Данная рубрика представляет собой «уголок страшного» на сайте FantLab. В первую очередь рубрика ориентируется на соответствующие книги и фильмы, но в поле ее зрения будет попадать все мрачное искусство: живопись, комиксы, игры, музыка и т.д.
Здесь планируются анонсы жанровых новинок, рецензии на мировые бестселлеры и произведения, которые известны лишь в узких кругах любителей ужасов. Вы сможете найти информацию об интересных проектах, конкурсах, новых именах и незаслуженно забытых авторах.
Приглашаем к сотрудничеству:
— писателей, работающих в данных направлениях;
— издательства, выпускающие соответствующие книги и журналы;
— рецензентов и авторов статей и материалов для нашей рубрики.
Обратите внимание на облако тегов: используйте выборку по соответствующему тегу.
Такая мысль напрашивается с начальных минут просмотра тайваньского зомби-слэшера. Она же наглядно подана в трейлере, где монстры изображены в крови своих жертв. Превращение людей в хищников, конечно, подано в картине как мутация из-за вируса. Что не может удивить мало-мальски искушенного зрителя. Ведь такая завязка сегодня – даже не штамп, а условность, которую публика принимает, если первая неординарно обыграна.
Насколько оригинально режиссер Р. Джаббаз обращается с зомби-атрибутикой в своем дебютном полном метре, сразу сказать нельзя. Во-первых, точно видно, что этот фильм для Роба – игра-эксперимент, а не попытка создать нечто смысловое на базе хоррора. Из-за чего о серьезной работе с условностями последнего говорить не приходится. Во-вторых, форма здесь превалирует над содержанием. Возможно, поэтому именно она способна кого-то удивить.
Так или иначе, но неоднозначность «Грусти» понять трудно. С одной стороны, достоинствам фильма можно отнести иронию его создателя над сюжетами о зомби. Может показаться, что была поставлена цель высмеять исчерпавший себя жанр, в котором не способно родиться что-то новое. Но, если смотреть шире, в глаза легко бросается толстый намек на современность. Так, говоря о распространении вируса, режиссер изображает властей, чьи действия в борьбе с эпидемией до абсурда комичны. И делает это нарочито просто, с черным юмором.
Также незатейливо он указывает на болезни современного человека, проявляющиеся в кризис. Например, в одной из сцен поедания жертв монстрами, стоящие рядом люди снимают все на камеру вместо того, чтобы остановить кошмар или бежать. Сама по себе эта сцена может показаться логически абсурдной. И, возможно, ошибкой режиссера, который не озаботился правдоподобностью. Но на фоне черного юмора и обильных потоков крови становится понятно, что такие «перегибы» — неприкрытая ирония над темой и формой.
То, что Джабазз не считается со вкусами балованного зрителя, видно по самой фабуле. Если в хрестоматийных картинах о зомби-апокалипсисе аудитории объясняется причина биологической катастрофы, превратившей мир в воронку с зомби, то в «Грусти» этого нет. Герои не ищут способа исправить эпидемию. Здесь они просто спасаются бегством, чтобы выжить.
Конечно, такая основа сюжета максимально примитивна. Наблюдая бегство героев от монстров, уже в начале хронометража легко понять, что в сюжетном плане лента не намерена нас удивлять и дальше. Как бы в подтверждение этой мысли, рассказанная в финальных сценах история вируса объясняет его свойства задним числом, не влияя на развязку. В результате финал сводится к простой формуле: «кто-то спасается, а кто-то падает жертвой двуногих хищников».
Откровенно говоря, такой финал слишком прозаичен даже для фильмов про зомби. Упрощая сюжет о выживании, он не играет с элементарными конфликтами, которые могут появиться в картинах типа «Поезда в Пусан». Но, несмотря на общую тему, сравнивать «Грусть» с подобными лентами нельзя. Потому как в фильме Р. Джаббаза важен не смысл, а та самая форма: это типичный шоковый слэшер.
Здесь вопрос о том, насколько он оригинален, обретает большее значение. Рецензенты Кинопоиска называют эту работу свежим дыханием для хоррора. Но согласиться с ними трудно. Будучи ярким образцом специфических кино-ужасов, фильм не работает с жанровыми штампами. И, несмотря на черный юмор отдельных сцен, не пытается высмеять то, что набило оскомину избалованной публике.
Вероятно, смысл «Грусти» в другом. Работа Р. Джаббаза — простой, иронический эксперимент. Он играет с повесткой, актуальной в момент выхода картины на экраны: с проблемами вируса, реакцией властей на болезнь и слабостью человека, который в кризис заражения не хочет помогать другим. То, что фильм не представляет возможности решения таких проблем, тоже не удивительно. Это объясняется форматом шокера, цель которого – эпатировать зрителя максимально откровенной картинкой. Что получается за счет простой подачи и кровавого, до безумия натуралистичного визуала.
1956 год. В районе Северного полюса пропадают подводные лодки. Люди по всему миру сходят с ума от страшных снов. Древнее и ужасное существо просыпается в ледяных глубинах океана.
В происходящем пытаются разобраться советский капитан Синюгин, бывший командир роты спецназа, и Шон Коннери, агент британской разведки с правом на убийство.
Новый роман писателя-фантаста Шимуна Врочека, сочетающий в себе элементы альтернативной истории, боевика и хоррора.
«Война-56. Зов Лавкрафта» – первая книга цикла.
Лавкрафт прав – Ктулху существует.
Буктрейлер 2:
Ретропостеры к роману:
Характер-постеры. Герои романа:
1. Элвис Пресли, сержант бронетанковых войск армии США
2. Шон Коннери, коммандер флота Ее Величества
3. Грейс Келли, принцесса Монако
4. Брюс Ли, студент, официант, призывник корпуса Морской пехоты, заключенный
5. Синюгин, капитан советской армии, бывший командир роты специального назначения
«Морю снится, будто оно – небо» и «Пробило сердце горю час» посвящены, в сущности, одной теме – возращению к истокам страданий, которое превращается в поиск смысла жизни. Миром обеих книг правит фатализм, который каждая из них пытается преодолевать на свой, не слишком жизнеутверждающий, манер. Однако, прямого соприкосновения сюжетов у этих двух романов нет. В первом читатель будет иметь дело со страшной подноготной тоталитарного государства, а во втором – соприкоснется с жизненной драмой нескольких человек, имеющей мистическую подоплеку.
В «Морю снится, будто оно – небо» Исабель, беженка из Махеры, вымышленной страны в Латинской Америке, встречает Рафаэля Авенданьо, знаменитого махерского поэта и тоже беженца, пострадавшего от правящей на родине хунты. Несчастье и любовь к литературе сближают двух изгнанников. Им есть о чем поговорить, что вспомнить и чему ужаснуться в своем прошлом. Их связь крепнет, но однажды Рафаэль, получив письмо из Махеры, решает туда вернуться. Его бывшая жена в смертельной опасности и Рафаэль не может поступить иначе. Исабель он оставляет свой дневник и фотокопию мистического трактата «Opusculus Noctis», который Рафаэль переводил. Из-за этого трактата он попал в военную тюрьму в Махере. Эта работа очень интересует связанных с властями Махеры людей, и не только людей.
Из дневника Рафаэля Исабель узнает настоящую историю его пребывания в застенках. Прочитанное полно иррационального ужаса и мучений, в реальность которых девушка не может поверить. А вскоре она получает из Махеры письмо с именем Рафаэля и понимает, что должна ехать туда и попытаться его спасти.
Рафаэля и Исабель ведет не надежда, а неизбежность ужаса, который они не только носят в себе, но и должны снова пережить наяву. И эта явь с легкостью даст фору многим дурным снам, потому что в отличие от них сбылась и продолжает сбываться, когда сновидец бодрствует.
Именно эту сбывшуюся реальность дурного сна проживают оба героя, а с ними и читатель, погрузившийся в пучины моря, которому снится, будто оно — небо. И именно эта реальность, станет окном в далекие миры, где берут начало ужасы, которые с неизбежностью возвращают читателя обратно, на охваченную мраком невыразимого иного землю.
Излишняя метафоричность не всегда оправдана, но когда речь заходит о космическом ужасе, она главный помощник и проводник, без которого не обойтись на зыбких землях неведомого. Жуткое, но привычное невероятным образом претворяется в лавкрафтианские фантазмы, неописуемые ужасы далеких пространств являются людям, чтобы насытить свое пустое космическое чрево.
Лавкрафтианское зло не имеет форм, очертаний и подвластных разуму размеров. Оно всепоглощающе и всепронизывающе, как миазмы, преобразующие условные «время» и «пространство». Некогда созданная Лавкрафтом модель Вселенной кошмара, не знает постоянства и надежных законов. Ее единственная константа – тревожное ощущение подступающего неотвратимого и ужасного, которое не покидает читателя ни на секунду. Вот, пожалуй, и все, что нужно о ней знать.
Второй роман Джейкобса «Пробило сердце горю час» представляет собой рассказ об исследованиях фольклориста Кромвеля. Он занимается разбором и каталогизацией внушительной фонотеки народной музыки американского юга тридцатых годов двадцатого века. Вместе с фонотекой к Кромвелю попадает дневник записавшего ее человека, тоже фольклориста по имени Харлан Паркер. Паркер был одержим одной старой песней, очень расхожей на юге в те времена. Записи содержат большое количество различных ее вариантов, многие из которых очень зловещи. Паркер ищет самую первую балладу, ставшую источником всех остальных текстов. Его дневник погружает Кромвеля в историю этих поисков, постепенно переходящую в фантасмогорическое странствие в Сердце Тьмы, куда с неизбежностью ведут все пути, открытые Джоном Хорнором Джейкобсом своему читателю. Куда бы вы не стремились, вы окажетесь там. Чего бы желали – вы получите это там. И это не та тьма, которая бывает перед рассветом, нет. Это тьма, живущая в глубине человеческой души, где всегда одинаково беспросветно – и ночью, и в пылающий полдень.
Кромвель, мучимый чувством вины перед умершими женой и сыной, также впадает в одержимость, и с помощью дневника Паркера хочет получить ответы на вопросы о собственной жизни. Читая Паркера он проживает его трагедию, попутно переосмысливая свою и ощущая беспокойное присутствие фантомов из прошлого своего предшественника. Жизнь Харлана Паркера, как следует из его дневника, была адом. Но ад место для человека слишком привычное, чтобы страшить по-настоящему. Как выясняется из дневника Паркера, есть вещи пострашнее. Такие, что легко принимают любой облик, сами не имея при этом никакого облика, потому что сокрыты в сути мира.
Космический ужас вещь глубоко экзистенциальная. Он не терпит шаблонов и клише, это искусство намеков и искажений, где восприятие как автора, так и читателя преломляется под очень причудливым углом и создает ту оптику, что позволяет заглядывать за грань видимого и слышимого, потому что увидеть и услышать здесь можно только так и никак иначе. Вступая в Сердце Тьмы, приготовьтесь лишиться чувств, чтобы обрести их вновь, но уже иначе, чем прежде. Вспомните Лэрда Баррона и Томаса Лиготти. А еще Эдгара По. Они учат тому же самому, чему и Джон Хорнор Джейкобс. Если ваша душа лежит к неизведанному, то на страницах романов Джейкобса вы найдете то, что ищете. Его миры стоят того, чтобы пройти их путями.
Впервые рецензия была опубликована в мартовском номере журнала DARKER в 2022 году Рецензия в базе Фантлаба
1956 год. В районе Северного полюса пропадают подводные лодки. Люди по всему миру сходят с ума от страшных снов. Древнее и ужасное существо просыпается в ледяных глубинах океана.
В происходящем пытаются разобраться советский капитан Синюгин, бывший командир роты спецназа, и Шон Коннери, агент британской разведки с правом на убийство.
Роман, сочетающий в себе элементы альтернативной истории, боевика и хоррора.
Будь счастливым. Будь радостным. Жди прихода чудовища.
О книге:
1956 год. В районе Северного полюса пропадают подводные лодки. Люди по всему миру сходят с ума от страшных снов. Древнее и ужасное существо просыпается в ледяных глубинах океана.
В происходящем пытаются разобраться советский капитан Синюгин, бывший командир роты спецназа, и Шон Коннери, агент британской разведки с правом на убийство.
Новый роман, сочетающий в себе элементы альтернативной истории, боевика и хоррора.
«Война-56. Зов Лавкрафта» — первая книга цикла.
Конец света в натуральную величину, или когда атомная бомба — наш единственный шанс на выживание.
Книгу оценят по достоинству любители творчества таких авторов, как Том Клэнси, Г.Ф. Лавкрафт и Юлиан Семенов.
облако тэгов
