Авторская колонка

Вы здесь: Авторские колонки FantLab > Авторская колонка «slovar06»

облако тэгов

расширенный поиск »

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9...232 233 234 235 236 237 238 239 240...424 425 426

Фантастычнае ў творчасці Янкі Маўра.....Фантастическое в творчестве Янки Мавра

Статья написана 29 апреля 2018 г. 23:39

Размещена:

в авторской колонке slovar06

Янка Мавр (Янка Маўр) – псевдоним детского белорусского писателя Ивана Михайловича Фёдорова (Івана Міхайлавіча Фёдарава). Родился в 1883 г. в г. Либава (сейчас – Лиепая, Латвия), где в это время его отец, отставной солдат из безземельных крестьян, работал на фабрике. Следует сказать, что до солдатской службы он носил фамилию Ильин, так что фамилия Фёдоров появилась в результате ошибки армейского писаря, превратившего Михаила Фёдоровича в Михаила Фёдорова. Семейная жизнь не ладилась, и когда Янке исполнилось пять лет мать решила оставить город и уехала с сыном на родину в деревню Лебянишки, расположенную в глухом лесу на границе Литвы и Беларуси. Матери удалось устроить сына в начальную школу, расположенную в 35 верстах от деревни, затем он поступил в ремесленное училище в Каунасе. Эти годы жизни будущего писателя описаны им в автобиографической повести «Путь из тьмы».

читать целиком >>

Тэги: Янка Маўр, фантастыка

А. Р. Беляев. Лес вывозят

Статья написана 27 апреля 2018 г. 09:35

Размещена:

в авторской колонке slovar06

Весь север СССР — сплошной лесной океан, граничащий с беспредельным океаном голой тундры. Прибавьте к этому леса Белоруссии, Украины, Кавказа, и это составит почти треть лесов всего- земного шара, (27%, без тропиков — 53%). Огромные, неисчерпаемые богатства! По правде сказать, мы до сих пор не сумели точно даже учесть их, а ке только промышленно «освоить». Считают, что лесная площадь у нас близка к миллиарду га. (877 миллионов, а с лесами местного назначения 913 млн. га). И получаем мы от лесов около четверти миллиона рублей в год, тогда как могли бы получать по крайней мере миллиард. Строить на доход от лесов по паре Днепростроев в год. Эксплоатируем мы лишь около пятой части наших лесов. Четыре пятых составляют пока никем не нарушаемое владение медведей и прочих лесных тварей.

В чем же дело? Что мешает нам использовать более широко наши лесные богатства?

Причин много: и отдаленность лесов, и недостаток путей сообщения, и трудность вывозки из леса, — это одни из главных причин.

Гужевой транспорт — архаическая и недешевая вещь. В газетах как-то сообщалось, что в Архангельске перевозка товаров, полученных из Англии, от пристани до складов (городских!) обходилась дороже, чем весь морской путь от Англии до Архангельска. Что же говорить о вывозке леса на санях или крестьянской телеге по лесному бездорожью севера! Расширение эксплуатации наших лесных богатств упирается, таким образом, в вопрос о механизации транспорта.

Наши советские «лесопромышленники» подходят к разрешению этой задачи с разных сторон. Прежде всего, разумеется, пришла в голову мысль использовать трактор. Но колесный трактор тяжел, неповоротлив. Летом вязнет в болотах, зимой—по сугробам совсем не пойдет, «утонет». Гусеничные тракторы лучше справляются с задачей. И они честно работают на

нашем севере. Прицепят к ним сани, и ничего, —они ташат добрый воз по зимнему пути, работают и летом, преодолевая неровности почвы, как маленькие танки. Но все же и эти трудолюбивые железные животные 'не могут осилить наших лесов. Не успевают за темпами. Да и тракторов у нас еще ке так много. А время не ждет. Пришлось перейти к более «эффективным» способам механизации: к подвесным железным дорогам. В текущем году их построят 1000 километров.

Подвесная дорога—не дешевая вещь. Строить ее выгодно только в огромных лесных массивах, где в год можно вывозить не менее 100—200 кубометров и так не менее пяти лет под ряд. Подвесная дорога требует для своего устройства и рельсу,и вагонетки, и мотовозы,— требует дефицитного металла, требует квалифицированных работников мотористов, техников, слесарей. Наконец, требует самого первосортного соснового леса для свай. Но зато подвесная имеет и неоспоримые достоинства. ;;

Сама постройка не так уж сложна. Берутся толстые, сосновые бревйк 10— 12 метров длины — сваи — и вколачиваются в землю. На это приходится затрачивать по триста кубометров великолепного леса на километр. На сваи кладутся из таких же толстых, чистых, ровных, как свечи, бревен перекладины, по бокам для прочности укрепляются устои. По верхним перекладинам прокладывается один рельс, — подвесная дорога — однорельсовая,— и путь готов. Ровнять почву—нивеллировать путь— почти не приходится: все неровности почвы можно выравнивать высотою свай. Бугры, ложбины, болота, даже небольшие речки для подвесной дороги не составляют препятствия. На болотистой почве только сваи приходится вгонять поглубже. Высота всей эстакады (воздушного путц)— около восьми метров над землей.

На рельс вкатываются вагонетки, при чем каждая из них представляет собою как бы две: одна по одну,, другая по другую сторону эстакады, соединенные вверху площадкой с колесами, ле.

лучше лежал, в местах, где лежень будет прилегать к шпале, на нем делаются вырубки. Технически говоря, лежни «врубаются» в шпалы. Плоской же стороной, срезом, шпала лежит вверх. Рельсы-лежни «пришиваются» к шпалам деревянными гвоздями-нагелями. В этом характерная особенность лежневой до-' роги: она вся деревянная. На ее постройку не идет ни одного грамма металла. И рельсы и гвозди — все деревянное.

Наша «деревянная железная дорога» почти готова. По краям рельсов-лежней остается пришить теми же деревянными гвоздями боковые рейки из четвертин, то-есть брусьев, получаемых от продольного разреза бревна на четыре части, чтобы колеса не съезжали.

Теперь можно и ехать.

Но какие же поезда будут ездить по этой деревянной дороге?

Обыкновенные крестьянские телеги, запряженные лошадьми.

Весь смысл лежневки в том, что по деревянным гладким рельсам лошадь может перевозить втрое, даже вчетверо больше, чем по обыкновенной дороге, и перевозить гораздо быстрее. Предел нагрузке полагает не лошадиная сила, а прочность телеги. Для того, чтобы уложить на воз в четыре раза больше

Подвесная железная дорога

жащими на рельсе. Разумеется, каждую сторону этой парной вагонетки надо нагружать равномерно, чтобы одна сторона не перетягивала. Впереди — мотовоз, и —в путь.

Подвесная дорога развивает скорость до пятидесяти километров в час. Жуку-трактору не угнаться. Тащит мотовоз двадцать—тридцать вагонеток, по шести кубических метров леса каждая. Пять тонн на вагонетку, сотня, в среднем, на поезд. Не плохая продукция!

Где лес идет на сплав, эстакаду подвесной дороги вводят иногда прямо в воду,, так-что лес с вагонеток бросается в реку и собирается в плоты.

Но как же механизировать вывозку леса в тех случаях, если устройство подвесной дороги экономически не оправдывает себя, если лесные массивы не велики, как, напр., на Украине?

И вот тут нашим лесным техникам пришла в голову интересная мысль устроить деревянную дорогу, или «лежневую» дорогу — «лежневку».

Устройство ее совсем простое. На землю^кладут шпалы, примерно, такие же, как и железнодорожные, на шпалы— «рельсы», — деревянные «лежни», — распиленные вдоль бревна, длиной в 6— 10 метров. Круглой стороной такой лежень кладется на шпалу, и чтобы

дров против обычного, надо переделывать «вагон», за «паровозом» же дело не станет—потянет.

Разумеется, крутых подъемов на лежневке приходится избегать. Поэтому и земляных работ по низеллировке лежневка требует несколько больше, чем подвесная. Не допускает лежневка, как всякая дорога, «закрепленной» колеи и крутых поворотов. (Максимальный подъем для лежневки—0,015, радйус закругления — не меньше 50 м). Но наши техники нашли выход из положения: если условия не позволяют сделать широкого закругления, в таком случае делается на крутом повороте нечто в роде моста. Телега въезжает на такой помост, делает крутой поворот и въезжает уже на лежни по ту сторону «моста».

Порожняки обыкновенно возвращаются по грунтовой дороге.

Разумеется, лежневка не может конкурировать с подвесной дорогой. Но и у лежневки есть свои неоспоримые не только достоинства, но даже и некоторые преимущества: лежневка не требует металла. При нашем теперешнем металлическом голоде, это немаловажное обстоятельство. Квалифицированной силы много не требуется. Для вывозки можно использовать обыкновенную крестьянскую повозку. Продуктивность труда одной лошади учетверяется. Время вывозки сокращается. Осенняя распутица не страшна, а значит, удлиняется и срок эксплоатации. Зимой шпалы такой дороги можно поливать водой или засыпать снегом, она становится ледяной, и возить становится еще легче.

На Украине в одном лесничестве соседние крестьяне-колхозники встретили постройку лежневой дороги насмешками. Но когда увидали, как легко тронула

и повезла лошадь первый воз, который по грунтовой дороге и не сдвинуть, они оценили лежневку и охотно стали наниматься на возку.

Собственно говоря, лежневка—это пробабушка наших железных дорог. Только первые «лежневые» дороги были не деревянные, а каменные. Нам приходилось видеть в погибшем от извержения Везувия и раскопанном древнем римском городе Помпее такие городские лежневые дороги. Улицы этого города были вымощены плитами белого камня, а в плитах — глубокие колеи (быть-может, впрочем, и естественно полученные от долгой езды, так как камень довольно мягкий. Во всяком случае, оси древних повозок должны были быть «стандартные», а это служит подтверждением, что колеи не «есте- | ственного происхождения»). История сохранила нам сведения, что лежневки из камня строились и в древнем Египте для перевозки тяжестей при постройке пирамид. Древние греки также строили в своих городах специальные каменные лежневые дороги с широкой колеей для вывозки тяжелых и драгоценных статуй—«богов»— на больших колесницах во время празднеств. Деревянные 1 брусчатые лежневки строились в шахтах Германии и Англии еще в XVII веке.

Как-будто мы вернулись к глубокой старине, на ряду с современной, технически совершенной подвесной дорогой.

Но почему и старину не заставить послужить новизне, если это может принести пользу?

Лежневки вполне оправдали себя в определенных местах и в определенный «отрезок времени».

Лес вывозят, и вывозят гораздо больше, чем вывозили без лежневок,— «что и требовалось доказать».

журнал "Революция и природа" №1/1931, с. 46-48, под псевдонимом А. Б.

читать целиком >>

Тэги: Беляев

Файлы: IMG_20180328_163722.jpg (3658 Кб)

Архивные кинофотоматериалы к 1000-летию Витебска

Статья написана 25 апреля 2018 г. 18:18

Размещена:

в авторской колонке slovar06

читать целиком >>

Тэги: Витебск, 1000-летие

Валентин Карлович Зейлерт

Статья написана 21 апреля 2018 г. 23:48

Размещена:

в авторской колонке slovar06

Заведующий музеем Валентин Карлович Зейлерт двое суток паковал коллекции фарфора и бронзы, укладывал мраморные статуэтки между стружками в опорожненные бочки и наспех сколоченные ящики. Ему оставалось лишь добыть разрешение на вагон, довезти поклажу до вокзала и погрузить. Тогда бы от сердца у него отлегло; он всегда слыл человеком долга.

Несмотря на неразбериху, ломовика обещал найти завхоз музея Мартын Петрович Лабоха, а требование на вагон без слова подписал на служебном бланке замороченный человек с помутневшим, почти неживым взором. И вот, уже договорившись на товарной станции, Валентин Карлович скорым шагом поспешал от вокзала через мост, когда кто-то громко окликнул его. На-встречу шел старый Брандт, которого приглашали иногда в музей как эксперта. Валентин Карлович был достаточно знаком с ним, чтобы кланяться при встрече, но те горячие рукопожатия, с которыми кинулся к нему шапочный знакомый, наверно, несколько удивили бы, происходи все это в обычное время. Выло недосуг размышлять сейчас над мелочами, и он приписал возбужденный вид встречного знакомца общему нервному напряжению.

Между тем, старый Брандт — по обыкновению в своем черном, неряшливо сидящем костюме, в старомодных тупоносых ботинках, но при галстуке и держа в .руке фетровую шляпу,— подчеркнуто дружелюбно и неуместно шумливо расспрашивал о самочувствии, о здоровье домашних, о новостях. Голос его звучал, как всегда, напористо, клокочуще низвергался водопад слов.

Валентин Карлович едва вставил:

— Какие теперь новости! Вот удалось добыть вагон для эвакуации. Будем грузить. Семью я еще вчера посадил на какую-то проходящую платформу; надеюсь, что отступление будет недалеким и мы скоро свидемся.

А вы когда собираетесь уезжать?

Он повторил этот вопрос дважды, пока запнувшийся Брандт не промямлил, что он, собственно, еще не решил, как-то все слишком неопределенно вокруг...

Зейлерт понял его иначе.

— Я тоже думаю, что город не будет сдан! — горячо воскликнул он.— Но бои-то наверняка разгорятся, и лучше гражданских лиц эвакуировать, ведь так?

Брандт пожал плечами. Из-под лоснящегося отворота пиджака у него выглядывала мятая сорочка. Почему-то именно в этот момент в памяти Валентина Карловича всплыли слухи, будто старуха-жена Брандта была дочерью чуть ли не помощника министра финансов в последнем царском правительстве, а он сам, вынимая из бокового кармана массивную золотую луковицу старинных часов с крышечкой, обмолвился однажды, что это единственный сохранившийся ему сувенир от отца-посланника... В Витебск они попали в 1936 году.

— Так вы едете или нет? — в упор спросил Зейлерт.

— Сперва переберемся от пожаров к сыну. Решим сообща. Всех благ! Всего наилучшего!

И, приподняв шляпу, старый Брандт прошествовал дальше, сверкая стеклами очков и вставными зубами. Он жил на Рыночной улице, вблизи вокзала...

Именно отсюда, с западной стороны, и полетели немецкие снаряды, сначала срезая верхушки сосен на Юрьевой горке, а, пристрелявшись, с попаданием и в центр города.

Первый крупнокалиберный снаряд ударил в фанерный киоск на Успенской горке. Тот вспыхнул, будто подожженный клочок бумаги! Второй угодил в магазин; третий взметнул осколки булыжника перед музеем. Нагруженный остатками ценной клади ломовик было шарахнулся, но возница вскинул кнут, и, испугавшись кнута больше, чем взрывной волны, лошадь тяжело поскакала под уклон улицы, к вокзалу. Проходившая мимо женщина была убита тем же снарядом наповал. Истошный вопль маленькой девочки над трупом долго звенел в ушах Зейлерта...

В охваченном пожаром городе всеми своими рупорами прокричало радио, чтобы граждане немедленно покинули вокзал и спешили перебраться на левый берег Западной Двины: фашистские войска подступают к городу в районах Чепино и Марковщины. Отход на Смоленск свободен.

Зейлерт В. К.— родился в 1908 г. в Витебске. Член КПСС с 1940 г. В 1935—'1941 гг. работал директором Витебского краеведческого музея. После войны преподавал в Витебском художественно-графическом училище, затем в педагогическом институте имени С. М. Кирова. Живет в Витебске.

https://fantlab.ru/edition52272

Архивный шифр: BY ГАВт ф. 391

Название фонда: Зейлерт Валентин Карлович — музеевед, педагог, отличник народного образования СССР и БССР

Дата (даты): 1954-1992, 1994-1995

Вид фонда: Личный фонд

Объем фонда: 122 ед. хр.

Язык документов: русский

Крайние даты Названия фонда

24.05.1908-23.09.1994 Зейлерт Валентин Карлович — музеевед, педагог, отличник народного образования СССР и БССР

Годы документов Аннотация документов

1954 — 1992, 1994 — 1995 Рукописи В.К.Зейлерта (автобиография, тексты лекций, литературные произведения, статьи, сценарии к телепередачам). Документы к биографии В.К.Зейлерта (личное дело, автобиографическая справка). Документы педагогической и общественной деятельности В.К.Зейлерта (планы лекций, списки литературы по истории зарубежного и русского искусства, темы семинаров, программы занятий, тексты лекций, докладов). Документы о В.К.Зейлерте (заметка в газете). Документы Ю.В.Светлова (сына В.К.Зейлерта) (брошюра, учебное пособие).

http://fk.archives.gov.by/fond/73222/

4. Зейлерт Валентин Карлович (1908-1994) — художник, преподаватель, музейный работник. В 1920-1922 гг. — ученик Народного художественного училища (учился одновремнно у Ю. Пэна и К. Малевича). С начала 1930-х — научный сотрудник, а со второй половины и до 1941 (1942?) гг. — директор Витебского Государственного Исторического Музея. Был репрессирован. Вернулся в Витебск в середине 1950-х гг.

http://chagal-vitebsk.com/node/126

см. файл

http://orloffmagazine.com/en/content/rodi...

1948-1953

1987

Вот так. Красиво подметил Зейлерт Валентин Карлович о строениях. Удивился бы, наверное, какой Витебск станет в наше время. Особенно ножом по сердцу слышать слова о красоте витебских цветов комментатора в момент кадров, посвящённых площади Победы.

И джаз, и река.. родное, любимое. И не сказать, что наш город такой уж особенный в архитектуре. Скорее тут люди. Которые придали свой ламповый шарм каждому зданию и каждому витебскому дереву.

И монтаж видео интересный (не смотря на бесконечные кадры увеличения предмета), музыкально заполнение. Никаких страшно искусственных звуков.

И картина Зейлерта пророческая. Дышит.

http://agnostic.bloger.by/94781/

Автор: Светлов (Зейлерт) Юрий Валентинович

Название: История жизни моего отца. Краткая история жизни простого советского человека в двадцатом веке, написанная им самим с комментариями его сына

Аннотация: Раз лютеранин, да еще с фамилией Зейлерт, значит немец, и в начале октября 1941 года советская власть выслала латыша Валентина Карловича Зейлерта (далее В. З.) в Казахстан, а потом мобилизовала в трудармию, по сути отправила в лагерь. В. З. выжил, поднял двух сыновей, как ни ставила ему палки в колеса сталинская система, много чего в жизни успел сделать. Младший его сын Юрий Светлов (фамилию Зейлерт он сменил в 1965 году, «чтобы оградить детей от неприятностей, пережитых мною»), взяв за основу фрагменты воспоминаний отца и его стихи, перемежает их своими биографическими вставками, документами, фотографиями.

Родился В. З. 24 мая 1908 г. Отец его, Карл Оттович Зейлерт был из латышских крестьян, помещица помогла способному мальчику выучиться на землемера-таксатора. Обосновавшись в Витебске, он быстро поднялся по служебной лестнице и занял пост губернского землемера-ревизора. В начале Первой мировой войны был мобилизован, жена с сыном и дочерью двигались вслед за рабоче-строительном полком, где муж служил адъютантом в штабе. В декабре 1916-го возвращение в Витебск, В. З. учится в реальном училище, мальчик он уже вполне самостоятельный, много времени проводит на улице, наблюдает, как рушится старый мир и рождается новый. В начале 20-х отец работал в окружном земельном отделе, жили голодно, ничего не купишь да и не на что, немного помогала двоюродная сестра отца, муж которой был главным механиком на большой мельнице, стоявшей в 12 км от города. В школе В. З. учился хорошо, особенно любил гуманитарные предметы. Осенью 1919 года он стал посещать художественную студию Ю. М. Пэна, ученик которого, Марк Шагал привлек тогда в Витебск Малевича, Фалька и других талантливых художников. «Таким образом Витебск стал центром художественной жизни республики». В 1924 году В. З. заканчивает среднюю школу и поступает в Ленинградский Художественно-промышленный техникум. Получив в 1928-м диплом мастера по керамике и художника-оформителя, возвращается в Витебск. Поскольку в школьные годы летом он ездил вместе с отцом-землемером на полевые работы и таким образом освоил профессию геодезиста, работает землеустроителем. Через год перебирается с молодой женой в Минск, а в 1930-м, откликнувшись на призыв партии, едет на Дальний Восток. Условий никаких, да тут еще пошло «искоренение капиталистических пережитков» родителей жены выслали на Крайний Север, отца В. З. перевели в простые землемеры. В конце года все съехались в Хабаровске, но работы по геодезическому профилю не было и в 1932 году В. З. с женой и годовалым сыном перебирается в Гжель, ведет в тамошнем керамическом техникуме курсы геодезии, черчения и рисунка, ставит со студентами спектакли. Наконец в январе 1935-го его берут старшим научным сотрудником и художником-конструктором Витебского исторического музея – «наконец я нашел в жизни свое призвание и счастье». В апреле 1941 В. З. принимают в партию, а в начале июля уже как директор музея он руководит эвакуацией ценностей музея в Саратов. После доставки экспонатов саратовский обком командирует В. З. в соседний Вольск, и тот перевозит туда семью, которая оказалась под Орехово-Зуево. В начале октября грянуло переселение немцев Поволжья, и 20.09.1941 В. З. получает повестку о высылке. Жена не захотела расставаться с мужем. Доставили их в Павлодар и оттуда пароходом на центральную усадьбу совхоза «Прииртышский». В. З. назначают заведующим общепита совхоза, разными способами он добывает продукты, в частности ездит по казахским колхозам, выменивая молоко и мясо на чай и водку. В феврале 1942-го новая беда – В. З. призывают в трудармию и отправляют в Тавду. Структура лагерная, поначалу работает в конструкторско-производственном отделе, но весной заболевает и после выхода из лазарета его отправляют на общие работы политруком бригады. По сути он отвечает за выполнение плана, делает все возможное, чтобы выбить для своих полуголодных работяг максимальный паек. Оставшаяся в совхозе семья бедствует, еще в худшем положении потерявшая мужа мать В. З. Удается перевести ее к своим, а весной 1944-го, когда его назначают заведующим клубом Управления Востокураллага, забрать мать к себе в Тавду. В апреле 1945-го выбивает и для семьи разрешение переехать к нему. Там они прожили до конца 1947 года, В. З. тяжело болел, в клуба вместо него поставили энкавэдэшника, для переезда в родной Витебск не было документов. Решил перебраться в Свердловск, познакомился в краеведческом музее с ученым секретарем Леонидом Петровичем Неверовым и тот помог В. З. занять место заведующего музеем в древнем Ирбите. Город ему понравился, работа увлекла, по сути он создал новый музей, организовал при нем отряд юных краеведов. Сыновья учились в школе, младший еще и в музыкальной, а все свободное время проводил в музее. В. З. в городе полюбили, жизнь наладилась, однако в марте 1952 года вышел приказ, закрепляющий всех, кто был мобилизован в трудармию, на вечное поселения по месту работы. Ввели ежемесячные отметки в комендатуре и ограничения на руководящие должности. Должность директора музея была номенклатурной, и, чтобы снять В. З., его обвиняют в хищении и исключают из партии. Он пишет письмо Сталину и в результате областной отдел МВД назначает ревизию. Судебное дело тянулось целый год, сначала дали 10 лет, но в конце концов обвинение в хищении было снято и, придравшись к мелочам, дают ему 1 год условно с отменой по амнистии. Оставаться в Ирбите смысла не было, но перебраться в родной Витебск семье удалось только в 1954-м, когда трудармейцев стали освобождать с мест поселения. Старший сын, закончивший мотоциклетный техникум, присоединился к ним с молодой женой позже. В. З. нашел хороший заработок – выполнял лепные работы, через год получил место преподавателя в Художестенно-графическом педучилище, был восстановлен в партии. Трудился увлеченно, разрабатывал методические пособия, осенью 1960 года В. З. перевели в Витебский педвуз старшим преподавателем на художественно-графическом факультете. «Так потекла жизнь, где любимый труд и личная жизнь были едиными. Я был счастлив». Кроме педагогической, большую работу на общественных началах В. З. вел в витебском музее, которому было отдано столько сил в довоенные годы. В 1975 году В. З. потерял жену, одиночество его тяготило, и через какое-то время рядом с ним появилась Зинаида Ивановна, женщина добрая и достойная. В 1994 году она проводила его в последний путь. После себя В. З. оставил богатейшее наследие. Юрий Светлов и себя считает частью отцовского наследия: с отличием окончил Ленинградский Технологический институт, в 1967 году защитил кандидатскую, в 1989 – докторскую, всего себя отдавал работе в НПО Криогенного машиностроения г. Балашиха.

УПОМЯНУТЫЕ ИМЕНА

Гликман Софья Григорьевна – адвокат, успешно защищала обвиненного в хищениях В. З.

Зейлерт (Гофман) Альма Фердинандовна – мать В. З.

Зейлерт Геннадий Валентинович – старший сын В. З.

Крастин Иван Яковлевич – муж двоюродной сестры В. З.

Крастина (Зейлерт) Анца Ивановна – двоюродная сестра В. З.

Ландыченко Фаина Афанасьевна – жена автора, младшего сына В. З.

Малевич К. С. – художник, его студию посещал В. З.

Михно Анна Петровна – жена В. З.

Михно Марина Никифоровна – теща В. З.

Павлюченкова Зинаида Ивановна – вторая жена В. З.

Пэн Ю. М. – художник, его студию посещал В. З.

А. Щербаков

http://memoirs.memo.ru/memoir/show/id/557

Віцебск, 1941 год.

Унікальны фотаздымак, змешчаны ў газеце "Віцебскі рабочы" ха 16 мая 1941 года.

Брыгада мінскай студыі кінахронікі, якая прыбыла ў Віцебск, каб зрабіць здымкі святкавання 1 мая, ажыццяўляе здымку "кніжкі-малюткі" твораў А.С. Пушкіна ў Віцебскім абласным гістарычным музеі, а таксама дакументаў з аўтографам А. Суворава.

На здымку: аператар М.С. Бераў, асістэнт С.Р. Фрфд, асвяціцель В.П. Пеліс. Экспанаты музея дэманструюць жырэктар В.К. Зейлерт і старшы навуковы супрацоўнік І.І. Васілевіч.

Архив Сергея Мартиновича

[

с 6 мин 37 сек — В. К. Зейлерт

читать целиком >>

Тэги: Витебск, Зейлерт, Обухова, М. Рывкин

Файлы: Снимок3.PNG (76 Кб)

Учёная чета из Витебской губернии

Статья написана 17 апреля 2018 г. 23:39

Размещена:

в авторской колонке slovar06

168 лет назад родилась первая женщина-профессор в мире и первая в России женщина — член-корреспондент Петербургской академии наук Софья Ковалевская. Ее обожали в Европе, однако на родине заслуги "профессора Сони" признали лишь после ее смерти.

"Я получила в наследство страсть к науке от предка, венгерского короля Матвея Корвина; любовь к математике, музыке, поэзии — от деда по матери, астронома Шуберта; личную свободу — от Польши; от цыганки-прабабки — любовь к бродяжничеству и неумение подчиняться принятым обычаям; остальное — от России", — писала о себе первая в России и в Северной Европе женщина-профессор и первая в мире женщина — профессор математики Софья Ковалевская. По ее воспоминаниям, во время ремонта в доме родителей будущего профессора, на комнату Софьи не хватило обоев, и одна из стен осталась с черновой оклейкой, на которую пошли копии лекций профессора Остроградского по дифференциальному и интегральному исчислению. Маленькая Софья с детства пыталась понять загадочные формулы и значки, в результате они так глубоко засели в памяти, что преподаватели математики поражались тому, как быстро девушка усваивала сложные формулы.

Софья Васильевна Ковалевская появилась на свет (3) 15 января 1850 года в Москве в семье генерал-лейтенанта Василия Васильевича Корвин-Круковского и его жены Елизаветы Федоровны, урожденной Шуберт. В семье уже было двое детей — любимец отца брат Федор и сестра Анна, ставшая впоследствии известной революционеркой, участницей Парижской коммуны. По некоторым данным, семья ждала появления на свет мальчика, а когда появилась вторая дочь, своего разочарования не скрывала даже мать. "Женский пол" сыграет с Софьей злую шутку – не раз ей придется идти против традиционного представления о женщине, как о хранительнице очага, и доказывать свое право на образование.

Софья с детства чувствовала родительскую нелюбовь и старалась всеми силами заслужить похвалу родителей – прилежно училась, тянулась к знаниям, хотя и отличалась свободомыслием и независимостью. В книге "Воспоминания" Софья Ковалевская писала: "Во мне рано развилось убеждение, что я нелюбимая, и это отразилось на всем моем характере". По ее собственному признанию, в детстве ее даже называли дикаркой — общению со сверстниками и родными она предпочитала одиночество.

Детство Софьи прошло в Витебской губернии в поместье отца Палибино*

Первые годы воспитывала девочку няня, а когда пришло время, образованием обеих сестер занялся домашний учитель Иосиф Игнатьевич Малевич. За восемь лет Софья прошла весь курс мужской гимназии. Позже первый учитель с теплотой будет вспоминать занятия с юной Соней: "В первые же учебные занятия она обнаружила редкое внимание, быстрое усвоение преподанного, совершенную покладистость, точное исполнение требуемого и постоянно хорошее знание уроков".

И Малевич, и профессор физики Николай Тыртов, часто гостивший в доме своего друга Василия Корвин-Круковского, были поражены способностями юной Софьи к математике. Тыртов даже советовал отцу девочки дать "новому Паскалю", как он ее прозвал, математическое образование. Однако генерал был человеком старой закалки и не представлял для своих дочерей другой судьбы, кроме замужества. Он отказался дать согласие на обучение дочерей за границей, а российские университеты в то время не принимали женщин на обучение.

О своей любви к математике она писала так: "Первоначальным систематическим обучением математике я обязана И. И. Малевичу. В особенности хорошо и своеобразно Малевич преподавал арифметику. Однако я должна сознаться, что в первое время, когда я начала учиться, арифметика не особенно меня интересовала. Только ознакомившись несколько с алгеброй, я почувствовала настолько сильное влечение к математике, что стала пренебрегать другими предметами. Любовь к математике проявилась у меня под влиянием дяди Петра Васильевича Корвин-Круковского... Дядя говорил о квадратуре круга, об асимптотах — прямых линиях, к которым кривая постепенно приближается, никогда их не достигая, и о многих других совершенно непонятных для меня вещах, которые, тем не менее, представлялись мне чем-то таинственным и в то же время особенно привлекательным".

С 1866 году Софья Ковалевская жила в Петербурге, где стала брать уроки у известного педагога Александра Николаевича Страннолюбского, а спустя два года добилась позволения посещать лекции Ивана Михайловича Сеченова и заниматься анатомией в Военно-медицинской академии.

Единственной возможностью вырваться из-под опеки отца и продолжить образование вопреки его воле было вступление в фиктивный брак, что Софья и сделала в 1868 году. Ее мужем стал молодой ученый-биолог, в будущем – выдающийся палеонтолог, Владимир Онуфриевич Ковалевский. Этот брак позволил Софье выехать за границу и поступить в Гейдельбергский университет. В Германии Софья Ковалевская изучает математику, посещает лекции Густава Роберта Кирхгофа, Германа Гельмгольца и Эмиля Дюбуа-Реймона. В одном из писем Ковалевский так описывал свою супругу: "Несмотря на свои 18 лет, воробышек образована великолепно, знает все языки, как свой собственный, и занимается до сих пор главным образом математикой, причем проходит уже сферическую тригонометрию и интегралы — работает, как муравей". В 1870 году семья переезжает в Берлин — Софья решила стать студенткой Берлинского университета, чтобы слушать лекции знаменитого Карла Вейерштрасса, которые привлекали тогда толпы слушателей. Великий математик, как говорят, не разрешал печатать свои лекции, их можно было только писать от руки.

Однако порядки в Берлине были более строгими, чем в Гейдельберге и доступ в Берлинский университет "женскому полу" был запрещен. Поэтому Софья решилась на отчаянный шаг — попросила знаменитого ученого давать ей частные уроки математики. Желая отделаться от девушки, Вейерштрасс задал ей несколько трудных задач. К немалому удивлению ученого спустя неделю Ковалевская принесла решения, удивившие мэтра логичностью выводов и точностью изложения.

До конца жизни Софья Ковалевская считала себя только ученицей великого математика, без его консультации она боялась представлять свои труды публике, за что современники не раз упрекали ее в несамостоятельности. Стоит отметить, что упреки эти были беспочвенны — взрастив великого математика, профессор лишь рецензировал труды своей ученицы, но не принимал участия в разработке идей. Уже в июле 1874 года Геттингенский университет присудил ей степень доктора философии на основании трех работ "К теории дифференциальных уравнений в частных производных", которая задумывалась как докторская диссертация (позже она войдет во все курсы математического анализа под названием "теорема Коши-Ковалевской"), "Дополнения и замечания к исследованию Лапласа о форме кольца Сатурна", "О приведении одного класса абелевых интегралов третьего ранга к интегралам эллиптическим" — они были изданы в 1874, 1885 и1884 годах соответственно.

Безусловно, это было величайший успех для женщины в научном мире того времени. Окрыленная Софья Ковалевская вместе с мужем вернулась в Россию, мечтая преподавать в университете, однако "принадлежность Сони к слабому полу", которую смог простить немецкий университет, Петербургский университет был не готов не замечать. Максимум на что могла претендовать женщина-учёный, даже такого уровня как Ковалевская, — учитель начальных классов в женской гимназии.

Рассказывают, что когда Софья, скитаясь по тогдашним бюрократическим инстанциям, получила очередной отказ в достаточно грубой форме – "у нас мужчины справляются с преподаванием и ненужно нам никаких нововведений", она ответила: "Когда Пифагор доказал свою великую теорему, он принес в жертву богам 100 быков. С тех пор все скоты боятся нового…"

В итоге Софья Васильевна на шесть лет уходит из науки. В это время она занимается литературно-публицистической деятельностью, выступает с докладами на съездах исследователей и врачей, и … неожиданно для себя влюбляется в своего "фиктивного" мужа. Но семейная жизнь не складывалась: безденежье, тяжелая беременность, отсутствие работы у Софьи и увлечение наукой Владимира не способствовали миру в семье. В 1878 году у Ковалевских рождается дочь Софья. Молодая мать, страдая от послеродовой депрессии, предпочитает отправиться в Европу. В 1880 году она возвращается в Москву, где пытается сдать магистерские экзамены, однако получает отказ и возвращается в Париж. Во Франции она надеется получить место профессора на Высших женских курсах, но безуспешно.

В это время Ковалевский отказывается от научной карьеры и переключается на бизнес – супруги решили обеспечить себя материально, чтобы потом спокойно заниматься наукой. Свои коммерческие дела Владимир ведет на деньги своей супруги, но блестящий ученый коммерсантом был никаким – его обманывали все, с кем он имел дело. В результате в 1883 году семья остается без средств к существованию, а сам Ковалевский, обвиненный в спекуляции, лишает себя жизни. Известие о смерти мужа становится для Софьи тяжелейшим ударом. Она возвращается на родину и добивается установления непричастности мужа к темным делам его компаньонов.

Черная полоса закончилась, когда Софья неожиданно получила предложение о работе из Стокгольмского университета, от профессора Миттаг-Леффлера, с которым вместе училась у Вейерштрасса. За два месяца новоиспеченный приват-доцент изучает шведский язык – преподает на нем и пишет научные труды, а также повести и рассказы – у нее оказался незаурядный литературный талант. После того, как в 1884 году ее назначили профессором, Софья Ковалевская читает лекции не только по математике, но и механике. В общей сложности за восемь лет она прочла двенадцать курсов лекций. В этот период выходят самые значимые работы "профессора Сони", как прозвали ее коллеги-ученые, — открывает третий классический случай разрешимости задачи о вращении твёрдого тела вокруг неподвижной точки и исследует вращение тяжёлого несимметричного волчка.

Волчки, или юлы, с которыми играют дети, давно привлекали внимание ученых из-за свойств, которыми они обладают: ось быстро вращающегося волчка сама совершает медленное вращение, сохраняя при этом свое направление при воздействии на волчок внешних сил. Объяснение свойств движения волчка нужны были астрономам – их интересовало вращение планет – своего рода гигантских волчков; техникам и инженерам, которые знали, например, о том, что пуля, если ее заставить еще и вращаться, точнее ложится в цель и т.д. Ко времени Софьи Ковалевской уже возникла динамика – новая ветвь механики, дифференциальное и интегральное исчисления, которые использовались для изучения движения волчка, были изучены движение тела вокруг его центра тяжести (Эйлер, Пуансо), а также движение волчка той формы, что играют дети: его центр тяжести не совпадает точкой опоры, которая в свою очередь лежит на оси симметрии (Лагранж, Пуассон). Однако с тех пор попытки ученых найти другие формы волчка, при которых решение уравнений его движения можно было бы свести к вычислению интегралов, не удавались, хотя время требовало глубокого изучения свойств движения волчка. Действительно, сейчас гироскопы, простейшим примером которых является как раз юла, играют важную роль в системах навигации, а также ориентации и стабилизации космических аппаратов.

Поэтому конкурс, объявленный Парижской Академией наук в 1888 году, на лучшую научную работу, посвященную движению твердого тела, имеющего одну неподвижную точку, был интересен и важен. Жюри так понравилась работа, выполненная под девизом "Говори, что знаешь, делай, что должен, будь, чему быть", в которой автор продемонстрировал огромный талант математика и великолепную математическую эрудицию, — что они увеличили сумму премии с трех тысяч франков до пяти тысяч. Когда открыли конверт с именем автора, оказалось, что работа выполнена Софьей Васильевной Ковалевской – единственной женщиной в мире, занимавшей тогда должность профессора математики.

За эти последние работы она получает также премию Шведской Академии наук и пожизненное звание профессора Стокгольмского университета. И даже физико-математическое отделение Российской академии наук по предложению академиков П.Л. Чебышева, В.Я. Буняковского и В.Г. Имшенецкого избирает ее членом-корреспондентом. Общее собрание Академии утвердило это решение в 2 (14) декабря 1889 года.

Вдали от родины Софья тоскует по России, мечтает вернуться и работать в Петербурге. Однако согласно правилам тех лет, звание академика она могла получить только после смерти одного из действительных членов. Место освободилось в 1890 году, профессор Ковалевская, которую обожают в Европе, устремляется в Россию, но родина вновь отворачивается от нее – Софье Васильевне было отказано в участии в заседании академии, так как "присутствие женщин не в обычаях академического собрания".

Профессор Софья Ковалевская получила мировое признание как ученый, но оказалась ненужной в России. Возвращаясь в Стокгольм, она подхватила простуду, которая быстро перешла в воспаление легких. Справиться с болезнью медики не смогли – профессор Софья Ковалевская скончалась 10 февраля 1891 года на 42-м году жизни. Через пять лет на могиле "профессора Сони" появился памятник, деньги на который собрали русские женщины. В эпитафии говорится: "Профессору математики Софье Васильевне Ковалевской ее русские друзья и почитатели".

Анна Лихова. TVC.RU

***

Ковалевская С. В. «Научные работы» — М.: Издательство АН СССР, 1948.

Ковалевская С. В. «Воспоминания и письма» — М.: Издательство АН СССР, 1951.

Ковалевская С. В. «Воспоминания. Повести» — М.: Наука, 1974. — («Литературные памятники»).

Ковалевская С. В. «Воспоминания. Повести» — М.: Издательство «Правда», 1986.

---------

* сейчас — Поли́бино — деревня в Борковской волости Великолукского района Псковской области goo.gl/v5aJ7s

...в Палибино Крюковские уезжали в апреле. В Петербурге была ещё зима, а в Витебске ручьи и реки выступили из берегов; снег таял.

_______________________

Супруг Софьи Ковалевской — Владимир Онуфриевич Ковалевский родился в имении своих родителей — деревне Шустянка Динабургского уезда Витебской губернии.

Дви́нский уе́зд, с 1920 года Даугавпилсский уезд (латыш. Daugavpils apriņķis, до 1893 — Динабургский уезд) — административная единица в составе Псковской и Полоцкой губерний, Полоцкого наместничества, Белорусской и Витебской губерний, существовавшая в 1772—1920 годах. 1920 году уезд отошёл к Латвии (Даугавпилсский уезд). Центр — город Двинск (до 1893 — Динабург, с 1920 — Даугавпилс).

goo.gl/6ivm2K

читать целиком >>

Тэги: Витебск

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9...232 233 234 235 236 237 238 239 240...424 425 426

Подписка

Количество подписчиков: 96