И снова с вами рубрика "о нас пишут". Мария Лебедева в онлайн-журнале "Прочтение" — о книге «Hyperfiction»Марии Галиной:
Внутри больше, чем снаружи
«Hyperfiction» открывает серию «Лезвие бритвы», посвященную исследованию различных аспектов фантастики. Это сборник эссе Марии Галиной, выходивших в авторской колонке «Нового мира» с 2010 по 2018 годы, ее цикл «Hyperfiction» получил Международную премию имени Аркадия и Бориса Стругацких. Вампирские романы Пелевина, артурианские легенды в обработке Сингрид Унсет, Мервин Пик, Анна Старобинец, придуманные фантастами слова — кто бы или что бы ни было взято за отправную точку, рассказ в любом случае будет отвечать логике «гиперфикшн» — не как жанра, а как некоего сверхповествования: так, открыв дверь телефонной будки, обнаруживаешь себя внутри ТАРДИС.
Неважно, хорошо ли помнит читатель свои школьные или студенческие годы: эссе похожи на те лекции, которые никто никогда не прогуливал. Важным становится даже не сам предмет, а ход мыслей, приводящей, скажем, от рассуждений о гене магии к истории «альтернативной литературы», и оттуда, наконец, — к «Гарри Поттеру и методам рационального мышления» Юдковски. Эти лабиринты, однако, всегда точно выверены: Мария Галина не тратит слов попусту, не упивается собственным всезнанием, но препарирует произведение, погружает в культурный контекст и увлеченно наблюдает за этими опытами.
Говоря об одном и том же, она пользуется совершенно разными инструментами — и наравне с серьезной терминологией и нацеленными на проницательного читателя отсылками будет пассаж о том, что Средневековье представляется нам либо как «ужас-ужас», либо как «восторг-восторг». Отсюда же — и желание реабилитировать массовую культуру, не отвечающую на индивидуальный запрос, а чутко улавливающую потребности коллективного бессознательного. Нет и разницы между книгами, написанными вчера или до нашей эры. С одинаковым воодушевлением Галина говорит (этот глагол подходит здесь больше, чем «пишет») о цикле Джорджа Р. Р. Мартина — и об «Илиаде», причем не противопоставляя, а сопоставляя. Тысячи лет неизменна тяга читателя к противоборству добра и зла, ломаемая и у Гомера, и в «Песни льда и огня» — и оттого мартиновский текст оказывается не столько новаторским, сколько архаичным:
цитата
В «Илиаде», скажем, судьба героя не зависит от того, «правильно» или «неправильно» он поступает: бедняга Гектор гораздо симпатичнее склочного и надутого супермена Ахилла. Елена, баба, честно говоря, паршивая и абсолютно аморальная, умудряется постоянно выходить сухой из воды, как ей, лебединой дщери, и положено.
«Паршивая баба» и «лебединая дщерь» — характеристики не взаимоисключающие, но по окраске явно противоположные — рисуют придавленную штампом «прекраснейшей из женщин» Елену Троянскую объемной, живой фигурой. Все как в жизни, только понятнее.
цитата
Картину мира среднего человека никоим образом нельзя назвать научной. Эта его картина пестролоскутна и безумно противоречива. И вот тут как раз вступает в силу примиряющая и психотерапевтическая роль литературы, поскольку, какую бы сложную, в причудливых завитушках, картину мира она ни транслировала, она все равно по отношению к настоящей будет упрощенной.
Искусство, по мнению Галиной, неизбежно проходит через призму сознания творца и упрощает картину мира.
Следуя не столько логике «все новое — хорошо забытое старое», сколько желанию разобраться, почему это новое вдруг органично влилось в нашу повседневность, Галина делает вывод, что архаичен не только Мартин, возвращением к истокам оказываются при ближайшем рассмотрении и новые технологии.
цитата
Естественное для средневекового или хотя бы просто деревенского человека психосоциальное состояние — когда все «твои» находятся на расстоянии громкого окрика или, в крайнем случае, ситуации «сбегай к батьке в поле, отнеси обед и скажи, чтобы по дороге заглянул к деду». Ситуация разрозненности была чудовищно неестественной, но мы и не догадывались об этом, пока не получили в руки мобильники. Уже та скорость, с которой они вросли в нашу культуру, говорит, что состояние человека с мобилой ближе к натуральному порядку вещей, чем состояние человека без мобилы, понятия не имеющего, где сейчас находятся и что делают его близкие.
Так, прижившееся неестественное (оно же — фантастическое) или кажущееся таковым становится неожиданным способом адаптации к повседневности, с которой человечество за всю историю так и не свыклось: фантастика, как искусно сотворенный протез, восполняет непривычную пустоту.
Внезапно нашел на сайте "Прочтение" подборку своих старых рецензий пяти-шестилетней давности — спасибо darkseed за наводящий вопрос. У сайта "FANтастика", который возник после закрытия журнала "FANтастика", была договоренность с "Прочтением" о размещении у них наших материалов — о которой я давно позабыл, если честно. Нашего интернет-издания давно нет, ссылка ведет в магазин ffan.ru, а у "Прочтения" кое-что сохранилось. Трогательно. Перечитал некоторые рецензии — не то чтобы с удовольствием, но по крайней мере с интересом. Вот, например, о "Пандемонии" Дэрила Грегори, книге, как мне кажется, вполне симпатичной, но в России недооцененной.
Демоны и архетипы
Дэрил Грегори. Пандемоний: Роман. / Daryl Gregory. Pandemonium, 2008. Пер. с англ. А.Бушуева и Т.Бушуевой. — М.: АСТ. Астрель. Владимир: ВКТ, 2011. — 384 с. — (Сны разума). Тир. 4000. — ISBN 978-5-17-065600-4. ISBN 978-5-271-32709-4. ISBN 978-5-226-03311-5.
Североамериканская культура, культура пионеров и трапперов, биржевых спекулянтов и изобретателей-самоучек, чрезвычайно мобильна и оперативно отвечает на любой вызов. Ввели сухой закон — бутлегерство тут же стало общенациональным видом спорта, а мафия подмяла под себя полстраны. Чернокожее меньшинство грозит новой гражданской войной — практика политкорректности немедленно обретает гипертрофированные, анекдотические формы, но социальный взрыв предотвращен. И так далее, и тому подобное, по всему фронту. Любая проблема решается быстро, решительно, максимально эффективным способом — и плевать на условности, дело надо делать! То же и с психоанализом и теорией «коллективного бессознательного»: пока консервативная Европа начала XX столетия захлебывалась в нервозах и психозах, никак не желая принять скандальные измышления Фрейда и Юнга, австрийская парочка обзавелась многочисленной восторженной паствой в США. Современные специалисты давно камня на камне не оставили от классического психоанализа — но приемы, которые использовали Фрейд и Юнг на своих дорогостоящих сеансах, давали зримый результат, а это главное.
В мире, который описывает Дэрил Грегори, лучшим подтверждением существования «коллективного бессознательного» стала эпидемия одержимости, охватившая в двадцатом веке США (а, возможно, и весь мир — происходящее за пределами Северной Америки автора, как истинного патриота, колышет мало: «за МКАДом жизни нет!»). Галерея портретов «юнгианских демонов», пожалуй, самое мощная составляющая «Пандемония». Джонни Дымовая Труба, король железных дорог, знающий, как разогнать до максимума любой локомотив, но при этом не слишком заботящийся о безопасности состава. Толстяк, для которого в каждом американском кафе, вплоть до самых задрипаных, готово специальное желтое кресло. Правдолюб с парой пистолетов, сурово карающий лжецов. Художник, творящий свои произведения из любых материалов, попавшихся под руку. Ангелочек, вселяющийся исключительно в милых девочек с длинными белокурыми волосами и несущий смерть-избавительницу неизлечимо больным. Сластолюбивый Дудочник. Капитан Америка и Марвел Бой, неуязвимые для пуль, сражающиеся за идеалы демократии и американский образ жизни во всем мире... Встречаются и более специализированные персонажи: например, ВАЛИС, воплощенный «чистый разум», двадцать с лишним лет поддерживающий жизнь в теле писателя Филипа Дика, или Шугарат, лавкрафтианское подводное чудовище, дающее о себе знать только в поселке Гармония-Лейк на берегу одноименного озера.
Америка встретила нашествие демонов, как и следовало ожидать, сдержанно и деловито. Ничем не примечательный пассажир в аэропорте начинает вдруг, как безумный, выкладывать пейзаж из попкорна и битого стекла? Без паники! В него вселился Художник: отойди в сторону, не мешай, и все обойдется. В зал суда вошел человек в черном плаще и с двумя пистолетами? Это Правдолюб явился по чью-то душу — беги со всех ног, чтоб случайно не угодить под раздачу! Ученые-юнгианцы кропотливо исследуют феномен одержимости и проводят научные конференции, священники-экзорцисты разрабатывают способы изгнания демонов, фанатики-сектанты (вроде членов «Лиги людей», считающих роман Ван Вогта «Слэн» пророческим откровением) выдумывают параноидальные теории заговора, демонополонники-любители развлекаются на «ДемониКоне»... Одно плохо: все это помогает смягчить последствия одержимости — но не остановить демонов. Самая масштабная кампания против порождений бессознательного, затеянная президентом Никсоном, закончилась позорным провалом — так же, как в нашей истории «охота на ведьм». «Архетип — это фигура, демон, человек или процесс, который постоянно повторяется в истории человечества», — писал альтернативный Карл Юнг. Ну и как прикажите бороться с архетипами? Человеку рациональному остается только расслабиться — и попытаться получить удовольствие.
Дэлакорт Пирс, дизайнер-неудачник, в детстве переживший одержимость Хеллионом, обожающим играть роль малолетнего безобразника, расслабиться никак не может. Что-то гложет его изнутри, не дает жить нормальной жизнью среднего американца. После автомобильной аварии возвращаются голоса, замолчавшие было много лет назад после сеансов у психолога, Дэл начинает ходить во сне, его выгоняют с работы, он попадает в психушку... Чем дальше, тем хуже, выхода нет: единственное, что может сделать главный герой, это вернуться в город детства и докопаться до глубинных истоков своей травмы. Вот только поможет ли ему это — большой вопрос...
Выход «Пандемония» в серии «Сны разума», изначально заточенной под «твердую» SF («Ложная слепота» П.Уоттса, «Спин» Р.Уилсона, «Счет по головам» Д.Марусека и т.д.) — событие довольно неожиданное. В 2009 году роман Дэрила Грегори был отмечен мемориальной премией Уильяма Крофорда, которая присуждается за лучшую дебютную книгу в жанре фэнтези, но, честно говоря, от историй с эльфами и орками он так же далек, как и от классической НФ — от Земли до Туманности Конская Голова ближе. Звездочка, однако, хоть и не первой величины, но достаточно яркая, наблюдаемая невооруженным глазом. И, кстати, серия с названием «Сны разума» для «Пандемония» подходит как нельзя лучше.
облако тэгов
