Хоррор, мистика и саспенс

Мир, труд, май всем!)

Предупреждение: в тексте ПОЛНО спойлеров на книгу и фильм.

Недавно я наткнулся на американскую экранизацию книги шведа Йона Айвиде Линдкивиста «Впусти меня». Забавно, что снят он был в далеком 2010 году, а я вот только посмотрел. Впрочем, взгляните на обложку этого фильма, там какая-то сладкая мордашка с каплей крови на губах. Быть может она и попадалась мне ранее на глаза, но я считал, что это что-то типа «Сумерек», с сахаром и соплями. Если уж вампиры, то я выбираю «30 Дней Ночи». Вот там они жуткие, смертоносные и абсолютно лишены всякой романтичности.

381-е место — британский журналист и писатель Фил Робинсон (Philip Stewart Robinson,1847–1902). Рассказ "Дерево-людоед" (The Man-Eating Tree, 1881).

Робинсон родился в Индии, в семье редактора существующей до сих пор газеты The Pioneer. Братья Фила — Эдвард Кей Робинсон и Гарри Перри Робинсон — тоже стали писателями. Особенно известен Эдвард Кей, помогавший в начале карьеры молодому Киплингу. Втроём братья выпустили совместный сборник Tales by Three Brothers (1902), куда вошёл и рассказ "Дерево-людоед". Но первая публикация рассказа состоялась намного раньше — в сборнике Фила Робинсона Under the Punkah (1881), через год рассказ вошёл в другой сборник автора — Under the Sun.

Жил и работал в Индии, Англии, в качестве репортёра побывал в Египте и Судане. Выпустил несколько ироничных книг о жизни в Индии.

Прославился не только литературными талантами, но и грандиозным для викторианской Англии скандалом: жена обвинила писателя в изменах, жестоком обращении и получила развод. Робинсон был объявлен банкротом. Через пару лет его ещё и уволили из "Санди Таймс" за статью о финансах Принца Уэльского. В конце жизни был репортёром на Кубе.

Сюжет короткого, но эмоционального, рассказа ясен из названия, путешественник сталкивается в Африке с деревом-людоедом. Истории об огромных плотоядных растениях очень популярны в массовой культуре, но Робинсон стал здесь пионером.

цитата

Я приблизился к дереву на расстояние в двадцать ярдов. Оно дрожало каждой ветвью, требуя крови, и, беспомощное из-за укоренившихся ног, каждой ветвью стремилось ко мне. Это был словно Ужас глубокого моря, которого страшились мужчины северных фьордов. Тот, что стоял на якоре близ подводной скалы и тянулся в пустое пространство жаждущими руками, прозрачными и столь же непрестанными, как само море, так же как изувеченный Полифем, ощупью ищущий своих жертв.

Рассказ включался в антологии "ботанического" хоррора Flora Curiosa (2008), A Botanical Nightmare (2015) и в знаменитую вампирскую антологию Ричарда Дэлби Dracula's Brood, выдержавшая несколько переизданий.

На русском впервые опубликован в онлайн-журнале «DARKER» № 4/2012, в переводе Артёма Агеева.

В 2018 году в другом переводе вошёл в электронную антологию "Вампиры пустыни" (Salamandra P. V. V.).

380-е место американский классик палп-хоррора, награждённый премией Брэма Стокера "За вклад в развитие жанра" Хью Б. Кэйв (1910-2004). "Страгелла" (Stragella, 1932)

Рассказ из раннего творчества, но очень известный. Стивен Джонс включил его в свою успешную подборку о вампирах The Mammoth Book of Vampires (1992, переработанная версия — 2004), переведённая на русский "Азбукой-классикой" под названием "Вампиры".Благодаря этой замечательной антологии многие в России познакомились с автором. Также рассказ выходил на русском в составе ещё одной знаменитой антологии "Вампирские архивы" (The Vampire Archives). "Страгелла" — без сомнения, самое известное единственное достаточно хорошо известное произведение Кэйва на русском.

цитата

На глазах Йенси кости обретали реальность, превращаясь вновь в людей и животных. А потом началась оргия, какой Нелз Йенси никогда еще не видел, – оргия восставших мертвецов.

Обезьяны, гигантские приматы, скакали по палубе. Огромный извивающийся питон вскинул голову. Яростно рычащий снежный леопард припал к крышке люка, изготовившись для прыжка. Тигры, тапиры, крокодилы дрались друг с другом на носу судна. Здоровенный бурый медведь, из тех, что встречаются в высокогорьях Памира, точил когти о поручни.

Вампирский рассказ в декорациях рассказа морского. Два моряка с потерпевшего крушение в Индийском океане судна попадают на корабль-призрак, корабль без экипажа.

Рассказ несколько наивен, но при этом сохраняет яркую притягательность страшных рассказов палп-эпохи.

379-е место   — всемирно известный никарагуанский поэт и прозаик Рубен Дарио (Rubén Darío, 1867-1916). В каком-то смысле предтеча волны знаменитого латиноамериканского магреализма 20 века.

"Странный", тревожный, мистический рассказ "Танатопия" (Thanathopia, написано в 1893, по датам первой публикации есть разночтения, по одной из версий — это 1897, по другой — опубликовано уже после смерти автора).

Страх смерти. Именно такую фобию испытывает герой и у него есть на это все основания.

Произведение выходило на русском в антологиях латиноамериканских "магов": "Книга песчинок" (1990), "Глаза Иуды" (2011).

Включается в сборники вампирической прозы.

В советском переводе было сделана небольшая купюра.

В электронной антологии "Бокал крови" (2018, Salamandra P. V. V. ) опубликован новый, полный перевод.

цитата

Так вот, я рос в душевном одиночестве, учился, и прежде всего — тоске, ограждённый ото всего чёрными стенами школы… Ещё и сейчас, случается, они мерещатся мне в кошмарных снах в полнолуние. Тоске я выучился. Помню, из моего окна видны были тополя и кипарисы — луна заливала их бледным, зловещим светом… Кому вздумалось посадить кладбищенские деревья — кипарисы — в школьном саду? А в глубине сада — изъеденные проказой времени изображения Термина, на которых обычно восседали совы, их разводил директор — мерзкий старый горбун… Зачем понадобились директору совы? До сих пор мне чудится в ночной тишине шорох их крыльев и скрежет клювов за трапезой, а в полночь, клянусь вам, я явственно слышал тихий голос: "Джеймс!" О, этот голос!

Вендари (трилогия), Виталий Вавикин, 2014.

Виталий Вавикин – автор, полностью и совершенно мне неизвестный. Не видел, не слышал, не встречал. Его книги с нейтральными, ни о чём не говорящими иллюстрациями на переплёте привлекли моё внимание в подборке «ужасов» одним только своим необычным названием – «Вендари». Привлекли и уже не отпустили. Что это? Откуда? Неужели из мифологии индейцев Северной Америки? Первый, и он же единственный фонетически близкий вариант, пытающийся средствами «народной этимологии» поставить новое понятие в череду подобного – «вендиго». Ох уж эта магия таинственных слов и созвучий! Не я первый, не я последний сунул голову в эту петлю… Увы, на поверку экзотика оказалась ложной. Нипочём не догадаться, но эта история опять про вампиров. Снова!

На этот раз зубастые кровопийцы не имеют никакого отношения к Богу и дьяволу христиан. Вендари – дочеловеческие порождения пустоты-как-сущности. Слышали высказывание «в начале не было ничего»? Именно оттуда они и появились. Достаточно конкретно и вместе с тем неопределённо и таинственно, попутно приоткрывая истинную причину их вечного и неутолимого голода (пустоту нельзя наполнить!). Сила, скорость, неуязвимость и нелюбовь к свету остались традиционными, как и кровожадность. Новизна же этих старых новых монстров определяется нетипичными для вампирской литературы особенностями художественного мира, поэтому необходимо прерваться и рассказать о нём.

Мир «Вендари» — это условное будущее без акцента на социальные новшества и технологические новинки. Никаких летающих автобусов, мнемоголографической рекламы и пассажирских рейсов Земля-Юпитер. Нет ни мегаполисов, ни глобальных изменений моды, питания и общественного уклада. Всё, как в двадцатом веке в провинциальных городках штатов Канзас или Техас – немноголюдно и просторно, кругом леса и пустыни. Мы все бывали в таких местах благодаря тому же Стивену Кингу. Мир этот будто бы откатился в прошлое и застыл обессиленным больным после лихорадочных приступов научных открытий и свершений, о которых нам доводят мимоходом и как о уже свершившемся малоинтересном факте. Не так давно, в пределах жизни одного поколения, зачем-то были возвращены к жизни представители вымершей флоры и фауны, некоторые из них в улучшенном виде. После появления очередной хромосомной пандемии, занявшей место ВИЧ, все достижения генетики были похерены государством из-за волны общественного недовольства. Учёные данной сферы были объявлены «народным врагом №1». Как следствие, в настоящем множество гонимых и скитающихся в поисках хоть какого-нибудь заработка узких специалистов и резервации обречённых больных без надежды на выздоровление повсюду. Становится понятно, почему религии в этом мире нет: богов было заменила наука, но и она оказалась низвергнута с пьедестала. В неё уже не верят, но всё ещё боятся. Позволю себе назвать время и место действия трилогии «Вендари» «мракобесием-от-науки», аналогом Тёмных веков европейского средневековья.

Вернёмся снова к нашим вампирам. У Виталия Вавикина они олицетворяют собой суеверие-от-науки, в отличие от классического суеверия-от-религии. Вендари – нечто высокоорганизованное, но древнее до примитивности, что-то вроде разумной амёбы с безусловными поведенческими инстинктами хищного насекомого. Существо, свободно меняющее форму и качество тела для мимикрии, нападения и защиты, а после гибели распадающееся в лужу протобульона. Вместо волков и летучих мышей фольклорных вампиров эти монстры «нового средневековья» способны отделять от себя самостоятельные «ложноножки» – «тени» или «сгустки мрака» – и отправлять их на выполнение несложных поручений. Непонятно, вендари ли создали человечество в качестве своей кормовой базы по своему образу и подобию, но именно они поделили его на персональные «пастбища» и тысячелетиями ведут образ жизни, неотличимый от аналогичного у крупных хищников, защищающих свои охотничьи угодья от себе подобных.

Фигуры подновлены, но партии остались старыми... Есть много произведений, где дитя демонов воспитывается людьми. Из культовых – кинематографический «Омен» и литературный «Ребёнок Розмари». Виталий Вавикин в своём цикле заставил обнищавшую женщину-учёного ни много ни мало клонировать вендари, а после выкормить и вырастить его, как собственного ребёнка. Хорошая попытка сказать что-то новое, поскольку на этот раз она обошлась без христианских мотивов, наукообразно. Увы, сюжет как-то сам собой вернулся в старое русло, пойдя по стопам Энн Райс и Стивена Кинга. Абсолютно вся проблематика, морально-нравственные и экзистенциальные личностные и межличностные конфликты, все «душевные страдания» вендари и их слуг до ужаса напоминают «Вампирские хроники». Скука, потеря интереса к жизни, духовное опустошение, голод и безумие – вот удел всех бессмертных. Всё те же криптоисторические экскурсы в прошлое человечества. К счастью, сексуальная жизнь вендари раскрыта не столь подробно, как у вампиров Энн Райс! Персонажей человеческого племени, прислужников и противоборцев, легко можно заподозрить в сходстве с привычными типажами Стивена Кинга. Это полицейские, врачи и психиатры, подростки из неблагополучных семей, преступники, психи и психопаты. Низовая прослойка общества, имеющая прямой непосредственный контакт с негативом, агрессией, насилием и убийствами. Вероятно, её можно отнести к необходимой дозе «чернушки», «маст хэв» жанра «ужасы», но, по-моему, влияние Стивена Кинга очевидно.

Трилогия «Вендари» достаточно любопытна для того, чтобы рекомендовать её к прочтению. Пусть, на мой вкус, контрастная гибридность образов и мотивов слишком заметна и нарушает целостность стиля, но сама попытка найти что-то новое в избитой вампирской теме достойна уважения. Наукообразное освещение фольклорно-литературных образов смогло заинтересовать, но в данном исполнении оказалось не в силах удержать первоначально возникший интерес и, как мне кажется, не только вывело «Вендари» за рамки жанра «ужас», но и разрушило читательские «испуг» и саспенс. Также понятно, что без влияния классиков не обходится ни одно произведение, но здесь влияние разных авторов оказалось явным и фрагментарно соединённым в одном тексте без подгонки, притирки и точной доводки. Получилось не готовое горячее блюдо, а салат, если воспользоваться кулинарной терминологией. Например, мистики и великосветской романтики Энн Райс тут нет, а её моральные коллизии и конфликты почему-то остались. Изломанные судьбы людей «изнанки общества» выглядят плоскими и надуманными не только в сравнении с аналогичными историями Стивена Кинга, но и сами по себе. По-моему, Виталий Вавикин родом не из этой среды, не работал в ней и даже не общался с её представителями напрямую. Сверх того, в цикле используются неблаговидные описания из «мясных» и «маньячных» ужасов, тогда как сама атмосфера повествования стремится к ровному и рациональному тону, подобному романам сериала «Звонок» Кодзи Судзуки. Такое вот странное сочетание вампиров, клонов и психопатов, растянутое на несопоставимо и невообразимо огромный пласт истории человечества.

Вампирские хроники, Энн Райс, 1985-2016 (...).

«Вампирские хроники» Энн Райс – крайне непривычное и необычное для меня чтение. Я, как и большинство несовременных мужчин, преступно нетолерантен и плохо переношу даже платонические и высокохудожественные описания любви двух партнёров одного с собой пола, а в этих книгах такие отношения стали нормой. Как же хорошо, что сериал открывается почти целомудренным по сравнению с остальными романами «Интервью с вампиром»! Как и в случае с группой «Queen» времён Фредди Меркьюри, сначала я втянулся, а когда узнал – было уже поздно. Я закусился, стиснул зубы и стоически продолжил начатое. Признаюсь, что даже после всех душевных мук и терзаний нисколько не жалею ни о том, ни об этом случае. Я до сих пор слушаю хорошую музыку, слушаю её прямо сейчас, во время написания этого эссе, и знаком теперь с одной из ярчайших представителей «Серебряного века» литературы о вампирах. Усилия действительно того стоили.

Энн Райс не просто восхитительна в своих безудержных фантазиях, она профессионально работает с текстом и сюжетом, цепко удерживает читательский интерес. Цикл с каждой книгой лишь раздвигает горизонт её художественного мира дальше и дальше по принципу всё увеличивающихся концентрических кругов. Как именно? Странами и целыми континентами осваиваются новые географические зоны. Всё глубже и глубже становятся экскурсы в прошлое как всего человечества, так и отдельных героев. Расширяется знакомство с её собственным, пусть бедным, но оригинально организованным бестиарием: собственно вампиры, монструозные и безмозглые упыри, природные и стихийные духи, привидения и души умерших, лесные ведьмы и городские маги, экстрасенсы и спириты, падшие ангелы и кровавые древние боги, неканонические Иисус Христос и Господь Бог, а также некоторые другие существа и сущности. Авторская мифология Энн Райс ненавязчиво и органично вплетается в историю, легенды и мифы народов мира, вживляется в современную культуру. Возникают, уходят в тень и снова появляются на сцене всё новые и действительно интересные персонажи, отличные друг от друга. Постепенно и ступенчато, как в масонском ордене, раскрываются тайна появления в этом мире вампиров, их сверхъестественные умения и способности. От книги к книге значительно меняются даже жанровые особенности и внешний стиль повествования. Например, легко узнаются элементы исторического и любовного романа, мистики, романтизма, сентиментализма, новеллистического повествования, авантюрного приключения, «божественной драмеди», городского фэнтези… Всего не перечесть без раскрытия конкретных сюжетов. Читайте, и вы увидите сами!

Меня, как и многих других, отталкивают (и всегда будут вызывать во мне брезгливость вплоть до отвращения) некоторые не вполне пристойные сцены и отдельные мерзкие моменты вампирского цикла, обыкновенно имеющие здесь сексуальную подоплёку. Помимо уже отмеченного и откровенно навязчивого мужеложства, в повествовании имеются педофилия и геронтофилия, эдипов комплекс, детская проституция, ритуальный каннибализм и (вот они, корни анекдота о старом беззубом вампире!) то, что, не желая подробно описывать само действие, можно назвать «менструальным вампиризмом». Согласно шкале оценки допустимости Джошуа Тревиньо («окно Овертона»), местами зашкаливает от «радикально» до «немыслимо» в сторону «большей свободы». Границы допустимого расшатываются основательно, но желания «бросить ЭТО немедленно» почему-то не возникает. Возможно потому, что страдают стены и кровля, а не фундамент нормы. Предлагаю не зацикливаться на этом, как и сама Энн Райс. Что есть, то есть, и от этого не отказаться. В многочисленных вариациях жанра «хоррор» конкретные страхи, бытовая чернуха, насилие, убийства, секс, половые извращения, психические отклонения, мифологемы, архетипы, религия и мистический ужас идут рука об руку. Набор и степень детализации этих составляющих разнится в зависимости от автора, но общее правило не меняется никогда. Желаешь действительно поразить читателя – сначала выведи его из равновесия, лиши душевного покоя, поставь вне привычной (и приличной) зоны комфорта.

Основная и общая претензия, неоднократно высказанная в основном мужской аудиторией «Вампирских хроник» – это, естественно, многочисленные описания гомосексуальных любовных игр. Что также никого не удивляет, недовольство вызывает отнюдь не женский их вариант. Действительно, здесь и мне видится явный перебор. Не вдаваясь в подробности, отмечу, что присутствуют описания сцен от почти дружеских объятий до недоговорённой, иносказательной и, в редких случаях, откровенной порнографии. «Танцуют» все, от вампиров до людей, но не всё так страшно, как может показаться. Не стоит сгущать краски. Главное, на что следует обратить внимание – это то, что гомосексуализм в книгах Энн Райс не самоцель. Это лишь малая часть её мира, никак не пропаганда, не воинствующий вызов общественной морали и семейным традициям. Он есть, но особого и пристального внимания не заслуживает. Покувыркались и забыли. Следующий момент, о котором стоит знать, это отсутствие самой физической возможности полового акта у вампиров ввиду их полной импотенции. Они мертвы и, как ни крути, их удел – бессильная бисексуальность. Путь к «вратам наслаждения» открывается для них лишь через клыки, горло и желудок. Особо ушлые индивиды предпочитают дружить с живыми партнёрами и работать руками и губами, но всё равно всегда заканчивают кровопусканием. Таким образом, вся сексуальная гиперактивность вампиров в основном происходит от осознания невозможности получить желаемое, и чаще всего случается лишь на словах. «Сосут и плачут, плачут, но сосут», как верно подметил Ник Перумов в «Охотники. Пророчества Разрушения». Выдохнули. Вдохнули. Успокоились. Можно продолжать дальше?

Рискну высказать предположение, что такой род «свободной любви» в творчестве Энн Райс появился не только из-за взрыва общей распущенности, вызванной сексуальной революцией шестидесятых-семидесятых годов двадцатого века (как мы помним, год её рождения 1941-й). Не обошлось и без этого, конечно. Но всё же, по-моему, истинная причина кроется в омутах и подводных течениях гендерной психологии. Как мужчине никогда не удастся понять или, переодевшись, изобразить женщину – так и у Энн Райс, каким бы талантливым автором она ни была, не получилось полностью войти в образ и создать полноценных героев противоположного ей пола на том уровне достоверности, чтобы в их правдоподобие поверили читатели-мужчины. Приведу ниже всего три показательных примера из её текстов и свои комментарии к ним, судите сами.

Пункт первый. Абсолютно все описания нежной мальчишеской влюблённости, неистовой юношеской страсти и зрелого мужского желания – от эмоциональных их проявлений до физиологических – практически полностью не соответствуют действительности. Их будто записали с чьих-то слов и исковеркали, желая приукрасить, а не взяли из своего личного опыта. Читал, смеялся и плакал.

Пункт второй. Образ Старшего Мужчины (Учителя, Наставника, Отца, Вожака) у мальчиков и юношей действительно священен, присутствует даже некоторая доля влюблённости. Но мы не влюбляемся в него, как девочки, так, как это описано в сериале, и тем более не испытываем желания и потребности недвусмысленно лечь под него и по-женски «отдаться ему и его сильным твёрдым рукам». Это я считаю уже серьёзным проколом со стороны Энн Райс. Поясню свою мысль специально для въедливых дам, имеющих полное право спросить: «Почём мне знать, какие чувства испытывают девушки к Старшему Мужчине?» Отвечаю: «И не могу знать, лишь предполагаю, но отношение мужчин к этому образу совсем другое». Мы видим в нём будущего себя, идеального самца для подражания. Мы учимся у него и ждём одобрения и похвал, как божественной милости. Набравшись сил и опыта, мы бросаем ему вызов и боремся с ним, чтобы превзойти его и занять его место. Всё просто до примитивности, и никаких сладких слёз в подушку.

Пункт третий. Чрезвычайно важный момент, который, вероятно, может вызвать приступ бурного веселья у женщин. Ну не способен ни один здоровый мужчина в своём уме относиться к собственному пенису, как к чему-то «непонятному», «ненужному» и совершенно «лишнему», как к «ничтожному кусочку мягкой плоти», «жалкому», «мокрому», «липкому» и «вонючему». Это наш идол, наш кумир, отдельное самостоятельное существо со своими специфическими и зачастую неконтролируемыми желаниями, а также предмет нашей тайной гордости. Вам смешно, милые дамы? А мы так живём. Уже привыкли ходить с Ним, как со своенравным кобелём на поводке, холить его и лелеять.

Думаю, на этом пора заканчивать. Повеселились достаточно, даже устали. Обобщая всё сказанное выше, утверждаю, что мужские персонажи Энн Райс – это женщины, неловко и со смешным неистовством изображающие мужчин. Замечателен в связи с этим персонаж Габриэль де Лионкур, мать Лестата (появляется уже во второй книге цикла), и её диалоги с сыном. Личное моё мнение состоит в том, что американская «Гусарская баллада» не удалась, поскольку на целый батальон «шурочек» Энн Райс не удалось изобразить ни одного поручика Ржевского. Поэтому имеем то, что имеем, а именно – женский мистический любовный роман-эпопею с чёрными нарисованными усиками и мягким бюстом внушительного размера. Те немногие из мужчин, что способны отстраниться и удержать на расстоянии многочисленные трансгендерные подробности, получат удовольствие от чтения. Я смог, хотя и, признаюсь, с огромным трудом. Всем остальным категорически не советую заходить дальше «Интервью с вампиром». "Show Must Go On!"

Опубликовано на странице цикла: https://fantlab.ru/work7135?sort=date#res...