Перечитывая сейчас доклад пани Барбары, я не устаю удивляться тому, как точно она 30 лет назад расставила акценты, выставила ориентиры, сколь полно насытила текст информацией. И, тем не менее, тем не менее… Конечно, нельзя объять необъятное, особенно если речь идет о полутора журнальных страницах (ну ладно -- двух, даже двух с лишним), которые отпустила ей редакция журнала. Но человеку свойственно стремиться к абсолюту, а у меня нет подобного рода ограничений, поэтому я все же попытаюсь хотя бы отчасти ее дополнить.
То, что пани Барбара не стала искать истоки французской (правильнее было бы все же сказать – франкоязычной или франкофонской) научной фантастики в произведениях Ф. Рабле/F. Rabelais, Сирано де Бержерака/Cyrano de Bergerac, Вольтера/Wolter, мне в общем нравится. Что бы там ни говорил наш уважаемый литературовед Юлий Иосифович Кагарлицкий, но научности в этих произведениях ни на грош, и фантастика в них преследует особые цели.
Может быть поэтому (из-за проблем с научностью) она и про Камиля Фламмариона/Camille Flammarion (1842 -1925) ни слова не сказала? А может, сказала, да публикаторы доклада вырезали? Жаль, если это так. Уж очень колоритная личность -- этот самый Камиль Фламмарион. Еще в 1862 году вышли в свет два его трактата: «La pluralite des mondes habites/Множественность обитаемых миров»
и «Les habitants de l’autre monde/Обитатели других миров», в которых научная фантастика тесно переплеталась с философскими размышлениями.
В 1865 – 1872 годах этот знаменитый астроном и известный популяризатор науки, а также не менее известный оккультист и мистик, опубликовал несколькими отдельными выпусками т.н. «Рассказы о бесконечности/Récits de l’infini» – по форме философские диалоги с неким бестелесным неземным существом (исправленное и дополненное издание – «Lumen/Люмен», 1887).
В 1877 году вышел фантастический роман «Estela/Эстела»,
а в 1889 году была напечатана «Uranie/Урания» -- спиритическая фантазия на тему реинкарнации рода человеческого на Марсе после его гибели на Земле.
Но наиболее известна его дилогия «Le fin du monde/Конец света»,
в которую входят романы «Le vingtcinquiéme siècle/Век двадцать пятый» (1893 – 1894) (комета пролетает рядом с Землей, едва задев ее и не причинив больших разрушений) и «Dans dix millions d’annes/Через десять миллионов лет» (1894) (на покрытой ледником и почти лишенной атмосферы Земле живет последняя пара людей, которая после смерти возрождается на Юпитере).
Типичным примером наличия связи между детективным сюжетом и тематикой «необыкновенного изобретения» может служить роман «Les trois Yeux/Три глаза» «отца» Арсена Люпена Мориса Леблана/Maurice Leblanc,опубликованный в 1919 году.
Обладая характеристичными для этого автора чертами, он в то же время содержит типичные для литературы SF того времени элементы: классический мотив «необыкновенного изобретения», необычные события «исторического» значения, приключения героев (в том числе пары влюбленных), складывающиеся в детективный сюжет, а также загадки -- как детективные, так и научные, имеющие поначалу характер «частной» проблемы, но затем обретающие «общественное» значение, становясь предметом разбирательства прессы, научного мира и даже государственных органов (…)
Морис Леблан затрагивает в романе «Le formidable événement/Ужасное происшествие» (1920) также несколько иную тематику, в некотором отношении столь же характерную для SF рассматриваемого периода – тематику катаклизма и его последствий.
Впрочем, идентичное событие – исчезновение пролива Ла-Манш в результате землетрясения – опишет четырьмя годами позже в романе «L’an mil neuf cent trente sept/Год 1937»Клод Фаррер/Claude Farrère.
Под этим псевдонимом публиковал свои произведения Фредерик-Шарль Баргон/Frédéric-Charles Bargone – президент Французской академии и лауреат Гонкуровской премии 1905 года (признанной ему за роман «Les civilizes/Цивилизованные»), вошедший в историю литературы SF прежде всего своим романом «La maison des homes vivants/Дом людей живых», опубликованным в 1911 году. Этот роман – особый пример «merveilleux scientifique» (с необычным изобретением, великолепными устройствами и трагическим в конечном счете приключением героя), в котором автор обращается не к «традиционной» науке, а к «тайным знаниям».
Связь ранней SF c оккультизмом и парапсихологическими явлениями (примером чего может служить хотя бы творчество Г. Ле Ружа) – это предмет особого разговора, который здесь удобно разве что только обозначить.
И в заключение стоит обратить внимание на короткий рассказ «Fin de planète/Гибель планеты» (1927), в котором К. Фаррер повествует о планете, располагавшейся между Марсом и Юпитером и взорванной человеком, павшим жертвой господствовавших на ней общественных отношений. Автор использует одолженный у сказки стиль, начиная рассказ традиционным зачином «было это давным-давно» и заканчивая его словами «эту историю рассказал мне самый мудрый из земных астрономов».
Единственный роман, который можно сравнить с «La force mystérieuse/Таинственная сила», это «Le peril bleu/Синяя угроза» (1910) Мориса Ренара/Maurice Renard. Этот роман отличает прежде всего оригинальная тематика, а также общая конструкция, в которой описания и объяснения представленных загадочных явлений и событий хорошо увязываются с атмосферой таинственности и угрозы (или даже детективной загадки) и поддерживаются острым сюжетом.
Ренар не воспаряет в некий «иной мир», ограничивает себя нашим миром, в котором происходит сенсационное открытие нового вида разумных существ. Люди для этих существ – нечто неизведанное, аналогично тому, как для нас – обитатели не исследованных океанских глубин, а океан – земная атмосфера, из которой они поначалу «вылавливают» единичных особей (…) чтобы затем предпринять погружение в специальном аппарате, соответствующем нашей подводной лодке (…)
Загадочные и трагические события, сказывающиеся на судьбах тысяч людей, живущих на затронутой таинственной бедой территории, вырастают из детективной загадки до размеров катаклизма и становятся повсеместно известными, обретая «историческое» значение. Этот факт иллюстрируется многочисленными фрагментами «газетных сообщений».
Использованный в этом романе (как, впрочем, и в других произведениях М. Ренара, например – в романе «Les mains d’Orlaс/Руки Орлака», опубликованном в 1920 году <и получившем всемирную известность благодаря экранизации>) элемент детективной загадки вообще-то типичен для ранней SF (…)
В истории французской научной фантастики особое место занимает Жозеф-Анри Бëкс/Joseph-Henri Boex, один из первых членов, а затем президент Гонкуровской академии, публиковавший свои произведения первоначально под псевдонимом Ж.-А. Рони/J.-H. Rosny, а позже как Ж.-А. Рони-старший/J.-H. Rosny Aîné (…) Его произведения характеризуются особой оригинальностью и вносят в литературу SF совершенно новые и весьма существенные элементы (…) Он, несомненно, значительно опередил свою эпоху, в течении многих лет занимая по значению второе после Уэллса место среди писателей SF. Существует даже мнение, что именно Рони-старший положил начало настоящей научной фантастике, поскольку он, в отличие от прочих авторов, не занимался единственно «необыкновенными изобретениями», не ограничивался достижениями современной ему науки и очерченной ими действительности, но создал совершенно новый раздел фантастики, который в целом можно определить как: новые формы жизни, новые «миры», новая наука.
Он показал себя выдающимся автором SF уже в 1887 году, когда вышли из печати его знаменитые «Les Xipéhuz/Ксипехузы». В этом произведении события разворачиваются в далеком прошлом, когда люди древности вступают в драматическую, но победоносную борьбу с невероятными существами, представителями иной, непонятной, формы жизни, которые угрожают самому существованию человеческого рода.
Другой шедевр Рони-старшего, в котором он описывает новую форму «минеральной жизни», это роман «La Mort de là Terre/Гибель Земли», опубликованный в 1910 году. На полностью обезвоженной Земле судьба человеческого рода судьба человеческого рода близится к свершению и наступает момент, когда его место займут «les ferromagnétaux/ферромагнетики» (…)
Подобная тематика затрагивается также в романе «Les navigateurs de l’Infini/Навигаторы бесконечности» (1925), продолжение которого «Les Astronautes/Астронавты» было опубликовано только в 1960 году.
Помимо прошлого, будущего или иной планеты Рони-старший помещает также «другие» формы жизни в земном настоящем и в «параллельном мире» («Un autre monde/Иной мир», «Dans le monde des Variants/В мире вариантов»). В свою очередь, в ряде рассказов он представляет читателю необычные, неизвестные «виды» животных и растений, обнаруженные героями этих произведений в неисследованных регионах Земли (например, «Nymphhée/Нимфея», 1893; «Les profonders de Kyamo/Глубины Кийамо», 1896).
Особенно необычен и оригинален растительный и животный мир, открытый в глухом уголке Африки героями романа «L’étonnant voyage de Hareton Ironcastle/Удивительное путешествие Гертона Айронкастля», опубликованного в 1922 году.
Особое место в творчестве Рони-старшего занимают произведения, в которых он описывает доисторических людей и животных (…) Из шести его книг такого типа наиболее известен роман «Le guerre du feu/Борьба за огонь» (1909),
а хронологически первым был роман «Vamireh/Вамирэх» (1892).
Наряду с «доисторическими романами», где действие разворачивается в далеком прошлом, в ряде произведений он описывает случайное открытие доисторических людей, живущих ныне. Это, например, «Le voyage/Путешествие» (1900); «Le trésor dans la neige/Сокровище снегов» (1922), где появляется «затерянный мир», укрытый среди полярных льдов.
Рони-старший касается в своих произведениях также нескольких других тем, из которых самая оригинальная – «болезнь света» из романа «La force mystérieuse/Таинственная сила» (1913).
В нем описывается ряд сменяющих друг друга необычных явлений, происходящих на земном шаре, а также связанные с этим приключения и переживания героев, решающих, впрочем, эту особую научную загадку. Это решение сводится к осознанию того факта, что наша планета столкнулась с фрагментом иной вселенной, совершенно чуждой нашей.
Наряду с более или менее явными последователями Жюля Верна, такими как Андре Лори (Паскаль Груссе), Жорж Ле Фор, Анри де Графиньи, Поль д’Ивуа, наибольшей популярностью в начале XX века пользовался также Жан де Ла Ир/Jean de La Hire.
И если, например, Поль д’Ивуа прежде всего преумножал в своих романах «необыкновенные изобретения», то в романах Жана де Ла Ира доминирующую роль играли необыкновенные приключения их героев, а наука и техника подчинялись <соперничавшим> силам Добра и Зла. Следует отметить тот факт, что он сотворил образ <возможно первого в истории SF> «супермена», Никталопа, описав его в ряде своих романов (…)
В начале XX века публикуются также многочисленные приключенческие произведения Гюстава Ле Ружа/Gustave Le Rouge, из которых наибольшую известность получили «Le prisonnier de la planete Mars/Узник на Марсе» (1908) и «La guerre des vampires/Война вампиров» (1909), а также четырехтомный роман «La conspiration des milliards/Заговор миллиардеров», где описана попытка захвата власти над миром организацией, возглавляемой великим оккультистом.
В противоположность большинству современных ему авторов, Гюстав Ле Руж лишь в малой степени обращается к достижениям науки и техники, стремясь прежде всего к созданию атмосферы необычайности и таинственности, доминирующей над логическими построениями (столь существенными, например, у М. Ренара), а вместо четкого и объективного описания, характерного для Жюля Верна, вводит в свои произведения элемент лирического раздумья или беспокойства. Благодаря этому роман ««Le prisonnier de la planete Mars» иногда считают одним из первых текстов «science fantasy» во французской фантастической литературе.
облако тэгов
