Мы в ответе, за тех, кого приручили... Эта, ставшая практически крылатой, аксиома, выведенная летчиком-мечтателем экзюпери в полной мере говорит не столько об отношениях животного и его хозяина-человека, но о понимании и духовной связи между зачастую разными существами, когда встреча становится радостным событием, а расставание или смерть — тяжелой утратой.

Во многом, как мне кажется, Кэйити Хара хотел снять детский фильм, ориентируясь на классику японской детской литературы и мультипликации. Именно поэтому, за основу мультфильма о дружбе мальчика и каппы (японского водного духа-ёкай), он взял то, что ему самому запало в душу и сформировало, как личность — это и литературная основа, роман-трилогия Масао Когурэ "Удивительные приключения Каппы", и работы Кэндзи Миядзава, которые также были экранизированы, и мультфильмы 1980-х годов, которые в то время несли социальный и философский подтекст, не ставя во главу угла развлекательный компонент.

Итак, в первых кадрах — Япония эпохи Эдо (достаточно часто используемое японскими авторами время), время самураев и бесконечной борьбы. Это достаточно неоднозначное время — время расцвета поэзии иискусства, но и сильного расслоения общества, социального неравенства и обеднения большого числа населения, при возвеличивании сегуната. Часто в фильмах об этом периоде очень остро показывается и упадок духовности.

В поздний час два каппы, отец и сын сидят среди ночного поля, окруженные полем, наполненным светлячками, и рассуждают о драконах, придя к заключению о том, что люди, в целом, опаснее любого из них. Кадры затемненного поля и маленьких огоньков, как мне показалось, легкий оммаж к творчеству Исао Такахаты и его "Могиле светлячков". Трагедия, перекликающаяся с фильмом Такахаты не замедляет появиться в кадре — внезапная и чудовищная потеря приводит к трагедии еще более чудовищной.

Следующие сцены и сюжет происходят уже в современном Токио. мальчик находит засохшего каппу-ребенка и оживляет его (собственно, и само название существа "каппа" — означает "речное дитя"). Так начинается история со многими смыслами, во многом интересная, но не всегда веселая.

События настолько стремительные, но это сделано специально, чтобы ребенок не отвлекался на поиск смыслов, а просто смотрел мультфильм, а взрослые немного призадумались.

Часто сцены мультфильма отсылают нас и к произведениям Астрид Линдгрен. "Волшебное лето" — это, безусловно и произведение об одиночестве. Одинокий каппа ищет подобных себе, одинокий мальчик с любящей семьей (чем не Малыш из "Карлсона") и одинокая девочка с неполной семьей — все они неразрывно связаны предопределенностью и судьбой, сплетенной еще только зарождающейся дружбой и грядущими испытаниями.

Неслучайно, в разговоре и упоминание о Кэндзи Миядзава и его "Ночи на галактической железной дороге", книги о дружбе и ее философском осмыслении. Это и мультфильм 1985 года, отрисовке стилистики мультипликации той поры продолжает следовать Хара на протяжении всего фильма.

Пасторальные пейзажи потаенных уголков Японии, еще не тронутых урбанизацией и неспешность этих мест, в сравнении со спешкой столичного Токио, соединяется кадрами быстро проезжающего между ними поезда. Большое количество хронометража уделено Тоно, городку с фольклорной туристской составляющей, где особенно четко выделен интерес к каппам, как местной достопримечательности. Здесь остались старые храмы и пруды, где обитали каппы. Здесь множество достопримечательностей старой Японии, полное погружение, даже доехать в этот городок можно на старом паровозе. Однако, режиссер и здесь говорит нам — вот это все ненастоящее — это всего лишь память, и ничего живого тут нет. Но его пытливый взолр направляет нас дальше и вот перед нами ночь в отеле — старинном доме с давней историей, и дух-призрак девочки, говорящий юному каппе, что никаких капп она не видела вот уже 100 лет. Обыватели в деревне мечтат поймать каппу, ведь по слухам за него дают много денег — 10 миллионов иен. Вспомните "Карлсона", как те же обыватели выискивали "летающий бочонок", и что из этого вышло. Мальчик и каппа находят несколько уголков нетронутой природы — здесь и горная река с рыбой, где так привольно купаться, и тропические пляжи Окинавы, места, где хочется побывать ,но не всегда можно остаться.

Ну, а в Токио каппа стал предметом охоты СМИ, что приводит к сложной и невыносимой жизни для семьи мальчика. Кульминацией становится выступление и показ существа по телевизору. Потомок самурая, убившего отца юного каппы показывает отрубленную руку и рассказывает семейную легенду. Хара продолжает показывать нам суть своего фильма. А было ли все так, как говорят сказки. Ведь в сказках каппа ест не только огурцы, но и людей, о чем рассказывает и ученый-потомок самураев. В ужасе, нам снова представляется оммаж уже в сторону классического мирового кинематографа — это "Кинг Конг". Каппа взбирается на высочайшую точку Токио, в отчаянии, избегая толпы, но понимая. что ее можно избежать только на высоте.

Но, как и говорит юная девочка-несмеяна — о каппе, как о сенсации забудут очень скоро, именно поэтому ливень, вызванный внезапно появившимся драконом, гонит толпу в укрытия, и самого дракона никто не увидел и не заснял. В этом мире нет места чуду, говорит нам режиссер.

Собственно, весь посыл фильма еще и непреклонное мнение самого автора — ведь и у мальчика и у него самого почти одинаковые имена Коити Уэхаре = Кэйити Хара. Случайность ли это? Разумеется нет, в одной из финальных сцен устами каппы он говорит об этом.

Мультфильм чудесный, грустный и заставляющий думать и мечтать, но смысл его и в том. чтобы не рассказать об этих скрытых смыслах и посылах детям, смотрящим мультфильм вместе с вами. До поры.

Данный кинофильм является сокровищем югославского кино, и вписан в его историю наравне со знаменитой «Битвой на Неретве», но, разумеется, о нем мало кто знает, а между тем…

Вобрав в себя традиции советского кинематографа в экранизации фольклорной классики, памятуя о наследии Гоголя, югославы решили вывести на широкий экран рассказ фольклориста Милована Глишича «Спустя девяносто лет». При всей своей наивности и простоте, этот литературный опус о вампирах XIX века является наиболее ранним их упоминанием в художественной прозе, гораздо раньше, чем у знаменитого Стокера. Впрочем, в отличие от рассказа Глишича, являющегося переработкой балканского фольклора, фильм не только реконструирует восточноевропейскую традицию о вампирах и методах борьбы с ними, но и, по сути, открывает нам ту сторону югославского кино, которая относится к тематике хоррора и ужаса.

Вкратце о сюжете. В давние времена в деревне Зарожье стояла мельница, и хозяином ее был Сава Саванович, мельник, ставший вампиром, убивавший селян, убитый и похороненный, но не умерший. Мельница простаивает, а каждый, кто волей судьбы решит на ней поработать становится жертвой злого духа. Молодой человек Страхиня очень любит дочь нынешнего хозяина мельницы Радойку, но отец против их любви. Боясь вампира, никто не хочет работать на мельнице, а компания полупьяных от раки местных гуляк во главе со священником, ходит и вызнает все про Саву Савановича, и подговаривают Страхиню поработать на мельнице, обеспечив мукой село, и получить тем самым благосклонность отца Радойки. Далее все идет так, как бы снял сербскую хтоническую феерию режиссер «Вия». Страхиня всю ночь дерется с вампиром, и одолевает его, все вроде бы хорошо. Но надо найти могилу вампира, где, вбив кол, селяне упускают бабочку, являющуюся воплощением души вампира, что приводит к трагическому финалу фильма. Впрочем, именно это и отличает сценарий от фольклорной традиции – здесь сказка заканчивается плохо.

Что интересного в самом фильме. Разумеется, очень колоритные персонажи. Пьяные селяне в четниковских шапках-шайкачах (все же народных шапках, без кокард) практически идентичны гоголевским казакам, такие же веселые, и хмельная ракия позволяет им иронично и весело ловить вампира, в то время как главный герой, разумеется, серьезен и переживателен.

Режиссер показывает нам несколько особенностей отображения образа вампира в сербском фольклоре, совсем немного отличающийся от восточноевропейского фольклора в целом. Нечистая сила любит воду, поэтому мельница издревле считалась нехорошим местом, а мельники нередко были в представлении крестьян колдунами. Сам вампир не ест хлеба и презрительно перебирает муку, для него бесполезную. При показе самого вампира звучит какой-то дикий какофонический саундскейп, сродни крикам обезьян, а вампир покрыт шерстью, как и обращенные им жертвы.

После нахождения могилы вампира традиционно вбивается кол в грудь мертвеца, это общеизвестный факт, причем суеверие было настолько сильным, что среди королевских указов времени 1300-х годов есть упоминания о запрете на подобное осквернение могил. Однако, из произведения мы узнаем. Что вбить кол недостаточно, необходимо успеть убить вылетевшую из вампира бабочку. Что, конечно же, не успевает сделать пьяная компания сербских селян. Вампир продолжает убивать, и в один прекрасный миг вселяется в Радойку, мстя одолевшему его Страхине. Собственно, после преображения битва с вампиршей продолжается всю ночь, и ведет она себя сродни гоголевской Панночке, однако финал здесь такой же трагичный – смерть главного героя и открытый конец с бабочкой, сидящей на его челе.

В целом, фильм, несмотря на свою старомодность, очень динамичный и даже веселый, во многом фольклорный, со множеством элементов балканской традиции, и рекомендован для просмотра этнографам.

Что же до бабочки-души вампира, то можно рассказать еще и о таком феномене в биологии, как бабочка-вампир Calyptra

Calyptra (лат.) — род бабочек из семейства Erebidae. Для имаго некоторых видов рода, как исключение для отряда чешуекрылых, известно питание кровью и слёзной жидкостью млекопитающих (лакрифагия). Например, Calyptra eustrigata, обитающая на территории от Индии до Малайзии; и Calyptra thalictri, Calyptra lata. Самцы питаются слёзной жидкостью и кровью крупных животных. Самки же питаются соком плодов (цитрусовые, персики, сливы и др.) и растений. У этих видов кончик хоботка сильно склеротизован и модифицирован для прокалывания кожи млекопитающих и питания кровью

Мрачный ноябрь

цитата

«Погода с утра опять выдалась на редкость мерзкая, в воздухе висела мелкая холодная морось, лужи за ночь затянуло тонким ледком, и ветер гонял ошметки жухлой листвы. Да ведь под навий день завсегда такая погода, подумал Рейн Коростель и натянул овчинный тулуп»

Андрус Кивиряхк «Ноябрь, или Гуменщик»

В холодную июньскую ночь, когда скребутся в окна когти деревьев – самое время заглянуть в глубины архетипа. Мало найдется фильмов, полностью оправдывающих название folk\tale – и «Ноябрь» является великолепным образцом этого жанра.

Основанный на мрачной, и, одновременно, не лишенной своеобразного юмора книге Андруса Кивиряхка «Гуменщик», фильм «Ноябрь» вводит нас в мир крестьянской культуры повседневности, где каждый миг наполнен табуированными ритуалами и знаками, встречи со сверхъестественным реальны, но лишены волшебства – это каждодневная рутина, опоясанная завистью к вожделенному богатству, мелким воровством, ненавистью и склоками. Так мог бы быть снят фильм по роману Татьяны Толстой «Кысь», нескромно, откровенно и, поэтому, правдиво. Здесь общая канва мрачного и черно-белого в цвете года переплетена с мифологическими крестьянскими представлениями, чуждыми, или же синкретичными христианскому миру. Но и христианское в этом скудном и голодном мире становится магическим, и волей-неволей грустный образ Христа на распятии очередной раз омывает своей кровью грехи бесчинствующих страстотерпцев – крестьян, покупающим души мелких духов у развеселого Дьявола на перекрестке четырех дорог, предлагая ему взамен свою душу, но и в этом лукавя, совершая подмены.

Отдельного слова заслуживает тонкая система мифологических образов, показанных режиссером.

Первым же кадром мы видим словно ожившую иллюстрацию Ярослава Панушки, и многие впервые узнают, что такое «кратт». Большинство моментов с этими существами разбавляют мрачное полотно киноленты, наглядно показывая то, что в русской демонологии называлось «сказками об одураченном черте».

Кратт (книжный вариант «домовик», в фольклорной эстонской системе pisuhand, puuk, tulihand, vedaja) – безусловно, креатура, созданная из подручных средств, но оживленная злой душой, выменянной у Дьявола. Но – это и отражение бедности. Безвольный оживленный батрак, ворующий и работающий на своих «хозяев» крестьян – которые в свою очередь корчуют лес у загнивающего помещика.

Суета и шумиха вокруг каждого события, сплетни и кривотолки – все это забывается перед лицом опасности, но и борьба с поистине страшной моровой девой – Чумой, такая же безвольная, ведь в жизни для бедняков счастья нет.

Но здесь есть и любовь, и забота об умерших в Навий день, и взаимовыручка, что все еще оставляет надежду на будущее. Смерть, как начало всего, но и избавление… Жизнь, как тягость, но и то, что позволяет с радостью встречать новые рассветы.

Ближайшие аналогии фильму «Ноябрь» – это безусловно «Ведьма» и «Небесные жены луговых мари».

Не к ночи сказано, не к утру помянуто…

И в действительности, после более детального прочтения книги, складывается впечатление, что в оригинальном тексте антагонист участников трагических событий на Ямбуе был кем угодно, только не медведем. Надо сказать, что на момент написания повести, Федосеев был опытным охотником на медведей, и среди его трофеев было уже более 20 особей, убитых в разное время года, следовательно, о повадках этих зверей, по сути сакрализированных местным эвенкийским населением, автор знал не понаслышке. Здесь следует отметить и такой необычный факт, как появление в произведении появляется по ходу действия несколько медведей. Для литературного повествования, пусть даже и приключенческого – их слишком много. Так – это медведь, убитый стариком-эвенком, медведь, потревоженный кем-то на Ямбуе, и убитая медведица, плюс несколько флэшбеков об охоте, касаемые шатунов. Согласитесь, это явный перебор, и доморощенные критики уже указали бы на это, напиши автор произведение сейчас.

Тем не менее, события произведения рассказывают нам историю. Которая была бы характерна для шатуна. Однако, время повествования – конец лета-начало осени, шатунам еще неоткуда взяться при таком обилии подножного корма и зверья. Но зато присутствует ареал обитания некого агрессивного существа, которое, во-первых – согнало настоящих медведей с мест их обитания, заставив нападать на людей, само нападало на людей, не боясь ни оружия, ни огня.

Самое интересное, что эвенки пытаются сказать, что это вовсе не медведь, а неназываемый Харги, дух Ямбуя, забирающий всех, ненасытный в своем гневе, тем не менее, Федосеев пытается сказать, что все это суеверия, а верить надо в человека. В принципе, такие мысли и стали в итоге основным смыслом произведения.

Еще один непреложный факт. Федосеев при любом удобном случае, в любую погоду делал записи в дневниках, и по ним восстанавливал ход событий, а вот вся история с неведомым и злым кривоногим медведем на фоне всего этого кажется придуманной гораздо позже, чтобы реальная встреча с чем-то злым и неведомым не была воспринята как глупая фантастика.

Как ни странно, российский кинематограф продолжает попытки снять хоррор в смешанной стилистике, на протяжении нескольких лет выдавая похожие фильмы. На деле же подобное кино страдает, в первую очередь от сценария, зачастую недоработанного, и выезжает исключительно на пугающих резких моментах, музыке (разумеется, вот это жужжание), неудачных попытках зайти на территорию этнографии, используя опять же западный опыт.

Получилось так и в этот раз. Пугающие леса Ленинградской области, где, по статистике фильма, ежегодно пропадает около 300 человек, а потом находятся мертвыми без признаков насилия. В начале фильма показаны убедительные кадры интервью с деревенскими жителями, рассказывающими былички, ну а дальше начинается, собственно, фильм. О спасателях и журналистке, с которыми что-то приключилось.

Учитывая все, что я увидел, мне представляется, что фильм рассказывает о групповом мерячении, или галлюцинациях, вызванных плохой погодой, пугающей обстановкой, стрессом вкупе с услышанными историями о какой-то вдове, которая в этих лесах ходит. Известно, что под воздействием непреодолимой силы человек может впасть в транс, испугаться чего-то или вовсе убежать в тайгу или ледяную пустыню. После приступа человек обычно ничего не помнит. Известно также, что подобные приступы могут случиться и у группы людей. В принципе, если я тут не накрутил себе этнографических зарисовок, об этом и фильм, и поведение абсолютно всех персонажей намекает на этот психоз, описанный в литературе, как мерячение или Зов полярной звезды. Кроме того, иные заблажившие вполне могли находиться в этом состоянии некоторое время и жить вне социума. Так что, в принципе, исходя из этой теории, случай (с ремаркой «на реальных событиях» кстати) вполне имеет место быть. Учитывая, что с виду глупая журналистка внезапно в одном из видеоинтервью в лесу рассказывает о Покрове, а девушка-спасатель поразительно быстро запоминает заговор, все в принципе в теме. А трейлер и афиши вводят потенциального зрителя в заблуждение, обещая ему чудовищ и скримеры.