Калейдоскоп фантастики

А лучший роман, написанный в рамках жанра, тоже вышел не в фантастической серии, что характерно. Речь о "Море Имен" Ольги Онойко. Нечасто в последнее время бывает, чтобы книга меня удивляла, чтобы хотелось делиться авторскими находками с теми, кто оказался рядом. И самое для меня важное достоинство романа – красота. Море Имен – это и вправду очень красиво, и вправду завораживающе. Но. Читая первые главы, я все время вспоминал "Долину Совести", а чем дальше, тем яснее вставала громада "Vita nostra". Неважно, читала Онойко эти романы или нет, – сопоставление напрашивается. (Что, кстати, касается и почти всех главных текстов "цветной волны": "прототипы" немного слишком очевидны.) Что, в частности, удалось Дяченко в первом романе "Метаморфоз"? То, на чем спотыкаются почти все: они не низвели метафизику до физики, не утопили ее в конкретных деталях. А у Онойко она все-таки тонет. То же, о чем я говорил выше: изобилие придумок, деталей и образов, которые должны вывести героев и сюжет в высшую реальность, а на самом деле – крепко привязывают роман к "фантастике". Админы, серверы, тоннели... Фантастич., не бывает. Если использовать терминологию самого романа – книга и автор не ломают свой Предел, не выходят за рамки уже-возможного, уже-сделанного. Но подходят к Пределу вплотную, этого не отнять.

Назову еще роман Натальи Шнейдер и Дмитрия Дзыговбродского "Сорные травы" (премия "Портал" – "Открытие себя" за творческий рост). По литературным достоинствам он уступает Онойко и тем более Водолазкину, но привлекает внимание таким важным аспектом фантастической литературы, как художественное моделирование: а что будет если в один миг умрет пятая часть населения Земли? что будет с двумя врачами, мужем и женой, из провинциального российского городка? Роман заканчивается словами "Конец первой книги", и вторую, когда она выйдет, я прочитаю: интересно не только, "что это было" и "чем всё закончится", но и удержат ли авторы планку. Хотелось бы.

Не так много было и примечательных повестей. Интересней прочих мне показался "Последний мамонт" Владимира Березина (опять-таки, вышедший без маркера "фантастика") – попытка воссоздать научно-популярно-приключенческий роман для юношества в новую эпоху и иными средствами. И опять-таки – слишком видно, как работает текст; или, точнее, с какими перебоями он работает – причем перебоями намеренными и (повторюсь) нарочитыми. Живая история и живые люди в ней оказываются погребенными под ворохом цитат, чего былые популяризаторы счастливо избегали. Постмодернистский коллаж сделать – не штука; а попробуй написать "Карика и Валю", чтобы через 75 лет хорошо читалось. Вы, нынешние, ну-тка.

И рассказы. Конечно, Мария Галина: "Ганка и ее эльф", "Лианы, ягуары, женщина", "Ригель" (премия "Портал"... что-то я ее часто поминаю в этот раз, да?). Все эти тексты, особенно последний, подтверждают очевидное: то, что блестяще умеет писательница, больше в нашей фантастике сейчас не умеет никто (да и прежде-то...). Галиной удалось "застолбить" собственную тему и интонацию – а это дорогого стоит, – но вот и оборотная сторона: даже жутко-завораживающий "Ригель" напоминает о том, что Галина уже писала не раз. Роман в стихах "Всё о Лизе", фрагменты которого начали публиковаться как раз в 2012-м, благодаря самой своей форме (в смысле – структуре) оказался очень интересным развитием темы – но об этом, даст бог, в следующий раз.

То же могу сказать о рассказе Святослава Логинова "Где слышен колокола звон" – ну, кто же не знает, что Логинову особенно удается деревенская проза, неважно, фэнтезийная, или реалистическая, или пограничная? Все знают, вот еще одно подтверждение. Ключевые слова: еще одно.

Действительно необычным опытом стал рассказ Владимира Аренева "В ожидании К." Повторю то, что уже говорил о нем, когда судействовал на премии "Новые горизонты": может быть, лучший на сегодня рассказ Аренева. Человеческая история; очевидная метафора, не сползающая в аллегорию; литературная игра, которая не сводит реальность до пределов книжной страницы, а, напротив, делает странно-убедительными и даже зловещими детские стишки (для тех, кто не читал: сказки Чуковского); выход в миф, а из него – вполне естественно – опять к истории одного человека. Рассказ переусложнен – и в данном случае это скорее недостаток: некоторые отсылки к прекрасно известным мне текстам я "считал" только после прямых указаний автора. Желание упаковать слишком много выдумок, культурных и исторических отсылок нередко загромождает прозу Аренева, в ущерб сюжету и героям. Здесь и, скажем, в "Белой Госпоже" этого удалось избежать – но ведь на самой грани прошел.

Поэтому, после долгих раздумий и с тяжелым сердцем: прочерк, прочерк, прочерк.

В номинации "Эссе" немного сжульничаю и назову то, что написано не о фантастике, но фантастом: "Мои универсамы" Святослава Логинова – автобиографическое повествование о работе грузчиком в середине восьмидесятых годов.

Что касается критики, то – и "Если", и "Полдень" давно уже ничем не радовали; напротив, "Мир фантастики" стал для меня интереснее, и статьи Сергея Бережного ("Киберпанк как культура отключения от сети") и Николая Караева (об экранизациях Брэдбери и Толкина) я прочитал с удовольствием. А в области литературоведения, конечно, не было равных "Льюису Кэрроллу" Нины Демуровой (премия "Портал", к чему бы это?). Слава богу, продолжилось издание "Неизвестных Стругацких" – шеститомника, подготовленного героическими Виктором Курильским и Светланой Бондаренко (АБС-премия), но о нем скажу после выхода последней части.

Переводная фантастика. Здесь мне судить труднее, потому что слишком многое из того, что издается в России, относится к двум категориям: (1) так плохо переведено, что оценить трудно; (2) может, в чем-то и талантливо, но мне совершенно не интересно. Неудивительно, что все книги, вошедшие в топ-лист 2012 года, я читал в оригинале. Вот "Танец с драконами" (премии "Локус" и... "Портал", да что ж такое!), подтвердивший, что если коготок увяз... то, я очень надеюсь, Джордж Р. Р. Мартин все-таки сумеет вытащить неповоротливое и буксующее повествование из того болота, в котором оно завязло. Вот "Благие знамения" Нила Геймана и Терри Пратчетта (премия Фантлаба) – книга настолько же смешная, насколько поверхностная. Вот невероятный, гм, комикс Шона Тана "Прибытие" (премии "Локус", "Ауреалис"), рассказывающий (без единого слова!) историю эмигранта из сюрреалистической Центральной Европы в еще более сюрреалистическую Америку. Ближайший и чуть ли не единственный аналог – мультфильмы Ивана Максимова; пролистывая "Прибытие", я мысленно как раз и превращал его в фильм, удивительный и трогательный. А "Мраморный фавн" достается русскому изданию книги Сергея Жадана "Ворошиловград" – может быть, самого важного украинского романа за последние десять лет. "Ворошиловград" – прекрасный образец "химерной прозы" (украинского аналога магического реализма), развитие традиций литературы 1920-х (Майк Йогансен) и 2000-х (Олександр Ирванец); книга настолько украинская, что ни один русский критик ее не понял – большинство увидели в ней ностальгию по СССР или бытописание "бандитских девяностых". Между тем, Жадан, рассказывая о земле, где прекрасная "муринка" угощает странника плодами граната, где кочевники идут из Азии в ЕС, где можно сыграть в футбол с давно умершими друзьями, а священник-штундист дышит огнем, – рассказывая об этой земле, имя которой Украина, Жадан говорит о необходимости осмыслить прошлое – свое, личное прошлое, – и идти дальше. "Чужих между вами нет"; наша земля едина, и ее нужно защищать, то есть работать на ней. Прошлое прошло, пора думать о будущем. Это текст очень смешной, очень лиричный и очень важный для, говоря пафосно, национального самосознания. Это – настоящее.

Итак:

Роман: –––

Повесть: –––

Рассказ: –––

Эссе: Святослав Логинов. Мои универсамы (Новый мир. – № 1).

Критика, литературоведение: Нина Демурова. Льюис Кэрролл (М.: Молодая гвардия).

Переводная книга: Сергей Жадан. Ворошиловград (пер. З. Баблояна. – М.: Астрель).

Подводить итоги 2013-го я еще не готов. Надеюсь вернуться в обычный график и сделать это в начале лета.

Доктор сослан другими тайм-лордами на Землю, запустить ТАРДИС не может и вынужден сотрудничать с секретной военной организацией — небезызвестным ЮНИТом, во главе британского отделения которого стоит бригадир Алистер Гордон Летбридж-Стюарт (с ним успел познакомиться еще Второй Доктор, прогоняя снежных человеков и Great Intelligence из лондонской подземки). Вот тут-то и начинается самое интересное.

Не помню, кто сказал, что в английской приключенческой литературе равно обязательны само приключение и уютный дом. Пять сезонов Третьего Доктора — это типично британская, очень уютная (несмотря на всех монстров и злодеев) история о том, как ворчливый пришелец, страшно недовольный своим изгнанием, нашел новый дом и друзей. Большинство серий олд-скула можно смотреть в любой последовательности, но приключения Третьего — лучше по хронологии, чтобы увидеть эту динамику.

А вот и команда ЮНИТа:

Бригадир — идеальный офицер и джентльмен, невозмутимый в большинстве ситуаций (хотя привыкнуть к тому, что инопланетную нечисть не берут пули, он так и не смог), столь же невозмутимо ироничный и невероятно обаятельный. Одна из моих любимых сцен: в серии "Invasion of the Dinosaurs" Бригадир просматривает дела, заведенные на арестованных мародеров, и внезапно видит фотографию широко ухмыляющегося Доктора. После паузы, спокойным голосом: "Typical. Absolutely typical". Взаимная симпатия Бригадира и Доктора постепенно становится очевидной, а их постоянные подначки — оптимальной для обоих формой общения. И что бы там Доктор ни говорил Бригадиру в лицо, но как только на ЮНИТ начинает давить какое-нибудь министерство обороны, таймлорд моментально становится на защиту своих. Только посмотрев старые сезоны, понимаешь, почему по Одиннадцатому так ударила смерть Летбридж-Стюарта и каким подарком судьбы для него стала встреча с Кейт.

Капитан Йейтс — отличный порученец, но, как выясняется, слишком молодой и слишком наивный для ЮНИТовца.

Сержант Бентон — человек нерушимо надежный, верный и куда более умный, чем кажется на первый взгляд (однажды перехитрил самого Мастера!). Бентон как будто был первым, кого не изумил интерьер ТАРДИС ("Well, Sergeant, aren't you going to say that it's bigger on the inside than it is on the outside. Everybody else does". — "It's pretty obvious, isn't it? Anyway, nothing to do with you surprises me anymore, Doctor").

О спутницах — чуть позже, а пока что пройдем по лучшим сериям. Их больше, чем у любого другого Доктора олд-скула — да, я пристрастен.

Первый сезон (седьмой по общей нумерации), как обычно, был раскачкой. Серии слишком затянутые, плюшевые монстры попросту смехотворны, но кое-что посмотреть можно:

"Spearhead from Space" (7/51) — прибытие Доктора на Землю, знакомство с новой спутницей и бунт манекенов. Конечно, Дэвис очень хорошо помнил эту серию, когда писал "Розу". Лучшие моменты — не сюжетные, а бытовые: Бригадир пытается поверить, что ВОТ ЭТОТ и есть его старый знакомый; Доктор представляется мисс Шоу на языке планеты Дельфон — шевеля впечатляющими бровями; Доктор подбирает себе новый костюм и тырит очередное транспортное средство — желтый автомобиль, который получает табличку с номером "WHO 1" и имя Бесси (в одной из следующих серий таймлорд не может удержаться, чтобы не устроить гонки с Бригадиром). А еще враги привязывают Доктора к инвалидной коляске и похищают.

Так вот, Лиз Шоу — ученая из Кембриджа, ушедшая после первого сезона: авторы сериала еще не решились наделить героинь способностью хоть что-то делать, а интеллектуальной ровней Доктору кто же может быть? Фальстарт.

"Inferno" (7/54). Доктор попадает в параллельный мир, где сбылся самый страшный кошмар англичан: в стране победил развитой фашизм, с концлагерями и всем прочим, и честный служака Бригадир становится безжалостным "бригадным лидером". Всё бы ничего, но это олд-скул, и по экрану начинают бегать зеленые волосатые чудовища, а это скучно. Финальная сцена — очередное противостояние Доктора и "подлинного" Бригадира — хороша как никогда.

Второй/восьмой сезон: появляется Мастер в исполнении Роджера Дельгадо, столь же идеального партнера Пертви, каким был Симм для Теннанта. Да, это еще те славные времена, когда герои были настоящими героями, а злодеи — настоящими злодеями, с мефистофельской бородкой, дьявольским смехом и неистребимой склонностью рассказывать о своих планах ("Итак, Доктор, поскольку ты все равно умрешь, я могу раскрыть свой замысел..."). Это очень трогательно и, как ни странно, увлекательно. Вот что говорили о Дельгадо те, кто его хорошо знал: "Because he was such a nice, good person, he could play villains wholeheartedly. Whereas people who've got a dark side of their own, can't go for it a 100 percent because of not giving it away. Roger hadn't anything to give away, so he could do a 100 percent nasty."

Первая серия с Мастером, "Terror of the Autons" (8/55) примечательна разве что появлением самого злодея и новой спутницы, Джо Грант, глупенькой и отважной. Доктор быстро нашел с ней общий язык ("Do you know, Jo, I sometimes think that military intelligence is a contradiction in terms"), а вот Мастера не прочь был изничтожить вовсе. (Как говорится, "Десятый бы никогда!..")

"The Mind of Evil" (8/56) — пожалуй, первая полностью удачная серия с Третьим; столкнувшись со злобным пришельцем в банке, который вытаскивает из подсознания самые большие страхи, мы узнаем, чего же больше всего боятся наши таймлорды (Доктор видит гибель планеты в огне из “Inferno” и слышит вопли “Exterminate!”, Мастер же — разумеется, хохочущего над ним Доктора).

"The Daemons" (8/59) — самая знаменитая, но не самая лучшая из серий с первым Мастером (впрочем, хорошая). Один из любимых приемов сериала: мистика объясняется квазинаучно, демоны и горгульи оказываются инопланетянами. Голос Дельгадо из этой истории мы, кстати, слышим в нью-скуле, когда профессор Яна открывает старомодные часы.

"Day of the Daleks" (9/60) — первая удачная серия с далеками (из сохранившихся) и одна из первый попыток устроить timey-wimey, time loops и переписывание истории. Спойлерить не буду, скажу только, что в начале истории перед изумленными Доктором и Джо появляются Доктор и Джо из будущего (но дураки-продюсеры вырезали финальную сцену, в которой Д. и Д. отправлялись в прошлое, чтобы замкнуть кольцо).

"The Sea Devils" (9/62) — еще одна затянутая серия с дурацкими... э... планетянами (силурианами), которую стоит смотреть только ради Мастера в тюрьме. Да, его повязали-таки и приговорили к пожизненному заключению, а уж в тюрьме он развернулся, как мог. Пристрастие Мастера к детским телепередачам — из этой серии, фраза "The Master is our friend" — тоже (а в "Даймонах" он произносил монолог "What this country needs is..." — Мастер всегда был политиком, хотя в олд-скуле и довольно топорным). Фехтовальная дуэль Мастера и Доктора снова напоминает нам, что в прежнее время борьба зла с добром умела быть изящной. Именно здесь Третий Доктор первый и последний раз произносит знаменитую фразу: "I reversed the polarity of the neutron flow", которая для нескольких поколений зрителей станет неразрывно связана с ним.

"The Time Monster" (9/64). Эту серию вы не найдете ни в одном списке старых добрых хитов, напротив — ее чаще всего поминают среди худших. Между тем, я ответственно заявляю — это если не лучшая, то одна из лучших серий олд-скула. ЮНИТовцы во всей красе, Мастер злобен и хитроумен, Доктор сооружает timey-wimey detector (конечно, иначе называемый) из винной бутылки, пробки, штопора и чайной чашки; а еще там тонет Атлантида, и в костюме Минотавра бегает Дэвид Прауз — будущий Дарт Вейдер. Серия ближе всего к нью-скулу из девяти первых сезонов — потому-то, видимо, и вызвала отторжение у тех, кому до Экклстона оставалось еще тридцать лет и три года. Обратите внимание на воспоминания Доктора о галлифрейской юности ("Yes, it was the daisiest daisy I'd ever seen...") — они аукнутся в финале последнего сезона с Третьим.

Серия "The Three Doctors" (10/65) открыла юбилейный сезон и заложила традицию встреч нескольких Докторов. Все они, кроме моффатовских, откровенно неудачны, и эта не исключение. Вернее, сюжет, злодей и чудища сверхнелепы, а на взаимодействие персонажей (Второй, Третий, Бригадир, Бентон) не наглядеться. "Wonderful chap... both of him", — говорит Летбридж-Стюарт на прощание (с Первым он так и не увиделся). А еще — именно в этой серии Доктор впервые (кажется) устроил big bang, в хорошем смысле слова.

Доктору наконец-то разрешили вновь бороздить просторы вселенной, и он немедленно этим воспользовался. "Carnival of Monsters" (10/66) — одна из тех серий, в которых сначала вообще не понятно, что происходит (корабль в Индийском океане? плезиозавр? и почему все пассажиры вместе с динозавром повторяют одни и те же действия, не догадываясь об этом?). Даже плюшевые монстры не портят впечатления.

"Frontier in Space" (10/67) — Доктор и Джо оказываются буквально на линии огня в войне, которая вот-вот начнется между землянами и драконианами. Нетрудно догадаться, кто стоит за провокациями, посмеиваясь в бородку, а вот кто стоит за ним... К сожалению, Дельгадо погиб, не успев сняться в конце сезона, и поэтому, хотя следующая серия прямо продолжает "Фронтир", история выглядит оборванной. Приятно запомнить Дельгадо таким блестящим, каким он был здесь: читающим "Войну миров" с несколько ироничной улыбкой; важно цитирующим Теннисона ("Well, Miss Grant, as an Earth poet once said, "my strength is as the strength of ten, because my heart is pure")...

А в последней (и хорошей) серии сезона, "The Green Death" (10/69), Джо Грант обручилась и покинула ЮНИТ. Доктор печально уезжает на "Бесси", и Пертви даже не нужно ничего говорить: печальные глаза, грустная улыбка — нет, Джо явно не была для него лишь очередной ассистенткой.

Зато в первой же серии следующего сезона, "The Time Warrior" (11/70) возникла Сара-Джейн Смит. Она не первая спутница, которая спорила с Доктором и защищала право иметь свое мнение; но именно с появлением Сары стало понятно, что наконец пришли новые времена — времена работающих молодых женщин, которые умеют за себя постоять... если, конечно, они не окажутся в прошлом, среди разбойников-норманнов и инопланетян, похожих на печеную картошку. Первую актрису, которую взяли на роль, пришлось заменить — зато между Пертви и Элизабет Слейден сразу возникла та "химия", без которой сериал вообще не возможен. Я не назвал бы Сару Джейн лучшей спутницей времен олд-скула (предпочитаю Лилу, первую Роману, а также Тиган и Эйс, до которых речь еще не дошла), но одной из самых обаятельных — безусловно.

История о сонтаранце в Англии XIII века вполне увлекательна (кстати, в ней Доктор впервые называет свою планету — Галлифрей), но сердце мое отдано ЮНИТу, и следующую серию я люблю больше. "Invasion of the Dinosaurs" (11/71): как ясно из названия, динозавры вторгаются в современный Лондон — вернее, возникают из ниоткуда и в никуда исчезают. Доктор и Бригадир, как всегда, показывают себя с лучшей стороны. Николас Кортни, исполнитель роли Летбридж-Стюарта, долгие годы тепло вспоминал качество тогдашних спецэффектов... пока однажды не пересмотрел серию. Динозавры трогательно-игрушечные, и я до сих пор не могу понять: сцена, в которой Доктор отбивается шваброй от резинового птеродактиля, должна быть жуткой или гомерически смешной? В любом случае, смотрел я с удовольствием.

И, наконец, "Planet of the Spiders" (11/74). Несмотря на то, что пауки (огромные говорящие инопланетные мутанты) по достоверности не превосходят динозавров, это достойное завершение истории Третьего Доктора. Очень британское: без особой надежды пойти навстречу почти неминуемой смерти, но... "A tear, Sarah Jane? No, don't cry. While there's life there's..." — и Джон Пертви превращается в Тома Бейкера. "Well, here we go again", — говорит Бригадир, не поведя глазом.

И он, разумеется, прав.

Нет, потому что "нью-скул" безусловно превосходит старый сериал почти по всем параметрам, начиная с главных — сценарии, актерские работы, режиссура, музыка. "Почти" — потому что два преимущества у "олд-скула" все-таки есть. При нищенском бюджете и грошовых спецэффектах в сериале было куда больше других миров, чем теперь, когда почти все действие вращается вокруг Земли (но бюджет был нищенский и спецэффекты грошовые, да). И куда большим было разнообразие спутников: не только лондонские girl next door, но и выходцы из древней Греции, викторианской Англии, Галлифрея, иной вселенной и т.д., и т.д. Но в целом — новый сериал с легкостью перемахнул все достижения старого и пошел дальше, не забывая о своем прошлом. Вполне в стиле Доктора.

Да, потому что Доктор един во всех своих одиннадцати (12-ти? 13-ти?) воплощениях. Если Расселл Т. Дэвис в основном ограничивался легкими намеками на прошлое сериальной вселенной (Десятый вскользь сообщает Марте, что давненько не реверсировал полярность нейтронного потока — чем так любил заниматься Третий), то в сериях Моффата кое-что просто не понятно без знакомства с классикой (кто такой Бригадир, почему его смерть так ударяет по Одиннадцатому и откуда взялась Кейт Стюарт), а кое о каких поворотах сюжета можно догадаться, увидев подмигивание в адрес старых серий. Так, "национальность" Ривер Сонг легко определяется еще в пятом сезоне, поскольку эпизод с управлением ТАРДИС один к одному взят из серии 1978 года "The Pirate Planet", где за штурвал становится тайм-леди Романа; да и слова Одиннадцатого о Ривер "She will be amazing" — слегка измененное замечание Четвертого о Романе из "Warriors' Gate". (Разумеется, Дэвис мог дать куда больше отсылок, но ему нужно было привлечь новую аудиторию. Infodump в начале фильма с Восьмым справедливо считается одной из множества ошибок этой неудачной серии.)

Чтобы ставить олд-скул выше нью-скула, нужен какой-то совсем другой inner child, чем тот, что живет во мне (где-то в ЖЖ пробегало: серию "Black Orchid" с Пятым пытались сымитировать в "The Unicorn and the Wasp", но, конечно, старая серия лучше! Нет, извините, лучше все-таки новая — и намного). Но, разумеется, и среди классических серий есть такие, просмотр которых доставляет чистое удовольствие, слегка приправленное ностальгией. Другое дело, что найти их среди 696-ти затруднительно — не в последнюю очередь потому, что бесчисленные списки "самого-самого лучшего из олд-скула" содержат чрезмерное количество серий скучных и глуповатых. Зато среди тех, которые традиционно зачисляются в "провальные" или второстепенные, нашлось несколько просто блестящих — например, "The Time Monster" с Третьим или "Mawdryn Undead" с Пятым ("Модрина" только упрямый Моффат называет "трагически недооцененным" — ну, еще бы, Стивен многому научился у этой серии). Скажу больше: и прославленный Четвертый Доктор, всеобщий любимец в полосатом шарфе, мне кажется очень переоцененным. Но — все в свое время.

Я смотрел далеко не все серии олд-скула, особенно первых двух Докторов. Поэтому некоторые пробелы неизбежны. Чтобы получить общее представление о старом сериале, рекомендую обратиться к публикациям на Фантлабе и в ЖЖ-сообществе.

Олд-скул состоит из почти семисот эпизодов, но только 156 историй, каждая длиной от одной до двенадцати (!) серий. Далее, для простоты ориентирования, указываю сквозную нумерацию сезонов и историй (напр., "Survival" — 26/155), а истории, для простоты же, называю сериями. Не запутайтесь.

Итак,

Первый Доктор.

Смотреть на него очень странно, приходится все время напоминать себе, что перед нами — по сути, подросток. тинейджер (по галлифрейским меркам, разумеется) с неустойчивой психикой. Его бесконечные "Хм-м?" и идиотское хихиканье довольно быстро начинают раздражать. О чувстве ответственности и говорить не приходится; зато гонору-то, гонору!.. Доктор не упускает случая назвать своего первого спутника, Йена Честертона, "молодым человеком" — и неудивительно, что именно Честертону приходится вытаскивать Доктора из всех ям, в которые тот радостно падает. "Back when I first started at the very beginning, I was always trying to be old and grumpy and important, like you do when you're young", — признавался Десятый, и это чистая правда.

Ко всему прочему, сериал только к семидесятым годам нашел оптимальный ритм: ранние серии чрезвычайно, чудовищно затянуты. Если герои попадают в какое-либо помещение (желательно, в тюремную камеру), они туда вернутся еще минимум раз, а лучше — три-четыре. Серию "The Daleks" (1/2) — семь эпизодов, два с половиной часа! — я смотрел в муках, только потому, что это, как-никак, первое появление далеков.

Конечно, обязательна к просмотру самая первая серия — первый эпизод "An Unearthly Child". Учителя Йен и Барбара решают проследить за очень странной ученицей по имени Сьюзен, у которой нет родственников, кроме дедушки, и оказываются на свалке, где стоит синяя полицейская телефонная будка. Доктор, возмущенный вторжением в свою приватность, решает продемонстрировать пронырам и маловерам, на что способна его машина, и отправляет ТАРДИС... неизвестно куда, потому что управлять ее перемещениями не умеет ("The navigation system's knackered, but you'll have much more fun", — как сказала Клара еще на Галлифрее). Соответственно, и вернуть Йена с Барбарой домой он не может (и не очень-то собирается), разве что ТАРДИС опять случайно окажется в Лондоне ХХ века. Приключения среди первобытных людей показывают разве что самоуверенность, эгоизм и жестокость Первого Доктора (он готов добить раненого, чтобы тот не задерживал движение), поэтому сразу переходим ко второй серии. "The Daleks", первый визит на планету Скаро. Здешние перечницы еще такие беспомощные, что питаются статическим электричеством, ездят только по металлическим поверхностям, совершенно не обладают периферийным зрением и даже не знают лозунга "Exterminate!" ("Extermination, then?" — с надеждой спрашивает один из них.) Серию можно пролистать, а мучиться над ней — не обязательно.

Зато неожиданно приличны две исторические серии — "The Aztecs" (1/6) и "The Romans" (2/12). В первой Доктор по молодости и наивности постулирует невозможность изменения истории ("But you can't rewrite history! Not one line!" — из этого и произрастет концепция "fixed points"); вторая — впервые в истории сериала снята как комедия и в этом смысле является предшественницей "The Shakespeare Code" и "The Unicorn and the Wasp". Доктор не лгал Марте, когда говорил, что не виновен в пожаре Рима, — но именно он ненароком подал Нерону эту идейку.

Есть еще несколько серий, в которых — как часто бывает в олд-скуле — исполнение не дотягивает до замысла. Смотреть не обязательно.

"The Dalek Invasion of Earth" (2/10) — скучновато и нелепо, как и все ранние серии с далеками; но именно здесь параллель далеки=нацисты наиболее очевидна, а кадры, в которых наши металлические друзья проезжают по пустому Лондону, стали классическими. Именно в конце этой серии Доктор прощается со Сьюзен, оставляя ее с женихом в XXII веке, и финальный монолог стал едва ли не самым знаменитым в старом сериале: " Believe me, my dear, your future lies with David, and not with a silly old buffer like me. One day, I shall come back. Yes, I shall come back. Until then, there must be no regrets, no tears, no anxieties. Just go forward in all your beliefs, and prove to me that I am not mistaken in mine". В девяностые годы слова "Yes, I shall come back" повторяли как мантру — и Доктор вернулся.

"The Space Museum" (2/15) — любопытная посылка: Доктор и его спутники видят свое ужасное будущее и пытаются его предотвратить, хотя, возможно, своими действиями только приближают его. Доктор, прячущийся внутри полого футляра далека, — еще один знаменитый кадр.

"The Chase" (2/16) — далеки наконец-то изобрели машину времени и погнались за ТАРДИС. Нудно, хотя некоторые эпизоды стали классическими: Доктор подсматривает за беседой Шекспира и королевы; концерт битлов (по иронии истории, из его телезаписи сохранились только секунды, использованные в "Докторе"); далеки на борту "Марии Селесты".

The Time Meddler (2/17) — а это даже и неплохо. Подробности сюжета раскрывать не буду (там есть очень хороший сюрприз), скажу только, что монах XI века, в келье которого стоит граммофон, — монах, который глядит в бинокль, не плывут ли ладьи викингов на Гарольда Годвинсона, — этот монах... нет, не скажу.

Второй Доктор

Йен, Барбара и другие попутчики Первого Доктора сумели-таки его перевоспитать, и после реинкарнации он стал буквально другим человеком. (Разумеется, тут же раздались вопли зрителей: "Что это за клоун? Испортили сериал!")

Новая инкарнация Доктора, по сути, определила все последующие. Не ворчливый дедуля, а сверхэксцентричный дядька, манеру которого чаще всего характеризуют словом "mercurial": переходы от детского любопытства к строгой сосредоточенности и холодной ярости — они как раз оттуда, из эпохи Второго. Однако, при всем обаянии этого Доктора, ему не повезло, причем дважды. Во-первых, со сценариями — те немногие серии, которые я смотрел, интересны разве что отдельными сценками да сменой выражений на лице Патрика Тротона. Во-вторых, многие истории (в том числе, видимо, лучшие) просто не сохранились; кое-что потихоньку находят и восстанавливают.

Серия "The Tomb of the Cybermen" (5/36) в свое время напугала шестилетнего Моффата, и отсылки к ней очевидны в "Army of Ghosts" и "Nightmare in Silver", но по-настоящему хорош в ней только ответ Доктора на вопрос, помнит ли он свою семью ("Oh yes, I can when I want to. And that's the point, really. I have to really want to, to bring them back in front of my eyes. The rest of the time they sleep in my mind, and I forget"; важны не так слова, как интонация). И еще — в этой серии доктор случайно сталкивается с командой археологов, которая лезет в запечатанное помещение; да, Моффат "вырос и не забыл". "The Mind Robber" (6/45): все превозносят, а как по мне — что-то вроде "АБВГдейки", только хуже. Но упомянуть должен.

Словом, если вы хотите получить представление об обаятельном и очень важном в истории сериала Втором Докторе, посмотрите свеженайденную историю "The Enemy of the World" (5/40), благо в ней Тротон смог развернуться. Он играет и Доктора, и его двойника — землянина, который претендует на мировое господство. Далеко не шедевр (я бы даже сказал — штамп на штампе), но по-своему увлекательно.

Дальше будет лучше.