Попасть внутрь удалось через пролом в шифере крыши. Любопытный мальчик, дождавшись, когда глаза привыкнут к царившему в засыпанной песком постройке полумраку, огляделся. Это было помещение, заставленное полурассохшимися столами. На одном из них Искандер увидел блеснувший жёлтым предмет. Подойдя поближе мальчик разглядел... старинную золотую лампу, древний масляный светильник, изготовленный из жёлтого металла.

— Неужели золотой? Искандер взял в руки лампу. Неожиданно она оказалась очень тяжёлой. Сердце мальчика учащённо забилось. Чтобы получше рассмотреть находку, Искандер выбрался из занесённого песком здания, на яркий солнечный свет.

Сомнения не было — характерный блеск, похожий на блеск маминых украшений и вес сосуда говорили за то, что лампа золотая. Повертев её, Искандер увидел, что с одной стороны она покрыта тёмным налётом. Разочарование кольнуло сердце — мальчик знал, что золото не подвержено разрушению.

Перехватив лампу поудобнее, Искандер взял в руку рукав халата и стал тщательно натирать им закопченную поверхность. Вот тут-то и произошло неожиданное.

Внезапно лампа загудела. Низкий звук пробирал до костей. Затем, из носика лампы закурился чёрный дымок, быстро превратившийся в струю чёрного дыма.

От неожиданности Искандер выронил находку и отскочил в сторону, настороженно глядя на то, как дым, не стремившийся в отличии от дыма например, костра, рассеиваться, собрался в... фигуру старика в чалме и... кедах. Фигура старика уплотнилась, и он вдруг... чихнул. Затем обратился к оторопевшему мальчику:

— Уважаемый отрок. Не подскажешь ли джинну Гасану Абдуррахману ибн Хоттабу, первому и единственному пока джинну Страны Советов, в какой стороне расположена Москва? И где я собственно говоря, нахожусь?

Ошалевший от этих слов Искандер машинально махнул рукой, указывая на север. Затем произнёс:

— В той стороне Москва. Скажите, а такое имя как Волька ибн Алёша Вам ничего не говорит? Искандер, если описывать его чувства, просто обалдел от сказки, ставшей былью. Неужели сюжет "Старика Хоттабыча", что читала ему несколько лет назад мама, имел под собой основой реальные события?!!!!!

— Как, как же, обрадовался джинн. Это был в высшей степени достойный отрок, который мне, МНЕ, тысячелетнему джинну, открыл глаза на многое! Хотя сейчас, если кудесники от медицины, конечно, не придумали эликсир бессмертия, чему я не удивлюсь, ему должно быть семь десятков лет. Очень почтенный возраст для человека во времена моей молодости, такими возрастом могли похвастаться не все убелённые сединами старцы эпохи правления Соломона.

— Эх, вздохнул Искандер. Неожиданно для самого себя, он начал говорить велеречиво. Много времени утекло с тех пор, когда Вы, уважаемый Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб впервые взглянули, после тысячи лет проведённых в изоляции, на наш мир. И Вам, как Вы говорите, советскому джинну, многое вновь предстоит узнавать заново...

— Молодой человек, я не ослышался? Мне не почудилась ирония в том, как вы произнесли слово "советский"? Но что могло случиться? Неужели кяфиры из-за океана таки начали Третью Мировую Войну и сумели победить в этой поистине, как я успел узнать, апокалиптической битве? Как такое могло случиться? Как могли проиграть битву люди подобные титанам? Жалкому сборищу торгашей?

— Долго рассказывать, — подумав, ответил Искандер. История сия печальна и поучительна. Но прежде чем я начну в меру своих знаний открывать перед вами завесу тайны над недавним прошлым, что было скрыто по непонятным мне причинам от Вас, ответьте, как Вы умудрились вновь оказаться в заточении?!! Ведь в лампе, насколько я понял, Вы оказались отнюдь не по своей воле?!

Искандеру на миг показалось, что щёки Хоттабыча покраснели. Затем джинн грустно проговорил:

— Эх, что тут скажешь! Глуп оказался, поверил первому встречному...

Из дальнейшего рассказа Искандер выяснил, что слышанная им от мамы сказка всё ж неточно передавала имевшие место быть в реальности события. И дворец, как оказалось, джинн в Москве не возводил в одно мгновение, ограничившись всего лишь верблюдом, гружёным золотом и пряностями, а также тремя наложницами, и летали они с Волькой в Индию не на ковре-самолёте, оказавшемся всего лишь неудачным вариантом воздушного змея, а на самом настоящем реактивном самолёте — изобретении Вольки, движимым магической силой. Самолёт этот, при возвращении путешественников обратно в Союз, и послужил причиной знакомства Хоттабыча с "органами". После целой серии неудачных попыток сбить "НЛО"-нарушителя государственной границы, вовремя обнаруженных бдительным Хоттабычем, в ПВО СССР произошёл нехилый "шухер". После чего, на джинна вышли "ребята в штатском". И надо сказать, действовали они, не зная, с чем и кем имеют дело, грубо. В результате известное здание на Лубянке потребовало капитального ремонта, когда Хоттабыч, возмущённый дерзостью, просто вышел из него, проламывая на своём пути стены. Вот после этого, поняв, что имеют дело с запредельным, рядовые дуболомы и доложили кому следует. На этот раз Хоттабыча через Вольку вежливо пригласили на беседу.

Какие-либо подписки джинн давать категорически отказался, но согласился в меру своего разумения помогать приютившей его стране.

Джинн был сильно потрясён тем, чего удалось добиться простым смертным при помощи научного знания. Так что, возжелав узнать источник мощи обычных людей, Хоттабыч прилежно учился, по учебникам своего юного друга. И, довольно успешно. К этому добавилось увлечение джинна радиотехникой.

В КГБ же несколько лет был настоящий переполох, в связи с обнаружившимися сверхреальными фактами. Искали любое заслуживающее доверия упоминание о джиннах. И в конец концов даже нашли ещё одного — Омара, "брата" Хоттабыча. Но тот посчитал ниже своего достоинства общаться с какими-то смертными, и освободившись от власти сосуда, в который был заточён, покинул пределы Земли.

Упорные кэгэбэшники тем не менее продолжали поиски и наконец обнаружили ещё реальные следы сверхъестественных событий. Вот тут-то и случился конфуз у Хоттабыча.

Отправившись по просьбе председателя КГБ в "этнографическую" экспедицию по Узбекистану, джинн однажды остановился в одном глухом кишлаке. Где ему удалось обнаружить старинную книгу, со "словами власти", якобы начертанных самим Соломоном. Местный житель, помогавший в поиске, знал древний язык. И, выяснив, что Хоттабыч джинн... заточил его при помощи этой книги в лампу. А затем долго и нудно пытался уничтожить пленника, нагревая лампу. Оттого и был закопчен у лампы бок.

— Я всё ж, сумел выжить, — не без нотки хвастовства поведал внимательно слушающему его Искандеру Хоттабыч. И это несмотря на то, что меня ЛИШИЛИ МАГИЧЕСКОЙ СИЛЫ!!! Не зря учебники читал! Сделал термоизолирующий слой внутри лампы и переждал.

— А как же ты его сделать сумел, если был лишён магии?!

— Ну, мы джинны из магии состоим, ею живём. Так что полностью лишить нас магии — это значит, убить. А если я жив, значит, во мне ещё остались крохи силы. Вот я и сумел, опираясь на знания, добытые учёными, распорядиться крохами магической силы. Раньше, когда моя сила не была парализована, я мог действовать магией на расстоянии. А теперь, увы, могу воздействовать лишь на то, до чего прикоснулся. И небыстро.

— А человеческую еду сможешь наколдовать? — с затаённой надежной спросил Искандер.

— Смотри! С этими словами джинн вырвал из своей бороды волосок, что-то пробормотал и разорвал его. С хрустальным звуком волосок лопнул. Аккуратно взяв обе половинки в щепоть, Хоттабыч огляделся и увидев остатки деревянной двери, подошёл к ней и положил разорванный волосок.

Прямо на глазах у потрясённого Искандера на старой, посеревшей от минувших лет двери появилось пятнышко, которое стремительно захватило всю её. На месте двери возник ларец.

На всю трансформацию ушло минут десять, и Хоттабыч с победным видом открыл ларь.

Внутри оказались очень аппетитно выглядевшие пирожки, сосуд с напитком и две тарелки душистого плова.

— Видишь, отрок, есть у меня магия!

Глава. История Искандера.

— А теперь, отрок, произнёс джинн, отставив в сторону, пустую тарелку, поведай мне о своей жизни. Почему упоминание о Советской Стране вызвало у тебя иронию? Где твоя семья? Как вы живёте?

Искандер, глядя как полупрозрачная фигура, Хоттабыча, после плотного обеда стала более вещественной на вид, закончил поглощать свою порцию плова, кстати, очень ему понравившемуся, такой вкусной еды он не ел уже давно, и начал рассказ:

— Жила-была семья. Отец был инженером-гидротехником, занимался расчётами ирригации пустынных земель, хотел добиться, чтобы они стали цветущими садами, и мама — учительница литературы в школе. Жили они хоть и не очень богато по сравнению с теперешними богатеями, но вполне достойно, а по старым временам, так и вообще, зажиточно. Жили они, не тужили, и родились у них сначала сын, это я, а затем дочь. И была бы семья счастлива, но приключилась в Стране Советов перестройка. Тогда, когда она начиналась, никто ещё не знал истинных целей её архитекторов и вдохновителей. Речи были же такие — мол, плохо народ живёт по сравнению с народом своего старого врага. Мол, давайте перенимать всё полезное, что у врага есть, и улучшать жизнь.

— Ай-яй-яй, покачал головой Хоттабыч. Какая непростительная наивность! Ведь буквально всё, чем живёт враждебный народ, будет приспособлено под его нужды, а более справедливо — нужды правителей того народа.

— Подожди, Хоттабыч, я ещё не всё рассказал. Те, кто перестройку затевали, хорошо знали, что им нужно. Как в сказке про Мальчиша-Кибальчиша и Мальчиша-Плохиша, они, подобно последнему, хотели продать свою страну за "бочку варенья и корзину печенья". Но естественно, народ это знать не должен. До тех пор, пока уже ничего поделать будет нельзя. Договорились они с врагом, и решили "перестройкой" продать страну.

А отец и мать жили себе, ничего плохого не предполагая. Хотя чувствовали они, что что-то не так.

Лучше всего эти чувства выразил один поэт, из далёкой северной страны России, что тогда была в союзе с нашей страной.

— Дом стоит и свет горит.

— Из окна видна даль.

— Так откуда взялась,

— Печаль?

Сумели предатели своё черное дело сделать. Рухнул Союз, распался на отдельные государства. А народы, всё поверить не могли, что случилась катастрофа. Думали, что всего лишь смена вывески будет — был СССР, стал СНГ. И что мол, как и прежде друг к другу без виз будем ездить. А правители новых суверенных государств, дабы удачу не спугнуть, вводили атрибуты "независимости" постепенно. Так прежде лишь на картах отмеченных границах возникли таможни, а с ними и проблемы, ради которых их создают.

Институт, в котором работал отец, закрылся. И школа где работала мать, закрылась тоже. Пришлось отцу уехать в далёкие страны, где ему предложили работу по специальности. Всё же он хорошим инженером-гидротехником был.

Улыбнулась на чужбине отцу удача. Сумел он разбогатеть. Свою фирму создал. Матери переводы денежные присылал, нас к себе иногда на отдых брал.

Но вот однажды, когда мама и отец ехали на машине, что отец купил, по узкой горной дороге, сошёл камнепад. И погибли родители. Нас с сестрой взял на воспитание дядя. Но, увы, сильно завидовал дядя успеху своего брата. И решил он прибрать его имущество себе. А нас с сестрой сделать батраками фактически. Вот такая вот история. Незадолго до своей смерти отец купил мне ноутбук, — это так называют удивительную машину, что может хранить в своей памяти целые библиотеки. Дядя мой ноутбук отобрал. Но там стоит сложный пароль, и так просто его не включишь. Дядя думает, что на этом ноутбуке хранятся реквизиты счетов отца. Я не знаю, может и так. НО дядя, так думая, колотит меня, раз в месяц примерно. Чтобы я ему пароль сказал. Я ему говорю, что пароля не знаю, мол, отец его ставил и мне ничего не говорил. Дядя не верит и колотит, пока не устанет. А я насмерть стою — то, что дядя не может вскрыть данные единственный мой шанс на достойную жизнь. Искандер всхлипнул и, подняв полы халата, показал синяки на спине, в подтверждение своих слов.

— Хоттабыч, миленький, ты же волшебник! Помоги нам!

"Захват ноутбука" прошёл как по нотам. Вернувшись на полчаса раньше, чем обычно, Искандер устроил "маленькое представление" перед женой дяди. "Нечаянно" разбил фарфоровую вазу, и пока тётка лупила его, джинн быстро проник в дом, а затем и в кабинет дяди, просочившись в замочную скважину — кабинет был заперт на ключ. По подробным описаниям мальчика нашёл "волшебную книгу", и, открыв форточку, выпрыгнул с добычей наружу. По договорённости с Искандером, оказавшись во дворе дома Хоттабыч "покричал ишаком".

Услышав условленный сигнал, Искандер вырвался из-под града оплеух, коими его охаживала "за неловкость" тётка, пробежал по коридору на кухню, схватил свою сестру Зульфию, мывшую посуду, за руку и выбежал во двор.

Тётка, проявила настойчивость в преследовании, но Искандер, вцепившийся как клещ в руку недоумевающей сестры, рванул так, что она осталась позади как стоячая.

Выбежав во двор дома, Искандер вместе с сестрой был подхвачен сильными руками джинна — плотные обед и ужин пошли Хоттабычу явно на пользу,ликвидировав его "безтелесность".

Гигантским прыжком перемахнув через забор огораживающий дом дяди, джинн громадными шагами помчался в покрытую ковром цветов пустыню...

Вернувшийся домой дядя, выслушав жалобу жены, разозлился. И одновременно, почувствовал смутное беспокойство. Поведение Искандера до сего дня не было столь вызывающим. Дядя был уверен, что негодник разбил вазу специально, судя по демонстративности, о которой рассказала жена.

Поднявшись в кабинет, расположенный на втором этаже большого дома, дядя открыл дверь, и, ещё не осмотрев кабинет, как следует, понял, что что-то не так. Затем смутное подозрение получило своё подтверждение — ноут брата, что лежал на письменном столе, отсутствовал! И была открыта форточка. Решётка на окне исключала возможность взрослому человеку проникнуть в помещение. А форточка была слишком мала, чтобы через неё пролез ребёнок. Значит, Искандер нашёл сообщника, который сумел незаметно проникнуть в дом и открыть дверь в кабинет, пока сам гадёныш отвлекал внимание Фатимы.

Взбешенный дядя достал телефон и стал набирать номер своего хорошего знакомого, у которого был джип-вездеход, специально оборудованный для гонок по песку. Фатима сказала, что Искандер, его сестра и их сообщник убежали в пустыню... Далеко они не убегут.

Искандер сидел вместе с сестрой и Хоттабычем на вершине скалы, наблюдая как внизу рыщут фигурки его дяди и ещё нескольких человек, с которыми дядя прочёсывал долину внизу, пытаясь понять, куда подевались следы беглецов...

Джинн бежал по цветущему простору пустыни легко, так, как будто его руки не отягощали двое подростков, уже три часа.

— Хоттабыч, а тебе не тяжело, — решил, как следует отдышавшись после рывка, освободившего его и сестру, спросить Искандер. Ты нас уже минут тридцать несёшь, и бежишь как спринтер...

— Я, Искандер, энергию от Солнца получаю, так что устать до самого заката не устану.

Волосы джина, скинувшего чалму, развевались на ветру, и из снежно-белых стали угольно-чёрными.

Спустя несколько часов горы, что были видны на горизонте, придвинулись вплотную, и Хоттабыч вбежал в горную долину, по дну которой бежала речка, скорее даже просто крупный ручей.

Невероятно ловкими прыжками, заставившими удавиться от зависти любого акробата мира, джинн помчался вверх по склону скалы, перепрыгивая с уступа на уступ более ловко, чем снежный барс.

Наконец, была достигнута вершина скалы, где оказалась небольшая пещера.

— Полвека назад я облазил местные скалы, так что вот, ребята, наше укрытие на сегодня.

Крутые стены скалы, обрывавшиеся буквально в двух метрах отвесно вниз от крохотной площадки перед пещерой, делали преследование беглецов задачей, посильной лишь альпинистам-профессионалам. Высота склона, на который легко и непринуждённо взбежал Хоттабыч, была метров триста.

— Дядя может попросить знакомых, даже вертолёт вызывать... — начал рассказывать о возможных действиях противной стороны Искандер.

— Вертолёт?! Хотя, да, такой недостойный человек вполне может рассказать спасателям историю о заблудившемся племяннике...

— Хоттабыч, ты ещё многого не знаешь о тех изменениях, что произошли в мире пока ты был заточён в лампе, — укоризненно ответил на реплику джинна Искандер. Нам надо хорошо замаскироваться. И желательно было бы сделать так, чтобы нас нельзя было заметить в тепловизор.

— Тепловизор? Это случайно не удивительная видящая машина, что может видеть тепло как свет? Я слышал о таких "камерах" от Вольки... — начал "просвящаться" Хоттабыч.

— Они самые. Нас будут искать очень хорошо. Дядя так просто с потерей состояния брата не смириться. С этими словами Искандер взял ноутбук, и включил его.

Для меня в детстве такой книгой стала повесть Лагина «Старик Хоттабыч», да, пожалуй, не только для одного меня. Многие мальчишки и девчонки попадали в плен тех необычайных приключений, которые выпали на долю обыкновенного паренька Вольки, а дочитав книгу до последней страницы, потом еще долго жалели о том, что она закончилась так быстро, надеялись на продолжение, и в мыслях сами додумывали, каким оно может быть. Да и мечты о таком друге, как Хоттабыч, с которым поначалу было нелегко, но который в дальнейшем всегда был готов прийти на помощь, конечно же, присутствовали. Эх, да что там говорить! Я ведь то же, грешным делом, в трудных ситуациях частенько произносил про себя: «Хоттабыча бы сюда, уж он-то быстро решил эту проблему».

Но, кроме того, что повесть написана очень увлекательно, в ней есть еще одна изюминка. Убежденность в том, что все эти приключения не были плодом писательского воображения, а случились на самом деле, никогда не покидала меня ни в детстве, ни тогда, когда я уже стал постарше. Совершенно неожиданно для себя я начал поиск главных героев книги, увлекся этим делом не на шутку и совсем недавно нащупал-таки тоненькую ниточку, которая впоследствии и позволила мне размотать весь клубок.

Однажды мне в голову пришла совершенно простая мысль о том, что если писатель описывал реально происшедшие события, то он мог в своем повествовании изменить настоящие имена на вымышленные. Так ведь поступают очень многие. Но как же тогда найти нужных мне людей?

И тогда я решил полистать старые газеты и среди самых различных публикаций выделять те, где сообщалось о каких – либо необычных, почти фантастических событиях, так или иначе затем отраженных в повести Лагина. Сколько часов я провел в библиотеке – сейчас трудно подсчитать! И вот однажды удача улыбнулась мне. В одной из газет я натолкнулся на небольшую заметку. Это был отчет о футбольном матче, который не был доигран по весьма странной причине – игроки одной из команд не вышли после перерыва на второй тайм из-за коллективного заболевания. В заметке приводился счет первой половины матча, который подозрительно совпадал с тем, который фигурировал в повести – 24: 0! Это уже было кое-что, и говорило о том, что избранный мною путь верен.

Не стану описывать, как продолжались мои дальнейшие поиски персонажей повести, скажу лишь, что однажды я вышел на человека, который был выведен в ней под именем Жени Богорода. Он-то и поведал историю того, как сложились дальнейшие судьбы его друзей. Единственное условие, которое он поставил передо мной – ни в коем случае не разглашать настоящие имена тех людей, о которых буду писать, а оставить их такими, какими их сделал писатель Лагин. Лично мне так даже было удобнее, и я согласился.

О себе «Женя» поведал, что после окончания средней школы он, как и мечтал, поступил в медицинский институт, успешно его закончил, стал первоклассным хирургом, и сейчас возглавляет очень известный институт. Его название я не сообщаю по той же, уже известной причине, так как всем сразу станет ясно, о ком идет речь.

Волька Костыльков после школы также поступил в вуз, получил диплом инженера – строителя, но по этой специальности никогда не работал, поскольку сразу же после описываемых событий очень серьезно увлекся футболом. Вначале играл за факультетскую команду, потом за институтскую и попал в состав студенческой сборной на Всемирную Универсиаду. Потом его пригласили в один очень известный клуб, где он выступал на месте правого полузащитника. «Звездой», правда, не стал, но играл очень прилично. Когда я узнал, «кто есть кто», то даже вспомнил один из голов – красавцев, забитый нашим героем в ворота столичного «Динамо». Метров с тридцати, сходу, в левую от вратаря «девятку»!

Играть, по футбольным меркам, Волька закончил поздно, и после этого сразу же ушел на тренерскую работу, занимаясь с командами первой лиги.

Удивительнее же всего сложилась судьба еще одного персонажа – старика Хоттабыча. На долгое время он исчез из поля зрения друзей, но когда одному из них стало трудно, он появился…

Глава 1

Хмурое утро

В семь тридцать утра, следуя своей давней привычке, главный тренер футбольной команды «Колдобинские динозавры» Владимир Алексеевич Костыльков проснулся и, прихватив с собой чистое полотенце, отправился в ванную. Там он долго и пристально осматривал себя в зеркале, потом попытался разгладить «мешки» под глазами и, наконец, тяжело вздохнув, приступил к умыванию.

Владимир Алексеевич уже находился в том возрасте, когда разглядывание своей особы в зеркале никаких особых восторгов не вызывает. Обширные залысины, обильная седина, лицо, изборожденное морщинами, словно по нему прошелся плуг, излишний вес, опять же… Как и большинство спортсменов, с годами утративших былую активность, он начал катастрофически быстро толстеть.

Завершив процедуру умывания, Костыльков прошел на кухню и занялся там приготовлением завтрака. Он поджарил яичницу с колбасой, традиционное утреннее блюдо многих холостяков, машинально, даже не почувствовав вкуса, проглотил его и, заварив крепкий кофе, начал его прихлебывать, тупо глядя в одну точку.

Напившись, Владимир Алексеевич закурил и, взяв в руки вчерашнюю спортивную газету, еще раз перечитал там статью, посвященную прошедшему недавно очередному туру первенства. Ничего хорошего и нового он там не увидел, и с отвращением отбросил газетный лист обратно. Настроения не было, но само страшное, что оно отсутствовало не только сегодня, а уже на протяжении длительного времени.

Супруга окончательно покинула его много лет тому назад, не выдержав того жизненного графика и перепадов настроения, в котором жил и работал главный тренер футбольного клуба. Костыльков ее понимал и даже не пытался осуждать. Мало кто мог приспособиться к такому ритму, когда муж, подобно моряку, бывает дома лишь несколько месяцев в году, а когда все же появляется, то не уделяет своей, еще достаточно молодой жене, много внимания. Команда, ставшая для него, по сути, второй семьей, забирала все время. Иногда, правда, заходили в гости дети, но это были лишь редкие светлые эпизоды.

Личная жизнь, так или иначе, не могла не отразиться и на работе. Нервозность наставника передалась футболистам, и в последнее время «Динозавры», проигрывая одну игру за другой, скатились на дно турнирной таблицы. И вот теперь, когда до финиша первенства остается всего два тура, у колдобинцев, хотя они и опережают на одно очко, стоящий на последнем месте «Автомобилист», практически нет никаких шансов сохранить свое место в лиге. Необходимо совершить чудо, обязательно победить в этих двух встречах, и лишь тогда «Динозавры» смогут сохранить ту минимальную щелочку, отделяющую славу от позора. Правда, предстоит играть на своем поле, что, казалось бы, несколько облегчает задачу, ведь дома, как известно, даже стены помогают. Но, с другой стороны, обе встречи предстояло сыграть, ни с кем-нибудь, а с двумя командами – лидерами первенства, которым очки нужны меньше, чем колдобинцам, но проигрывать аутсайдеру… К тому же и тот, и другой клуб, поймали свою игру, а у колдобинцев, как на грех, подгадила «основная ось». Неделю назад, не выдержав финансового голода, дурного настроения тренера, и других тягот, из расположения «Динозавров» убыли легионеры – ведущий вратарь, забивной центрфорвард и опорный защитник, заменить которых было просто некем. Безусые мальчишки, вчерашние дублеры, не имевшие того колоссального турнирного опыта, коим обладали ветераны, выйдя на поле в основном составе, после первых же ошибок растерялись, выпали из игры, что и стало основной причиной последних поражений с очень неприличным, по футбольным меркам, счетом. И тут же, как по заказу, в газете появилась та самая статья, едкая, как кислота, способная довести до инфаркта того, о ком писалось в ней. Смысл этой писанины сводился к тому, что любая рыба начинает гнить с головы, и чтобы избежать гангрены, необходимо срочное хирургическое вмешательство.

Нужно быть совсем недалеким человеком, чтобы не понять смысла. Рыбья голова – это главный тренер «Динозавров» Владимир Костыльков, а хирургическое вмешательство – его увольнение. Было даже ясно, откуда дует ветер перемен, и кто заказал эту статью. Несколько лет тому назад Костыльков отправил в отставку одного из своих помощников, уличенного в возмездной «сдаче» матчей противнику. Теперь же этот подлец мстит, хотя в сложившейся ситуации он, пожалуй, опоздал. Турнут и без того.

Владимир Алексеевич тяжело вздохнул и бросил взгляд на часы. Стрелки показывали восемь двадцать и в тот же момент, тяжелый для Костылькова, как судьба изгоя, раздался звонок в дверь.

Глава 2

Возвращение Хоттабыча

На пороге стоял почтальон с телеграммой в руке.

– Вы Костыльков? – спросил он, и тут же внимательно приглядевшись, добавил. – Хотя, о чем я спрашиваю? Это же и так видно! Конечно Костыльков, знаменитый на всю страну. – Последние слова почтальон произнес с нескрываемой иронией. Он достал из кармана огрызок карандаша и протянул его вместе с тетрадкой Владимиру Алексеевичу.

– Вот здесь распишитесь в получении.

Костыльков поставил свою подпись, где ему было указано, вернул тетрадку, забрал телеграфный бланк и хотел было закрыть дверь, но почтальон ехидно хмыкнул и, словно, между прочим, сказал:

– Так что, значит, накрылась наша командочка?! Благодаря, так сказать, мудрому руководству. Да… – и уже спускаясь по лестнице, добавил сквозь зубы. – Какое позорище!..

Владимиру Алексеевичу не хотелось сегодня ругаться ни с кем, а тем более с явным болельщиком, способным вывалить на его голову дополнительную кучу дерьма, когда и без того на душе предельно гадостно. Он молча закрыл дверь, прошел в зал и, открыв телеграмму, начал ее читать: «Встречай восемнадцатого поезд триста семь вагон шесть твой ГАиХ».

– Что за ГАиХ? – вслух подумал Костыльков. – ГАИ, может быть? Но при чем здесь – «твой»? Дичь какая-то! А, может быть, кто-то меня спутал с кем-то другим? Или решил разыграть? Хотя, первое апреля уже давно прошло…

Он постарался представить себе того шутника, способного посылать подобные телеграммы, но так и не смог этого сделать. Оставалось одно – позвонить на вокзал, узнать время прибытия поезда и съездить туда. Если даже это шутка, то небольшая прогулка сейчас ему совсем не помешает.

В справочном ему ответили, что триста седьмой прибывает через час с небольшим, но путь до вокзала был неблизким, и Костыльков решил не мешкать, выйти заранее и пройтись пешком.

– Ладно, пойду, узнаю, хотя лично я никого не жду, – пробормотал он и начал собираться. Куртка с высоко поднятым воротником, низко посаженная шляпа и темные очки сделали его неузнаваемым.

До прибытия поезда оставалось еще пятнадцать минут, когда Владимир Алексеевич прибыл на вокзал. Чтобы скоротать время, он неспешно прошелся по просторному залу, где взад-вперед сновали отъезжающие и встречающие и, дойдя до газетного киоска, начал рассматривать пестрые журнальные обложки. Почти сразу же его взгляд встретился с той самой вчерашней газетой, где была напечатана статья. Костыльков, будто ошпаренный, быстро отошел в сторону и огляделся по сторонам. Ему казалось, что буквально все люди вокруг замерли и пристально следят за ним. «Вот так и начинается дорога в психушку», – подумал он, и чтобы стряхнуть с себя наваждение, двинулся на перрон. Почти тут же объявили, что поезд прибывает. Через несколько минут раздался громкий гудок и показался состав. Шестой вагон остановился как раз напротив Костылькова.

– Хоть в этом повезло, – усмехнулся он и, сняв очки, приготовился увидеть знакомое лицо, ведь в телеграмме было четко сказано – «твой».

Первой из вагона вышла древняя старушка, которую тут же принял молодой парень, встречавший ее. Следом шла девушка, потом – полный мужчина средних лет… Последним на перрон спрыгнул бородач лет сорока, одетый так, что чем-то напоминал геолога, только что приехавшего из далекой сибирской тайги.

Известных лиц не было. Владимир Алексеевич недоуменно пожал плечами и развернулся в направлении здания вокзала. И в этот момент его окликнули. Голос этот показался ему настолько знакомым, и было в нем нечто такое, что заставило Костылькова мгновенно замереть на месте и пристально посмотреть на того, кто его окликнул. Перед ним, широко раскинув руки, стоял тот самый бородач, вышедший из шестого вагона последним. Он смотрел на Владимира Алексеевича, и на лице его сияла радостная улыбка.

– Простите, но мне кажется, что вы меня с кем-то путаете… – выдавил из себя Костыльков.

Но незнакомец, все так же приветливо улыбаясь, сложил перед собой ладони рук и с легким поклоном промолвил:

– Это вовсе не удивительно, о звезда моего сердца – Волька – ибн – Алеша, ибо в данном облике ты видишь меня впервые! Слава Аллаху справедливейшему и милосерднейшему, наконец-то мы встретились вновь.

Такие слова, и с такой интонацией, могло произнести только одно существо на свете. Владимир Алексеевич зажмурился и помотал головой.

– Ничего не понимаю! – пробормотал он, осознавая, что весьма близок к обморочному состоянию. – Да кто же вы?!

Бородач же тем временем поднял вверх правую руку и щелкнул пальцами.

На какую-то секунду перед Костыльковым появился знакомый с детства Гасан Абдурахман ибн Хоттаб, старый и верный друг. Но видение было недолгим: миг и Хоттабыч вновь превратился в «сибирского геолога». Начинались чудеса. Владимир Алексеевич потянулся к душившей его верхней пуговице рубашки, но рвануть ее не успел. Бородач начал расплываться, сознание затуманилось, и все вокруг померкло.

Глава 3

Рассказ Хоттабыча

Очнулся Костыльков уже в такси. Он сидел на заднем сидении, а рядом с ним был… Костыльков так и не мог сам себе четко ответить, кем же был пассажир вагона номер шесть. Одной рукой он придерживал своего спутника за плечи, а другой сделал успокаивающий жест, и тихо прошептал:

– Тихо, о несравненный бриллиант моей души! Все расспросы давай оставим на потом, когда приедем к тебе домой. А пока успокойся и расслабься.

– Ну, как там у вас дела, очнулся? Может его все же лучше в больницу? – подал голос с переднего сидения водитель.

– Все в порядке, командир, можешь смело рулить по указанному адресу! Больница нам не понадобится. Просто брат немного переволновался после долгой разлуки со мной, но уже приходит в норму.

– Это бывает! – сказал водитель. – Вот у меня на той неделе был случай. Роды в своей машине принимал. Да… – и принялся пересказывать историю, многолетней давности, появившуюся, вероятно, еще на заре автомобилестроения, и известную, практически, всем, кто интересуется различными шоферскими анекдотами и байками.

Костыльков, несколько утомленный событиями последнего времени, под этот рассказ даже немного вздремнул, и проснулся только тогда, когда пришло время выходить.

Дома Хоттабыч, еще непривычный в своем новом обличии, заботливо устроил друга на диванчике, подложил под голову подушку и накрыл пледом, а сам, устроившись в кресле, заговорил:

– Зная твое нетерпение, о прекраснейший из Волек, и не смея более тебя терзать ожиданием, я приступаю к рассказу о том, где я пребывал и чем занимался все то время, пока мы не виделись, и почему сегодня предстал перед твоими ясными очами в столь непривычном для тебя обличии. Так вот, после того, как ты мне подарил свободу, и мы расстались, я постарался найти себе достойное занятие, дабы стать полезным членом общества. Несколько раз я делал попытки попасть на работу в Арктику, но меня туда упорно не хотели брать, каждый раз намекая на мой, якобы, преклонный возраст. Хотя, что для джинна каких-то пять тысяч лет? Сущая ерунда. Я сделал еще несколько безуспешных попыток устроиться на работу, достойную моих знаний и умений, но каждый раз натыкался на глухую стену человеческого непонимания. Самое большее, что мне предлагали, это место вахтера на одном заводе. В других же случаях не предлагали ничего, кроме как перестать заниматься ерундой, идти домой и там предаваться заслуженному отдыху. Но я мечтал совсем о другом! Энергия, накопившаяся во мне за время сидения в кувшине, который ты выловил своими ловкими руками в то, тридцать раз по три, благословенное утро, и не растраченная до сей поры даже на сотую долю, буквально, клокотала во мне и требовала выхода. Я решил поступить на учение в институт, чтобы всесторонне познать такую важную для людей науку, как радиоэлектронику. Но эти жалкие глупцы из приемной комиссии ничего не хотели слушать. Они нагло смеялись мне в лицо и говорили, что даже если я сумею поступить в институт, то вряд ли смогу завершить курс обучения, опять же намекая на мой, якобы, преклонный возраст. Возмущенный их безмерной наглостью и крайней бестактностью, я хотел было превратить их ползучих гадов, или даже хуже того, в земляных червей, но затем одумался и не стал чинить вреда этим неразумным потомкам Адама. А, кроме того, о Волька, я влюбился, – при этих словах Хоттабыч зарделся, словно маков цвет и скромно потупился. – О, это была чудесная девушка и у меня не хватит слов, чтобы описать, насколько она прекрасна. Я нашел повод, чтобы познакомиться с ней, но скоро понял, что она относится ко мне, как к своему деду. Мне же хотелось совсем другого, и тогда я решил покорить ее сердце, во что бы то ни стало. В моей голове появилась идея: употребить свою магическую силу и превратиться в человека. Но сказать и сделать – это совершенно разные вещи. Для такого превращения, кроме колоссальных знаний, необходимо было затратить и большую часть моей волшебной силы, потеря которой означала то, что в дальнейшем мне уже не придется надеяться на них, но на какие жертвы только не пойдешь ради большой и чистой любви! Мне пришлось перелопатить огромное количество старинных книг, и в одной из них я нашел то, что мне требовалось. Призвав на помощь все свое умение, и вверив себя воле Аллаха, я приступил к заклинаниям. О, это был долгий и мучительный процесс, но вот, наконец, наступила та долгожданная минута, когда я посмотрел в зеркало и увидел в нем тот самый образ, который ты видишь сейчас перед собой. Я стал человеком, отдав за это почти все, что имел, но нисколько не жалею об этом. За все свои желания, как известно, приходится платить, иногда даже очень много. Но кое-что я еще умею! – Хоттабыч улыбнулся. – Так сказать, на бытовом уровне, я по-прежнему в порядке. Кофейку хочешь? – вдруг спросил он.

Еще не вполне пришедший в себя Владимир Алексеевич, машинально кивнул головой. Преображенный Хоттабыч потер руки, встряхнул ими и щелкнул пальцами. В тот же миг на столике подле дивана появилась сахарница, вазочка с печением, и две кофейные чашечки, от которых шел дивный аромат. Хоттабыч взял одну из них, отхлебнул и, зажмурившись от удовольствия, произнес:

– Турецкий! Неплохо получилось. Да ты пей, Волька! Кофе настоящий, можешь не сомневаться. Это как раз то, что тебе сейчас необходимо. Может чуточку коньячку добавить. Давай, французского, а?

Он мигнул правым глазом, и в тот же миг откуда-то из пустоты в чашечку стоявшую на столе, полилась тонкая струйка янтарной жидкости.

– Шаман, однако, – только и смог сказать по этому поводу Владимир Алексеевич, уже давно отвыкший от подобных чудес. – Фокусник старый… Ты лучше доскажи мне историю своего большого и чистого чувства.

– А чего там досказывать, – меланхолически отозвался Хоттабыч. – Все как у всех. Покорил я сердце той красавицы, и поженились мы, и родила она мне трех здоровых и умных сыновей, а также двух дочек, таких же прекрасных, как и их мать. Вот, посмотри на мое семейство, – он достал из бокового кармана бумажник, в котором была спрятана фотография. На ней в самом центре находился сам глава фамилии, рядом с ним супруга, а вокруг них располагались дети, судя по всему, погодки. Все улыбались и были счастливы.

– Ну, и чем же ты занимаешься? – спросил Владимир Алексеевич, возвращая снимок. – В том смысле, где ты работаешь? Такую ораву прокормить и достойно воспитать, по нынешним-то временам, дорогого стоит.

– Я закончил тот самый институт, в который меня поначалу не хотели принимать. Будучи человеком, я без труда поступил туда, закончил и сейчас тружусь на одном предприятии.

– А что это за предприятие?

– О, Волька, прошу тебя не обижаться, но связанный обязательствами, я не могу ничего говорить о месте моей работы. Это связано с обороноспособностью нашей страны, и на этом поприще я сделал довольно много. Про мой последний проект даже писали в газетах. «Поиск», неужели не читал?

Владимир Алексеевич, конечно же, слышал об этом сенсационном изобретении. В последнее время на орбите скопилось довольно много космического мусора, мешавшего нормальной работе спутников, а «Поиск» позволял снимать с орбиты и бережно опускать на землю, практически, любой летавший там предмет.

– Именно при помощи этого аппарата мне удалось вызволить из космического плена моего любимого, но крайне жесткого братца, ставшего однажды спутником нашей планеты. Сейчас он тоже преобразился, стал человеком и трудится вахтером на том же предприятии, что и я.

Хоттабыч допил свой кофе и с нескрываемой любовью в глазах посмотрел на друга.

– Но что это я, все про себя да, про себя! А ведь мой визит к тебе продиктован совсем не желанием просто успокоить тебя в трудной жизненной ситуации. Я приехал, чтобы помочь тебе.

Костыльков недоуменно уставился на экс – джинна.

– Да, да, – продолжал Хоттабыч, – прочтя в газете ту гаденькую статейку, где описано твое печальное положение, я отставил в сторону все дела, коих у меня, смею уверить, немало, и поспешил к тебе на помощь.

Владимир Алексеевич принял сидячее положение и потер переносицу.

– Боюсь, дружище, что в моем положении мне и моей команде не сможет помочь уже никто и ничто. Даже ты, ведь магической энергии ты уже лишился, а кроме этого у тебя, похоже, ничего нет.

– Ошибаешься, о бесценный, – улыбнулся Хоттабыч. – Магия здесь ни при чем. Сейчас, – он встал из-за стола, прошел в переднюю и вернулся оттуда, неся в руках средних размеров дорожную сумку, открыл ее, и достал вначале небольшой прямоугольный предмет черного цвета, чем-то напоминающий телевизионный пульт. Вслед за ним на свет появились четыре кубика из серебристого металла, и обычный футбольный мяч. Костыльков с интересом начал рассматривать все это, а Хоттабыч тем временем, с головой погрузился в сумку, бормоча при этом:

– Ну, где же он. Ведь клал же, ясно помню! Неужели посеял?!

Наконец он извлек из недр сумки маленький пузырек, поднял его к свету и встряхнул. Владимиру Алексеевичу показалось, что там находится ртуть, но, присмотревшись повнимательнее, он понял, что за стеклом находятся вовсе не жидкий металл, а очень мелкие предметы.

– Ну вот, – удовлетворенно сказал Хоттабыч. – У меня все готово к демонстрации.

Глава 4

«Игрушки» Хоттабыча

Что это? – Владимир Алексеевич с удивлением рассматривал разложенные на столе предметы.

– О, любимец Аллаха, ты видишь перед собой то, что может вызволить тебя из пропасти позора. Эти вещи помогут твоей команде выиграть оставшиеся два матча и сохранить место в лиге. Ты же, о драгоценнейший из всех самоцветов, сможешь сохранить свое доброе имя.

Костыльков нерешительно взял в руки один из кубиков, повертел его так и сяк, и с сомнением в голосе сказал:

– Каким это образом он сможет помочь мне и моей команде? Что ты опять задумал, старик? Опять какие-то твои магические штучки?

– Никакой магии, мой прекраснейший, откуда она у меня?! Все сделано на основе последних достижений науки. А помощь будет, не сомневайся, ты только слушайся меня во всем. Смотри! Вот футбольный мяч. На первый взгляд он самый обыкновенный и соответствует всем мировым стандартам. А сейчас я его «заряжу» и он, оставаясь внешне все таким же, приобретет новые свойства. Смотри, – Хоттабыч осторожно достал из стеклянного пузырька маленькую блестящую бусинку, положил ее на отверстие, через которое мяч надувают, и тонким металлическим стержнем осторожно вдавил вовнутрь. Раздалось короткое шипение, и едва слышный шлепок.

– Ну вот, мяч «заряжен». Сейчас бусинка приклеилась к внутренней поверхности, и никакой, даже самый мощный удар по мячу не сможет оторвать ее.

Костыльков с интересом взял в руки мяч, потряс его возле уха и, убедившись в том, что там действительно ничего не гремит, продолжил слушать объяснения друга.

– Теперь я перехожу к другому, не менее интересному предмету, тому самому кубу, который так заинтересовал твое внимание, – Хоттабыч взял куб и в этот момент стал похож на престидижитатора, готового раскрыть секрет своего самого гвоздевого фокуса. – Ты видишь перед собой самый мощный и самый необычный магнит в мире. А необычность его заключается в том, что его можно настраивать не только предметы из железа, но и любого другого вещества.

– Как это? – удивленно спросил Владимир Алексеевич, по опыту знавший, что магнитными свойствами обладают только изделия из железа.

– Понимаю твое недоумение, но именно в этом и заключена вся прелесть моего изобретения. Кубик возможно настроить таким образом, что он может реагировать избирательно. В одном случае это может быть свинец, в другом – медь, в третьем – титановый сплав. Вообще-то это изделие мы делали в рамках оборонного заказа.

– Интересно, – сказал Костыльков. – И мне ты, конечно же, не можешь сказать, для каких целей. Военная тайна?

– Вопрос во всех отношениях интересный, – Хоттабыч почесал макушку. – Ладно, тебе как другу я, пожалуй, скажу. Но только больше никому, понял.

– Могила, – клятвенно приложив руку к груди, сказал Владимир Алексеевич. – Твои слова умрут во мне.

– Достаточно, – махнул рукой Хоттабыч. – Допустим, что нам известно из какого материала наши враги делают свои ракеты и самолеты. В этом случае нам остается только настроить этот и многие другие подобные кубики на нужную частоту и разместить их на границах нашей страны. И все, оборонный щит готов. Ни один вражеский самолет или ракета не сможет вторгнуться в пределы нашей Родины. Или, скажем, другой вариант. Сидят наши солдаты в обороне, а противник по ним из пулеметов стреляет, да из пушек садит. Но все это хозяйство, выпущенное по траншеям, почему-то не летит туда, куда его послали, а уходит в совершенно другую сторону. Враги ничего не могут понять, стреляют еще интенсивнее, очень скоро понимают бесполезность своих усилий и немедленно сходят с ума. А все, оказывается очень просто: пули и снаряды летят в ту сторону, где спрятан кубик. Теперь понял? – Хоттабыч подбросил свое изобретение на ладошке. – Теперь о нашем случае. Сейчас я забросил в мяч горошину из очень редкого сплава и настроил на него кубик. Даю голову на отсечение, что на стадионе во время матча не будет ни одного предмета из такого же материала, а это значит, что мяч полетит только туда, куда необходимо нам.

– А куда нам необходимо? – с глупым видом спросил Костыльков, но тут же исправился. – А, понял! Этот кубик мы закопаем в воротах, а потом ударим по мячу и он «найдет» цель!

– Не всегда, свет моих очей, а только тогда, когда кто-то, сидящий на трибуне, воспользуется этим пультом, – Хоттабыч взял черный прямоугольник и нажал на нем одну из кнопок. На торце загорелась зеленая лампочка и тогда бывший джинн, а ныне научный работник, подхватил второй рукой мяч и легким движением бросил его в сторону от куба. Однако кожаная сфера, описав плавную дугу, ясно видимую даже простым глазом, пролетела и намертво приклеилась к магниту. Сохранив мяч в таком положении несколько секунд, Хоттабыч затем отпустил кнопку на пульте. Лампочка погасла и предметы «расклеились». Мяч запрыгал по полу, а у Владимира Алексеевича, хотя он и был готов к подобному повороту событий, нижняя челюсть заметно отвисла вниз.

– Здорово! – только и смог он выдавить из себя, и после небольшой паузы, за время которой Хоттабыч деловито собирал свою аппаратуру и ловил ускакавший мяч, добавил:

– Так выходит, что, владея такой техникой, вполне можно выходить с молодежной командой против сборной мира и надеяться на несомненную победу?

– Точно так, – смиренно сложив руки на груди, ответил Хоттабыч. – И не просто победу, а с крупным до неприличия счетом.

– Да… – протянул Костыльков, откинулся на спинку дивана и, глядя прямо в глаза другу, спросил:

– Выиграть, конечно, можно, это понятно и ежу, а вот как быть с, так сказать, моральным аспектом. Не кажется ли тебе, старый авантюрист, что подобные победы в спорте, мягко говоря, дурно попахивают?

Хоттабыч тут же обиделся, даже отвернулся в сторону и презрительно оттопырил нижнюю губу. Наконец, преодолев гордость, он повернулся к собеседнику и воскликнул:

– Ясно, моральный аспект его обеспокоил! Обманывать соперников он, видите ли, не желает! Его, значит, пускай все, а он один желает оставаться на белом коне и в незапятнанных перчатках! Хорошо, давай взвесим все «за» и «против». Первый вариант. Твои «Динозавры» проигрывают обе игры и с треском вылетают из лиги. Лидеры же, получают за эти победы свои дежурные очки, которые им сейчас так же нужны, как зайцу папироса. Да эти две команды уже настолько оторвались от всех остальных, что на них хоть сегодня можно вешать медали. Так что, в этом случае страдаешь только ты и твоя команда. Вариант второй. «Динозавры» побеждают, остаются в лиге, но твои соперники недополучают законных очков. Ну и, что? Как я уже сказал, они в них не нуждаются, тем более, если проиграют оба, то статус-кво сохранится. Болельщики вашей команды только рады будут увидеть столь сенсационные матчи и смогут о них рассказывать своим внукам. Единственный, кто пострадает, так это «Автомобилист», который вас уже никак не сможет достать ни при каком раскладе. Ну, так им и надо, не будут покупать игры.

– Покупать, кто, «Автомобилист»? – изумленно вопросил Костыльков.

– Именно так, – подтвердил Хоттабыч.

– И ты можешь это доказать.

– Не напрягаясь.

– Как?

– А вот так, – бывший джинн щелкнул пальцами и выхватил из воздуха небольшой плеер. – На, послушай, тут переговоры администратора «Автомобилиста» с ребятами из других команд.

– Откуда они у тебя, – спросил Владимир Алексеевич. – Опять фокусы.

– Ты путаешь меня с кем-то другим. Зачем фокусы, просто хорошо организованная работа.

Костыльков взял протянутый ему плеер, вставил в ухо наушник и нажал на кнопку воспроизведения. Несколько минут он, не произнося не слова, только слушал, при этом мрачнея и краснея лицом. Затем выключил запись и, немного подумав, сказал:

– Я был о них более высокого мнения.

– Так и я о том же, – поддакнул Хоттабыч.

– Но раз они так, – решившись, продолжил свою мысль Владимир Алексеевич, – то пусть пеняют на себя. Я согласен.

– Ну, вот! – радостно воскликнул Хоттабыч. – Давно бы так. А то моральный аспект на него, видите ли, давит! Ты лучше думай над тем, как нам половчее кубики спрятать, да как играми руководить. Их ведь нужно выиграть, да так, чтобы никто ничего не заподозрил. Так что, собирайся и пошли.

– Куда?

– Что значит «куда»? На испытания. Нужно найти какой-то тихий пустырь и вдали от посторонних глаз, потренировать тебя на предмет того, в какой момент жать на кнопку. Это, брат, тоже не так просто, и где-то даже сродни искусству.

Глава 5

Чрезвычайное происшествие

Испытания чудесного изобретения Хоттабыча прошли успешно. Владимир Алексеевич довольно быстро приспособился к работе с пультом и научился ловить момент его включения и выключения так, чтобы не возникал эффект «прилипания» мяча, дабы ни у кого на стадионе не возникло никаких ненужных подозрений. Хоттабыч всячески помогал другу, как умел, бил по мячу, и это у него получалось достаточно неплохо. После этого Костыльков отправился на базу «Динозавров», где ему надлежало провести тренировку, оставив своего друга дома отдыхать.

Владимир Алексеевич вернулся только к вечеру. Квартира сияла ослепительной чистотой и образцовым порядком, которого в ней не было уже несколько лет, а со стороны кухни шел необычайно аппетитный аромат. Хоттабыч вышел в прихожую и с улыбкой произнес:

– Ты пришел в самый раз и, наверное, голоден, как сто тысяч джинов, каждый из которых просидел в заточении по пять тысяч лет.

– Да, я бы сейчас не отказался поесть, как хотя бы один из них.

– Тогда прошу к столу, у нас сегодня плов по моему фирменному рецепту.

На свет была извлечена «дежурная» бутылочка неплохого вина, но Хоттабыч, доставший ее, казалось, из воздуха, сразу предупредил:

– Только по чуть-чуть! У нас еще на сегодня работенка есть. Нужно ведь на стадионе кубики определить на место.

С таким доводом нельзя было не согласиться и друзья, пригубив вина и оценив его букет, приналегли на плов, который, прямо таки, таял во рту. Повар получил весомую порцию комплиментов, а после ужина друзья немного отдохнули и начали готовиться к вылазке. Облачившись в спортивные костюмы, они вышли из дома, и не спеша, с видом людей, совершающих прогулку перед сном, двинулись по ночному городу.

Вот и стена стадиона. Ворота, конечно же, были закрыты, и пришлось избрать путь, которым обычно пользуются болельщики, не имеющие возможности и желания покупать билеты в кассе. Хоттабыч преодолел этот барьер без труда, а вот Костылькову пришлось попотеть – давненько старшему тренеру не приходилось брать такие препятствия.

Спрыгнув на землю, Владимир Алексеевич несколько минут приходил в себя, ловя открытым ртом прохладный воздух, а, немного отдышавшись, с трудом произнес:

– Что-то… я себя… нехорошо чувствую… Сердчишко, как бешенное… колотится… ф-у-у…

– Это у тебя от волнения, Волька, – рассеянно сказал Хоттабыч, внимательно вглядываясь в темноту. – Чай не каждый день на такие дела хаживаешь?

– В первый раз, – чистосердечно признался Костыльков. – Зато ты выглядишь, как заправский мазурик. Прямо таки – тать в нощи!

– Вроде все тихо, – Хоттабыч не обратил внимания на иронию друга. – Ну, как тебе, полегчало?

– Нормально, – проворчал Владимир Алексеевич. – Хотя, по правде говоря, сердце в груди колотилось так, как будто готово было выскочить из груди.

– Тогда пошли! – сказал Хоттабыч и, пригнувшись, осторожно двинулся вперед.

С кубиками – магнитами друзья справились довольно скоро, выкопав ямки и разместив один из них в левых, а другой в правых воротах. След раскопа аккуратно заложили дерном и убрали лишнюю землю.

– Ну вот, теперь мы готовы к завтрашней игре, – удовлетворенно сказал Хот-табыч, поднимаясь на ноги и отряхивая коленки. – Все, пошли отдыхать.

Прежним путем они покинули стадион, и уже прошли немного вдоль стены, как Гасан Абдурахман вдруг с размаху хлопнул себя по лбу и с досадой сказал:

– Волька, посмотри-ка в сумке, по-моему, я забыл положить туда лопатку.

Костыльков перерыл в сумке все, но лопатки там и вправду не оказалось.

– Делать нечего, – Хоттабыч виновато развел руками. – Нужно возвращаться. Оставлять такую улику никак невозможно. Подожди меня здесь, я сейчас.

С ловкостью кошки он опять взобрался по стене и исчез из виду, оставив Владимира Алексеевича в одиночестве.

Хоттабыч отсутствовал всего-навсего несколько минут, но когда вернулся, то не нашел на месте оставленного им друга. В недоумении он прошел взад – вперед, восклицая:

– Волька, ты где?!

Наконец, откуда-то из-за кустов, до него донесся едва слышный стон. Хоттабыч бросился на этот звук и обнаружил Костылькова, лежащим ничком рядом с каменной лестницей, ведущей к стадиону. Он перевернул друга на спину и начал приводить в чувство. После нескольких безуспешных попыток, тот открыл глаза, и с трудом прошептал:

– Черт, как больно!

– Что случилось с тобой, о драгоценейший, – испугано запричитал Хоттабыч.

– Сердце прихватило, а потом оступился и загремел. О-о-о!

Необходимо было что делать. Место пустынное, вокруг ни души, а Владимиру Алексеевичу срочно нужна помощь. Хоттабыч взвалил его к себе на плечо и пошел вперед. Ему повезло – возле ближайшего дома стояла машина «Скорой помощи». Врач без долгих объяснений понял ситуацию, и вскоре они под звук сирены летели к больнице. Там выяснилось, что положение Костылькова очень серьезное. Кроме сердечного приступа, он сломал ногу и получил сотрясение мозга. Впрочем, доктор считал, что все могло закончиться еще более плачевно.

– Как минимум месяц ему придется побыть у нас! – заключил он. – А может, и побольше. Но восстановим, будет лучше прежнего.

Хоттабыч остался в больнице и всю ночь просидел у постели больного. Состояние его, меж тем, ухудшилось. Временами он впадал в беспамятство, начинал бредить. Так продолжалось очень долго. Лишь ближе к вечеру Владимир Алексеевич очнулся и посмотрел на безутешного Хоттабыча вполне осмысленными глазами.

– Который час?

– Без четверти шесть, – бросив взгляд на запястье, встрепенулся Хоттабыч. – А что?

– Как «что»?! Через пятнадцать минут начинается игра, ты что, забыл?! – и Костыльков, чтобы его не услыхали другие больные в палате, перешел на шепот:

– Хоттабыч, миленький, давай, дуй на стадион, найди там Сидорова, это мой помощник, и скажи ему, что я угодил в больницу. Ну, и постарайся сделать все, что только сможешь! Ты меня понял?

– О, Волька! – горестно прошептал в ответ бывший джинн. – С несравнимой ни с чем печалью в сердце, я вынужден покинуть тебя в этот тяжкий для меня час. Но не беспокойся, я все сделаю, как нужно.

С этими словами Хоттабыч опрометью бросился вон из палаты, ибо времени у него оставалось все меньше и меньше.

Глава 6

Игра

Оставшись в палате без Хоттабыча, Владимир Алексеевич подозвал к себе сестру, и попросил ее включить радио. Та вначале отказывалась, ссылаясь на то, что больным нельзя утомляться, но соседи по палате поддержали просьбу, и девушка вынуждена была отступить перед такой настойчивостью. Она включила приемник в тот момент, когда уже начал звучать футбольный марш. Комментатор объявил составы играющих команд, сообщил, что если для «Авангарда» – лидера розыгрыша, результат этого матча не имеет особого значения, то для «Динозавров», это самое значение, является решающим.

Раздался свисток судьи, и игра началась. Довольно скоро гостям удалось захватить все ее нити. Отлично сыгранные спортсмены легко и непринужденно управлялись с мячом, пресекая всяческие попытки соперников хотя бы перейти центр поля, и очень скоро забили первый гол. Комментатор отметил, что комбинация была разыграна классически и подобные действия, наверняка, могли бы украсить любой футбольный учебник. После этого он с плохо скрытым ехидством в голосе добавил:

– Что-то не видно на скамеечке главного тренера «Динозавров» Костылькова. Наверное, почтальон принес ему спортивную газету.

Владимир Алексеевич на эти слова только скрипнул зубами, отвернулся к стене, и продолжал слушать репортаж:

– Идет двадцать первая минута игры. С мячом правый полузащитник «Авангарда» Бондаренко. Он технично обыгрывает своего визави, проходит к угловому флажку и оттуда навешивает в центр штрафной «Динозавров». Вратарь отбивает мяч, но недалеко. Следует удар метров с восемнадцати, но защитники принимают его на себя и пытаются исправить промах голкипера. Но и здесь хозяевам поля не везет! Следует досадная срезка, перехват, удар с близкого расстояния и второй мяч в сетке ворот «Динозавров». «Авангарду» удалось закрепить свое преимущество.

Костыльков после этих слов даже зажмурился. Ну, где же Хоттабыч?! Владимир Алексеевич уже перестал надеяться на чудо и с тоской слушал продолжение репортажа. А, меж тем, на футбольном поле продолжалось «избиение младенцев». Уверенные в своих силах авангардовцы, получившие уже в дебюте встречи солидное преимущество, теперь стремились не просто забить абы какой гол, а хотели преподнести зрителям футбольный шедевр. Несмотря на то, что молодой вратарь «Динозавров» Сема был в этот день, что называется, в ударе, авангардовцам до конца первого тайма еще дважды удавалось огорчить его. Свисток судьи, возвестивший перерыв, вызвал на трибунах общий вздох облегчения и надежду на то, что во втором тайме хоть что-то изменится в лучшую для хозяев поля сторону.

А Хоттабыч в этот момент еще только вбегал на стадион. Он быстро сориентировался, нашел Сидорова и наскоро объяснил ему ситуацию с главным тренером.

– Владимир Алексеевич просил меня помочь вам, – добавил он.

– А вы, собственно кто такой, – вскинул брови Сидоров. – Да и чем вы в такой ситуации можете мне помочь? Гляньте на табло: уже ноль – четыре! – И с досадой махнул рукой.

Однако Хоттабыч остановил его. Он щелкнул пальцами и достал из кармана лист бумаги и протянул его Сидорову.

– Владимир Алексеевич просил меня передать вам это, – сказал он тоном, не терпящим возражений и глядя прямо в глаза собеседнику. – Сделайте все, как там написано и, я думаю, что мы сможем поправить ситуацию. А сейчас идите в раздевалку, ребята вас уже ждут.

Сидоров взял листок и, читая его на ходу, поплелся под трибуну. Он много лет работал с Костыльковым, был его самым верным сторонником и, конечно же, прекрасно знал почерк главного тренера. Однако написанное удивило его настолько, что в голове мелькнула мысль о том, а не сошел ли Алексеевич с ума. Тут же эта искорка сомнения погасла, а осталось лишь желание подчиняться беспрекословно и выполнить пожелание Костылькова в точности. Войдя в раздевалку, он начал давать новые указания игрокам, от которых те пришли в полнейшее недоумение. Во-первых, два ветерана были заменены подающими надежды, но все же еще неопытными юниорами. Во-вторых, все остальные футболисты тасовались, как карты в колоде. Один лишь вратарь Сема сохранил свое привычное место на последнем рубеже обороны, да и то, вероятно, лишь потому, что другого вратаря в команде просто не было.

Начался второй тайм. Его дебют полностью повторял то, что творилось в первой половине матча. Авангардовцы сразу же начали давить, подолгу разыгрывая мяч и выводя своих форвардов на удобную для разящего удара позицию. Но те уже откровенно пижонили, стремясь вкатить мяч в ворота «Динозавров» обязательно между ног вратарю. Защиты соперников они как будто не замечали. Она была смята и раздавлена. Зато Сема в эти минуты был просто бесподобен. Он отбивал мяч, пущенный со страшной силой с близкого расстояния, вскакивал на ноги, снова отбивал, дотягиваясь до кожаного снаряда в неимоверном прыжке. Но чувствовалось, что вскоре даже он будет не в силах предотвратить неминуемый пятый гол.

На десятой минуте второго тайма Сема, в который уже раз, мягким кошачьим прыжком накрыл мяч, несколько секунд, лежа на животе, восстанавливал дыхание, затем, поднявшись, коротко разбежался и с правой ноги сильно пробил в поле. Удар получился на редкость безадресным, но он и был рассчитан именно на это. Сема желал только одного – перевести дух и дать себе хоть небольшой отдых. Мяч взмыл высоко в воздух, улетел далеко за центр поля, и ударился о землю недалеко от штрафной площадки «Авангарда». Ближе всех к нему находился застоявшийся от безделья вратарь. Он немного вышел вперед, готовясь к приему, но коварная сфера внезапно изменила направление полета и, как бы приобретя дополнительное ускорение, влетела в нижний угол ворот. Это был гол! Случайный и нелогичный, совсем не соответствующий ходу игры, но, в то же время, редкий по своей красоте, и самое главное, бесспорный.

Многочисленные болельщики на трибунах, не покинувшие любимую команду в трудную для нее минуту, но до этого сидевшие в безрадостном унынии, на какое-то мгновение после происшедшего оцепенели, а затем взорвались радостным ревом. И ведь было отчего, ведь подобные голы, вообще, большая редкость. Дядя Кеша, любитель футбола с огромным стажем, не преминул заметить, как в свои молодые годы он был свидетелем подобного же чуда, и тогда похожую «пенку», глотнул ни кто-нибудь, а сам великий Лев Иванович Яшин, и забил ему тогда также голкипер. Сидевшие рядом с ним профессор математики Мухин и владелец магазина канцтоваров Ластиков, почти в один голос предложили отметить первый успех «Динозавров» контрабандно пронесенным на трибуны «Калашниковым».

«Чтобы и дальше так стреляли, как этот автомат», – заметил дядя Кеша.

Судья, тем временем, установил мяч в центре поля и дал свисток на возобновление игры. Авангардовцы, видимо, находясь еще в некоторой растерянности после столь досадного для них гола, разыграли мяч, но тут же его потеряли. Вышедший на замену вчерашний игрок дублирующего состава «Динозавров» Белов, подхватил его, пробежал несколько метров и, не видя лучшего продолжения для атаки, метров с тридцати, что называется, наудачу, сильно пробил в сторону ворот гостей. Голкипер «Авангарда», прекрасно видевший момент удара, понимал, что он «смазан», и мяч уходит в сторону, а потому спокойно наблюдал за полетом, не предпринимая никаких активных действий. Однако и на этот раз мяч неожиданно, словно попав в воздушный поток, переменил направление, описал плавную дугу, ударился о перекладину и влетел в сетку.

Два гола за какую-то минуту и один другого краше и фантастичнее! Болельщики на трибунах, еще не до конца пришедшие в себя от предыдущего, вновь взревели. Дядя Кеша в радостном исступлении колотил соседа – профессора по спине, приговаривая при этом:

– Не, ну ты видал?! Какой голешник! «Сухой лист»! Да бразильцы, если бы такое увидели, так от зависти на месте подохли! Не, ну ты видел, или нет?!

Второе взятие ворот повергло игроков «Авангарда» в состояние легкой паники. Теперь они уже не так легко и свободно управлялись с мячом, а стали допускать больше брака в передачах. «Динозавры» же, наоборот, воспряли духом. Нет, о победе они еще не думали, но в их действиях появилась некоторая уверенность. Молодые ребята воочию увидели, что даже с таким мощным соперником как «Авангард», можно играть достойно, только не нужно бояться их авторитета.

Раз за разом хозяева поля, подбадриваемые одобрительными выкриками с трибун, переходили в атаки, которые стали приобретать стройность и остроту. Гости, в свою очередь, чаще допускали ошибки в обороне, и после одной из них судья назначил штрафной в их сторону. На удар вышел Белов. Он внимательно посмотрел на соперников, затем коротко разбежался и пробил по цели. Мяч взмыл над «стенкой» игроков «Авангарда» и, казалось, что он пройдет значительно выше перекладины. Но, совершенно неожиданно для всех, снаряд вдруг резко спикировал вниз и, ударившись о землю рядом с ногой вратаря, отскочил в правый от него угол ворот.

На секунду после этого трибуны замерли, не веря в случившееся, а затем на них началось такое… Болельщики попеременно скандировали «Мо-лод-цы!» и «Еще гол!». В этом невообразимом шуме дядя Кеша сумел доказать всем, что такие удары, который только что продемонстрировал Белов – это спортивные шедевры, а голы знаменитых Рональдо и Кумана не могут с ними идти ни в какое сравнение.

– Наверняка, – сказал дядя Кеша, намекая на Белова. – Мы сегодня присутствуем при рождении новой «звезды».

Столь знаменательное событие было решено отметить, потому как, новые Стрельцовы и Бобровы у нас, к сожалению, появляются не каждый день.

Из всех присутствующих на стадионе один лишь Хоттабыч сохранял спокойствие и хладнокровие. Он сидел на трибуне в стороне от всех, держа руки в карманах, и на его лице не отражалось никаких эмоций.

А играть оставалось еще целых пятнадцать минут. Посрамленные авангардовцы, желая сохранить победный для них счет, начали откровенно тянуть время, отбивая иногда мяч куда попало, и однажды допустили оплошность. У центрального защитника, вместо сочного удара, получилась «срезка». Этим подарком удачно воспользовался партнер Белова Финаев. Он подхватил мяч, выскочил один на один с вратарем, красиво его обвел и вколотил еще один мяч в сетку ворот «Авангарда».

Счет сравнялся, но для «Динозавров» даже такой почетный результат был равносилен поражению. Они вновь двинулись вперед, но и гости как будто стряхнули с себя оцепенение. Они перехватили мяч и всей командой устремились к воротам Семы. Да, этот матч для них ничего не решал, но самолюбие команды – лидера, упускающей верную победу, было не на шутку задето. Эта атака, возможно последняя, была похожа, скорее, на примитивный «навал», где желание забить победный, пусть даже не красавец, а какой-нибудь даже задрипанный гол и, тем самым, спасти свой авторитет, превалировало над всеми другими чувствами. Как говорится, не до жиру….

Вошедшие было во вкус «Динозавры», от такого напора мгновенно растерялись, остановились, и когда центрфорвард гостей вошел в штрафную, с намерением нанести разящий удар, защитникам уже ничего не оставалось, как грубо «завалить» его. Судья тут же достал из кармана красную карточку, удалил грубияна с поля, и показал пальцем на одиннадцатиметровую отметку. Пенальти на последней минуте! Надежда на победу своей команды, затеплившаяся было в сердцах болельщиков, начала мгновенно угасать.

К мячу подошел «обиженный» форвард, но вдруг вратарь «Авангарда» сорвался со своего места.

– Серега, дай я пробью! – крикнул он, вбегая в штрафную площадку «Динозавров».

Форвард пожал плечами и уступил место своему товарищу. Он прекрасно понимал его чувства и желание расквитаться с соперниками за пропущенные им нелепые голы.

Вратарь поставил мяч на точку, выпрямился и очень пристально посмотрел на замершего в воротах Сему. Посмотрел так, как, вероятно, смотрит удав на свою жертву, с легкой усмешкой собственного превосходства. Затем вратарь, начал отходить назад, не переставая держать Сему в прицеле гипнотизирующих глаз, остановился, немного потоптался на месте, как застоявшийся конь и начал разбег.

Многие болельщики в эту трагическую для них минуту зажмурились, и не могли видеть всего эпизода. Они лишь услыхали глухой удар по мячу, болезненный вскрик, после которого на несколько секунд наступила мертвая тишина. И вдруг раздался хохот, заставивший нервных зрителей отнять ладони от лица. То, что они увидели, повергло их в неописуемое веселье, да и было от чего.

Авангардовский вратарь постарался вложить в последний удар всю свою силу, но на пути бутсы внезапно возникла коварная кочка. Соприкосновение же с мячом получилось вялым, смазанным, и он, вместо того, чтобы пулей лететь в ворота, запрыгал какими-то корявыми лягушачьими прыжками, ударился о левую штангу и медленно покатился по линии, не пересекая ее. Сбитый с толку этим неожиданным ляпом, Сема в момент удара кинулся в противоположный угол, и никак не мог повлиять на развитие событий. Игроки обеих команд, до этого стоявшие будто завороженные, дружно бросились к воротам. Одни, для того чтобы добить мяч в сетку, другие – чтобы вынести его подальше из опасной зоны. Возле левой штанги возникла куча мала, а мяч, тем временем, миновав всех, ударился о правую штангу и, отскочив от нее, попал прямо в объятия, лежавшего на земле Семы.

Описание этого эпизода заняло достаточно много времени. На самом же деле, все события уложились в считанные мгновения. Болельщики, подвергшиеся за последние сорок пять минут стольким испытаниям, вышли из шока и взорвались новым шквалом эмоций. Шум на трибунах стоял такой, что даже на окраинах Колдобина люди удивленно оглядывались, не понимая, что же опять стряслось в их тихом городке. Под этот шумок Сема, быстрее других пришедший в себя, вскочил на ноги, и с места далеко выбросил мяч вперед. Возле центра его догнал быстрый Белов и, не чувствуя за собой погони, спокойно вкатил кожаную сферу в пустые ворота, выведя, таким образом, свою команду вперед.

5: 4 в пользу «Динозавров» – о такой невероятной победе над лидером первенства никто из болельщиков не мог даже мечтать. Судья поднял вверх руки и дал свисток об окончании игры. Понурые футболисты «Авангарда» поспешили покинуть поле, а колдобинские спортсмены, счастливые от столь неожиданного успеха, попали в объятия не менее радостных болельщиков, которые не отпускали их очень долго. Ликование постепенно переместилось со стадиона на городские улицы, и превратилось в карнавал, продолжавшийся до поздней ночи.

Хоттабыч, тем временем, миновал толпу и поспешил в больницу, дабы поведать другу подробности этого удивительного матча.

Эпилог

На следующий день городская газета «Колдобинский источник» вышла с подробным отчетом о сенсационном итоге встречи между «Динозаврами» и «Авангардом». Спустя день – другой ей вторили и другие издания. Некоторые обозреватели попытались проанализировать матч и намекнули на случайность победы хозяев поля. Другие же, наоборот, писали, что случайно можно забить гол – два, но никак не пять, да еще после того, как соперник выигрывал в первом тайме четыре безответных мяча.

Старший тренер Сидоров, в своем интервью отметил, что решающим вкладом в победу «Динозавров» послужили ценные указания главного тренера Костылькова, присланные с больничной койки, куда он угодил после тяжелейшей травмы. Таким образом, доброе имя Владимира Алексеевича было восстановлено, и больше в печати его уже никто не рисковал трепать. На заключительную встречу первенства с командой «Пуско-наладка» тренера привезли из больницы, и он руководил игрой, находясь на инвалидной коляске.

Хоттабыч пытался «помогать» «Динозаврам» только в самом начале, но, увидев, что ребята обрели уверенность в своих силах, бросил это занятие, и наблюдал за матчем, как обычный болельщик. Колдобинцы вновь победили с минимальным перевесом и, тем самым сумели сохранить за собой место в лиге.

А Владимир Алексеевич с тех пор превратился в человека – легенду. После своего выздоровления он, несмотря на многочисленные уговоры, все же ушел с поста главного тренера «Динозавров», несколько лет работал с юниорами, а затем уехал за границу, где трудится до сих пор, тренируя команду в одной из африканских стран. Его несомненный педагогический талант и опыт, помноженный на богатые природные данные чернокожих футболистов, не замедлил принести свои положительные плоды. Клуб, который тренирует Костыльков, неоднократно становился чемпионом страны.

Хоттабыч же, после этой истории распрощался с другом и вернулся в родной институт, где продолжил свои изыскания, принося несомненную пользу обороноспособности страны.

Югославский комикс (на сербском) по "Старику Хоттабычу":

журнал «Микиево царство» (1941). Волшебник Хоттабыч

Mikijevo Carstvo. Микиjево царство.

Выбор из №№189-217

http://skab612.com/index.php?site=bsp_pop...

"Волшебник Хоттабыч" печатался в "Микиевом царстве"

с января по апрель 1941 г. ( последний номер 6 апреля 1941 г.)

Ирина Антанасиевич https://is.gd/nRyC0S

иллюстративное фото обложки 1941 г.

Ivan Šenšin.

Иван Иванович Шеншин, художник из Пензы, очень талантливый,

любивший экспериментировать с композициями и сюжетами.

https://www.comicsnews.org/articles/chron...

***

«Волшебник Хоттабыч:

приключения одного гимназиста»

комикс Ивана Шеншина.

А вот к советской литературе Шеншин обращается

лишь однажды, когда рисует комикс «Волшебник

Хоттабыч» (Чаробњак Хотабић) по роману Лазаря Лагина

«Старик Хоттабыч».

Этот комикс Шеншин начинает рисовать в конце

1940-года. Принимая во внимание тот факт, что «Старик

Хоттабыч» Лагина печатался по частям в 1938 году

в журнале «Пионер»,

а потом – в 1939 году в газете «Пионерская правда» ,

a отдельное книжное ее издание увидело свет

лишь в 1940 году, сам факт такой быстрой адаптации на

язык новой формы советской детской повести-сказки

впечатляет. Тем более, что Югославии книга Лагина

переведена не была.

Как и каким образом повесть попала к Шеншину

мы ныне не знаем, но знаем, что похождения советского

пионера Вольки Костылькова и древнего арабского

джинна Гассана Абдуррахмана ибн Хоттаба оказались

настолько интересными, что он без размышления начал

создавать рисованную версию их приключений.

Правда, все моменты идеологической природы,

встречающиеся в повести (кстати, их в версии 1938 года

было не так много,

145

особенно если сравнить с редакцией

1955 года), Шеншин нивелировал, поэтому советский

пионер Волька стал русским гимназистом, а комикс

Шеншина так и назывался- «Волшебник Хоттабыч:

приключения одного гимназиста».

Шеншин переносит время действия в период до

революции, что весь комикс: озорной и авантюрный

окрашивает в дополнительный оттенок мягкой ностальгии.

Волька- типичный русский гимназист третьего

класса, фантазер и мечтатель, который даже переезд

на новую квартиру (а именно с этой сцены начинается

комикс) воспринимает как приключение, отличается

от советского пионера, также фантазера и мечтателя,

но несколько ленивого и капризного ( воспитательная

роль книги лежит именно в исправлении этих качеств)

тем, что он просто маленький любитель приключений,

145

Хотя существует легенда о том, что Сталин лично правил

рукопись Лагина.

220 Ирина Антанасиевич

который мечтает то о сокровищах Черного пирата,

то о жизни в американских прериях. Но связь между

Волькой –гимназистом и Волькой пионером сохраняется,

причем даже визуальная- Шеншин своего героя рисует

в скаутском галстуке, который очень напоминает о

пионерском детстве его литературного двойника.

Рис. 165 Кадр комикса «Волшебник Хоттабыч»

Впрочем, все остальные картины жизни Вольки не

напоминают советскую Россию ничем, а скорее рисуют

мирное дореволюционное время как в деталях быта, так и

представленных панорамах. В сцене с ковром –самолетом,

Волька и Хоттабыч летят над Москвой, которую Шеншин

и далее видит городом с обилием храмов.

Русская классика в картинках 221

Рис. 166 Страница комикса «Волшебник Хоттабыч»

Изображение Хоттабыча лишь удаленно напоминает

изображения первого иллюстратора книги Константина

Ротова ( скорее из-за шляпы канотье и сафьяновых туфель

с загнутыми носками, которые Лагин детально описывает

в тексте). У Хоттабыча Шеншина не просто более длинная

борода, и более густые брови, но он вообще пройдоха еще

тот.

222 Ирина Антанасиевич

Рис. 167 Кадр комикса «Волшебник Хоттабыч»

Но Шеншин, вероятнее всего не видел иллюстраций

Ротова, поскольку книга с его рисунками вышла в

издательстве «Детиздат» в 1940 и вряд ли так быстро

могла попасть к Шеншину.

Первая часть комикса пересказана детально и

заканчивается полетом Хоттабыча и Вольки на ковре-самолете.

Изменение касается лишь последних кадров,

где история приключений Жени Богорада в Индии

Русская классика в картинках 223

выбрасывается, а он магией Хоттабыча переносится в двор

своего родного дома. Т.е., по всей видимости, дальнейшие

приключения Жени Богорада, Вольки и Хоттабыча,

возвращающихся домой, как раз те приключения, где

показываются все достижения Советской России, должны

были быть заменены авторской версией приключений.

Но, увы, продолжения комикса Шеншин не нарисовал –

помешала начавшаяся война.

Комикс Шеншина представляет собой редкое для

комикса того времени единство темы, изображения и

композиции листа.

Почти с кинематографической скоростью он меняет

ракурсы изображения, достигая эффекта движения, что

дает ему возможность создавать монтажные метафоры,

двигаясь от макроплана- или гиперкрупного плана до

совсем дальнего, ландшафтного.

Часто в рамках одного листа Шеншин сочетает кадры

разного уровня крупности, что делает рассказываемую

им историю живой и насыщенной. Например, в сцене

падения ковра- самолета сцена показана с двух ракурсов с

применением как гиперкрупного плана, так и двух средних

планов, что делает ее динамичной и напряженной.

224 Ирина Антанасиевич

Рис. 168 Страница комикса «Волшебник Хоттабыч»

Историю о Вольке и волшебнике Хоттабыче Шеншин

рассказал не до конца, но и начало получилось сильным,

увлекательным и невероятно талантливым.

http://www.usus.org.rs/images/irina_knjig...

***

К советской тематике обращался и

художник Иван Шеншин, автор комикса «Волшебник Хоттабыч»

(Чаробњак

Хотабић) по роману Лазаря Лагина «Старик Хоттабыч».

Этот комикс Шеншин начинает рисовать

в конце 1940 г. Принимая во внимание

тот факт, что «Старик Хоттабыч» Лагина

печатался по частям в 1938 г. в газете

«Пионерская правда», а потом — в 1939 г.

в журнале «Пионер» ( отдельное книжное

издание увидело свет лишь в 1940 г.),

сам факт такой быстрой адаптации советской детской

повести-сказки на язык

новой формы впечатляет. Тем более, что

в Югославии книга Лагина переведена

не была.

Как и каким образом повесть попала к

Шеншину, мы сейчас не знаем, но известно,

что похождения советского пионера

Вольки Костылькова и древнего

арабского джинна Гассана Абдуррахмана

ибн Хоттаба показались художнику настолько интересными,

что он без раздумий начал создавать рисованную версию

их приключений. Правда, все моменты

идеологической природы, встречающиеся в повести,

Шеншин аккуратно нивелировал

(кстати, их в версии 1938 г. было

не так много, особенно если сравнить

с редакцией 1955 г.): в его версии советский пионер Волька

стал русским гимназистом, а сам комикс полностью назывался

— «Волшебник Хоттабыч: приключения одного гимназиста».

Шеншин переносит время действия в период до

революции, что окрашивает весь комикс,

в целом озорной и авантюрный, в

дополнительный оттенок мягкой ностальгии.

http://www.rgub.ru/files/izotext_2015.pdf

джиНН ГаССан АбдуРРахман ибн ХоТТаб

Спасибо коллеге Kons!

Интересно было бы найти весь комикс

Исполнители песни уходят. Занавес открывается. За столом сидит шестиклассник Волька Костыльков, знакомый зрителям по книге писателя Л. Лагина «Старик Хоттабыч» и по одноименному фильму. Волька читает учебник геометрии, явно устал, позевывает, откидывается на спинку стула и трет глаза.

Волька (читает). Если две стороны и угол между ними одного треугольника соответственно конгруэнтны двум сторонам и углу между ними

другого треугольника, то... То что? Я спрашиваю вас, Костыльков, что из этого следует? На прошлом уроке вы, Костыльков, получили двойку, я поэтому вынуждена была говорить с вашей мамой. (Зевает.) Какой вы, Костыльков, неконгруэнтный ребенок! Неужели так трудно выучить простую теорему? Если две стороны и угол между ними одного треугольника соответственно конгруэнтны... соответственно конгруэнтны... слово-то какое — конгруэнтны — язык сломать можно. Понапридумывали теорем, а бедный ребенок должен их учить! А потом ни за что ни про что получай двоечку в дневник с приглашением дорогих родителей. А он меня вовсе не интересует, этот конгруэнтный треугольник. И ничего не хочу я знать про его две стороны и угол между ними, хоть бы они были сделаны из чистого шоколада. (Зевает, делает гимнастические движения руками, не подымаясь со стула. Закрывает учебник.) И зачем два треугольника? Достаточно было бы одного. Хоть бы почитать что-нибудь поинтереснее. (Берет со стола другую книгу, читает.) «Меня зовут Гасан Абдурахман ибн Хоттаб»,— сказал старик Вольке». Вольке, то есть мне. (Полусонно.) Если стороны Гасана ибн Хоттаба конгруэнтны одному треугольнику... (Кладет голову на книгу.) Хоть бы ты помог мне, дорогой Хоттабыч. (Засыпает.)

Музыкальный аккорд. Удар гонга и вспышка света. Появляется Хоттабыч. На нем тюрбан и цветастый халат, на ногах красные туфли с загнутыми вверх носками. У Хоттабыча длинная седая борода по пояс.

Хоттабыч. Ты звал меня, мой повелитель и лучший среди учащихся средних школ? Я готов служить тебе всеми своими силами, клянусь аллахом.

Волька (просыпается). Это ты, дорогой Хоттабыч? Как я рад, что ты не забыл меня! Если бы -ы знал, как мне было трудно без тебя!

Хоттабыч. Тебе угрожали враги? Назови мне их, и они узнают, что значит строить козни против моего лучшего друга.

Волька. Ничего ты с ними не сделаешь, Хоттабыч. Убить их нельзя, потому что они неживые.

Хоттабыч. Ну, тогда легче. Мертвый враг нам не страшен.

Волька. Меня замучили конгруэнтные треугольники. Это ужасные существа, от которых моя голова просто раскалывается. Они способны свести с ума!

Хоттабыч. Понимаю. Ты опять не в ладах с Математикой. Это очень печально. Но ведь я тебе Говорил, что математика очень важная наука. Немало восточных повелителей, не зная математики, попадали впросак и теряли свой авторитет из-за того, что не придавали значения этой туке.

Волька. Я думаю, что восточным повелителям ювсе не нужна была математика. Они или воевала и грабили соседей, или ели халву и рахат-лу-хум...

Хоттабыч. Ты ошибаешься, мой юный друг! Математика нередко была нужна и восточным владыкам. Вот послушай, какую любопытную и Поучительную историю рассказывал мне примерно тысячу лет назад Мухаммед бен Муса аль-Хорез-Iш, живший при дворце великого халифа ал-Ма-луна в Багдаде.

Волька. Расскажи, дедушка Хоттабыч! Я очень люблю занятные истории. Только, чтобы в них не говорилось про конгруэнтные треугольники...

Хоттабыч. Не беспокойся, мой повелитель. Слово «конгруэнтный» еще не было известно в те фемена. Его придумали позднее. Так вот, слушай. Один восточный властитель на старости лет задувался над тем, как разделить наследство между тремя сыновьями. Посоветовавшись со своими (изирями, которые были, как и он сам, несильны математике, он решил половину богатств завещать старшему сыну, одну треть — среднему и одну девятую часть — младшему. Приступили к де-тению наследства. Пока дело касалось золота, драгоценностей и разного другого имущества, все шло Относительно гладко. Но вот дошла очередь до слонов, а их у властителя было целых семнадцать штук. Представляешь себе? Правильно разделить их оказалось невозможным. Ведь половина семнадцати —это восемь с половиной. Одна треть от такого же числа — это больше пяти, но меньше шести. Ведь нельзя же резать слонов на части? Создалось такое нелепое положение, которое не мог бы Разрешить и сам всемогущий аллах.

Волька. Это любопытно, дедушка Хоттабыч. Как же поступил восточный властитель?

Хоттабыч. Он просто растерялся и разгневался на своих визирей и слуг, словно они были виноваты в этом неожиданном затруднении. В это время проезжал мимо на обыкновенном ишаке один мудрый старик. Придворные, напуганные гневом владыки, остановили старика и рассказали ему всю эту историю. Они привели старика к владыке.

Дальнейший рассказ Хоттабыча можно инсценировать.

Прослушав ту же историю вторично из уст властителя, старик попросил ввести во дворец своего ишака. «Зачем? — спросил властитель.— Уж не хочешь ли ты посоветоваться с этим презренным животным? Очевидно, ты глупее своего ишака, а ведь ишак известен во всех странах света безмерной глупостью. Сейчас я прикажу высечь моих слуг, которые выдали тебя за мудреца. Потом я прикажу привязать тебя к спине твоего ишака и спустить на вас моих псов. Может быть, ты немного поумнеешь после этого». На это старик, нимало не смутившись, ответил: «Воля твоя, повелитель, но выслушай меня до конца, а тогда уже принимай решение. Я не собирался советоваться со своим ишаком, хотя он вовсе не так глуп, как думают некоторые».

Волька. Так зачем же нужен был ишак старику, дедушка?

Хоттабыч. А тот отвечал ему следующим образом: «Ты хочешь, повелитель, разделить семнадцать слонов между тремя сыновьями таким образом, чтобы один получил половину слонов, второй — одну треть, а третий — одну девятую часть?» — «Аллах видит, что я этого хочу»,— ответствовал владыка. «Ну, так вот,— продолжал старик,— пусть поставят всех семнадцать слонов в один ряд на широком дворе твоего дворца, а рядом с ними моего скромного ишака. И пусть делят животных так, как будто и мой ишак стал одним из

слонов».— «Зачем мне твой ишак? — снова возмутился владыка.— Не думаешь ли ты, что я беден и стану брать подарки от странствующего старика, который осмелился предложить мне свое презренное животное? Не знаю, что мешает мне отдать приказ о том, чтобы тебя высекли вместе с моими слугами».— «Не торопись, повелитель,— сказал ученый старик.— Я не собираюсь дарить тебе моего верного ишака. Он мой и моим останется. Ты ничем не будешь мне обязан за совет, который выведет тебя из затруднения».— «Ну хорошо,— согласился владыка.— Будь по-твоему». И приказал привести слонов и поставить их в ряд. А в конце ряда поставить ишака. И стали слуги отсчитывать слонов согласно совету старика. Отсчитали половину, потом одну треть, потом одну девятую. И все прошло хорошо. Не пришлось резать ни одного животного.

Волька. А ишак кому попал?

Хоттабыч. В том-то и дело, что никому. Все слоны вдруг разделились, а ишак остался в одиночестве, не попав ни в одну долю. Он был возвращен старику в целости, а обрадованный владыка приказал вознаградить старика, подарить ему новый шелковый халат взамен старого с заплатами.

Волька. Вот чудеса! Как же так? Без ишака слонов нельзя было разделить, а с ишаком оказалось возможным. Но сам ишак не попал ни в одну долю. Выходит, что слонов можно было делить и без ишака? Но ведь они не делились! Может быть, этот ишак был волшебным? Так скажи мне, дедушка Хоттабыч, сколько слонов получил каждый из сыновей владыки и как могло случиться, что ишак был возвращен старику?

Хоттабыч. Вот этого я не могу тебе сказать, дорогой Волька ибн Алеша. Но я думаю, что твои друзья, сидящие в этом зале, смогут дать ответы на эти вопросы. Ведь они гораздо лучше нас с тобой знают математику. Итак, сколько слонов получил каждый из сыновей восточного властителя и почему ишак, который принимался во внимание рри подсчетах, не попал ни в одну долю и был возвращен старику?

Занавес закрывается. Появляется ведущий, который предлагает зрителям дать ответ на возникшую задачу. Первому, кто даст правильный и обоснованный ответ, вручается награда: памятный сувенир или «удостоверение в смекалке» и т. п. Если правильное решение никем не дано, ведущий предлагает зрителям еще подумать и объявляет название следующей сцены.

СЦЕНА 2-я У ВОРОТ ВЕЛИКОЙ ПУСТЫНИ

Перед закрытым занавесом появляются Хоттабыч и Волька.

Хоттабыч. Теперь, мой несравненный покровитель, ты убедился, что знание математики было бы полезным и для властителей Древнего Востока. Умнейшие из них понимали это и приглашали к своему двору ученых, знающих толк в математике. Одним из таких ученых был и великий Мухаммед бен Муса ал.ь-Хорезми, который и рассказывал мне эту поучительную историю.

Волька. Да, Хоттабыч, эта история оказалась не только интересной, но и поучительной. Я пони-

маю, что математика очень важная наука. Но не нравятся мне эти конгруэнтные треугольники... Я постараюсь исправиться, дорогой дедушка, и, может быть, мне удастся их полюбить. А почему ты так нахмурился? Ты хочешь меня покинуть? Но ведь я совсем пропаду без тебя...

Хоттабыч. Я слишком многим обязан тебе, кристалл души моей, чтобы оставить тебя в трудную минуту. Ведь ты спас меня от заточения в кувшине, куда меня запрятал злейший враг мой, презренный Джирджис, злобный царь джиннов, шайтанов и ифритов. Но такова же судьба и моего бедного брата Омара Юсуфа ибн Хоттабыча. Ведь Джирджис и его замуровал в медном сосуде и закопал в песках Великой пустыни на моей бедной родине. О, достойнейший из Волек, разве не первым моим долгом является освобождение моего несчастного брата Омара Юсуфа, который много тысячелетий томится в горячих песках, потеряв надежду на избавление?

Волька. Разумеется, Хоттабыч! Но как это сделать?

Хоттабыч. Несмотря на козни моего злейшего врага Джирджиса, я благодаря аллаху еще сохранил часть волшебных сил. Если хочешь, сейчас я перенесу тебя на свою родину, которая граничит с Великой пустыней, и мы разыщем бедного Омара Юсуфа.

Волька. Ой, как интересно! Едем скорее, дорогой Хоттабыч!''.

Хоттабыч. Не едем, а переносимся волшебной силой! Приготовиться! Крепче держись за полу моего х&лата. Ахалай! Махалай!

Оба приседают. Затемнение. Музыкальный аккорд. Нарастающий свист, переходящий в удар гонга. Свет. На сцене Хоттабыч и Волька. Слева — указатель «Вход в Великую пустыню». Возле указателя лежит Путешественник, без

чувств. На нем соответствующий костюм. Рядом рюкзак.

Хоттабыч. Здесь кто-то лежит. (Осматривает лежащего, прикладывает ухо к его сердцу.) Он еще жив. Сейчас я приведу его в сознание. (Кладет руку на лоб лежащего и что-то шепчет.)

Путешественник (приходя в себя и поднимая голову). Где я? Воды! Каплю воды! Я умираю от жажды!

Волька. Хоттабыч! Где же взять воды?

Хоттабыч делает таинственные пассы и шепчет. В его поднятой руке оказывается кувшин с водой, который он прислоняет к губам лежащего. Путешественник жадно пьет, постепенно приподнимается и садится на пол.

Путешественник. Кто вы, добрые люди, спасшие мою жизнь? Как мне отблагодарить вас? Силы мои восстанавливаются, а я уже потерял было надежду вернуться к людям.

Хоттабыч. Я — житель здешних мест, а рядом со мной достойнейший друг мой Волька ибн Алеша, прибывший из далекой страны. Но как ты здесь очутился? Почему пуст твой дорожный мешок?

Путешественник. Я шел в Великую пустыню, чтобы найти развалины древнего города. Со мной был проводник-носильщик. Мы запаслись продуктами и водой, рассчитывая, что нам их хватит на время путешествия. Но за первые два дня пути мы съели и выпили половину нашего запаса, того, что несли я и он. Ночью, когда я спал, мой носильщик сбежал, унеся с собой свою часть продовольствия и воды. Он верно рассчитал. Этой части ему хватит на два дня до возвращения. Я же остался один, имея запас еды и питья также на два дня. Я двинулся вперед. Теперь я понимаю, сколь безрассудным было мое намерение. Я прошел еще один день и увидел вдали развалины древнего города. Я нанес его положение на карту. Но у меня оставался запас пищи и воды, рассчитанный на один день. Кругом пески и горячий ветер, беспощадное солнце. А на возвращение требовалось три дня. И я повернул обратно. Последние два дня я шел без пищи и воды. Силы оставили меня, и я потерял сознание...

Хоттабыч. Слава аллаху, мы нашли тебя, и теперь ты в безопасности. Сможешь ли йты пойти с нами? До моего селения уже недалеко.

Путешественник. Спасибо тебе, добрый человек. Надеюсь, что силы, которые влила в меня твоя спасительная вода, позволят сделать это. Не смогу ли я в твоем селении найти носильщиков, которые согласятся меня сопровождать? Я намерен повторить свой поход к древнему городу в ближайшие дни и изучить его развалины.

Волька. Вы сказали, что поход требует шести дней? Почему же вы взяли так мало продуктов и воды?

Путешественник. Мы были нагружены до предела и большего с собой взять не могли. Теперь я вижу, что запаса, который нес каждый из нас, хватало только на четыре дня. А поход требует шести дней. Моя ошибка заключалась в том, что я взял лишь одного носильщика. Теперь я возьму не менее шести человек.

Хоттабыч. В моем селении найдутся люди, которые охотно помогут тебе.

Волька (в раздумье). Тут что-то не так, дедушка. Мне кажется, что это не поможет нашему путешественнику.

Хоттабыч и Путешественник (вместе). Почему же?

Волька. А потому, что сколько бы носильщиков вы ни взяли, каждый из них, я думаю, может нести запас, рассчитанный не больше чем на четыре дня. Правда?

Путешественник подтверждает кивком головы слова Вольки.

А поход требует не менее шести дней. Каждый из вас израсходует свой запас за четыре дня, и в последние два дня вы снова окажетесь без продуктов и воды.

Хоттабыч. О прекраснейший из отроков! По великой милости аллаха он даровал тебе мудрую голову, которую ты недаром носишь на своих плечах.

Путешественник (в полной растерянности). Так что же делать? Дорогие мои спасители, неужели мне не суждено вновь увидеть древний город? Неужели мечта моей жизни окажется неосуществленной?

Волька (энергично потирая лоб). Мне кажется, что все же можно найти выход из положения. Дайте немного подумать. (Задумчиво перебирает палъ: цы одной руки и что-то шепчет.) Так! Ага! Так! Ура! Я нашел выход. Конечно, одного носильщика будет мало. Но шестерых — много. Теперь я знаю точно, сколько носильщиков понадобится и каким образом, если каждый из вас понесет четырехдневный запас, вы сможете совершить шестидневный поход. г

Путешественник. Но как же? Говори скорее!

Волька. Я могу объяснить вам это. Но дадим подумать и ребятам. (Показывает в зал.) Ведь думать всегда полезно, не правда ли?

Хоттабыч. Ты прав, как всегда, мудрейший из отроков. Теперь я уверен, что с твоей помощью я быстрее найду медный сосуд, в котором томится мой бедный брат Омар Юсуф, а этот добрый человек сумеет осуществить мечту своей жизни.

Удар гонга. Занавес. Ведущий выходит на авансцену и предлагает зрителям дать решение задачи. Сохраняются те же условия.

СЦЕНА 3-я КАРАВАН-САРАЙ

Декорация изображает вход в восточную гостиницу — караван-сарай, на вывеске которой изображена голова верблюда и надпись «Караван-сарай «Улыбка пророка». Еле передвигаясь, к выходу подходят Хоттабыч, Волька и Путешественник.

Хоттабыч. Увы, мои дорогие друзья. Презренный Джирджис, как вы убедились, уничтожил мое жилище, я остался без крова и не смог предложить вам необходимый отдых. Как же я могу выполнить перед вами свой долг восточного гостеприимства?

Волька (читает вывеску). «Караван-сарай «Улыбка пророка». Дедушка Хоттабыч, смотри-ка. Ведь мы можем остановиться здесь. Эй, хозяин!

Хозяин (выходит вместе с женой). Да будет над вами благословение аллаха! Кто вы, добрые люди?

Хоттабыч. Мы совершили далекое путешествие, очень утомились и просим предоставить нам приют на несколько дней.

Хозяин. Лучшего отдыха и лучшей пищи, чем в моем заведении, вы не найдете! Прошу вас быть моими гостями.

Хозяйка. Подожди, Селим! Или ты забыл, что сначала нужно договориться об оплате.

Хозяин (несколько смущенно). Моя жена пра-

ва, как всегда. Действительно, я стал очень забывчив. Вероятно, поэтому мне никак не удается разбогатеть. За каждый день постоя причитается одна серебряная монета с каждого.

Хозяйка. Или одна золотая монетка за всех троих. Меньше никак нельзя.

Хоттабыч. И это называется восточным гостеприимством? Но у нас нет денег. И моего волшебства не хватит, чтобы наполнить наши пустые карманы.

Путешественник. Постойте, кажется, я могу оказаться полезным в этом деле. (Расстегивает золотую цепочку на шее и снимает ее.) Вот моя золотая цепочка, состоящая из шести звеньев. Мы можем предложить ее в уплату.

Хозяйка (выхватывает цепочку из рук Путешественника, внимательно осматривает ее и пробует на зуб). А можете вы поручиться, что она сделана из чистого золота? Может быть, она медная?

Путешественник. Я никогда никого не обманывал. Эта цепочка всегда служила мне талисманом в далеких путешествиях.

Хозяйка. Ну хорошо, мы вам верим.

Хозяин. Прошу пожаловать в мой караван-сарай и откушать душистого плова из молодого барашка.

Хозяйка. Селим, ты опять забыл о главном. Сначала нужно договориться. За каждые сутки вы будете уплачивать по одному звену этой цепочки за всех троих.

Путешественник. Мы согласны.

Хозяин. Так входите. Вы можете жить у меня целых шесть дней, после чего отдадите цепочку.

Хозяйка. Нет, мой дорогой муженек! В этих делах ты беспечен и неделовит. Подумать только, брать плату в последний день! Нет, так у нас не принято. Вы должны за каждый прожитый день вносить одно звено цепочки. Так, и только так!

Хоттабыч. Но цепочка, распиленная на шесть частей, потеряет некоторую долю своей ценности, строгая женщина.

Хозяйка. Ты, пожалуй, прав, старик. Сколько золота уйдет в одни опилки, а кроме того, пропадет и стоимость работы по изготовлению цепочки! Нет, так не годится. В цепочке должно быть распилено

не более одного звена. Иначе я не согласна. И оплата — каждый день вечером. Вот мое условие!

Хозяин. Но как же это возможно, жена?

Путешественник (переглядываясь с Хот-табычем и Волькой). Я тоже не представляю, как можно выполнить такое нелепое условие: платить по одному звену каждый день, а распилить только одно звено цепочки... Лучше мы отдадим вам свою цепочку заранее, за все шесть дней.

Хозяйка. Нет-нет. Я не хочу, чтобы люди говорили, что я слишком жадна и недоверчива, что я не верю постояльцам и требую у них задаток.

Хоттабыч и, Путешественник (вместе). Как же быть?

Волька. А я вот знаю. Мы распилим только одно звено, но каждый день будем правильно расплачиваться. (Хоттабыч и Путешественник удивленно пожимают плечами.) Где же, наконец, плов из молодого барашка? Я, кажется, сейчас умру от голода.

Все входят в караван-сарай. Ведущий еще раз повторяет вопрос, на который нужно ответить.

ОТВЕТЫ НА ЗАДАЧИ

Семнадцать слонов и один ишак. Секрет задачи, не улавливаемый сразу, заключается в промахе восточного владыки, который не учел, что сумма долей наследства не составляет целой единицы, а именно: 1/2+1/3+1/9=17/18. Поэтому семнадцать слонов нельзя разделить пропорционально этим долям, не говоря уже о том, что их нельзя резать. В любом случае после деления должен оставаться остаток в размере 1/18. Но если добавить еще одно животное (ишака), то полученное количество (18 единиц) разделится соответственно, а одно животное попадет в остаток (ишак, который и возвращен хозяину).

У ворот Великой пустыни. Решение задачи невозможно, если допустить естественное предположение, что все носильщики будут сопровождать путешественника от начала похода до его конца.

Оказывается, достаточно иметь двух носильщиков. Один из них, проведя один день в походе, израсходует одну порцию, вторую порцию отдает путешественнику, третью — второму носильщику и оставляет себе одну порцию на обратный путь. Пройдя второй день, второй носильщик также отдает одну порцию путешественнику, после чего у него остаются две порции на обратный двухдневный путь (две порции он израсходовал на себя, одну получил от первого носильщика).

В этот момент после двухдневного перехода у путешественника остаются четыре порции. Этого запаса ему хватит еще на день пути вперед и три дня возвращения. Следует отметить, что при этом ни у одного участника похода одновременно не скапливалось более четырех порций, то есть более того, что каждый мог нести.

Караван-сарай. В цепочке достаточно распилить одно звено (третье от начала). Тогда образуются три части цепочки: одно звено, двойное звено и тройное звено. За первый день путники вносят одно звено, за второй день двойное звено, беря в виде сдачи одно. За третий день расплачиваются тройным звеном, беря сдачу двойным. За следующие три дня — тем же порядком.

журнал "Затейник" №35/1986 г.