Прелести карантина: наконец дошли руки до тех объемных книг, которые в метро не почитаешь. Эту монографию про катаров мы купили давно где-то во Франции, и вот она дождалась своей участи. История катаров меня всегда очень интересовала и, мне кажется, в нашем современном переложении она окрашена в очень романтические тона, взять те же песни Лоры Бочаровой и прочих бардов. Как-то эмоционально я всегда была на стороне катаров, потому что в голове у меня складывалась примерно такая картинка: в богатый, благополучный и толератный юг прискакали нищие варвары с севера, дабы огнем и мечом истребить там «скверну», а заодно поживиться за счет чужого добра. Старая история, неоднократно повторявшаяся. С другой стороны, непосредственно про историю Крестового похода против катаров /альбигойцев я мало что знала.
В целом это неудивительно, конечно, учитывая, что «антикатарская кампания» продолжалась очень-очень долго и в разных формах. И, к примеру, с объявления Крестового похода Иннокентием III в 1209 до знаменитого «пепла Монсегюра», когда в огне погибло больше 220 еретиков за раз прошло аж 35 лет (Монсегюр был 1244) — за это время реально успело смениться поколение и крестоносцев, и защитников Лангедока. Так что история катаров значительно шире, чем тот Крестовый поход, о котором все знают, учитывая, что борьба началась задолго до его начала и продолжалась еще долго после его окончания, но уже другими средствами.
Авторы моей книги начали очень издалека и обстоятельно — с истории ересей вообще, от гностицизма и дальше. В целом это очень познавательно и интересно, учитывая, что на примере разных ересей можно проследить и эволюцию того, как официальная церковь к ним относилась. К тому же в целом ранние ереси — это ужасно интересно, по-моему, учитывая, что официальная католическая доктрина еще была в процессе формирования и то, что мы сейчас называем ересью, вполне могло бы при иных обстоятельствах стать догмой.
Для меня было новостью, что катарская ересь существовала чуть ли не во всей Европе, включая Англию, но под другими именами (piphles во Фландрии, patarini в Италии и пр.) Правда, в других областях ее достаточно быстро и эффективно побороли, а вот в Лангедоке она расцвета пышным цветом не в последнюю очередь благодаря веротерпимости местных феодалов, из которых Раймон VI Тулузский был первым.
Вообще мне очень нравится, как в истории борьбы с катарами раскрываются личности. Это даже забавно, что она по сути построена по классическому сюжету фентези с продолжением: на первом этапе, самом ярком и кровавом, действует один набор лиц. На втором, 20-30 лет спустя на тех же позициях — уже их дети, но дым уже пожиже, и они продолжают борьбу больше на местном уровне, образуя неожиданные союзы и уже не демонстрируя такого упорства и рвения. Основные действующие лица Крестового похода от 1209: Симон де Монфор (который, впрочем, и присоединился-то к ним не сразу), Арно-Амори (папский легат, которому Цезарий Гестербахский, говоря о массовой резне в Безье, приписывает знаменитую фразу «Убивайте всех, Господь узнает своих»), папа Иннокентий III (per proxy) и конечно, неизменный и самый стойкий защитник Лангедока Раймон VI Тулузский.
Раймон VI меня страшно восхищает, вот правда. Несмотря на то, что все, казалось бы, было против него, и крестоносцы все прибывали, и с папой договориться не удавалось, и соратники от него отрекались — он реально единственный из всех знаменитых непосредственных участников этих событий, кто все благополучно переборол, пережил и умер в преклонном возрасте своей смертью. Сложно, конечно, судить о том, что за человек был Раймон, но то, что он был очень умер и упорен, несомненно, и если в катарской истории и есть какой-то отдельный человек-победитель, наверное, это он. Вообще надо суметь, конечно, когда папа Римский и король Франции собирают против твоих земель крестовый поход, чтобы поистреблять всю ересь, о которой ты знаешь и которой минимум потворствуешь — стать официальным участником этого похода и тем самым спасти свое графство от разграбления, потому что имущество крестоносца, пока продолжается Крестовый поход, неприкосновенно, у него даже проценты по ипотеке не начисляются (я не шучу). Раймон Тулузский — крестоносец — это как Карлсон — вареньеборец примерно, конечно, но тема канала достаточно долго, и Раймон сумел подсобрать силы и выиграть время, в то время как его родственник Раймон-Роже Тренкавель очень быстро попал в плен и сгнил в темнице.
Когда карту с участием в крестовом походе нельзя было больше разыгрывать, Раймон VI умудрился сделать так, что его сюзерен по некоторым землям, король Педро Арагонский, которого называют также Педро Католиком (!!!) за знаменитую победу над маврами в Испании, выступил на его стороне (т.е. на стороне еретиков) против крестоносцев, да еще и погиб на поле боя. Притом, что уж король Педро-то точно к катарской ереси не имел ни отношения, ни симпатий, но сложные хитросплетения феодального права загнали его в ловушку под Muret.
В общем, это два моих самых любимых момента в истории альбигойского крестового похода, ясно показывающие, насколько тот был фееричен.
Про Симона де Монфора, увы, ничего столь яркого сказать нельзя — видимо, он был умным человеком и хорошим воякой, но как-то моментам его биографии недостает блеска безумия, если не считать того упорства, с которым он один взялся столько лет руководить этой историей, в то время как приличные люди заезжали на 40 дней, получали свою индульгенцию и уезжали.
Зато папа Иннокентий III — тоже феерический персонаж, по праву заслуживающий почетного звания организатора самых дебильных крестовых походов. Судите сами: Альбигойский крестовый поход — раз, Крестовый поход 1204, когда крестоносцы *случайно* захватили и разорили христианскую Византию, полностью уничтожив
то древнейшее государство — два, и, наконец, Крестовый поход детей (которых погрузили на корабли и потом всех продали в рабство в Алжире) — все его рук дело. Казалось бы, один раз такое можно сделать по случайности или в силу политичекой конъюктуры, но вот чтобы все крестовые походы, которыми ты занимаешься, выходили такими безумными — это надо уметь.
В моей монографии очень подробно рассказывается вся история Крестового похода, а также все то, что происходило после, вплоть до конца 13 века, когда Лангедок отошел Франции (потому что у Раймона VII не было наследников мужского пола и таковы были условия последнего мирного соглашения). Мне очень нравится тот факт, что авторы не останавливаются на изложении только военной части истории, а делают обширные экскурсы относительно того, что за замки там стояли и какова была их судьба после, какие знаменитые проповедники так или иначе были связаны с альбигойской историей, какова судьба отдельных личностей. Последняя часть посвящена инквизиции в Лангедоке, которая боролась с последними еретиками вплоть до 1321 (когда был сожжен последний официально признанный катарский перфект). Раймон VII Тулузский, кстати, большую часть своих усилий посвещал уже не военным операциям, а именно борьбе с влиянием инквизиции, на которую жаловался не только народ, но и местное католическое духовенство. А первых инквизиторов в Лангедок направил все тот же великий изобретатель Иннокентий III.
История катаров и борьбы с ними, в частности, но не только Крестового похода, — конечно, очень феерическая, и неудивительно, что она нашла такое отражение в культуре. Придерживаясь строгой исторической правды, можно было бы снять захватывающий эпос почище «Игры престолов», с куда более неожиданными поворотами сюжета.