закони, які забороняли друкувати зарубіжну літературу українською мовою. І все ж значення перекладів Марка Вовчка було суттєвим не тільки для російського, а й для українського читача, який отримував можливість долучитися до кращих зразків західноєвропейської, переважно французької літератури.

Увага письменниці саме до французької літератури пояснюється не тільки біографічними причинами (вільне володіння французькою мовою, неодноразове тривале перебування у Франції, тісні творчі контакти з багатьма видатними французькими діячами культури), а й бажанням ознайомити своїх співвітчизників із кращими здобутками французької літератури, яка займала одне з центральних місць у тогочасному європейському інтелектуальному житті. Марко Вовчок усвідомлювала, що в ХІХ столітті саме Франція залишалася провідним центром світової культури.

Важливе значення для Марка Вовчка мала співпраця з відомим паризьким письменником і видавцем П’єром-Жулем Етцелем, який запросив молоду письменницю до участі у своєму “Журналі виховання та розваги” і постійно спонукав її до творчої праці. Саме він пропонував Марку Вовчку видавати власні твори у перекладі французькою мовою і водночас всіляко підтримував її намір перекладати французьких авторів для видання на її батьківщині. Після дебюту в етцелівському часописі казкою “Мелася” Марко Вовчок друкує вільну інтерпретацію словацької казки про дванадцять місяців – “Зла Колючка та Добра Троянда”, а потім – первісний варіант російської казки “Королевна – Я”. У цьому ж виданні з’являлися оригінальні твори письменниці, відомі тільки французькою мовою (“Мандрівка на крижині” та “Сестричка”). Окремими книжками у Франції в серії “Альбоми П.Ж. Сталя” вийшли оповідання Марка Вовчка для дітей молодшого віку “Прудконогий олень” та “Сибірський ведмідь і дівчинка Чепурушка”. У цих творах, як і в українських казках та оповіданнях, письменниця виявила себе глибоким знавцем дитячої психології і видатним майстром захоплюючих сюжетів.

Твори Марка Вовчка, які друкувалися у Франції, збагачували французьку дитячу літературу, розширюючи її тематику, знайомлячи маленьких читачів з новими героями та сюжетами. Дитяча література ще не була тоді в центрі особливої уваги, тому переклади української письменниці були значущими. Казки та оповідання, які вона писала українською й французькою мовами (а потім перекладала з української мови французькою і навпаки), стали помітною віхою у розвитку дитячої літератури як в Україні, так і у Франції.

Перекладаючи французьких авторів, Марко Вовчок надавала перевагу книжкам для дітей (зокрема літературним казкам П.–Ж. Сталя, Жана Масе, Альфреда Мюссе та ін.). Сам жанр анімалістичної казки приховує в собі необмежені можливості вільного вибору автором різних художніх засобів для створення сатиричних ситуацій та персонажів. Казкові герої існують зазвичай наче у двох вимірах: вони можуть поводитися відповідно до своєї звірячої суті і водночас виявляти суто людські якості. Яскравий приклад цього – казка П.-Ж.Сталя (Етцеля) “Спогади старої Ворони”, яку Марко Вовчок переклала у 1871 р. У творі найфантастичніші ситуації переплітаються з відвертими алюзіями на тогочасні події і з конкретними реалістичними деталями. Зіставлення французького оригіналу казки з перекладом Марка Вовчка свідчить, що письменниця значно скоротила етцелівський текст, послідовно знімала моралістичні судження, вважаючи їх занадто...

Особливе значення мали переклади романів Жуля Верна. Саме Марко Вовчок була одним з перших перекладачів його творів не тільки на своїй батьківщині, а й у Європі (всього українська письменниця переклала п’ятнадцять романів Жуля Верна). Романи Жуля Верна в перекладах Марка Вовчка з’являлись друком одночасно із паризькими виданнями. Читачі з прихильнiстю зустрiчали кожний новий твiр французького письменника-фантаста у перекладi Марка Вовчка. Про появу кожного нового тому “Незвичайних мандрiвок” широко повiдомлялося в пресi з похвалами на адресу перекладачки. Не випадково сам письменник-фантаст високо оцінив працю Марка Вовчка і був дуже задоволений, що його твори розповсюджуються у фахово виконаних перекладах.

Жуль Верн вабив перекладачку насамперед своїми високогуманними iдеалами, любов’ю до людини, палкою вiрою в чудодiйну силу її невтомної працi на благо поступу й процвiтання культури.

Доробок французького письменника-фантаста був близьким Марку Вовчку своїми просвiтительськими устремлiннями – поширювати в доступнiй для юнацтва формi досягнення науки й технiки. Українській письменниці, яка захоплювалася природничо-науковими iдеями, імпонував талант романіста, майстра пригодницької інтриги, першовідкривача нового позитивного героя, який втілював в собі риси людини майбутнього.

Перекладаючи романи Жуля Верна, Марко Вовчок працювала творчо. Письменниця підсилює емоційну виразність мови персонажів, тим самим змінюючи тональність оригіналу, привносячи у нього більшу експресивність. У тексті перекладу постійно відчувається присутність перекладачки, яка не залишається байдужою до подій і героїв твору. Стилістично нейтральний тон розповіді Жуля Верна стає яскравішим у перекладах Марка Вовчка, суто інформативні речення набирають більшої образності, даючи чіткіше уявлення про зовнішність героїв. Часом письменниця, змінюючи тон розповіді Жуля Верна, створює мікрообрази, причому така конкретизація допомагає читачеві яскравіше уявити собі дії персонажів, про які розповідає автор. Власне, перекладаючи Жуля Верна, вона використовувала особистий письменницький досвід, що й надавало її перекладам певної своєрідності, емоційності, оригінальності. Тому її переклади, що здобули позитивну оцінку французького автора, надовго зберегли своє значення. Велика кількість читачів (особливо молодих) і сьогодні захоплено читають твори Жуля Верна у перекладах української письменниці.

http://referatu.net.ua/referats/7569/145243

Починаючи з 1868 р., кожен новий твір Жюля Верна, як тільки він виходив у "Журналі виховання та розваги" чи окремою книжкою у виданні Етцеля, негайно надсилався Звонарьову й Марку Вовчку для видання російською мовою....

За час з 1869 до 1876 р. Марко Вовчок переклала і видала п"ятнадцять творів Жюля Верна, серед них: Діти капітана Гранта, Подорожі капітана Гаттераса, Навколо світу за 80 днів, Двадцять тисяч льє під водою, Таємничий острів, Повісті і оповідання та ін. Їй же належить переклад і видання в одній книжці під назвою "Знаменитые исследователи и путешественники" нарисів Жюля Верна і Вашінгтона Ірвінга про славетних мандрівників і мореплавців ( Жюль Верн, Вашингтон Ирвинг "Знаменитые исследователи и путешественники" пер. Марка Вовчка, изд-во С. В. Звонарева, Спб, 1873 г.)

https://fantlab.ru/translator2446

....Популяризація нею творчості Жуля Верна. Завдяки особистим зв’язкам письменників перше знайомство російських і українських читачів із романами видатного француза відбувалося надзвичайно швидко – за кілька тижнів після виходу у світ оригіналів. Саме Марку Вовчку Жуль Верн доручив переклад своїх творів російською мовою. Він заявив видавцю Етцелю, що цілком і повністю довіряє “цій розумній, інтелігентній жінці, яка тонко відчуває і прекрасно знає французьку мову”.З 1869 по 1876 роки Марко Вовчок переклала і видала п’ятнадцять романів Жуля Верна. “До справи перекладу загалом і до перекладу творів Жуля Верна зокрема Марко Вовчок ставилася з величезною увагою. Вважаючи, що переклад з однієї мови на іншу – це не якесь ремесло, а така ж відповідальна перед читачем творча праця, як і написання оригінальних творів...” [3, с. 522].

Засенко О. Марко Вовчок. Життя, творчість, місце в історії літератури. – К.: Вид-во АН УРСР, 1964.

"Жил отважный капитан". Из к/ф "Дети капитана Гранта" 1936г.

Режиссер: Владимир Вайншток.

Музыка: Исаак Дунаевский.

Слова: Василий Лебедев-Кумач.

Жил отважный капитан,

Он объездил много стран,

И не раз он бороздил океан,

Раз пятнадцать он тонул,

Погибал среди акул,

Но ни разу даже глазом не моргнул.

И в беде, и в бою,

Напевал он всюду песенку свою.

Капитан, капитан улыбнитесь,

Ведь улыбка, это флаг корабля,

Капитан, капитан подтянитесь,

Только смелым покоряются моря.

Капитан, капитан подтянитесь,

Только смелым покоряются моря.

Но однажды капитан

Был в одной из дальних стран,

И влюбился, как простой мальчуган,

Раз пятнадцать он краснел,

Заикался и бледнел,

Но ни разу улыбнуться не посмел.

Он мрачнел, он худел,

И никто ему по-дружески не спел.

Капитан, капитан улыбнитесь,

Ведь улыбка, это флаг корабля,

Капитан, капитан подтянитесь,

Только смелым покоряются моря.

Капитан, капитан подтянитесь,

Только смелым покоряются моря.

Публицистика Н. Трублаини: Тільки сміливим покоряються моря: Нарис // Знання та праця, 1937, №7 – с. ... http://archivsf.narod.ru/1907/nikioay_tru...

Шхуна "Колумб" капитана Трублаини упоминается:

В Киеве по ул. Трублаини, 6 находится кафе "Марко" по имени персонажа из "Шхуны "Колумб". В зале, на стене висит штурвал парусного судна, спасательный круг и столики со скамьями расположены, как в каютах.

http://uklon.com.ua/Map/14974/kafe-marko-...

Параллельно этой улице проходит другая из той же эпохи — ул. Стратонавтов. В соседнем районе было и шоссе Героев Стратосферы (ныне — Воздухофлотский пр-т), которое упиралось в аэропорт Жуляны.

https://www.google.com.ua/maps/@50.407772...

СТАРТ. На точке сбора я заметила всего одну машину и горстку людей. "Вовсе не в камуфляже и не отчаянные на вид", — досадую, начитавшись, что это игра для экстремалов. Но вскоре собираются именно такие, и мы исчезаем все в авто. Не успеваем добраться до старта, организаторы присылают задание: "Судьба играет человеком, а человек играет на трубе. Юнга с "Колумба" достиг берега реки". Мы предлагаем варианты: "Улица Философская (раз игра с судьбой), американское посольство на Днепре? (раз Колумб и река)" Верно: кафе "Марко" на ул. Трублаини.

Такая логика в голове не укладывается. Потом мне разъясняют: труба по звучанию похожа на писателя Трублаини, у него повесть "Шхуна "Колумб", главного героя которой зовут Марко.

http://www.segodnya.ua/ukraine/kvect-dozo...

Один из сценаристов комедий Л. Гайдая вспоминает:

В школе был литературный кружок, а в школьной стенгазете я вел уголок юмора, писал всё, что мог: эпиграммы, сатирические стишки, наблюдения, заключенные в одной фразе. Этот навык мне потом пригодился. В Москве у меня выходили сборники сатирических стихов. Сейчас пишу воспоминания, назвал их «Мемуаризмы»: мемуары и афоризмы «в одном флаконе». Помимо школьного литкружка, в Харькове была литературная студия при городском Дворце пионеров имени Постышева. Наш Дворец пионеров, один из первых в СССР, был, как тогда писали, «приметой нового быта». Вел литературную студию замечательный человек, харьковский писатель Николай Петрович Трублаини.

http://www.lechaim.ru/ARHIV/162/rapoport....

О старике Хоттабыче знают многие, а вот Лагин – это литературный псевдоним, утвержденный как фамилия только в 1956 году. Псевдоним появился от слияния первого слога имени и фамилии: ЛАзарь ГИНзбург.

http://goo.gl/q92fsD

Я всегда восхищался работой Лагина — и не только смелостью его фантазии, не только сюжетным мастерством, но и превосходной стилистикой, умением пользоваться словом, своеобразной интонацией, по которой узнавал автора с первых же строк, что, как известно, можно сказать далеко не о каждом писателе.

Аркадий Стругацкий.

***

Лазарь Иосифович Лагин

Лагин Лазарь Иосифович (Гинзбург) (1903/1979) — советский писатель. Известен прежде всего своей детской сказкой «Старик Хоттабыч», по которой в 1956 году режиссер Геннадий Казанский снял одноименный фильм. Лагин занимался журналистской деятельностью (печатался в «Правде», «Крокодиле»). Работал в области сатирических жанров, нередко затрагивал злободневные, политические вопросы.

Гурьева Т.Н. Новый литературный словарь / Т.Н. Гурьева. – Ростов н/Д, Феникс, 2009, с. 148.

Лагин (настоящая фамилия Гинзбург) Лазарь Иосифович [21.10(4.11).1903, Витебск — 16.6.1979, Москва?] — прозаик. Окончил Московский институт народного хозяйства. Учился в Институте красной профессуры (Москва). Начало творчества — стихи, фельетоны, публиковавшиеся в комсомольской печати с 1921. Сотрудничал в газете «Правда» и журнал «Крокодил».

В годы Великой Отечественной войны принимал участие в боевых действиях Дунайской военной флотилии в Николаеве, Одессе, Херсоне. Затем назначен писателем Политуправления Черноморского флота, сочинял листовки, писал рассказы, фельетоны, истории кораблей. Награжден орденом Отечественной войны 2-й степени и медалями.

События Великой Отечественной войны нашли отражение в рассказе «Дом с привидениями» (1943), в повести «Броненосец "Анюта"» (др. название — «Три черноморца», 1945). Герои повести, три моряка из Севастополя, пытаются на старом суденышке уйти от немцев. Писателю удалось соединить черты приключенческой литературы (занимательность, благополучный финал), героику и правдивые детали военной эпохи.

В 1953 Лагин получил официальное уведомление о присуждении Сталинской премии за роман «Остров Разочарования», но затем присуждение было отменено.

Первое значительное произведение — «Эликсир сатаны» (1934). Популярность писателю принесла повесть-сказка «Старик Хоттабыч» (1938, отдельным изданий — 1940). Здесь отчетливо проявились характерные черты прозы Лагин: интересный сюжет, насыщенный событиями, неожиданный ракурс изображения, смешение реальной жизни, быта с причудливыми фантастическими элементами. Старик Хоттабыч — «небытовой персонаж в бытовой обстановке». Это позволяет неожиданно со-и противопоставить разные эпохи, культуры, мечту и действительность. Главное в книге — приятие и утверждение современности. В авторском предисловии к повести говорится: «По понятию джиннов из старинных волшебных сказок и тех, чьи желания они выполняли, это ("драгоценные сундуки".— Н.Д.) и было самое полное счастье, о котором только и можно было мечтать. <...> Ну а что, если бы такой джинн да вдруг попал в нашу страну, где совсем другие представления о счастье и справедливости, где власть богачей давно и навсегда уничтожена и где только честный труд приносит человеку счастье, почет и славу? Я старался вообразить, что получилось бы, если бы джинна спас из заточения в сосуде самый обыкновенный советский мальчик, такой, каких миллионы в нашей счастливой советской стране». В наивной попытке старика Хоттабыча одарить своего спасителя Вольку Костылькова можно увидеть сходство с действиями другого знаменитого персонажа — Дон Кихота. Ему не хватает чувства реальности, он не замечает, как смешон для окружающих.

Лагин — мастер политического гротеска, создатель нового жанра — антиимпериалистического романа-памфлета. Соединение фантастики и сатиры восходит к традиции Свифта, Вольтера, Салтыкова-Щедрина, Маяковского. Жанр оказался востребованным в эпоху «холодной войны». Основной задачей его было сравнение двух общественных и политических систем (социализма и капитализма), обличение буржуазных свобод и утверждение первенства социализма. К таким произведениям можно отнести «Патент АВ», «Остров Разочарования», «Трагический астероид», «Белокурая бестия», «Майор Велл Эндъю», «Съеденный архипелаг». В придуманную, «экспериментальную» среду помещаются реальные персонажи. По замечанию критика Г.Ленобля, отрицательные герои в такой ситуации кажутся карикатурными, преувеличенными, положительные — маловыразительны (Новый мир. 1957. №3).

«Патент АВ» (1947) — о том, как для реализации масштабных военных замыслов империалисты стремятся вывести новую породу людей, сильных, но безропотно подчиняющихся, с детским умственным развитием. Сюжетная основа книги «Остров Разочарования» (1951) — приключения пяти человек, чудом спасшихся с торпедированного немцами в 1944 корабля. Они (советский моряк, англичане, американцы) попадают на необитаемый остров. На фоне войны происходит борьба советского человека с враждебными ему силами. «Трагический астероид» (другое название — «Атавия Проксима» 1956) повествует о том, как в результате ядерного взрыва кусок земли стал астероидом, но на нем продолжается жизнь Атавии и Полигонии — буржуазных государств с античеловеческими порядками. Памфлеты «Майор Велл Эндъю» (1962), «Белокурая бестия» (1963), «Печальная судьба Эйби Линкольна» разоблачают идеологию фашизма.

Несколько иным по жанру является роман «Голубой человек», синтез фантастики и реальности. Герой попадает в 1894, становится свидетелем роста революционных настроений, встречается с Лениным. В недрах народа рождается человек нового типа, тот, кто готовит и осуществит революцию. В романе даются картины жизни Москвы разных эпох.

В 1971 Лагин создает сценарий мультфильма «Наше вам прочтение» — остроумная пародия на низкопробные экранизации классических произведений русской литературы. Создание фильма по сценарию было запрещено. На протяжении 40 лет, с начала 1930-х и до 1970-х, Лагин пишет «Обидные сказки» — сатирические притчи для взрослых, используя известные фольклорные и литературные образцы («Про злую мачеху и других» и пр.). Менее читателю были известны рассказы автобиографического плана, многие из них опубликованы уже после смерти писателя. Они вошли в цикл «Жизнь тому назад». Лагин возвращается к событиям 1920-х: «В театр после рыбной ловли», «Печальная судьба Жана Луи д'Арбаре»

Книги Л.И. Лагина переведены на многие иностранные языки.

Н.К. Данилова

Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 2, М., 2005, с. 395-396.

Сочинения:

Броненосец «Анюта». М., 1946;

Съеденный архипелаг: Сатирические сказки и памфлеты. М., 1963;

Про злую мачеху и других. М., 1974;

Избранное. М., 1975;

Старик Хоттабыч: Избранные произведения. М., 1990.

Литература:

Бритиков А.Ф. Отечественная научно-фантастическая литература. СПб., 2000;

Важдаев В. Фантастика? Нет, жизнь! // Лагин Л.И. Старик Хоттабыч: повесть-сказка. М., 1990. С.6-8;

Ленобль Г. Жанр — роман-памфлет // Новый мир. 1957. №3;

Стругацкий А. О Лазаре Лагине // Лагин Л.И. Старик Хоттабыч: Избранные произведения. М., 1990;

Энциклопедия фантастики: Кто есть кто. Минск, 1995.

http://hrono.ru/biograf/bio_l/laginlaiz.php

* * * * * * *

Лазрь Иосифович Гинзбург (псевдоним — Лагин).

Родился 21.XI (4.XII) 1903 году в Витебске.

После революции, в 1920 году, вступил в ВКП(б).

Еще через год – в комсомол. Тогда такое было возможно.

Перебрался в Минск, учился в консерватории. Из консерватории перешел, уже в Москве, в Институт народного хозяйства имени Карла Маркса (будущий «Плехановский»), окончил его в 1925 году.

Параллельно подрабатывал в прессе.

"Воздать должное по случаю столетия «МК» бывшему автору нашей газеты Лазарю Лагину я бы не смог, если бы в редакцию однажды не позвонил журналист Лев Гурвич и не представился: «Я служил в «Юношеской правде»…». При ясном уме и твердой памяти в 93 года он рассказал, как все начиналось в двух комнатах на Большой Дмитровке, как в годы военного коммунизма бесплатно разносил тираж газеты по комсомольским ячейкам, как ходил в Бумтрест добывать бумагу…

Его публикации выходили на литературной странице

На вопрос, кого помнит из авторов, ответил:

— На литературной странице печатался Лазарь Лагин, будущий автор «Старика Хоттабыча»

https://www.mk.ru/social/2019/06/27/avtor...

Учился в Институте красной профессуры (тоже чисто революционное завоевание). Защитил диссертацию, получил степень кандидата экономических наук. В литературе начинал как комсомольский поэт и фельетонист.

Псевдоним Лагин был составлен писателем из частей собственных имени и фамилии: ЛАзарь – ГИНзбург. Есть вторая вариация. Была, дескать, у Лазаря невеста, которую звали Галя. Стало быть, он, Лазарь, был «галин». Анаграмма. Перестановка букв.

Но есть и третья версия! В 1936 году писателю Гинзбургу исполнилось 33 года. Теперь напишем цифры буквами. «Ламед» (30) и «гимел» (3). Читаем – «лаг»…

В 1938 г. был арестован главред "Крокодила" (в кот. работал Лагин), М. Кольцов (Моисей Ефимович Фридлянд). Не миновать было репрессий и его ближайшему окружению...Понимая это, один из руководителей СП СССР А. Фадеев отправил Лагмна и брата Кольцова, карикатуриста Бориса Ефимова (Бориса Ефимовича Фридлянда), в длительную творческую командировку на остров Шпицберген. Несколько ночей подряд в московскую квартиру Лагина приходили с ордером на арест. А он тем временем на Шпицбергене сочинял весёлую сказку о волшебнике Хоттабыче. Якову Исааковичу Кальницкому к тому времени, уже довелось вернуться примерно из этих мест в свой Харьков (пару лет как утративший звание столицы УССР), где он с успехом и был репрессирован (правда, ненадолго, на 3 года), а с началом ВОВ и вовсе был назначен консультантом харьковского штаба противовоздушной обороны.

Первый вариант повести о Хоттабыче появился в журнале «Пионер» (1938) – с отличными иллюстрациями уже известного в те годы художника Ротова. Бородатый старичок в короткой курточке, в шляпе-канотье запомнился многим. «Я могущественный и неустрашимый дух, и нет в мире такого волшебства, которое было бы мне не по силам. Назови мое имя первому попавшемуся ифриту, или джинну, что одно и то же, и ты увидишь, как он задрожит мелкой дрожью и слюна в его рту пересохнет от страха…»

В 1940 году «Старик Хоттабыч» вышел отдельной книгой.

В 1957 году на экранах страны появился одноименный фильм.

Что же касается переизданий, их было чрезвычайно много. «С книжных полок смотрят на меня бородатые Хоттабычи Абдурахманы, – вспоминал журналист М. Лезинский. – Множество Хоттабычей. Похожих друг на друга и не похожих: индийские и французские, испанские и норвежские, английские и полинезийские, молдавские и грузинские, армянские и таджикские, узбекские и эстонские, седобородые и чернобороды, с выпуклыми глазами и миндалевидными». Следуя постоянно меняющимся политическим реалиям, осторожный Лагин правил практически каждое издание. «Текст романа, – писал критик В. Березин к столетию Л. И. Лагина, – плавился как пластилин. Лагин дописывал и переписывал его. Удивительно, что никому не пришло в голову собрать все редакции в одном томе и снабдить культурологическим комментарием. Британские империалисты сменялись американскими, менялась маркировка на плавучей мине, которую Хоттабыч принимал за место заточения своего непутевого братца Омара, а в варианте 1955 года советский пионер вообще попадал в Индию…».

«В 1952 году, – вспоминал Аркадий Натанович Стругацкий, – в „Комсомольской правде“ была опубликована статья-фельетон, в которой некто Гаврутто обвинил Лагина в том, что его роман „Патент АВ“ является плагиатом повести А. Беляева „Человек, нашедший свое лицо“. Не застенок, не лесоповал, конечно, но обвинение это стоило Лагину немало нервов и здоровья. (Впрочем, специальная комиссия Союза писателей под руководством Бориса Полевого доказала, что как раз А. Беляев мог заимствовать идею своего произведения из конспекта романа Л. Лагина „Эликсир сатаны“, опубликованного еще в тридцать четвертом году. Странно, право: случись это сейчас, я бы в два счета показал с книгами в руках, что эти два произведения не имеют между собой ничего общего). В 1953 году Лагина официально уведомили, что за роман „Остров Разочарования“ ему присуждена Сталинская премия, а спустя какое-то время присуждение это было отменено. Тоже – нервы и здоровье. В семьдесят первом году Госкино СССР запрещает съемки мультфильмов „Диогенбочкоремонт“ и „Наше вам прочтение!“ по сценариям Лагина, сочтя их порочными и клевещущими на советский строй…»

Роман Лагина «Остров разочарования» (1951) начинается издалека.

«Достоверно известно, что в первый вторник января тысяча шестьсот девятнадцатого года из Плимута вышла на поиски царства Эльдорадо и золотого города Маноа экспедиция, состоявшая из трех кораблей и двух ботов. Возглавлял ее некий Джошуа Пентикост, врач и магистр наук, сухонький, чрезвычайно жилистый человек, железного здоровья и несокрушимого упрямства. Без малого восемнадцать лет обивал он пороги министерских канцелярий и влиятельных особ, покуда в возрасте за сорок не получил, наконец, долгожданного разрешения и средства. В выданном по сему случаю специальном королевском рескрипте эсквайру Джошуа Пентикосту разрешалось „в ущерб и поношение испанскому королю открывать и подчинять британской короне языческие страны, еще не включенные во владения какого-либо христианского монарха, защищать эти страны и изгонять каждого, кто попытается поселиться ближе чем в двухстах лигах от места, избранного для основания колонии“.

Первые пятнадцать дней похода прошли благополучно.

На шестнадцатые сутки поднялась сильная буря, корабли Пентикоста потеряли друг друга и больше никогда уже не встретились. Оба бота и один корабль перевернулись и пошли ко дну. «Царица Савская» с перебитыми снастями и полузатопленным трюмом кое-как добралась до португальских берегов, чтобы все же пойти ко дну в каких-нибудь двенадцати кабельтовых от суши. Что же касается флагманского корабля, носившего название «Апостол», то он после еще трех недель пути, полного неслыханных треволнений и тягот, отдал якоря в тихой пристани испанского острова святой Изабеллы, затерявшегося в знойных просторах Атлантики. Пентикост предусмотрительно скрыл истинные цели своей экспедиции. Он заявил, что направляется в одно из американских владений Англии, и был чрезвычайно радушно принят губернатором острова и всей тамошней испанской колонией, изнывавшей от жары и скуки. Ему было дано много полезных сведений и советов, которые отважный путешественник принял с изъявлениями самой сердечной благодарности. Более месяца потребовалось на ремонт корабля, изрядно потрепанного жестокими бурями. Наконец, пополнив свои запасы провианта и питьевой воды, «Апостол» собрался в дальнейший путь. По этому случаю гостеприимный губернатор дал прощальный ужин, затянувшийся далеко за полночь. Когда пир пришел к концу, Джошуа Пентикост и его спутники, которым предстоящий поход не позволял излишествовать в потреблении вина, благоговейно преклонили колена и вознесли горячие молитвы к небу, густо усеянному ослепительными южными звездами. Помолившись, они с просветленными лицами вскочили на ноги, зарезали губернатора и его идальго, валявшихся мертвецки пьяными на своих роскошных ложах, вырезали их семьи и челядь, сожгли дотла город Сан-Хуан и подняли над его дымящимися развалинами гордый флпг своей родины…»

Известно, что вождь всех народов весьма интересовался географией и историей, но вряд ли «Остров Разочарования» привлек его внимание приключенческой стороной. Нет, скорее другим. «Вечером третьего июня тысяча девятьсот сорок четвертого года, – продолжал Л. Лагин, – британский конвой, шедший из Персидского залива в составе девятнадцати транспортов и пятнадцати эскортных кораблей, подвергся в Атлантическом океане нападению нескольких немецких подводных лодок. Атака была отбита ценою потери одного транспорта, носившего название „Айрон Буль“. Две торпеды очень точно врезались в его машинное отделение, он переломился пополам, как сухая щепка, и обе половинки ушли ко дну раньше, чем экипаж успел предпринять что-нибудь для своего спасения…» Впрочем, в живых остались советский морской капитан Константин Егорычев, английский кочегар Сэмюэль Смит, англичанин Роберт Д. Фаммери и американцы Эрнест Цератод и Джон Бойнтон Мообс. Их выкинуло на никому неизвестный остров, на котором доживали потомки белых и черных, попавших сюда еще с потерявшегося в океанских просторах корабля Джошуа Пентикоста. Там же, на острове, оказалось несколько фашистов.

«Старинная головоломка: ехал мужик, а с ним волк, коза и капуста. Надо им через реку переправляться, а с собою в лодку можно взять только или волка, или козу, или капусту. Как же мужику умудриться, чтобы не оставлять наедине ни волка с козой, ни козу с капустой?

А вот другая, самая современная задача: в силу стечения военных обстоятельств на одном острове оказались два англичанина, два американца, советский моряк и три эсэсовца, из которых один – матерый гитлеровец – ранен, но легко, другой, хоть и прикидывается образцовым военнопленным, безусловно укусит при первой представившейся возможности, третий, кстати сказать, недурно вооруженный, где-то пропадает и с минуты на минуту может нагрянуть. Советскому моряку надлежит в обстановке неприязни со стороны трех из его четырех спутников (ладно, не неприязни, а досадного непонимания) накормить все перечисленную выше ораву и себя в том числе, тщательно обыскать пещеру, разведать обстановку на острове, принять меры для поимки оставшегося на воле эсэсовца и закончить допрос пленных с таким расчетом, чтобы:

а) ни в коем случае не оставлять майора эсэсовца с глазу на глаз с его фельдфебелем без присмотра упомянутого советского моряка или англичанина-кочегара, дабы не дать им договориться;

б) ни в коем случае не оставлять этих эсэсовцев с американцами без собственного присмотра, дабы не дать им столковаться в ущерб общему делу союзников, и

в) даже в его, упомянутого советского моряка, присутствии ни в коем случае не допускать посторонних разговоров его союзников с пленными.

Первую головоломку – с козой, волком и капустой – можно было решать и не решать. Вторую решить было необходимо в самом срочном порядке…»

Известному исследователю советской фантастики А. Ф. Бритикову Лагин писал, что не считает себя фантастом. Более того, на «Атавии Проксиме» гриф «научная фантастика» был выставлен наперекор его воле. И вообще «…говоря откровенно, – писал Лагин, – у меня имеется немалая заслуга перед отечественной литературой: например, я вовремя и навеки перестал писать стихи. Я мог бы, конечно, усугубить свои заслуги, бросив писать и прозу. Но скромность не позволяет мне столь цинично гоняться за заслугами. Мой достойный всяческого подражания характер выработался у меня не сразу. Я работал газетчиком и заведующим складом художественных ценностей, был доцентом на кафедре политэкономии и редактором трех журналов. Найдутся люди, которые с плохо скрытым лицемерием упрекнут меня в том, что я никогда не работал ни верхолазом, ни укротителем тигров. На это я отвечу со столь же плохо скрытым благородством: зато я был и остаюсь сатириком, товарищи!»

Журналист М. Лезинский вспоминал об одной из встреч с создателем Хоттабыча.

«Что-то мне это не нравится! – промычал Лагин, тайком от дочки опрокидывая рюмку водки. – Что-то тут дело не чисто. Сколько вопросов! Уж не собираетесь ли вы стать моим биографом? Предупреждаю: не так-то будет легко опубликовать что-либо обо мне». – «Это почему же?» – «Сам не пойму, вокруг меня какой-то заговор молчания. Как вы думаете, сколько рецензий появилось на белый свет после того, как вышел мой „Старик Хоттабыч“?» – «Ну и вопрос: откуда я могу знать? На такую книгу, наверное, было не менее ста рецензий. Мне приходилось читать повести самого среднего уровня и рецензии на них, во много раз превышающие объем книги. Так что… Несколько сот!» – воскликнул я. – «Ни одной», – в тон мне ответил Лагин. – «Не может быть!?» – «Все может быть. Только в журнале „Звезда“, в номере 12-м за 1956 год появилось нечто вроде рецензии. Написал ее некто Л. Ершов».

«Отрывок из этой рецензии я тут же переписал, – продолжал М. Лезинский. – Вот он: „В конце 30-х годов Л. Лагин создал повесть „Старик Хоттабыч“, перекликавшуюся отдельными комическими эпизодами и стилевыми особенностями с романами Ильфа и Петрова. Но все же это была лишь приключенческо-фантастическая, смешная и назидательная повесть для детей с неглубоко разработанной социальной проблематикой. Она свидетельствовала о замирании и вырождении сатирико-юмористического жанра. В „Старике Хоттабыче“ социальная соль комических положений без остатка растворилась в авантюрно-фантастической струе или выродилось в плоскую дидактику по типу статей „Пионерской правды“. – „Невероятно!“ – воскликнул я. – «Но факт! – горько усмехнулся старый писатель. – В последние годы вот так, мимоходом, стали вспоминать. Не иначе, как смерть мою чуют…“

http://www.e-reading.club/chapter.php/833...

— Что-то мне это не нравится! — промычал Лагин, тайком от дочки опрокидывая рюмку водки. — Чтой-то тут дело не чисто. Уж не собираетесь ли вы стать моим биографом? Предупреждаю: не так-то будет легко опубликовать что-либо обо мне.

— Это почему же?

— Сам не пойму, вокруг меня какой-то заговор молчания. Как вы думаете, сколько рецензий появилось на белый свет после того,

как вышел мой "Старик Хоттабыч"?

Ну и вопрос: откуда я могу знать?.. На такую книгу, наверное, было не меньше ста рецензий. Мне приходилось читать повести самого среднего уровня и рецензии на них, во много раз превышающие объём книги.

— Несколько сот! — ответил я. наугад. — А может — и несколько тысяч!

— Ни одной, — в тон мне сказал Лагин.

— Не может быть! ?

— Всё может быть. И лишь в журнале "Звезда"* в номере 12-м за 1956 год появилось нечто вроде рецензии. Написал её Л. Ершов...

Отрывок из этой рецензии я тут же переписал. Вот он:

"...В конце ЗО-х годов Л. Лагин создал повесть "Старик Хоттабыч", перекликавшуюся отдельными комическими ситуациями и стилевыми особенностями с романами Ильфа и Петрова. Но всё же это была лишь "приключенческо-фантастическая, смешная и назидательная повесть для детей с неглубоко разработанной социальной проблематикой. Она свидетельствовала о замирании и вырождении крупного сатирико-юмористического жанра. В "Старике Хоттабыче" социальная соль комических положений без остатка растворилась в авантюрно-фантастической струе или выродилась в плоскую дидактику по типу статей "Пионерской правды".

Дочь его вспоминала: В "Голубом человеке" он описал нашего соседа по коммуналке — сделал его агентом охранки. И тот до конца своей жизни звонил нам по телефону ночами и спрашивал, когда отец уберётся в свой Израиль. А отец отвечал, что он убраться не может, потому что у него мать была белоруской.

Прочитав, кроме "Старика Хоттабыча" и другие произведения Лазаря Лагина, мы лишь утвердимся в правильности наших суждений – ивритские наименования сплошь и рядом. Например, в романе «Патент АВ»: город Бакбук переводится с иврита как «бутылка», один малосимпатичный персонаж носит фамилию Эдуф – «раб», другой персонаж Цфардейа – «лягушка», Аржантейа … И т.д.

Увы, языковед Сталин так и не стал полиглотом (считалось, что он прочитывал произведения, номинированные на "свою" премию). И потому за этот роман Лагину в 1947 г. была присуждена Сталинская премия. И это в то время, когда происходит борьба с безродными космополитами!

http://zhurnal.lib.ru/l/lezinskij_m_l/wst...

https://fantlab.ru/edition21844

Исследование и сопоставление различных вариантов "Старика Хоттабыча":

https://fantlab.ru/blogarticle26460

https://fantlab.ru/blogarticle30822

https://fantlab.ru/blogarticle34134

Ю. Смолич. Розповідь про неспокій триває.

Так я почав писати роман, але я тільки починав. бо роман то мав бути не мій, а колективний. Ми зійшлись групою — романісти-сюжетники — я, Трублаїні, Владко, Шовкопляс, Кальницький, ще хтось, і вирішили протягом двотрьох тижнів написати і видати роман. То мав бути воєнний роман-з сюжетом подій, які от зараз відбувалися на фронті й в тилу. Цей роман, за нашім задумом, мав негайно ж потрапити на позиції, для читання воїнам, що зустрічають ворога зі зброєю в руках. Роман змістом патріотичний, духом-войовничий, фабулою-пригодницький. Ми визначили хід думання для кожного співавтора майбутнього колективного твору, приблизно накреслили сюжет і дали волю фантазії кожного для компонування фабульних перипетій. Мені колектив доручив написати перший, вступний, розділ, з якого б читач дістав загальну уяву про сюжетні перспективи, а головне, в якому був би виписаний-«закладений», так би мовити, для всіх-образ головного героя: його характер, попередні біографічні моменти, світогляд і сітуація, в якій він починав свою участь у війні. Здається, ми дали йому прізвище Савчук, і роман, либонь, так і мав називатися:«Пригоди капітана Савчука». Була навіть, заготована обкладинка-її, власне, скопійовано з популярних колись, за старих часів, ба й не забутих ще й в ті роки, дешевих видань сищиків-Шерлока Холмса, Ната Пінкертона, Ніка Картера, Боба Рулана, російського сищика Путіліна тощо. Традицію подібних щонедільних видань повторювано і за радянських часів: в Росії- для серії «Месс Менд», на Україні- випуски «доктора Вецеліуса» (Майк Йогансен), от не пригадаю вже назв. В правому кутку обкладинки, в овалі, був портрет капітана Савчука, в центрі сторінки- назва; а чи писали ми прізвища авторів?

Цей роман ми почали друкувати: я вичитав навіть верстку мого розділу і, здається, розділів Трублаїні та Владка. На тому, либонь, наш колективний твір і припинився: прийшли надто важливі події, що запанували над нами цілком, та й розпався колектив. Трублаїні пішов до армії; Шовкопляс став начальником штабу дивізії копачів протитанкових споруд; Кальницький заступив на пост консультанта міського штабу протиповітряної оборони; Владко прийняв начальствування над ополченською групою Спілки письменників; мене цілковито поглинули найскладніші організаційні справи.

Ю. Смолич. Твори у восьми томах. К. Дніпро. 1986.

Том 7. Розповіді про неспокій

с.386-387