Августовский номер 1993 года (38-й «Новой Фантастыки» и 131-й, если считать ab ovo), редактируют: Анджей Бжезицкий/Andrzej Brzezicki (художественно-оформительский отдел), Дорота Малиновская/Dorota Malinowska (отдел иностранной литературы), Марек Орамус/Marek Oramus (отдел критики и публицистики), Тереза Пайдиньская/Teresa Pajdińska (корректура), Мацей Паровский/Macej Parowski (отдел польской литературы, главный редактор), Ганна Сосиньская-Бальцер/Hanna Sosińska-Balcer(технический отдел), Кшиштоф Шольгиня/Krzysztof Szolginia (секретарь редакции). В списке постоянных сотрудников числятся: Адам Холлянек/Adam Hollanek, Яцек Инглëт/Jacek Inglot, Лех Енчмык/Lech Jęczmyk, Анджей Качоровский/Andrzej W. Kaczorowski, Славомир Кендзерский/Sławomir Kędzierski, Аркадиуш Наконечник/Arkadiusz Nakoniecznik, а также Denuncjator, Inkwizitor, Karburator, Kunktator, Negocjator, Predator, Sekator, Wentylator, Wibrator и -- новое имечко -- Reanimator. Тираж – 100 тысяч экземпляров. В оформлении передней обложки использована работа испанского художника ЛУИСА РОЙО/Luis Royo. На внутренней стороне передней обложки размещена реклама новой книги -- романа М.З. Брэдли – совместного издательского предприятия издательств “Atlantis” и “Rubicon”. В «Галерее» этого номера (стр. 17-24) Славомир Кендзерский и Анджей Бжезицкий в преддверии праздника – «Дня Войска Польского» -- представляют читателям журнала первую часть каталога ручного оружия XLI века, иллюстрированного живописными работами, почерпнутыми из альбомов «Solar Wind», «FOSS» и «Diary of a Spaceperson». На внутренней стороне задней обложки напечатана реклама журнала ”Komiks”. На внешней стороне задней обложки расположена реклама книг зарубежных авторов, изданных “Phantom Press”.

Содержание номера следующее.

Czytelnicy i “Fantastyka”

Listy 2

Opowiadania zagraniczne

Bruce Sterling Sklepik z czarami 3

George Zebrowski Potrask marzeń 9

Powieść

Anne McCaffrey Pieśń krzystału (6) 25

Z polskiej fantastyki

Jacek Sobota Cztery pory roku 39

Rafał A. Ziemkiewicz Pięknie jest w dolinie 44

Michał Nabiałek Arcydzieło przywrócone kulturze 65

Film i fantastyka

Jerzy Szyłak Lynch – demony i parodie 57

Maciej Parowski Lynch nad Wisłą 59

Dorota Malinowska Lynch – prowodyr 61

Krytyka

Dominika Materska i Ewa Popiołek Skąd się biorą slowa? 68

Recenzje 70

Bibliofil – Kinoman

Jacek Ingłot Miłość i samotność 74

Nauka i SF

Maciej Parowski Jeśli nie interesujesz się filozofami… 74

Konrad T. Lewandowski Alternatywy ewolucji (4) 76

SF na świecie 78

Lista bestsellerów 78

(Продолжение следует)

13. И в заключение – напечатанная на стр. 75 небольшая статья Леха Енчмыка/Lech Jęczmyk, которая называется:

ПАТЕНТНЫЕ ЗАЯВКИ ЯНУША ЗАЙДЕЛЯ

(Biuro patentów Janusza Zajdla)

В соответствии с древним китайским принципом «инь-ян» литературу можно разделить на две части: ту, в которой доминирует женское начало, и ту, где сильнее начало мужское. Первую можно назвать литературой сплетни (вовсе необязательно написанную женщинами), вторую – литературой мифа.

Литература сплетни играет в общественной жизни важную роль: она объединяет людей, опутывая их невидимой сетью связей, в которой сами эти связи важнее их информативного наполнения. Бытовая литература выполняет ту же функцию, представляя собой сплетню относительно незнакомых людей, а ее квинтэссенцией являются телесериалы, потребляемые домохозяйками. Если эта первая литература, литература сплетни, удовлетворяет потребности в горизонтальных связях, литература вторая, литература мифа, к которой относится также научная фантастика, служит выражению вертикального взлета человека, утверждает в нем систему ценностей и образцы поведения, оснащает картами и дорожными указателями, облегчающими передвижение в мире. А поскольку количество мифов в каждой цивилизации строго ограничено, мы встречаем в этой литературе одни и те же мифы в разных одежках.

В «Парадизии/Paradyzja» Зайдель близко подобрался к центральному мифу нашей цивилизации, использованному в научной фантастике в таких разных произведениях, как «Левая рука Тьмы» Ле Гуин и «Кингсайз» Махульского. На структурную глубину романа указывают такие названия, как Парадизия, Гадес и Тартар. Мифологический, вневременной скелет романа вписан в тщательно продуманную модель командно-распределительной общественной системы. Зайдель понимает, что такое общество не является единичным заблуждением, результатом совпадения ряда обстоятельств или порождением цепкой теории. В некоторых ситуациях оно складывается как бы само собой, как единственно правильное и справедливое с точки зрения как логики, так и морали.

Давайте представим себе, как будут действовать потерпевшие кораблекрушение, плывущие на утлом плоту, когда один из них попытается выставить на аукцион последнюю банку консервов или примется есть ее содержимое в одиночку, ссылаясь на право собственности. Можно сказать, что командно-распределительная система становится естественной в неестественных условиях, а ее классическим примером может служить ситуация в осажденном городе: функции распределения материальных ценностей превалируют над функциями их производства, торговля становится неморальным предприятием, рождается шпиономания. Возникает также категория людей, которые, реквизируя и распределяя дефицитные ценности, обретают огромную власть над своими ближними. Когда враг снимает осаду, эти люди теряют обоснование для своей власти – они охотнее всего поддерживали бы синдром внешней угрозы. И могли бы также создать теорию обострения борьбы по мере удаления противника от города.

В такой ситуации и находятся обитатели Парадизии. Врагом, осаждающим город-государство, является пустота космического пространства, которой оправдывается существование особых правил общежития и направление значительных усилий на борьбу с внутренними нарушителями порядка.

Эта два конструкционных скелета, мифологический и социальный, Зайдель облекает в плоть конкретных ситуаций и поведений – чего нет, например, у Оруэлла (а также и у Замятина, писавшего свой роман «Мы» в 1921 году), но есть у Стругацких и других авторов, знакомых с командно-распределительной системой по собственному опыту. Зайдель знает, что изобретательность людей не имеет пределов, что они всегда найдут, как обмануть систему. Благодаря этому им удается как-то – кое-как, но все же – жить. Система коррумпирует людей, люди коррумпируют систему. Заметим, что, как это ни парадоксально, они продляют этим ее существование, потому что если в чистой форме она был бы невыносимой, то благодаря своему несовершенству, дырам в заборе и тропинкам, протоптанным поперек античеловечески расположенных газонов, остается более-менее сносной.

В Парадизии тем средством, которое ослабляет строгий контроль над умами, является коаленг, эзопов язык, нейтрализующий вездесущее подслушивание, а точнее его компьютерный анализ. Хождение задом наперед во время беседы на щекотливые темы обманывает камеры и мешает чтению речи с губ. В этом замысле открывается личность Януша Зайделя -- и как человека, и как писателя. Тут и вера в людей, которые никогда не дадут себя победить, и тонкая шутка и особый склад ума того, кто ведь профессионально работал над системами обеспечения безопасности – а значит, и над поиском возможных ее упущений.

В этом романе есть еще одна очень интересная мысль. Существование репрессивной системы власти в Парадизии требует фальсификации физики, в то время, как стандартным приемом, как в жизни, так и в литературе, является фальсификация истории («1984» Оруэлла, «Выход из тени» Зайделя).

Таких замыслов в романе много, даже слишком много для одного произведения, которое из-за этого кажется еще более коротким, чем есть на самом деле, оставляя ощущение некоторой неудовлетворенности. Причиной этому является, вероятно, живое воображение автора, которому всегда не хватало времени на реализацию своих замыслов, тем более, что в своей преждевременно завершившейся жизни он успел сделать две карьеры – ученого и писателя.

Несмотря на это, “Paradyzja” – один из лучших романов Зайделя, вероятно лучший после “Limes inferior”, чему он обязан именно этой блестящей изобретательности. Если в термине «научная фантастика» прилагательное «научная» несет какой-то смысл, то потому, что на оценку произведения наряду с литературными достоинствами влияет также ценность содержащихся в нем замыслов. Здесь, как и в науке, учитывается оригинальность и приоритетность, говорится даже о “патентном бюро” научной фантастики. Как коаленг, использование поэзии для воспрепятствования компьютеризированному слежению, так и «белые пятна» в физике -- направленные в это бюро заявки Януша Зайделя – заслуживают очень высокой оценки.

12. Пропущенный материал – это статья Войтека Седенько/Wojtek Sedeńko

ИЗДАТЕЛЬСКИЙ 1992 ГОД

(Rok wydawniczy 1992)

В прошлом году впервые за последние два года зарегистрировано снижение количества наименований предоставленных польскому читателю книг. Причиной является значительное падение интереса к фантастике у издателей. Постепенно обозначается специализация нескольких издательских предприятий в презентации фантастики, на рынке заняли практически доминирующее положение четыре издательства. Из этого вовсе не следует, что эта тенденция снижения количества издаваемых наименований сохранится в дальнейшем, попросту ситуация на рынке постепенно стабилизируется. Фантастикой занимается довольно узкий круг писателей, редакторов, переводчиков, который в состоянии обслужить лишь несколько издательств. Остальные издательства печатают фантастику изредка и довольно-таки хаотично.

А теперь перейдем к цифрам и фактам. В обзоре учитывались книги, датированные 1992 годом выпуска. В скобках указаны аналогичные данные 1991 года. Уже традиционно вне учета остался «хоррор».

Всего вышло из печати 148 (176) книг, среди которых по-прежнему доминировали первые издания – 135 (163).

Переиздания удержались на прежнем уровне – 13 (13). Предложение в этом году был более разнородным: если в прошлом году издатели делали ставку на бестселлеры, в этом году доминировали классические произведения или книги с элементами фантастики. Например, переиздали книги Виткевича и Мейринка (“Голем” в двух разных изданиях) и Нортон. Появилось однотомное и прекрасно иллюстрированное издание «Властелина колец» Толкина (в 1992 году праздновался столетний юбилей Профессора). Переиздали также «Дюну» Герберта и «Сирены с Титана» Воннегута.

По-прежнему предпочтение отдавалось романам – 126 (146), которые на протяжении уже ряда лет пользуются большим спросом, чем авторские сборники рассказов, которых на этот раз было 17 (18). Среди них – замечательный «Miecz przeznaczenia/Меч предназначения» Сапковского, «Pustynny blues/Пустынный блюз» Армера, «Witajcie w malparni/Добро пожаловать в обезьянник» Воннегута и четыре тома рассказов Тенна.

Значительно снизилось предложение антологий – 5 (12), из которых 3 напечатал “Rebis”.

Что касается жанрового деления, то по-прежнему наивысшим спросом пользуется научная фантастика, а количество книг фэнтези значительно снизилось.

SCIENCE FICTION – 95 (105). Много было фантастики катастроф (например, «Смерть травы» Джона Кристофера), меньше – классической космической оперы («Основание и Земля» Азимова), количественно значимой также была группа приключенческих книг с элементами фантастики (наиболее очевидный пример – цикл «Krucjata/Крестовый поход» Джерри Эхерна).

FANTASY – 39 (58). Тут доминировали циклы романов, издание которых началось еще в 1991 году.

ПОГРАНИЧЬЕ – 14 (13). В эту группу вошли книги Воннегута и Виткевича, «Nie drażnij kota/Не дразни кота» Стюарта, «Zwierzoczłekoupior/Зверочеловековампир» Конвицкого, «Oko/Око» Батки, «Odrębne światy/Иные миры» Хоупа, «Nocą pod kamiennym mostem/Ночью под каменным мостом» Перутца, а также «Opowieść podręcznej/Рассказ служанки» Этвуд.

Уже издавна высказываются мнения, согласно которым мы топим польскую литературу в разливе плохих переводов еще худшей западной прозы. В 1991 признаки такого краха еще не были столь заметными в польской фантастике, в основном потому, что вышли из печати многие хорошие книги, написанные, но не издававшиеся раньше.

Кризис вышел на явь лишь год спустя – 15 (35) книг польских авторов, в том числе 12 (26) романов, 1 (7) авторский сборник и 2 (2) антологии. И на улучшение положения вряд ли следует рассчитывать – почти каждая из этих книг вышла в каком-то одном из издательств, из чего следует, что они попали в издательские планы скорее всего случайно. Издательств, специализирующихся в настоящий момент на издании польской фантастики – нет.

Были переизданы «Мир на Земле» Лема, «Nienasycienie/Ненасытность» и «Pożegnanie jesieni/Прощание с осенью» Виткевича, а также «Zwierzoczłekoupior/Зверочеловековампир» Конвицкого. Дебютных книг было только две: «Oko/Око» Батки и «Ostatnia wójna światów/Последняя война миров» Гаштецкой.

Также ни один из авторов не укрепил сколько-нибудь существенно своих позиций, из известных писателей дали о себе знать лишь Феликс Крес (“Król biezmiarów”), Конрад Левандовский (“Różanooka/Розовоокая”), Эугениуш Дембский (“Piekło dobrej magii/Ад доброй магии”), Гжегож Друкарчик (“Zabicie Odkupiciela/Убийство Искупителя”) и Анджей Сапковский (“Miecz przeznaczenia/Меч предназначения”).

Нужно упомянуть также антологии: юбилейную (10 лет журналу “Fantastyka”) “Co większe muchy/Мухи, что побольше” Мацея Паровского и очередную тематическую “Czarna msza/Черная месса” Войтека Седенько.

Переводы, то есть собственно костяк фантастики, появившиеся на рынке в 1992 году – сплошь из англоязычного региона: 128 (129) наименований. Романов было издано 110 (110), сборников рассказов – 15 (11), антологий – 3 (8).

Как и в прошлые годы, доминировали циклы романов, среди которых стоит назвать «Дюну» Герберта, «Ксанф» Пирса Энтони, «Колдовской мир» Нортон и приятное на вид первое полное издание приключений Конана-варвара.

О других переводах мало что можно сказать:

немецких переводов было – 4(3), изданы книги Армера, Перутца и двукратно «Голем» Мейринка;

русских – 1 (5), речь идет о романе «Москва 2042» Владимира Войновича, писателя русского, но живущего в эмиграции.

Это замыкание в кругу англоязычной фантастики весьма симптоматично для всего, что творится во многих областях жизни в нашей стране. Напомню, что в 1991 году у нас были переводы с 4-х языков, а годом ранее – с 6-ти.

Наиболее часто в прошлом году издавались произведения следующих писателей: Джерри Эхерна – 13 (7) книг, все из цикла «Крестовый поход»; Роджера Желязного – 6 (5); Курта Воннегута, Андрэ Нортон, Роберта Говарда и Фрэнка Герберта – по 5 книг; и Пирса Энтони, Гарри Гаррисона, Майкла Муркока и Уильяма Тенна – по 4 книги.

Постепенно начинают появляться на рынке книги менее известных у нас, но высоко ценимых в мире писателей, таких как Фармер (2 книги), Дилейни (2 книги), Вулф (две книги). Несомненным бестселлером был изданный под конец года «Глашатай мертвых» Орсона Скотта Карда. Наконец-то в руки польского читателя попали долгожданные книги Хайнлайна (3 наименования), продолжается презентация творчества Дика (2), Сильверберга (3), Саймака (2) и Олдисса (2). Анонсировано издание книг авторов, относящихся к более молодому поколению, но уже отмеченных многими престижными премиями.

Как уже было выше сказано, значительно снизился интерес издателей к публикации фантастики. В 1992 году фантастику напечатали 37 (51) издательств, из них 22 выпустили в свет лишь по одной книге, 4 – по две.

На первом месте расположилось издательство “Phantom Press” (г. Гданьск) с 34 (24) наименованиями, но 13 из них – из цикла «Крестовый поход» Эхерна. Если бы не это, список открыло бы издательство “Rebis” (г. Познань) – 23 (13) наименований. На третьем месте ex aequo “Amber” -- 16 (22) и “Alfa” – 16 (13) книг. За ними следуют: “PiK” – 8 (6); “CIA-Books” – 6 (15); “Andor” – 5 и “PIW” и “Iskry” – по 4.

“Phantom” и “Rebis” безусловно лидируют, хотя “Amber” уже анонсировал издание в следующем году изрядной порции фантастики, <что может вывести его в лидеры>. “Alfa”, хоть и лишилась перешедшего в “Phantom” Виктора Букато, чувствует себя по-прежнему неплохо и, хоть и издает главным образом “старинки”, ее серии “Biblioteka Fantastyki” агония пока не грозит.

Обозначилось распределение авторов между издательствами, меньше слышно о воровстве друг у друга авторских прав и книг. Объявило о своем банкротстве издательств “Arax” (г. Белосток), вот уже год молчит “Białowieża”. Изрядные трудности преодолевает “CIA-Books”, ушла в историю серия Познаньского издательства вместе с самим издательством, последнюю ее книгу -- том серии “Основание” Азимова – фактически финансировал оптовый склад из г. Гожув Великопольский. Появилось интересное издательство “Alkazar”, анонсирующее издание книг Ле Гуин, Брэдбери и Дика. Дало о себе знать издательство “Stalker” (г. Ольштын), в планах которого содержатся 7 книг польской фантастики и которому приходится преодолевать множество огромных трудностей, среди которых на первом месте находится нежелание книгопродавцов иметь дело с отечественной НФ. “Iskry” закрыли заслуженную для фантастики серию “Fantastyka-Przygoda”, но ходят слухи о ее возможной реанимации циклами “Амбер” Роджера Желязного и “Книга Нового Солнца” Джина Вулфа.

Из четырех жанровых журналов удержались на рынке три. Польский вариант журнала “Isaac Asimov’s SF Magazine” из-за плохих продаж прекратил свою деятельность на сентябрьском номере. Регулярно издавались “Nowa Fantastyka” и ежеквартальник “Voyager”; ежемесячник “Fenix” (уже в уменьшенном формате) сражался с рядом трудностей – в конце концов удалось издать 7 номеров. “Voyager” – по определению “альманах польской фантастики” – печатает на своих страницах переводы произведений западных авторов, а количество профессионально пишущих отечественных авторов научной фантастики столь мало, что о постоянном контингенте авторов при каком-то из журналов говорить не приходится. Везде повторяются одни и те же имена, хотя заметна тенденция перехода авторов в одну сторону: из “NF” в “Fenix” и “Voyager”, а не наоборот.

NON FICTION – это хорошо, что я могу упомянуть этот раздел. В 1992 году вышли из печати три книги: монография Анджея Невядовского «Literatura fantastycznоnaukowa/Научно-фантастическая литература» -- попытка описания истории НФ за последние 100 лет и определения поджанров и подразделений фантастики с присовокуплением биобиблиографического словаря авторов; “Przewodnik encyklopediczny/Энциклопедический словарь” по миру Толкина авторства J. Tyler; и “Świat jasnowidzących/Мир ясновидящих” Лешана/LeShan – добросовестное исследование паранормальных явлений.

И, в завершение, несколько слов о тиражах и ценах. Эти первые редко превышали количество 12 тысяч экземпляров, а для польской фантастики – 5-7 тысяч экземпляров. Бывали бестселлеры (Сапковский, “Дюна”), которые допечатывались, но вообще-то редко тираж книги продается на все сто процентов. Во многом виновата в этом система распространения: издатели доверяют книги только проверенным и платежеспособным оптовым покупателям, а деятельностью последних охватывается далеко не вся территория страны. Следующая проблема – это недоверие продавцов книг к фантастике, их неумение презентации книг этого жанра и практически полное отсутствие рекламы. Издательский цикл журналов имеет длительность 2-3 месяца, и в них отсутствуют рубрики, где указывались бы доступные на рынке книги.

На спрос оказывают влияние также цены, которые в этом году значительно возросли. В среднем книга обходится покупателю в 40-45 тысяч злотых, а зачастую гораздо дороже. Выше всех остальных ценит свою продукцию издательство “Alfa” (его торговый отдел обособился в виде отдельной фирмы), за ним следуют “Rebis” и “Phantom Press”. Относительно невысоки оптовые цены книг издательства “Amber”. На оптовые цены накладывается очень высокая маржа продавцов книг. Если принять во внимание, что с июля начнет действовать налог VAT, в результате чего книги подорожают как минимум на 7 процентов, книжным магазинам грозит превращение в музеи или читальные залы. И дай Бог, чтобы эти мои слова не оказались пророческими.

(Окончание следует)

5. В рубрике «Фильм и фантастика» замечательный польский кинокритик Анджей Колодыньский/Andrzej Kołodyński весьма увлекательно рассказывает в статье «Freddy nie umarł, koszmar powróci/Фредди не умер, кошмар вернется» о шести фильмах знаменитого киносериала о жутком и кошмарном Фредди Крюгере (стр. 57-59).

6. В этой же рубрике Дорота Малиновская и Ежи Шилак каждый в отдельной заметке, но под общим заглавием «Ze śmiercią (nie) do twarzy/Смерть ей (не) идет» рецензируют фильм режиссера Роберта Земекиса «Death Becomes Her» (США, 1992) (стр. 60-61).

7. В рубрике «Критики о фантастике» неугомонный и неутомимый Конрад Левандовский/Konrad T.Lewandowski публикует итоги проделанного им эксперимента. Собираясь поговорить о фантастике с критиками так называемого «главного течения» литературы, он просмотрел годовые комплекты (1980 – 1990) восьми жанровых и лояльных к фантастике журналов (“Mlody Technik”, “Odglosy”, “Problemy”, “Fantastyka/Nowa Fantastyka”, “SFera”, “Przeglad Techniczny”, “Feniks”, “Fenix”) и собрал кое-какие данные, достаточные для первичной статистической обработки. В результате в его таблице осели 228 (!) имен и 607 (!) названий рассказов. «Расклад» по годам показан на диаграмме, где столбики – количество текстов, а заштрихованные их части – количество дебютов. Завораживающее зрелище, в котором четко отражается реакция … ну-у, по крайней мере части польского общества на события 1980-1981 годов (военное положение и пр.). Тут надо только учесть некоторый временной сдвиг, связанный с длительностью издательского цикла. Стабилизацию количественной характеристики публикаций с одновременным падением количества дебютов в 1987 – 1990 годах можно объяснить формированием устойчивого круга авторов, профессионально занимающихся написанием фантастики. Приняв в качестве определения условного понятия «серьезный писатель» минимальное количество 5 публикации в течение четырех лет, Левандовский насчитал 28 имен. В число наиболее плодовитых авторов входят: Анджей Зимняк – 32 рассказа, Анджей Джевиньский – 29 и Рафал Земкевич – 22 рассказа. “Fantastyka” и “Nowa Fantastyka” опубликовали 39% рассказов вообще и 47% дебютных рассказов.

Ну и сам эксперимент. Левандовский встретился с 12-ю критиками (сотрудниками журналов “Twórczość”, “Literatura na świecie”, “Literatura”, газеты “Gazeta Wyborcza”, учеными-филологами из Варшавского университета, Института литературных исследований ПАН), поинтересовался их отношением к фантастике и показал свои статистические выкладки. Большинство собеседников Левандовского считало фантастику чем-то совершенно вздорным, недостойным называться литературой вообще, а стало быть, недостойным и внимания критики, и тем большим было их удивление, вызванное масштабностью продемонстрированного явления. Левандовский назвал свою статью: «Stary krytyk mocno śpi/Старый критик крепко спит» (стр. 69-71). Весьма занимательное и поучительное чтение.

8. В рубрике рецензий Марек Орамус размышляет над романом американского писателя Джонатана Кэрролла «Кости Луны» (Jonathan Carroll “Kości Księżyca” – это “Bones of the Moon”, 1987. Tłum. Roman Palewicz, Maria Machnik-Korusiewicz. “Rebis”, 1993. Серия “Z salamandrą”); «мы находимся где-то между фантастикой и реальностью, в том особом месте, где сходятся границы трех держав: фэнтези, “хоррора” и “главного течения”. Я издавна считаю, что на таком пограничье произрастает самая сочная трава, и мне приятно утвердиться в этом мнении. Я также считаю, что должным образом использованная “заземленность” усиливает воздействие фантастики – излишнее удаление от земных проблем чревато унесением ее в регионы абстракции»;

Ежи Шилак хвалит роман американской писательницы Энн Райс «Интервью с вампиром» (Anne Rice “Wywiad z wampirem” – это “Interview with the Vampire”, 1976. Tłum. Tomasz Olszewski. “Rebis”, 1992); «этот роман очень интроспективен. Он дистанцируется от событий и сосредоточивается на портретировании души героя. Да, в нем хватает жестких, кровавых, исполненных насилия сцен, но они появляются в тексте лишь потому, что как-то отразились на способе мышления героя. Это сосредоточение внимания на психологии действующего лица снижает темп смены событий, но зато делает книгу многомерной и правдоподобной (несмотря на всю ее фантастичность). Вместо “хоррора” Энн Райс предоставляет в наше распоряжение хорошую литературу»;

Мацей Паровский столь же высоко оценивает роман американского писателя Филипа Дика «Лабиринт смерти» (Philip K. Dick “Labirynt śmierci” – это “A Maze of the Death”, 1970. Tłum. Arkadiusz Nakoniecznik. “Alfa”, 1992. Серия “Fantastyka”, t. 9); «Фантастика первого уровня, фантастика наивная, прогрессивная, космическая, занималась тем, что творится за стенками корпуса и иллюминаторами космического корабля. Дика интересуют души членов экипажа этого корабля. <…> А поскольку этой духовной атмосферой насыщено все, что он писал, пожалуй, неважно, благодаря чему осуществится это погружение в тайну. Будут ли это книжки, считающиеся вершинами его творчества, или “Наши друзья с Фроликса 8”, “Око в небе” или даже “Космические марионетки”, мы все равно попадемся на крючок» (стр. 72-73).

Далее некто Predator как раз обсуждает один из названных Паровским романов Филипа Дика – «Наши друзья с Фроликса 8» (Philip K. Dick “Nasi przyjaciele z Frolixa 8” – это “Our Frends from Frolix 8”, 1970. Tłum. Wiesław Lipowski. “Alfa”, 1993. Серия “Biblioteka Fantastyki”, t. 32); «моя более низкая оценка “Фроликса 8” обусловлена повторением Диком того мотива, который он уже использовал в ранее написанных “Трех стигматах Палмера Элдрича”. Бунтовщик Торс Провони, сбежавший некогда с Земли, возвращается как спаситель человечества, чуть ли не мессия. Здесь, однако, эта тема трактуется поверхностно, не столь демонически, как в “Трех стигматах”. Там Дик вложил в работу все свое безумие, здесь он холодно и приземленно повествует о том же самом»;

некто Denuncjator знакомит читателей журнала со сборником трех повестей американского писателя Роберта Сильверберга «Рождаемся с мертвыми» (Robert Silverberg “Rodzimy się z umarlymi” – это “Born with the Dead”, 1974. Tłum. Marek Rudowski. “Rebis”, 1993. Серия “Science Fiction”); «эта хорошо написанная книга показывает три альтернативных мира, в которых жизнь и смерть имеют несколько иное значение и несут несколько иной моральный оттенок, где возможность жизни после жизни или продления жизни за обозначенные биологией пределы создает новые философские ценности и формирует новые ситуации общественной жизни»;

некто Karburator недоумевает, листая роман американского писателя Клиффорда Саймака «Волшебное паломничество» (Clifford D. Simak “Czarodziejska pilgrzymka” – это “Enchanted Pilgrimage”, 1975. Tłum. Janina Kurasińska. “Phantom Press”, 1992. Серия “Fantasy i SF”); «прежде всего непонятно, что это вообще такое: сказка для детей, приключенческая книжка для молодежи или солидный роман для взрослых. В “Паломничестве” содержатся ингредиенты и того, и другого, и третьего. <…> И хоть бы это все было хорошо написанным, так ведь нет – в тексте полным полно банальных высказываний и наивностей, пустых сцен и никчемных разговоров, а не слишком умелая работа переводчика лишь подчеркивает все это…»;

некто Wentylator деловито разглядывает роман английского писателя Джона Браннера «Рожденный под Марсом» (John Brunner “Urodzony pod Marsem”. Tłum. Krzysztof Masłowski. “Alfa”, 1993. Серия “Fantastyka”); этот «роман должен понравиться тем любителям классической научной фантастики, которые ищут в ней убедительные “картинки будущего”»;

а Яцек Собота/Jacek Sobota хвалит монотематический авторский сборник рассказов американской писательницы Урсулы Ле Гуин «Девушки Буффало и другие присутствующие животного мира» (Ursula Le Guin “Dziewczyny Buffalo, i inne zwierzęce obiecności” – это “Buffalo Gals and Other Animal Presences”, 1987. Tłum. Lech Jęczmyk, Anna Kraśko, Blanka Kuczorbska, Agnieszka Sylwanowicz, Zofja Uhrynowska-Hanasz. “Alkazar”, 1993); «это сборник рассказов о животных, растениях и даже минералах. Ле Гуин старается внушить читателям довольно таки спорную мысль о том, что между людьми и “меньшими братьями” нет существенной разницы. И делает это настолько убедительно, что мы готовы ей поверить. Характерной чертой большинства текстов является инверсия ролей: повествование ведется “устами” животного, растения и т.д. Животные – внимательные наблюдатели. Люди не очень-то хорошо выглядят с их точки зрения: они жестоки, грубы, иррациональны в своих поступках и вечно куда-то спешат…» (стр. 74).

9. В номере напечатана вторая часть (первую см. № 5 “NF”) откликов известных польских писателей научной фантастики на просьбу редакции журнала рассказать о их основной (профессиональной) работе и ее связи с работой литературной. В номере рассказывают о себе:

преподаватель русского языка и литературы, школьный учитель Эугениуш Дембский/Eugeniusz Dębski;

«эколог, друг пса Дропсика, учитель, журналист, рыбак, автор рассказов и нескольких не завершенных романов, алкоголик, доктор наук, отец двух детей, вечный студент» Ежи Липка/Jerzy Lipka;

журналист, сотрудник Radio WAWA и IV программы Польского радио, публицист, пресс-атташе UPR Рафал Земкевич/Rafał A. Ziemkiewicz (стр. 76-77).

10. В рубрике «Наука и НФ» напечатана небольшая заметка Анджея Зимняка/Andrzej Zimniak «Szczęście z fantomatu/Счастье из фантомата», в которой автор отвечает на известный вопрос: “А не уйдет ли человечество в поисках счастья в иллюзорный мир компьютерных фантоматов?” примерно следующее: “Не успеет, потому что как пить дать появится нечто другое, что заставит человечество повернуться в поисках счастья в некую другую сторону” (стр. 78).

11. В рубрике «Список бестселлеров» за май 1993 года красуются все те же англо-американские имена. Книг польских авторов – ноль. Книг авторов других национальных регионов – ноль. И, поскольку польское правительство ввело-таки налог на добавленную стоимость в 7 % и в 22 % на полиграфические услуги, высказывается весьма пессимистический прогноз относительно дальнейшего существования книжной отрасли экономики вообще (стр. 78).

(Продолжение следует)

4. Центральная публикация в рубрике «Из польской фантастики» -- рассказ Яцека Инглëта/Jacek Inglot «Inquisitor/Инквизитор» (стр. 45-56). Иллюстрации ПЕТРА КОВАЛЬСКОГО/Piotr Kowalski.

«Этот написанный по заказу “NF” школьный “horror” обрел <под пером автора> форму современной педагогической поэмы, чьи истоки находятся в мифе об Орфее и Евридике; с сюжетным переплетением Макушиньского с Кингом (Мастертоном? Баркером?) и столкновением сюжета фильма «Трон» с посланием «Молота ведьм». Я нахожу эту работу коварной, забавной и искусной, безусловно постмодернистской и значимой…» (Мацей Паровский). Позже рассказ вошел в состав авторского сборника писателя «Sodomion/Содомион» (2015). На русский язык он не переводился, его карточки на сайте ФАНТЛАБ нет. Биобиблиографии Яцека Инглëта на сайте ФАНТЛАБ тоже нет, однако мы уже неплохо знакомы с писателем – другие его рассказы печатались в №№ 4/1988 и 6/1989 журнала ”Fantastyka” и № 1/1990 журнала “Nowa Fantastyka". Кроме того, мы знаем Инглëта как прекрасного рецензента и эссеиста. Среди материалов обсуждения первого из указанных номеров в этом блоге можно при желании найти и биобиблиографическую информацию о писателе (или см. тэг “Инглет Я.”).

В номере напечатана также подборка литературных миниатюр («шортов»), написанных Бруноном Сасом/Brunon Sas, Аркадиушем Наперковским/Arkadiusz Napierkowski и Гжегожем Янушем/Grzegorz Janusz (стр. 65-67). Иллюстрации ТОМАША НЕВЯДОМСКОГО/Tomasz Niewidomski.

(Продолжение следует)