Wiewiórki i bobry! Dzień dobry, dzień dobry (wieczór, noc, rano — podkreślenie)! Любите ли вы польскую фантастику? А может вам интересно взглянуть на дела давно минувших дней и предания старины глубокой сквозь призму современности? Или просто интересно, при чем здесь белочки и бобры?
Сегодня я хотел бы обратить ваше драгоценное внимание на серию фантастических короткометражек Legendy Polskie, снятых Томашем Багиньским и студией Platige Image при поддержке Интернет-магазина Allegro. Как легко догадаться из названия, "Легенды..." посвящены переосмыслению историй из польского фольклора... в антураже современной фантастики. Поэтому, например, вавельский дракон для похищения прекрасных девиц вовсю использует конвертоплан, а вместо начиненной серой овечьей тушки получает заряженного тротилом гиноида от местного роботехника-самоучки. Tempora mutantur et nos mutantur in illis! Кстати, новеллизацию этого эпизода написал Роберт Вегнер — о рассказе "Молчание овцы", как и о всем литературном сборнике, вышедшем в поддержку фильмов Багиньского подробней можно прочесть у уважаемого пана Владимира Пузия.
Я же хочу подробней остановиться на кино. Ну, как остановиться... Лучше один раз увидеть, чем десять раз читать фанатские восторги пана Дмитрия, верно? Поэтому вот вам история пятая, последняя на сегодня — "Яга" (Томаш Драбек — великолепен, песня про ласточку — великолепна). К огромному сожалению, официального русского перевода не существует, но есть польские и английские субтитры.
…ве. Буквально. Ухнув в кровать в конце «Голодной бездны», герои выбираются из постели только в «Детях Крылатого Змея». Это немного внезапно, но на то ведь и нужны детективы, чтобы удивлять в финале? Второй том удивляет с самого начала – вместо того, чтобы разбираться с делами, которых скопилось более чем достаточно, Тельма и Мэйнфорд решают разобраться с собой.
«Дети Крылатого Змея» оправдывают ожидания – от жанра, от автора, от книги
Трудно назвать их взаимоотношения сколь-либо интересными – они просчитывались ещё с аннотации первого тома, воплощаются в духе сочинений типа «Морибунды» (по понятным причинам не знаком с первоисточником, поэтому апеллирую к пародийной аллюзии), и ничего особо не добавляют персонажам, кроме повода для внеочередной рефлексии – чего тут и так с избытком.
Куда интересней и живей выглядит линия вторая, ведь там прорастают в немыслимые всходы зерна авторской мифологии. Оная мифология по большей части основывается на кровавых верованиях индейцев Мезоамерики, но кое-что касательно пришедших из Старого Света сущностей взято из кельтского фольклора. Несмотря на кажущуюся непохожесть, у обитателей полых холмов и ступенчатых пирамид есть кое-что общее, а именно – жизнь человеческая ими и в грош не ставится.
Поначалу вся «мифология» сводится к набору трип-репортов, но в дальнейшем окружающая героев реальность всё больше напоминает трип. Жуткий и кровавый
Вторая книга выделяется мрачностью и количеством проливаемой кровушки даже на фоне далеко не радужной первой — вот только в «Голодной бездне» гибли третьестепенные персонажи, для фона и за кадром, в «Детях Крылатого Змея» Мрачный Жнец собирает щедрую дань знакомыми героями... По-прежнему фоном и за кадром. К тому же большинство из них составляют разной степени подлецы, а тех, кто был мало-мальски симпатичен: во-первых, мало; во-вторых: они давно пропали из виду для читателя, поэтому их гибель никаких особых эмоций не вызывает.
Разгадка подобного равнодушия проста – слишком много оказалось накручено к финалу. И вместо того, чтобы переживать за судьбы героев и всего Нью-Арка (да, ставки здесь резко идут на повышение), читатель вынужден плутать в хитросплетениях козней и интриг, путаться в сущностях и их мотивах – впору составлять схемы с левитирующими фруктами. Не добавляют ясности и развешенные ещё в первом томе ружья – почти все они связаны с центральным конфликтом и исправно стреляют, но порох давно и безнадежно отсырел, оттого выстрелы легко пропустить, если специально не прислушиваться.
Некогда будоражащие воображения загадки столь долго оставались без ответов, что поблекли и стёрлись из памяти
Выходит парадокс. С одной стороны, книга на 100% оправдывает ожидания. Отношения между двумя главными героями получают развитие (романтическое фэнтези — check), загадочные преступления получают разгадку (магический детектив — check), мифология получает место быть (индивидуальные авторские особенности — check). А с другой стороны, потенциала у истории хватило, чтобы оставить жанровые рамки далеко позади, и мне досадно, что так не произошло. Получилась просто крутая вещь из жанра, где крутых вещей как-то не ждешь.
В Нью-Арке, где круглый год льёт дождь – только летом он становится чуточку теплее — старший малефик Третьего управления Мэйнфорд Альваро и новенькая чтица Тельма расследуют дело о расстреле бутлегеров в подпольном баре. Кроме нового дела, на Мэйнфорде висят проблемы с семьей, медленно надвигающееся безумие и смерть на жертвенном камне – в прошлом, а Тельма всеми правдами и неправдами стремится найти и покарать всех, причастных к убийству её матери – и Мэйнфорда в том числе.
Понятное дело, раз встретившись эти двое уже не разойдутся. Некрасивая девочка, чья жизнь ДО напоминала медовый коржик, а ПОСЛЕ превратилась в заурядный ад и нелюбимый мальчик, который с самого детства был обречён – если кому и танцевать мазохистское танго на краю пропасти, так только этим двоим. А словно друг друга им мало, этой парочке ещё придется заниматься расследованиями, где вышеупомянутые бутлегеры – лишь один из фрагментов мозаики, что выкладывается телами мертвецов. Мэйнфорду и Тельме предстоит выяснить, кто и зачем похищает детей из бедных кварталов Нью-Арка, а а также столкнуться с маньяком, который убивает девушек-светлячков и вкладывает им в рот цветы лилий.
Как бы не казалось странным, но в книге, которая вышла в серии романтического, пусть и детективного, фэнтези, собственно «романтики» немного. Куда меньше, чем мрачной городской фэнтези и «крутого» детектива. Не случайно здешний Нью-Арк как брат-близнец походит на Нью-Йорк первой половины ХХ века – вернее, тот его образ, который знаком большинству по фильмам нуар. Вот только этого близнеца в детстве унесли альвы, поэтому в Нью-Арке ещё живет магия. А также оные альвы, цверги, забытые боги Нового Света, возносящие им кровавые жертвы масеуалле и множество иных народов и персонажей, достойных внимания. Здесь служебные малефики страдают от неконтролируемых выбросов Силы, чтицы в силах проникнуть в прошлое людей и вещей, а живой дом, по камню перевезенный из Старого Света, стремится спасти своего единственного обитателя – тщетно стремится.
Привлекательный антураж, увлекательный сюжет, харизматичные герои – что ещё нужно для хорошего детектива? И быть бы «Голодной бездне» открытием года, вот только многообещающее начало не приводит к столь же достойному завершению. Герои после попадания в койку стремительно теряют глубину и обаяние несладкой парочки, превращаясь в заурядных персонажей из очередного лавбургера, а столь интригующие поначалу загадки – не получают сколь-либо заметного развития, тускнеют и теряются на фоне новых, которым тоже не суждено увенчаться разгадками. Да и обрывается книга буквально на полусло…
Где-то год назад я уже писал о книге Дмитрия Савочкина, но по здравому размышлению решил немного расширить и углубить тот отзыв. Во-первых, отечественные авторы не балуют читателей мистическими триллерами, особенно столь добротными. Во-вторых, о буднях «чёрных археологов» написано ещё меньше, а тема интересная.
Клёст – главный герой «Тростниковых волков» и по совместительству рассказчик — как раз из них. Он завязал и зарабатывает на жизнь кампанологией, но одно щедрое предложение заставляет его вернуться к прежнему ремеслу. Богатый затворник Караим предлагает Клёсту отыскать… половинку немецкого солдатского жетона времен Второй Мировой. А заодно – дочь Караима, Русалку. Ситуация осложняется тем, что жетон по всем параметрам выглядит поддельным, а Русалка… недавно покончила с собой.
Сложно писать о мистическом романе – одним неосторожным словом можно сорвать покров тайны и испортить чтение. По счастью, в «Тростниковых волках» Дмитрия Савочкина есть о чём поговорить, не навлекая на себя спойлерами гнев будущих читателей. Обозначив присутствие потустороннего почти с самого начала, автор тут же задвигает его в дальний угол – почти до самого финала. Большую часть времени сюжет вращается вокруг деятельности тех, кто «копает войну». И в описании подобной деятельности Савочкин убедителен как танк «Королевский тигр». Под изыскания Клёста и его новоиспеченной помощницы Вербы, которая выполняет при нём функции доктора Ватсона, подгоняется недюжинная база, изобличающая в авторе если не специалиста, то умело под него замаскировавшегося. Что представляет интерес для копа на территории Украины и по какой статье за оный коп можно присесть? Как выглядел боевой путь 2-ой дивизии СС «Дас Райх»? В какие пыльно-архивные дебри надо залезть, чтобы отследить через семьдесят лет путь одного-единственного немецкого офицера? Как оловянные пуговицы помогают судить о состоянии захоронения? Я не знаю, существуют ли какие-то пособия для начинающих в столь деликатном деле, но если нет – на основании «Тростниковых волков» вполне можно оное написать.
Ближе к заключительной трети из этой предельно-реалистичной истории начинает всё явственней проступать мистическая подоплёка, уводя «Тростниковых волков» с территории детективов (пусть и с приставкой «крипто-») и триллеров (пусть и «мягких», т.е. практически лишенных насилия) в туманные дали готики, где сквозь современную Украину всё больше проступает Украина Гоголя и Сомова, с её неповторимой атмосферой — пленительной и пугающей. Дома для душевнобольных сменяются дремучими лесами Горганов, забытые захоронения войны – монастырями, где всё ещё, как и несколько веков назад, можно попроситься на ночлег. Расхитители могил охотятся за вещами мертвецов, а за ними в свою очередь идут по следу тростниковые волки. Которые явно состоят в родстве с небезызвестными совами и тоже – «не то, чем кажутся». Размытой сей характеристикой можно наградить и большинство персонажей книги – не случайно большинство из них скрывается под прозвищами, а в одной из сцен упоминается целый шкаф, набитый всевозможными изданиями «Назову себя Гантенбайном» Макса Фриша.
Если разобраться, и сами «Тростниковые волки» Савочкина — не то, чем кажутся. Всё, о чем я рассказал выше — это правда, но есть ведь и то, о чем не рассказал...
Я надел на голову фонарик, включил его и начал осматривать землю под ногами. Затем вытащил из кармана наконечники для щупа, выбрал нужный и накрутил. Вогнал щуп в грунт и, когда он упёрся во что-то твёрдое, покрутил туда-сюда. Да, это была кость. Внизу, под нами, лежали черепа. Я несколько раз прощупал почву в разных местах, чтобы оценить размеры захоронения. Довольно приличное. Исходя из моего опыта внизу могло лежать несколько десятков, а то и сотен человек. Это или затерянный могильник гетто, или захоронение более раннего времени.
— Что-то интересное? — тихо спросила Верба.
— Если несколько сотен трупов в земле — это интересное, то да. Но если ты имеешь в виду, поможет ли это нам в поиске, то нет.
— Почему?
— Потому что Ганс Брейгель приезжал в Каменец не для реорганизации гетто. И здесь, где мы сейчас ищем, его нет.
Галина Юзефович и "Медуза" извлекли из тьмы электронной к свету, солнцу и читательскому вниманию три любопытных книги. Спекулятивная НФ "про Марс", постмодернизм в духе Эко и Торнтона Уальдера, но в декорациях российских 90-ых и теплый, чуть не написал "ламповый", магреализм. Обзор строго рекомендуется к ознакомлению. Как, впрочем, и другие обзоры Галины Леонидовны.
Мария Елиферова. Двойной бренди — я сегодня гуляю!
Первый — совершенно неотразимый — роман Марии Елиферовой «Смерть автора» был написан в жанре вампирик-хоррора, вышел без малого десять лет назад и оказался на диво успешен для литературного дебюта. Второй, «Страшная Эдда» (затейливое фэнтези в декорациях скандинавской мифологии), появился двумя годами позже и был уже существенно менее успешен. Третий, совсем свежий научно-фантастический роман «Двойной бренди — я сегодня гуляю!» последовательно отвергли несколько издательств, и, отчаявшись увидеть его напечатанным, Елиферова решила в конце концов выложить свое детище в сеть совершенно бесплатно.
Светлана Метелева. Чернокнижник
Братская могила сайта «Проза.Ру» хранит немало сокровищ, и «Чернокнижник» Светланы Метелевой — одно из них. Отвергнутый, насколько я знаю, несколькими издательствами роман, тем не менее, относится к категории настоящей, профессиональной литературы, написанной одновременно очень осознанно и рефлексивно — что называется «от головы» и вместе с тем совершенно по-честному, без прагматичного (и почти всегда бесплодного) заигрывания с читателем. Название наводит на мысли о фэнтези, но это не так: «Чернокнижник» — это одновременно и история про 90-е годы в духе «Журавлей и карликов» Леонида Юзефовича или «Крепости сомнения» Антона Уткина, и классический сюжет о «проклятой книге» с историческими интерлюдиями, и угарный наркоманский галлюциноз.
Алексей Гедеонов. Случайному гостю. Киев: Лаурус, 2016
В отличие от литературных сироток Елиферовой и Метелевой, Алексею Гедеонову повезло: его подобрало, полюбило, отредактировало умелыми руками одного из лучших отечественных редакторов Елены Хомутовой, восхитительно проиллюстрировало и выпустило киевское издательство «Лаурус». Впрочем, это писательское везение для российского читателя оборачивается прямым невезением: купить книжку Гедеонова в Москве нельзя (говорят, сколько-то экземпляров привезут на ярмарку «Нон-фикшн»), а в сети она пока недоступна. И это тем более огорчительно, что роман Гедеонова — редчайший пример не просто читательского удовольствия, но настоящего литературного чуда. Если от «Автохтонов» Марии Галиной провести линию, ведущую через Гофмана и Булгакова в сторону «Дома, в котором» Мариам Петросян, то можно получить некоторое представление об этом тексте. Впрочем, нет — и это не поможет, потому что такая траектория не учитывает невероятного языка, которым написан роман — одновременно простого, тонкого и поэтично-певучего, органично сплавившего призвуки украинской, польской и русской речи.
облако тэгов
