7. Попытки получения гибридов человека и животных.

Г. Уэллс. "Остров доктора Моро" (1896)

К. Фезандие. "Тайна Сирены" (1925)

Б.Туров. "Остров гориллоидов" (1939)

Ф. Ильин. "Долина новой жизни" (1928, 1967)

https://www.altshuller.ru/rtv/sf-register...

На русском языке он был опубликован в журнале "Мир приключений" №5 за 1925 г. в переводе Л. Савельева

На основе его сюжета, А. Беляев написал некоторые сюжетные ходы "Человека-амфибии" и "Головы профессора Доуэля".

Доктор Хэкенсоу ставит опыты по сращиванию частей тела различных организмов. Однажды, находясь в цирке, он становится свидетелем несчастного случая с юной акробаткой Оллой и пытается помочь ей своими методами...

https://fantlab.ru/work463373

*

По-французски — «L'Homme Qui Peut Vivre dans l'Eau», а по-русски – «Человек-Рыба». Часть 1.

В 1909 году французский писатель Жан де ля Ир опубликовал свой роман «L'Homme Qui Peut Vivre dans l'Eau». Его главным героем является злой гений Фульбер, мечтающий о власти над миром.

Он пересаживает маленькому Гиктанеру жабры молодой акулы и с детства внушает ненависть ко всем людям. Роман начинается, что выросший Гиктанер запросто пускает ко дну целые эскадры, а его зловещий наставник предъявляет мировой общественности один ультиматум за другим.

В первом сентябрьском номере петербургской газеты «Земщина» в 1909 году начинает публиковаться анонимный перевод этого романа. Перевод немного сокращенный, и вдобавок мне пришлось, самую малость, изменить текст, чтобы не вызывать праведного гнева от деталей, ставших в наши дни несущественными.

Роман написан очень складно и легко читается, я кроме небольшой редактуры, привёл его к современным правилам орфографии русского языка.

К слову сказать именно публикация этого романа на русском языке, наряду с рассказом К. Фезандие «Тайна Сирены», стала толчком к написанию А. Беляевым своего «Человека-амфибии».

Коллега dimixin

https://dzen.ru/a/ZD0noJgliDYU4xE2

https://dzen.ru/a/ZD6LVpiDtg7PRKb3

Сам Беляев неоднократно утверждал, что замыслом своим он обязан заметке в «Известиях» — там рассказывалось о судебном процессе над аргентинским профессором, который хирургическим путем всячески совершенствовал человеческий организм. Только судили его не за бесчеловечные эксперименты, а за гордыню — вздумал, дескать, состязаться с самим Творцом .

Не прошло и четверти века, как Михаил Золотоносов отыскал концы: роман точно был, а вот книги не было. По-русски не было. Что ж было? А была публикация в газете «Земщина» — вообще без имени автора и под названием «Человек-рыба». Перевод с французского. А французский оригинал назывался «L’Homme que peul vivre dans l'eau» — «Человек, который мог жить под водой». Печатался роман в парижской газете «Матэн» — в 1909 году, с июля по сентябрь. И уже в сентябре появился в «Земщине». Правда, в сильно урезанном виде: «Матэн» уделила роману 62 «подвала», а «Земщина» — всего 13.

Автора же звали Жан де Лa Ир (впрочем, и это псевдоним — родители наградили его именем куда более звонким: Adolphe d'Espie de La Hire). Далее дадим слово Золотоносову:

«Во французском романе действует некий Фульбер, целью которого является достижение власти над миром ордена иезуитов. <…> Фульбер находит Оксуса, изобретателя и по совместительству хирурга, который пересаживает мальчику (его назвали Гиктанер) жабры молодой акулы, заменяющие одно легкое. Мальчик может находиться и в воде, и на воздухе. Действие, естественно, происходит на заброшенном острове… в Персидском заливе, где оборудовано комфортабельное логово Фульбера и спрятаны его сокровища.

После того как Гиктанер вырастает, злой Фульбер внушает ему ненависть к людям и обучает топить корабли и целые эскадры с помощью жутких торпед. Фульбер уничтожает военную силу человечества и захватывает ценности, которые находились на кораблях. Весь мир охватывает паника, Фульбер предъявляет человечеству ультиматумы, в Марселе собирается международный конгресс для поиска выходов. Благодаря связи с разветвленной организацией международных анархистов (их российскую ветвь возглавляет Ройтман) дестабилизация мирового порядка идет особенно интенсивно. Естественно, в дело замешивается девушка-красавица, которую зовут Моизетта. Гиктанер и Моизетта влюбляются друг в друга, благодаря Моизетте Гиктанер узнает о существовании Бога и осознает, что поступает дурно, уничтожая человечество, и вскоре перестает подчиняться Фульберу. Происходит множество событий, в результате которых Гиктанер даже стреляется, думая, что потерял Моизетту, но международные силы порядка доставляют его в Париж, где светила медицины удаляют у него акульи жабры и возрождают к жизни, и в итоге Гиктанер с Моизеттой женятся и поселяются на Таити. Happy end[262].

Русская переделка романа появилась… в „Земщине“ — антисемитской газете, осенью 1909 года больше всего озабоченной тем, чтобы на выборах в Государственную Думу не прошли кадеты во главе с Милюковым. Отсюда явный политический смысл, который был придан фантастическому сочинению: Фульбер стал евреем, а власть над миром, которой он добивается, это власть международного еврейства, желающего „поработить человеческую расу“. 60 еврейских эмиссаров в разных странах подчинены Фульберу и работают на него. За этим исключением все сюжетные линии в русской переделке сохранены. Оксус пересаживает Гиктанеру жабры акулы, Гиктанер вырастает и начинает топить суда… Действуют и анархисты, только Северак стал Севераном, Vampa — Вампирини, a Gavrilo — Гавриловым. Попутно даются картины преступной деятельности русских анархистов и тайные заседания „Союза всемирного владычества евреев“… В финале Гиктанера доставляют в Петербург, где светила медицины удаляют у него акульи жабры и возрождают к жизни, и в итоге Гиктанер с Моизеттой женятся и поселяются на Таити. Фульбер исчезает. Happy end»[263].

https://coollib.com/b/252498-zeev-bar-sel...

*

"Тайна Сирены" в переводе Л. Савельева

В. Ольден. Затеи профессора Вагнера (перевод Н. Жаринцовой)

журнал «Родник», 1898 год, № 2, стб. 389-408

William Livingston Alden. The Professor’s Jump

(Published in The Idler, Vol. VIII, August 1895, pp 18-23)

"У меня творчество Александра Романовича Беляева оставило только хорошие впечатления. И профессор Вагнер не последний персонаж, к жизни и идеям которого автор подошел основательно. По этому к рассказам о плагиате у Беляева я отношусь скептически, особенно после того, как прочитал Де ля Ира. У нас мало говорят о Буратино или Изумрудном городе: все сходства видны не хуже, чем различия и это признано официально. В ответ на упоминание, что Истории о докторе Айболите вдохновлены историями о докторе Дулиттле — многие просто разведут руками. Но это детские книжки. А Беляев где-то что-то переписал, где-то взял «чужую» идею. Тем более, что «первоисточники» забыты и у некоторых такие открытия вызывают шок.

«Ковер-самолет» — это тоже переделка. История блошиного прыжка Вагнера повторяет рассказ Олдена (William L. Alden) «Прыжок профессора». И, возможно, сам рассказ Беляева основывается на нескольких рассказах о профессоре ван Вагнере (случай с ботинками может отсылать к «Прогулке по воздуху»). Довольно странно, что Беляев взял за основу небольшие юмористические рассказы конца XIX века. Наверное, чтобы никто не догадался. Но, на самом деле, здесь кроется завидная доля иронии. Тем более: зачем известному автору чуть ли не полностью копировать чужое произведение в 1936 году, если он по нему прошелся в 1929 («О блохах» говорит и о пружинах, и о прыгающих солдатах ван Вагнера). Дело в том, что истории Олдена — анекдот, а профессор ван Вагнер — взбалмошный старик, считающий любую, даже самую вздорную, идею вызовом современной науке. Он постоянно в синяках, а испытания его изобретений заканчиваются нагоняем от жены и дают повод зевакам обсудить возможную причину будущей смерти «естествоиспытателя». Олден намеренно делает ван Вагнера плохим примером. Вагнер Беляева — его полный антипод. Иван Степанович Вагнер живет в такой же отсталой стране, как и всякое американское предместье, но никакие домыслы ему не указ — с ними он борется. Пускай он так же взбалмошно ставит перед собой совершенно нелепые и откровенно никому не нужные задачи, но и они сами, и их решения становятся всё сложнее и сложнее. Потому, что именно так, незаметно для Нас, наступает Будущее. И еще через несколько лет профессор Вагнер покажет что-нибудь совершенно невообразимое. Рассказы о профессоре Вагнере перекликаются друг с другом, давая сложную картину восприятия научных идей: с точки зрения науки, наблюдателя и сплетней в газетах. И из всего этого рождается сложная и противоречивая фигура изобретателя, который делится своим знанием с читателем.

Анекдоты будут всегда. В них меняются только имена и названия. Я думаю, Александр Романович проделал большую работу, чтобы вывести своего персонажа на новый уровень и противопоставить его косности мышления толпы. Если же найдутся люди, считающие плагиатом все, — вплоть до наскальных рисунков, то можно сказать — что это бродячий сюжет. Такого в фантастической литературе, как ни странно, много."

Коллега Козлов

***

А. Беляев. Цикл "Изобретения профессора Вагнера"

+ Творимые легенды и апокрифы (1929)

-Ковёр-самолёт (1936)

-Чёртова мельница (1929)

-Над бездной [= Над чёрной бездной, Над бездной (Изобретения профессора Вагнера)] (1927)

-Человек, который не спит [= Человек, который не спит (Изобретения профессора Вагнера)] (1926)

-Гость из книжного шкафа [= Гость из книжного шкафа (Изобретения профессора Вагнера)] (1926)

-Амба [= Амба (Изобретения профессора Вагнера)] (1929)

-Хойти-Тойти [= Хойти-Тойти (Изобретения профессора Вагнера)] (1930)

https://fantlab.ru/work3075

***

Некоторые переводы из цикла "Ван Вагенер":

У. Олден. Затеи профессора Вагнера

Прыжок профессора (рассказ, перевод А. Танасейчука, иллюстрации А.С. Форреста), стр. 251-261

Победитель скачек (рассказ, перевод А. Танасейчука, иллюстрации Ф. Паркера), стр. 262-269

Прогулка по воздуху (рассказ, перевод А. Танасейчука, иллюстрации Д.Б. Уотерса), стр. 269-279

Их можно прочесть в сборнике https://fantlab.ru/edition269823

***

"Van Wagener"

Carter's Incandescent Cats (1894) [SF] by W. L. Alden also appeared as:

Variant: Incandescent Cats (1898)

A Tricycle Made for Two (1894) [SF] by W. L. Alden

Professor Van Wagener's Eye (1895) [SF] by W. L. Alden

The Fatal Fishing Line (1895) [SF] by W. L. Alden

The Explosive Dog (1895) [SF] by W. L. Alden

A Scientific Balloon (1896) [SF] by W. L. Alden

A Flying March (1896) [SF] by W. L. Alden

Van Wagener's Flying Cat (1896) [SF] by W. L. Alden also appeared as:

Variant: The Flying Cat (1898)

A Volcanic Valve (1897) [SF] by W. L. Alden also appeared as:

Variant: The Volcanic Valve (1897)

Van Wagener's Ways (1898) [C] by W. L. Alden

A Scientific Trap (1898) [SF] by W. L. Alden

The Professor's Jump (1898) [SF] by W. L. Alden

The Amphibious Torpedo (1898) [SF] by W. L. Alden

The Floating Magnet (1898) [SF] by W. L. Alden

Van Wagener's Clocks (1898) [SF] by W. L. Alden

"Wagnerium" (1906) [SF] by W. L. Alden

https://www.isfdb.org/cgi-bin/pe.cgi?25630

гугл — перевод

Ван Вагенер

«Кошки накаливания» Картера (1894) [SF] У. Л. Олдена также появлялись как:

Вариант: Кошки накаливания (1898 г.)

Трехколесный велосипед для двоих (1894) [SF] У. Л. Олдена

Глаз профессора Ван Вагенера (1895) [SF] У. Л. Олдена

Роковая леска (1895) [SF] У. Л. Олдена

Взрывная собака (1895) [SF] У. Л. Олдена

Научный воздушный шар (1896 г.) [SF] У. Л. Олдена

Летучий марш (1896) [SF] У. Л. Олдена

«Летающий кот» Ван Вагенера (1896) [SF] У. Л. Олдена также появился как:

Вариант: Летающий кот (1898 г.)

Вулканический клапан (1897 г.) [SF] У. Л. Олдена также появился как:

Вариант: Вулканический клапан (1897 г.)

Пути Ван Вагенера (1898) [C] У. Л. Олдена

Научная ловушка (1898) [SF] У. Л. Олдена

Прыжок профессора (1898) [SF] У. Л. Олдена

Торпеда-амфибия (1898 г.) [SF] У. Л. Олдена

Плавающий магнит (1898) [SF] У. Л. Олдена

Часы Ван Вагенера (1898 г.) [SF] У. Л. Олдена

"Вагнериум" (1906) [SF] У. Л. Олдена

***

Содержание цикла:

Carter's Incandescent Cats [= Incandescent Cats] (1894)

-

A Tricycle Made for Two (1894)

-

Professor Van Wagener's Eye [= Глаз профессора ван Вагенера] (1895)

-

The Fatal Fishing Line (1895)

-

The Explosive Dog (1895)

-

A Scientific Balloon (1896)

-

Прогулка по воздуху / A Flying March (1896)

-

Van Wagener's Flying Cat [= The Flying Cat; Летающий кот ван Вагенера] (1896)

-

The Volcanic Valve (1897)

-

A Scientific Trap (1898)

-

The Amphibious Torpedo (1898)

-

The Floating Magnet (1898)

-

Прыжок профессора / The Professor’s Jump (1895)

-

Van Wagener's Clocks (1898)

-

"Wagnerium" (1906)

-

Победитель скачек / The New Epsom Cup (1897) // Автор: Генри Мотли

https://fantlab.ru/work962134

***

У. Олден. Прыжок профессора

William Livingston Alden. The Professor’s Jump

Первая публикация: The Idler, Vol. VIII, August 1895, pp. 18-23.

***

Уильям Олден "Прыжок профессора" (публикация Mike66)

Полковникъ отложилъ газету въ сторону.

— Этотъ вопросъ „о силѣ прыжка у различныхъ животныхъ" напомнилъ мнѣ моего стараго пріятеля, профессора Вагнера, сказалъ онъ. — Потѣшный бьтлъ старикъ, хотя и ученый; и добрѣйшая душа... Хотите, разскажу, что онъ у насъ устраивалъ?

— Хотимъ, хотимъ! Раз-скажите! — закричали мы все.

— Хорошо. Дѣло было въ Берлинополльсѣ; городишко этотъ, какъ вы, можетъ-быть, слыхали, самое скромное, тихое и безобидное мѣстечко въ Соединенныхъ Штатахъ, и судьба поступила коварнѣйшимъ образомъ, забросивъ туда почтеннаго нѣмецкаго профессора. Онъ до такой степени увлекался наукой и всякими изобрѣтеніями, что ему не время и не мѣсто было находиться въ нашемъ богоспасаемомъ городишкѣ. Можетъ — быть, живи онъ въ будущемъ столетіи, въ какой-нибудь столицѣ, — его выдумки были бы признаны наукой, усовершенствованы и примѣнены на практикѣ; но никому изъ жителей Берлинополльса (начиная съ супруги самого профессора) не понять было хитроумныхъ затѣй, и даже меня, при всей симпатіи къ доброму старику, разбираетъ только смѣхъ, когда я вспомню объ его опытахъ.

Напримѣръ, хоть этотъ вопросъ о силѣ прыжка: батюшки свѣты, какая это была потѣха!..

Началось тоже по поводу газетной статьи. Захожу я къ профессору и застаю его въ волненіи: расхаживаетъ по своей мастерской громадными, грузными шагами, ерошитъ сѣдые волосы, сердито машетъ газетой и что-то бормочетъ. Замѣтилъ меня — поспѣшилъ навстрѣчу, протягиваетъ руки и говоритъ съ негодованіемъ:

— Вѣдь это возмутительно! Просто возмутительно!

— Что возмутительно, профессоръ? — спрашиваю.

— Да вотъ, прочтите! Тутъ высчитано, насколько далеко можетъ прыгать каждое животное, и оказывается, что хуже всѣхъ прыгаетъ человѣкъ, а лучше всѣхъ — блоха! Блоха, а?!... Вы только подумайте: человѣкъ, царь природы, можетъ перепрыгнуть разстояніе только въ три раза большее своего роста, а блоха, жалкое, глупое насѣкомое, свободно перепрыгиваетъ два фута, то-есть разстояніе въ 500 разъ большее ея собственной длины!.. Вѣдь это обидно, это оскорбительно!..

Очевидно, на профессора нашло крайне возбужденное настроеніе. Я уже зналъ, что послѣ этого обыкновенно создавался какой-нибудь удивительный планъ, основанный на электро-техникѣ, химіи, механикѣ и прочихъ мудреныхъ наукахъ. Глядя на разгорѣвшіяся щеки и блестящіе изъ-подъ косматыхъ сѣдыхъ бровей глаза моего пріятеля, я вспомнилъ о всѣхъ его прежнихъ изобрѣтеніяхъ, изъ которыхъ ни одно не удалось, какъ слѣдуетъ, и невольно улыбнулся:

— Что же, профессоръ, если ужъ это такъ обидно, то вамъ остается только выдумать способъ, посредствомъ котораго человѣкъ тоже могъ бы перепрыгивать разстояніе въ 500 разъ больше собственнаго роста.

— И выдумаю! И выдумаю! — загорячился старикъ. — Неужели человѣкъ не можетъ доказать жалкому насѣкомому свое превосходство? Неужели мы обязаны хладнокровно признавать надъ собой первенство такого неразвитого созданія, какъ блоха?.. Нѣтъ, нѣтъ! Тысячу разъ нѣтъ! Когда всѣ люди узнаютъ, какъ возмутительно перепутала природа свойства блохи и человѣка, то, навѣрное, скажутъ мнѣ спасибо за исправленіе подобной ошибки!.. He безпокойтесь, полковникъ: на этотъ разъ моя идея проста и удастся какъ нельзя лучше; даже мистриссъ Вагнеръ останется довольна.

Убѣждать, шутить, спорить — все было бы безполезно; послушавъ еще нѣсколько минутъ горячія разсужденія пріятеля, я распрощался.

Прошло почти два мѣсяца, въ продолженіе которыхъ я встрѣчалъ профессора только мелькомъ. Теперь онъ былъ чрезвычайно молчаливъ, сосредоточенъ и важенъ, какъ обыкновенно въ періоды созданія чего-нибудь небывалаго, и нисколько не измѣнялъ своего настроенія изъ-за пустяковъ, поражавшихъ каждаго, кто не зналъ о его послѣдней фантазіи: съ каждымъ выходомъ изъ дома на немъ оказывались новые синяки, шишки, ссадины, и за эти два мѣсяца онъ показалъ удивленнымъ жителямъ Берлинополльса, что человѣкъ можетъ хромать по крайней мѣрѣ десятью различными способами. Но профессоръ пользовался такимъ глубокимъ уваженіемъ согражданъ, что даже уличнымъ мальчишкамъ не приходило въ голову улыбаться, когда онъ показывался у своихъ оконъ съ цѣлой радугой синяковъ на лицѣ или отправлялся на прогулку самой невиданной походкой.

Я зналъ, что все это означаетъ, и искренно жалѣлъ старика, боясь, что онъ окончательно сломаетъ себѣ шею, не достигнувъ совершенствъ блохи.

Но прошло недѣль пять, и въ одно ясное майское утро профессоръ явился ко мнѣ въ блестящемъ видѣ: совершенно здоровый, очевидно, довольный собой и полный горделиваго достоинства.

— Вы помните, полковникъ, нашъ разговоръ относительно преимущества блохи передъ человѣкомъ? Ну, такъ знайте, что этого преимущества больше не существуетъ: съ помощью умницы-науки мнѣ удалось изобрѣсти способъ, посредствомъ котораго человѣкъ можетъ перепрыгнуть разстояніе въ 700 разъ длиннѣе его роста!

— Въ 700 разъ длиннѣе?... Это... это было бы ужасно любопытно увидѣть собственными глазами.

— Конечно, вы первый и увидите мое изобрѣтеніе: вы мой единственный другъ въ этомъ заглохшемъ мѣстечкѣ. Здѣсь люди прозябаютъ въ полномъ невѣдѣніи сокровищъ науки.

— Когда же и гдѣ вы покажете мнѣ первый опытъ?

— Выбирайте любое время; а мѣсто я приглядѣлъ уже самъ: ближайшее свободное пространство — это лугъ мистера Фадденса, на южномъ краю города.

— Отлично. Дѣйствительно, намъ не найти ближе места, гдѣ бы... вашъ ростъ... гдѣ бы вы могли такъ свободно прыгать... На лугу мистера Фадденса никто васъ не стѣснитъ и даже никто не увидитъ, кромѣ двухъ-трехъ коровъ А если попадутъ туда ненарокомъ городскія блохи, то, конечно, тутъ же перемрутъ отъ досады. Что же касается времени... да вотъ, сегодня послѣ завтрака мнѣ дѣлать рѣшительно нечего, а погода прекрасная. Отправимся, не теряя времени!.. Только не захватить ли намъ съ собой доктора на всякій случай?

— Полковникъ, вы прекрасный человѣкъ, но все еще не прониклись достаточной вѣрой въ науку. Поймите, что мое изобрѣтеніе построено на строгихъ научныхъ основаніяхъ, и докторъ намъ рѣшительно не нуженъ.

— Ну, какъ хотите.

Ровно въ два часа профессоръ зашелъ за мной. Приступая къ опыту, онъ былъ совершенно увѣренъ въ себѣ и спокоенъ. Подъ мышкой онъ держалъ большой свертокъ, а въ рукахъ удочку и весло. Когда я поинтересовался, зачѣмъ ему понадобились удочка и весло, старикъ отвѣчалъ:

— Для того, чтобы отвлечь отъ насъ вниманіе: если бы люди увидѣли, что мы отправляемся на пастбище съ цѣлью простой прогулки, они нашли бы это подозрительнымъ и могли бы увязаться за нами ради любопытства; а когда у насъ въ рукахъ рыболовныя принадлежности, — никому и въ умъ не придетъ заподозрить что-нибудь необыкновенное.

Это было совсѣмъ въ духѣ профессора. Ни на лугу мистера Фадденса и нигдѣ по близости не существовало ни рѣки, ни ручья, и никто изъ нашей публики не мечталъ объ удовольствіи рыбной ловли! Но ученые такой народъ, что стоитъ имъ отложить въ сторону бумагу, карандашъ и разные инструменты, и они моментально начинаютъ разсуждать какъ малые ребята.

Ужъ если чѣмъ-нибудь можно было поразить нашихъ тихихъ обывателей, такъ это удочкой и весломъ (и откуда онъ ихъ выкопалъ?..). Я думалъ, что за нами побѣгутъ всѣ прохожіе.

Къ счастью, на небольшомъ разстояніи, отделявшемь мой домикъ отъ полей, не встретилось никого, кроме дряхлой старушонки; но и та оглянулась на насъ съ большимъ недоумениемъ.

Выйдя за последній заборъ, отделявшій чей-то садъ отъ луговъ мистера Фадденса, профессоръ сложилъ въ тени свой свертокъ, весло и удочку и, передохнувъ, объяснилъ мне, въ чемъ состоитъ изобретеніе.

Действительно, идея была очень простая: онъ приделалъ къ четыремъ дощечкамъ четыре очень упругія и крепкия пружины, сложенныя широкими спиралями, въ четыре вершка діаметромъ; приделавъ ихъ къ ладонямъ рукъ и подошвамъ сапогъ, профессоръ долженъ былъ влезть на заборъ и оттуда прыгнуть внизъ на четвереньки: тогда пружины, сжавшись, съ силой раздадутся — и подкинуть его; опустившись на некоторомь разстояніи на землю, онъ, силою своей тяжести, опять надавить на пружины, и они снова подбросятъ его; потомъ опять, и опять, и такъ далее. Оставалось только следить самому за направленіемь гигантскихъ прыжковъ.

Все это старикъ объяснялъ мне, сидя на земле и прикрепляя къ рукамъ и ногамъ толстыя блестящія спирали. Я молча смотрель на него и не могъ себе представить, что это будетъ за картина, когда профессоръ пустится прыгать: онъ былъ далеко не маленькаго роста и ужъ никакъ не худенькій.

— Вы понимаете, прибавилъ онъ,— что для перваго опыта я разсчиталъ силу пружинъ не на все 700 саженъ, а только на пятьдесятъ; но ихъ можно сделать и на семьсотъ саженъ, и обещаю вамъ, полковникъ,что лишь только они будуть готовы, я предложу вамъ первому путешествовать этимъ простымъ и интереснымъ способомъ.

— Гмъ... Вы, право, очень любезны, профессоръ, только, говоря откровенно, меня не особенно привлекаешь превратиться въ четвероногое существо. Вы этого не находите несколько... страннымъ?

— Видите ли, другъ мой, я хотел удовольствоваться пружинами только для ногъ, но это оказалось невозможнымъ. Я делалъ опыты у себя во дворе разъ десять и каждый разъ сваливался съ высоты на спину или на лицо: невозможно удержаться въ воздухе прямо!.. Въ сущности, ведь, и блоха прыгаетъ тоже на четырехъ ногахъ, а законы равновесія одинаковы для всехь,— значить, и мы должны имъ подчиниться, темь более, что держаться въ воздухе въ позе блохи — совершенно легко.

„Поза блохи" мне все-таки показалась унизительнымъ условіем; однако, профессоръ зналъ законы науки лучше меня, и мы приступили къ делу.

Прежде всего нужно было помочь ему взобраться на заборъ. Несмотря на искреннія старанія, это оказалось несколько трудно: ступать онъ долженъ былъ какъ можно осторожнее, держаться руками не было возможности, и пружины, оттопыриваясь на свободе, цеплялись за каждый выступъ, за каждую щель. Обоимъ намъ пришлось порядочно попыхтеть, пока профессоръ устроился, наконецъ, на заборе во весь ростъ, держась за пригодившееся при этомъ весло. Потомъ онъ объявилъ, что все готово, велель мне отойти въ сторону и — прыгнулъ.

Лишь только его ноги коснулись земли (онъ не успель даже опуститься на четвереньки), какъ я увиделъ солиднаго профессора въ воздухѣ, футахъ въ двѣнадцати от земли, а въ слѣдующую секунду — опять на травѣ, въ двухъ шагахъ отъ того мѣста, с котораго онъ , взлетѣлъ; онъ ушелъ головою въ рыхлый бугоръ землі недавно нарытый кротомъ.

Когда я его извлекъ оттуда и профессоръ откашлялся, отчихался и выплюнулъ столько земли, сколько было возможно, — оказалось, что онъ ничуть не огорченъ: съ добродушнѣйшей улыбкой объяснилъ онъ мнѣ, что немножко ошибся и прыгнулъ „въ невѣрномъ направленіи", но попробуетъ снова, и теперъ я увижу какое это славное приспособленіе.

Я опять помогъ ему вскарабкаться на заборъ. На этотъ разъ профессору удалось прыгнуть на четвереньки „въ вѣрномъ направленіи", и онъ въ ту же секунду понесся вдаль, скользя надъ поверхностью земли въ видѣ огромнаго паука. На разстояніи добрыхъ сорока саженъ онъ снова оттолкнулся всѣми четырьмя лапами и понесся дальше.

Все это произошло очень быстро, и я еще не успѣлъ тронуться съ мѣста, какъ увидѣлъ, что мой ученый пріятель перевернулся неожиданно въ воздухѣ и грохнулся на спину. Вѣроятно, онъ опять сдѣлалъ неправильное движеніе, и такъ какъ у него на спинѣ пружинъ не было, то и продолжалъ лежать неподвижно, въ ожиданіи моей помощи.

Онъ не ушибся, но явно былъ раздосадованъ.

— Мнѣ кажется профессоръ... — началъ я.

— Мнѣ рѣшительно все равно, что вамъ кажется! — перебилъ онъ, вспыливъ. — Вы, полковникъ, наукой не занимаетесь и не имѣете понятія о трудностяхъ, которыя выпадаютъ на долю каждаго изобрѣтателя!.. Помогите мнѣ добраться до забора, — прибавилъ онъ, сразу успакоиваясь. —Я добьюсь своего. Надо только подтянуть пружины.

Ковыляя, онъ добрался съ моей помощью до прежняго места и опять сѣлъ на влажную весеннюю землю, поправляя что-то в своемъ приспособленіи.

На этотъ разъ, постаравшись, онъ прыгнулъ с забора подальше и — понесся!.. Я увидѣлъ, какъ, почтенный профессоръ, „правильно оттолкнувшись", подпрыгнулъ второй разъ, третій, четвертый, пятый, шестой, седьмой...

Лугъ былъ длиной саженъ до 300 и оканчивался на противоположной сторонѣ высокой каменной оградой, отдѣлявшей его отъ проѣзжей дороги. Пpoфeсcopъ несся прямо на нее.

Я побѣжалъ во весь духъ, но, конечно, не могъ соперничать въ скорости съ новымъ изобрѣтеніемъ. На бѣгу я замѣтилъ, что каждый слѣдующій, прыжокъ профессора выходитъ на двѣ, на три сажени короче предыдущаго, да такъ оно и должно было быть: иначе этим способомъ разрѣшился бы вопрость о вѣчномъ движеніи.

На лугу кое-гдѣ росли кусты, кое-гдѣ тянулись канавки, но профессоръ миновалъ все это благополучно.

„Но зачѣмъ же онъ несется на стѣну?" — въ ужасѣ думалъ я. — "Неужели нельзя упасть какъ-нибудь осторожно, на бокъ?.. Вѣроятно, онъ даже не замѣчает препятствія, стараясь держаться правильно!"..

Съ дороги, очевидно, замѣтили странную фигуру, несущуюся надъ землей, съ растопыренными руками и ногами, развѣвающимися сѣдыми волосами и хлопаюіцимй по вѣтру фалдами сюртука; на каменной оградѣ виднѣлось больше десятка человѣческихъ фигуръ, и между ними, къ моему ужасу, ярко выдѣлялась желтая шаль мистриссъ Вагнеръ... А она была строгая дама.

Чувствуя, что мнѣ тоже достанется, но покорясь судьбѣ, я бѣжалъ, не переводя духа... На излетѣ седьмого прыжка профессоръ ткнулся головой въ стѣну и свалился плашмя на траву.

Добѣжавъ, я ошупалъ его шею, спину, плечи, голову и убѣдился, что онъ не сломалъ себѣ ничего, хотя лежалъ въ глубокомъ обморокѣ; на лбу и на рукахъ красовались ссадины, а платье было все изорвано и испачкано сырою землей. Разстегнувъ бѣднягѣ вороть, я влилъ ему въ роть коньяку изъ фляжки, которую, къ счастью, захватил съ собой, и къ тому времени, какъ мистриссъ Вагнеръ решилась перелѣзть черезъ стѣну, ея супругъ сидѣлъ уже на травѣ, правда, въ жалкомъ видѣ, но въ полномъ сознаніи.

Ну, и попало же намъ обоимъ!.. Мы, конечно, не стали спорить съ женщиной, но когда случайно подъѣхала телѣга и зрители помогли мнѣ усадить въ нее профессора, кое-какъ перетащивъ его черезъ стѣну, то на прощанье я сказалъ мистриссъ Вагнеръ, что если она будетъ такъ сердиться, то, пожалуй, мужъ и въ самомъ дѣлѣ упрыгнетъ отъ нея за тридевять земель.

— Пусть попробуетъ! — кротко и рѣшительно отвѣтила строгая дама. Бѣдный профессоръ только опустилъ голову.

Онъ пролежалъ двѣ недѣли, и когда мы послѣ этого встрѣтились, то оказалось, что пружины исчезли невѣдомо куда. Но чудакъ не унывалъ: въ его умѣ зародились уже новые планы!..

Какъ ни скроменъ былъ нашъ Берлинополлисъ, но въ немъ, какъ въ настоящемъ американскомъ городкѣ, непремѣнно устраивались каждое лѣто скачки. И вотъ, профессору пришла охота примѣнить къ спорту „строго научную" идею.

Является онъ однажды къ Патерсону, содержавшему ломовыхъ лошадей для перевозки тяжестей, и говоритъ:

— Мистеръ Патерсонъ, мнѣ нуженъ здоровый ломовой конь съ болтающимися ногами. Я слышалъ, что у васъ лошади очень сильныя, такъ, можетъ-быть, среди нихъ найдется такая, какую мнѣ нужно.

— Сильную лошадь съ „болтающимися" ногами?.. переспросилъ Патерсонъ, который, конечно, узналъ всѣми уважаемаго профессора.

— Да.

— Я не совсѣмъ понимаю васъ, сэръ. Я не держу коней, у которыхъ отваливаются ноги.

— Вы меня не поняли: мнѣ нужно, чтобы ноги у лошади не совсѣмъ отваливались, но свободно двигались въ суставахъ.

— А вы позволите спросить, сэръ, для чего вамъ понадобилась такая лошадь?

— Нѣть! — съ достоинствомъ отвѣчалъ старикъ. —Теперь я не могу объяснить вамъ, въ чемъ дѣло, но даю слово, что въ моихъ намѣреніяхъ нѣтъ ничего противузаконнаго.

Патерсонъ замялся.

— Сэръ... вы не для опытовъ хотите купить лошадь?.. Можеть-быть, вы ее заживо измучите, чтобы научиться лѣчить людей съ болтающимися ногами?

— Нѣтъ, съ прежнимъ достоинствомъ отвѣчалъ профессоръ. — Могу прибавить одно: лошадь нужна мнѣ для спорта. И я могу дать за нее хорошую цѣну.

Патерсонъ только захлопалъ въ недоумѣніи глазами: ломовая лошадь съ болтающимися ногами для спорта?!.

Но предложенная цѣна была соблазнительна, и онъ повелъ покупателя въ конюшню.

Остановившись послѣ тщательнаго осмотра на одной изъ рослыхъ лошадей, профессоръ протянулъ Патерсону деньги и спросилъ:

— Теперь скажите мнѣ, какъ имя этой лошади?

Впослѣдствіи Патерсонъ разсказывалъ, что у его лошадей никогда не бывало никакихъ именъ, но при данныхъ обстоятельствахъ онъ не задумался и отвѣтилъ по вдохновенію:

— „Вѣрный Шагъ".

— Отлично.

И профессоръ удалился, очевидно, довольный своей покупкой. А Патерсонъ скоро забылъ среди работы о странномъ разговорѣ и никому о немъ не разсказалъ.

Но прошло около мѣсяца, и въ одно прекрасное іюльское утро жители Берлинополльса ахнули от удивленія: въ нашей газетѣ, въ спискѣ лошадей, записанныхъ на предстоящія скачки, была такая строка:

„Вѣрный Шагъ" (Владѣтель профессоръ Вагнеръ).

Всѣ поголовно знали профессора Вагнера, и публику поразило, что почтенный ученый вдругъ пожелалъ принять участіе въ такомъ пустячномъ для него дѣлѣ, какъ скачки. Тутъ Патерсонъ вспомнилъ обстоятельства продажи своей лошади, и разговоръ съ профессоромъ при покупкѣ лошади моментально облетѣлъ весь городъ. Любопытство было возбуждено еще больше. Черезъ два дня появился въ газетѣ портретъ "Вѣрнаго Шага" и его жизнеописаніе, a черезъ недѣлю новость долетѣла до Нью-Іорка, и даже тамъ публика заинтересовалась, ожидая какой-нибудь шутки. Между тѣмъ, обыватели Берлинополльса прекрасно знали, что профессоръ Вагнеръ никогда и ничего не дѣладъ ради шутки, — и разговорамъ не было конца. Возбужденіе публики еще болыие увеличилось, когда въ газетѣ объявили вѣсъ всѣхъ лошадей, назначенныхъ на Берлинополльскія скачки, и оказалось, что „Вѣрный Шагъ" чуть не вдвое тяжелѣе всѣхъ своихъ соперниковъ.

Тѣмъ не менѣе, за профессоромъ давно признавали талантъ изобрѣтателя, и многіе были увѣрены, что „Вѣрный Шагъ" какимъ-нибудь образомъ да возьметъ первый призъ! Нашлось даже не мало охотниковъ держать за него пари на большія деньги.

Какъ молнія пронеслась новость о докторѣ, котораго мистриссъ Вагнеръ выписала изъ Нью-Іорка съ просьбой изслѣдовать ея мужа, не сошелъ ли онъ съ ума; но докторъ нашелъ его вполнѣ здоровымъ. Поклонники профессора восторжествовали, и число державшихъ пари за его услѣхи еще больше увеличилось.

Я не заходилъ къ профессору все это время, не желая навязываться и зная, что это опять какая-нибудь диковинная фантазія, отъ которой его все равно не отговоришь.

Наступилъ наконецъ день, ожидавшійся всѣми съ такимъ трепетнымъ нетерпѣніемъ, и рано утромъ мнѣ принесли отъ профессора записку съ просьбой прійти къ нему сейчасъ же. Я отправился.

— Милый другъ, радушно встрѣтилъ меня старикъ, — вы мнѣ часто выражали сочувствіе, и я хотѣлъ бы оказать вамъ маленькую услугу: держите сегодня пари за мою лошадь, и навѣрное выиграете большія деньги.

Я молчалъ, не зная, что сказать. Видя мое сомнѣніе, профессоръ взялъ меня за руку и повелъ во дворъ. Отворивъ собственнымъ ключомъ маленькое чистое отдѣленіе сарая, онъ спросилъ:

— Видите это приспособленіе?

На опрятномъ столѣ лежалъ блестящій металлическій цилиндръ, съ какими-то придѣланными къ нему колесиками, гирьками и четырьмя складными тоже металлическими стержнями, къ концамъ которыхъ были придѣланы широкіе браслеты на стеганной подкладкѣ.

— Слушайте, полковникъ, объяснилъ мнѣ старикъ: — скорость лошади зависитъ отъ того, насколько быстро она можетъ перебирать ногами. Вотъ я и придумалъ машину, которая помогаетъ ей перебирать ногами съ очень большой скоростью.

— Гм... И дѣйствуетъ ваша машина?

— Дѣйствуетъ. Сначала лошадь падала съ непривычки, но потомъ приноровилась отличнѣйшимъ образомъ; и, кромѣ того, я усовершенствовалъ изобрѣтеніе, придѣлавъ къ машинѣ нѣсколько гирь и одѣвая на копыта лошади широкіе, устойчивые башмаки. Теперь она пробѣгаетъ милю въ 3/4 минуты.

— Что-о?

— Пробѣгаетъ милю въ 3/4 минуты, спокойно повторил профессоръ.— Спросите Джо, если не вѣрите.

Джо, мальчишка-конюхъ, вполнѣ подтвердилъ слова своего хозяина.

— Но вамъ этого не позволятъ, профессоръ! воскликнулъ я. — Вѣдь это все равно, что тащить лошадь на цѣпи за поѣздомъ!

— Вовсе не все равно: никто не будетъ ни тащить, ни толкать лошадь; если она сама не побѣжитъ, машина не станетъ работать; она только помогаетъ ей бѣжать. Вѣдь всѣ употребляютъ хлыстъ и шпоры, и это не считается незаконнымъ: такъ отчего же моя машина незаконна?..

Я не зналъ, что отвѣтить на это, и спросилъ:

— Кто же на ней поскачеть?

— Да вотъ, Джо. Онъ не важный ѣздокъ, но этого и не требуется: я его привяжу крѣпко, и онъ не свалится; а машиной управлять онъ умѣетъ. Я приготовилъ ему пеструю куртку, жокейскую шапку и хлыстъ, все, какъ полагается.

Я посмотрѣлъ на Джо. Онъ улыбался во весь ротъ, — очевидно, былъ доволенъ. Тѣмъ не менѣе, я порадовался въ душѣ, что не мнѣ придется скакать на „Вѣрномъ Шагѣ". Пожелавъ профессору всякаго успѣха, я распрощался и ушелъ, не решаясь, однако, держать пари ни за, ни противъ него.

Толпа на гипподромѣ собралась такая, какой никогда у насъ не бывало; зрители приехали чуть не изъ Нью-Іорка.

Всѣ ожидали, что скакать будетъ самъ профессоръ Вагнеръ, и разочаровались, увидя на выведенномъ ломовикѣ худого мальчишку въ полосатой курткѣ домашняго производства. Но видъ лошади вознаградилъ публику и вызвалъ взрывы самого искренняго хохота: на „Вѣрномъ Шагѣ" красовался полотняный чехолъ, оттопыривавшійся подъ брюхомъ; изъ него выглядывали только какіе-то стержни, протянутые къ толстымъ ногамъ коня, а на копытахъ надѣты были уморительные башмаки. Повидимому, лошадь нисколько не стѣснялась въ своемъ странномъ нарядѣ и не сконфузилась отъ восторженнаго пріема.

He обращая вниманія на остальныхъ наѣздниковъ, нервнымъ галопомъ подскакавшихъ къ назначенному мѣсту старта, Джо торжественно подъѣхалъ къ нему самымъ спокойнымъ шагомъ. Обыкновенно, большинство публики на скачкахъ толпится у флага, на томъ мѣстѣ, куда должны прискакать наѣздники; но на этотъ разъ почти всѣ зрители столпились возлѣ столба, отъ котораго должна была начаться скачка. Никто не могъ представить себѣ, какъ побѣжитъ за другими эта неуклюжая, точно пряничная лошадь!

Подали сигналъ, и всѣ притаили дыханіе... Звякнулъ короткій, жесткій звонокъ, и семеро лошадей тронулись съ мѣста.

Но прежде, чѣмъ публика успѣла опомниться, Джо на своемъ конѣ описалъ уже половину круга, и когда шестеро остальныхъ всадниковъ доскакали до трети дороги, онъ былъ уже на мѣстѣ. „Вѣрный Шагъ" благополучно остановился, чуть-чуть проскакавъ за столбъ съ развѣвающимся флагомъ.

He обращая вниманія на пораженныхъ изумленіемъ судей, сидѣвшихъ въ бесѣдкѣ, Джо, улыбаясь во весь ротъ, гордо повернулъ коня обратно въ конюшни, навстрѣчу показавшемуся оттуда профессору. Но черезъ минуту три виновника торжества были вплотную окружены толпой: одни, — выигравшіе пари, — апплодировали и кричали ура; тѣ, которые никакихъ пари не держали, — хохотали до слезъ, а проигравшіе кричали съ негодованіемъ, что это обманъ, надувательство, и просто неистовствовали отъ злобы. Послѣднихъ было довольно много, и они начали такъ грозно подступать къ профессору, что онъ, наконецъ, обратился къ нимъ со словами:

— Я принужденъ просить васъ быть повѣжливѣе, господа, a то могутъ выйти непріятности: я захватилъ съ собой новую разрывную бомбу.

Сердитая толпа моментально разсыпалась во всѣ стороны.

Но горячіе разговоры и споры продолжались дольше недѣли. Начали искать объясненій въ законахъ и правилахъ, у всѣхъ извѣстныхъ адвокатовъ, и въ концѣ-концовъ проигравшіе принуждены были отдать деньги всѣмъ, кто выигралъ: никто изъ адвокатовъ, нотаріусовъ и знатоковъ дѣла не могъ отвѣтить на простой вопросъ профессора:

— Чѣмъ приспособленіе хуже шпоръ и хлыста? Если позволяется даже причинять лошади боль, то отчего нельзя помочь ей перебирать ногами совсѣмъ безъ боли?

Такъ дѣло и кончилось. Но нашъ профессоръ былъ настолько миролюбивый человѣкъ, что ради общаго спокойствія уничтожилъ машину и обѣщалъ не объяснять никому, какъ она дѣлается, а „Вѣрнаго Шага" возвратилъ обратно Патерсону. Онъ выполнилъ свою идею, и больше ему ничего не было нужно.

Перев. съ англ. Н. Жаринцова.

*) Авторъ в этомъ юмористическомъ разсказѣ добродушно подсмѣивается надъ людьми, слишкомъ увлекающимися всякаго рода изобрѣтеніями. Конечно, и профессоръ Вагнеръ и всѣ его затѣи — просто выдумка, и всѣ эти разсказы — веселая сказка.

В. Ольден. Затеи профессора Вагнера (перевод Н. Жаринцовой)

Изъ разсказовъ В. Ольдена.

журнал «Родникъ», 1898 год, № 2, стб. 389-408

https://fantlab.ru/messages/423/4234/4234...

***

Как считает известный исследователь фантастики Алексей Караваев в своей книге "Назовём его "Всемирный следопыт" 2020 (с. 165), "журнал "Мир приключений" в те годы публиковал отдельные рассказы из обширного цикла Клемента Фезанди "Таинственные изобретения доктора Хэкенсоу", печатающегося в американском журнале "Science and Invention". Однако, наш Вагнер был куда более "живым" и куда менее дидактичным."

https://fantlab.ru/edition286903

Самуил Абрамович родился в июле 1866 года под Воронежем. Будущий учёный окончил в Воронеже реальное училище, но дальше образование на родине продолжать не мог ввиду своего происхождения. Тогда семья решила переехать во Францию, где 18-летний юноша стал Сержем Воронофф и легко поступил в Сорбонну. В итоге параллельно с Сорбонной закончив и Высшую медицинскую школу, Воронов получил французское гражданство и отправился в 1896 году в Египет с целью практического совершенствования своих навыков. Здесь все для его карьеры сложилось более чем удачно. Его почти сразу же назначили советником по здравоохранению при королевском дворе, придворным хирургом и королевским лейб-медиком. За свое 14-летнее пребывание в Египте Воронов открыл инфекционную больницу, организовал школу медсестёр, основал Королевское медицинское общество и Египетский медицинский журнал.

Работая при дворе султана, он часто общался с евнухами. Наблюдая за ними, Воронов заметил, что стареют они значительно быстрее, а их физические и интеллектуальные показатели намного хуже по сравнению с обычными людьми. Собранные уникальные данные по этой теме привели его к выводу о влиянии половых гормонов на физиологическую деятельность всего организма. А вслед за выводом появилась и мысль, что увеличение половых гормонов может способствовать омоложению организма.

Опыты по омолаживанию уже случались в практике Воронова – какое-то время он практиковал метод инъекций Шарля-Эдуара Броун-Секара на основе половых желез животных. Но введенный по этому методу под кожу «экстракт» не оправдал его надежд на задержку процесса старения, и на несколько лет Воронов этой темой интересоваться перестал. Ровно до того момента, пока наблюдения за евнухами не привели его к мысли, что к омоложению организма могут привести не инъекции, а хирургическое вмешательство.

Утверждают, что экспериментировать он стал еще в Египте – ввиду расположения к нему султана недостатков в донорах он не испытывал. Поэтому, набив руку и вернувшись во Францию, Воронов устроил несколько «пробных» операций по пересадке срезов с зобных желёз шимпанзе пациентам, страдающим заболеваниями щитовидной железы. Операции давали заметный положительный эффект, о котором с радостью сообщали сами же пациенты. Наглядно же продемонстрировать свой успех Воронов решил в декабре 1913 года. Он пригласил несколько десятков именитых хирургов, в присутствии которых пересадил железу павиана мальчику, страдавшему слабоумием. Через полгода наблюдений за пациентом члены комиссии подтвердили «заметное улучшение состояния». Слава о Воронове стала распространяться по всему миру.

Еженедельник «Искра» в России в 1914 году писал об этом так: «Сенсационное открытие. Во французской медицинской академии наш соотечественник, доктор Сергей Воронов, сделал сенсационное сообщение об операции, произведённой им в его клинике над 14-летним мальчиком-идиотом. С шестилетнего возраста умственное развитие этого мальчика остановилось, причём явно обозначались все признаки ненормальности и кретинизма: потухший взгляд, тупость и непонимание самых обыкновенных вещей. Воронов сделал этому мальчику прививку зобной железы обезьяны. Успех превзошёл ожидания. У мальчика ожил взгляд, появились умственные способности, понятливость и любознательность».

Начавшаяся Первая мировая война несколько изменила планы Воронова – он стал главным хирургом Русского военного госпиталя в Париже. Но после окончания войны доктор вернулся к экспериментам по омоложению организма. Создав и возглавив лабораторию при Коллеж де Франс, он пересаживал яички молодых животных более старым, фиксируя, как те «обретали прыть и игривость молодых особей». Правда, один орган другим он не заменял, а добавлял к тестируемому «образцу» тонкую «нарезку образца» другого животного. Считалось, что прижившись в организме реципиента, он начинал вырабатывать половые гормоны.

Вскоре его лаборатория уже призывала добровольцев расстаться со своими половыми железами для помощи другим. Желающих, конечно, было немного. Тогда Воронов вновь обратился к приматам. Первая «прививка» обезьяньей энергии человеку произошла под его руководством в 1920 году. Еще через три года на международном конгрессе хирургов в Лондоне докладу Воронова о десятках таких операций и их эффективности аплодировали 700 его коллег. Причем демонстрировал результаты он не только с помощью фотографий «до» и «после», но и с помощью своих же пациентов. Те, многим из которых было далеко за 70, спускали на сцене штаны и счастливо улыбались, демонстрируя залу «живой» результат. Последующее пятилетие стало для Воронова поистине триумфальным. Более 500 операций по пересадке щитовидных и половых желез только во Франции. Почти столько же операций было проведено в США, Алжире и Швейцарии. Пересадка стоила огромных денег, среди его пациентов были предприниматели, артисты и многие престарелые политики, желавшие возобновления утраченных возможностей.

Статистика свидетельствовала, что 90 процентов всех операций были успешны. Все они сопровождались лишь положительными отзывами пациентов, по словам которых, «операции увеличивают сексуальное желание, память, слух, зрение и невероятно повышают работоспособность». Десятки врачей по всему миру стали проводить операции по методу Воронова. Не стала исключением и Россия, где в газете «Крестьянская правда» от 12 января 1924 года вышла заметка с названием «Омоложение», посвященная последователям Воронова: «Продолжателями дела Штейнаха и Воронова являются профессор Воскресенский и доктор Успенский, имеющие в Твери специальные учреждения. Они производят свои работы и над людьми. Ими за полтора года омоложено: 10 рабочих, 5 врачей, 2 священника, 1 торговец и больше 15 советских служащих. Материал для операций обеспечивает обезьяний питомник. Большинство лиц, подвергшихся операции, чувствуют себя вполне хорошо, бодры и работоспособны. У некоторых из них исчезли морщины, начали расти волосы на месте прежней лысины».

Большой обезьяний питомник с лабораторией был оборудован Вороновым и на Лазурном берегу. Со временем стали поговаривать, что профессор не ограничивался пересадками обезьяньих желез мужчинам, но и занимался репродуктивной функцией женщин. Вроде как он дошел до того, что пересаживает обезьянам женские яйцеклетки и пытается оплодотворить их потом человеческими сперматозоидами. Посыпавшиеся в его адрес обвинения, правда, так и не были доказаны. Но репутация была испорчена – во французских домах даже стали появляться пепельницы в виде обезьян, закрывающих свои половые органы, с надписью: «Нет, Воронов, ты меня не возьмешь».

В 1940 году нацисты оккупировали Францию, Воронов бежал в Швейцарию, а все оборудование его лаборатории и архивы были конфискованы вишистами, после чего бесследно исчезли. К этому же времени относятся первые последовавшие друг за другом сообщения о смерти его пациентов, здоровье которых не выдерживало, как говорится, «всех тяжких», в которые они пускались, считая себя омолодившимися. Научное сообщество отвернулось от Воронова, называя его метод «не лучше, чем методы ведьм и колдунов».

К тому времени открытие тестостерона и опыты с ним подтвердили лишь влияние на сексуальную активность, но не на продление молодости. Временное состояние пациентов Воронова объяснили результатом эффекта плацебо. Продолжать опыты в Швейцарии Воронову было запрещено, а в послевоенной Франции уже и негде: лаборатория и питомник были разрушены. Да и здоровье самого профессора подводило его все чаще. Он умер в 1951 году с полной уверенностью, что в будущем человечество откроет вещество, продлевающее жизнь. Как известно, он стал далеко не последним верящим в это. Сначала о Воронове вспомнили в конце 90-х на фоне дикой популярности «Виагры». Впрочем, тогда же некоторые ученые предположили, что именно Воронов занес в человеческий организм вирус СПИДа. Однако уже в нулевых его операции были квалифицированы как первые эксперименты в тактике борьбы со старостью, основанной на замене гормонов.

https://grimnir74.livejournal.com/1502717...

В "Другой стороне света" подробно описан роман Мориса д'Артуа,

Голубой человек" (1924), рассказывающий о человеке, которому на время уготовано жить под водой.

жить под водой. Эта записка дала ему возможность составить

перечень старых научно-фантастических рассказов о людях, специально модифицированных для жизни

специально модифицированные для жизни под водой. Иллюстратор Джем Таг, еще один

Иллюстратор Джем Таг, еще один великий библиофил, вмешался, чтобы указать, что в ней не хватает

Александром Беляевым. Он добавил вскользь, что вполне возможно

что Беляев позаимствовал свою тему из французского романа "Человек, который может жить".

жить в воде, автор Жан де ла Гир.

Когда Александр Беляев опубликовал свой

в журнале Autour du Monde, в 1928 году, его

В романе "Человек-амфибия" он обратился к новому

новая тема в русской популярной литературе

Русская популярная литература: о человеке, чей

человек, чье тело модифицировано для адаптации к

адаптироваться к новой среде. Эта тема

конечно, будет вновь рассмотрен гораздо позже

позднее, например, Павлом Амнуэлем,

но также и прежде всего Кир Булычев,

в белом платье Золушки,

который мы перевели для

Ривьер Бланш. Аргентинский профессор,

Доктор Сальвадор, выполнил самую смелую

операцию своему сыну, которого он назвал Ихтиандром, в

на своего сына, которого он назвал Ихтиандром, а именно

а именно пересадка акульих жабр,

что позволяет молодому человеку жить 

Романтика и социальные проблемы, "Человек-амфибия" является одним из классических

произведений Беляева, а потому

классика Беляева, а значит, и довоенной русской научно-фантастической литературы.

Человек, который может жить в воде

Жан де ла Хир, был опубликован в 1908 году в журнале

Le Matin. В нем есть своего рода

безумного ученого Оксуса, который, как и Немо, угрожает

Немо, угрожает мировому порядку, имея

поручив человеку атаковать корабли,

"иктанер", которому ученый с помощью

иезуит Фульберт, привил жабры акулы к

жабры акулы. Первый роман цикла

цикл (даже если только отец

появляется отец Лео Сен-Клера), "Человек, который

кто может жить в воде — это успех.

Даже если между ними существует множество различий

между двумя романами существует множество

В этих двух романах много общего: человек, который

сходство: человек, у которого есть рыбьи жабры

жабры у рыбы, а точнее акулы, ученый

ученым, невозможная история любви между человеком-рыбой и женщиной.

между мужчиной-рыбой и женщиной. Еще лучше — имя русского богатыря,

Ихтиандр, даже если он этимологически безупречен, является единично последовательным

с иктанером Ла Хайр.

Представляется несомненным, что Беляев не читал по-французски. Однако различные

романы Жана де ла Хира были переведены на следующие языки

на русский язык, часто очень плохо, в различных

популярные журналы. Эти переводы являются

трудно определить в отсутствие систематического

этих обзоров,

тем более, что само название "La Hire

иногда отсутствует, или, в частности

искаженные навязанной транслитерацией:

®. Æerop (Ж. Делер), ®. ^.enarnp (Ж. Делагир),

®. ge .Æarup (J. de Lagir), ®. ge aa Hp

(Ж. де ла Ир) и др. Его самые известные романы,

такие как La Roue fulgurante или Le Mystère des

XV были адаптированы на язык Пушкина.

Пушкин.

На самом деле, "Человек, который может жить в

опубликован анонимно на русском языке, 

впервые в журнале L'Assemblée

(3M^uHa) в 1909 году под названием

Человек-рыба", затем в 1911 году в

журнал "Ле Монд" (CBem, т. 7), под названием

Iktaner etMoizetta (IlKmauep u Mou3emma).

Таким образом, перевод является анонимным, и более того, он не

не верен, роман приобретает необычайно

роман приобретает особый антиутопический характер.

роман приобретает ярко выраженный антисемитский оттенок, когда Фулберт, иезуит

становится евреем, во главе того, что становится

еврейская террористическая организация!

Следует отметить, однако, что Александр

Беляев тогда еще не был в своей первой

его первая попытка, поскольку в 1926 году он опубликовал

другой роман, "Остров потерянных кораблей

(OcmpoB nmubuiux Kopao.ieù), который был не более и не

экранизация фильма Мориса Турнера "Остров потерянных кораблей" (1923).

Потерянные корабли (1923).

В романе Беляева великий трансатлантический корабль "Бенджамин

Франклин" отправляется из Генуи в Нью-Йорк. На борту находится детектив

Симпкинс, которому было предъявлено обвинение в сопровождении преступника Гатлинга в США

обвиняется в убийстве любимой девушки, дочери богатого судовладельца. Но во время

Но во время шторма корабль начинает тонуть,

и из-за нерешительности детектива, двое мужчин

нерешительность детектива, двое мужчин оказываются слишком поздно на

палубу, когда все лодки уже ушли с

с экипажем и пассажирами. Однако,

корабль в конце концов не тонет, и

вместе они спасают мисс Кингман, которая дрейфует.

дрейфуют по океану; и течение несет их

в Саргассово море. Там они обнаруживают

остров, образовавшийся из кучи

обломки погибших кораблей всех времен и народов

и всех истоков: это остров потерянных кораблей.

потерянные корабли. Небольшая колония из нескольких десятков

несколько десятков жителей, во главе с губернатором

губернатора, Фергуса Слейтона, который очень быстро

который вскоре планирует жениться на мисс Кингман.

Гатлинг спасает девушку от этой участи, 

и чтобы избежать репрессий Слейтона, с несколькими людьми

он решает ...

В фильме Турнера

экранизация романа Криттендена

Марриотт, Остров погибших кораблей (1909,

Французский: L'Île des vaisseaux perdus),

Джексон, полицейский, возвращает преступника

Говард из Южной Америки предстанет перед судом в

из Южной Америки, чтобы предстать перед судом в Нью-Йорке. Но корабль

терпит кораблекрушение, и его покидает

за исключением Джексона, Говарда и

Дороти Фэрфакс, богатая наследница. Они

обнаружить в Саргассовом море искусственный

искусственный остров, созданный из обломков кораблей,

на которой живет небольшая община

кастаньеты.

Беляев предлагает нам очень хороший приключенческий роман

приключенческий роман, с множеством поворотов, написанный по англосаксонским образцам

модели (иногда вспоминается Г. Райдер Хаггард), но также и французские модели: не зря ведь

Беляева не зря прозвали "русским Жюлем Верном" (и на самом деле он иногда

иногда подписывается под псевдонимом Nemo!). Первоначально опубликовано в 1926 году

и со временем стал одним из величайших классиков русской популярной литературы

русской популярной литературы, переизданий которой было бесчисленное множество, эти морские приключения

они действительно очаровательны и предлагают восхитительное развлечение, полное очарования.

и панацея.

Факт остается фактом: этот роман является плагиатом фильма Турнера:

плагиат, допущенный при первоначальной публикации, в котором редакционное примечание

что это "вольный перевод" американского фильма. Но

тем не менее, плагиат.

Тем не менее, у Беляева никогда нет ничего беспричинного: как и у его

в своем "Человеке-амфибии" он заботится о том, чтобы добавить сильное социальное измерение — и

социальное измерение — и, следовательно, критика капиталистического Запада. Сайт

Персонаж детектива, например, явно играет не самую лучшую роль: его

страсть, его мотивация — не справедливость, а деньги. Это ясно

Гатлинг, обвиняемый убийца, человек, работающий в судостроительной промышленности, который

который является настоящим героем этого романа. Это, несомненно.

Советское прикосновение к Острову потерянных кораблей. И в подтверждение этого, Беляев

Беляев добавляет подсюжеты, значительно расширяет сюжет фильма: все

сюжет фильма: все это приводит к появлению оригинального произведения, которому не в чем позавидовать своим образцам.

завидовать своим моделям. И в этом весь смысл перевода,

тем более, что фильм Мориса Турнера утрачен, а роман Криттендена Мариотта

Роман Криттендена Марриотта не переиздавался с 1920-х годов.

В любом случае, это хороший пример того, как, даже если речь идет о популярных

что даже в случае популярной литературы языковые различия не являются барьером, что

что тексты, ныне необычайно забытые во Франции, могли иметь заметное, даже продолжительное значение.

влияние, и даже длительное.

Об иллюстрациях

Мы включили в книгу все анонимные иллюстрации, которые появились в

в выпуске журнала Le Trappeur mondial за 1926 год (BceMupnbiü

cneôonbim ). Для обложки мы взяли за основу немецкий плакат

фильма "Остров потерянных кораблей", снятого Ирвином Уиллатом в 1929 году по роману Криттендена.

Роман Криттендена Марриотта.

Источники

Жан де ла Гир на сайте Библиография.ру

Виталий Карацупа, "HeaoBeK-aM^uôua" ("Человек-амфибия"), на сайте

archivsf.narod.ru

В. Хастуниди, "TaHHCTBeHHMH ДeЛaИp" ("Таинственный Делэр"), на сайте

Istoria Fendoma http://www.fandom.ru/about_fan/hal_38.htm

И. Найдёнков, "Мп, ®НН ге (Де ла Гир, Жан. ОпаН^уа, 1878-1956)",

на tarranova.lib.ru

См. также сайт, посвященный Александру Беляеву: http://www.alexandrbelyaev.

ru/

***

Несколько дней назад наш друг и коллега Jean-Luc Boutel (Жан-Люк Бутел), описал подробно на своем сайте Sur l'autre face du monde роман Голубой человек (1924) Мориса Дартуа. В нем речь идет о человеке, которого заставили жить под водой, на дне моря. Эта заметка подтолкнула Жан-Люка составить список текстов старой НФ, герои которых были специально модифицированы, чтобы жить под водой. На эту заметку ответил Джим Таг (постоянный посетитель блога Русская Фантастика), который в свою очередь обратил внимание на то, что в списке не достает романа Человек-амфибия Александра Беляева. Между делом он заметил, что вполне возможно что Беляев заимствовал сюжет своего романа у французского романаЧеловек, который может жить под водой Жана де Ля Ира.

Нас заинтриговал данный вопрос и мы решили провести небольшое расследование.

Когда в 1928 году Беляев публикует в журнале Вокруг Света свой роман Человек-Амфибия, он берется за новую по тем временам тематику — человек, тело которого изменено для адаптации в новых условиях. Эта тема впоследствии будет снова затронута (например, Павлом Амнуэлем, и особенно Киром Булычевым в произведении Белое платье для Золушки, этот роман переведен нами в изд-ве Rivière Blanche).

Аргентинский профессор, доктор Сальвадор проделал рискованную операцию на своем сыне Ихтиандре. Он пересадил ему жабры акулы, что позволило молодому человеку постоянно находиться под водой. Но Ихтиандр чуть не погибает от рук богатого предпринимателя, который эксплуатирует добытчиков жемчуга. Любовная история и социальные проблемы соединены в романе. В настоящее время осуществляется его новая экранизация. Как мы уже отмечали ранее, Человек-амфибия относится к классическим произведениям Беляева, и следовательно к классическим произведениям предвоенной НФ в советской литературе.

Роман Человек, который может жить под водой Жана де Ля Ира был опубликован в 1908 году в журнале Le Matin (Утро). В нем речь идет о сумасшедшем ученом, который, подобно Немо, угрожает мировому порядку и с помощью человека « l'hictaner » (иктанер) атакует корабли. С помощью Фулберта, члена Ордена иезуитов, ученый пересаживает иктанеру жабры акулы. Человек, который может жить под водой явился первым романом цикла Nyctalope, и имел огромный успех.

Несмотря на то, что между двумя романами существует множество различий, тем не менее в них много и сходства: человек, которому ученый трансплантирует жабры акулы, любовь между человеком-рыбой и женщиной. Более того имена героев Ихтиандр и hictaner созвучны.

Кажется достоверным, что Беляев не читал роман Жана де Ля Ира. Тем не менее многие романы этого автора были переведены в различных журналах на русский язык и зачастую плохо. Очень трудно идентифицировать эти переводы, поскольку журналы не были сортированы, и к тому же транслитерация имени автора постоянно менялась (Ж. Делэр, Ж. Делягир, Ж. де Лягир, Ж. де ля Ир и т.д.). Самые известные романы данного автора Roue fulgurante (Сверкающее колесо) и Le Mystère des XV (Тайна XV-ти) также переведены на русский.

Фактически Человек, который может жить под водой появился на русском языке анонимно, сначала в журнале Земщина в 1909, под названием Человек-рыба, затем в 1911 в журнале Свет, под названием Иктанер и Моизетта. Перевод — анонимный, и к тому же неточный. В романе появляется антисемитский оттенок (Фулбер из иезуита превращается в еврея и становится во главе террористической еврейской организации!).

Как бы то ни было перед нами отличное доказательство того, что даже если речь идет о популярной литературе, язык не является барьером. Тексты, забытые уже в настоящее время во Франции, сумели оказать в свое время заметное и даже длительное влияние (например, в произведениях Булычева в России).

Виктория и Патрис Лажуа.

Источники:

Жан-де-ла-Прокат Bibliograph.ru

Виталий Karatsoupa, "Человек-амфибия" ("Человек-амфибия"), на archivsf.narod.ru

В. Khastounidi, "Таинственный Делер" ("Таинственный Deler") на Istoria Fendoma

И. Найденков, "Ля Ир, Жан де (де-ла-Гир, Жан. Франция, 1878-1956)" на tarranova.lib.ru

Смотрите также сайт, посвященный Александру Беляеву: http://www.alexandrbelyaev.ru/~~HEAD=dobj

Текст книги на французском https://dropmefiles.com/tkquX

***

В. Хастуниди

ТАИНСТВЕННЫЙ ДЕЛЭР

Заметки архивариуса

ФАНТАСТЫ И КНИГИ

© И. Халымбаджа

Пер. в эл. вид Ю. Зубакин, 2004

От него остались только книги... Не суждена ему была слава Жюля Верна или Уэллса, о которых написаны пухлые монографии. В толстенной английской энциклопедии научной фантастики Жану Делэру посвящена пара страниц. Но тщетно на них или в книге С. Московица "Искатели завтрашнего дня" искать биографические сведения о писателе. Их нет. Излагается только содержание некоторых его книг, обычно романа "Вокруг далекой звезды" (1904). Герои этого произведения из космоса, в сверхмощный телескоп, направленный на Землю, наблюдают сцены двухтысячелетней давности. И это до опубликования А. Эйнштейном его теории относительности!

Сочинения Ж. Делэра в изобилии появлялись и на книжном рынке России начала века. Правда, в плохих переводах (даже фамилию писателя каждый трактовал по-своему: Ж. Делягир, Ж. де Лягир и даже Ж. де ля Ир...), в полубульварных издательствах, типа петербургского "Света". Это были дешевые выпуски или тоненькие книжечки в бумажных переплетах для "вагонного" чтения. Найти их ныне нелегко. А читая — поражаешься оригинальности авторских идей.

Похоже, именно Ж. Делэр первым отправил человека в просторы океана, снабдив его хирургическим путем акульими жабрами (роман "Иктанэр и Моизетта", русский перевод сделан в 1911 году). Люди, воспитавшие Иктанэра, жаждали власти и денег и стремились использовать для этих целей созданного ими человека-амфибию.

В романе "Тайна XV" (на русский язык был переведен в 1912 году) Ж. Делэр "скрестил" героев своего романа "Иктанэр и Моизетта" с выходцами из уэллсовской "Войны миров". После неудачного вторжения марсиан на Землю герои Делэра устремляются на Марс и там храбро сражаются с марсианскими чудищами.

Но, пожалуй, самое удивительное произведение Ж. Делэра — его роман "Сверкающее колесо" (появился на русском языке в 1908 году). В нем в концентрированном виде заключено многотомье последующей "космической оперы" фантастики. В книге множество сногсшибательных приключений: вторжение в земную атмосферу огромного "летающего блюдца" с Сириуса, похищение сириусянами землян, очевидно, для тамошнего зоопарка, скитания героев на Венере и Меркурии, многочисленные расы разумных, но биологически чуждых друг другу меркуриан, и возвращение на Землю после гибели "летающей тарелки" главного героя тем же способом, каким много лет спустя Эдгар Берроуз транспортировал своего Д. Картера на Марс и обратно — силой мысли...

И все же, несмотря на некоторую наивность (прошло все-таки 80 лет!) сочинения таинственного Жана Делэра продолжают удивлять смелостью прогноза и неординарностью мышления автора.

***

Это очень ясно! Роман Ла Гир была переведена на русский язык, и, наверное, читали Беляевым! Я также вижу, что другие романы Ла Гир были переведены ... Bergier (Жак Бержье) уже отмечалось, долгое время назад, что Луи Boussenard (Буссенар), другой автор популярных приключенческих романов, в том числе некоторые предположительные, была переведена на русский язык, прежде чем революция (Boussenard все равно, опубликованных в России, в то время как это не тот случай ...). Я также считаю, что он сказал то же самое Луи Jacquoliot. Последнее также написал много приключенческих романов (иногда гипотетические, например, "пожиратели огня"), что тесты на таможне и религий Индии.

Автор: Джозеф Altairac.

********************************

Жан де Ла Ир (1878-1956)

Admin: Жан де Ла Ир (Jean de La Hire, 1878-1956) — французский писатель, серьезно отметившийся во многих направлениях приключенческой литературы (фантастика, экзотические путешествия, вестерны, романы плаща и шпаги, etc). Создатель Никталопа — одного из первых неубиваемых и непотопляемых супергероев во французской литературе (после Рокамболя, но перед Фантомасом, хотя судьба последнего не совсем ясна, ибо затеряна где-то на просторах Вселенной). Есть версия, что книга де Ла Ира "Человек, который мог жить под водой" о юноше с жабрами акулы, Иктанере, повлияла на образ Ихтинадра из романа Александра Беляева "Человек-амфибия".

Ответов — 54, стр: 1 2 All

Gennady: Попробую и я рассказать об известном мастере приключенческого романа. Копирую свою заметку, некогда о нем написанную. Герберт Уэллс, Александр Дюма и Жюль Верн в одном саквояже. Жан де Ла Ир (де Ла Гир) Мы, сегодняшние русскоязычные поклонники фантастики, знаем до обидного мало о тех авторах, которые писали на стыке жанра фантастической и приключенческой литературы. Слово “неизвестные” отмеченное в рубрике- условно и подразумевает “неизвестные русскому читателю”. Переводчик с французского на русский, И. Найденков на сайте, посвященном французской фантастике, опубликовал небольшую заметку о Жане де Ла Ире, в основном, касающуюся его нескольких фантастических произведений, но почти ничего не сообщающую о жизни этого автора. Несколько лет назад в серии “Интимная жизнь монархов” был переиздан один из незначительных исторических мини-романов де Ла Ира “Капризы королевы”. На этой негромко звучащей ноте знакомство нынешнего русского читателя с Ла Иром было начато и закончено, к сожалению. Привожу для желающих адрес сайта, где можно ознакомиться с этой заметкой http://tarranova.lib.ru/FR_SF/authors/lah...

Выглядит это так, как если бы читателей какой-либо страны, никогда не слышавших о об Александре Дюма (трудно представить !), ознакомили с его произведением, скажем, “Исаак Лакедем” и на этом публикации бы закончились. Кто бы узнал тогда о “Трех мушкетерах” и прочих замечательных романах Дюма ? Автор, о котором пойдет речь, по происхождению французский граф, был знаменит более сотни лет назад. Популярен он и сейчас, как у себя на родине, так и в США, где несколько его произведений слегка адаптированы и переведены на английский язык. Они также по сию пору публикуются на венгерском, чешском, финском, турецком и иных языках. Его книги чрезвычайно любили Жан-Поль Сартр и Гийом Аполлинер, его взахлеб читали подростки, и с неменьшим интересом-взрослые, его имя – одно из наиболее значительных, в “Панораме фантастической литературы” Жака ван Эрпа и множестве других компетентных источниках. Его друзьями стали Артюр Бернед, Гастон Леру и Морис Ренар. Именно Ла Ир стал пионером фантастики в многочисленных выпусках и, пожалуй, именно он стал отцом современного технотриллера. Более того, именно Жан де Ла Ир был одним из основателей любимого многими жанра “космической оперы”, в произведениях которого причудливо и оригинально смешались проекции на ночные фантомы Поля Феваля – отца; люди-феномены Герберта Уэллса; подводная лодка Жюля Верна и ее капитан; марсианские вампиры Гюстава Ла Ружа. Звали его Адольф-Фердинанд Селестен д’Эспи де Ла Ир, предок-рыцарь которого воевал в войске Жанны д’Арк, а наиболее прославленным его предком был знаменитый математик и астроном Филипп де Ла Ир, в честь которого названа теорема и гора на Луне. Тем не менее, несмотря на знатный род, семья будущего писателя, родившегося 28 января 1878 года, была бедна и родители лелеяли честолюбивые мечты о военной карьере своего сына. Однако юный Ла Ир не мечтал о ратных подвигах хотя один из его многочисленных псевдонимов был “Командант Казаль”, или, как вариант, “Эдмонд Казаль”- скорее всего, дань почтения к мечтам своих родителей. Совсем молодым человеком, Ла Ир, из родового имения в Баньюле, где он появился на свет, перебрался туда, куда стремились все, кто жаждал успеха и признания – в Париж и, обладая неуемной энерией, почти сразу же заявил о себе, став другом Пьера Луиса и начав работу в качестве секретаря мужа известной французской писательницы Колетт. Впоследствии, де Ла Ир написал об этом периоде своей жизни мемуары, которые публика читала с удовольствием из-за живого языка и занимательности. К тому же, Ла Ир стал издавать и журнал, где публиковались Поль Адан и Жозеф Рони-старший. Опубликовал он и несколько собственных романов в ключе Колетт и ее мужа “Месть влюбленных” в 1905 году и “Три парижанки” в 1906 году. Черты истинного Ла Ира еще не угадывались, но романы остались замеченными критикой. Настоящим Жаном де Ла Иром, ( таков был его наиболее известный писательский псевдоним), он стал после того, как женился на своей сверстнице, красивой и талантливой женщине по имени Мари Вериш, поэтессе, романистке, художнице, чьи полотна находятся во многих парижских музеях. По всей вероятности, этот брак стал мощным толчком. Ла Ир обрел не только жену, но и поддругу, которая помогла ему понять, в чем сила его писательского таланта. В начале 1900-х годов, литература в выпусках ( роман-фельетон ) уже не пользовалась таким спросом, как во времена Дюма, Сю, и Понсона дю Террайля. Интерес к ней падал, и сам Жюль Верн почти никогда не обращался к такому способу публикации своих произведений. Однако Ла Ир свою первую фантастическую повесть “Огненное колесо” не побоялся опубликовать именно так – в сериале, предвосхитив на много лет вперед ныне популярную тему о похищениях землян инопланетянами с “летающего блюдца”. Через много лет эта повесть и была опубликована под новым названием “Летающее блюдце”. Речь в ней идет о пяти землянах, которые были похишены жителями Меркурия, внешне похожими, на столбы света. Головокружительные приключения землян, изобретательность авторской фантазии, немного оккультного мистицизма – все это снискало славу и успех автору, а также десятки переизданий. “Летающее блюдце” и сегодня продается во Франции и многих странах Западной и Восточной Европы. Был он опубликован и в России, но в 1908 году и судя по всему, именно этот роман более не публиковался. Успех вымышленного Жюлем Верном капитана Немо, побудил де Ла Ира выдумать и своего “подводного героя”, который жил и дейстововал на протяжении 79 выпусков романа “Подводный корсар” ( 1912-1913 гг). Успех “Подводного корсара” превзошел все ожидания автора, который был, между прочим, очень скромным человеком, великим писателем себя не считал и на лавры Жюля Верна не претендовал. Вдохновившись этим успехом, Ла Ир в последующем объемном романе “Джо Роллон, еще одни человек-невидимка” (1916), разумеется, оттолкнулся от Герберта Уэллса, но фантастический сюжет и приключения были совершенно оригинальными и ничего общего с Уэллсом не имели. Став знаменитым, писатель, выражаясь фигурально, перестал писать. То-есть, перестал писать руками – он диктовал – иногда своей жене, а, большей частью, секретарям, которых он нанимал и которым платил, как утверждают критики, щедро. С его рабочим днем интересно ознакомиться. Вставал Ла Ир в 5 утра, выпивал чашку некрепкого чая и съедал несколько печений, проделывал гимнастические упражнения. В 8 приходил секретарь и через пять минут начиналась диктовка. В течение 8 или часов, Ла Ир диктовал очередной роман “плаща и шпаги” –( самым талантливым был “ 15-летние мушкетеры” под псевдонимом Александра Зорки ), затем несколько часов – фантастический роман или роман приключений. В 7 вечера работа заканчивалась. Затем отключался телефон, легкий ужин и чтение. На следующий день все повторялось сначала, и так на протяжении многих лет. Таким образом,с 1908 года года стали появляться романы в выпусках, посвященные человеку, который мог видеть в темноте, и которого друзья и враги называли Никталопом. Настоящее имя Никталопа было Лео Сен-Клэр и он был супергероем, почти в одиночку противостоящим различным негодяям и сверхнегодяям. Никталоп впервые появился в романе “Человек, который мог жить под водой” и радовал своими подвигами читателей вплоть до 1950 годов. Никталоп участвовал в двухтомном романе “Лионские тайны”, а в романе “Король ночи” Сен-Клэр летит на неизвестный спутник Земли – планету Рею. Успевал Ла Ир писать и иные фантастические романы “”Занкадор”, “Сын Солнца”, “Искусственный вулкан”, “Ночной демон”, ни разу не повторяясь ни в выдумке, ни в сотнях приключений. Романы, в которых он отдал дань модному тогда течению бой-скаутов, “Большие приключения бой-скаутов” – 30 выпусков в 1926 году, “Трое бой-скаутов” и “Миллион скаутов” в 1937-1938(22 выпуска) годах описывали не только реальные, но и фантастические прключения храбрых юношей на Земле и на других планетах. Этими приключениями зачитывалась вся Европа, и, несмотря на большие тиражи, выпуски еще тогда, в 30-х годах, стали раритетами. Писал де Ла Гир и при нацистах, во время Второй Мировой войны, за что, впоследствии, как и Жорж Сименон, был обвинен в симпатиях к оккупантам. Трудно сказать, насколько были правы обвинители, поскольку открыто этих симпатий Ла Гир не высказывал- просто продолжал писать свои произведения, как если бы ничего особенного не случилось. Хотя он все же выступил с осуждением войны в повести- памфлете “Война, Война”, опубликованном под псевдонимом “Коммандант Казаль”. Каковы были его настроения далее, наверное, было известно только ему одному. Однако в историко-приключенческих сагах, Ла Ир все же был патриотом и описывал героизм французов, как явление неотъемлемое от Франции и ее жителей. Отдал он дань уважения и к Александру Дюма, написав продолжения приключений мушкетеров, а также роман, который давно не переиздавался и мало кому известный "Внук Монте-Кристо”. Мари де Ла Гир, следуя по стопам мужа, также написала несколько приключенческих и несколько фантастических романов, успех которых был не мал, но и не столь велик, как у ее мужа. Жан де Ла гир писал вплоть до самой своей смерти, последовавшей в 1956 году.

http://wap.adventures.unoforum.pro/?1-3-0...

1,66: Обнаружил еще одну версию об источниках вдохновения Александра Беляева при написании "Человека-анфибии", а также "Ариэля", изложенную в статье-послесловии М.Фоменко к переизданию повести Рэя Каммингса "Человек на метеоре" (Salamandra P.V.V. 2013г, 12 выпуск серии "Polaris. Путешествия. Приключения. Фантастика"). Приведу фрагмент этой статьи, касающийся Александра Беляева.

Повесть «Человек на метеоре» (позднее переработанная в роман) была впервые опубликована в январе-сентябре 1924 г. в журнале Х. Гернсбека «Science and Invention» с рисунками знаменитого впоследствии иллюстратора научной фантастики Ф. Р. Пауля. Русский перевод был напечатан в 1925 г. в № 2–5 журнала «Мир приключений». Несмотря на крайнюю наивность фантастического содержания повести — на роль «нового Уэллса» Каммингс никак не годится — кое что в ней все же останавливает на себе внимание. Любопытны описания подводного города мариноидов или сознательное обыгрывание в первых главках повести библейско-апокрифических (от ангелоподобия героев до «грехопадения» и изгнания их из пещерного рая, навсегда скрывшегося за огненной завесой) и особенно фрейдистских мотивов (Нэмо, словно хищный зверь, «влезает в отверстие пещеры» Ноны, купается затем в ручье, вода которого подобна материнскому молоку и т. д.). Для русского читателя повесть любопытна вдвойне — как один из прообразов «Человека-амфибии» А. Беляева (первая публикация в 1928 г.). Вывод этот, как мы увидим ниже, диктуется самой хронологией событий, связанных с беляевским романом. Попробуем изложить их упорядоченно. По мнению М. Золотоносова, непосредственным источником сюжета для Беляева послужил анонимный роман «Человек-рыба», печатавшийся осенью 1909 г. в газете «Земщина». Этот роман, в свою очередь, являлся переработкой «Человека, который может жить в воде» Ж. де ла Ира (Le Matin, июль-сентябрь 1909); черносотенный борзописец «Земщины» превратил французский роман-фельетон в антисемитский пасквиль (Золотоносов М. Приключения человека-амфибии // Московские новости. 2003. № 6. Автор опирался в своих изысканиях на ряд работ И. Халымбаджи 1979–1984 гг.). Неизвестно, что именно читал Беляев: грязную стряпню анонима из «Земщины» или французский текст. Сходство трех романов сомнению не подлежит. Неужели «Беляев два десятка лет хранил в памяти то, что в 1909 году случайно прочел в газете»? Этим вопросом задается биограф фантаста З. Бар-Селла и тут же дает ответ: Беляев ознакомился с романом де ла Ира «гораздо позже и в виде книги — парижского издания 1926 года» (вероятно, здесь опечатка или ошибка — указанным издательством Ференци роман публиковался в книжном виде в 1921 и 1925 гг.). Не исключено. Но почему Беляев в 1926 или 1927 г. вдруг бросился разыскивать труднодоступный французский роман — или вспомнил о забытой газетной публикации? Ответ напрашивается: потому, что в 1925 г. в «Мире приключений» была опубликована повесть Каммингса с красочными описаниями людей-амфибий. А уж за публикациями западной фантастики в приключенческо-фантастических журналах и альманахах 1920-х гг. Беляев следил профессионально, внимательно и пристрастно — и многое из них отложилось в писательскую копилку. Видимо, и единожды прочитанное помнил он неплохо — и потому его роман «Ариэль» вызывает в памяти как «Блистающий мир» А. Грина, так и свободное парение Нэмо и Ноны из «Человека на метеоре».

От себя, странно, что ни М.Фоменко, ни М.Золотоносов, ни З. Бар-Селла ничего не упоминают о том, что роман Жана де ла Ира "Иктанэр и Моизетта", уже в нормальном переводе на русский, а не в переделке, был напечатан в 7-м томе за 1911г "Сборника романов и повестей — приложение к газете "Свет".

https://adventures.unoforum.pro/?1-3-0-00...