| |
| Статья написана 12 октября 2019 г. 21:15 |
Юмористический отдел «Рында» выходил в течение всей войны, включая осадный период в работе газеты. И продолжал пользоваться успехом не только моряков, но воинов Приморской армии, куда тоже попадала газета «Красный черноморец». Да и как могли не греть душу полные тонкого подтекста, юмора и сатиры странички «Рынды», подготовленные, к примеру, Лазарем Лагиным, (автором знаменитого «Старика Хоттабыча»*)? Ведь мало кто знает, что Лагин в осаждённом Севастополе писал сказки. Его гневный и справедливый Хоттабыч воевал! Много раз газета печатала его сказку «Чудобабка» с продолжением, которую краснофлотцы очень любили, ибо события-то происходили в таком узнаваемом, дорогом месте, как за Мекензиевыми горами, опять таки, не без их любимого Вани Чиркина, бывшего в разведке, и командира батареи капитана Александера, без коих там точно не обошлось... * Книга Л. Лагина «Старик Хоттабыч» была выпущена в 1938 году. И сразу была переведена на множество языков. Полюбилась детям и взрослым. Жива и сегодня.
*** Будто бы за Мекензиевыми горами такая высотка имеется, а за высоткой, лесок, а в том лесочке балочка, а в той балочке — домик, а под домиком — блиндаж, а в том блиндаже — каюта, а в той каюте сидел один немецкий полковник по имени барон Эгон фон Фанфарон. Он сидел и, представьте себе, ужасно нервничал. Час нервничает, другой час нервничает. Ему, видите ли, хотелось стать генералом, но у него как-то не получалось. И это его так огорчало, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Стал он тогда на нервной почве грызть свой маникюр. Изгрыз, как есть, все ногти, а нисколько не успокоился. Прямо хоть разувайся и на ногах ногти грызи. Но барон Эгон фон Фанфарон, конечно, разуваться не стал. Он вместо этого взял первое, что ему под руку подвернулось, и шваркнул о палубу. А первое, что ему под руку подвернулось, было как раз старинное зеркальце, которое барон Эгон фон Фанфарон сам себе подарил на память о Бахчисарайском дворце. Звякнуло зеркальце о палубу, и вдруг, откуда ни возьмись, возникает старуха в богатой шёлковой робе системы «шаровары» и рапортует: — Явилась, согласно вашему приказанию, господин барон Эгон фон Фанфарон! Барон как заорёт: «Это ещё что за чучело такое?» А старуха ему низко кланяется и отвечает: — Я, господин барон Эгон фон Фанфарон, не чучело, а, извините за мистику, дух. Я, если выразиться более понятным вам военным языком, прикомандирована к этому самому зеркальцу, и кто его определённым манером стукнет, то тем самым меня вызывает, и я должна выполнять его желания. Барон даже руками замахал и говорит: — Да ну тебя к чорту, такую старую! Скажите, пожалуйста! Тебя уже, верно, за шестой десяток перевалило! — Имею отраду одну тысячу двадцать два года и пять месяцев, — рапортует старуха. Барон говорит: «Нет, мне такие старые не годятся. Вот, если бы тебе было годков на тысячу меньше, тогда мы бы ещё могли столковаться». Старуха говорит: «Тут налицо явное недоразумение. Во-первых, я-дух, существо бесплотное, одна только видимость, для земной любви даже в молодые годы была непригодна. Во-вторых, слова мои следует понимать не в любовном смысле, а в совсем ином. Вот пущай господин барон Эгон фон Фанфарон объяснит, что ему конкретно хочется, окромя любовных утех. Всё это моментально исполнится, как в сказке». 121 В это время как раз в соседней каюте адъютант анекдоты слушал и так заржал, что твой жеребец. А у полковника нервы были в полном расстройстве, и его от этого самого ржанья в дрожь бросило. Он даже заскрипел зубами и стонет: «Ух, чтоб ты сквозь землю провалился!» — Это вы про кого, господин барон Эгон фон Фанфарон? — спрашивает старуха. — Да про моего чортова адъютанта, — отвечает барон. Старуха говорит: «Уже...» Барон спрашивает: «Чего такого уже?» Только старуха не успела ответить, потому что тут штабной писарь без доклада вбегает, на самом — лица нет. Рапортует: — Господин полковник, так и так, случилось ужасное несчастье! Ваш адъютант сию секунду сквозь землю провалился. Так что, какие будут ваши указания? — Разыскать! Писарь бегом из кабинета. За ним следом полковник выбежал в адъютантову каюту. Видит, на том месте, где адъютант сидел, большая дыра и больше ничего. Возвращается тогда полковник обратно, кидается к старухе: — Ты это брось, — говорит, — тут на тебя адъютантов не напасёшься. Чтобы вернуть его немедленно наверх! Понятно? — Понятно, — отвечает старуха. — Чего тут не понять! С нашим удовольствием! И, действительно, в ту же секунду возникает на своём прежнем месте адъютант. Весь в земле перемазан, но живой и целый. Только маленько, с перепугу, очумел. Тут барон Эгон фон Фанфарон на практике видит, что старуха не треплется, пожимает ей руку и говорит: — Ну, будем знакомы. Вас как звать, мадам? Старуха говорит: «Меня зовут Чудобабка». Барон говорит: «Очень приятно с вами познакомиться, мадам Чудобабка... Значит, можно спрашивать, мадам Чудобабка?». 122 Чудобабка говорит: «Валяйте, господин барон Эгон фон Фанфарон. Говорите, чего вам желательно». Барон говорит: «Мне желательно заливного поросёночка. А то мы уже всех местных колхозных поросят поотобрали, то есть я хотел сказать, поконфисковали и таво, пожрали, то есть я хотел сказать, покушали». Чудобабка говорит: «А вы бы свиней, в крайней случае, покушали». Барон говорит: «Мы здешних свиней ещё раньше покушали. Мы уже до собак, извиняюсь, добираемся». Чудобабка говорит: «Ну, я в вашу политику не вмешиваюсь. Значит, говорите, поросёночка?» Барон говорит: «Заливного». Чудобабка говорит: «Вам разового или постоянного?» Барон говорит: «А разве можно постоянного?» Чудобабка говорит: « А почему же нельзя? Ваше зеркальце, так вы и выбирайте». Барон говорит: « В таком случае, я хотел бы постоянного. И потом, говорит, если можно, чтобы с закусочкой». Чудобабка говорит: «Можно и с закусочкой». Тогда барон говорит: «И с водочкой». Повела тут Чудобабка господина барона Эгона фон Фанфарона во двор, что-то такое пробормотала, пальцами по-особенному пощёлкала и говорит: «Пожалуйста, кушайте на здоровье. С него какое блюдо сорвёшь, сразу — другое вырастет. Так что не стесняйтесь». Барон посмотрел и видит: обыкновенная земля. Хотел уже рассердиться, но не успел, потому что видит: из мёрзлой земли пробивается что-то зелёненькое, вроде кустика, и так быстро растёт, что даже описать невозможно. Ну, прямо в одну секунду уже стало это не куст, а вроде ёлки, только с листьями и всё растёт и растёт. А на каждой веточке — поросята жареные, поросята пареные, салаты «оливье», салаты «весна», салаты рыбные, колбасы разные и водка в оригинальной посуде. И вся еда на самых лучших блюдах. Чудобабка говорит: «Ну как, хватит? Или пускай ещё растёт?» 123 А у барона Фанфарона уже аппетит разгорелся. — Давай, — говорит мадам Чудобабка, — пускай ещё маленько подрастёт. Я сам скажу, когда хватит. Он уже про себя решил, что вокруг этого дерева не только ему пропитаться хватит, но можно ещё и подспекуль-нуть. Может быть, и в Германию можно будет отправлять, если в хорошей упаковке. Большое можно развернуть торговое дело, миллионное. Сразу на эту диковинку понабежали солдаты, офицеры с ножами, вилками, ложки из-за голенищ на ходу достают. Барон кричит: «Хальт! Не сметь трогать с дерева! Стрелять буду! Фельдфебель Хунт, немедленно выставить караул!» Сразу дерево оцепили, солдаты стоят с автоматами. Станковый пулемёт выкатили, осадили, кого надо, назад. Старуха говорит: «Может, хватит?» Барон говорит: « Вот ещё немножечко — и уже тогда уже хватит. Пущай оно ещё маленько подрастёт, а пока что попрошу вас на минуту в мою каютку». Они спустились в блиндаж, и барон её спрашивает, может ли она ему ящиков доставить, чтобы паковать эти харчи. Старуха говорит: «А почему нельзя? Конечно, можно!» Тут барон Эгон фон Фанфарон берёт карандашик и начинает рисовать чертёжик, какие ему требуются ящики. А дерево между тем растёт себе и растёт, и уже его из-за Мекензиевых гор стало видать. Как раз в это время были в разведке два наших удалых корректировщика Петя Дзотов и Ваня Чиркин. Заметили они, что вроде раньше этого дерева не было. В чём дело? Сразу сообщили на батарею капитану Александеру. Капитан посмотрел в стереотрубу. Факт, вчера не было дерева, а сегодня вдруг появилось. Значит, не спроста. Звонит в башню: «А ну, молодцы-комендоры, пошлите-ка пару снарядиков!» Комендоры отвечают: — Есть, пару снарядиков! — Да как ахнут, так с первого выстрела и накрыли цель. Дерево в щепы, угощенье в брыз- 124 ги, а охрану, которую барон выставил, и солдат и офицеров, которые стояли кругом и облизывались, тех всех — в клочья. Выскочил барон с Чудобабкой, а от дерева только одно воспоминанье осталось. Барон говорит: «А можно, чтобы другое выросло?» Чудобабка говорит: «Нет, чего нельзя, того уж нельзя. Каждое желание исполняется только один раз. Вот насчёт ящиков — пожалуйста! Этого добра я могу сколько угодно доставить». Барон прямо плачет: «Да ну их! На что они мне теперь?!» Чудобабка говорит: « А это как вам угодно». Только барон хотел сказать, какое будет его новое желание, выскакивает из блиндажа адъютант: — Тикайте, господин полковник! С правого фланга движутся на нас советские моряки силою до одного взвода! Сказал — и был таков. А полковник побледнел, затрясся и говорит: «Господи, что это такое! У меня сейчас сделается разрыв сердца». Чудобабка говорит: «А в чём дело?» Барон говорит: «А в том дело, что пропала моя головушка, мои солдаты и офицеры из-за этого волшебного дерева погибли и мне сейчас выходит через это форменная труба! Заберут меня в плен, как пить дать!» Чудобабка говорит: «Тогда вам надо тикать». Барон говорит: «Догонят!» Чудобабка говорит: «Будьте благонадёжны!» Щёлкнула она пальцами, дотронулась до правого уха, прошептала заветное слово, и барон Эгон фон Фанфарон превратился в корову. А Чудобабка отломила себе хворостину подлиннее, и будто бы она гонит эту самую корову. Барон копытами зашлёпал, спешит за адъютантом, да так нажимает, что Чудобабка за ним еле поспевает, даже язык высунула. До того запарилась, но адъютанта они так и не догнали. Быстро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Через некоторое время попадается им навстречу отряд румын. Тощие, грязные, голодные, на ходу вшей щёлкают. 125 А глаза-то... глаза... Хватают они корову за рога, накидывают верёвку на шею. Фельдфебель их спрашивает: «Разрешите, господин лейтенант, сейчас её зарезать или как?» Лейтенант говорит: «Нет. Я принимаю такое решение: отвести эту корову в наше месторасположение. Там её аккуратненько зарежем, поужинаем. А потом и на позиции можно». Тут все румыны опять кричат «ура», поворачивают назад и тащат за собой корову. Барон, конечно, упирается, мычит что-то по-своему, по-коровьему. Румыны его, конечно, и прикладами и штыками. Мычит барон Эгон фон Фанфарон, из глаз его катятся большие коровьи слёзы, он хочет объяснить положение, но слов у него не получается, только пуще мычит. Тогда лейтенант говорит: «Эта корова мне на нервы действует. Ударьте её там покрепче!» Солдаты, конечно, рады стараться, да так огрели барона прикладом, что тот на всех своих четырёх ногах закачался и поплёлся на верёвке навстречу своей смерти. А Чудобабка, которая все его слова понимала, говорит: «Господа, что вы делаете? Ведь это — не обыкновенная корова. Это ведь полковник барон Эгон фон Фанфарон в виде коровы! » Лейтенант говорит: «Какая-то сумасшедшая. Убрать её!» Тут двое солдат хватают Чудобабку и первым делом вяжут ей руки ремешком. Сразу у Чудобабки вся волшебная сила и таво... Значит, идут румыны на свою базу и тащат за собой корову, которая на самом деле не корова, а полковник барон Эгон фон Фанфарон, и Чудобабку тащат, у которой руки ремешком стянуты, она поэтому ничего не может наколдовать. А навстречу им вдруг возникает полурота немцев и как раз из той дивизии, что и полковник. Тот, конечно, мычит и рвётся к своим, а румыны, конечно, не пускают и бьют его прикладами, чтобы возвратить в состояние покоя. 126 Немецкий лейтенант видит: никак, корова! И командует: — Полурота, стой! Полурота останавливается, и он говорит румынскому лейтенанту: «Предлагаю немедленно сдать нам сию корову». Тот говорит: « Почему это такое?» Немец объясняет: «Потому, что это корова стратегического значения, а вы рота, то-есть, тактическая единица». Румын говорит: «Ничего подобного. Обыкновенная корова, и мы её только что завоевали». Немец говорит: «Это меня не касается. Тем более что она, скорее, всего арийской породы, то-есть, симментальской. И потом, я просто поражаюсь: вы под нашим германским руководством шагаете к такому будущему и ещё смеете возражать». Румын говорит: «Мерси! Уже третий год шагаем. Вот корова — это вещь. Её скушать можно». Немец говорит: «Я тем более поражаюсь вашим словам, что у нас такой ответственный отрезок времени, когда надо, во что бы то ни стало, брать Севастополь». Румын возражает: «Сами берите, если можете. А нам, например, жить хочется». 1Уг он видит, что немецкий лейтенант кидается к корове. Тогда он командует: «Двое остаются охранять корову, остальные — за мной!» И первым даёт немецкому лейтенанту по морде. Тогда остальные румыны кидаются в свою очередь на немцев и начинают их косить направо и налево. Потому что, если у румынского солдата хотят отобрать какой-нибудь съедобный трофей, то он дерётся, как лев. Получается картина, достойная кисти Айвазовского: корова мычит, Чудобабка визжит, румыны кричат: «Вперёд, во славу нашего генерала Антонеску!», немцы кричат: «Сморкач ваш Антонеску! Хайль Гитлер!», а румыны в ответ кричат: «А ваш Гитлер тоже хорошая цаца — чистый : бандит!»... 127 Сначала они работают кулаками и прикладами, потом помаленьку окапываются, и начинается пальба по всем правилам из автоматов и пулемётов. Вскорости немцы откатываются на заранее подготовленные позиции, оставляя на поле боя девятнадцать убитых и тяжело раненных. Конечно, и румыны потеряли не меньше, а даже больше, но зато они победили, и корова остаётся за ними. Они моментально хоронят своих убитых, строятся, как полагается, впереди ведут корову-барона, на котором уже сидит верхом ихний лейтенант, и все хором поют свою национальную песню: Румыния моя, -Скажу вам, не тая, Имеет потрясающий успех. Гоп, гоп, гоп, тру-ля-ля!.. Через некоторое время им всем генерал Антонеску выдал специальные медали, на которых были изображены два мяча крест-накрест и под ними корова в лавровом венке, поскольку это было единственный раз за всю войну, когда румынские королевские войска одержали победу. А румынские историки долго думали, как бы покрасивей назвать это достижение румынской армии и, наконец, назвали так: «Великая победа под Мекензиевыми горами», за что, в свою очередь, получили по медали. Но только эта победа была не очень долговечной. Потому что немцы вызвали себе подкрепление в составе одного батальона моторизованной пехоты и трёхорудийной батареи и через полчаса после румынской победы всё-таки корову отвоевали. А вместе с нею и Чудобабку, которая шла при корове, как бесплатное приложение. И вот их обеих повели в немецкий штаб. Привели барона-корову и Чудобабку в немецкий штаб. Начальник спрашивает: «В чём дело?» Ему отвечают, дескать, так и так, господин начальник, отбили корову у союзничков. 128 Начальник говорит: «Это я, конечно, одобряю. Поступок, прямо скажем, расовополноценный. Но я спрашиваю про эту старуху. В чём дело, что у неё руки связаны?» Ему отвечают: «У неё руки потому связаны, что она говорила, будто это не корова, а, извиняюсь, господин полковник, барон Эгон фон Фанфарон в виде коровы». Начальник говорит: «Это явная клевета на германское командование. И, к тому же, враньё. Я упомянутого полковника знаю, и он больше похож на свинью. Старухины слова могут только подорвать наш авторитет. Расстреляйте её поскорее, чтобы она больше не трепалась». Вот повели Чудобабку в соседний садочек под кипарисы расстреливать. А барона — к ихней кухне, делать из него котлетные полуфабрикаты. А пока ихний повар точил нож, чтобы способнее было корову резать, два солдата привели Чудобабку под кипарисы, развязали ей руки, дали лопатку и говорят: «На, копай». Чудобабка говорит: «Чего копать?» А сама пока что разминает онемевшие пальцы. Фашисты говорят: «Скажите, пожалуйста, она ещё спрашивает! Могилу себе копай, зараза!» Чудобабка говорит: «Ладно, пущай будет могила». Она щёлкает пальцами, дотрагивается до своего правого уха, и солдаты начинают, как очумелые, копать сами себе могилы. Плачут, друг с дружкой прощаются, но копают, и уже их скоро становится не видать. Так глубоко они накопали. Тогда старуха снова щёлкает пальцами, могила сама по себе заваливается землёй и становится сверху такой ровненькой, как будто тут никто ничего и не копал. А Чудобабка бежит на фашистский камбуз и уже на ходу снова щёлкает, потому что ихний кок уже хватает барона-корову за рога и собирается чиркнуть его по горлу ножиком. Моментально корова пропадает, а на её месте возникает полковник барон Эгон фон Фанфарон и кричит коку: «Мерзавец! Да как ты смеешь!» И тому подобное. 129 Но кок уже ничего не слышит, потому что он, как увидел, кого он чуть не зарезал, так, с перепугу, сразу и хлопнулся мёртвым наземь. Полковник прямо закачался: «Боже ж мой, какой получается срам, поскольку меня видели в виде коровы. Бежимте скорее, мадам Чудобабка!» Они, конечно, побежали... Бегут, а полковник всё скулит — срам да срам. Чудобабка говорит: «Никакого сраму не будет. Всё предусмотрено. Я так сделаю, чтобы никто не помнил об этом. Можете быть благонадёжны». Действительно, прибежали они через некоторое время к баронскому блиндажику, а там полковника встречают, как будто ничего не случилось. Тогда он маленько успокоился и говорит: — Мадам Чудобабка, извольте выполнять мои приказания. Чудобабка говорит: «Слушаю-с!» Барон говорит: «Вы должны мне помочь немедленно взять штурмом город Севастополь. Понятно? Тогда у меня и денег будет много, и генералом я стану. А если удастся особенно много домов пожечь да мирных людей повешать, так, может быть, и крестик перепадёт!» Старуха молчит. Тогда барон фон Фанфарон, как нервный человек, начинает топать на неё ногами и кричать: «Исполняйте приказание!» Старуха говорит: «Напрасны ваши огорченья. Давайте лучше не будем насчёт Севастополя, потому что даже я такое чудо совершить неспособна». Барон снова затопал сапогами, но не успел он, как следует землю утрамбовать, как советский самолёт из-за облака вынырнул. Земля у фанфароновских ног столбом взвилась. Только его Фанфарона и видели, а Чудобабка, как дух пожилой и немощный, не выдержав такого сотрясения, исчезла. На том и кончились крымские похождения одного немецкого барона. Валентина Ходос. Рында воюет. – Севастополь: ИПТС, 2011 – с.119-129
|
| | |
| Статья написана 9 октября 2019 г. 23:07 |
Глупое желанiе. СовЪтская сказка Л. Лагина. ОДНОМУ забойщику вдругъ стало холодно. А звали забойщика Кузьмой. Ему было сорокъ восемь летъ. Онъ былъ круглый сирота. Неженатый. Между прочимъ, ударникъ. Смотритъ Кузьма: съ чего — то ему вдругъ стало холодно? А у него на пиджакё оказыва- ется большая дырка. Фу ты, напасть какая! На- до бы починять да нечёмъ. Известное дЪло —- круглый сирота. Неженатый.
Вотъ Кузьма отправляется въ городъ. Захо- дить въ одну торговую точку, въ другую точку за- ходить, въ третью. То матергя не того цвъта, то меньше отръза на костюмъ не продаютъ. Идетъ онъ тогда на толчокъ и довольно скоро покупаетъ не первой свежести пиджакъ подходя- щего цвъта, рваный. Думаетъ: пуговицы отпо- рю, пригодятся въ хозяйств-!, а пиджачокъ рас- пороть можно, и будетъ заплатъ вдоволь. И вотъ онъ дома распарываетъ пиджакъ, ж изъ подкладки вдругъ вываливается простенькое такое оловянное колечко. Поднимаетъ Кузьма это колечко съ полу, надЬваетъ для см-Ьху на свой мозолистый палецъ и самъ себе говорить: — Фу ты, вотъ какая находка. Глупая. Лучше бы я хоть целковый нашелъ. Только онъ началъ внутрснио улыбаться, ви- дитъ: въ компатЬ дымъ клубомъ клубится, изъ дыма неизвестный человъкъ выходить, вытягива- ется во фронтъ и покорно спрашиваетъ: ■— Чего, товарящъ Кузьма, прикажете? И тутъ оказывается, что оловянное колечко на самомъ дълъ не простое, а очень волшебное. Его, оказывается, только на палецъ надъть и по- вернуть, какъ сейчасъ же появляется этотъ са- мый духъ и выполняетъ любое пожелаше. Пры- чемъ исполпеше самое срочное. Кузьма, конечно, очень разволновался и го- ворить: — Я тебе, духъ, приказываю, чтобы у меня быль къ вечеру новый костюмъ. Желательно, чтобы тонкошерстный. И что же? Вечеромъ на торжественнонъ со- браши рудоунравленге премируешь Кузьму какъ хорошаго ударника костюмомъ изъ самой тонкой шерсти. Тутъ Кузьма видитъ на практике, что духъ не треплется, и снова вертитъ кольцо. И сей- часъ же духъ передъ • нимъ вытягивается во фронтъ. — Чего прикажете, товарищь Кузьма? Могу порекомендовать балычокъ экспортный, хромовые полуботинки, то се ... — Балычокъ — балычкомъ, а я тебе, духъ, приказываю,. чтобы у меня квартира стала по- лучше. — Есть, товарищь Кузьма! Только духъ въ воздухе растая.тъ, стучится въ двери къ Кузьме почтальонъ: — Примите повестку. Смотритъ Кузьма въ повестку ж видитъ: ж# лотерее ОЗЕТ выпалъ ему выигръшъ: новый домъ въ 4 комнаты со всеми коммунальными услу- гами. Спереди дома — веранда и палисадникъ, Ладно. Сидитъ Кузьма въ новой квартир!, въ новомъ пиджаке, смотритъ съ веранды жа жа- лисадникъ и скучаетъ: — Вотъ я, Кузьма, въ подходящей возрастъ лришелъ, одвтъ неплохо, квартирку км!;то доволь- но подходящую, а скучно. И опять таки вертитъ кольцо. Духъ здоровается п спрашиваетъ: <—- Чего вы, товарищъ Кузьма, прикажете? '— Жениться хочу. 5— Какихъ больше уважаете: молодыхъ или посурьезнЬй? Блондинку жли жзъ чернявыхъ?, Изъ мъстныхъ? — Штъ ужъ! По такому случаю хорошо 'бы на московской на артистке посветлей, что лж. Почесалъ себе духъ затылокъ, помялся ма- лость. — Ладно ужъ, можете не сумлъваться, И действительно. Черезъ два дня прпъзжаетъ на шахту съ выъзднымъ спектаклемъ бригада мос- ковскаго театра, и актриса изъ бригады какъ Кузьму со сцены увидела, такъ и влюбилась. Конечное дъло, .поженились. Сидитъ Кузьма после работы съ женой въ но- вомъ доме, на палисадникъ черезъ окошко смо- тритъ, пиджакъ на немъ новый кръпко складку держитъ, и опять ему грустно.. а Вотъ жена у него ж спрашиваетъ: — Олегъ (она его изъ Кузьмы въ Олега пе- дълала, чтобы красивей), чего ты грустишь? — А мп'Ь оттого грустно, что я круглый си- рота ж что моимъ бъднымъ престар-влымъ родите- лямъ въ гробу не видать, какой я хорошей сей- часъ жизнью живу. — А ты поверни кольцо. Повертъмъ Кузьма колечко, духъ приказъ вы- слушалъ, попросилъ два дня сроку, а на трети! день поутру являются его родители съ чемодан-' чикомъ и стучатся въ новый домъ. Они, оказы* вается, въ восемнадцатомъ году не умирали, а около Ташкента, когда 8а цгёбонъ Ездили, за- стряли, да и такъ ж не собрались до сей поры вер- нуться домой. ; Ну, конечно, радости было много: выпили, закусили. Мамаша около печки возится, пироги печетъ съ грибами, съ гусиными потрохами, съ яблоками. Красота! Отецъ у окошка сидитъ, газеты читаешь, чай пьетъ съ вишневымъ ва- реньемъ. Пошла тутъ у Кузьмы не жизнь, а сплошная масленица. Что ни день, то пироги. Черезъ же- ну все время бсзплатныя контрамарки въ театры. Радю играетъ. Персональной машиной Кузьму премировали за отличную работу. Другой бы на его мёстъ, рвачъ какой-нибудь, все вертъдъ бы да вергЬлъ бы кольцо и всякаго добра набиралъ* А молодая жена ж престарелые родители ему го- ворить : — Намъ, Олегъ, набирать барахла не къ че«; му. Разъ ты -Отличиикъ, тебе заработокъ шш идетъ. Смотришь: рудоуправлеше премируй етъ, трестъ. Нечего намъ духа безпакожть. Не верти зря кольцо. Вотъ какъ-то Кузьма въ забое работаешь, молотокъ у него вроде пулемета трещитъ, уголь весело падаетъ, и его отвозятъ нагора. А тутъ; сбоку, смотритъ, крепильщикъ скучаетъ. Его Николаемъ звали — крепильщика. — Милый Коля, — говорить Кузьма, :— че- го ты, дорогой, скучаешь? — Ахъ, да какъ же мне не скучать, дорогой Кузьма. Я пятый день председателя шахткома уголыциковъ никакъ добиться не могу. День въ' шахтЬ провозишься, какъ подымешься нагора," пока въ бане помоешься, подзакусишь, то, ее, а председателя уже и нетъ, И секретаря не видно,' А Кузьма смеется: ■— Это мне, — плевое дело. Хочешь, я тебе его сейчасъ сюда въ забой доставлю? Конечно, крепильщикъ Николай со всей ду-* шой согласился. и Сказано — сделано. Кузьма кольце повер- нулъ на пальце ж видитъ: жзъ штрека прополз ваетъ въ забой духъ. —- Здрасте, дорогой товарищь Кузьма. Япо васъ прямо соскучился. Чего приказать лите? — Я тебе, духъ, приказываю, чтобы сей се-4 купдъ ко мне сюда, въ забой, явился председа- тель шахткома моего профсоюза. Иди секретарь.- Или икетрукторъ какой. Дело есть. Духъ прямо побйл&лъ. Задрожалъ. Упалъ' въ ноги Кузьме. Плачетъ. — Дорогой товарищь Кузьма, проси, чего хо- чешь. Прикажи — индшскихъ слоновъ на от- катку поставлю. Хочешь —- отбойный молотокъ' подарю чистаго золота съ бриллиантами? Хочешь — я тебе прямо въ забое шашлычную устрою съ кавказскимъ ансамблемъ? Только одного не про- си: не. могу я твоей просьбы исполнить. Не подъ силу мне задание даешь. Разъ онъ угольный профсоюзникъ — его въ забой не то что я, самъ дьяволъ никакъ загнать не можетъ. Не губи ме- ня Кузьма, не подрывай моего авторитета. А Кузьма упирается. Шть да нетъ, подавай ему сюда въ забой председателя шахткома да и только. Пошелъ тутъ по забою ужасный дымь, трескъ; нестерпимый, грохотъ. Свистнулъ духъ по,зме-' иному, заревелъ по-звериному, залаялъ по со- бачьи, захрюкать по-свински, захрипълъ какъ' радио ж сказать: — Ну, прощай, дорогой товарищь Кузьма. Не хотелъ ты со мной въ дружбе жить, не хо- тЬлъ задание подъ силу давать, — будь здоровъ не поминай лихомъ. Больше не увидимся. И пропалъ. Бросился было Кузьма колечко вертеть, смо- тритъ, а колечка-то ж нетъ. Засыпало его, на- верное, породой. Л. ЛАГИНЪ. *** Глупое желанiе Советская сказка Л. Лагина ОДНОМУ забойщику вдругъ стало холодно. А звали забойщика Кузьмой. Ему было сорокъ восемь Лтъ. Онъ былъ круглый сирота. Неженатый. Между прочимъ, ударникъ. Смотритъ Кузьма: съ чего — то ему вдругъ стало холодно? А у него на пиджакё оказыва- ется большая дырка. Фу ты, напасть какая! На- до бы починять да нечёмъ. Известное дЪло —- круглый сирота. Неженатый. Вотъ Кузьма отправляется въ городъ. Захо- дить въ одну торговую точку, въ другую точку за- ходить, въ третью. То матергя не того цвъта, то меньше отръза на костюмъ не продаютъ. Идетъ онъ тогда на толчокъ и довольно скоро покупаетъ не первой свежести пиджакъ подходя- щего цвъта, рваный. Думаетъ: пуговицы отпо- рю, пригодятся въ хозяйств-!, а пиджачокъ рас- пороть можно, и будетъ заплатъ вдоволь. И вотъ онъ дома распарываетъ пиджакъ, ж изъ подкладки вдругъ вываливается простенькое такое оловянное колечко. Поднимаетъ Кузьма это колечко съ полу, надЬваетъ для см-Ьху на свой мозолистый палецъ и самъ себе говорить: — Фу ты, вотъ какая находка. Глупая. Лучше бы я хоть целковый нашелъ. Только онъ началъ внутрснио улыбаться, ви- дитъ: въ компатЬ дымъ клубомъ клубится, изъ дыма неизвестный человъкъ выходить, вытягива- ется во фронтъ и покорно спрашиваетъ: — Чего, товарящъ Кузьма, прикажете? И тутъ оказывается, что оловянное колечко на самомъ дълъ не простое, а очень волшебное. Его, оказывается, только на палецъ надъть и по- вернуть, какъ сейчасъ же появляется этотъ са- мый духъ и выполняетъ любое пожелаше. Пры- чемъ исполпеше самое срочное. Кузьма, конечно, очень разволновался и го- ворить: — Я тебе, духъ, приказываю, чтобы у меня быль къ вечеру новый костюмъ. Желательно, чтобы тонкошерстный. И что же? Вечеромъ на торжественнонъ со- браши рудоунравленге премируешь Кузьму какъ хорошаго ударника костюмомъ изъ самой тонкой шерсти. Тутъ Кузьма видитъ на практике, что духъ не треплется, и снова вертитъ кольцо. И сей- часъ же духъ передъ нимъ вытягивается во фронтъ. — Чего прикажете, товарищь Кузьма? Могу порекомендовать балычокъ экспортный, хромовые полуботинки, то се ... — Балычокъ — балычкомъ, а я тебе, духъ, приказываю,. чтобы у меня квартира стала по- лучше. — Есть, товарищь Кузьма! Только духъ въ воздухе растая.тъ, стучится въ двери къ Кузьме почтальонъ: — Примите повестку. Смотритъ Кузьма въ повестку ж видитъ: ж# лотерее ОЗЕТ выпалъ ему выигръшъ: новый домъ въ 4 комнаты со всеми коммунальными услу- гами. Спереди дома — веранда и палисадникъ, Ладно. Сидитъ Кузьма въ новой квартир!, въ новомъ пиджаке, смотритъ съ веранды на жа- лисадникъ и скучаетъ: — Вотъ я, Кузьма, въ подходящей возрастъ пришелъ, одвтъ неплохо, квартирку км!;то доволь- но подходящую, а скучно. И опять таки вертитъ кольцо. Духъ здоровается п спрашиваетъ: —- Чего вы, товарищъ Кузьма, прикажете? — Жениться хочу. — Какихъ больше уважаете: молодыхъ или посурьезнЬй? Блондинку жли жзъ чернявыхъ?, Изъ мъстныхъ? — Штъ ужъ! По такому случаю хорошо 'бы на московской на артистке посветлей, что лж. Почесалъ себе духъ затылокъ, помялся ма- лость. — Ладно ужъ, можете не сумлъваться, И действительно. Черезъ два дня прпъзжаетъ на шахту съ выъзднымъ спектаклемъ бригада мос- ковскаго театра, и актриса изъ бригады какъ Кузьму со сцены увидела, такъ и влюбилась. Конечное дъло, .поженились. Сидитъ Кузьма после работы съ женой въ но- вомъ доме, на палисадникъ черезъ окошко смо- тритъ, пиджакъ на немъ новый кръпко складку держитъ, и опять ему грустно.. а Вотъ жена у него ж спрашиваетъ: — Олегъ (она его изъ Кузьмы въ Олега пе- дълала, чтобы красивей), чего ты грустишь? — А мп'Ь оттого грустно, что я круглый си- рота ж что моимъ бъднымъ престар-влымъ родите- лямъ въ гробу не видать, какой я хорошей сей- часъ жизнью живу. — А ты поверни кольцо. Повертъмъ Кузьма колечко, духъ приказъ вы- слушалъ, попросилъ два дня сроку, а на трети! день поутру являются его родители съ чемодан-' чикомъ и стучатся въ новый домъ. Они, оказы* вается, въ восемнадцатомъ году не умирали, а около Ташкента, когда 8а цгёбонъ Ездили, за- стряли, да и такъ ж не собрались до сей поры вер- нуться домой. ; Ну, конечно, радости было много: выпили, закусили. Мамаша около печки возится, пироги печетъ съ грибами, съ гусиными потрохами, съ яблоками. Красота! Отецъ у окошка сидитъ, газеты читаешь, чай пьетъ съ вишжевымъ ва- реньемъ. Пошла тутъ у Кузьмы не жизнь, а сплошная масленица. Что ни день, то пироги. Черезъ же- ну все время бсзплатныя контрамарки въ театры. Радю играетъ. Персональной машиной Кузьму премировали за отличную работу. Другой бы на его мёстъ, рвачъ какой-нибудь, все вертъдъ бы да вергЬлъ бы кольцо и всякаго добра набиралъ* А молодая жена ж престарелые родители ему го- ворить : — Ыамъ, Олегъ, набирать барахла не къ че«; му. Разъ ты -Отличиикъ, тебе заработокъ шш идетъ. Смотришь: рудоуправлеше премируй етъ, трестъ. Нечего намъ духа безпакожть. Не верти зря кольцо. Вотъ какъ-то Кузьма въ забое работаешь, молотокъ у него вроде пулемета трещитъ, уголь весело падаетъ, и его отвозятъ нагора. А тутъ; сбоку, смотритъ, крепильщикъ скучаетъ. Его Николаемъ звали — крепильщика. — Милый Коля, — говорить Кузьма, :— че- го ты, дорогой, скучаешь? — Ахъ, да какъ же мне не скучать, дорогой Кузьма. Я пятый день председателя шахткома уголыциковъ никакъ добиться не могу. День въ' шахтЬ провозишься, какъ подымешься нагора," пока въ бане помоешься, подзакусишь, то, ее, а председателя уже и нетъ, И секретаря не видно,' А Кузьма смеется: ■— Это мне, — плевое дело. Хочешь, я тебе его сейчасъ сюда въ забой доставлю? Конечно, крепильщикъ Николай со всей ду-* шой согласился. и Сказано — сделано. Кузьма кольце повер- нулъ на пальце ж видитъ: жзъ штрека прополз ваетъ въ забой духъ. —- Здрасте, дорогой товарищь Кузьма. Япо васъ прямо соскучился. Чего приказать лите? — Я тебе, духъ, приказываю, чтобы сей се-4 купдъ ко мне сюда, въ забой, явился председа- тель шахткома моего профсоюза. Иди секретарь.- Или икетрукторъ какой. Дело есть. Духъ прямо побйл&лъ. Задрожалъ. Упалъ' въ ноги Кузьме. Плачетъ. — Дорогой товарищь Кузьма, проси, чего хо- чешь. Прикажи — индшскихъ слоновъ на от- катку поставлю. Хочешь —- отбойный молотокъ' подарю чистаго золота съ бршшантами? Хочешь — я тебе прямо въ забое шашлычную устрою съ кавказскимъ ансамблемъ? Только одного не про- си: не. могу я твоей просьбы исполнить. Не подт; силу мне задаше даешь. Разъ онъ угольный профсоюзникъ — его въ забой не то что я, самъ дьяволъ никакъ загнать не можетъ. Не губи ме- ня Кузьма, не подрывай моего авторитета. А Кузьма упирается. Шть да нетъ, подавай ему сюда въ забой председателя шахткома да и только. Пошелъ тутъ по забою ужасный дымь, трескъ; нестерпимый, грохотъ. Свистнулъ духъ по,зме-' иному, заревелъ по-звериному, залаялъ по со- бачьи, захрюкать по-свински, аахрипълъ какъ' радю ж сказать: — Ну, прощай, дорогой товарищь Кузьма. Не хотелъ ты со мной въ дружбе жить, не хо- тЬлъ задаше подъ силу давать, — будь здоровье не поминай лихомъ. Больше не увидимся. И пропалъ. Бросился было Кузьма колечко вертеть, смо- тритъ, а колечка-то ж нЪтъ. Засыпало его, на- верное, породой. Л. ЛАГИНЪ. *** Советская сказка Л, Лагина ("МДОМУ забойщику вдруге стало холошо. А звали забойщика Кузьмой. Ему было еорокъ восемь літа. Онъ бьшъ круглый сирота. Неженатый. Между прочимъ, ударники. Смотрите Кузьма: съ чего * то ему вдругъ стало холодно? А у него на пиджакі оказыва¬ется большая дырка. Фу ты, напасть какая! На¬до бы починять да нечімь. Извістиоо діло — круглый сирота. Неженатый. Вотъ Кузьма отправляется въ городъ. Захо¬дить вг одну торговую точку, въ другую точку за¬ходить, въ третью. То матерія не того цвіта, то меньше огріаа на костюмъ не продаютъ. Ндетъ онъ тогда на толчокъ и довольно скоро иокупаетъ не первой свіжести пиджаки подходя- щаго цвіта, рваный. Думаете: пуговицы отпо¬рю, пригодятся въ хозяйств'!:, а пиджачокъ рас¬пороть можно, и будетъ заплате вдоволь. И вотъ онъ дома распарываете пиджакъ, гг тъ подкладки вдругъ вываливается простенькое такое оловянное колечко. Поднимаете Кузьма это колечко съ пол;, надіваєте для сміху на свой мозолистый палецъ и самъ себі говорите: — Фу ты, вотъ какая находка. Глупая. Лучше бы я хоть підковній нашелъ. Только онъ началъ внутренне улыбаться, ви¬дите: въ комнаті дымъ клубомъ клубится, изъ дыма неизвістньїй человікь выходите, вытягива¬ется во фронте и покорно спрашиваете: — Чего., товарищъ Кузьма, прикажете? И туте оказывается, что оловянное колечко на самомъ ділі не простое, а очень волшебное. Его, оказывается, только на палецъ надіть и по¬вернуть, какъ сейчасъ же появляется этоте са¬мый духъ и выполняете любое шшелавіе. При- чемъ нспоіпеніе самое срочное. Кузьма, конечно, очень разволновался и го¬ворить: — Я тебі, духъ, приказываю, чтобы у меня были къ вечеру новый костюм. Желательно, чтобы тонкошерстный. И что же? Вечеронъ на торжественном со¬врати рудоунравлете премируете Кузьму какъ хорошего ударника коасюмомъ изъ самой тонкой шерсти. Туте Кузьма видите на практикі, что духъ но треплется, и снова вертитъ кольцо. И сей¬часъ же духъ передъ — ними вытягивается во фронте. — Чего прикажете, товарищъ Кузьма? Могу порекомендовать базычокъ экспортный, хромовые полуботинки, то се — Балычокъ — балычкомъ, а я тебі, духъ, приказываю,. чтобы у меня квартира стам по¬лучше. — Есть, товарищъ Кузьма! Только духъ въ воздухі растаялї, стучится въ двери къ Кузьмі почтадьонъ: — Примите повістку. Смотрите Кузьма въ повістку и видите: по лоторіе ОЗЕТ вкпалъ ему выигръшъ: новым доыъ въ 4 комнаты со всімп коммунальными услу¬гами. Спереди дома — веранда я палпсадаикъ. Ладно. Сидитъ Кузьма въ новой квартирі, въ новомъ ппджакі. смотрите съ веранды на па- лисадиикъ и скуч'аетъ: — Вотъ я, Кузьма, въ подходящи возрасте пришелъ, одіть неплохо, квартирку вмію довод г,- По подходящую, а скучно. И опять таки вертитъ кольцо. Духъ здоровается п спрашиваете: Чего вы, товарищъ Кузьма, прикажете? '■— Жениться хочу. ■— КаКихт, больше уважаете: молодызъ или посурьезній? Блондинку или. изъ чернявых»? Изъ міеттшхи? — Ніта уясъ Е По такому мучаю хорошо бы на московской на артнеткі посвітлій, что ли. Почесали себі духъ затылокъ, помялся ма¬лость. — Ладно ужъ, можете нс сумліваться,- И дійствятельно. Черезъ два дня пріізжаети на шахту съ выЪздпымъ опектаклсмъ бригада мое- ковскаго театра, и актриса изъ бригада какъ Кузьму со сцены увиділа, такъ н влюбилась. Конечное діло, поженились. Сидитъ Кузьма послі работы оъ женой въ но¬вомъ домі, на палисадник, черезъ окошко смо¬трите, пиджакъ на иемъ новый кріпко складку держите, л опять ему грустно..» Воте жена у него п спрашиваете: — Олеге (она его изъ Кузьмы въ Олега дс- ділала, чтобы красивій), чего ты грустишь? — А мпі оттого грустно, что я круглый си¬рота и что моимъ бЪдпымъ ггрестарЬлымъ родите- лямъ въ гробу не видать, каком я хорошей сей¬часъ жизнью живу. — А ты поверни кольцо. Повертіли Кузьма колечко, духъ прнказъ выслушали, попросили два дня сроку, а на третій день поутру являются его родители съ чемодан-1 чикомъ и стучатся въ новый доли. Оаи, оказы¬вается, въ восемнадцатомъ году но умирали, а около Ташкента, когда за хлібами іздили, за¬стряли, да и такъ и не собрались до сей норм вер¬нуться домой. ) Ну, конечно, радости было много: вынют, вакуевли. Мамаша около печки возится, пироги печете оъ грибами, съ гусиными потрохами, сЪ яблоками. Красота! Отець у окошка сидитъ, газеты читаете, чай пьете съ вищевымъ ва- реньемъ. Пошла туте у Кузьмы не жизнь, а сплошная масленица. Что ни день, то пироги. Черезъ же¬ну все время безплатний контрамарки въ театры. Радіо играете. Персональной машиной Кузьму премировали за отличную работу. Другой бы на его місті, рвачъ какой-нибудь, все вертіли бы да вертіте бы кольцо и всякаго добра набирали, А молодая жена и престарільге родители ему го¬ворять: — Нами, Олеги, набирать барахла не къ чс-, му. Разъ ты отличники, тебі заработокъ хоро¬шій идетъ. Смотришь: рудоуправленіе премиру*, етъ, треста. Нечего нами духа безшшоить. Не верти зря кольцо. Вотъ какь-то Кузьма въ аабоі работаете', молотою, у пего вроді пулемета трещите, уголь весело падаете, и его отвозить нагора. А тута) сбоку, смотрите, кріпкльщию скучаете. Его’ Николаем! звали — крішільщика. — Милый Коля, — говорить Кузьма, :— че¬го ты, дорогой, скучаешь? ‘ — Ахъ, да какъ же мні не скучать, дорогой Кувьма. Я пятый день предсідателя шахткоми уголыцнковъ никакъ добиться не могу. День въ шахті провозишься, какъ подымешься вагора,' пока въ бані помоешься, подзакусишь, то, се, а предсідателя уже и ніта. И секретаря не видно, А Кузьма сміетса: ■—• Это мпі, — плевое діло. Хочешь, я тебі его сейчасъ сюда въ забой доставлю? Конечно, кріппльщнвь Николай со всей ду¬шой согласился. Сказано — еділано. Кузьма кольцо повер¬нули на пальці и видите: пзъ штрека пропол¬заете въ забой духъ. — Здрасте, дорогой товарищи Кузьма. Я но васъ прямо соскучился. Чего приказать изво¬лите? — Я тобі, духъ, приказываю, чтобы сей се¬кунди ко мні сюда, въ забой, ввился председа¬тель шахткоми моего профсоюза. Или секретарь. Или ннструкторь какой. Діло есть. Духъ прямо побіліли. Задрожали. Упали' пь погн Кузьмі. Плачете. 1— Дорогой товарищи Кузьма, проси, чего хо¬чешь. Прикажи — индшекнхъ сдоновъ на от¬катку поставлю. Хочешь —- отбойный молотокъ подарю чиетаго золота съ брилліаптамн? Хочешь — я тебі пряно въ аабоі шашлычную устрою съ кавказскими ансамблем? Только одного не про¬си: не. ногу я твоей просьбы исполнить. Но поди' ему мні заданіе даешь. Разъ онъ угольный нрофсоюзннЕЪ — его въ забой не то что я, самъ дьяволъ ннкакъ загнать не можете. Не губи ме¬ня Кузьма, не подрывай моего авторитета. А Кузьма уннрается. Ніта да піти, подавай ему сюда въ забой предсідателя шахткома да и только. Пошелъ туте по забою ужасный дымъ, трески нестерпимый, грохота. Свистнули духъ позмі¬нному, заревіли по-звірипому, залаяли по со¬бачья, захрюкали по-евннекп, захрипіль какъ радіо н сказали: — Ну, прощай, дорогой товарищъ Кузьма. Не хотіли ты со мной въ дружбі жить, не хо¬тіли заданіе подъ силу давать, — будь вдоровь, не поминай хнхонъ. Больше не увидимся. И пропали. Бросился было Кузьма Колечко вертіть, смо¬трите, а колечка-то и піти. Засыпало его, на- вірное, породой. Л. ЛАГИНЪ. 1935.11.09 №46 с.2 Для Вас: Еженед. ил. Журн. (Рига) 
|
| | |
| Статья написана 9 октября 2019 г. 21:48 |
1987.07.01 Даугава : литературно-художественный и публицистический журнал КАРТОГРАФИЯ ПАМЯТИ Некогда Юрий Тынянов начал свое жизнеописание словами: «Я родился в 1894 году в городе Режице, часах в шести от мест рождения Михоэлса и Шагала...» Пересечение имен трех великих художников XX века снова заставляет задуматься о «картографии» нашей памяти. Напомнил о ней не- вольно и недавний эпизод журнальной полемики. По поводу перепечатки в «Даугаве» забытого режицкого рассказа Тынянова «Попугай Брукса» (1987, № 1) один критик передового полку заметил в «Огоньке», что, мол, «не велик праздник». Собственно говоря, наш журнал и не ставил себе целью устраивать праздники помолодевшему беспамятству. Речь шла о благодарной памяти потомков, обращенной к тем, кто родился на на- шей земле и находится вне компетенции сезонной критики.
По той же причине мы обращаемся сегодня к затерявшимся на страницах давнишних витебских газет статьям художника Марка Шагала (1887—1985). Они написаны в бытность его губернским уполномоченным по делам ис- кусств и заведующим художественным училищем. О том, что предшествовало шагаловскому комиссарству в родном го- роде на берегах Западной Двины (в Латвии эта река зовется Даугавой), где он прожил все детство и юность и где начал учиться живописи у Ю. М. Пэна, сам Шагал вспоминал в 1926 году: «В 1907 г. я, 19-летний, розовый и курчавый, уехал навсегда из дома, чтобы стать художником. Вечером, перед отходом поезда, отец впервые спрашивает меня, чем это я думаю заняться, куда я еду, зачем! Отец, которого недавно раздавил единственный автомобиль в Витебске, был свя- той еврей. У него обильно в синагоге лились слезы из глаз, и он остав- лял меня в покое, если я с молитвенником в руках глядел в окно... Сквозь шум молитв мне небо казалось синее. Отдыхают дома в пространстве, и каждый прохожий отчетливо виден. Отец набрал из всех своих карманов 27 рублей и, держа их в руке, говорит: что же, поезжай себе, если хочешь, но только одно я тебе скажу денег я не имею (сам видишь) вот это все, что я собрал, и посылать больше нечего. Не надейся. Я поехал в Петербург. Ни права жительства, ни угла, ни койки... Ка- питал на исходе. Не раз я глядел с завистью на горевшую керосиновую лампу. Вот, ду- маю, горит себе лампа свободно на столе и в комнате, пьет керосин, а я! Едва, едва сижу на стуле, на кончике стула. Стул этот не мой. Стул без комнаты. Свободно сидеть не могу. Я хотел есть. Думал о посылке с колба- сой, полученной товарищем. Колбаса и хлеб мне вообще мерещились дол- гие годы. И рисовать хотелось безумные картины. Сидят где-то там и ждут меня зеленые евреи, мужики в банях, евреи красные, хорошие и умные, с пал- ками, с мешками, на улицах, в домах и даже на крышах. Ждут меня, я их жду, ждем друг друга. Но вокруг на улице го. родовые, у ворот двор* ники, в участке паспор- тисты. И, скитаясь по улицам, я у дверей ресторанов читал меню, как стихи: что сегодня дают и сколько стоит блюдо ... В 1910 г. Винавер' от- правил меня в Париж, назначив мне стипендию. Я работал в Париже, я с ума сходил, смотрел на Тур Эйфель, блуждал по Лувру и по бульва- рам. По ночам писал картины коровы ро- зовые, летящие головы. Синело небо, зеленели краски, полотна удлиня- лись и скрючивались и отсылались в Салон. Смеялись, ругали. Крас- нел, розовел, бледнел, ничего не понимал... Он приезжал в Париж, меня разыскивал, улы- бался и спрашивал: «Ну, как!» Я боялся показы- вать ему мои картины может, ему не понравит- ся. Ведь он же говорил, будто в искусстве не знаток. Но непонимаю- щие мои любимые критики...» Просветительская дея. тельность Шагала в крас- ном Витебске удивительный пример прорыва новой живописи к «непо- нимающим», один из любопытнейших эпизодов истории искусства XX века. Истории, которая никому не давала обещания быть сплошным праздником. Публикуем к 100-летию со дня рождения художника две его статьи одну из журнала «Школа и революция» (№ 24—25), другую из газеты «Витебский листок» (от 07.11.18), а также воспоминания Валерия Волкова о том, как он работал над портретом Марка Шагала. Ю. М. Пэн. Портрет Марка Шагала О ВИТЕБСКОМ НАРОДНОМ ХУДОЖЕСТВЕННОМ УЧИЛИЩЕ (К 1-й ОТЧЕТНОЙ ВЫСТАВКЕ УЧАЩИХСЯ) Постараюсь объективно, в качест- ве «незаинтересованного» лица, ска- зать несколько слов о белом доме на Бухаринской. В стенах его ни разу не вспом- нишь с «благодарностью» его быв- шего владельца... Из окон его виден днем и вече- ром весь бедный город. Но не ощущаешь этой бедноты се- годня. Беден был ты, город, когда по улицам твоим, сколько ни броди, никого, кроме сонного лавочника, 1 Винасер Максим Моисеевич (1862— 1926) видный русский юрист, общественный деятель. не встретишь, а сегодня много сыно- вей твоих, оставляя нищету своих домашних стен, встречаются мне на пути по направлению к художест- венному училищу. Есть с кем поговорить. Хочу вкратце сказать о том, что уже сделано и что намечается в будущем. Однако кого интересует история практического созидания того или иного явления в области искусства? Я лично охотно бы воздержался от ответа на вопрос: как, мол, ты такой-сякой написал ту или иную картину, как это у тебя вышло? Один ответ «зрителю»: «гляди гото- вое», а какое тебе дело и какой кому интерес до «черно вой ра- боты»... Кому интересно знать, сколько пережито до и после. По- кажи свои дела! История же этих дел, как и ис- тория возникновения Витебского на- родного художественного училища обычна, но история возрождения в стенах его стольких спавших витеб- ских дарований необычна. Мечты о том, чтоб дети город- ской бедноты, где-то по домам лю- бовно пачкавшие бумагу, приобща- лись к искусству, воплощаются. Но этого мало; нужно было сде- лать, чтобы получаемое художест- венное воспитание пошло бы впрок без потери драгоценного времени и чтоб работа по мере выучки была бы в самом деле продуктом Искус- ства с большой буквы, чтоб методы и приемы художественного образо- вания последовали бы сразу по точ- ному пути, дабы не было впослед- ствии художественных калек и мерт- вых душ без воскрешения. Но и этого мало; нужно было также, чтоб учреждение, давая грамоту и приоб- щение к искусству, свернуло бы круто с наиболее «понятного» и опасного пути пути рутины и пошло бы по пути революционному в искусстве, пути исканий. Сверх всего этого необходимо бы- ло и необходимо будет впредь осте- регаться стираний индивидуальных особенностей каждой личности, ра- ботая коллективом, ибо бу- дущему коллективному творчеству необходимо лишь сознание духа и ценности грядущих эпох, но не сбо- рище стертых однообразных лично- стей. И если мы с самого начала в це- лях достижения намеченного, выше- указанного плана и проводили соот- ветствующую однолинейную худо- жественную политику то теперь опыт некоторого «отступления» и ка- жущегося «смягчения» наших дейст- вий нам не страшен. Мы можем себе позволить рос- кошь «играть с огнем», и в наших стенах представлены и функциони- руют свободно руководительства и мастерские всех направлений от ле- вых до «правых» включительно. Вот цели наши. Но лучшим подтверждением ска- занному могла б явиться закрывшая- ся 1-я отчетная выставка учащихся художественного училища. Мне пришлось бы перечислить имена почти всех участников ее и особенно напомнить вам имена тех учащихся, работы коих по своим до- стижениям премированы и переда- ны в школьный музей. Трудно сказать, во что могут вы- литься в будущем эти молодые ви- тебские силы, но художественное состояние этой молодежи несомнен- но знаменательно для Витебска. Не менее знаменательно и другое обстоятельство: те самые несчастные рабочие, коих вы могли в летний зной видеть на красных крышах и подоконниках, маляры, живопис- цы, попадавшие с детства по ошибке в мастерскую бездарного ремеслен- ника-дельца, ныне в той же смирен- ной позе пишут «натур морт» в ма- стерских художественного училища. И надо отдать им справедливость: они добиваются права на «звание художника» не хуже «интеллиген- тов». Будущее должно еще более и бо- лее усилить достижения училища за 1-е полугодие существования своего. Ни повторения, ни остановки не- допустимы. Будущее должно расширить за- дачи училища, и для этой цели при училище организуются оборудован- ные мастерские графики и архитек- туры. Мастерские прикладных ис- кусств из области проектов и эски- зов попытаются несмотря на кризисы промышленности подой- ти к практическому делу. Вопрос о лекциях по искусству будет несом- ненно поставлен на должную высоту и вместе с этим училище примет меры к возможному расширению ху- дожественной библиотеки при клубе учащихся; с этой целью я здесь же обращаюсь ко всем лицам и учреж- дениям с просьбой о посильной пе- редаче училищу книг по искусству, столь необходимых для художест- венного развития учащихся. В области хозяйственно-материаль- ной училище считает необходимым позаботиться всеми мерами к обес- печению беднейших учащихся (ка- ковых слишком много) путем соци- ального обеспечения их и снабже- ния художественной работой. Город, городские и губернские предприятия и учреждения с своей стороны, несмотря на все тяжелые современные условия, должны учесть положение художественных элемен- тов города, учащихся и членов го- сударственной декоративной мастер- ской и предоставить им работу. Где наши клубы, народные дома, столовые, библиотеки, театры, му- зеи? Дайте нам стен! Дайте возмож- ность развернуться местным дарова- ниям на пользу им и вам. Вот задачи наши. Марк Шагал. ПОРТРЕТ МАРКА ШАГАЛА В июле 1966 года, находясь во Франции, я приехал в южный горо- док Сен-Поль-де-Ванс, чтобы посмот- реть выставку «10 лет живого ис- кусства 1945—1955 гг.», которая бы- ла открыта в необыкновенном музее Фондасьон Магдт, являющем собой своеобразный синтез природы, ар- хитектуры, скульптуры и живописи. В саду стояли гигантские скульптуры Хуана Миро, мобили и стабили Каль- дера, изящные произведения Джа- кометти и Жермен Ришье, ясные и чистые формы Арпа и Генри Мура. Меня, живописца, немедленно при- влекает к себе натюрморт Николая де Сталя с бутылками на ультрама- риновом фоне, «Плуг на пашне» поздкяя работа Жоржа Брака, много раз переписанный пейзаж Руо и на- писанные в послевоенные годы кар- тины Марка Шагала. Они были свет- лы, благоухали ароматом цветов (те- перь мне кажется, что это был за- пах флоксов), в них присутствовали гигантские букеты, из которых вы- глядывали или в них прятались поэ- тичные женские фигуры. С ними со- седствовали какие-то очень портрет- ные козлики все это освещалось полной луной, месяцем или солнцем, под которыми жили рыбы, петухи, животные, люди, а Париж почти всегда соседствовал с Витебском. Это был его мир, необыкновенный и трепетный, и я подумал, что не- правы те, кто утверждает, что луч- ший Шагал это обязательно ран- ний, российский. Мне показалось, что он молодеет в живописи с каждым годом, совсем не случайно он ска- зал как-то, что открыл для себя Клода Моне в 1946 году! А вокруг парад имен: Боннар, Соня Делоне, Аршил Горки, Кунинг, Андре Массон, Бен Никольсон, Серж Поля- ков, Вазарелли ... Но особенным сюрпризом было то, что здесь я неожиданно попал на вернисаж выставки Василия Кан- динского, открываемой к столетию со дня рождения знаменитого рус- ского художника. 118 картин с 1900 по 1944 год все этапы развития. Ни одного повторения, свежесть. Волнение публики все этапы со- временной абстракции начались у Кандинского! И, может быть, им и закончены! У одного холста слышу: оп арт, оп арт... Это «Квадрат» 1927 г. Подхожу к раскрытой книге, ле- жащей на столике, и пишу одно слово «МадпШс» (это сразу и «прекрасно» и «восхитительно»), ставлю свою подпись, в скобках добавляя «ху- дожник из СССР». Только после этого читаю имена расписавшихся в книге: Хуан Миро, Марк Шагал, Манелли, Сезар, Нина Кандинская, Надя Леже! Из оцепенения я был выведен во- просом, прозвучавшим по-русски: «А вы видели Шагала! Нет! Он только что здесь был. Живет он здесь ря- дом. Хотите познакомиться!» Это говорит женщина, в которой я по фотографии узнаю Надю Леже. Ми- нута растерянности: А не будет это слишком на- хально! Не будете нахальным, ничего во Франции не увидите! после- довал ответ. Я, конечно, сказал «да». И вот спустя день благодаря реко- мендации Нади Леже мы приезжаем в новый дом Марка Шагала, распо- ложенный неподалеку от Сен-Поль- де-Ванса. В прихожей я вижу его керамические блюда, потом неболь- шое ожидание в комнате, по стенам которой развешаны картины Шагала, но в волнении я их почти не вижу и сейчас спустя много лет вспоми- наю одну с телегой, запряжен- ной лошадью, крестьянские фигуры, телки и теленок ранняя работа. Говорят, что Шагал брал в обмен из музеев на время некоторые свои произведения... Но вот открывается дверь и вхо- дит Марк Шагал, небольшого роста, глаза, как у козлика, косо постав- ленные (нарисованные на его карти- нах!). Я самый обыкновенный чело- век, говорит он, глядя на меня, а потом повторяет эту фразу сно- ва... И я начинаю рассказывать о вечере А. Лентулова в Москве на Кузнецком, когда был зал полон до отказа, вокруг висела настоящая жи- вопись, а посередине, стоя на ка- ком-то стуле, искусствовед В. И. Ко- стин не говорил, а кричал о значе- нии Лентулова... Как же, как же, замечатель- ный художник, ведь я с ними был в «Бубновом валете». После не- которой паузы: Воздуха им не хватило. Знаете, космонавты, когда летят, берут запас кислорода... Вот говорят, я убежал; никуда я не убе- гал, просто я искал краски, которых нет на этом свете, и нашел их в Па- риже. Не все русские видели цвет в Париже. Репин не увидел, Серов не увидел, а вот Явленский увидел и Николай де Сталь увидел. А в Па- риже цвет в воздухе... Живопись это химия, го- ворит Марк Шагал, и большой палец его правой руки начинает «смеши- вать краску» на тыльной стороне ле- вой, как на палитре. Вот меня не выставляют в Москве, но зато хорошо хранят! Когда из Москвы получили мои ра- боты на выставку они были в идеальном состоянии, а из Америки пришли в ужасном виде. Заду- мался. Ну что ж, Моцарт бывает раз в сто лет. Искусство... Вот букет цветов (это флоксы, букет стоит на сто- лике, за которым мы сидим и бесе- дуем) и вот это (прислоняет к букету какую-то коробочку, оказав- шуюся на столе) не живет! А вот это (его рука на фоне букета) живет! Вот я вам и маленькую лек- цию об искусстве прочитал. Улы- бается, делает на развороте книги надпись большими буквами во весь лист: «Для В. Волкова и Светланы на добрую память. Марк Шагал. Сен-Поль-де Ванс. 1966» чуть мед- лит, н вдруг его рука проводит на соседнем свободном поле листа стрелку по диагонали вверх, и он восклицает: А в космос я все- таки первый взлетел! Возвращаясь в Мужен, где мы в это время жили, я рассеянно по- глядывал по сторонам: мелькали разнообразные пейзажи, но все ка- залось подернутым белесой дымкой. Обычно после нескольких дней, ког- да дует мистраль, устанавливается ясность и прозрачность, цвета вос- принимаются на большом расстоя- нии чистыми и цельными, небо и мо- ре набирают синеву. А Шагал ведь говорил, что на юге Франции нужно работать сложившемуся художнику, иначе он, кроме белесости, ничего не увидит. В Париже я бывал не раз, но са- мое сильное впечатление первое: Монмартр Утрилло, Монпарнас Писарро, Сена Марке. А за этим неожиданность, легкость, радость, атмосфера жизни. Красное, синее, желтое, зеленое «в Париже цвет в воздухе» не раз я вспоминал эти слова Шагала, когда писал «свой» Париж или бродил по его старым бульварам. Сначала мне казалось, что о встре- че с Шагалом можно только вспо- минать и рассказывать. Потом я за- метил, что мысленно продолжаю с ним вести бесконечную беседу так постепенно стал складываться портрет, все более и более претво- ряясь в краски. Я отказался от со- блазна цитировать работы Шагала разве можно это сделать лучше него! но я искал атмосферу... Как-то оказался в старом еврейском квартале Парижа, он должен был сноситься, все люди переселены, до- ма грустно смотрят растворенными окнами, жалюзи. Лавки заколочены, особенно запомнилась одна, где продавали раньше малярные краски и их образцы были прямо на потем- невших дверях это как палитра! И вообще весь квартал вдруг пред- стал мне громадной палитрой. Жи- вопись это химия вспомнил я слова и жесты Шагала... Потом была долгая работа, сомне- ния, и в 1979 г. я показал слайд своего портрета Марка Шагала в его новом музее в Ницце. Сотрудники музея сказали: «Обязательно пошли- те Шагалу», а я не решился... Портрет не раз был показан на моих выставках в Москве и Таш- кенте, зрители его заметили. «Меня трогал Шагал так невыразимо груст- но, но я не мог догадаться его себе представить вот таким дряхлым ста- рым евреем-провидцем. Но тут я по- нял, что только именно такой он мог так нежно выразить все свое святое, ушедшее. Портрет Шагала открытие для меня», записал в книге отзывов один инженер. А ком- позитор А. Шнитке написал следую- щее: «Удивителен портрет Шагала с его многослойностью разных лиц, спрятавшихся в тени холста и окру- жающих видимое лицо...» Валерий ВОЛКОВ 
МАРК ШАГАЛ Портрет Марка Шагала работы Валерия Волкова Фото автора (см. с. 111) Над городом, 1917 Витебск. Синий дом, 1920 Отдыхающий поэт. 1915 Обнаженная над Витебском, 1933. Фоторепродукции Айвара Лиепиньша. Шагал прожил почти 98 лет...Главредом "Даугавы" в то время был фантаст Владимир Михайлов.
|
| | |
| Статья написана 29 сентября 2019 г. 20:58 |
Батальонный комиссар, майор Лагин: очерк "Корабль снова готов к бою" — журнал "Краснофлотец" №5/1942 Инф. из газеты "Красный флот" 1.4.42 г. №76 за 1942 г. 
*** Известный советский сказочник Л. И. Лагин (1903—1979) — автор популярного «Ста- рика Хоттабыча» — служил в Политуправлении флота и «для души» работал в газете «Красный черноморец» в юмористическом отделе. Только за первый месяц войны из-под его пера вышли десятки публикаций: басни, сатирические стихи, подписи к карикатурам и даже военная сказка «шел трепач». Все это помогало читателям в перерывах между боями отвлечься от тяжелых будней и погрузиться в мир смеха, сказки, чудес, в некотором смысле даже детства. :::: Приехали с Дуная Александр Ромм и Лагин — в сапогах, в черных шинелях, немытые, небритые и не очень торопятся побриться — так интересней. Согласен: очень интересно смотреть на них. Волнует все, и то, что они ходят при кобурах, и все то, что они рассказывают. Попадали под обстрел. Однажды ночью на одном переходе заблудились. Подводчик заснул, и часть обоза пошла за ним, вернее, за его лошадью. Скоро увидели пламя пожара. Встревожились: что за пожар? Особенно удачными получились удары рынды у Сашина, у Левы Длигача, у Лагина… https://profilib.site/chtenie/81266/serge... /Содержание журнала «Новый Мир» 1925 — 1999 www.nm1925.ru › AboutMagazine › EventsArchive › News16_150 › Default 30 апр. 2018 г. — Л. Лагин. Свидетельство очевидца. ...... Л. Лагин. Правда об организации, которой не было в природе ...... П. Мусьяков, генерал-майор./ *** Юмористический отдел «Рында» выходил в течение всей войны, включая осадный период в работе газеты. И продолжал пользоваться успехом не только моряков, но воинов Приморской армии, куда тоже попадала газета «Красный черноморец». Да и как могли не греть душу полные тонкого подтекста, юмора и сатиры странички «Рынды», подготовленные, к примеру, Лазарем Лагиным, (автором знаменитого «Старика Хоттабыча»*)? Ведь мало кто знает, что Лагин в осаждённом Севастополе писал сказки. Его гневный и справедливый Хоттабыч воевал! Много раз газета печатала его сказку «Чудобабка» с продолжением, которую краснофлотцы очень любили, ибо события-то происходили в таком узнаваемом, дорогом месте, как за Мекензиевыми горами, опять таки, не без их любимого Вани Чиркина, бывшего в разведке, и командира батареи капитана Александера, без коих там точно не обошлось… Привлекла читателей и «Рында» со сказкой Лагина «Страхи – ужасы» (с рисунком Ф. Решетникова “Среди волков” точно характеризующим фашистов), где автор «Старика Хоттабыча» поведал о коварном и жестоком Змее-Горыныче, против которого объединяются лучшие из лесных зверей и птиц. И при чтении которой, тут же возникала аналогия с Гитлером и с теми, кто, не страшась, выступил против него. Узнали в сказке о себе и трусы. 
Рис. Ф. Решетникова. Вот у кого, волчица, надо нам научиться. Любил поострить Лазарь Лагин и в Справочном бюро «Рынды»: ПЕРЕКОП Санитарно-курортная справка для господ генералов, офицеров, унтер-офицеров и нижних чинов германской армии Крым – место курортное. Голубое море, чистый воздух, виноград, фрукты, горы… Всё это, бесспорно, обладает выдающимися целебными свойствами. Единственным и решающим недостатком этого полуострова, делающим его противопоказанным для чинов германской армии, является его недоступность. Советские войска, отличающиеся вопиющей негостеприимностью, не пропускают в Крым фашистов. Что касается Перекопа, то обследование, произведённое за последние несколько дней, показало, что и подступы к Крыму обладают незаурядными лечебными свойствами. Это особенно ценно для германской армии, испытывающей серьёзную нехватку в лекарствах и врачебном персонале. Перекоп прекрасно помогает: а) от головной боли. Стоит только показаться в зоне советского обстрела – и головную боль как рукой снимает (вместе с головой). б) от суставного ревматизма, подагры и тому подобных мучительных болезней, решительно и навсегда ликвидируя боль в конечностях (вместе с конечностями). в) от болезней сосудисто-сердечной и нервной системы, а также желудочно-кишечного тракта, путём введения внутрь фашистского организма железа в том или ином виде (штык, осколок снаряда, мины или бомбы, пуля и т. д.). Всякие жалобы на упомянутые выше болезни прекращаются немедленно после ввода в организм этого универсального советского лекарства. Наиболее действительные лечебные процедуры, предлагаемые советскими бойцами фашистским бандитам: 1. Ванны: а) Холодная, б) Грязевая (Сивашская). 2. Уколы (штыковые). 3. Горячие припарки (артиллерийские). 4. Свинцовые примочки из первоклассных советских пуль. 5. Массаж прикладом. 6. Массаж шрапнельный. 7. Души: а) Пулемётный душ Жарко. б) Восходящий и нисходящий пулемётный душ (работают квалифицированные советские лётчики). в) Душ пулемётный веерный. г) Душ кольцевой, окружающий. Возможны разные варианты. http://grafskaya.com/?p=5581 Ходос, Валентина Николаевна. Рында воюет... [Текст] : литературно-историческое исследование : [12+] / Валентина Ходос. — Севастополь : ИПТС, 2015. — 323 с. : ил.; 28 см.; ISBN 978-5-9906667-1-9 : 100 экз. Ходос, Валентина Николаевна. Рында воюет ... : литературно -историческое исследование / В. Н. Ходос. — Севастополь : НПЦ " Экоси — Гидрофизика ", 2011. — 174 с. : ил Экземпляры: всего:7 — ЧЗ(1), РФ-Автограф(1), Аб(1), РФ-Севастополиана(1), рф Автограф(1), Аб.(2) Аннотация: Эта книга приоткрывает малоизвестные страницы истории всефлотского героя Вани Чиркина. https://krymizdat.ru/satira/02640 
«Под сенью статуи „Свободы“» Писатель Л. И. Лагин в рецензии в журнале «Огонёк» отмечал, что ценность книги «Под сенью статуи „Свободы“» заключается в том, что «она при сравнительно небольшом объёме даёт полное, доходчивое и убедительное описание многих сторон „американского образа жизни“». Кроме того он отнёс к числу больших достоинств книги «обилие интересных и убедительных, хотя не всегда хорошо воспроизведённых фотографий, рисующих „прелести“ американской жизни». Лагин указывает, что на страницах запечатлены «снимки, показывающие „работу“ и „учёбу“ агентов Федерального бюро расследований — этого американского гестапо». Он высказывает мнение, что «подлинным украшение книжки являются семь вклеек с выразительными рисунками Бориса Проронова». В то же время Лагин высказал критические замечания о книге, посчитав, что Минаев недостаточно полно описывает социально-политические обстоятельства при которых были приняты Конституция США и Билль о правах. Кроме того Лагин полагает, что незаконченной является последняя глава книги под названием «Американский народ в борьбе за мир, свободу и демократию», где по его мнению Минаев, ничего не написал «об одной из самых волнующих и многообещающих особенностей этой борьбы: впервые со времени гражданской войны „белые“ борются за свободу и мир рука об руку с „цветными“». Также по мнению Лагина в книге мало затронута тема «пассивности и уклончивости, которые проявляет во время предвыборных кампаний американский избиратель, сбитый с толку демагогией обеих партий американских монополий». Он считает, что «можно бы привести поистине разительные цифры». И считает, что если не принимать во внимание указанные недочёты, то «книжка В. Минаева сослужит свою хорошую службу».[5] *** Краевед Владимир Костиников раскрыл тайну превращений Старика Хоттабыча Какими эпитетами и сравнениями только не награждали Сочи. Летняя столица России, русский Биариц и Бордо, Южные ворота страны. Теперь вот и олимпийская деревня строится в городе. Однако, на наш взгляд, в числе первых в этом ряду должен стоять — «Сочи — южная база российского кино». Снятых здесь сериалов и художественных фильмов не сосчитать. Но есть картины, которые вошли в золотой фонд мирового кинематографа. 13 августа 1957 года в Сочи состоялась в кинотеатрах «Сочи» и «Родина» премьера фильма «Старик Хоттабыч». Авторы картины — режиссёр Г. Казанский, оператор М. Шуруков. Добрая половина фильма сделана в Сочи. Пионер Женька (Гена Худяков) попадает в Индию. Этот эпизод снят у нас на Мамайке и в районе приморской набережной. Роль индийских детей сыграли смуглые ребята из армянского селения. На Красноармейской улице снимался «московский двор», в котором живут Волька (Алёша Литвинов) и Женька. Здесь же показан караван верблюдов с восточными пряностями. Работники киностудии воспользовались слонами и верблюдами дрессировщика А. Корнилова, выступавшего в сочинском цирке. При монтаже вместо сочинских домов были даны дома московские, например знаменитые «высотки». Автор книги «Старик Хоттабыч» Лазарь Иосифович Лагин экранизацией остался недоволен. Писатель настоял, чтобы в титрах не было его имени. К тому времени писатель побывал в нашем городе не однажды. В годы войны он работал во флотской газете «Красный черноморец», которая с июля 1942 года издавалась в Сочи. Здесь Лазарь Лагин печатал очерки, корреспонденции о героях войны, принимал участие в выпуске юмористической странички «Рында», читал свои произведения на радиоузле местного вещания. В 1950-х он приезжал в Сочи на отдых. И был частым и желанным гостем городской газеты «Красное знамя» [ныне «Черноморская здравница»]. Фрагмент сказки «Старик Хоттабыч», написанный Лазарем Иосифовичем Лагиным: «Под ковром пронёсся в ослепительных закатных огнях знаменитый город-курорт Сочи. Всё более и более снижаясь, ковёр помчался над широкой и нарядной автострадой Сочи — Мацеста. А с ковра нашим героям, оцепеневшим в ожидании теперь уже совсем близкого рокового конца, казалось, что это автострада, густо утыканная дворцами санаториев, стремительно мчится навстречу ковру-самолёту. Показался и тут же исчез красивый мост над очень глубокой и узкой долиной. Вот уже совсем близко под ковром пронеслись верхушки деревьев. Казалось, опусти с ковра руку, и ты до них сможешь дотронуться. Промелькнула под самым ковром-самолётом громада санатория имени Ворошилова. Ещё несколько мгновений, и, подняв тучу брызг, ковёр со всего ходу шлёпнулся в бассейн для плавания санатория имени Орджоникидзе». Потерпев аварию на ковре-самолёте, герои фильма летят над Сочи и падают в бассейн санатория им. Орджоникидзе. Чтобы показать этот эпизод, занимающий в фильме несколько секунд, оператор М. Шамкович двое суток снимал с самолёта панораму курорта, чтобы впоследствии отобрать самые удачные, выразительные кадры. Сам полет на ковре снимали в студии, артисты сидели втроем, а за ними экран, на котором шли кадры с уже отснятым ранее небом и самолетами. Потом там же выстроили трамплин, и ковер скатывался по этому трамплину. На экране же получилось, что Хоттабыч, Волька и Женька падают на ковре-самолёте в бассейн санатория им. Орджоникидзе. В санатории сняли и сцены, когда старик Хоттабыч с юными друзьями видят шикарный фонтан. Оказывается, до этих съемок много лет фонтан не работал и лишь по настоянию директора киногруппы его починили и запустили. Фрагмент сказки «Старик Хоттабыч»: «Ребята с наслаждением плескались в прохладных утренних волнах, когда со стороны Адлера высоко в небе послышалось далёкое гудение моторов. Поблёскивая серебристыми плоскостями, летел над морем большой пассажирский самолёт. — Э-э-эх! — мечтательно протянул Женя. — На этом бы самолёте да в Москву. — Мда-а, — согласился с ним Волька. — Очень даже неплохо было бы... И тогда, не говоря ни слова, Хоттабыч извлёк из кармана что-то очень тоненькое, беленькое, похожее на тончайшую серебряную канитель, порвал её на несколько частей, и всё трое вдруг оказались внутри самолёта, на удобных и просторных откидных креслах. Самое удивительное было то, что никто из пассажиров не обратил на них никакого внимания, словно они летели наравне с остальными с самого начала, с Адлерского аэродрома». https://sochi24.tv/gorod/news/kraeved-vla...
|
| | |
| Статья написана 29 сентября 2019 г. 20:38 |
Героическая 250-дневная оборона Севастополя 1941-1942 гг. занимает особое место в ряду решающих сражений Великой Отечественной войны. Окруженный с суши, блокированный с моря, под ударами с воздуха восемь месяцев оборонялся Севастополь. На севастопольской земле в годы Обороны сражались тысячи воинов. Авторы в своей работе остановились на истории военного корреспондента в Севастополе в годы Обороны 1941-1942 гг. Это автор всемирно известного «Старика Хоттабыча» писатель Лазарь Гинзбург (Лагин).
Лазарь Лагин родился в Витебске 22.11(4.12) 1903 г. в бедной еврейской семье, в которой было 5 детей. Лазарь был самый старший. Отец работал сплавщиком плотов; чтобы отдать мальчика учиться накопил деньги, переехал в Минск и купил лавку скобяных товаров. Лазарь закончил высшее начальное училище (начальная школа с высоким качеством образования). В то время, когда он заканчивал учитьс,я разгорелась Гражданская война. Лазарь был активным ее участником. Его принимают сразу в партию, даже не в комсомол. В Белоруссии он был основателем комсомольской организации, там же заболел туберкулезом. Затем поступил в консерваторию на вокальное отделение. Учился один год, но понял, что это не его стезя. Кстати, до конца жизни Л.И. Лагин очень любил русские романсы. В 1922 г. Л.И. Лагин начинает публиковаться в газетах. В конце 1922 г. отец перевез семью в Москву, где стал работать наборщиком, а Лазарь поступил в институт народного хозяйства им. К. Маркса (сегодня это Плехановский университет). После окончания института Лазаря призвали в армию, служил он в Ростове-на-Дону [1, с. 21]. Во время службы Л.И. Лагин писал стихи, продолжал публиковаться. После окончания службы поступил в Институт Красной профессуры. Защитил диссертацию по экономике. Вскоре перешел в сатирический журнал «Крокодил», редактором которого был М.Е. Кольцов. Кстати, М.Е. Кольцов спас Лагина от неминуемого ареста. Когда в 1937 г. к Л.И. Лагину приходили «гости» с ордером на арест, он сначала скрывался у друзей, затем по мандату Союза писателей СССР, который устроил Кольцов, уехал в творческую командировку на о. Шпицберген. Два года писатель «лепил во льдах» веселого джинна Хоттабыча и его спасителя Вольку Костылькова [4]. После возвращения Лагин работал в журнале «Пионер», тогда же стал публиковать «Старика Хоттабыча». Первая книга вышла в 1940 г. – пока еще как повесть для детей, а не как памфлет на взрослых. В 1955 г. книга вышла со всеми фрагментами; тогда же на Ленфильме режиссером Г.С. Казанцевым была снята одноименная кинолента. Книга Л.И. Лагина «Старик Хоттабыч» была переведена на 20 языков мира [7, с. 13]. Несмотря на этот успех книга удостоилась всего трех рецензий, а ее автор не получил никаких наград. На вопрос о наградах Л.И. Лагин отвечал: «О талантах людей лучше судить не по наградам, а по их отсутствию» [5, л. 23]. С первых дней войны Л.И. Лагин служил военным корреспондентом в Дунайской военной флотилии, затем участвовал в боях за Одессу. В Севастополь приехал в июле 1941 года. В Морской библиотеке г. Севастополя хранятся подшивки газет военных лет. Севастопольский писатель М.Л. Лезинский (ныне проживает в Израиле) писал: «Просматри- ПРИЧЕРНОМОРЬЕ. История, политика, культура. Выпуск VI(III). Серия Б. 2011 ______________________________________________________ ______________________________________________________ ______________________________________________________ ________________________ ~ 109 ~ ваю «Красный черноморец» за 1941-1944 годы и часто встречаю имя Л.И. Лагина. И хотя Лагин не числился в штате редакции — служил в Политуправлении флота, — но его участие в газете было более чем заметным. Автор «Старика Хоттабыча» — книга вышла за несколько лет до начала Великой Отечественной войны и была очень популярной, — был просто находкой для газеты». Далее М.Л. Лезинский продолжает: «Только за первый месяц войны, когда немцы стояли у Перекопа, я насчитал десятки его публикаций: басен, сатирических стихов, подписей к карикатурам...» [8, с. 3]. Газета «Красный Черноморец» – это будущая газета «Флаг Родины». Родилась газета в Мариуполе, когда в Севастополе не было флота; в 1927 г. газета переехала в Севастополь. Только в 1947 г. получила современное название (сейчас ее редакция находится на ул. Ленина, д. 51, в районе сквера комсомольцев). Юмористический отдел «Рында» на страницах «Красного черноморца» (в этом отделе также работали поэт Л. Длигач и сын наркома просвещения А. Луначарский) стала рабочим местом политработника Лагина. Здесь же, на страницах флотской газеты, 23 октября 1941 г. Л.И. Лагин напечатал свою первую военную сказку «Шел трепач». Только за сентябрь–октябрь 1941 г. Л.И. Лагин опубликовал во флотской газете десятки басен, фельетонов, сатирических «сказок», вселявших в сердца защитников Севастополя веру в победу, в чем он не раз убеждался, бывая на передовой. Один из популярных фельетонов, опубликованных Л.И. Лагиным во флотской газете, носил название «Санаторно-курортная справка». В нем писатель, как заправский эскулап, рекомендовал фашистам целый ряд «лечебных процедур»: «уколы (штыковые), горячие припарки (артиллерийские), свинцовые примочки из первоклассных пуль, массаж прикладом» [8, с. 4]. Зимой 1941 г., в условиях непрекращающейся бомбардировки, редакция и типография газеты перешли в выделенный для них подвал школы № 5, располагавшейся на ул. Пролетарской (ныне ул. Суворова). На первом этаже школы сделали зал заседаний на 200-300 человек и оборудовали кинозал. В ожидании налетов немецкой авиации работники газеты по очереди дежурили на крыше здания. Газету печатали вручную. Когда были перебои со светом использовали стеариновые свечи, жир с которых нередко капал на шрифт, что затрудняло работу. Для очистки шрифтов применяли нагретые утюги. Л.И. Лагин в это время возглавлял отдел газеты «Рында». В наиболее трагические дни обороны в июне 1942 г. его афоризм «С миру по нитке – Гитлеру петля» аршинными буквами был выведен на главной башне Генуэзской крепости в Балаклаве [5, л. 35] В середине июня 1942 г. Л.И. Лагин покинул Севастополь и вместе с редакцией «Красного Черноморца» отправился на Кавказ. Закончил войну Л.И. Лагин в Румынии в звании майора. В 1946 г. вышли две его книги. Одна из них – «Броненосец Анюта» – повествует о событиях последних дней севастопольской обороны. Вторая книга – «Николаевский десант» – посвящена событиям 1944 г., подвигам Героя Советского Союза В. Ходарева. В послевоенный период Лагин написал ряд заметных для своего времени памфлетов и рассказов «Патент АВ» (1947 г.), «Остров Разочарования» (1951 г.), «Атавия Проксима» (1956 г.), повести «Белокурая Бестия» (1963 г.), «Съеденный архипелаг» (1956 г.), «Майор Велл Эндъю» (1962 г., своеобразное дополнение к «Войне миров» Г.Уэллса). Последнее произведение Лагина – роман «Голубой человек» (1964 г., по мнению критиков – неудавшийся роман), герой которого из 1950-х гг. случайно совершает путешествие во времени в царскую Россию и там встречается с В.И. Лениным, принимает участие в вооруженной борьбе [3, с. 15]. У Л.И. Лагина было много афоризмов, которые не утратили своей актуальности и сегодня. Например, «Клопа танком не раздавишь», «Одни люди вносят в общее дело свою лепту, а другие – свой лепет», «Как мухомор заботой не окружай – не вырастет из него боровик». При жизни Лагин любил повторять слова: «Слава – это хорошая женщина, но она, как правило, бывает не женой, а вдовой» [5, л. 45]. ПРИЧЕРНОМОРЬЕ. История, политика, культура. Выпуск VI(III). Серия Б. 2011 ______________________________________________________ ______________________________________________________ ______________________________________________________ ________________________ ~ 110 ~ Друзей у Л.И. Лагина было много, среди них М.А. Светлов, Кукрыниксы, Ю.К. Олеша, Л.Д. Ландау, братья А.Н. и Б.Н. Стругацкие [3, с. 16]. М.Л. Лезинский вспоминал о знакомстве с писателем Л.И. Лагиным, с которым встретился через много лет после Победы в Москве [7, с. 4]. Первый разговор между ними был по телефону: « –Мне бы хотелось встретиться… – Для встречи не готов: выбрит не чисто, галстук и носки не поглажены, ботинки без шнурков! – Я из Севастополя! – С этого бы и начинали! Севастопольцы могут прийти-приехать ко мне в любое время дня и ночи…» [8, с. 4]. Встреча состоялась. И, конечно, вспоминали Севастополь, разбитые стены генуэзских башен в Балаклаве, штольни Инкермана, в которых ковалось оружие для защитников города и лечили раненых... Вспоминал старый писатель в беседе с М.Л. Лезинским и о своем довоенном творчестве [5, л. 67]. На прощанье Л.И. Лагин снял с полки книгу «Старик Хоттабыч» издания 1972 г. и надписал: «...севастопольцу и журналисту от автора этой глубоко правдивой повести. Л. Лагин. 25 июня 1974 года». Перечитал свою надпись и в скобках добавил: «На всю жизнь севастопольца» [4]. Скончался Л.И. Лагин (Гинзбург) 16 июня 1979 г. в Москве, когда ему исполнилось 75 лет. Источники и литература. 1. Бегак Б. Хоттабыч и другие // Детская литература. 1986, № 3. 246 с. 2. Гинзбург Л.И.(Лагин) Избранное. М., 1975. 197 с. 3. Графов Э. И выпустили джинна из бутылки. О жизни и творчестве писателя Лагина. Беседа с дочерью писателя Н. Лагиной. // Культура. 1993, № 49. С.12-18. 4. Лазарь Лагин [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.peoples.ru/art/literature/pros... lazar_lagin/ 5. Лезинский М. Истории, связующая нить // ГАГС. Оп. 1. Ф. Р-509. 237 л. 6. Лезинский М. Израильский дневник от 19.04.2006 г. [Электронный ресурс] // Сайт Я. Ерманка. Режим доступа: http://content.mail.ru/arch/10471/1091262.... 7. Медведев В. Беспокойный волшебник (к 70-летию Л. Лагина) // Детская литература. 1973, № 8. 123 с. 8. Сычева О. Воспоминания М. Лезинского о Л.Лагине // Крымские известия. № 185(1190). 3 октября 1996. С. 3-4. 9. Хамадан А. Севастопольцы. Записки военного корреспондента. М., 1942. 122 с. Сокращения: ГАГС – Государственный архив г. Севастополя https://chernomor-journal.ru › 14-prichernomor-2011-No-6-B-ivanova *** Л.И.ЛАГИН (1903 – 1979) В севастопольской морской библиотеке хранятся подшивки газет военных лет. Просматриваю «Красный черноморец» за 1941-1944 годы и часто встречаю имя Л.И. Лагина. И хотя Лагин не числился в штате редакции — служил в Политуправлении флота, — но его участие в газете было более чем заметным. Автор «Старика Хоттабыча» — книга вышла за несколько лет до начала Великой Отечественной войны и была очень популярной, — был просто находкой для газеты. Лазарь Лагин для своей журналистской деятельности избрал в газете юмористический отдел «Рынду». Только за первый месяц войны, когда немцы стояли у Перекопа, я насчитал десятки его публикаций: басен, сатирических стихов, подписей к карикатурам... «Рында» на страницах «Красного черноморца» стала рабочим местом политработника Лагина. Здесь же, на страницах флотской газеты, Лазарь Лагин и напечатает свою первую военную сказку «Шел трепач». Случилось это 23 октября 1941 года. Я встретился с Лагиным через много лет после Победы в Москве. И, конечно, вспоминали Севастополь, разбитые стены генуэзских башен в Балаклаве, штольни Инкермана , в которых ковалось оружие для защитников города и лечили раненых... А с книжных полок смотрели на меня бородатые Хоттабычи . Много Хоттабычей . Похожих друг на друга и не похожих: индийские и французские, испанские и норвежские, английские и индонезийские, молдавские и грузинские, армянские и таджикские, узбекские и эстонские... Седобородые и чернобородые, с выпуклыми глазами и миндалевидными.,. И в этом не было ничего удивительного: известный джинн, родившийся в России, изъяснялся на всех языках мира. С жадностью смотрю на Хоттабыча, изъясняющегося по-русски. Лагин улавливает мой взгляд, снимает с полки издание 1972 года и надписывает: «... севастопольцу и журналисту от автора этой глубоко правдивой повести. Л.Лагин . 25 июня 1974 г. » Перечитал свою надпись и в скобках добавил: «На всю жизнь севастопольца». М. Лезинский *** В честь писателя названа одна из севастопольских улиц https://indexphone.ru/post/fa5dcbc0-5e83-... 
|
|
|
облако тэгов
