Данная рубрика посвящена всем наиболее важным и интересным отечественным и зарубежным новостям, касающимся любых аспектов (в т.ч. в культуре, науке и социуме) фантастики и фантастической литературы, а также ее авторов и читателей.
Здесь ежедневно вы сможете находить свежую и актуальную информацию о встречах, конвентах, номинациях, премиях и наградах, фэндоме; о новых книгах и проектах; о каких-либо подробностях жизни и творчества писателей, издателей, художников, критиков, переводчиков — которые так или иначе связаны с научной фантастикой, фэнтези, хоррором и магическим реализмом; о юбилейных датах, радостных и печальных событиях.
И вот, наконец, в этой дискуссии — статья, которая, насколько я могу судить, в новое время не была сканирована и не находилась в публичном доступе. Борис ЛЯПУНОВ в «Принцессе или Золушке?» под рубрикой «Продолжаем разговор о научной фантастике» полемизирует прежде всего с Валентиной ЖУРАВЛЕВОЙ.
«Золушка» — такое слово часто можно было встретить раньше в статьях, посвященных научной фантастике. Их авторы справедливо сетовали на то, что этот любимый читателем жанр не получает должного признания и у писателей, и у издателей. И действительно, смелой мечте, увлекательному рассказу о будущем уделялось мало внимания. Крошечными тиражами, например, выпускались произведения такого признанного мастера, как Александр Беляев. Да и с каким трудом пробивали они дорогу сквозь издательские дебри! Теперь же, после выхода его «Избранного», тираж переизданий за короткий срок превысил 4 миллиона экземпляров! А читательский спрос на фантастику Беляева еще далеко не удовлетворен. Многозначительная цифра: она говорит о том, как «изголодался» читатель по книгам крылатой мечты, как хочется ему увлекательной выдумки, романтики будущих научных открытий.
В последние годы у нас наметился бесспорный перелом. Активно работают над научной фантастикой писатели старшего поколения, и, что
особенно отрадно отметить, появилась целая плеяда молодых. Фантастику печатают юношеские и некоторые толстые журналы, газеты, центральные и местные издательства.
Казалось бы, все обстоит более или менее благополучно. Но тут начинаются разные «но». О них и хочется поговорить.
«Урожай» фантастики, количественно довольно большой, еще не дает права успокоиться всем, кто болеет за судьбы жанра. Он мал, если учесть запросы многомиллионной читательской армии. Он мал, если ясно представить себе какой гигантский простор открыли для смелой фантазии поразительные успехи науки и техники в век покорения космоса и атома. Сама жизнь наша питает фантазию, о которой Ленин говорил как о качестве величайшей ценности. Величайшая ценность! Ибо мечта – путеводная звезда по дорогам грядущего, то волшебство, которое силой воображения приоткрывает завесу будущих времен. И разве можно сказать: «Золушка» уже стала принцессой, научная фантастика уже заняла достойное место среди других литературных жанров? Конечно, нет!
Необходимо не только расширять выпуск научно-фантастических книг. Нужен журнал, который объединил бы писателей, работающих в этом жанре, помог бы становлению молодых писательских кадров. Разговоры о нем ведутся давно, однако дело не сдвинулось с места. А ведь какую большую роль сыграли в свое время «Мир приключений», «Вокруг света», «Всемирный следопыт»! Именно в них выросла известность Беляева, появилось много имен, оставивших заметный след в развитии нашей фантастики. Того, что делают сейчас «Знание – сила» и «Техника – молодежи», альманах «Мир приключений», все же недостаточно. Пожелаем же, чтобы новый журнал «Спутник» — специальный журнал фантастики и приключений – начал бы выходить как можно скорее!
Приходится, к сожалению, отметить, что для критики нашей (отдельные небольшие рецензии не в счет) фантастика по-прежнему остается «Золушкой». За целый ряд лет можно назвать лишь несколько критических работ: брошюру Е. Брандиса «Советский научно-фантастический роман», статьи С. Полтавского, Ю. Рюрикова, В. Синявского. А ведь в теории жанра далеко не все ясно и далеко не все из сделанного подвергнуто серьезному, объективному литературоведческому анализу, не говоря уже о поисках, устремленных в будущее. Споры велись на Всероссийском совещании по научно-фантастической и приключенческой литературе, проходившем в июле 1958 года. Кстати сказать, издание интересных материалов совещания сильно затянулось: сборник, включающий доклады и выступления (Ленинградский Дом детской книги), не вышел в свет до сих пор. Мне кажется, что в этом году целесообразно провести такое же совещание, пригласив на него не только писателей, не только критиков, не только издательских работников, но и широкий круг читателей – тех, для кого создается наша литература. Надо практиковать выездные заседания секции по научно-фантастической и приключенческой литературе Союза писателей, а не одни лишь отдельные встречи отдельных писателей. Имеющийся, правда, небольшой, опыт «коллективных встреч» показывает, как хорошо принимают читатели живое писательское слово, какие интересные дискуссии и разговоры возникают на подобных вечерах, какую пользу приносит такое общение обеим сторонам. Следует и в печати почаще предоставлять место высказываниям читателей, публиковать их отклики, пожелания, мнения и советы.
Оценивая современное состояние фантастики, нельзя пройти мимо некоторых определившихся тенденций. Фантасты, и в том числе молодые, увлекаются «космической» темой. Конечно, такое увлечение оправданно и вполне понятно. Но нельзя же сводить фантастику к одной лишь межпланетной и звездоплавательной! А большинство произведений последних лет посвящено космическим полетам, другие же темы, тоже интересные и актуальные, освещены куда слабее. В тематике литературы о будущем остается немало «белых пятен». Стереть их, расширить диапазон творческих исканий фантастов – важная и неотложная задача.
Высказывается точка зрения (статья Ю. Рюрикова в № 12 «Нового мира»), что фантастика должна быть только «дальнего прицела» — и притом социальная; исключается, таким образом, показ решения тех или иных уже наметившихся научно-технических проблем. Статья называется «Через сто и тысячу лет», но всем ее содержанием утверждается один недвусмысленный ответ: «Через тысячу». Но ведь ограничить жанр, пренебрегать его многогранностью и возможностями, отнюдь не значит способствовать развитию фантастической литературы. Побольше книг хороших и разных! – это относится и к фантастике.
В статье В. Журавлевой «Фантастика и наука» («Литература и жизнь» № 4) развивается тезис о том, что фантастам не следует опираться на науку, а необходимо идти «впереди нее». Из определения жанра (научно-фантастический) слово «научно» надо, выходит, совсем снять и фантазировать, не заботясь, сбудутся сугубо фантастические прогнозы или нет. Лишь бы «накрутить» побольше невероятного, дух захватывающего, остальное же неважно. И в доказательство приводятся примеры из А. Толстого и Г. Уэллса и мимоходом упоминается Жюль Верн – уже в качестве антитезы, примера «несмелой» мысли, идущей лишь по линии продолжения известного.
С положением В. Журавлевой согласиться никак нельзя. Оно опять (хотя и с другой стороны) ограничивает рамки жанра, прикрывая это – на словах – призывом к смелости, точнее к сверхсмелости фантазии писателя-«сверхученого». Автор забывает, что для Толстого и Уэллса фантастическая (и, кстати сказать, все же неосуществимая в первозданном ее виде) предпосылка не была самоцелью, главное в обоих романах – их социальное звучание, социальные идеи. Потому-то и живут подобные произведения, потому так велика их ценность. Что же касается Жюля Верна, то даже современная техника не смогла пока осуществить ряд его идей. Наиболее яркий пример – «Наутилус»: такой подводной лодки еще нет, хотя люди проникли глубоко в океан, покорили атом и вырвались в космос.
«Фантазии маленький избыток» едко высмеивал Ленин у людей, для которых фантазия существует ради фантазии. Нельзя отрицать права на смелую выдумку, но и нельзя терять при этом чувство меры. Голое фантазирование присуще многим произведениям американских фантастов, нагромождающих всевозможные «чудеса», которые позволяют им «закручивать» сюжет. А все это нужно, чтобы увести читателя от невеселой капиталистической действительности в «мир иной», в царство несбыточных грез. Гамильтон, например, в романе «Звездные короли» в увлекательной форме повествует... о перевоплощении одного человека в другого. Действие происходит в отдаленном будущем в Галактической империи... Вот какая подоплека скрыта за «смелой фантазией». Но стоит ли следовать апологетам абсолютно ненаучной фантастики, даже если действие развернется на ином «социальном фоне»? Стоит ли загромождать умы молодежи сверхвыдумками, отрицая тем самым перспективы науки реальной, которая уже сегодня заглядывает в будущее и которой в смелости отказать никак нельзя? Думается, что нет.
В связи с этим хочется еще раз подчеркнуть необходимость углубленной разработки теоретических вопросов научно-фантастической литературы.
«Литература и жизнь» от 5 февраля 1960 года, стр. 3.
На статью Николая ТОМАНА «Фантазировать и знать!» в «Литературе и жизни» 8 января следующего 1960 года появилось сразу два отклика. Первый из них – от библиотекаря Е. КАПЛАН я напечатал ранее. Теперь представляю второй – писателя-фантаста Валентины ЖУРАВЛЕВОЙ (плюс – предисловие от редакции к обоим откликам). Он и стал нервом всей этой дискуссии: чуть ли не все последующие выступающие будет полемизировать именно с позицией ЖУРАВЛЕВОЙ.
Заглядывая в грядущее
18 декабря прошлого года в нашей газете была опубликована статья писателя Николая Томана «Фантазировать и знать!», посвященная проблемам развития научно-фантастической литературы.
Мы живем в эпоху, когда свершаются самые дерзкие замыслы, мечты и планы. Как отметил Н. С. Хрущев в своих ответах на вопросы директора аргентинской газеты «Кларин»: «Развитие науки происходит сейчас настолько быстрыми, прямо фантастическими темпами, что даже само понятие «будущее» приобретает весьма относительный смысл». И естественно, что в наше время читатель требует от научно-фантастической литературы смелого проникновения в грядущее.
Ниже мы печатаем два отклика на статью Н. Томана из числа полученных редакцией. Надеемся, что этот разговор будет продолжен.
В заметках писателя Н. Томана о научно-фантастической литературе поставлен вопрос: «Какой должна быть научная фантастика?». Н. Томан ставит этот вопрос, чтобы «помочь авторам кое в чем разобраться». Меня, начинающего литератора, это обрадовало. Однако, к сожалению, то, что я прочитала, оказалось совершенно неожиданным.
По мнению Н. Томана, читатели считают, что фантастика должна быть научной, а писатели (Н. Томан оговаривается – «некоторые писатели») отдают предпочтение фантастике, так сказать, фантастической. Вызвано это, утверждает автор статьи, тем, что часть
писателей-фантастов просто ленится изучать достижения современной науки, а другой части кажется, что наука тормозит полет фантазии.
С этим нельзя согласиться.
Так уж повелось еще с Алексея Толстого, инженера-технолога по образованию, что большинство советских фантастов — научные работники, инженеры, врачи. Подозревать их в том, что по лености или невежеству они не желают быть в курсе достижений современной науки, — несправедливо.
Иначе обстоит дело с вопросом о том, сдерживает ли наука полет творческой фантазии писателя или нет. Это вопрос принципиальный, и на нем следует остановиться подробнее.
В «Основах химии» Д. И. Менделеев писал: «Простые тела не способны превращаться друг в друга, по крайней мере до сих пор не замечено ни одного случая подобного превращения». Эта точка зрения отражала убеждение всей химии XIX века в устойчивости элементов. Мог ли в то время писатель-фантаст высказать предположение о распаде элементов? С точки зрения Н. Томана, не мог, ибо это было бы «игнорированием научных данных». Видимо, право писать о распаде элементов фантаст получил бы только после 1896 года, когда была открыта радиоактивность...
Н. Томану, который строит свои доказательства на высказываниях Эйнштейна, Винера, Косса, следовало бы, пожалуй, помнить, что иногда научные представления, кажущиеся незыблемыми, изменяются в течение нескольких лет. В этой связи характерна история двух научно-фантастических романов – «Гиперболоид инженера Гарина» Алексея Толстого и «Первые люди на Луне» Уэллса.
Идея теплового луча, высказанная в романе А. Толстого, долгое время считалась классическим примеров беспочвенной фантастики, примером игнорирования всех и всяческих законов оптики, термодинамики и химии порохов. Профессор Слюсарев опубликовал выдержавшую несколько изданий книгу «О возможном и невозможном в оптике», в которой доказывал абсурдность идеи гиперболоида. Книгу Слюсарева и сейчас, наверное, можно найти в магазинах. Но вот в комментариях к последнему изданию «Гиперболоида инженера Гарина» (в десятитомнике Гослитиздата) уже сказано: «Современная техника знает так называемое кумулятивное действие при взрывах... Хотя кумулятивное действие ограничено расстоянием, в какой-то мере принцип концентрирования энергии взрыва вокруг общей оси по заданному направлению перекликается с идеей гаринского гиперболоида». К этому можно было бы добавить, что описанное в романе А. Толстого бурение гиперболоидом фактически осуществлено: в Советском Союзе успешно работают огневые буры.
Разумеется, нельзя требовать от художественного произведения, чтобы предвидения, изложенные в нем, сбывались во всех деталях. Важно верное направление общей идеи. Именно так и произошло в конечном счете с гиперболоидом. Алексей Толстой показал, что фантастика может быть впереди науки, может предвидеть то, что еще и не вытекает из современных научных данных.
В романе Уэллса «Первые люди на Луне» описан кейворит — материал, экранирующий тяготение. Кеворит также считался классическим образцом фантастики, противоречащей научным данным. Но несколько лет назад стали известны результаты опытов французского ученого Мориса Алле по экранированию тяготения. Более того, за последние годы, в противовес релятивистской теории тяготения, продолжает развиваться гравитонная теория, с точки зрения которой управление тяготением — далеко не бессмысленная утопия.
Несколько слов о сверхсветовых скоростях. Н. Томан пишет: «Фантасты придумывают сверхсветовые (субсветовые) скорости...» И в дальнейшем слово «субсветовые» Н. Томан употребляет в значении «сверхсветовые». Здесь прежде всего фактическая ошибка. Слово «субсветовые» не означает «сверхсветовые». «Субсветовые скорости» — это скорости ниже световых, хотя и близкие к световым. Именно в таком смысле использовано это слово в «Туманности Андромеды» Ефремова.
Наличие предельной скорости, действительно, камень преткновения для фантастов, пишущих о межзвездных перелетах. Но вряд ли следует считать это положение теории относительности не допускающим никаких изменений. Академик С. Вавилов писал: «Дальнейшее экспериментальное исследование может расширить теорию включением новых аксиом». Мысли, которые высказываются писателями о сверхсветовых скоростях, возможно, и не подходят для журнала «Успехи физических наук». Но для художественного произведения они приемлемы, и нет смысла накладывать на них «вето»: ведь это просто литературный прием для перенесения героев в фантастическую обстановку, прием условный, как, например, «машина времени» Уэллса.
Фантастика прошла длительный путь развития и во многом изменилась со времен Жюля Верна. В XIX веке фантаст мог идти «количественным» путем: есть паровозы — будут еще лучшие паровозы, есть воздушные шары — будут совсем хорошие воздушные шары. В наши дни наука и техника развиваются стремительными темпами. На протяжении нескольких лет качественно меняются научные представления. В технике происходит одна революция за другой. В этих условиях фантаст уже не может ограничиться продолжением линии известного. Надо уметь предвидеть то, что сегодня еще кажется неосуществимым, даже противоречащим научным данным, но что сбудется завтра.
Разумеется, речь не идет о том, чтобы фантазировать безрассудно. Наоборот. Фантаст должен быть не в стороне от науки, а впереди нее. Речь, следовательно, идет не о том, чтобы «облегчить» работу фантаста, а о том, чтобы ее «усложнить», сделать более ответственной.
Поэтому на вопрос о том, какой должна быть фантастика, хочется ответить так:
Она должна быть фантастикой гиперболоидов и кейворитов, фантастикой субсветовых, а иногда и сверхсветовых скоростей, фантастикой прозорливой, пророчески мудрой, проникающей туда, куда наука еще не проникла. Иначе она превратится в популяризаторскую, иллюстративную литературу. Пусть не все прогнозы фантастики сбудутся. Что ж, даже прогнозы погоды на завтрашний день не всегда сбываются...
И еще одно. Не надо считать научные данные сегодняшнего дня абсолютной и неизменяемой истиной. Мы живем в такое время, когда сбываются самые дерзновенные мечты. Советский человек, сумевший послать ракету на Луну, сумевший сфотографировать ее невидимую сторону, сумеет преодолеть и колоссальные межзвездные расстояния, научится управлять процессами, идущими в недрах звезд, будет создавать новые планеты и новые звезды. Хорошо сказал об этом поэт Павел Антокольский:
Еще ни в одной теореме
Не вычислен был
Человеческих крыльев размах.
Валентина ЖУРАВЛЕВА
БАКУ.
«Литература и жизнь» от 8 января 1960 года, стр. 3.
На общедоступных площадках появился очередной выпуск «ФантКаста» — встречайте!
цитата
История советской НФ – одна из любимых постоянных тем Фантассамблеи и нашего подкаста. Однако приходится признать, что исследование этого сложного многосоставного феномена идет у нас пока вяло. Советский Союз перестал существовать более тридцати лет назад, но до сих пор на книжных полках не появилось ни одной развернутой и универсальной «Истории советской фантастики», хотя некоторые попытки делались. В этом выпуске нашего подкаста книжный обозреватель Василий Владимирский делится своими соображениями о том, почему прорыва в этой области до сих пор не произошло – ну а заодно кратко рассказывает о книгах, которые стоит почитать, чтобы расширить кругозор.
Слушаем выпуск и подписываемся на «ФантКаст» на платформах:
облако тэгов
