10. В рубрике “Publicystyka” напечатана статья польского журналиста Конрада Годлевского/Konrad Godlewski, которая носит название:
КИТАЙСКАЯ ПАРАДИЗИЯ
(Chińska paradyzja)
Четверть века назад польский писатель Януш Зайдель предсказал то, что сейчас происходит в китайском Интернете.
Блогер Жу Лань (Ru Lan) потерял терпение. Он попытался добавить новую запись на форуме, но система упорствовала: «Используются неправильные ключевые слова. Публикация невозможна». Какие слова? Об этом не говорилось.
Жу Лань сделал так, как ему посоветовали интернет-пользователи: каждый из слогов отделил знаком “/”. Способ сработал, запись наконец-то появилась, но радость блогера оказалась преждевременной. Вскоре он обнаружил коварство системы, когда попытался договориться о встрече с другом через форум. В сообщении он написал фразу: «Встретимся через два дня с даты публикации этой информации». Минутой позже появилась запись, датированная …1 января 1970 года. «Система сверхразумна», — прокомментировал Жу Лань в блоге. И снова обратился за помощью к интернет-пользователям. На этот раз совет прозвучал весьма загадочно: «Учи марсианский, парень!»
Из ада в рай и обратно
В 1979 году один из польских писателей отправился в Америку. Его звали Януш Зайдель, и он никогда не бывал за Железным занавесом. И вот теперь его, служащего Центральной радиологической лаборатории отправили в США на несколько месяцев для профессиональной подготовки. Поездка произвела на Зайделя большое впечатление. «Стоит только куда-нибудь поехать, и сразу смотришь на мир по-другому» -- рассказывал он жене Ядвиге, вернувшись из-за океана.
Зайдель, публиковавший до тех пор НФ-рассказы, написанные в классическом стиле, утвердился в убеждении, что он готов принять серьезные вызовы. Теперь, глядя с новой точки зрения на происходящее, он хотел отразить в условностях научной фантастики трагикомическую реальность Польской Народной Республики. Только в таком виде он мог протащить свои размышления об окружающем мире. Коммунистическая цензура разрешала публикацию таких произведений, поскольку считала научную фантастику предохранительным клапаном.
В Америке Зайдель смог подзарядить свои аккумуляторы перед очередным раундом игры с цензорами. В ящике его стола лежал завершенный роман «Выход из тени», в котором он описывал Землю под тоталитарным правлением инопланетян. Он заканчивал написание романа «Цилиндр Ван Троффа», и вскоре ему предстояло написать романы «Вся правда о планете Кси», «Limes inferior» и «Парадизия».
Все эти произведения — антиутопии, которые можно было бы рассматривать как отсылки к роману «1984 год», если бы не тот факт, что во время их написания Зайдель знал книгу Оруэлла только понаслышке! В ПНР этот роман был под запретом, и найти его экземпляр можно было только чудом. Может быть, именно поэтому польский писатель избежал фатализма англичанина, хотя и выбрал аналогичную отправную точку: тоталитарная власть увечит общественную жизнь, заковывая ее в корсет правил, облегчающих правителям контроль над подданными.
Зайдель утверждал, что тотальный надзор в принципе невозможен, общество, подобно воде, всегда обнаружит лазейки в системе контроля, и даже если до обретения полной свободы дело не дойдет, проложит себе путь к эмансипации духа. Герои Зайделя стремятся к истине, переживая то же самое, что и обитатели знаменитой платоновской пещеры, освободившиеся от оков. Они ослеплены, полны недоверия и страха, но испытывают радость, поскольку осознают и понимают свое состояние.
Такое послание, несомненно, было для Зайделя своеобразной терапией, лекарством от отвратительной реальности. Особенно после объявления военного положения, которое в Польше было воспринято многими как рецидив тоталитаризма. В тот день, 13 декабря 1981 года, писатель был настолько встревожен, что перефразировал молитву «Отче наш».
"Отче наш, сущий на небесах!Втянутые в самую странную из войн, заткнутыми кляпом устами мы взываем к Тебе: Да святится имя Твоё; да приидет Царствие Твоё; оточи опекой Своею всю страну нашу, пусть на спины наши согнутые не обрушиваются больше палочные удары; да будет воля Твоя. Позволь исполниться горячему наших сердец желанию: пусть шпики, предатели, коммунисты перестанут топтать польскую землю! Да сорвет сила Твоя узы с тех, кто бесправно брошен в темницу, да восторжествует святая справедливостьи на земле, как на небе. Хлеб наш насущный дай нам на сей день, чтобы мы смогли дожить до того дня, когда последний из изменников в петле повиснет на виселице.И прости нам долги наши, пусть жажда мести нас не марает, и прости нам ошибки, как и мывот уже сорок летпрощаем. Адолжникам нашим, Господи, за угнетенный народ польский, за измену, насилие и тиранию Сам вынеси справедливый приговор. Пусть тяжесть измен и преступлений им до судного дня гнетет спины; и не введи нас в искушение, чтобы никто из нас не пожалел палача. Благоволи народу Твоему, который сдерживает в груди своей отчаянное рыдание, но избавь нас от лукавого, имя которому коммунизм. Ибо Твоё есть Царство и сила и слава во веки. Аминь".
Возможно, именно в этот день в голове Зайделя родилась идея: поэзия -- язык метафор и аллегорий – идеальное оружие против неустанного контроля, которому подвергаются граждане тоталитарных государств. Таким образом писатель несколько редуцировал собственные страхи, которых он набрался двумя годами ранее в США. Познакомившись с последними достижениями младенческой еще информатики, Зайдель предсказал, что компьютеры — безошибочные, быстрые и неутомимые — гораздо лучше годятся для слежки, чем люди.
Обе идеи, тезис о компьютерах и антитезис о поэзии, претерпели синтетическое превращение в последней антиутопии Януша Зайделя. Она получила название «Парадизия» и вышла из печати в сентябре 1984 года.
Интернет с китайской спецификой
Когда Зайдель подписывал читателям пахнущие типографской краской экземпляры «Парадизии», Китай открывал новую главу своей долгой истории. В тот год вдоль побережья, от Даляня (бывший Дальний) в Маньчжурии, до тропического острова Хайнань, было открыто четырнадцать особых экономических зон. Тем самым общее их число увеличилось до восемнадцати, поскольку первые четыре зоны были созданы еще в 1980 году.
Этот проект дал Поднебесной совершенно новое направление развития. Зоны стали инкубаторами «социализма с китайской спецификой». Дешевая рабочая сила встречала там капитал, лившийся широким потоком поначалу из карманов так называемых «заморских китайцев», а затем и из банковских запасов западных инвесторов. В обмен на перспективу завоевания самого густонаселенного рынка мира Китай получил зарубежные ноу-хау.
В то время мало кто за рубежом осознавал, что это была долгосрочная стратегия, которая заключалась в том, чтобы в молниеносном темпе поднять павшего колосса и вновь создать из него мировую державу. Китайские властители решили, что их страна станет научно-техническим государством, которое не повторит ошибок СССР и догонит США.
Коммунистический Китай впервые подключился к Интернету уже в 1987 году. Польша – лишь четырьмя годами позже, после обретения демократии.
Быстро построить интернет-инфраструктуру в Китае помогли люди, ранее эмигрировавшие в США. Такие, как Эдвард Тянь, стипендиат из Техаса. В июне 1980 года он видел по телевизору, как убивали его сверстников в Пекине и задался вопросом, что он может сделать для своей страны. Четыре года спустя Тянь вернулся в Китай, основал там собственную компанию и занялся реализацией дальновидного проекта соединения оптоволоконной связью семнадцати крупнейших городов страны.
В то время мало кто понимал, чего добивался Тянь, поэтому он объяснил своим родственникам: «Раньше в Китае контроль над информацией осуществляла небольшая группа людей. До появления печатных изданий книги могла читать только элита. Книгопечатание (изобретенное в Китае в VII веке – прим. КГ) открывало возможность широкого распространения информации, но его можно было контролировать. Элита могла блокировать информацию, передаваемую в материальной форме. Этого невозможно сделать с информацией в цифровой форме. Благодаря этой технологии Китай также станет открытым миром».
Коммунистическая партия первоначально во всем шла навстречу Тяню. Президент Цзян Цзэминь даже заявил, что интернет-торговля — это «будущее бизнеса в Китае». Но уже в 1997 году, когда количество интернет-пользователей достигло едва только 500 тысяч человек, было издано постановление, согласно которому сеть Интернета бралась под контроль, дабы воспрепятствовать «ослаблению правительства и социалистической системы».
Это постановление не был приведено в исполнение, поскольку государственный аппарат не успевал за быстрыми изменениями. Поставщики обходили официальное требование о регистрации каждого интернет-пользователя простейшим способом – вписывая в формуляры фиктивные данные, зная, что их никто проверять не будет.
Предупреждение коммунистическим властям было сделано в 1998 году. когда группа диссидентов, принимавших участие в студенческой акции протеста на площади Тяньаньмэнь девятью годами ранее, попыталась зарегистрировать Демократическую партию Китая. Лидеры были арестованы, а власти испугались того, что другая «подрывная клика» может использовать Интернет для создания независимой организации.
В том же году был запущен проект «Золотой щит», целью которого являлся контроль над потоками информации в Интернете, а также обменом таковой между Китаем и миром. Поднебесная постепенно отделяла себя от мира виртуальной Великой стеной (Great Firewall), завершив этот процесс в 2003 году.
В настоящее время Китай может в любой момент заблокировать любой зарубежный интернет-сайт, а также тщательно отслеживать сетевой трафик на своей виртуальной границе. Для этого используются мощные фильтры, контролирующие содержание поступающей информации по ключевым словам, то есть «демократия», «права человека», «диктатура» или «независимость Тибета» и «независимость Синьцзяна». Электронные письма, отправленные за границу, зачастую «теряются» по пути. Считается, что виной этому как раз «Золотой щит».
Власти также отслеживают внутренний трафик, а китайские веб-сайты цензурируются. За последние годы система управления Интернетом существенно усложнилась. Правила регистрации обеспечивают положение, при котором обычно точно известно, кто сидит перед данным компьютером и чьих рук делом является каждый новый сайт.
Китайские власти неустанно придумывают новые идеи по контролю над сетью, помешавшись на желании лишить интернет-пользователей хоть какой-либо анонимности. В 2008 году они чуть было не заставили всех блогеров назвать свои имена. Год назад 50-летнюю женщину в провинции Шаньдун приговорили к трудовому перевоспитанию за то, что она на интернет-форуме выдала себя за подростка, изнасилованного отчимом. Эта попытка привлечь к себе внимание была сочтена опасной дезинформацией общественного мнения.
Система автоматических фильтров, процеживающих сеть, все чаще дополняется человеческим фактором. Тысячи киберполицейских просматривают Интернет, выслеживая порнографию, мошенников и подрывной контент. Однако большую часть работы выполняют гражданские лица. Интернет-компании получают от властей списки ключевых слов, которые им следует удалять со своих серверов, чаще всего вместе с веб-сайтами, на которых они появляются. Любой, кто не занимается самоцензурой, подвергается административному преследованию или принуждается к уходу из бизнеса. Синологи поговаривают уже об аутсорсинге задач цензуры. Во многих учреждениях цензорам помогают волонтеры. Университетские интернет-сайты часто контролируются самими студентами, шпионящими за коллегами и поучающими их.
Вот уже четыре года торжествует новая каста китайского когнитариата – умаодан (wumao dang), то есть «партия пяти мао». Это пропагандисты-любители, которые высказываются на интернет-форумах и в блогах, практикуя сарафанный маркетинг. Однако вместо рекламы некой продукции – чем занимаются их коллеги, например в Польше -- они пропагандируют линию партии.
Обычно они получают пять мао (половину юаня) за каждую запись, отсюда и их название. Согласно некоторым оценкам, количество таких блогеров составляет до 300 000 человек! Поэтому современный китайский Интернет похож на экран со скрытой камерой -- основной инструмент «Большого Брата», описанный Оруэллом в романе «1984». Еще более он напоминает тонкую паутину скрытых камер и микрофонов, окутывающую зайделевскую Парадизию, спутник планеты Тартар.
То, что при кувшине, также учится
Парадизия — страна «неустанного наблюдения», предположительно искусственный спутник планеты, построенный из частей использованных межзвездных ракет, которые доставили колонистов с Земли на планету Тартар. Однако по прибытии переселенцы обнаружили, что место назначения непригодно для жизни. Поскольку возвращение было невозможным, они построили искусственную среду обитания на орбите планеты.
Живут они в невообразимой тесноте. В Парадизии нет места для частных квартир, есть только проходные комнаты, в которых люди живут подобно студентам в китайском общежитии -- без возможности уединения. За каждым движением граждан следят скрытые камеры и микрофоны. Действует система баллов, которая требует соблюдения правил и устанавливает штраф за их нарушение. Наказать могут за игнорирование звонка будильника или тренировок по технике безопасности, но и за то, что говоришь — и все это во имя безопасности колонии. Тому, кто оказался в минусе, придется отправиться на Тартар, на изнурительную работу в шахте.
Обитатели Парадизии умеют обманывать систему. Бесчеловечно строгий надзор привел к созданию нового способа общения — коаляна (koalang), т. е. ассоциативно-аллюзивного языка. Он «прозрачен» для компьютера, подключенного к камерам и микрофонам.
Электронная система проверяет то, что произносится в Парадизии, на наличие ключевых слов, пытаясь выловить подозрительное содержание. Люди, пользуясь коаляном, применяют метафорические заменители, которые машина не в состоянии расшифровать. Прилетевший с Земли Рина Деви, герой романа, получает свой первый урок коаляна, когда слышит: «То, что при кувшине, тоже учится». Это означает, не только, что и у стен есть уши, но и что они умные вдобавок.
«Камуфляж, -- открывает герой, -- служит единственно одурачиванию компьютерной системы, для которой фразы на коаляне – всего лишь не заслуживаемая внимания тарабарщина, потому что компьютеры, какими бы специализированными они ни были, не обладают ни малейшим даже ассоциативным воображением».
И еще: «Компьютер может также анализировать целые наборы слов и значение фраз, но он не способен расшифровать намек, который слышит впервые. Поэтому, если вы не хотите, чтобы вас поняли, каждый раз используйте другой намек, другой слоган, вызывающий ту же самую ассоциацию».
Подслушанный землянином диалог на коаляне звучит так:
«-- Серый ангел приснился мне неосторожно (перевод: Ночью в комнату прокрался сотрудник службы безопасности, полагая, что ему удастся меня не разбудить).
-- Заполнил пустотой кусочек пространства? (Он что-то взял?)»
Обретя способность общаться на новом языке, герой постепенно узнает ужасающую правду о Парадизии. Никакой она не искусственный спутник. Это тюрьма, построенная на поверхности Тартара руководителем переселенческой миссии и его приспешниками. Они поместили в Парадизию вышедших из гибернации колонистов и держат их в рабстве, используя ложь и систему слежки, пресекая в зародыше все попытки докопаться до истины. Плоды труда каторжников из Парадизии продаются землянам, а на эти доходы владельцы тюрьмы покупают всё лучшее и лучшее шпионское оборудование и предметы роскоши, которыми они окружают себя в своих резиденциях в Тартаре. Ибо планета эта отнюдь не ад, на который указывает ее название.
В завершении романа Зайдель предсказывает, что люди освободятся из оков Парадизии, когда отсеки использованных ракет проржавеют и в стене тюрьмы появятся дыры. Тоталитарная система не может существовать вечно, и ее эрозия неизбежна.
В Польше пророчество Зайделя сбылось вскоре -- уже 4 июня 1989 года. В тот день состоялись первые демократические выборы, на которых Польская объединенная рабочая партия с треском проиграла представителям «Солидарности».
В тот же день, утром, на глазах у всего мира произошла резня в Пекине. Продолжавшаяся несколько недель акция протеста на площади Тяньаньмэнь была разгромлена военными. Китайский режим опасался, что вскоре может разделить участь Польской объединенной рабочей партии, которая вынуждена была пойти на уступки.
1. Открывает журнал рубрика «Галактический гонец» — короткие сообщения на разные темы, так или иначе касающиеся фантастики (стр. 2–-3). Реанимирована легендарная “Studio Hammer” – там ставится фильм “Invasion of Privacy”. Оглашены номинации на получение премий «Мифопоэтика» и имени Теодора Старджона. Жюри конкурса «EU Prize for Literature/Европейская литературная награда 2009 года» признало главную премию Яцеку Дукаю за роман «Лед». Права на все кино- и телеадаптации книг Филипа Дика выкупила в 2007 году студия “Halcyon Co." Умер 2 июня американский писатель Дэвид Эддингс (1931—2009)…
2. В рубрике “Publicystyka” под названием “Chińska paradyzja/Китайская парадизия” напечатана большая статья польского журналиста Конрада Годлевского/Konrad Godlewski (стр. 4—8). Мы к ней вернемся…
3. В той же рубрике “Publicystyka” напечатана статья польского журналиста Кшиштофа Глуха/Krzysztof Głuch “Wybudzanie Zajdla/Пробуждение Зайделя” – о театральной постановке по роману «Парадизия» Януша Зайделя (стр. 9).
4. И еще статья в рубрике “Publicystyka” – “Zmierzch wampira czyli mężczyzna idealny/Закат вампира, или Идеальный мужчина”Евы Мрочек/Eva Mroczek – о, прости Господи, вампирах – прежде всего киношных, типа того из «Сумерек», фильма, поставленного по роману Стефани Мейер (стр. 10—12). Честно говоря, ничего интересного и нового для себя я тут не нашел. Но отметим для тэга, что статью эту написала Ева Мрочек…
5. И еще статья в этой же рубрике “Publicystyka” -- польской журналистки Иоанны Кулаковской/Joanna Kułakowska “Gdzie tu sie wybrać?/Куда податься?” (стр. 14—15). В Польше изрядное количество самых разных конвентов – и жанровых, и близких к ним. Собственно, чуть ли не каждый клуб мечтает об их устроении – и кое у каких из них дело спорится. В этой небольшой на первый взгляд статье сконцентрировано громадное количество информации об истории этих конвентов, датах проведения ближайших из них и т.д. Единственная проблема – все это было актуально 15 лет назад…
6. Ну и уж заодно, чтобы к этому не возвращаться – статья польского журналиста Аркадия Гжегожака/Arkadiusz Grzegorzak «Nakręc sobie…”Władcę pierścieni”/Поставь себе…”Властелина колец”» о любительских фанфик-фильмов по понятно каким мотивам – напечатана на стр. 70—71.
7. В рубрике «Рецензии кинофильмов» Ежи Жимовский представляет фильм “Terminator: Salvation” (реж. McG, США-Великобритания-Германия, 2009);
Иоанна Кулаковская хвалит мультипликационный фильм “Monsters vs Allens” (реж. Роб Леттерман, Конрад Вернон и др., США, 2009);
а Пшемыслав Романьский рецензирует (тоже в общем хвалит) фильм “Friday the 13th” (реж. Маркус Ниспел, США, 2009).
8. Ежи Жимовский представляет читателям журнала DVD с фильмом “Dark City” (реж. Алекс Пройас, США-Австралия, 1998)
а Мацей Паровский – диск с фильмами Анджея Жулавского “Trzecia część nocy” (1971), “Diabeł” (1972) и “Na srebrnym globie” (1976—1978, 1986—1987) (стр. 74).
9. И, как обычно, две рецензии на комиксы (стр. 76). К ним мы вернемся позже.
К сожалению, мой файл этого номера журнала «очищен» от рекламы, в результате чего исчезла и издательская информация. Кое-что узналось из сравнения с информацией из последующих, «неочищенных» файлов, в результате чего я могу утверждать, что июльский номер 2009 года — 229-й «Новой Фантастыки» и 322-й ab ovo -- редактируют: Павел Матушек/Paweł Matuszek (главный редактор), Мацей Паровский/Maciej Parowski (отдел польской литературы, заместитель главного редактора), Ежи Жимовский/Jerzy Rzymowski (отдел критики и публицистики), Павел Земкевич/Paweł Ziemkiewicz (отдел иностранной литературы), Ирина Позняк/Irina Pozniak и Алицья Рудник/Alicja Rudnik (графико-оформительский отдел), Мажена Покора-Калиновская/Marzena Pokora-Kalinowska (секретарь редакции).
Изменений по сравнению с предыдущим номером нет
В списке постоянных сотрудников числятся все те же: Михал Цетнаровский/Michał Cetnarowski, Войцех Хмеляж, Павел Дептух/Paweł Deptuch, Люция Грудзиньская/Łucja Grudzińska, Аркадиуш Гжегожак/Arkadiusz Grzegorzak, Агнешка Хаска/Agnieszka Haska, Иоанна Кулаковская/Joanna Kułakowska, Вальдемар Мяськевич/Waldemar Miaśkiewicz, Лукаш Орбитовский/Łukasz Orbitowski, Бартломей Пашильк/Bartłomiej Paszylk, Ежи Стахович/Jerzy Stachowicz, Конрад Валевский/Konrad Walewski, Рафал Сливяк/Rafał Śliwiak и Якуб Винярский/Jakub Winarski.
Некоторые сомнения касаются Ярослава Гжендовича – ближе к концу года его фамилия в списке уже не фигурирует.
Тема номера не обозначена.
«Галереи» в этом номере нет, вместо нее печатается реклама.
В оформлении лицевой стороны передней обложки использована работа художника-иллюстратора ДЖИМА СЭЙЗА/Jim Seize.
Цена экземпляра – 9 злотых 90 грошей
PUBLICYSTYKA
Konrad Godlewski CHIŃSKA PARADYZJA 4
Krzysztof Głuch WYBUDZANIE ZAJDLA 9
Eva Mroczek ZMIERZCH WAMPIRA czyli mężczyzna idealny 10
Павел Матушек анализирует содержание авторского сборника британского писателя М. Джона Гаррисона «Вирикониум» (M. John Harrison “Viriconium”. Tłum. Grzegorz Komerski. “MAG”, 2009), где собраны все рассказы и повести, действие которых разворачивается в мире Вирикониума; «Премьера сборника -- одно из важнейших литературных событий года. Автор этой книги — британский писатель, которого западные критики, а также его коллеги считают выдающимся стилистом и визионером, ибо он одним из первых начал создавать собственную версию фантастики, которая в начале XXI века получила название “New Weird”. <…> Прочитать все короткие произведения о Вирикониуме в одном томе — прекрасная возможность проследить направление, в котором развивалось видение писателем фантастической литературы. <…> Гаррисон хотел создать непредсказуемую фантастику, размещенную в мире, законы которого не понятны, потому что неустанно меняются; ту фантастику, которая лишает читателя ощущения безопасности. <…> Писатель демонстрирует весь спектр своих невероятных писательских способностей. Многоэтажные предложения, удивительные метафоры, темная лирика, наводящие на размышления образы, пронизанные изощренной мрачностью, создают онирический, взбудораженный, совершенно особый мир»;
Войцех Хмеляж в общем хвалит сборник рассказов польского писателя Роберта Вегнера «Сказания Меекханского пограничья. Север – Юг» (Robert M. Wegner “Opowieści z meekhańskiego pogranicza. Północ – Południe”. „Powergraph”, 2009); «следует сказать честно и открыто, что “Сказания Меекханского пограничья” Роберта М. Вегнера — книга неровная, но удивительным образом замечательно неровная. Качество отдельных рассказов варьируется от хорошего (Север) до очень хорошего (Юг) и даже граничащего с гениальностью (великолепный рассказ “Будь у меня брат”)…»;
Агнешка Хаска советует читателям журнала обратить внимание на роман британского писателя Терри Пратчетта «Народ» (Terry Pratchett “Nacja”. Tłum. Jerzy Kozłowski. “Rebis”, 2009); «Не дайте себя обмануть. “Народ” -- первая за много лет книга, не относящаяся к вселенной “Плоского мира” -- не только роман, искрящийся юмором и интересными идеями. Она временами касается таких важных тем, как отношение к смерти и примирение с ней, сомнение в вере и традициях, связь между магией и знаниями, сложные межкультурные отношения и отказ от собственных ограничений»;
Якуб Винярский с удовольствием листает дебютный сборник рассказов польского писателя Лукаша Смигеля «Демоны» (Łukasz Śmigiel “Demony”. “Red Horse”, Lublin, 2008); сборник «вероятно, наиболее интересен именно в те моменты, когда автор вводит в мир своих мрачных рассказов элементы гротеска, литературной шутки, дурачества. Это не означает, что там, где Смигель старается удержать повествование в рамках условностей “ужасов” или чистого триллера, это ему не удается. Отнюдь, еще как удается. Однако дело в том, что лучшие стороны рассказов из этого тома — это те, при которых читатель должен содрогнуться от ужаса или отвращения, а он испытывает желание рассмеяться во весь голос. <…> Мало кто из писателей умеет столь элегантно, не впадая в китч или схематизм, пугать и в то же время смешить»;
Ежи Жимовский с некоторым удивлением рассматривает роман норвежского писателя Николая Фробениуса «Я покажу вам страх» (Nikolaj Frobenius “Pokażę wam starch”. Tłum. Marta Gandzel. “Wyd. Skrypt”, 2009); «это не биографическая книга в строгом смысле этого слова. Это скорее роман ужасов, основанный на биографии Эдгара Алана По, черпающий из нее факты и обогащенный многочисленными цитатами (как из произведений самого писателя, так и из ряда источников той эпохи), а затем смешивающий их с вымышленным кошмаром. <…> Биография выдающегося творца, включенная в необычный horror и рассказанная с интересной точки зрения – нечто такое, на что определенно стоит обратить внимание»;
Иоанна Кулаковская анализирует роман российского писателя Сергея Лукьяненко «Чистовик» (Siergiej Łukjanienko “Czystopis”. Tłum. Ewa Skórska. “MAG”, 2008); «”Чистовик”, как и “Черновик”, — весьма символичное название. На страницах “Чистовика” Кирилл Максимов заново объясняет себе мир функционалов и управляющие им законы, которые были лишь бегло намечены в предыдущем томе. <…> Продолжение приключений молодого москвича, который вдруг обнаружил, что мир имеет иное, неожиданное обличье, несколько отличается от предыдущей части. Книга все так же насыщена множеством философских размышлений и комментариев по поводу истории, культуры, политики, однако тут меньше метафизики, что, вероятно, разочарует некоторых читателей. Это, прежде всего, приключенческий роман с динамичным действием, наполненный стычками, побегами и погонями. <…> Книга хорошо читается, но… <ей> немножко не хватает настроения таинственности и подкожного неясного беспокойства, столь характерного для предыдущей книги. <…> Суммируя: книга хорошая, но как завершение дилогии скорее разочаровывающая»;
Якуб Винярский проходится критическим гребнем по роману польского писателя Анджея Залевского «Белая ведьма» (Andrzej Zalewski “Biała wiedźma”. “Red Horse”, Lublin, 2008); «к сожалению, Анджей Залевский всего лишь искусный подражатель, который на более чем шестистах страницах отдал дань уважения литературе, культуре и мифам, связанным с США. Сюжет? Динамичный, с несколькими великолепными сценами безумия и жестокости. Диалоги? Немного многословные, но пока кто-то не решит превратить это произведение в фильм, таковыми и останутся. Персонажи? Провинциальные, но по меркам той, американской, провинции. Ценность для читателя? А это уже зависит от того, чего этот читатель ожидает от книги»;
Ежи Стахович находит удавшимся роман польского писателя Рафала Косика «Марс» (Rafał Kosik “Mars”. “Powergraph”, 2009); «Можно сказать, что Рафал Косик собрал использованные и отвергнутые фрагменты романов 1950-х и 1960-х годов и превратил их в свою собственную историю, своего рода pulp science fiction. Здесь те, кто читает обзор, вероятно, ожидают, что я подвергну жесткой критике писанину такого рода, потребую от писателя оригинальную польскую литературу и т.п. А вот и нет. Мне понравилось. Я проглотил книжечку в один присест, из-за чего даже проспал утром намеченную на него встречу. <…> Это нечто в стиле модных ныне ретродетективов – ностальгическая научная фантастика, от которой наворачивается слеза у тех, кто воспитывался на альманахах “Шаги в неизвестное” и лемовском “Непобедимом”. Разумеется, Косик разместил на Марсе множество гаджетов, которых в такого типа романах не было, однако ну и что из того? К счастью, Косик сумел-таки выстроить интересный, хоть и не блещущий оригинальностью, сюжет, украсив его несколькими поворотами, которые могут весьма удивить читателя и о которых я не буду здесь писать, чтобы не испортить впечатление от будущего чтения»;
Рафал Сливяк хвалит большой (двухтомный) роман польского писателя Кшиштофа Пискорского «Заноза» (Krzysztof Piskorski “Zadra”, t 1-2. “Runa”, 2008, 2009); «Все чаще история становится предметом интереса отечественных фантастов. Кому-то из них достаточно разместить действие своего произведения в исторических реалиях, насытив их элементами магии, другие создают альтернативные версии истории. Среди этих последних особое место занимают сценарии, в которых Польша становится супергосударством, диктующим условия остальному миру. В польской народной душе торчат занозы, и фантастика неплохо справляется с лечением исторических комплексов и сглаживанием разочарований». Роман Пискорского, касающийся аналогичной тематики, «определенно возносится над средним уровнем достижений польской фантастики – как по языку, так и по построению сюжета, созданию персонажей, реализму описания. Потому следует признать, что Пискорский безусловно заслужил премию Еврокона, присужденную ему, как наиболее многообещающему европейскому писателю» (стр. 65 – 68).
16. В рубрике «Felieton» напечатана статья Ярослава Гжендовича/Jarosław Grzędowicz “Jak nie przejmować się wróżbami/Как не обращать внимания на гадания” (стр. 77).
17. В этой же рубрике размещена статья “Jest dziwnie/Странное дело”Лукаша Орбитовского/Łukasz Orbitowski, в которой рецензируется фильм “Aka Demon” (реж. Ларри Коэн, США, 1976) (стр. 78).
18. В списках бестселлеров за апрель 2009 года из книг польских авторов находятся книги “Oko Jelenia – Pan Wilków” Анджея Пилипюка и “Córka lupieżcy” Яцека Дукая (стр. 78).
14.2. Рецензия Войцеха Мяськевича/Wojciech Miaśkiewicz носит название:
НОЧЬ С ШЕХЕРЕЗАДОЙ
(Noc z Szeherezadą)
И не одна ночь, потому что комикс СЕРДЖО ТОППИ — это нечто, рассчитанное на тысячу и один вечер изучения и восхищения. Не из-за содержания, впрочем. Содержание любителям поп-культуры, по крайней мере в общем, должно быть знакомо. Ну там раздосадованный изменой жены султан Шахрияр отрубает ей голову. А затем – как бы предупреждая измену – укорачивает на голову и каждую следующую избранницу (разумеется, после проведенной с ней ночи). Таким образом он – один из немногих мужчин, которые могут утверждать, что их жены верны им до гроба.
И вот при таких неинтересных обстоятельствах на сцену выходит Шехерезада. Она добровольно стремится в его ложе, чтобы очаровать его там… сказками. Архиопасное задание, но, как говорят, где бес не сможет, туда бабу пошлет. Смекалистая женщина каждое утро незадолго до рассвета прерывает свой рассказ на самом интересном месте, отсрочивая свою казнь на одну ночь. На протяжении почти трех лет она потчует султана более чем тремя сотнями сказок – каноном древних арабских преданий и индийских и персидских легенд.
В сказках все как в жизни человеческой: измены, верность, любовь, жажда власти, ревность, страстные желания, словом все, что было в этой жизни и ныне есть. Сказки рассказываются, султан увлекается ими, а благодаря ТОППИ его чувства передаются каждому из читателей. Художник взял в обработку несколько не самых известных сказок в их классической форме и благодаря своему художественному таланту придал им уникальную форму. Это один из немногих комиксов, для которых определение «альбом» как нельзя более уместно. ТОППИ каждую страницу превращает в отдельную композицию, достойную стен лучших художественных галерей. Хотя панели лишены классических рамок, рассказываемые Шехерезадой сказки гладко плывут по лицам, скальным формациям, складкам одеяний и очертаниям мебели, откуда появляются очередные элементы истории. Богатство деталей и пиетизм, с которым вырезаны (не случайный глагол) лики героев сказок, попросту ошеломляют. Над комиксом витает дух ГУСТАВА КЛИМТА, а со страниц веет сецессией – стилем, который сто лет назад лег в основание искусства комиксов. Читатели, которым знакомо польское комиксное творчество, заметят, сколь многим оно обязано ТОППИ. Будем надеяться, что издание двух оригинальных томов «Шехерезады» станут плацдармом, с которого продолжится публикация очередных альбомов этого почти уже 80-летнего итальянского мастера – прежде всего авторских.
”Opowieści Szeherezady”. Scenariusz I rysunki Sergio Toppi. Tłum. Maria Mosiewicz. „Egmont”, 2009 («Сказки Шехерезады». Сценарий и рисунки СЕРДЖО ТОППИ. Пер. МАРИИ МОСЕВИЧ. “Egmont”, 2009)
облако тэгов
