Честно говоря, взял эту книгу "в нагрузку" к другим азбучным новинкам: имя автора мне ничего не говорило, название тоже, а аннотация скорее отпугивала. Знаком только переводчик: Грызунова за полную фигню как правило не берется. Ну что, не прогадал: роман доставляет — в самом лучшем смысле слова. Буду следить за автором — тем более что в "Азбуке" пару недель назад вышла и дебютная книга Пессл, "Некоторые вопросы теории катастроф".
Всего лишь кино
Мариша Пессл. Ночное кино: Роман. / Marisha Pessl. Night Film, 2013. Пер. с англ. Анастасии Грызуновой. — М.: Иностранка. Азбука-Аттикус, 2016. — 640 с. — (Большой роман). Тир. 10000. — ISBN 978-5-389-07964-9.
В 2000 году американский писатель Марк Данилевский выпустил в свет сложный и странный роман «Дом листьев», психологический хоррор, отчасти стилизованный под научную монографию о несуществующем фильме. Четырнадцать лет спустя Мариша Пессел повторила этот фокус в книге «Ночное кино»: ее триллер написан в форме журналистского расследования и снабжен обильными псевдодокументальными врезками, а сюжет строится вокруг фигуры вымышленного культового кинорежиссера. Благодаря причудам российского книгоиздания оба романа появились у нас в 2016 году, вот только «Дом листьев» издан тиражом полторы, а «Ночное кино» — десять тысяч экземпляров...
В середине нулевых Скотт Макгрэт был звездой журналистских расследований: писал об уличных бандах и кокаиновых баронах, не боялся ни копов, ни мафии, ни подсевших на измену торчков, во всем шел до конца — и неизменно оказывался победителем. Но последнее дело завело его в тупик, глухой и пыльный, подкосило, сломало карьеру. Объект расследования оказался журналисту не по зубам. Культовый создатель кинохоррора, режиссер-затворник Станислас Кордова превратил свою жизнь в черную легенду, в страшную сказку для взрослых: с конца 1970-х он не давал интервью прессе, с конца 1980-х — не сотрудничал с киностудиями, а снимал свои фильмы сам, в собственном поместье, на деньги семьи. О жизни Кордовы почти ничего не известно, связаться с режиссером невозможно, не существует ни одной его достоверной фотографии. Фильмы Кордовы прокатывают тайно, подпольно: в парижских катакомбах, в заброшенных домах, предназначенных под снос, в глухих закоулках, куда попадет только настоящий фанат-кордовит. Эти картины необратимо меняют зрителей: ходят слухи, что актеры на экране не просто исполняют роли, а страдают и умирают по-настоящему, потому их игра и пробирает до костей. Макгрэт попытался выяснить, так ли это, начал собирать информацию — но его подставили, дискредитировали, публично высмеяли и пригрозили судом. Он лишился работы, жена ушла к другому, забрав с собой маленькую дочку... И вот теперь, пять лет спустя, жизнь подкидывает крепко пьющему репортеру новый шанс. Девятнадцатилетняя дочь Кордовы, виртуозная пианистка Александра, найдена мертвой на заброшенной стройке. Предварительная версия полиции — самоубийство. Но Макгрэт уже закусил удила: докопаться до истины, вывести Станисласа Кордову на чистую воду для него теперь дело принципа...
Если читать эти романы один за другим, с небольшим перерывом, «Ночное кино» выглядит очевидным «ответом Марку Данилевски» — с иным сюжетом, другим темпом и ритмом, но со множеством внутренних параллелей и аллюзий. На первый взгляд роман «Дом листьев» совсем другой: неспешный, бесформенный, распадающийся на фрагменты. Основное действие происходит в уединенном загородном доме, где живет одна-единственная семья, в скромном коттедже, вместившем целую вселенную. Но при этом оба автора искусно работают с материей кинохоррора — и оба имитируют в своих книгах подлинный документ. «Дом листьев» с его избыточностью, лабиринтом сносок и шрифтовыми изысками надо разгадывать — медленно, со вкусом, как романы-кроссворды Милорада Павича. «Ночное кино» написано по всем правилам триллера и несмотря на солидный объем безболезненно глотается за одну ночь. Скотт Макгрэт и пара молодых людей, прибившихся к нему по ходу расследования, проникают то в закрытый BDSM-клуб, где кокаин раздают как чипсы, то в психиатрическую лечебницу для привилегированных клиентов, то в пафосный отель, то в магазин магических артефактов, то в уединенное поместье «Гребень», ставшее обителью адептов изуверского культа. Действие разворачивается стремительно, повороты сюжета непредсказуемы, а дополнительные материалы, раскиданные по тексту (скриншоты сайтов, распечатки чеков, выписки из уголовных дел, фотографии, микрофиши) выглядят именно дополнительными материалами. Пожалуй, единственное исключение — страница, целиком залитая черной краской, графический элемент, подчеркивающий помрачение рассудка главного героя.
Однако роман Мариши Пессл тоже непрост. «Ночное кино» в виртуозном переводе Анастасии Грызуновой переполнено отсылками к классическим фильмам о страшном, уродливом, запретном, от картин Хичкока до работ Полански, от Линча до Кроненберга, от «Пилы» до «Куба» — дополнительный бонус для синефилов, знатоков и ценителей «темных жанров». К безусловным достоинствам романа стоит добавить и то, что ужас с иронией идут тут рука об руку: вторжение на исконную территорию кинохоррора язвительного скептика Скотта Макгрэта, не верящего ни в сон, ни в чох, ни в вороний грай, создает любопытный стереоскопический эффект.
Дебютная книга Марка Данилевского, выпущенная на рубеже веков, стала культовой среди студентов колледжей, молодых американских интеллектуалов, и создала автору репутацию «нового Пинчона». «Ночное кино» Мариши Пессл куда демократичнее: это роман для поклонников «литературы ужасов» и неонуара с потрепанным жизнью, циничным, но обаятельным персонажем в главной роли — и для любителей сенсационных разоблачений, для тех, кто смакует пикантные подробности из жизни голливудских знаменитостей. Впрочем, автору хватает иронии, чтобы отрефлексировать и обыграть нездоровый интерес публики к «скандалам в благородных семействах». Возможно, финал смутит и приведет в недоумение любителей традиционных триллеров — но если присмотреться, именно к такой развязке Пессл готовит читателя на протяжении всего романа. Помните, читая эту книгу важно не забывать любимую фразу Альфреда Хичкока: «Это всего лишь кино». С одной существенной поправкой: это кино — ночное.
Одна из немногих биографий англо-американских фантастов, изданных в России настоящим большим тиражом. Чаще такие книги выходят в малотиражках и распространяются подпольно.
Гарри — герой галактики
Гарри Гаррисон. Гаррисон! Гаррисон!: Автобиография, повесть, сценарий. / Harry Harrison. Harry Harrison! Harry Harrison!: A Memoir, 2014. Пер. с англ. Геннадия Корчагина, Дмитрия Могилевцева, Нияза Абдуллина. — СПб.: Азбука. М.: Азбука-Аттикус, 2016. — 416 с. — (Звёзды мировой фантастики). Тир. 3000. — ISBN 978-5-389-10644-4.
В новый сборник Гарри Гаррисона, впервые опубликованный в России, вошло две небольших повести и автобиография, которая и дала книге название. Что вполне логично, поскольку именно эта вещь служит главным блюдом на праздничном столе, накрытом для поклонников писателя.
Чем разнообразнее и насыщеннее жизнь человека, тем интереснее читать его биографию — и тем сложнее ее писать. Автобиография «Гаррисон! Гаррисон!» по объему не уступает иным романам автора, и все же выглядит незавершенной, местами сумбурной. И дело не в том, что писатель взялся за эту книгу незадолго до кончины, когда силы уже оставили его. Виной всему цепкая память, острый интерес к жизни, неимоверное количество событий, в которых довелось поучаствовать Гарри Гаррисону, неординарных людей, с которыми он имел дело — и страстное желание сказать обо всем сразу. Желание, надо признать, вполне понятное. Создатель Стальной Крысы прожил запредельно насыщенную жизнь: служил в армии (где навсегда проникся отвращением к муштре), колесил по миру, поддерживал доверительные отношения со многими фантастами «золотого века» (за исключением, пожалуй, Роберта Хайнлайна) — и работал, работал, работал как одержимый. Он рисовал комиксы и обложки, писал душещипательные «жизненные истории» и «письма в редакцию» для таблоидов, составлял антологии, редактировал журналы, организовывал конвенты (в том числе «Ворлдкон»), читал лекции в колледжах, присутствовал при съемках фильма по роману «Подвиньтесь! Подвиньтесь!» — и коллекционировал забавные и поучительные истории, связанные с каждым из этих эпизодов. Такие наблюдения составляют значительную часть книги «Гаррисон! Гаррисон!» — и мы можем только гадать, сколько всего осталось за кадром.
Российские переводчики и издатели 1990-х страстно любили фантастику Гарри Гаррисона — за простоту, доходчивость, отсутствие двусмысленностей и подтекстов. Да и расходились его книги со свистом, сотнями тысяч экземпляров. Надо проявить изрядную наблюдательность, чтобы опознать в авторе этих текстов интеллектуала и эрудита. Гарри Гаррисон в буквальном смысле вырос на иностранных фильмах с субтитрами, без закадрового перевода (включая ленты Эйзенштейна и Жака Кокто), читал «Кандида» и «Приключения бравого солдата Швейка» (многие ли американцы могут этим похвастаться?), владел полудюжиной языков (включая эсперанто), полжизни провел в Европе (и несколько лет в Латинской Америке). Вместе с Брайаном Олдиссом стал одним из основателей «SF Horizons», «первого серьезного критического журнала в области НФ для умных рецензий, обзоров и прочих статей с фантастическим уклоном». Дружил с Энтони Бёрджессом и Кингсли Эмисом. Впервые опубликовал в США ряд рассказов Борхеса. И это не говоря о том, что сатирический роман Гаррисона «Билли — герой галактики» впервые увидел свет на страницах легендарного журнала Майкла Муркока «New Words», главного рупора англо-американской «новой волны».
Умница, острослов, настоящий профессионал, никогда не подводивший издателей, Гаррисон фигура в чем-то трагическая — и уж точно неоднозначная. Вечное безденежье часто вынуждало его браться за поденщину, но в любой работе он искренне старался найти что-то интересное, и порой увлекался не на шутку. «Единственное, чего я тогда не делал за деньги, — признается он в мемуарах, — это не писал порнухи. Не присоединился к Сильвербергу, Молзбергу и прочим авторам, которые этим не брезговали. Я, вообще-то, тоже не брезговал — просто не мог писать достаточно быстро». Как знать, если бы не это увлечение второстепенным, мир, возможно, получил бы сатирика масштаба Курта Воннегута или Дугласа Адамса.
Книга «Гаррисон! Гаррисон!» и сама по себе в некотором смысле уникальна. Это первая автобиография англо-американского фантаста, официально изданная на русском языке — хотя на западе таких произведений написано уйма. Кое-что ходит по рукам и в России: например, «Ретроспектива будущего» Фредерика Пола и «Чудеса жизни» Джеймса Балларда в самиздатовских переводах. Но хотелось бы увидеть и другие такие книги: автобиографии помогают уточнить контекст, а то и радикально пересмотреть отношение к творчеству автора. Многое зависит от успешности первого опыта — так что пожелаю-ка сборнику «Гаррисон! Гаррисон!» бешенной популярности и многочисленных допечаток. Вдруг да и сдвинется наконец с места этот неподъемный для наших издателей камень?
Трудно определить, кому эта книга адресована в первую очередь: поклонникам творчества Гарри Гаррисона или тем, кто всерьез интересуется историей англо-американской фантастики. Зато можно гарантировать, что и те, и другие найдут на ее страницах немало подробностей, проливающих свет на личность автора и на процессы, в которых он принимал активное участие.
Как и Келли Линк, Джонатан Кэрролл не вписывается в общепринятые литературные форматы. За что и ценю. Правда, пишет он в основном романы. Но тем любопытнее сборник рассказов, написанных автором на протяжении практически всей литературной карьеры.
Сладость мелких подробностей
Джонатан Кэрролл. Замужем за облаком: Рассказы. / Пер. с англ. М.Кононова, В.Дорогокупли. — СПб.: Азбука. М.: Азбука-Аттикус, 2015. — 544 с. — (The Big Book). Тир. 3000. — ISBN 978-5-389-07638-9.
Рассказы Джонатана Кэрролла печатались в антологиях фэнтези и хоррора, сентиментальной и романтической прозы. Критики сравнивали эти произведения с текстами Итало Кальвино и Франца Кафки, Германа Гессе и Ричарда Баха, Стивена Кинга и Достоевского. Но, разумеется, на самом деле Джонатан Кэрролл похож только на одного писателя — Джонатана Кэрролла, единственного и неповторимого.
Подзаголовок «полное собрание рассказов», вынесенный на обложку этой книги, не вполне соответствует действительности. «Замужем за облаком» — первое русское издание ретроспективного сборника «The Woman Who Married a Cloud: Collected Stories», вышедшего на языке оригинала в 2012 году. Около десятка эссе и рассказов Кэрролла в подборку не попали — в том числе вся его «малая проза» семидесятых. Но это так, справочная информация. Главную свою функцию книга выполняет исправно: дает предельно четкое представление о любимых темах, повествовательных стратегиях и литературных приемах Джонатана Кэрролла, более известного отечественным читателям в амплуа романиста.
Тезис может показаться спорным, но автору, далекому от фантастики, фантазируется легче и непринужденней, чем его коллегам, хорошо знакомым с общепринятыми конвенциями и неписанными законами SF&F. Даже тот, кто сознательно борется с жанровыми клише, революционно их переосмысливает или иронически обыгрывает, неизбежно испытывает влияние канона: могучие гравитационные силы сковывают его полет, не дают вырваться из плоскости эклиптики. Джонатан Кэрролл, фантаст, далекий от фантастики, обладатель богатого, изысканного, эксцентричного, порой почти болезненного воображения, от жанрового влияния свободен — как внесистемное небесное тело, стремительно несущееся по своей непредсказуемой орбите. Кому еще придет в голову задуматься о тонкостях внутреннего распорядка конторы, возвращающей клиентам забытые, подавленные, вытесненные воспоминания (рассказ «Пареная репа»)? Или о том, что происходит со «вчерашним я», когда мы завершаем очередной жизненный этап («На свою голову»)? Кто готов рассказать историю нашего современника, ставшего денежным знаком, чтобы лучше разобраться в работе финансовой системы («Медведю в пасть»)? А о девочке-заике, мечтающей стать роковой женщиной настолько, что рядом с ней возникает фантом, который пытается соблазнить героя-повествователя («Паническая рука»)? И таких сюжетов в этой книге почти четыре десятка. Но придумать коллизию полдела, надо еще и рассказать о ней так, чтобы история заиграла всеми красками. Для этого у Дж.Кэрролла есть целый набор инструментов. «Дьявол в подробностях, но и Бог тоже» — афоризм банальный, но стиль писателя характеризует точно. Вселенная Кэрролла целиком состоит из мелких деталей, незначительных подробностей, банальных вещей, каждая из которых сама по себе вроде бы ничего не значит — но стоит потянуть за ниточку, и откроются бездны. Пара сережек, беглый карандашный набросок, татуировка на руке, безвкусная бейсболка из китайского магазинчика, бумаги, потерянные при переезде и вдруг нашедшиеся среди старого хлама... За каждой деталью — судьба, в каждой мелочи — частица бога. Того же принципа автор придерживается в отношении к людям. Кэрролл любит писать от первого лица, часто делает героинями женщин (а один раз — гея), его персонажи нередко обладают сверхспособностями, но ни об одном из них нельзя сказать с первых же строк: о, смотрите, перед нами выдающийся человек! Американские и европейские «маленькие люди» интересуют писателя сильнее, чем прославленные ученые, политики или поп-звезды. Если смысл Жизни, Вселенной и Всего Остального — в деталях, то домохозяйка из Канзаса или школьный учитель из Вены куда ближе к пониманию главной истины, чем брутальный «супергерой в трико». Собственно, об этом Кэрролл говорит почти прямым текстом в рассказах «Ого-город» и «Горечь мелких подробностей».
Еще одно важное свойство прозы, собранной под этой обложкой — минимализм. Каждый второй рассказ из антологии мог бы стать завязкой объемистого романа, но автор останавливается ровно на том месте, с которого должно начаться основное действие. Фигуры расставлены, направление атаки определено, но исход игры остается за кадром. Можно принять такой финт за проявление интеллектуального снобизма, но мне кажется, это скорее знак уважения: читатель Джонатана Кэрролла достаточно искушен, чтобы самостоятельно сложить два и два и мысленно достроить конструкцию. Для этого совсем не обязательно разжевывать каждый нюанс на сотнях страниц или громоздить Пизанскую башню приключений. На самом деле многим профессиональным фантастам стоило поучиться у Кэрролла: вовремя прервались — глядишь, за умных бы сошли.
Прекрасный пример того, какой результат может дать нешаблонное мышление в сочетании с несомненным литературным талантом. Увы, рецепт работает только при наличии обеих составляющих и потому подойдет далеко не каждому беллетристу.
облако тэгов
Правда, пишет он в основном романы. Но тем любопытнее сборник рассказов, написанных автором на протяжении практически всей литературной карьеры.