Литературоведы атакуют! К коллективу из двух кандидатов филологических наук (мастерам Дмитрию Вересову и Алану Кубатиеву) на литсеминаре Петербургской фантастической ассамблеи присоединился доктор тех же самых наук Андрей Степанов.
Обещанный в этом году цикл теоретических лекций на семинаре Петербургской фантастической ассамблеи прочтет Андрей Дмитриевич Степанов, петербургский писатель и переводчик, литературовед, доктор филологических наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета. Андрей Степанов – один из ведущих исследователей творчества Антона Павловича Чехова, специалист по истории русской литературы, объехавший с лекциями весь мир, от Южной Кореи до США и Германии. В 2011 году он стал обладателем премии имени Н.В. Гоголя Союза писателей Санкт-Петербурга за авантюрно-приключенческий роман «Эликсир князя Собакина», написанный в соавторстве с Ольгой Лукас, а в 2011 и 2014 годах входил в большое жюри одной из главных литературных премий России «Национальный бестселлер». Какие бывают типы композиции, чем фабула отличается от сюжета, как избежать смешных и обидных стилистических ошибок, что такое тропы и как с ними работать прозаику – все, что вы хотели знать о теории литературы, но боялись спросить!
Подробнее об Андрее Дмитриевиче Степанове — здесь.
Напоминаем, что рукописи на семинар принимаются до 20 марта 2017 года по электронному адресу seminar@fantassemblee.ru.
Поспешите, дедлайн приближается!
Распространение информации всячески приветствуется!
Завтра, 28 февраля, в Петербурге, в Музее Анны Ахматовой (в Фонтанном доме), в рамках проекта "Маршруты современной литературы: варианты навигации" пройдет дискуссия о литературной критике. Планирую участвовать. Начало — в 18.30. Модерируют Светлана Друговейко-Должанская и Мария Черняк.
цитата
Анонс: Какую роль в современном литературном пространстве играет критика? Можно ли к словам Бориса Пастернака о том, что «большая литература существует только в сотрудничестве с большим читателем», добавить еще и то, что большая литература существует и в активном сотрудничестве с «большой критикой»? Какова роль критики в построении будущей истории литературы? Может ли критик формировать литературное пространство?
Давно не вспоминал о классике. В честь 23 февраля — рецензия на переиздание моего любимого романа Орсона Скотта Карда, написанная для онлайн-журнала "Питерbook" в 2014 году.
Искупление Эндрю Виггина
Орсон Скотт Кард. Говорящий от Имени Мертвых: Роман. / Orson Scott Card. Speaker for the Dead, 1986. Пер. с англ. Е.Михайлик. — СПб.: Азбука. М.: Азбука-Аттикус, 2014. — 416 с. — (Пятая волна). 5000 экз. — ISBN 978-5-389-06582-6.
Роман Орсона Скотта Карда «Говорящий от Имени Мертвых» переиздан в России после одиннадцатилетнего перерыва — и удивительно своевременно. Да что там: это одна из тех книг, что не теряют актуальности очень долго. Гимн пониманию и ода искуплению, история необратимых потерь и неожиданных обретений. Подходят к концу трехтысячелетние скитания Эндрю Виггина, Эндера-Убийцы, в подростковом возрасте истребившего разумную расу жукеров. За это время он успел стать основателем гуманистического учения Говорящих от Имени Мертвых, без малого новой мировой религии. Но для окончательного превращения в Мессию судьба должна была занести его на захолустную планету Лузитания, где человеческая колония соседствует с народом свинксов — второй разумной инопланетной расой, открытой человечеством за все время его существования...
Как и «Игра Эндера», первый роман цикла, «Говорящий от Имени Мертвых» пронизан христианской символикой. Самопожертвование и возрождение к новой жизни, искупление и жертвоприношение — было бы странно, если бы Орсон Скотт Кард, мормонский проповедник с солидным стажем, от всего этого отказался. Более того, церковь с самого начала играет важнейшую роль в истории Эндрю Виннигана, третьего ребенка в семье. Если перенаселенный мир «Игры Эндера» подчеркнуто атеистичен, а верующие вынуждены скрыть свою принадлежность к какой-либо конфессии, то в «Говорящем...» вера — основа единства человечества. Лютеране, кальвинисты, католики, мусульмане, синтоисты продолжают теологические споры на каждом из Ста Миров, заселенных людьми. Эндер — и Кард — подчеркнуто нейтральны, что не мешает автору провести аналогию между церковью во всем ее консерватизме и человеческим скелетом: кости кажутся чем-то жестким, окаменевшим, неспособным к развитию — но именно они удерживают нашу плоть, придают ей форму.
На страницах этой книги блестящий стратег Эндер преподносит читателям несколько чрезвычайно полезных — с практической точки зрения — уроков поведения в конфликтных, взрывоопасных ситуациях. Судить непредвзято. С каждым говорить на понятном ему языке. Не спешить с выводами — и не принимать решения, соблазняющие своей простотой. Пытаться понять мотивы чужих поступков, взглянуть на происходящее глазами оппонента. Прощать человеческие слабости. Всегда иметь наготове встречное предложение. Ничего сверхъестественного, более того — ничего нового: по большому счету, это азы ремесла переговорщика. Но почему же эти азы даются большинству из нас с таким трудом?..
Автор не скрывает, что «Говорящий...» по сути проповедь — только не конфессиональная, а гуманистическая. И тут хороши все средства, способные донести послание до сердца паствы, заставить услышать и задуматься. Орсону Скотту Карду, мягко говоря, не чужд мелодраматизм. В «Говорящем...» он не стесняется «давить на чувства» и часто балансирует на грани мексиканской «мыльной оперы» — или, скорее, португальской, учитывая контекст: именно этнические португальцы-католики составляют большинство колонистов Луизитании. Но это работает — смешон был бы тот проповедник, что пытается обращаться к слушателям на языке Набокова или Джойса.
«Говорящий от Имени Мертвых», как любая НАСТОЯЩАЯ книга — вещь многослойная и многозначная. И многозадачная, добавлю в рифму. Писать об этом романе можно километрами. Например, о том, как ненавязчиво подводит нас автор к мысли о неразрывной связи между микрокосмом и макрокосмом. Противоречия и непонимание в небольшой общине, в одной семье, раздрай в отдельно взятой голове может стоить жизни целой цивилизации. И наоборот: один человек, деятельно ищущий искупления, способен остановить лавину, которая готова погрести под собой всю планету.
И все же главное, мне кажется, Орсон Скотт Кард сумел выразить в одном коротком диалоге. Буквально в двух фразах:
«— Когда по-настоящему хорошо знаешь кого-то, уже не можешь ненавидеть его.
— А может быть, наоборот — нельзя узнать другого прежде, чем перестанешь его ненавидеть?»
По кинотеатрам не хожу, это категорически не мой вид досуга, но киноведов читаю часто и с удовольствием. Увлекательно пишут. Например, Александр Павлов — слежу за его творчеством с неослабевающим вниманием, ага.
Использовать эпитет «культовый» в рецензиях на новые книги и фильмы давно считается дурным тоном: станет произведение предметом культа или нет, покажет только время, не критикам раздавать эти медальки. Зато в академическом киноведении термин cult film имеет вполне четкое и конкретное наполнение. По определению, которое предлагает нам русская «Википедия», это картина, «ставшая объектом почитания у сплочённой (иногда узкой) группы поклонников, образуя подобие религиозного культа». Иными словами, то, что годами смотрят и пересматривают гики и фрики, в первую очередь представители субкультур: байеры, геи, растаманы, панки, поклонники хоррора и т.д. Плох тот любитель кинофантастики, в коллекции которого нет «Бегущего по лезвию» и «Бразилии» или собиратель винтажного порно, не слыхавший про «Вампирш-лесбиянок».
«Расскажите вашим детям» Александра Павлова — первая книга о культовом кино, изданная в России. Не то чтобы этим явлением у нас совсем никто не интересовался: в приложении приведена солидная библиография, в том числе список исследований, вышедших на русском языке. Другое дело, что отечественные киноведы обычно не акцентируют внимание на феномене cult film. По мнению Александра Павлова, культовое кино — явление преимущественно западное, наш зритель смотрит такие картины в основном дома, за закрытыми дверями, не превращая поход в кинотеатр в миниатюрный перфоманс, причудливый ритуал. Соответственно, справочники по культовому кино до сих пор издавались в основном в США и Европе: наши синефилы предпочитают черпать информацию из других источников, а представители академической науки больше увлечены иными сторонами «текущего кинопроцесса».
Больше всего в списке Павлова, разумеется, американских картин — хотя есть и французские, немецкие, итальянские, даже гонконгские. Из фильмов отечественных режиссеров на страницы книги попали только «Игла» Рашида Нугманова и «Зеленый слоник» Светланы Басковой: ленты некрореалиста Евгения Юфита, иконы «параллельного кино» или, скажем, Алексея Балабанова в перечень не вошли. На самом деле невозможно заранее предугадать, какой именно фильм станет предметом культа: обычно современники, включая влиятельных кинокритиков, встречают такие картины в штыки, а кинопрокатчики плачут горючими слезами, подсчитывая убытки. Многие из этих картин с треском провалились в прокате («Плетеный человек», «Бегущий по лезвию») или были запрещены цензурой («Сало, или Сто двадцать дней Содома», «Ад каннибалов»). Но не обязательно: среди культовых фильмов со счастливой прокатной судьбой числятся, например, «Терминатор» и «Эммануэль».
Границы «группы риска» можно очертить разве что приблизительно. В принципе, культовой может стать любая картина, которая выходит за рамки мейнстрима, бросает вызов хорошему вкусу, нарушает повествовательные традиции, устоявшиеся конвенции, моральные и эстетические нормы. Импрессионизм, экспрессионизм, натурализм и куча других «измов», хоррор, триллер и научная фантастика, эксплуатационное, вульгарное, «невероятно плохое» и «невероятно странное кино»... Пожалуй, единственное, что объединяет все эти работы, от «Кабинета доктора Калигари» до «Пятидесяти оттенков серого» — трансгрессия, «переход непроходимой границы», «преодоление пределов возможного».
Александр Павлов предлагает и более конкретные маркеры — как очевидные, так и не бросающиеся в глаза. Само собой, режиссеры культовых картин часто проявляют обостренный интерес к насилию, телесному уродству, сексуальным перверсиям — а так же к киноцитатам и ироническому обыгрыванию штампов. С высокой вероятностью перед вами культовый фильм, если в кадре появляются карлики, трансвеститы, обрез охотничьей двустволки, бензопила (в качестве оружия) или герою отрезают ухо. И ни в коем случае не забывайте о кроликах — например, о провозвестнике грядущего апокалипсиса Фрэнке из «Донни Дарко»!..
Помимо прочего, сборник «Расскажите вашим детям» — неиссякаемый источник любопытных фактов и нетривиальных интерпретаций. Знали ли вы, например, что психоделический «Крот» Алехандро Ходоровски произвел такое мощное впечатление на Джона Леннона, что лидер «Битлз» спонсировал съемки следующего фильма режиссера? Что «12 обезьян» Терри Гиллиама — ремейк экспериментального французского фильма 1962 года «Взлетная полоса», составленного из сменяющих друг друга фотографий? Что существует минимум пять версий «Бегущего по лезвию», в каждой из которых концепция фильма меняется? Или что Поль Шредер, сценарист «Таксиста» Мартина Скорсезе, вдохновлялся историей «молодого человека, который, посмотрев «Заводной апельсин» Стэнли Кубрика несколько раз, совершил покушение на одного из политиков-кандидатов в Великобритании» — а сам «Таксист» входил в число любимых фильмов Джозефа Хинкли-младшего, который стрелял в Рональда Рейгана? Обращали ли вы внимание, что в классическом хорроре «Техасская резня бензопилой» вопреки кровожадному названию не пролилось ни капли крови? Или на трехсекундную перебивку в «Касабланке»: вот Ильза (Ингрид Бергман) и Рик на повышенных тонах выясняют отношения — а вот уже герой Хамфри Боггарта закуривает сигарету? Оказывается, киноведы до сих пор не пришли к единому мнению, что произошло между героями за эти три с половиной секунды экранного времени...
Работа Александра Павлова воспринимается не столько как оригинальное научное исследование, сколько как недурная «объяснительная журналистика» — на мой взгляд, это делает книгу обязательным чтением не только для синефилов и профессиональных киноведов, но и для всех тех, кто интересуется философией и движущими механизмами современной культуры. Но и без ложки дегтя тут не обошлось. Для издания, не без оснований претендующего на статус события, у сборника «Расскажите вашим детям» уж больно небрежная редактура. Где-то запятые стоят не на своих местах, где-то потерялся кусок авторского текста... Но настоящая беда здесь с повторами: «исследователь исследует» — для монографии из серии с амбициозным названием «Исследования культуры» это, извините, явный перебор.
Дорогие друзья! Сообщаем, что Петербургская фантастическая ассамблея пройдет в загородном отеле «Райвола» с 18 по 21 августа 2017 года. Как всегда, мы готовим насыщенную, разнообразную и яркую программу – для всех, кто пишет, читает, переводит, смотрит, рисует, изучает фантастику.
В этом сезоне участников Ассамблеи ждут следующие секции:
— секция литературного мастерства;
— секция комиксов;
— секция телесериалов;
— секция «Книжный рынок»,
— а также — традиционно! — большой блок общелитературных, фантастических и развлекательных мероприятий.
Ну и первое мероприятие, которое мы хотим презентовать -
Мастер-класс по «малой форме» — традиционная часть Петербургской фантастической ассамблеи. В этом году разбирать присланные рассказы будет Владимир Аренев — прозаик, переводчик, литературный критик, лауреат премии «Новые горизонты», премии имени Александра Беляева и дважды — премии «Еврокон».
Бонус для участников: помимо прочего Владимир Аренев — составитель серии сборников фантастики и готов рассмотреть на предмет публикации увлекательные, внятно рассказанные истории в необычном, ярком, удивительном мире.
А условия участия в ассамблейских мастер-классах не сильно поменялись за последние шесть лет. Условия эти таковы:
— объём текста до 40 000 знаков по статистике Microsoft Word, считая пробелы;
— законченность рассказа и его принадлежность к фантастике (то есть наличие сюжетно значимого фантдопущения);
— отсутствие у присланной работы публикаций;
— личное присутствие автора на Ассамблее (заочного разбора не будет);
— готовность прочесть все принятые на мастер-класс рассказы и участвовать в обсуждении.
Сроки приёма — до 15 июля 2017 года (не включительно).
Работы присылайте на адрес:
seminar@fantassemblee.ru
…указав в теме письма «На мастер-класс Владимира Аренева».
облако тэгов
К коллективу из двух кандидатов филологических наук (мастерам Дмитрию Вересову и Алану Кубатиеву) на литсеминаре Петербургской фантастической ассамблеи присоединился доктор тех же самых наук Андрей Степанов.
В честь 23 февраля — рецензия на переиздание моего любимого романа Орсона Скотта Карда, написанная для онлайн-журнала "Питерbook" в 2014 году.
