Калейдоскоп фантастики

Мак РЕЙНОЛЬДС. Научная фантастика и политическая экономия

Зимой 1974 года мир научной фантастики был ввергнут в легкую суматоху с выходом тома 1, части 2 «Science Fiction Studies» — издания, выпускаемого факультетом английского языка Университета штата Индиана. Все началось со статьи Франца РОТТЕНШТАЙНЕРА из Вены, который ранее редактировал антологию научно-фантастических рассказов из Восточной и Западной Европы «Взгляд с другого берега» (от mif1959: на самом деле, речь идет о «Science Fiction Studies» 1973 года, в выпуске 1974 года было окончание дискуссии с репликой Мака РЕЙНОЛЬДСА, ответом своим оппонентам Франца РОТТЕНШТАЙНЕРА и итоговой статьей Фредрика ДЖЕЙМИСОНА).

Первым на статью откликнулся покойный Джеймс БЛИШ, а затем в спор вступили Урсула ЛЕ ГУИН, Говард Брюс ФРАНКЛИН, Чандлер ДЭВИС, Деймон НАЙТ и я. Не пересказывая всю дискуссию, просто изложу ее суть, процитировав позицию Деймона НАЙТА:

— Не стоит считать Франца РОТТЕНШТАЙНЕРА серьезным критиком, особенно когда он пишет, «что ни один американский или английский автор не написал произведения, которое бы исходило из марксистского взгляда на общество или хотя бы содержало разумное обсуждение такого взгляда». Но Мак РЕЙНОЛЬДС в целой серии рассказов, в журнале Analog в шестидесятые годы делал именно это.

Деймон мог бы, конечно, добавить, что были и другие авторы. В третьей части (весна 1974 г.) тех же «Science Fiction Studies» есть рецензия на книгу Айры ЛЕВИНА «Этот идеальный день», где он размышляет о специфическом марксистском «утопическом» обществе, издеваясь и над марксизмом, и над капитализмом. Джек ЛОНДОН, конечно же, считал себя марксистом и доказал это в некоторых своих работах, таких как «Железная пята».

А еще были Олаф СТЭПЛДОН, прославившийся в SF, и Эптон СИНКЛЕР, который считал себя социалистом и написал несколько утопических романов.

Я, несколько возмущенный после того, как десять лет проработал для Джона КЭМПБЕЛЛА, опубликовав три десятка рассказов на социально-экономические темы, написал тогда, в частности, следующее:

— Я просто не могу поверить, что мистер РОТТЕНШТАЙНЕР, читая фантастику, не сталкивался хотя бы с некоторыми из моих рассказов, которые «одобряют марксистский взгляд на историю», например, «Русские, убирайтесь домой» (1960), где описывается будущее, в котором Советский Союз осуществил все свои цели и стал самой богатой страной в мире. Или «Революция» (1960), где новое русское подполье пытается свергнуть бюрократию, чтобы сформировать новое правительство, более соответствующее учению Маркса. Или «Утопию» в антологии Гарри ГАРРИСОНА «Год 2000-й» (1970), где марксист-социалист с помощью трюка с путешествием во времени переносится в мир, ради которого он работал всю свою жизнь.

Однако, откровенно говоря, в том, что сказал герр РОТТЕНШТАЙНЕР, есть и немалая доля правды, несмотря на излишнюю резкость его оценок. Это относится не только к марксизму, но и ко всей политической экономии в целом, а также к другим социальным наукам.

В британском журнале «Foundation» (№ 16, май 1979 г.) под заголовком «Возвращение к утопической мечте» можно найти статью английского писателя-фантаста Брайана СТЭБЛФОРДА, который, как сообщает журнал «Locus», недавно защитил докторскую диссертацию по социальным наукам в Университете Рединга, где он читает лекции по социологии.

— Ни один писатель не может создать образ будущего, не рассуждая о политике и экономике этого будущего общества, но чень мало писателей, которые когда-либо чувствовали необходимость обратиться к политическим или экономическим наукам, прежде чем приступать к таким рассуждениям.

В некоторых случаях этот отказ оказался пагубным, поскольку мы до сих пор встречаем образы будущего общества, основанные на таких глупых и устаревших предположениях, как грубый социал-дарвинизм, или, в других случаях, такая попытка просто приводит к бездумному переносу современных политических и экономических систем в будущее (даже в далекое будущее галактических цивилизаций).

Причины такого нежелания использовать социологические теории различны. Отчасти это простая неспособность к воображению. Отчасти они отражают действительно неудовлетворительную ситуацию в современной социологии в отношении теорий социальных изменений. Частично, однако, это объясняется и тем, что научная фантастика как популярный жанр является американской по происхождению и вдохновению, а американская социальная философия всегда испытывала аллергию к обсуждению теорий социальных изменений, потому что трудно начать такое обсуждение, не принимая во внимание самую влиятельную теорию, которую создал Карл Маркс.

Марксистская социальная теория и марксистская политическая риторика (хотя между ними нет необходимой логической связи) настолько тесно связаны и переплетены, что враждебность к последней неизбежно порождает враждебность к первой. Эта враждебность, как правило, препятствует обсуждению последующих теорий социальных изменений, которые, даже если они противостоят марксистской мысли, все же должны принимать ее во внимание. Политический климат в Америке, обусловивший эту аллергическую реакцию в последние полвека, в значительной степени ответственен за неловкое положение американской социологии, а также за неспособность американской научной фантастики уделить реальное внимание возможному вкладу социальных наук в искусство спекулятивной экстраполяции.

Можно было бы предположить, что в Восточной Европе ситуация совсем иная, поскольку государственные системы этих стран открыто исповедуют марксистскую теорию общества. К сожалению, это не так, поскольку и здесь отношение к политической риторике марксизма доминирует и определяет отношение к теории социальных преобразований. Официальная позиция этих правительств заключается в том, что социальные изменения в соответствии с марксистской теорией (хотя это утверждение весьма сомнительно) доведены до соответствующего завершения, и поэтому нет больше смысла рассуждать о том, какие изменения могут постигнуть общество в будущем.

Таким образом, советская фантастика представляет собой последовательный принцип оптимистического самодовольства, но при этом совершенно лишена каких-либо серьезных социально-экономических размышлений. Дело в том, что ни одна политическая система не склонна терпеть мысли о собственной смертности, а социально-экономические рассуждения об этом в художественной или нехудожественной литературе всегда могут быть истолкованы как подрывные.

На Западе подобные размышления далеко не полностью подавлены, но конформизм делает большую их часть довольно слабой и стимулирует большую активность в сфере апологетики. В научной фантастике, которая является жанром массового рынка, конформизм обычно правит, несмотря на устойчивую тенденцию к пародийному иконоборчеству. В пятидесятые годы появилось немало рассказов, в которых хотя бы метафорически комментировались вопросы современной политики, и эта тенденция сохраняется до сих пор, но, как правило, речь идет о выражении мнения по конкретным вопросам (гражданские права, космическая программа и т. д.), а не о попытках анализа фундаментальных проблем, связанных с социально-экономическими процессами. Количество историй, посвященных посткапиталистическому обществу (как бы оно ни представлялось), действительно очень невелико, и лишь немногие из тех, что существуют, прямо связаны с какими-либо предположениями о механизмах социальных изменений.

Суровые слова, коллега, однако следует отметить, что как восточные, так и западные писатели получают свои удары. И, действительно, не могу припомнить, чтобы когда-либо читал рассказ кого-либо из авторов СССР, адекватно или даже неадекватно описывающий будущее с действующей социально-экономической системой, не являющейся – сюрприз! сюрприз! — той, которую они ошибочно называют марксистской.

Этот вопрос возник еще в 1965 году, когда два русских литератора Е. БРАНДИС и Вл. ДМИТРЕВСКИЙ   раскритиковали американскую научную фантастику в журнале «Коммунист», органе Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза. Их статья называлась «Будущее, его провозвестники и лжепророки». В ней, в частности, критиковались Пол АНДЕРСОН, Рэй БРЭДБЕРИ, Айзек АЗИМОВ и я.

Теодор Гершон, хорошо знающий русский язык, заметил статью, перевел и передал в «The Magazine of Fantasy and Science Fiction», который незамедлительно напечатал ее и попросил нас четверых, подвергшихся критике, ответить на ее тезисы.

В статье, в частности, говорилось следующее:

— На Западе и в США, в частности, научная фантастика служит одним из средств идеологической обработки широких масс. В настоящее время в США издается массовым тиражом несколько специальных журналов (научно-фантастических)

Самой яркой чертой социальных пророчеств американских и английских писателей-фантастов является то, что они не основаны на какой-либо концепции прогрессивного развития общества, а предполагают регресс, упадок, вырождение, отсталость и уничтожение человечества. Современная западная научная фантастика пишет антиутопии, знаменательно, что буржуазные критики и сами писатели сами используют этот термин, говоря о социальной научной фантастике...

...Эти мрачные пророчества полностью соответствуют пессимистическим взглядам многих буржуазных ученых и писателей, которые не верят, что народы могут предотвратить всеобщее самоубийство.

Вслед за философами и социологами, буржуазные писатели проповедуют релятивизм, беспомощность разума перед таинственной и непознаваемой вселенной и иллюзорность социального прогресса. Они рассматривают историю как бесконечный цикл: то, что было, будет снова.

Характерной чертой современной научной фантастики англо-американских буржуазных писателей является проекция в будущее современных государственных отношений, социальных проблем, событий и конфликтов, присущих современному капитализму.

Эти писатели переносят империалистические противоречия в воображаемые космические миры, предполагая, что они будут подчинены старым отношениям господства и подчинения, колониализму и волчьим законам грабежа и наживы.

Результаты технократического режима ясно показаны в повести «Speakeasy» Мака РЕЙНОЛЬДСА, который был опубликован в январском выпуске журнала Fantasy and Science Fiction за 1963 год. История разворачивается в Америке, в XXI веке. Капиталистическое общество было поставлено на функциональную основу... когда группа людей, настроенных иначе, пытается провести реформы, чтобы спасти государство от застоя, заместитель начальника полиции ... устанавливает диктатуру «сильной личности».

Наши читатели знакомы с современной западной фантастикой по сборнику американских рассказов, выпущенному Издательством Иностранной литературы, и по отдельным рассказам, время от времени появляющихся в советских периодических изданиях. Если судить только по этим переводам, то может создаться ошибочное впечатление, что буржуазная фантастика сейчас в основном аполитична и довольно безобидна.

После этого наши русские друзья разбирают по отдельности АНДЕРСОНА, АЗИМОВА, БРЭДБЕРИ и РЕЙНОЛЬДСА, упоминая, в частности, «Прогресс» ПОЛА, вступление «доброго доктора» к антологии «Советская научная фантастика», мой роман «Speakeasy» и все творчество бедного БРЭДБЕРИ в целом.

Рэй БРЭДБЕРИ, будучи в прозе поэтом, каковым Рэй и является, попытался ответить мягко, но эмоционально. Его ответ начинался так: «Моя единственная реакция на выступление БРАНДИСА и ДМИТРЕВСКОГО — грусть».

Ответ «доброго доктора» вызвал у меня ехидные подозрения в том, что Айзек АЗИМОВ — один из немногих американских писателей, которые действительно получают гонорары из Советского Союза (мои собственные рассказы, выходившие в России, были пиратскими, как и произведения большинства других известных мне писателей, хотя, кажется, Фред Пол однажды упоминал, что у него случился контракт, согласно которому они клали рубли на его имя в московский банк, но он должен был ехать туда, чтобы их потратить). Как бы то ни было, АЗИМОВ закончил свой ответ последними строками своего предисловия к антологии:

— В целом, однако, я хотел бы верить, что советские граждане действительно хотели бы увидеть наступление царствования любви, когда «не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать».

Почему бы и нет?

Если бы только мы могли поверить, что это то, чего они действительно хотят, и если бы они только могли поверить, что это то, чего мы действительно хотим, тогда, возможно, все еще закончится хорошо.

А вот Пол АНДЕРСОН, будучи Полом, оказался совсем иным. Он не согласился и сказал, в частности, следующее:

— К сожалению, коммунизм — точнее, марксизм-ленинизм — утверждает способность человека к совершенствованию в качестве догмы, а не как теорию, гипотезу или благочестивое пожелание. Затем коммунизм добавляет еще одну догму о том, что есть один-единственный правильный способ достижения улучшения, и он уже открыт. Из этого логически следует вывод, что люди, которые знают этот путь, обязаны убедить своих собратьев идти по этому пути. Конечно, лучше убедить их разумом и примером; но если этого не удается, то принуждение не только допустимо, но и обязательно...

Научная фантастика на Западе обретается в той области, которую человек еще не знает и не испытал на себе. По сути дела, эти вещи непознаваемы до того, как они произойдут. Поэтому наша художественная литература, не ограничена догмами и рассматривает множество возможных ситуаций, как приятных, так и неприятных. Без всякой идеологической подоплеки... Тоталитаризм заключается в отказе кому бы то ни было — кому бы то ни было вообще, в праве на его личные убеждения и на его способ исследования реальности.

В своем ответе я, в основном, пошел по тому же пути, что и ПОЛ, хотя и в несколько более жестком ключе, и сказал, в частности, следующее:

— На самом деле, я нахожу некоторые основания для этой краткой статьи о западной научной фантастике... Несомненно, что когда писатели-фантасты экстраполируют свои идеи в области политической экономии, они, скорее, создадут антиутопию, чем оптимистичное общество будущего. На каждые "Через сто лет" БЕЛЛАМИ найдется несколько "1984" ОРУЭЛЛА. И, возможно, одна из причин этого заключается в том, что большинство писателей убеждены: наши нынешние социальные институты настолько оптимальны, что любые изменения только ухудшат их.

Лично я с этим не согласен. Я придерживаюсь мнения, что социально-экономические институты мира, в том числе и Советского Союза, находятся в состоянии постоянного изменения. Я достаточно оптимистичен, чтобы верить, что у нас есть хорошие шансы сделать этот мир чертовски прекрасным, но я также не настолько слеп, чтобы не понимать, что, если нынешняя политика великих держав будет продолжаться, мы, скорее всего, увидим мировой хаос еще при нашей жизни.

Мои повести «Революция» и «Битва», которые появились в течение последних нескольких лет в журнале, ранее называвшемся «Astounding Science Fiction», посвящены будущему Холодной войны, события обеих происходят в Советском Союзе, и обе оптимистичны в своем отношении к будущему. Я бы даже сказал, что среднестатистический информированный советский гражданин не сочтет их предосудительными — я не говорю о партийных писаках.

Писатель-фантаст, специализирующийся на экстраполяции в социально-экономической сфере, имеет такое же широкое поле деятельности, как и писатели, опирающееся на более точные науки.

В свое время я публиковал истории, где говорилось о мире будущего, основанном на анархизме, технократии, социализме, коммунизме (советском), коммунизме (югославском), синдикализме, индустриальном феодализме, государственном капитализме и различных их комбинаций. Иногда они были оптимистичны, иногда нет. Это зависит от сюжета. И мой справочный материал не основан исключительно на западной пропаганде. Я объездил более шестидесяти стран, включая семь коммунистических, и всю жизнь изучал политическую экономию.

Понятно, что конформистам в любом обществе трудно представить себе будущее, в котором институты, которые они поддерживают, изменились бы. Будущее, в котором эти институты оказались бы устаревшими, для них просто нежелательно.

Поэтому я бросаю вызов господам БРАНДИСУ и ДМИТРЕВСКОМУ.

Допуская, что многим американским и британским писателям-фантастам трудно создать оптимистичную историю о будущем, в котором капитализм больше не является преобладающей социальной системой, а заменен чем-то более соответствующим перспективам завтрашнего дня, покажите нам произведение советского писателя-фантаста, которое выходит за рамки того, что вы называете коммунизмом.

Или вы утверждаете, что достигли вершины социальной эволюции? Что нет ничего, что могло бы превзойти нынешнюю систему Советского Союза.

******

Сегодня мало кто из писателей-фантастов осмелится в своем произведении обратиться к «точным наукам», если он не достаточно хорошо их знает. Или, по крайней мере, пока основательно не поизучает их. Лет двадцать пять назад было по иному. Бесстрашный космический курсант прыгнул бы в свой ракетный корабль и улетел бы на Марс со скоростью, превышающей скорость света, и — к черту физику. Оказавшись там, он обнаружил бы, что воздух и гравитация идентичны земным, и — к черту астрономию. А еще он нашел бы гуманоидных марсиан — хороших и плохих парней и стройных девушек в придачу, и — к черту биологию.

Но — увы. За исключением самых примитивных мультфильмов и телешоу, от писателей-фантастов сегодня ожидают, что они знают то, о чем пишут. Даже если они собираются превысить скорость света, у них находится хоть какое-нибудь объяснение, которое делает это превышение разумным. Но что касается политэкономии — все осталось по-прежнему.

Вот пример из романа Роберта ХАЙНЛАЙНА, лучшего рассказчика научно-фантастических историй, которым восхищаются и которого почитают. Речь идет о «Звездном десанте», одном из самых известных и самых противоречивых его романов. В нем один из его персонажей, подполковник Жан В. Дюбуа, преподаватель истории и моральной философии, читая лекцию своему классу, заявляет:

– Разумеется, определение стоимости, данное Марксом, просто нелепо. Вся работа, вложенная в комок грязи, не превратит его в яблочный пирог. Комок грязи и останется комком грязи, стоимость которого – ноль. Больше того: неумелая работа даже может понизить стоимость. Бесталанный повар превратит тесто и свежие яблоки, обладающие стоимостью, в несъедобную массу, стоимость которой – ноль. И напротив, искусный повар, мастер, из тех же компонентов изготовит кондитерское изделие стоимостью гораздо выше ординарной. И затратит на это не больше усилий, чем заурядный повар на заурядное лакомство.

Даже такие кухонные иллюстрации сводят теорию стоимости Маркса на нет (а ведь из этой ложной посылки возникает грандиознейшее мошенничество, имя коему – коммунизм) и подтверждают истинность проверенной временем теории общественной пользы (от mif1959: интересно, что в новом переводе «Звездной пехоты» Геннадия КОРЧАГИНА сказано мягче: «ложный довод, на котором построен величественный замок из песка – коммунизм», хотя в оригинале все же «magnificent fraud», что можно перевести и как «грандиозное мошенничество» или как «великолепный обман»).

В первую очередь. Бобу ХАЙНЛАЙНУ не следует называть трудовую теорию стоимости марксизмом. Если есть желание навесить на эту теорию ярлык, то лучше назвать ее франклинианской. Карл Маркс никогда не утверждал, что открыл трудовую теорию стоимости. Он приписывает эту заслугу (в первой главе «Капитала») Бенджамину Франклину, который в своем первом эссе «Скромное исследование о природе и необходимости бумажных денег», опубликованном в 1729 году, довольно подробно изложил эту концепцию. Задолго до Маркса она была также принята признанными капиталистическими экономистами Адамом Смитом и Давидом Рикардо. Верно, что Маркс тоже принял эту теорию, но он не создал ее. Его вкладом в экономику была теория прибавочной стоимости, которая представляет собой совершенно другую вещь.

Трудовую теорию стоимости можно сформулировать следующим образом: «Меновая стоимость товара определяется общественно необходимым трудом, затраченным на его производство».

Ключевые слова — «меновая стоимость», «товар» и «общественно необходимый труд».

Пирог с грязью не имеет меновой стоимости, потому что у него нет потребительной стоимости, и, следовательно, он не является товаром. Определение «товар» настолько важно, что Маркс посвящает ему целых 55 страниц первой главы «Капитала». Среди прочего, он утверждает, что товар должен обладать потребительной стоимостью, прежде чем его можно будет назвать товаром.

Если бы вы поручили стенографистке вспахать поле, она не добавила бы никакой стоимости к товару, поскольку, будучи неквалифицированной, она не обеспечивала бы «общественно необходимый труд».

Сам Маркс отвечает на нападки ХАЙНЛАЙНА в своем памфлете «Стоимость, цена и прибыль» следующим образом:

«Может показаться, что если стоимость товара определяется количеством труда, затраченного на его производство, то чем ленивее человек или чем неуклюжее он работает, тем ценнее его товар, потому что тем больше времени требуется для завершения работы над товаром. Однако это было бы печальной ошибкой. Вы помните, что я использовал слово «общественный труд», и в этой квалификации «общественный» задействовано много моментов. Говоря, что стоимость товара определяется количеством труда, вложенного в него или кристаллизованного в нем, мы имеем в виду количество труда, необходимое для его производства в данном состоянии общества, при определенных средних социальных условиях производства, при данной средней социальной интенсивности и средней квалификации используемого труда».

Вышеупомянутая брошюра рекомендуется всем, кто хотел бы прочитать краткое изложение экономических теорий Маркса в доступной форме в объеме десяти тысячах слов или около того. Это одна из его речей и представляет собой сжатое изложение «Капитала». Сомневаюсь, что она сделает из вас марксиста, но, по крайней мере, с этого момента вы будете знать, о чем идет речь, когда используется это слово.

Между прочим, если бы Боб ХАЙНЛАЙН хотел более эффективно раскритиковать трудовую теорию стоимости, он мог бы подойти к ней с другой стороны. Если меновая стоимость товара определяется количеством затраченных часов, то о каком труде вы говорите? Стоит ли час копателя канавы столько же, сколько час высококвалифицированного и опытного инженера-строителя? Маркс отвечает на это, говоря, что весь труд должен быть сведен к общему труду. Прекрасно. Но кто решает, какой труд стоит больше, а какой меньше? Стоит ли время Эйнштейна в пять раз больше, чем время рабочего, или в пятьдесят раз больше, или в тысячу?

Напомним, что и в статье Брайана СТЭБЛФОРДА, и в статье российских критиков в журнале «Коммунист» основной претензией к американским фантастам было их изображение социально-экономических систем далекого будущего. По сути, это замечание вполне справедливо. Кажется, нет другой такой области, в которой мы бы так же неуклюже экстраполировали.

Возьмем еще один шедевр другого мастера SF. Безусловно, трилогия «Академия» Айзека АЗИМОВА — одна из самых известных и любимых во всей научной фантастике.

Действие романа разворачивается через тысячи лет в будущем. В первой части «Академия», первой из трилогии, рассказывается, что Галактической Империи уже более 12 000 лет, и она состоит из почти 25 миллионов населенных планет. Стоит ли говорить, что прогресс не стоит на месте. На самом деле наука развивается во всех направлениях. Человек даже открыл гиперпространство и может мгновенно перемещаться из одного конца галактики в другой. Очевидно, что у него есть и такая мелочь, как антигравитация.

А какова социально-экономическая система?

Феодализм.

У них даже нет капитализма. Они вернулись к феодализму, одной из самых неэффективных социально-экономических систем, когда-либо придуманных человечеством.

В первом же абзаце выясняется, что Гэри Селдон родился в семье представителей среднего класса. Наличие среднего класса предполагает наличие высшего и низшего классов. Таким образом, за двенадцать с лишним тысяч лет, прошедших между нашим временем и временем Гэри Селдона, человек так и не придумал способа покончить с классовым разделением общества. А классовое разделение общества основано на семье и наследстве, кстати, а не на заслугах. Великие семьи», постоянно враждующие между собой, контролируют империю.

В самом начале персонаж Гааль Дорник берет такси от космопорта до отеля и, добравшись до него, расплачивается с водителем монетами и дает ему чаевые в размере десятой части. Итак, в качестве средства обмена они все еще используют монеты, очевидно, забыв о кредитной карте, и все еще дают чаевые. Проклятье, я надеялся, что со временем человечество отменит этот институт (от mif1959: забавно – в моем «полярисовском» издании нет никаких чаевых).

Политико-экономическая система, которую «добрый доктор» представляет себе через тысячи лет, — не единственное свидетельство того, что СТЭБЛФОРД назвал провалом воображения применительно к социальным наукам. Похоже, что в Галактической империи женская эмансипация оказалась на волоске от гибели. В первом томе трилогии «Академия» нет ни одной женщины в качестве основного персонажа. По сути, там вообще только один женский персонаж, и это — стервозная жена одного из диктаторов планеты.

Вспоминаются и «Звездный путь» и «Звездные войны». Неужели никто из женоподобных фанатов «Звездной пути» никогда не высказывал претензий к составу экипажа корабля «Энтерпрайз»? Все старшие офицеры — мужчины. Есть несколько младших офицеров, которые являются женщинами или, по крайней мере, девушками. Причем, довольно молодые девушки. Можно задаться вопросом, зачем членам экипажа быть красивыми, сексуальными девушками, если учесть, что «Энтерпрайз» находится в космосе долгие месяцы подряд? Когда я был моряком здесь, на Земле, у нас такой лафы никогда не было.

В «Звездных войнах» снова преобладает социально-экономическая система феодализма, и снова главными героями являются мужчины — за исключением красивых девушек. Фоном, как часто бывает, служит межзвездная война — концепция столь же нелепая, сколь и ужасающая, но — тема, составляющая большую часть всей научной фантастики.

Я не хочу создать впечатление, что среди американских и британских писателей-фантастов нет тех, кто обладает глубокими базовыми знаниями не только о марксизме, но и о других, порой более интересных аспектах социоэкономики. Навскидку могу назвать несколько писателей, которые, несомненно, обладают такими знаниями, включая Фреда ПОЛА, Джудит МЕРРИЛ, Джона БРАННЕРА, Брайана СТЭБЛФОРДА, Гарри ГАРРИСОНА, Теда КОГСВЕЛЛА и других.

Урсула ЛЕ ГУИН доказала в «Обделенных» свое глубокое знание анархизма и, без сомнения, изучала князя Кропоткина, Бакунина и Прудона, а также других пионеров анархизма. Единственное, что меня не устраивает в этом сочувственном изображении анархистского общества будущего, — то, что местом действия является очень негостеприимная планета, а из-за отсутствия подходящего сырья общество страдает от нищеты. Мне бы хотелось, чтобы она представила нам анархистское общество на богатой планете.

Среди других исследователей потенциальных социально-экономических систем будущего следует назвать британского писателя доктора Майкла ЯНГА с его увлекательной книгой «Возвышение меритократии». Проецируя себя в 2034 год, Янг предвидит общество, в котором, по сути, компьютеры отбирают подходящих людей, чтобы занять те или иные должности. Эксперты в области образования и отбора применяют научные принципы, чтобы определить лидеров завтрашнего дня. Для этого нужны коэффициент интеллекта, квалификация, опыт и заявление. Короче говоря, вы должны показать «заслуги». Не имеет ни малейшего значения, из какой вы семьи, какие у вас связи или сколько денег. Меритократия управляется меритократами, и они не мирятся с такой ерундой, как бедность, войны, расизм и другие проблемы, с которыми мы сталкиваемся сегодня. Это книга издана в Великобритании. Я не уверен, что она была опубликована в Соединенных Штатах, но считаю ее обязательной для всех, кто интересуется научной фантастикой и политической экономией будущего.

Следует отметить, что существуют убежденные сторонники концепции «исторических циклов», защитники права АЗИМОВА проецировать феодализм как социально-экономическую систему, господствующую в Галактической империи через много тысяч лет в будущем.

Пол АНДЕРСОН, возможно, главный среди них, и его хорошо ценят за «историю будущего», в которой фигурируют Николас ван Рейн и Доминик Фландри. Он поддерживает систему подъем-крах-спад-падение. Короче говоря, исторические циклы. Время от времени мы с ним сталкиваемся (исключительно по-дружески — мы знаем друг друга около тридцати лет и пришли в SF примерно в одно и то же время).

Например, вот что он говорит в письме в фэнзин «The Diversifier» в ноябре 1976 года, в ответ на небольшую статью, которую я туда прислал:

«...когда он (Мак РЕЙНОЛЬДС) отрицает, что, уже имея сегодня капитализм и свободную конкуренцию, в будущем возможно существование феодализма, империй с наследственным правлением, угнетение женщин или другие черты реального прошлого, он показывает тот же самый недостаток воображения, который описывает у других. Более того, на мой взгляд, он неправильно понимает историю. Эти вещи появлялись снова и снова, цивилизация за цивилизацией. Институты, которые мы сегодня считаем достойными внимания, были изобретены ранее.

Женщины в дохристианской Скандинавии имели свободу, которую они обрели только в XIX веке. Рабство процветало в Новом Свете, рано угасло на средневековом Западе и получило массовое распространение благодаря открытию Нового Света и более поздним технологическим достижениям, таким как хлопковая машина. Карьера Мао Цзэдуна с почти жуткой точностью параллельна карьере Цинь Шихуанди в третьем веке до нашей эры.

Я мог бы продолжить, но суть очевидна. Возможно, мы сейчас настолько мудры и нравственны, что никогда не повторим ошибок наших предков. Возможно, мы стали настолько умнее их, что, когда в будущем возникнут проблемы, мы будем реагировать на них совершенно другими способами, не имеющими собственных пагубных побочных эффектов. Возможно. Несомненно, это вполне обоснованное предположение для того, чтобы, основываясь на нем, сочинить научно-фантастическую историю.

Однако противоположное предположение тоже имеет право на жизнь, и его последствия, может быть, не менее интересно проанализировать. Поскольку никто не знает, каким на самом деле будет будущее, мы можем и должны исследовать каждую идею, которая приходит нам в голову....».

Ну, хорошо. Было бы нелепо отрицать, что различные институты повторяются на протяжении всей истории. Например, свобода женщин в первобытном обществе вновь начинает проявляться в современном мире. А демократия как политическая система повторяется снова и снова. Первобытный коммунизм (пример — американские индейцы) был демократическим. Одна из форм демократии преобладала даже в условиях рабства (Афины, республиканский Рим). Другая практиковалась при феодализме в некоторых итальянских городах-государствах. И, конечно, при капитализме демократия существовала во многих странах, на протяжении длительных или коротких периодов времени. Хотя навскидку я не могу определить демократию в тех частях мира, которые сегодня находятся в условиях государственного капитализма (читай «коммунизма»), разве что в Югославии, да и то с натяжкой.

Однако это не совсем то же самое, что повторение экономических систем. Рабство могло ослабнуть в западном мире, включая Северную Америку, но оно не умерло. Появление хлопковой машины, как отмечает ПОЛ, возродило его с новой силой, но до Илая Уитни оно все еще преобладало.

Я также не могу согласиться с тем, что Цинь Шихуанди, представитель недолговечной династии Цинь и первый император Китая, был настолько похож на Мао. Они руководили двумя совершенно разными социально-экономическими системами. Цинь Шихуанди покончил с феодальностью предшествующего периода и создал империю. Мао принес в Китай государственный капитализм («коммунизм»). То, что оба они имели дело с полчищами людей, с фантастически огромными государственными предприятиями, такими как Великая стена, плотины и другие проекты Мао, не означает дублирования социально-экономических систем.

Я не могу вспомнить ни одного случая в истории, чтобы народ, достигший капитализма, вернулся к феодализму. Я также не могу вспомнить ни одного случая, чтобы народ, который прошел путь от рабства до феодализма, вернулся к рабству. Я также не могу вспомнить ни одного народа, который когда-либо поднимался от института первобытного коммунизма к институту рабства, когда-либо возвращался к первоначальной социально-экономической системе человека.

Социальная эволюция, насколько я знаю, никогда не шла вспять. А биологическая эволюция? Вымирал ли когда-нибудь вид, затем возрождаясь?

Мне кажется, науки, более или менее, идут плечом к плечу. Конечно, много стартов и остановок, но если, например, физика совершает большой прорыв, то вскоре то же самое делает химия и даже, скажем, биология, что затем может привести к ряду медицинских прорывов. Не застрахованы от этого и социальные науки. Если, например, открыто ядерное деление, то нам лучше поскорее пересмотреть наши социально-экономические системы до такой степени, чтобы война стала анахронизмом. Если мы, конечно, уверены, что это было бы хорошо для нас всех.

Я полностью поддерживаю горячий призыв Харлана ЭЛЛИСОНА в его речи на ИгуанаКоне к социуму научной фантастики более активно участвовать в решении таких социальных проблем, как эмансипация женщин, борьба с расизмом и прекращение войны. Мы можем пойти еще дальше. Для меня совершенно невероятно, что будущее будет потворствовать политико-экономическим системам, ведущим к войне, и социальным системам, основанным на классовом разделении общества и эксплуатации человека человеком. Мы должны каким-то образом эволюционировать к более высокой этике. Почему бы научной фантастике не проложить этот путь, как это произошло во многих других науках?

«Science Fiction Review» август 1980 года

P.S. Проиллюстрировано карикатурами Алексиса ДЖИЛЛИЛАНДА к статье Мака РЕЙНОЛЬДСА «Научная фантастика и политическая экономия» в фэнзине «Science Fiction Review» за август 1980 года.

После подачи вами заявления на создание общества союз обществ проверит вашу информацию, прежде чем передать ее в университетский комитет Союза молодежи Коммунистической партии для повторной проверки. Вторым шагом будет сбор лидера общества, курирующего учителя, представителей общества профсоюзов и комитета Молодежной лиги для предоставления подписей. После того, как все четыре подписи будут собраны, вы можете перейти к третьему и последнему шагу: устному объяснению того, почему вы хотите основать общество. После этого вы можете создать общество.

После того, как общество будет одобрено, вам необходимо организовать общее собрание среди членов в установленный срок, назначив исполнительный комитет и лидеров. Вам необходимо будет регулярно информировать союз обществ о статусе общества (включая обновления о лидерах и мероприятиях общества). Набор новых членов должен осуществляться совместно со школой и в установленные сроки каждый год.

Если общество не сможет вовремя предоставить все необходимые материалы, если оно не пройдет ежегодную проверку, если количество проведенных мероприятий или членов будет недостаточным или если оно примет спонсорскую поддержку извне университета, то оно будет вынуждено прекратить работу в союзе обществ. Некоторые университеты внедряют количественные формы оценки для ранжирования обществ по их поведению, закрывая определенное количество низкорейтинговых каждый год. Те, которые закрываются, не могут продолжать работать в составе университета.

Кроме того, если похожее общество уже существует в университете, то новое общество не получит одобрения. Однако для довольно узкого статуса обществ популярной науки или научной фантастики это менее очевидно. Примером может служить случай, когда подготовительная группа для научно-фантастического общества в Хэбэйском инженерном университете в 2008 году пригласила тогдашнего вице-президента Ассоциации научной фантастики Бэйханского университета написать им письмо поддержки. Университет не одобрил научно-фантастическое общество на том основании, что оно было похоже на другое общество. Конечно, устная поддержка людей в научно-фантастическом сообществе помогает разрушить такие предрассудки, как в 2013 году, когда научно-фантастическое и фэнтезийное общество Чжуншаньского университета (восточный кампус) получило значительную поддержку от нескольких писателей-фантастов и ученых во время его создания. Известные деятели включали Чэнь Цюфаня, Фэй Дао и У Яня (Chen Qiufan, Fei Dao, and Wu Yan), которые помогли облегчить создание общества.

Вам также не обязательно создавать независимое научно-фантастическое общество. Один из более простых методов — когда лидеры решают основать научно-фантастические дочерние отделы научных обществ. Все, что вам нужно сделать, это провести позитивную дискуссию с соответствующим лидером общества, например, Ассоциацией научной фантастики Сифэй Харбинского технологического института, которая имеет филиалы по астрономии и научной фантастике, напрямую связанные с ней, или Обществом астрономии и научной фантастики Хэбэйского университета. Эти организации, как правило, склоняются к мероприятиям, связанным с будущими технологиями, проводят семинары, заказывают статьи и астрономические наблюдения, больше относящиеся к категории науки.

Из-за широко распространенных элементов японского аниме, преобладающих в научной фантастике и фэнтези, регулярные мероприятия многих аниме-обществ также могут включать научно-фантастические мероприятия. Однако члены таких обществ, как правило, не относят себя к поклонникам научной фантастики и не склонны называть события и материалы, с которыми они имеют дело, «научно-фантастическими».

Текущее состояние китайских университетских научно-фантастических обществ

Самым процветающим университетским научно-фантастическим обществом в Китае в настоящее время является Ассоциация научной фантастики Сычуаньского университета. В 2007 году они представили шоу «Компьютер формирования человека» (как в «Задаче трех тел») на Международном съезде научной фантастики в Чэнду. В 2012 году общество увеличило количество своих филиалов и провело некоторые реформы. Затем в 2013 году они выпустили мемориальное издание в честь двадцатой годовщины «Критической точки», а теперь поддерживают членство более тысячи человек каждый год. Они провели несколько качественных мероприятий, таких как Фестиваль культуры научной фантастики, организовали Кубок Starfire — национальный университетский конкурс писателей научной фантастики и четыре раза выигрывали премию Chinese sci-fi Galaxy Award.

За исключением Сычуаньского университета, большинство научно-фантастических обществ насчитывают от 50 до 300 человек, а крупнейшим каналом для набора являются офлайн-кампании. Однако последствия коронавируса, такие как запрет на собирание в группы, привели к отсрочке многих офлайн-мероприятий и значительному снижению посещаемости онлайн-мероприятий из-за того, что участникам сложно собираться и узнавать друг друга. В основном они организуют группы чтения, конкурсы писателей, лекции, мероприятия по передаче историй, неформальные чаепития и беседы, а также мероприятия по настольным играм.

Некоторые общества часто контактируют с организациями за пределами кампуса, например, недавно восстановленная Ассоциация научной фантастики Сианьского университета Цзяотун, которая сразу после своего создания провела в июне Кубок Star Trace — крупный конкурс научно-фантастических произведений с участием многих университетов. Некоторые также придерживаются внутренних мероприятий, например, Ассоциация научной фантастики Китайского университета науки и технологий, Ассоциация научной фантастики Китайского университета академических наук и Ассоциация студенческой научной фантастики Университета Цинхуа. Некоторые могут поддерживать себя за счет внутренних мероприятий, в то время как другие обеспокоены тем, что внешние заинтересованные стороны могут оказать негативное влияние на общество.

В августе 2021 года все университеты Шанхая организовали свои мероприятия по эстафете научно-фантастических историй, и каждое общество отправило людей для участия. В марте 2022 года Шанхайский фестиваль научной фантастики и фэнтези также был возобновлён в одиннадцатый раз после того, как был отложен по разным причинам в 2018 году. Организованные мной комитеты научно-фантастических обществ университетов Нанкина провели разовое совместное заседание в марте, а университеты провинций Хубэй и Хунань провели одно заседание в апреле. На обоих заседаниях обсуждалась возможность проведения совместных мероприятий в режиме онлайн, и каждое общество предоставило обновленную информацию о своей ситуации, чтобы улучшить взаимопонимание и знакомство между каждым обществом.

В Китае было три различных национальных альянса научно-фантастических обществ: Альянс студенческой научной фантастики (1999–2002), Национальная ассоциация любителей студенческой научной фантастики (2011–2015) и Научная фантастика в колледжах и университетах (SFCU, 2019–), все они были основаны в основном студентами. На ранних этапах существования в китайских университетах научно-фантастических обществ Альянс студенческой научной фантастики основал официальный веб-сайт, на котором собирались мероприятия в области научной фантастики, проводимые в каждом университете, что оказалось богатым ресурсом для текущих исследований. Национальная ассоциация любителей студенческой научной фантастики провела «Премию Федерации науки и технологий» — национальный университетский совместный конкурс писателей в области научной фантастики — всего их было четыре, после чего она объединилась с конкурсом писателей Water-drop Awards. SFCU основал периодический фэнзин Outside the Cabin, поддерживающий творчество университетских научно-фантастических сообществ. В дополнение к этому Ассоциация научной фантастики Центрального южного университета основала Группу поддержки писателей в области научной фантастики, которая стремится выполнять аналогичную роль.

Краткая история университетских научно-фантастических любительских изданий

Как правило, университет — это время, когда китайские студенты погружаются в общества и их мероприятия, и даже создают новые. Как только они начинают работать, им не так-то просто заниматься тем, что им интересно. Это явление было названо «эффектом автобуса», когда студенты могут запрыгнуть в автобус своих страстей во время своего короткого пребывания в университете, но вынуждены сойти с автобуса, когда они поступают на работу. Работа лишает людей времени или энергии на управление организациями социальной научной фантастики и на редактирование фэнзинов. Именно из-за этого около половины китайских научно-фантастических фэнзинов происходят от университетских обществ, 77 из 165, если быть точным. Эти университетские публикации можно разделить на журналы общества и газеты общества, включая среди них антологии, новые работы членов, юбилейные издания, истории общества и общие новости. Из-за различных факторов, включая количество членов и политику общества, состав научно-фантастических обществ может быть довольно нестабильным, с большими изменениями в составе от выпуска к выпуску.

Некоторые университеты поддерживают публикации обществ, например, когда Ассоциация научной фантастики Харбинского технологического института Sifei опубликовала свой десятилетний юбилейный журнал The Bureau of Future History Archives в марте этого года (2022), который был общим объемом 177 страниц. Он содержал свидетельства всех предыдущих президентов общества, а также письменные работы членов, и более шестидесяти печатных копий формата A4 были напечатаны и розданы бывшим членам в качестве памятных подарков. Некоторые университеты оговаривают, что общества не могут выпускать бумажные издания, например, когда Ассоциация научной фантастики Центрального южного университета в апреле опубликовала в сети The Volume of Magic Fireflies — антологию произведений членов общим объемом 180 страниц — она содержал оригинальные истории членов и интервью с предыдущими президентами, но была ограничена только распространением в онлайн-сети общества. Первая публикация китайского университетского научно-фантастического общества датируется 1994 годом, когда президент Ассоциации научной фантастики Тяньцзиньского университета выпустил небольшую четырехстраничную брошюру. Эта история исходит от кого-то из издательской индустрии, но больше нет никаких физических доказательств. В настоящее время принято считать, что первым журналом научно-фантастического общества был журнал Singularity Сычуаньского университета 1998 года, напечатанный на формате A5 объемом двадцать одна страница. Он включал комментарии к научной фантастике от его членов, черновики романов и колонки мозгового штурма, а оригинальный экземпляр хранится в офисе Science FictionWorld в Сычуани. В то время журнал Science Fiction World был в расцвете сил, и в октябре 1998 года он запустил инициативу «пригласить двести поклонников научной фантастики объединиться и приветствовать 2000 год». Китайские научно-фантастические общества в то время все еще находились в зачаточном состоянии, насчитывая всего около дюжины по всей стране. Вступительным заявлением Singularity было «предоставить нашу собственную силу молодой китайской научной фантастике», а главный редактор журнала Science Fiction World Яо Хайцзюнь (Yao Haijun) написал благословение для журнала. В 1988 году он основал первый в Китае научно-фантастический журнал Nebula.

Через некоторое время научно-фантастические общества начали возникать повсюду, выпуская свои собственные оригинальные издания ежегодно. Примерами могут служить The Third Eye (1998, в печати) Ассоциации научной фантастики Сычуаньского университета; The Fifth Quarter (1999, в печати, 34 страницы) Ассоциации научной фантастики Сычуаньского института промышленных технологий; Kunlun (2000, в печати) Ассоциации научной фантастики Пекинского университета (кампус Чанпин); Back to the Future (2001, онлайн, 8 страниц) Общества научной фантастики Уханьского университета; Primeval Chaos (2002, в печати, 30 страниц) Ассоциации научной фантастики Фуданьского университета и Singularity (2005, онлайн, 4 страницы) Ассоциации научной фантастики Бэйханского университета. Однако из-за различных ограничений большинство из них опубликовало только один или два выпуска, но эти журналы остаются важными источниками для современных китайских поклонников научной фантастики. В 2000 году Ассоциация научной фантастики университета Юньнань сотрудничала с журнальным издательством Broad Review of Scientific Reviews для публикации издания Broad Review of Scientific Reviews: Science Stories of World Wide Watch Science fiction. Это единственный совместный журнал, когда-либо созданный университетскими научно-фантастическими обществами по всей стране, но поскольку журнальное издательство не предоставило финансирование, как изначально планировалось, физической версии так и не было. Со временем создатели не смогли сохранить оригинальный журнал.

В 2003 году Ассоциация научной фантастики университета Бэйхан провела национальный университетский конкурс научно-фантастических произведений «Original Star», в котором приняли участие несколько будущих писателей-фантастов, будучи еще студентами. На первом конкурсе «Фляга, порабощающая демонов» Ся Цзя (Xia Jia) получила главный приз отличия; научно-популярная работа Чэнь Цюфаня (Chen Qiufan) «Выбери красоту чудовища» и его короткий рассказ «TGrave» получили приз за оригинальность. Во втором выпуске конкурса «Муха Цереры» Хао Цзинфана (Hao Jingfang) выиграла главный первый приз; «Вилла 100 Mile Creek» Чан Цзя (Chang Jia) получила второй приз; а работа Ци Юэ (Qi Yue) «Хэррингем, который сдвинул мир» выиграла премию Novoland, присуждаемую журналом-спонсором Novoland Fantasy. Конкурс проводился каждые два года до его четвертого и последнего выпуска в 2009 году.

В 2006 году Интернет в Китае стал бурно развиваться, число пользователей превысило 100 миллионов, и в этот момент китайские научно-фантастические фэнзины также оказались на волне оригинальности, большинство из которых были электронными изданиями, возникшими из онлайн-форумов. Университетские общества не были исключением, например, «Eleven Dimensions» Ассоциации научной фантастики Пекинского технологического института (2006, онлайн, 49 страниц). Также следует отметить, что они сотрудничали с Ассоциацией научной фантастики Китайского университета Жэньминь и Ассоциацией научной фантастики Пекинского университета иностранных языков для совместного выпуска регионального университетского научно-фантастического журнала Magic Minds (2007, в печати). Хотя эти издания, как правило, выходили только один раз, они содержали богатый микс романов, комментариев, новостей и историй общества. Они все еще превосходили набор любых фэнзинов, которые были до них, демонстрируя уровень профессионализма и зрелости, особенно Magic Minds. В 2011 году президенты ассоциаций научной фантастики Пекинского и Фуданьского университетов крепко подружились, так что они выпустили совместный журнал Light Spot (2011, в печати, 30 страниц), выпустив два выпуска. Содержание включало в себя сочинения членов, переводы романов, комментарии и повести. В 2012 году Ассоциация научной фантастики Даляньского технологического университета опубликовала свой ежегодный журнал Dagong Science Fiction (2012, в печати, 96 страниц), а в 2013 году Ассоциация научной фантастики Сычуаньского университета выпустила журнал в честь двадцатилетия Critical Point (2012, в печати, 86 страниц), возможно, образцовое издание среди китайских научно-фантастических обществ, записывающее качественные работы, интервью с бывшими членами, историю общества, комментарии членов и многое другое. Существует довольно четкое разделение между членами Сычуаньского университета до и после 2010 года, поэтому было мало способов записывать события общества до этого года. Некоторые члены стали известными писателями-фантастами и деятелями отрасли, такими как Се Юньнин (выпуск 1999 г.), А Цюэ (выпуск 2010 г.) и Сунь Юэ (выпуск 2011 г.). В 2018 г. Ассоциация научной фантастики Линнань Университета Нанькай каталогизировала ряд общих концепций и тропов, с которыми часто сталкивались ее члены, совместно выпустив «Справочник по научной фантастике» (2018 г., онлайн, 58 страниц), который был тепло принят. В 2021 г. журнал Ассоциации научной фантастики Университета Цинхуа Kingdom Anonymous был опубликован издательством Guangdong Economic Press, первым в Китае университетским научно-фантастическим журналом, официально опубликованным с ISBN, что ознаменовало переход от фэндома к профессионализму. Главным игроком за кулисами был глава креативного отдела Ян Фэн (он же Артур Лю), который использовал отделы написания и перевода для соавторства журнала. План состоит в том, чтобы продолжать выпускать журнал, и каждый год будет выходить новый тематический выпуск.

На этом этапе нельзя не упомянуть «Проект исторической археологии и документации Ассоциации колледжей и университетов научной фантастики», созданный автором этой статьи в мае 2021 года. После того, как многие люди связались с предшественниками из обществ, «История Ассоциации НФ в университетах» была опубликована при спонсорской поддержке Science Fiction World. Копия была отправлена в каждое общество в стране, всего восемьдесят шесть на данный момент, и благодаря этой работе автор смог вывести координацию китайских научно-фантастических фэнзинов на новый уровень. В настоящее время автор готовит сборник материалов университетского научно-фантастического общества, который, как они надеются, будет опубликован в виде PDF-файла, доступного онлайн, что еще больше обогатит исторические источники, доступные для прочтения всем желающим.

Карьера бывших членов научно-фантастического общества

Итак, чем же занимаются бывшие члены научно-фантастических обществ? Некоторые стали преподавателями, например, лидер Ассоциации научной фантастики Чжэцзянского университета в 2000 году, который сейчас работает в Южно-Китайском технологическом университете, или основатель и президент Ассоциации научной фантастики Шанхайского университета Цзяотун, который занял должность в Центральном университете финансов и экономики. Другие занялись исследованиями, например, основатель и президент Ассоциации науки и научной фантастики Чэндуского технологического университета, проводящий фундаментальные научные исследования; основатель и президент Ассоциации научной фантастики Южно-Китайского технологического университета, который сейчас работает в Шэньчжэньском институте исследований генов Хуада; основатель и президент Ассоциации научной фантастики Гуандунского университета иностранных языков 2004 года теперь исследует политический климат вокруг Южно-Китайского моря; в то время как основатель и президент Ассоциации научной фантастики Университета Цинхуа 2003 года работает над космическими запусками. Кроме того, некоторые из них сейчас занимают руководящие должности: президент Ассоциации научной фантастики 2001 года в Нанкинском университете аэронавтики и астронавтики работает в гражданской авиации; президент Ассоциации научной фантастики 2004 года из Северо-Западного политехнического университета занимается управлением железной дорогой; в то время как президент-основатель Ассоциации научной фантастики Хунаньского педагогического университета создал платформу для обмена ингредиентами для ухода за кожей. Существует еще много подобных примеров, и каждый из них в какой-то степени показывает, как в годы их становления способы мышления, полученные из научной фантастики, питали инновации и новое мышление, способствуя личностному развитию. Некоторые могут почувствовать, что научная фантастика постепенно превратилась в своего рода ген, который вписывается в их повседневную жизнь.

Несколько писателей-фантастов и исследователей являются бывшими членами обществ: исследователь научной фантастики Ли Гуанъи (Li Guangyi) был одним из основателей Ассоциации научной фантастики Пекинского университета в 2003 году, редактируя брошюру общества Star Rainbow (2004, онлайн, 4 страницы). В настоящее время он является старшим преподавателем Ассоциации научной фантастики Чунцинского университета; Цзян Чжэньюй (Jiang Zhenyu) был одним из основателей Ассоциации научной фантастики Чжэцзянского университета в 2009 году, редактировал журнал ∞ (Infinite—2010, онлайн, 52 страницы) и в настоящее время работает в Китайской академии научной фантастики при Колледже литературы и журналистики Сычуаньского университета.

Писатель-фантаст и активист Регина Канью Ван (Regina Kanyu Wang ) когда-то была членом Ассоциации научной фантастики университета Фудань, основав и организовав несколько выпусков Шанхайского фестиваля научной фантастики и фэнтези; писатель-фантаст Нянь Юй был президентом Ассоциации научной фантастики университета Цзяотун в Шанхае. У обоих есть несколько публикаций. Редактор научной фантастики Юйлэй (Yulei) был президентом Ассоциации научной фантастики Пекинского педагогического университета в 2002 году и работал в начинающей научной организации Future Affairs Administration, где работали несколько бывших президентов Ассоциации научной фантастики Пекинского педагогического университета; переводчик научной фантастики с японского языка Тянь Яфэй был президентом Ассоциации научной фантастики Пекинского педагогического университета в 2015 году; редактор Мэн Цзе (Meng Jie) был первым вице-президентом Ассоциации научной фантастики Сычуаньского университета международных исследований в 2007 году и сейчас работает в Детском издательстве Сычуани; редактор научной фантастики Цзя Тяньюань (Jia Tianyuan) был членом Ассоциации научной фантастики Юго-Западного университета Цзяотун и в настоящее время работает в журнале Sci-fi World; редактор научной фантастики Ван Синьюй (Wang Xinyu) был президентом Ассоциации научной фантастики звезд Хэфэйского технологического университета HuBibing в 2017 году и сейчас работает в Eight Light Minutes Culture. Все эти люди тонко преданы китайской научной фантастике, внося свой личный вклад.

Подводя итог, можно сказать, что университетские научно-фантастические общества являются неотъемлемой частью исследований истории китайских поклонников научной фантастики. Такие записи являются палимпсестом усилий бесчисленных предшественников, которые сопровождают каждую новую высоту, которую достигает китайская научная фантастика.

Примечание: даты выпуска публикаций и номера страниц, указанные в этой статье, являются первым выпуском журнала или первым выпуском, который можно отследить.

Английское название статьи:

A Brief History of Science Fiction Societies in Chinese Universities By RiverFlow

Любезно предоставлено автором.