| |
| Статья написана 5 декабря 2019 г. 22:42 |

журнал «Детская литература» №5/1939 г.
|
| | |
| Статья написана 27 октября 2019 г. 22:32 |


Для вас Еженед. ил. журн. Рига, 1933–1940. № 1–348.Источник: periodika.lv (комплект). http: // www.periodika.lv / #periodical;id=106954533680421982273846191233216268469 https://periodika.lndb.lv/#periodicalItem... http://guides.eastview.com/browse/guidebo... https://www.russkije.lv/ru/lib/read/the-m... http://www.emigrantica.ru/item/dlia-vas-r... Драма на арене: [Рассказ] // Крокодил, 1935, №3 – с.8-9 То же: Новый советский рассказ // Для Вас: Еженедельный иллюстрированный журнал (Рига), 1935, 27 июля (№31) – с.6 Старый гарднер: [Рассказ] // Крокодил, 1935, №23 – с.8 То же: Рассказ // Для Вас: Еженедельный иллюстрированный журнал (Рига), 1935, 14 декабря (№51) – с.18 Глупое желание: Сказка // Крокодил, 1935, №24 – с.2 То же: [Рассказ] // Для Вас: Еженедельный иллюстрированный журнал (Рига), 1935, 9 ноября (№46) – с.2 Попугай: [Рассказ] // Крокодил, 1936, №17 – с. То же: Попугай; советский рассказ // Для Вас: Еженедельный иллюстрированный журнал (Рига), 1936, 1 августа (№31) – с.3 Барабан: [Рассказ] // Крокодил, 1936, №18 – с. То же: Под названием «Невероятный случай»: [Рассказ] // Для Вас: Еженедельный иллюстрированный журнал (Рига), 1936, 15 августа (№33) – с.24 https://meshok.net/item/109277251_%D0%93%... https://www.antik-war.lv/viewtopic.php?f=... https://booktracker.org/viewtopic.php?t=6... http://filial.shpl.ru/gazety-rus-zar 1,66 философ Уважаемый fortunato ! На стр.33 "Внезапного удара" (№6 от 4 февраля 1940г журнала "Для Вас") есть еще кусочек и еще одного произведения опубликованного с продолжением, похоже, что, возможно, шпионского триллера. Если вас не затруднит, то не могли ли бы вы сообщить что это за произведение и его автор, а также какой номер продолжения указан этого фрагмента публикации. .. А иногда вообще транскрипция у них превращалась в художественный вымысел — в 1934г в журнале "Для Вас" (Рига) Дэшилл Хэммет превратился в Даниэля (!) Геммета. ... 19 Фантастический раритет (страница 1273 из 1326) Форум: Издания, издательства, электронные книги Mike66, 27 апреля 08:08 ... Лорд Дансени История одного алмаза (A Large Diamond) «Для Вас» (Рига), № 4, 21 января 1934 года ... 20 Фантастический раритет (страница 1273 из 1326) Форум: Издания, издательства, электронные книги Mike66, 27 апреля 08:09 ... Лорд Дансени Тайна Востока (A Mystery of the East) «Для Вас» (Рига), № 43, 24 октября 1936 года ... 21 Фантастический раритет (страница 1274 из 1326) Форум: Издания, издательства, электронные книги Mike66, 29 апреля 11:42 ... Очень примечательная статья. Мёртвые оживают — «Для Вас» (Рига), № 14, 30 марта 1935 года Планета Небус, космовизор, созвездие Амфитриона… Всё очень ... 22 Фантастический раритет (страница 1274 из 1326) Форум: Издания, издательства, электронные книги Mike66, 29 апреля 21:11 ... В копилку Шерлокианы «Шерлок Холмс разоблачает Робинзона» «Для Вас» (Рига), № 19, 09 мая 1936 года ... Уважаемый fortunato ! На стр.33 "Внезапного удара" (№6 от 4 февраля 1940г журнала "Для Вас") есть еще кусочек и еще одного произведения опубликованного с продолжением, похоже, что, возможно, шпионского триллера. Если вас не затруднит, то не могли ли бы вы сообщить что это за произведение и его автор, а также какой номер продолжения указан этого фрагмента публикации. Очень примечательная статья. Мёртвые оживают — «Для Вас» (Рига), № 14, 30 марта 1935 года Планета Небус, космовизор, созвездие Амфитриона… Всё очень эффектно… Герберт Уэллс опять же… Но, думаю, необходимо учесть, что сенсационный материал опубликован накануне 1 апреля. Файлы: Мертвые оживают.pdf (4339 Kb) В копилку Шерлокианы «Шерлок Холмс разоблачает Робинзона» «Для Вас» (Рига), № 19, 09 мая 1936 года Файлы: Шерлок Холмс разоблачает Робинзона.pdf (1261 Kb) .. А иногда вообще транскрипция у них превращалась в художественный вымысел — в 1934г в журнале "Для Вас" (Рига) Дэшилл Хэммет превратился в Даниэля (!) Геммета. ... 19 Фантастический раритет (страница 1273 из 1326) Форум: Издания, издательства, электронные книги Mike66, 27 апреля 08:08 ... Лорд Дансени История одного алмаза (A Large Diamond) «Для Вас» (Рига), № 4, 21 января 1934 года ... 20 Фантастический раритет (страница 1273 из 1326) Форум: Издания, издательства, электронные книги Mike66, 27 апреля 08:09 ... Лорд Дансени Тайна Востока (A Mystery of the East) «Для Вас» (Рига), № 43, 24 октября 1936 года ... 21 Фантастический раритет (страница 1274 из 1326) Форум: Издания, издательства, электронные книги Mike66, 29 апреля 11:42 ... Очень примечательная статья. Мёртвые оживают — «Для Вас» (Рига), № 14, 30 марта 1935 года Планета Небус, космовизор, созвездие Амфитриона… Всё очень ... 22 Фантастический раритет (страница 1274 из 1326) Форум: Издания, издательства, электронные книги Mike66, 29 апреля 21:11 ... В копилку Шерлокианы «Шерлок Холмс разоблачает Робинзона» «Для Вас» (Рига), № 19, 09 мая 1936 года ... Для вас Еженед. ил. журн. Рига, 1933–1940. № 1–348.Источник: periodika.lv (комплект). https://www.russkije.lv/ru/journalism/rea... https://www.russkije.lv/ru/lib/read/the-m... http://www.emigrantica.ru/item/dlia-vas-r... http: // www.periodika.lv / #periodical;id=106954533680421982273846191233216268469 






*** Когда-то нежный поцелуй руки покорялъ женское сердце... ЧЕГО "ОНА" ХОЧЕТЪ? ОДНА пожилая и очень умная женщина, ко- торая тоже была когда-то молодой и краси- вой, сказала: если бы женщины не умничали, а мужчины не верили этому, то на свете было бы гораздо больше счастливыхъ людей. Отношения между мужчиной и женщиной больше всего стра- даютъ отъ растущаго недоразумения. — Напримеръ — несчастное сравнение со сфинксомъ. Женщина въ качестве сфинкса должна делать много уеилш. чтобы сохранить это неудобное положеше и изъ чувства собственнаго достоинства представлять собою вечную загадку. Къ этому следуетъ еще прибавить исторический героизмъ. Мужчина всегда является т*мъ, кому женщина «отдаетъ все.» Она «дарить ему себя.» Естественный законъ природы, чтобы «брать и давать» (высшее счастье и вмёст* съ т*мъ стра- даше), превращался раньше въ неестественное явлеше. Цвлыя покОл*шя дЬвушекъ очаровыва- лись идеаломъ безъ плоти и крови и пробовали претворить въ жизнь поэтичеешя теорш. Ясно, что нхъ отношетя къ мужчинамъ съ самаго па- чала шли по неправильному пути и доставляли только разочароваше. Женщина хочетъ, чтобы ее долго добивались и быстро покоряли. Въ театре и фильм* мы видимъ, какъ любовь женщины достигается при помощи букетювъ и драгоценностей. Конечно, это тоже очень важно, но время, которое мужчина тра- тить на нее, является еще более цепнымъ подар- комъ.И каждый мужчина долженъ д*ствовать по своему. Но онъ долженъ остерегаться ошибки и не ве- рить ел словамъ въ решительный моментъ! Ему не надо ихъ слушать. Онъ долженъ вместо этого наблюдать 8а ея жестами, выраженlемъ. опцуще- Вlями. Онъ можетъ поддаваться всему, но только Ве ея словамъ. II самое трудное заключается въ томъ, чтобы уде- жать завоеванное... Ц'ЬМЪ же хочетъ женщина быть пСкОреппой? 'Прежде всего, стыдно ли это или пЬтъ: грубой силой. Во вторыхъ: во всякомъ случав- пе тъмп спо- собами и качаствами, о кюторыпъ жешцины лгутъ самимъ себв, что именно, они покорили ихъ. Но тактомъ, не добротой или другимъ ироявлеНlемъ нежности. II въ трстьнхъ: ни однимъ изъ тЬхъ способовъ, которые принадлежать къ реквизиту присяжного «соблазнителя.» Женщина эбладаетъ тсикимъ чутьемъ, рутины опа не переносить. Очень важно делать глупости, если хотятъ по- корить лсенщину. Она оц*пиваетъ любовь въ зависимости отъ т*хъ глупостей, которыя дела- лись ради нея. Конечно, принимаются во внима- ше глупости только умнаго мужчины. То, что опъ теряетъ сердце, еще не действуеть на жен- щину. Но когда онъ теряетъ голову, то тогда она увлекается. Нетъ почти женщины, которая но реагировала бы на слово «одиночество». Потому, что почти нетъ человека, который н© былъ бы душ* оди- нокъ и потому что женщины достаточно глупы, чтобы считать пребывание вдвоемъ лротивопо- ложностыо одиночеству. Неотразимо д*й»ствуетъ па нее, если изъ за нея .мужчина становится «другимъ». Если какой нибудь л*нтяй начинаетъ работать, если безуко* ризненный и добросовестный человекъ начинаетъ кутить, если пеуклюжш учится танцевать, пе- дантъ становится неряшлпвымъ и делецъ начп- наетъ писать стихи — тогда женщина чувствуетъ свою власть и отдается въ пл*нъ. Иногда до- статочно, влрочемъ, просто переменить проборъ справа валвво, чтооы увърить ее въ глубин* сво его чувства. Довольно сильное средство покорить женщину — взывать къ ея еожалтлшо, по это палка двухъ коннахъ. Мужчина, котораго сперва жа лтуютъ, а потомъ любятъ, всегда остается дл женщины второсортпымъ мужчиной. Если мужчина иитереоепъ и горолго од*ть, то это еще недостаточная приманка. Но если н заботящшся до оихъ поръ о своей наружности начинаетъ каясдый день бриться, м*яять галстуки и увърпть женщину, что ради нея опъ двлаетъ маникюръ, то опъ нсотразимъ. рьШИТЕЛЬНЫМЪ поворотомъ въ ответе Нlяхъ между мулечиной и женщиной служить поцвлуй. До твхъ поръ, пока мужчина не поцвлуетт женщину, они ничего не знастъ ни о нсмъ, ни своемь чувств*. Неправильно заставлять е ждать слишкомъ долго. Но нельзя и слишкомъ рано подклевать женщину. Ее можно поцвловат по въ тотъ моментъ — и тогда игра безвозвратн проиграна. Кто действительно хочетъ покорить женщину выждать время между первымъ поц*лу емъ и первымъ объятлемъ. Женщины всегда на сторож*. Можетъ быть, мужчина хочетъ отъ нихъ «только этого». Въ течете тысячел*тН нмъ втолковывали, что «только это» ниже ихъ достоинства, по «только это» значить для жен щины гораздo меньше, ч*мъ это предполагаютъ Женщина обияюна, если мужчина н е хочетъ „только этого" и она обилгена, если опъ требгетъ не больше „только этого". Вся нежность, доброта и топкость, которые исключаются,- пока женщина еще не покорена требуются потомъ, чтобы ее удержать. ДОРОТИ. 



Сотрудники редакции журнала «Для Вас». Среди них дама в центре — писательница Ирина Сабурова, второй слева (с сигаретой) поэт Александр Перфильев.
|
| | |
| Статья написана 24 марта 2018 г. 23:35 |
Здесь, в подмосковном доме, посетил Алексея Максимовича Герберт Уэллс в дни своего второго путешествия в нашу страну. В первый раз Уэллс приезжал в 1920 году. «Что будет, если не произойдет благодетельного вмешательства Запада в дела большевистской России?» — писал Уэллс в 1920 году. И предвещал в этом случае России «гибель последних остатков цивилизации».

Обращаюсь к старым записям и нахожу: «Зимой приезжал Уэллс. Горький принимал его с возможной торжественностью в Доме искусств. Отправляясь в Петроград, Уэллс прорывал блокаду капиталистических стран; он был нейтральным гостем в осажденных городе и стране и в течение нескольких дней свидетелем войны русского пролетариата против капиталистических держав. Прозаики и поэты произносили сдержанные, полные достоинства речи, никаких претензий (как полагается на инспекторском смотру) не заявляли, и только Амфитеатров вышел из строя и подал жалобу по поводу того, что у него под сюртуком несвежее белье. Однако нужно признать, что власть обходилась даже с такими, как Амфитеатров, гуманно до тех пор, пока они не принимали оперативного участия в заговорах. Это было время голода, блокады, гражданской войны. И когда мы слушали речь Амфитеатрова, нам было неловко, хотя в ту пору в Петрограде еще оставались такие зубры, внутренние эмигранты. И нам казалось, что Уэллс, автор «Невидимки», «Машины времени», «Страны слепых», поймет правильно морально нечистоплотного литератора Амфитеатрова. Два года спустя в книжке Уэллса «Россия во мгле» мы прочитали: «У Горького всего один костюм». Уэллса удивляло то обстоятельство, что Горький не придавал никакого значения этому факту. В Доме искусств они сидели рядом — Горький и Уэллс. У обоих в то время еще не было седины в волосах. Оба были в зрелом возрасте, полные сил, и оба обрадовались этой встрече. Уэллс сделал несколько наивных пророчеств о России в своей книжке «Россия во мгле», но все же кое-что понял и написал о «спасительных станциях», которые устроила советская власть для людей науки, литературы, искусства в самые тяжкие для Советского государства годы. И вот в летний вечер 1934 года Герберт Уэллс вновь сидел рядом с Горьким, и четырнадцать лет отделяли их от эпохи военного коммунизма и вечера в Доме искусств в Петрограде. Ступив на советскую землю, Уэллс начал так: — Ленин сказал мне: «Приезжайте в Россию через десять лет». И вот я приехал. Уэллс предвещал гибель России, «если не произойдет благодетельного вмешательства Запада». Но «электрические утопии» перестали быть утопиями, социалистическая промышленность строится, и первая пятилетка завершена в четыре года, и Советская страна — провозвестница новой культуры в истории человечества. Мы следим за течением беседы и ждем, что скажет наш гость именно по этому поводу. Но он почему-то склонен говорить о Пэн-клубе — международном обществе литераторов. Горький спросил, входят ли в Пэн-клуб фашисты. Уэллс ответил, что, по уставу, в Пэн-клуб принимают литераторов, активно работающих на территории своей страны. — Следовательно, фашисты состоят в Пэн-клубе, поскольку они активно работают на территории гитлеровской Германии и Италии? Уэллс отвечает утвердительно. Он говорит, что устав Пэн- клуба появился после окончания первой мировой войны под влиянием «пацифистских» идей, которые тогда владели интеллигенцией Запада, и... может быть, удастся перевоспитать фашистов... в недрах Пэн-клуба. — Значит, белые эмигранты не принимаются в Пэн- клуб только потому, что у них нет «территории»? Неопределенная, слабая улыбка. Тема разговора меняется. Заговорили о реконструкции Москвы, о постройке метрополитена. — Может быть, не стоит строить в Москве метрополитен? Говорят, неподходящая почва, притом у строителей нет опыта. Может быть, лучше приобрести за границей тысячу — другую автобусов? Горький глядит в сторону и сердито постукивает спичечным коробком по столу. Он мог бы ответить гостю гневным и справедливым словом, но что поделаешь — надо быть гостеприимным хозяином. Уэллса тревожила мысль о перенаселении нашей планеты. Ему казалось, что в этом корень зла. Все беды происходят, по его мнению, от чрезмерной плодовитости людей: безработица, голод и даже опасность войны. Английский писатель не был тут оригинальным, это были все те же перепевы мальтузианской «теории». Горький говорит, что для нашей страны эта проблема не существует: мы сумеем использовать все возможности социалистического хозяйства. Уэллс пробует съязвить: — Это эгоизм... Вы думаете только о своей стране. А интересы человечества? — Да, мы думаем об интересах трудящегося человечества, но не об интересах капиталистов. Возражения проходят мимо ушей Уэллса. Он не хочет их слышать, он хотел бы, чтобы исполнились его смешные пророчества, однако даже отсюда, с балкона подмосковной дачи, видны мачты высоковольтной электропередачи, реально опровергшие его пессимистические предсказания 1920 года. Прошло много лет со дня встречи Горького и Уэллса в Москве. Нет среди нас Горького, умер Уэллс. Он пережил Горького на несколько лет. В тот летний вечер 1934 года мы присутствовали при знаменательном свидании двух писателей. Было время, когда Уэллс сочувствовал русской революции 1905 года. Позднее, когда Горького преследовали в Америке ханжи и оголтелые реакционеры, Герберт Уэллс открыто высказал свое возмущение американскими порядками. Горький напомнил Уэллсу его прежние, резкие суждения о капиталистической Америке. — Да, — ответил Уэллс, — я дурно отзывался об Америке, но это потому, что американцы грубо обошлись с вами. Для Уэллса в конце концов все определялось личными симпатиями и антипатиями. Он пришел к скептическому миросозерцанию, к убеждению, что нельзя победить зло, к мрачному пессимизму. Разная судьба у русского и английского писателей. Имя Горького с благоговением произносит наш народ и все честные люди за рубежом. Уэллса читают, изумляются его предвидению замечательных технических открытий, отдают должное полету фантазии писателя, но кто принимает всерьез его политические взгляды, его доводы против борьбы классов? Когда он, навсегда простившись с Горьким в памятный летний вечер в Москве, уехал, тень разочарования появилась на лицах его собеседников. Наступило тягостное молчание. Мы глядели на Алексея Максимовича, и он произнес с суровой и грустной усмешкой: — В сущности, он всегда был таким... Прошел год, по предложению Алексея Максимовича я написал для одного журнала очерк о творчестве Уэллса, нечто вроде литературного портрета. Горький прочитал очерк и на двух страницах сделал подробные замечания. Он указал главное в творчестве Уэллса: пессимизм. Люди бессмысленно гибнут, нет просвета для живого существа, всюду отчаяние, безнадежность, смерть. Стоит ли искать, изобретать, если все знания человеческие не достоверны, если в самой натуре человека заложены дурные свойства! В 1937 году, когда Алексея Максимовича уже не было в живых, автор этих строк обратился к Уэллсу через его секретаря. Явилась необходимость внести некоторые подробности в краткую запись беседы, которая происходила в Горках под Москвой. В ответе Уэллса было нечто похожее на признание превосходства идей, ради которых жил и творил Горький, на признание превосходства и самого творчества Горького: — У Горького были многие элементы гениальности, в то время как у меня — только хорошо организованный мозг. Удивительно, что человек с «хорошо организованным мозгом» считал фантазией электрификацию и даже строительство метрополитена в стране победившего пролетариата! А гениальный русский писатель Горький сердцем и разумом художника верил в творческие силы народа и видел сам, как воплощались в жизнь великие идеи социализма на его родине. Лев Никулин. Люди и странствия: воспоминания и встречи. Сов. писатель, 1962 (глава "У Горького") 
|
| | |
| Статья написана 14 января 2018 г. 15:01 |

Г. Мишкевич В конце июля 1934 года в Ленинград приехал на несколько дней знаменитый английский писатель-фантаст Герберт Уэллс. С ним был и его сын Дж. Уэллс, физиолог по профессии. Издательство «Молодая гвардия» с помощью ВОКСа организовало встречу с маститым британским романистом, которая состоялась 1 августа. Мне посчастливилось присутствовать на ней. Насколько мне известно, эта встреча нигде не была описана. А о ней небезынтересно вспомнить.
Еще задолго до назначенного часа, в холле гостиницы «Астория», около кадки с пальмой, начали собираться приглашенные— писатели, представители издательств, ученые-популяризаторы. Первым пришел профессор-геофизик Борис Петрович Вейнберг — невысокий, весьма подвижный, несмотря на полноту, человек, с лукавой усмешкой, таявшей в бороде. Сын знаменитого литературоведа-переводчика Гейне, Борис Петрович много и с пользой потрудился в области физики Земли и был неплохим популяризатором: его книга «Снег, иней, град, лед и ледники» выдержала несколько изданий. Борис Петрович хорошо владел английским языком и согласился быть толмачом на встрече с Гербертом Уэллсом. Затем пришли Яков Исидорович Перельман, Николай Алексеевич Рынин и писатель Александр Романович Беляев — автор известных научно-фантастических романов. Неуемные поборники специфического жанра литературы — научной фантастики и популяризации собрались, чтобы побеседовать с одним из королей этого жанра. Мы сидели за столом, обсуждая в оставшиеся четверть часа возможные детали встречи. Каждого занимала мысль о том, какое впечатление произвела на Герберта Уэллса наша страна. До приезда в Ленинград он уже успел побывать в Москве, на Днепрогэсе, видел нашу молодежь на физкультурном параде на Красной площади. Ведь это он, Уэллс, беседовал почти пятнадцать лет назад с Владимиром Ильичом Лениным, которого потом в своей книге «Россия во мгле» назвал «кремлевским мечтателем». Да, Уэллс в 1920 году не поверил в «Россию электрическую». Он полагал, что она навсегда останется такой же, какой была некогда при капитализме,— жалкой азиатской деревней, погруженной в спячку и мглу... Но за годы, прошедшие со времени первого визита писателя, произошли громадные перемены. Выполнен с лихвой ленинский план электрификации страны... Горячий накал первых пятилеток... Магнитка... Кузбасс... Комсомольск-на-Амуре... Днепрогэс... Какова теперь в представлении британского романиста советская страна? По этому поводу в холле разгорелись жаркие споры. — Бьюсь об заклад,—горячился Вейнберг,— что Уэллс находится в состоянии полной растерянности. Если он хорошенько смотрел, то должен будет отказаться от своих прежних мнений о России. — Разумеется,— вставил реплику деликатный Перельман.— Уэллс как большой и настоящий художник не может равнодушно воспринимать перемены, которые бросаются всем в глаза. — Эге, Яков Исидорович,— возразил Рынин.— Не забывайте, что Уэллс художник с капиталистическим, уточняю, с бри-танско — капиталистическим, мировоззрением. Он сын английского лавочника, торговавшего колониальными товарами. А такие люди не очень-то охотно расстаются со своими убеждениями. — Мне хотелось бы добавить кое-что к сказанному,— включился в беседу Беляев.— За последние десятилетия научно-фантастическая литература за рубежом невероятно деградировала. Убогость мысли, низкое профессиональное мастерство, трусость научных концепций — вот ее сегодняшнее лицо... Любопытно, что думает по этому поводу Уэллс. Ведь он по-прежнему остается властителем дум в этой области. — Одним словом,— заключил Вейн-берг,— Уэллсу предстоит жаркий разговор, если, конечно, он не увильнет от него по-британски... Наша беседа была прервана приходом представителя ВОКСа — Андриевского., — Герберт Уэллс просит -к себе в номер,— сказал он.— Прошу не очень утомлять его расспросами, так как он устал после поездки в Колтуши к академику Павлову. — Андриевский сделал короткую паузу, а потом добавил: — Он чем-то, кажется, раздражен... *— Ага! — усмехнулся в бороду Вейн-берг.— Он раздражен... Видно, Иван Петрович поговорил с англичанином по •душам! В номере «люкс» навстречу нам поднялся высокий худощавый человек с седым коротким «бобриком» на голове и глубоко посаженными внимательными, но усталыми глазами. Борис Петрович представлял нас поочередно, и Уэллс крепко пожимал каждому руку, приговаривая по-русски: — Очень, очень приятно! Я оглядел номер. В глубине его на диване лежал, задрав ноги на спинку, рослый человек в золотых очках. Он читал какую-то книгу. Это был сын писателя. Своим не очень джентльменским поведением он выказывал полное пренебрежение к гостям: мол, не ко мне пришли... Он даже не поднялся, так все время 
Г. Уэллс и его сын на прогулке в ЦПКиО в Москве 23 июля 1934 года. и лежал на диване, пока мы беседовали с его отцом. Уэллс пригласил нас к круглому столу, уста,вленному вазами с фруктами. При посредстве Бориса Петровича завязалась беседа. Ее тон, характер и направление лучше всего передать, если воспроизвести эту беседу примерно так, как она происходила, то есть «в лицах». Уэллс: Я очень рад представившейся мне возможности встретиться со своими коллегами по профессии. Это, кстати сказать, одна из моих главных целей поездки в Советский Союз. После смерти Голсуорси я был избран президентом сообщества писателей «Пенклуб». В Москве я виделся с Максимом Горьким, с которым обсуждал вопрос о вступлении Союза советских писателей в «Пенклуб». Но Горький сказал, что это неприемлемо, так как «Пенклуб», не делая никаких политических различий, принял в число своих юридических членов корпорации писателей гитлеровской Германии и фашистской Италии. Я лично очень сожалею, что услышал из уст Горького отказ... Вейнберг: Это произошло потому, что многие писатели Германии и Италии не хотят служить гуманизму, предпочитая поддерживать геополитические устремления своих фашистских диктаторов. Уэллс: Писатель должен стараться по возможности быть вне политики. В противном случае его творчество может оказаться не свободным от влияния тенденции. Беляев: Господин Уэллс, позвольте спросить вас, были ли вы свободны от влияния тенденции, когда писали свой, я сказал бы, зловещий роман «Джоан и Питер»? Я с содроганием прочитал* его в оригинале. Разве он не тенденциозен? Уэллс: У нас разные подходы к оценке сюжета. Я исхожу из всечеловеческого добра. Вы видите во всем только классовую борьбу. Перельман: Мне представляется, что ваш великолепный роман «Борьба миров» в подтексте имеет в виду тоже классовую борьбу? Уэллс: Возможно, возможно... Простите, вь не тот ли самый мистер Перельман, который так своеобразно интерпретировал мои произведения? Я читал вашу «Удивительную физику» — так она именуется в английском переводе. Перельман: Тот самый... Уэллс (смеясь): И который разоблачил моего «Человека-невидимку», указав, что он должен быть слеп, как новорожденный щенок... И мистера Кэвора за изобретение вещества, якобы свободного от действия земного тяготения... Перельман: Каюсь, было так... Но ведь от этого ваши романы хуже не стали. Уэллс: А я, признаться, так тщательно старался скрыть эти уязвимые места своих романов от читателей. Как же вам удалось меня изобличить? Перельман: Видите ли, моя специальность— физика. Кроме того, я еще и популяризатор... Когда смех, вызванный этой мирной перепалкой, утих, я преподнес Герберту Уэллсу несколько десятков его книг, изданных в разное время в СССР после Октября. Вручая подарок, я добавил, что общий тираж его произведений, вышедших на русском языке, превышает несколько сот тысяч экземпляров. Уэллс: Благодарю вас. Это гораздо больше, чем издано за то же время в Англии! Весьма приятный сюрприз. Рынин: Вас охотно читают у нас, потому что любят и знают вас, как признанного мастера трудного жанра научной фантастики. Беляев: Читают у нас книги и других писателей-фантастов. Читают ли у вас, в Англии, произведения советских писателей? Уэллс: Я по нездоровью не могу следить за всем, что печатается в мире. Но я с удовольствием, господин Беляев, прочитал ваши чудесные романы «Голова профессора Доуэля» и «Человек-амфибия». О! Они весьма выгодно отличаются от западных книг. Я даже немного завидую их успеху. Вейнберг: Чем именно отличаются, позвольте вас спросить? Мы будем вам весьма признательны, если вы хотя бы кратко охарактеризуете общее состояние научной фантастики на Западе. Ведь этот род литературы — один из самых массовых, а кроме того, он близок нам особенно. Уэллс: Мой ответ на ваш вопрос, господин профессор, будет весьма краток. В современной научно-фантастической литературе на Западе невероятно много фантастики и столь же невероятно мало науки... Вейнберг: Нас очень интересуют ваши личные творческие планы. Над чем вы работаете в настоящее время, над чем думаете? Уэллс: Мне сейчас шестьдесят восемь лет... А это означает, что я должен думать над тем, зажгу ли я шестьдесят девятую свечу в своем именинном пироге... Поэтому меня, Герберта Уэллса, в последнее время все чаще интересует только Герберт Уэллс... И все же я продолжаю работать над книгой, в которой мне хочется отобразить некоторые черты нынешней смутной поры, чреватой военными потрясениями. Беляев: Нас радует, что вы не останетесь в стороне от общей борьбы против военной угрозы. Правильно я вас понял? Уэллс: Более или менее правильно. Вейнберг: Мы надеемся, что вы окажетесь на той же стороне баррикады, на которой будем и мы в случае, если грянет новая война миров. Уэллс: Господин профессор, боюсь, что из меня, вероятно, выйдет плохой баррикадный боец... Да и, кроме того, когда заговорят пушки, вряд ли смогут говорить перья... Рынин: Не скажите, не скажите, мистер Уэллс. Иное перо сильнее пушек. Уэллс не ответил на эту реплику. Он внимательно оглядел своих гостей и, помолчав, тихо произнес что-то по-английски. Мы вопросительно посмотрели на Бориса Петровича Вейнберга. Тот встал и сказал по-русски: «Уэллс благодарит за беседу и жалуется, что у него разболелась голова». Мы раскланялись и вышли. 
Автограф Уэллса, оставленный им в книге впечатлений ЦПКиО: «Когда я умру для капитализма и снова воскресну в советских небесах, то я хотел бы проснуться непосредственно в парке культуры и отдыха». журнал «Уральский следопыт» 1962 г. №7
|
| | |
| Статья написана 14 августа 2017 г. 19:11 |
Кремлевский мечтатель Основной целью моей поездки из Петрограда в Москву была встреча с Лениным. Мне было интересно повидаться с ним, и я должен сказать, что был предубежден против него. На самом деле я встретился с личностью, совершенно непохожей на то, что я себе представлял. Ленин — не человек пера; его опубликованные труды не дают правильного представления о нем. Написанные в резком тоне брошюры и памфлеты, выходящие в Москве за его подписью, полные ложных концепций о психологии рабочих Запада и упорно отстаивающие абсурдное утверждение, что в России произошла именно предсказанная Марксом социальная революция, вряд ли отражают даже частицу подлинного ленинского ума, в котором я убедился во время нашей беседы. В этих работах порой встречаются проблески вдохновенной проницательности, но в целом они лишь повторяют раз навсегда установленные положения и формулировки ортодоксального марксизма. Быть может, это необходимо. Пожалуй, это единственно понятный коммунистам язык; переход к новой фразеологии сбил бы их с толку и вызвал полную растерянность. Левый коммунизм можно назвать позвоночным столбом сегодняшней России; к сожалению, это неподвижный позвоночник, сгибающийся с огромным трудом и только в ответ на почтительную лесть.
Жизнь в Москве, озаренной ярким октябрьским солнцем и украшенной золотом осенней листвы, показалась нам гораздо более оживленной и легкой, чем в Петрограде. На улицах — большое движение, сравнительно много извозчиков; здесь больше торгуют. Рынки открыты. Дома и мостовые — в лучшем состоянии. Правда, сохранилось немало следов ожесточенных уличных боев начала 1918 года. Один из куполов нелепого собора Василия Блаженного, у самых ворот Кремля, был разбит снарядом и все еще не отремонтирован. Трамваи, которые мы видели, перевозили не пассажиров, а продукты и топливо. Считают, что в этом отношении Петроград лучше подготовлен к зиме, чем Москва. Десять тысяч крестов московских церквей все еще сверкают на солнце. На кремлевских башнях по-прежнему простирают крылья императорские орлы. Большевики или слишком заняты другими делами, или просто не обращают на них внимания. Церкви открыты; толпы молящихся усердно прикладываются к иконам, нищим все еще порой удается выпросить милостыню. Особенной популярностью пользуется знаменитая часовня чудотворной Иверской божьей матери возле Спасских ворот; многие крестьянки, не сумевшие пробраться внутрь, целуют ее каменные стены. Как раз напротив нее на стене дома выведен в рамке знаменитый ныне лозунг: «Религия — опиум для народа». Действенность этой надписи, сделанной в начале революции, значительно снижается тем, что русский народ не умеет читать. У меня произошел небольшой, но забавный спор насчет этой надписи с г. Вандерлипом, американским финансистом, жившим в том же правительственном особняке, где и мы. Он считал, что она должна быть уничтожена. Я находил, что ее стоит сохранить как историческую реликвию, а также потому, что веротерпимость должна распространяться и на атеистов. Но г. Вандерлип принимал это так близко к сердцу, что не мог понять моей точки зрения. Особняк для гостей правительства, где мы жили вместе с г. Вандерлипом и предприимчивым английским скульптором, каким-то образом попавшим в Москву, чтобы лепить бюсты Ленина и Троцкого, — большое, хорошо обставленное здание на Софийской набережной (№ 17), расположенное напротив высокой кремлевской стены, за которой виднеются купола и башни этой крепости русских царей. Мы чувствовали себя здесь не так непринужденно, более изолированно, чем в Петрограде. Часовые, стоявшие у ворот, оберегали нас от случайных посетителей, в то время как в Петрограде ко мне мог зайти поговорить, кто хотел. Г.Вандерлип, по-видимому, жил там уже несколько недель и собирался пробыть еще столько же. С ним не было ни слуги, ни секретаря, ни переводчика. Он не обсуждал со мной свои дела и лишь раза два осторожно заметил, что они носят строго финансовый, экономический и отнюдь не политический характер. Мне говорили, что он привез рекомендательное письмо к Ленину от сенатора Хардинга, но я не любопытен по природе и не пытался ни проверить это, ни соваться в дела г. Вандерлипа. Я даже не спрашивал его, как вообще можно в коммунистическом государстве вести коммерческие переговоры и финансовые операции с кем бы то ни было, кроме самого правительства, и как можно иметь дело с правительством, совершенно не касаясь политики. Должен признаться, что все эти таинственные вещи выше моего понимания. Но мы вместе ели, курили, пили кофе и беседовали, соблюдая полнейшую сдержанность. Благодаря тому, что мы избегали упоминать о «миссии» г. Вандерлипа, она раздулась в нашем сознании до огромных размеров, и мысль о ней стала неотвязной. Формальности, связанные с подготовкой моей встречи с Лениным, были утомительно длинны и вызывали раздражение, но вот, наконец, я отправился в Кремль в сопровождении г. Ротштейна, в прошлом видного работника «коммунистической партии в Лондоне, и американского „товарища“ с большим фотоаппаратом, который, как-я понял, тоже был сотрудником Наркоминдела. Я помню Кремль в 1914 году, когда в него можно было пройти так же беспрепятственно, как в Виндзорский замок; по нему бродили тогда небольшие группы богомольцев и туристов. Но теперь свободный вход в Кремль отменен, и попасть туда очень трудно. Уже в воротах нас ожидала возня с пропусками и разрешениями. Прежде чем мы попали к Ленину, нам пришлось пройти через пять или шесть комнат, где наши документы проверяли часовые и сотрудники Кремля. Возможно, что это и необходимо для личной безопасности Ленина, но это затрудняет живую связь России с ним и — что еще важнее с точки зрения эффективности руководства — затрудняет его живую связь с Россией. Если то, что доходит до него, пропускается через некий фильтр, то так же фильтруется и все, что исходит от него, и во время этого процесса могут произойти весьма значительные искажения. Наконец, мы попали в кабинет Ленина, светлую комнату с окнами на кремлевскую площадь; Ленин сидел за огромным письменным столом, заваленным книгами и бумагами. Я сел справа от стола, и невысокий человек, сидевший в кресле так, что ноги его едва касались пола, повернулся ко мне, облокотившись на кипу бумаг. Он превосходно говорит по-английски, но г. Ротштейн следил за нашей беседой, вставляя замечания и пояснения, и это показалось мне весьма характерным для теперешнего положения вещей в России. Тем временем американец взялся за свой фотоаппарат и, стараясь не мешать, начал усердно снимать нас. Беседа была настолько интересной, что все это щелканье и хождение не вызывало досады. Я ожидал встретить марксистского начетчика, с которым мне придется вступить в схватку, но ничего подобного не произошло. Мне говорили, что Ленин любит поучать людей, но он, безусловно, не занимался этим во время нашей беседы. Когда описывают Ленина, уделяют много внимания его смеху, будто бы приятному вначале, но затем принимающему оттенок цинизма; я не слышал такого смеха. Линии его лба напомнили мне кого-то, я никак не мог вспомнить, кого именно, пока на днях не увидел г. Артура Бальфура, сидевшего возле затененной лампы. У него в точности такой же высокий, покатый, слегка асимметричный лоб. У Ленина приятное смугловатое лицо с быстро меняющимся выражением, живая улыбка; слушая собеседника, он щурит один глаз (возможно, эта привычка вызвана каким-то дефектом зрения). Он не очень похож на свои фотографии, потому что он один из тех людей, у которых смена выражения гораздо существеннее, чем самые черты лица; во время разговора он слегка жестикулировал, протягивая руки над лежавшими на его столе бумагами; говорил быстро, с увлечением, совершенно откровенно и прямо, без всякой позы, как разговаривают настоящие ученые. Через весь наш разговор проходили две — как бы их назвать — основные темы. Одну тему вел я: «Как вы представляете себе будущую Россию? Какое государство вы стремитесь построить?» Вторую тему вел он: «Почему в Англии не начинается социальная революция? Почему вы ничего не делаете, чтоб подготовить ее? Почему вы не уничтожаете капитализм и не создаете коммунистическое государство?» Эти темы переплетались, сталкивались, разъясняли одна другую. Вторая тема возвращала нас к первой: «Что вам дала социальная революция? Успешна ли она?» А это, в свою очередь, приводило ко второй теме: «Чтобы она стала успешной, в нее должен включиться западный мир. Почему это не происходит?» До 1918 года все марксисты рассматривали социальную революцию как конечную цель. Пролетарии всех стран должны были соединиться, сбросить капитализм и обрести вечное блаженство. Но в 1918 году коммунисты, к своему собственному удивлению, оказались у власти в России, и им надлежало наглядно доказать, что они могут осуществить свой золотой век. Коммунисты справедливо ссылаются на условия военного времени, блокаду и тому подобное, как на причины, задерживающие создание нового и лучшего социального строя, но тем не менее совершенно очевидно, что они начинают понимать, что марксистский образ мышления не дает никакой подготовки к практической деятельности. Есть множество вещей — я упоминал некоторые из них, — за которые они не знают, как взяться… Но рядовой коммунист начинает негодовать, если вы осмелитесь усомниться в том, что при новом режиме все делается самым лучшим и самым разумным способом. Он ведет себя, как обидчивая хозяйка, которая хочет, чтобы ее похвалили за образцовый порядок в доме, хотя там все перевернуто вверх дном из-за переезда на новую квартиру. Такой коммунист напоминает забытых теперь суфражисток, обещавших рай на земле, как только удастся освободиться от тирании «установленных мужчиною законов». Но Ленин с откровенностью, которая порой ошеломляет его последователей, рассеял недавно последние иллюзии насчет того, что русская революция означает что-либо иное, чем вступление в эпоху непрестанных исканий. Те, кто взял на себя гигантский труд уничтожения капитализма, должны сознавать, что им придется пробовать один метод действия за другим, пока, наконец, они не найдут тот, который наиболее соответствует их целям и задачам, писал он недавно. Мы начали беседу с обсуждения будущего больших городов при коммунизме. Мне хотелось узнать, как далеко пойдет, по мнению Ленина, процесс отмирания городов в России. Разоренный Петроград навеял мысль, которая раньше не приходила мне в голову, что весь внешний облик и планировка города определяются торговлей и что уничтожение ее, прямо или косвенно, делает бессмысленным и бесполезным существование девяти десятых всех зданий обычного города. «Города станут значительно меньше», — подтвердил Ленин. «И они станут иными, да, совершенно иными». Я сказал, что это означает снос существующих городов и возведение новых и потребует грандиозной работы. Соборы и величественные здания Петрограда превратятся в исторические памятники, как церкви и старинные здания Великого Новгорода и храмы Пестума. Огромная часть современного города исчезнет. Ленин охотно согласился с этим. Я думаю, что ему было приятно беседовать с человеком, понимавшим неизбежные последствия коллективизма, которых не могли полностью осознать даже многие его сторонники. Россию надо коренным образом перестроить, воссоздать заново… А как промышленность? Она тоже должна быть реконструирована коренным образом? Имею ли я представление о том, что уже делается в России? Об электрификации России? Дело в том, что Ленин, который, как подлинный марксист, отвергает всех «утопистов», в конце концов сам впал в утопию, утопию электрификации. Он делает все, от него зависящее, чтобы создать в России крупные электростанции, которые будут давать целым губерниям энергию для освещения, транспорта и промышленности. Он сказал, что в порядке опыта уже электрифицированы два района. Можно ли представить себе более дерзновенный проект в этой огромной равнинной, покрытой лесами стране, населенной неграмотными крестьянами, лишенной источников водной энергии, не имеющей технически грамотных людей, в которой почти угасла торговля и промышленность? Такие проекты электрификации осуществляются сейчас в Голландии, они обсуждаются в Англии, и можно легко представить себе, что в этих густонаселенных странах с высокоразвитой промышленностью электрификация окажется успешной, рентабельной и вообще благотворной. Но осуществление таких проектов в России можно представить себе только с помощью сверхфантазии. В какое бы волшебное зеркало я ни глядел, я не могу увидеть эту Россию будущего, но невысокий человек в Кремле обладает таким даром. Он видит, как вместо разрушенных железных дорог появляются новые, электрифицированные, он видит, как новые шоссейные дороги прорезают всю страну, как подымается обновленная и счастливая, индустриализированная коммунистическая держава. И во время разговора со мной ему почти удалось убедить меня в реальности своего предвидения. — И вы возьметесь за все это с вашими мужиками, крепко сидящими на земле? Будут перестроены не только города; деревня тоже изменится до неузнаваемости. — Уже и сейчас, — сказал Ленин, — у нас не всю сельскохозяйственную продукцию дает крестьянин. Кое-где существует крупное сельскохозяйственное производство. Там, где позволяют условия, правительство уже взяло в свои руки крупные поместья, в которых работают не крестьяне, а рабочие. Такая практика может расшириться, внедряясь сначала в одной губернии, потом в другой. Крестьяне других губерний, неграмотные и эгоистичные, не будут знать, что происходит, пока не придет их черед… Может быть, и трудно перестроить крестьянство в целом, но с отдельными группами крестьян справиться очень легко. Говоря о крестьянах, Ленин наклонился ко мне и перешел на конфиденциальный тон, как будто крестьяне могли его услышать. Я спорил с ним, доказывая, что большевикам придется перестроить не только материальную организацию общества, но и образ мышления целого народа. По традициям и привычкам русские — индивидуалисты и любители поторговать; чтобы построить новый мир, нужно сперва изменить всю их психологию. Ленин спросил, что мне удалось повидать из сделанного в области просвещения. Я с похвалой отозвался о некоторых вещах. Он улыбнулся, довольный. Он безгранично верит в свое дело. — Но все это только наброски, первые шаги, — сказал я. — Приезжайте снова через десять лет и посмотрите, что сделано в России за это время, — ответил он. Разговаривая с Лениным, я понял, что коммунизм, несмотря на Маркса, все-таки может быть огромной творческой силой. После всех тех утомительных фанатиков классовой борьбы, которые попадались мне среди коммунистов, схоластов, бесплодных, как камень, после того, как я насмотрелся на необоснованную самоуверенность многочисленных марксистских начетчиков, встреча с этим изумительным человеком, который откровенно признает колоссальные трудностей сложность построения коммунизма и безраздельно посвящает все свои силы его осуществлению, подействовала на меня живительным образом. Он, во всяком случае, видит мир будущего, преображенный и построенный заново. Ему хотелось услышать от меня побольше о моих впечатлениях от России. Я сказал, что, по-моему, во многих вопросах коммунисты проводят свою линию слишком быстро и жестко, разрушая раньше, чем они сами готовы строить; особенно это ощущается в Петроградской коммуне. Коммунисты уничтожили торговлю раньше, чем они были готовы ввести нормированную выдачу продуктов; они ликвидировали кооперативную систему вместо того, чтобы использовать ее, и т. д. Эта тема привела нас к нашему основному разногласию — разногласию между эволюционным коллективистом и марксистом, к вопросу о том, нужна ли социальная революция со всеми ее крайностями, нужно ли полностью уничтожать одну экономическую систему до того, как может быть приведена в действие другая. Я верю в то, что в результате большой и упорной воспитательной работы теперешняя капиталистическая система может стать «цивилизованной» и превратиться во всемирную коллективистскую систему, в то время как мировоззрение Ленина издавна неотделимо связано с положениями марксизма о неизбежности классовой войны, необходимости свержения капиталистического строя в качестве предварительного условия перестройки общества, о диктатуре пролетариата и т. д. Он вынужден был поэтому доказывать, что современный капитализм неисправимо алчен, расточителен и глух к голосу рассудка, и пока его не уничтожат, он будет бессмысленно и бесцельно эксплуатировать все, созданное руками человека, что капитализм всегда будет сопротивляться использованию природных богатств ради общего блага и что он будет неизбежно порождать войны, так как борьба за наживу лежит в самой основе его. Должен признаться, что в споре мне пришлось очень трудно. Ленин внезапно вынул новую книгу Киоцца Моней «Триумф национализации», с которой он, очевидно, был хорошо знаком. — Вот видите, как только у вас появляется хорошая, действенная коллективистская организация, имеющая хоть какое-нибудь значение для общества, капиталисты сразу же уничтожают ее. Они уничтожили ваши государственные верфи, они не позволяют вам разумно эксплуатировать угольные шахты. Он постучал пальцем по книге. — Здесь обо всем этом сказано. И в ответ на мои слова, что войны порождаются националистическим империализмом, а не капиталистической формой организации общества, он внезапно спросил: — А что вы скажете об этом новом республиканском империализме, идущем к нам из Америки? Здесь в разговор вмешался г. Ротштейн, сказал что-то по-русски, чему Ленин не придал значения. Невзирая на напоминания г. Ротштейна о необходимости большей дипломатической сдержанности, Ленин стал рассказывать мне о проекте, которым один американец собирался поразить Москву. Проект предусматривал оказание экономической помощи России и признание большевистского правительства, заключение оборонительного союза против японской агрессии в Сибири, создание американской военно-морской базы на Дальнем Востоке и концессию сроком на пятьдесят — шестьдесят лет на разработку естественных богатств Камчатки и, возможно, других обширных районов Азии. Поможет это укрепить мир? А не явится ли это началом новой всемирной драки? Понравится ли такой проект английским империалистам? Капитализм, утверждал Ленин, — это вечная конкуренция и борьба за наживу. Он прямая противоположность коллективным действиям. Капитализм не может перерасти в социальное единство или всемирное единство. — Но какая-нибудь промышленная страна должна прийти на помощь России, — сказал я. — Она не может сейчас начать восстановительную работу без такой помощи… Во время нашего спора, касавшегося множества вопросов, мы не пришли к единому мнению. Мы тепло распрощались с Лениным; на обратном пути у меня и моего спутника снова неоднократно проверяли пропуска, как и при входе в Кремль. — Изумительный человек, — сказал г. Ротштейн. — Но было неосторожно с его стороны… У меня не было настроения разговаривать; мы шли в наш особняк вдоль старинного кремлевского рва, мимо деревьев, листва которых золотилась по-осеннему; мне хотелось думать о Ленине, пока память моя хранила каждую черточку его облика, и мне не нужны были комментарии моего спутника. Но г. Ротштейн не умолкал. Он все уговаривал меня не упоминать г. Вандерлипу об этом проекте русско-американского сближения, хотя я с самого начала заверил его, что достаточно уважаю сдержанность г. Вандерлипа, чтобы нарушить ее каким-нибудь неосторожным словом. И вот — снова дом на Софийской набережной, поздний завтрак с г. Вандерлипом и молодым скульптором из Лондона. Подавая на стол, старик слуга грустно глядел на наше скудное меню, вспоминая о тех великолепных днях, когда в этом доме останавливался Карузо и пел в одной из зал второго этажа перед самым избранным обществом Москвы. Г-н Вандерлип предлагал нам днем познакомиться с московским рынком, а вечером смотреть балет, но мы с сыном решили в тот же вечер уехать обратно в Петроград, а оттуда — в Ревель, чтобы не опоздать на пароход, уходивший на Стокгольм. https://www.e-reading.club/chapter.php/59... *** По замечанию Шевелы Ю.А., (обладающего одним из первых русских переводов "России во мгле") Ленин пытался договориться с Уэллсом о поддержке европейским пролетариатом российской пролетарской революции, без которой экспансия оной в Европу, на тот момент, Ленину не представлялась возможной. https://fantlab.ru/work9601 *** 







*** "Опыт автобиографии" https://www.e-reading.club/bookreader.php... The New Russia (1931) The Liberal Fear Of Russia (1914)
|
|
|