сабж

После "Повесть о дупле", открывая роман эпохи Хэйан, я уже примерно представляла, чего ждать. Но "Путаница", если можно так выразиться, еще фееричнее, причем не формой, а именно сюжетом.

Стилистика, собственно, стандартна. Герои уточненно страдают. Если хотя бы раз в пару страниц не встречается фраза "он заплакал и произнес такие строки [далее танка]", я начинаю думать. что не так с автором. Правда, здесь не меняются штанами на подкладке — этого мне не доставало. Но личная жизнь героев, вокруг которой вертится сюжет, с избытком это искупает.

Начинается все, как обещано в аннотации: у персонажа двое детей, мальчик и девочка, причем девочка пацанка, а мальчик — нежная фиалка. Помучившись, он решает махнуть на все рукой и воспитывает девочку как мальчика и наоборот. В соответствующих гендерных ролях они оказываются и на придворной службе. А дальше, как и полагается в подобной литературе, никто и не замечает, что советник императора — на самом деле женщина, точно также как и Распорядительница женских покоев — мужчина. Со всеми вытекающими. Принцесса, при которой поставлена та самая Распорядительница-брат, беременеет, и сама очень удивляется, как так вышло. С сестрой еще веселее: посокльку она — мужчина из знатной семьи, ее женят на другой столь же невинной девушке, которая и остается долгое время невинной, думая, что супруги так и должны мило нежно разговаривать и спать рядом, и все на этом. Правда, через время находится настоящий мужчина, интересы которого не ограничиваются разговорами. И понеслась... Говорить о том, что там дальше — значит сильно наспойлерить сюжет. Но на фоне перипетий из личной жизни героев начинаешь осознавать, насколько бессобытийна твоя собственная — да у меня за десять лет не было и десятой части того, что с ними за полгода происходило, можно сказать! Никакие индийские сериалы с этим не сравнятся.

Комично то, что с безумной организацией личной жизни, споровоцированной братом и сестрой — транссексуалами, в самой истории от и до нет ничего скандального. Их "страшную тайну" узнает только один человек (не считая родителей) и бережно хранит ее. Остальные же продолжают восхищаться из изяществом, красивым почерком и прочими достоинствами. Вообще больше всего в этом романе проявляется именно японское восхищение изящным, такой признак японской культуры per se. Красивый почерк и складные стихи — и вот уже герою прощаются все возможные прегрешения. Император, узнав, что его любовница не девственна, вначале негодует, а потом выясняет, что ее лишил невинности конкретный придворный — и успокаивается, потому что тот — изящный и утонченный человек. Почувствуйте разницу. Нашей системе ценностей это совершенно недоступно, мне кажется, как и понимание прелести японских стихов (а именно: чем хорошие стихи отличаются от плохих), которые герои не устают складывать по малейшему поводу. При этом стихи для них — своеобразный код. Знаете, есть люди, которые разговаривают цитатами из книг и по способности правильно продолжить цитату узнают своих. Точно так же герои по способности правильно сложить стихотворение узнают "своих" — причем это вопрос не социального положения, а изящества и утонченности, которые, правда, фактически связаны с высоким социальным положением.

Возвращаясь к сюжету романа — он очень лихо заверчен, чего как-то совершенно не ожидаешь при этом. Мало этих брата и сестры, поменявшихся гендерными ролями — еще тайные любовники и любовницы, брошенные дети, сам император, негодующие родители. Я подумала, что если очистить сюжет от всего японского и изящного, мог бы получиться феерический, но очень характерный русский сериал. Впрочем, "Путаницу" отличает то, что в ней плохих людей нет. Каждый герой — изящен и прекрасен, не важно, что они с собой творят. Все восхищаются друг другом, слагают стихи и играют на кото. Буквально по тексту нет персонажа, о котором не говорилось бы, что он обладает всеми добродетелями, красотой и тд. и превосходит всех других. Это мило, но несколько комично. Правда, со своей и чужой "личной жизнью" эти небожители наворотили такого, что начинаешь считать их превознесение просто фигурой речи. Хотя именно это и делает сюжет и историю в целом настолько интересной. Я получила море удовольствия и ни секунду не скучала, тем более, что роман маленький.

сабж

Как порядочный тролль, я взялась это читать только потому, что название смешное, не имея ни малейшего представления о конкретном произведении, да и о моногатари как жанре вообще — крайне смутное. С другой стороны, абсолютно непредвзятое отношение обеспечило мне два тома удовольствия, хотя назвать эту вещь своеобразной — это охарактеризовать ее слишком мягко.

"Повесть о дупле" (неизвестный японский автор, век примерно 10, et cetera) так и не определилась, что же она, собственно, такое. С одной стороны, зачин (первые пара глав) — чистой воды мифология, некий герой волшебным образом получает от будды волшебные же музыкальные инструменты, игра на которых способна "двигать солнце и светила". В этом мире действуют будды, боттхисатвы и демоны, герои априори обладают нечеловеческими дарованиями и вообще все совершается по волшебству, но эта лафа быстро заканчивается.

Далее следует кратковременный и несколько странный эпизод с, собственно, дуплом (тм), в котором поселяется дочь умершего героя со своим сыном, решившая ни с того ни с сего удалиться от мира. И как только волшебная граница пройдена, текст становится одновременно и несколько скучнее, и изрядно смешнее, конечно, для европейского человека, полностью чуждого этой странной культуре, в первую очередь. К примеру, дочь героя, живущую в одиночестве, посещает заблудившийся юноша, и после этого, сообщает нам автор, "она уже была не та, что прежде". Переводчик же на это сообщает нам в комментариях, что таким тактичным образом автор уведомляет читателя о беременности героини. При этом во второй части книги весьма спокойно и без всяких экивоков описано, как многочисленные другие героини беременели и рожали, и никого это уже не смущает. Вот что значит, войти во вкус!

Возвращаясь к сюжету, быстро отойдя от дупла, текст превращается на всю первую половину в какой-то недо-любовный роман. Далее действует уже юноша, рожденный этой девицей из дупла, который влюбляется в местную первую красавицу. У первой красавицы и кроме него ухажеров полно, и половина текста (я не шучу) проходит в том, что они пишут ей стихи, всячески чахнут и сохнут, а девица на них плевать хотела.

Единственным развлечением среди этого повального разгула эмо служит описание того, как герои ходят друг к другу в гости и дарят подарки. Видимо, дарение того-сего по малейшему поводу было крайне важной частью культуры, учитывая, как подробно оно расписано. Более того, ,дарят почему-то преимущественно одежду, причем без различения пола и возраста. Я понимаю, конечно, что за отсутствием активного денежного обмена одежда была своеобразным эквивалентом денег, но читать в очередной раз, как принц пришел к министру, а тот подарил ему штаны на подкладке, жутко смешно.

Помимо этого еще увлекательно выглядят бесконечные игры в ранги и посты. "Левый министр был назначен первым министром, а правый министр — левым, левый генерал стал правым министром..." Все это напоминает историю о том, как Карлсон переодевал носки.

Ко второй части опротивевшая история с недоступной девицей наконец сходит на нет, и сюжет начинает напоминать семейную сагу в расширенном варианте: по сути, намечается противоборство двух придворных семей за место "поближе к солнцу", а также за то, чей же именно ребенок станет наследником престола. Впрочем, нельзя сказать, чтобы сюжет состоял именно в этом, да и напряжения или противостояния ярко выраженного нет — все идет слишком мягко, плавно и непредсказуемо. Вторая половина повести гораздо интересней и живей, и герои неожиданно тоже кажутся очень живыми. Хотя временами, глядя на их поведение, особенно на женщин, думаешь, что они совершенно безумные и в рамки нашего общества это не лезет ну никак. Во второй половине как-то более четко видны становятся характеры героев — но только второстепенных. Основные мальчики и девочки как изначально были наделены всеми человеческими достоинствами, нереально красивы, изящны и одарены, так и остались. Формальная сторона взаимоотношений в основном построена по принципу "кукушка хвалит петуха", но в контексте чужой культуры это воспринимается как должное и удивления не вызывает.

Пожалуй, из всех персонажей живым и настоящим от и до (а также симпатичным именно с человеческой точки зрения) кажется только император Судзаку. Который, видимо, в силу своего сана может позволить себе говорить иногда то, что думает, а не вежливые банальности, и делать то, что хочется (или по крайней мере пытаться), а не только размазывать сопли. Во всяком случае, только к нему я лично прониклась какой-то человеческской теплотой. Не так уж хорошо быть японским императором, когда ты даже пределы своего дворца покинуть не можешь, не изыскав предварительно оправдывающий исторический прецедент.

Все это время о волшебных музыкальных инструментах ("кото") вспоминают только в контексте "ты бы, герой, поиграл нам что-нибудь. — не хочешь? — ну и ладно", и никак нельзя сказать, что сюжет вертится вокруг них. Но в финале неожиданно круг замыкается, и взрослый герой вместе со своей дочерью устраивает большой концерт на тех самых, полученных его дедом волшебных инструментах для всех-всех остальных, включая двух императоров. По неожиданности и общему эффекту этот концерт напоминает пир в конце "Андерграунда": несмотря на то, что в этот раз никакой видимой магии или мистики нет, она все равно чувствуется в воздухе. И остается только восхищаться, как красиво все это проделал автор.

На самом деле, в романе очень много всего, о чем следовало бы сказать, но так можно никогда не закончить. Это настолько другая культура и другая эпоха, что постоянно прыгаешь со своей собственной, привычной точки зрения на ту, на которой стоит автор, пытаясь понять, нормально вообще ведут себя герои или нет и как надо оценивать их слова и поступки. Очень много стихов-танку, между прочим, причем по примечаниями понимаешь, что они действительно непереводыми, поскольку построены на омонимии. Очень необычны отношения полов, к примеру, женщины практически не имеют по тексту имен и называются либо "пятая дочь Васи", либо "жена Васи", либо "мать Васи", либо "госпожа из дома напротив". И даже полигамия так не смущает, как то, что обидевшаяся, как всегда, на что-то выдуманная женщина может просто уйти в дом родителей, а муж не будет иметь права зайти туда и вернуть ее. И говорят с женщинами, кроме собственных ближайших родственниц, не просто через ширму, а еще и через слуг! И подобных моментов — множество.

Но дело, на самом деле, не в этом. Замечательный переводчик написал прекрасные комментарии к каждой главе и скучноватую статью, в которой объяснил весь смысл насчет постижения божественного через музыку и тд, не буду про это говорить. Хотела сказать, что текст удивительно мягкий и плавный, он не надоедает, несмотря на изрядное однообразие, и доставляет немалое удовольствие именно как процесс. Пожалуй, я готова почитать еще что-нибудь этого жанра и эпохи.