облако тэгов
Наконец подержал в руках недавно вышедшую антологию «Тёмная сторона города», которую составляли мы с Виктором Точиновым. Полистал, перечитал -- очень неплохо получилось (да, конечно, я предвзят). Несколько просто отличных текстов, остальные просто хорошие и очень хорошие. Жаль только, бумага подкачала: при объеме 512 страниц выглядит вдвое тоньше, чем «Конец света с вариациями», где 544 страницы. Ну и верстка у "Эксмо" -- как обычно. Мое послесловие венчает колонтитул "Святослав Логинов. Золушка-New". Зато названия рассказов никто не перепутал, что уже радует.
Ну а пока поделюсь тем самым послесловием. Читайте спокойно: спойлеров нет!
Но какими бы разными ни были все эти тексты, каждый из них рано или поздно заставит вспомнить одно слово, ласкающее слух знатока и ценителя.
И слово это — «нуар».
Нуар — одно из самых противоречивых явлений в современной европейской культуре. Достаточно сказать, что главные «нуарные» книги и «нуарные» фильмы были написаны и сняты американцами в двадцатых-сороковых годах минувшего века, однако появлению этого термина мы обязаны французскому кинокритику Нино Франку, запустившему его в оборот в 1946-м.
Споры о том, что такое нуар и какие черты его характеризуют, не затихают по сей день. Неясно даже, стиль это или жанр — киноведы и литературные критики десятилетиями ломают копья в бесплодной схватке. Скажем проще: нуар — это криминальные истории Дэшила Хэммета и Рэймонда Чандлера, фильмы «Тень сомнения» Альфреда Хичкока и «Незнакомец на третьем этаже» Бориса Ингстера, эталоном же жанра считается «Мальтийский сокол» Джона Хьюстона. Да-да, тот самый, где одну из главных своих ролей сыграл легендарный Хамфри Богарт.
А еще нуар это атмосфера: сумрачный город, расчерченный резкими тенями, немногословные, как у «папы Хэма», мужчины в мягких шляпах, скрывающие душевные раны и чувство вины под маской напускного мачизма, смертельно опасные женщины в мехах и брильянтах. Атмосфера зыбкости, ненадежности окружающего мира, в котором нельзя доверять никому, даже самому себе. Городские джунгли, населенные хищниками всех пород, где добро и зло — понятия субъективные, а герой отличается от злодея только тем, что в душе его время от времени просыпается (и начинает шумно ворочаться, как медведь в берлоге) нечто человеческое.
Разумеется, нуар, запустивший свои щупальца во все массовые жанры, давно и тесно породнился с фантастикой. К нуару относят фильм Ридли Скотта «Бегущий по лезвию» и роман Филипа Дика «Мечтают ли андроиды об электроовцах?», положенный в основу сценария, «Темный город» Алекса Пройяса, сознательно снятый в этой стилистике, киноработы Тима Бёртона, в том числе «Сонную Лощину» и «Бэтмена». Особенно чувствительны к этой эстетике авторы «графических романов». Несомненный нуар — «Sin City», «Город грехов» Фрэнка Миллера, прославленный экранизациями Роберта Родригеса и Квентина Тарантино. В 2009-2010 годах один из гигантов комикс-индустрии, компания «Marvel», даже запустил цикл «Marvel Noir», где в соответствующих традициях переосмыслялись судьбы популярных супергероев: Человека-Паука, Сорвиголовы, Карателя, Людей Икс и Железного Человека. Представляете: тридцатые годы, Великая депрессия, сухой закон, гангстеры с «томпсонами» наперевес, продажные копы, и посреди этого ретротриллера — Люди Икс во всей своей красе... Нуарную атмосферу старательно воссоздают писатели-фантасты Джордж Алек Эффинджер в трилогии о Мариде Одране («Когда под ногами бездна», «Огонь на солнце», «Поцелуй изгнания»), Джонатан Леттем в «Пистолете с музыкой», Ричард Морган в цикле о Такеси Коваче («Видоизмененный углерод», «Сломанные ангелы», «Разбуженные фурии») и многие другие. Да что там, сам Уильям Гибсон, «киберпанк номер один», не раз признавался в интервью, что написал «Нейроманта» во многом под влиянием Дешила Хэммета и Реймонда Чандлера.
Что ж, при смешении стилей часто рождаются самые яркие, самые выразительные произведения, взявшие все лучшее от своих прародителей. Но в то же время размытие границ— это начало конца любого жанра. Заимствуя для своих целей отдельные повествовательные приемы, растаскивая по теплым норкам детали сложного механизма, писатели постепенно разрушают целостность структуры. Явление, в общем, распространенное: это произошло в двадцатом веке с классическим романом, это буквально на наших глазах случилось с киберпанком, только-только появившимся из пеленок... В чистом, первозданном виде ни того, ни другого жанра больше не существует — вот вам результат.
По сути дела, та же судьба постигла и нуар. Стоило Нино Франку назвать демона по имени, и тот угодил в ловушку. Нынче нуар растащен на цитаты, тонким слоем размазан по самым разным жанрам, от хоррора до мелодрамы. Обращение к «чистому нуару» возможно только в рамках постмодернистской игры — как в романе «Поймать незнакомку» Елены Хаецкой и Тараса Витковского, например.
Впрочем, это не повод печалиться. Да, «классический нуар» истаял, расточился, как дым, — но при этом напитал литературу и кинематограф новыми оттенками и обертонами, мотивами и образами. Не самая плачевная судьба, особенно если вспомнить о множестве других новаторских направлений, сгинувших без следа.
(С) Василий Владимирский, 02.09.2013
И вместо постскриптума: боюсь, на ближайшее время это последняя антология, которую я готовлю для "Эксмо". По коммерческим причинам. "Ничего личного, только бизнес" (с). Но, к счастью, есть другие издательства, как говорил товарищ Дивов.
