Традиционный итоговый пост за прошлый год с итогами припозднился чуть дольше традиционного. Надеюсь, у вас, друзья, всё хорошо и есть время на чтение интересных книг. Возможно, парочку таких вы найдёте ниже.
История о человеке невероятного везения и любовном треугольнике с участием его, его жены и рассказчика — на фоне беспокойных 90-ых. Но поскольку у нас тут боллитра, бандиты, взрывы и перестрелки меркнут на фоне рефлексии героя и витиеватого стиля писателя.
Пятьдесят, кажется, историй — скорее, историек, о распавшейся на лоскуты России недалекого будущего. Как всегда бывает с Сорокиным, полёт его фантазии трудно вообразить — и так же трудно понять цель этого полёта. Кульбиты писательская мысль выделывает определенно из фигур высшего пилотажа, но если попытаться вспомнить... Ладно, репортёр на параде, наследница инкогнито, карлики-революционеры, полёт президента, оружейники в рыцарском ордене, побег русского члена, традиционная для Сорокина советская передовица, — вот пожалуй и всё, что осталось у меня в памяти.
5. В. Голованов "Восхождение в Соргатль"
Травелог известного, к сожалению, уже покойного путешественника Василия Голованова о поездке в горный Дагестан. Гоцатль, Гуниб, Зирихгеран — имена здешних мест звучат как песня, но песня эта печальна, ведь край с богатым прошлым ожидает бедное будущее очередной медленно умирающей провинции, поскольку молодёжь уезжает, а старики не вечны. Не обходит Голованов и тему религии, и сложные отношения Дагестана с Россией.
О горнозаводской цивилизации, как и большинство сочинений Иванова, только в формате нон-фикшн. Читал, когда болел, поэтому в голове отложилось неважно, но когда — уже в этом году — читал историю освоения Урала Сонина
Первый том Депфордской трилогии канадского классика Робертсона Дэвиса. Пятый персонаж — тот, кто сводит вместе Героя и Героиню, Героя и Злодея, служит посредником в их конфликте. Таков главный герой книги — путешественник, агиограф и друг — если так можно сказать; на деле всё куда сложнее — двух весьма примечательных людей.
8. С. Макнил "Hey! Listen! Путешествие по золотому веку видеоигр"
История разработки и появления на свет видеоигр от Pong до Зельды и Халвы. Несмотря на чрезмерное желание пошутить, пишет Макнил так, что хочется всё бросить и пойти играть.
О психологических загонах, одиночестве и "тюрьме в голове", с которыми главная героиня борется с помощью случайно обретенного друга. Лёгкий духоподъёмный бульон, где главная мысль — "Стоит только начать".
О психологических загонах и одиночестве. Это уже всамделишный супчик, найдется здесь и то, что можно пожевать. Однако, если начать действительно стоит, то вот об окончании не уверен.
Фэнтези а ля рюсс. Поскольку выполнено американкой, хоть и пожившей в Украине, для русского читателя будет клюквенно. Но в этом неожиданно скрывается и её сильная сторона — обуреваемые нешуточными страстями герои, запертые не в типичной для фэнтези дихотомии "хорошие — плохие", а больше конфликтующие из-за несоответствия между долгом и желанием (к сожалению, речь не о главной героине). Есть также небольшие, но всамделишно жутковатые вкрапления хоррора.
12. К. Кобрин "Шерлок Холмс и рождение современности: Деньги, девушки, денди Викторианской эпохи"[/b]
О некоторых второстепенных, а то и третьестепенных деталях и детальках рассказов о великом сыщике, которые часто не принимаются читателем всерьез или просто пропускаются; Корбин убедительно показывает их важность и\или продуманность.
Женский взгляд на мужской жанр постапокалипсиса. Сюжет зияет натяжками и подыгрываниями, но главное здесь не он, а атмосфера «роад муви» и драматические коллизии.
Биография импозантного — с годами уже не так — имперца Проханова в исполнении язвительного и либерального Данилкина. Петухов после Проханова уже не кажется таким... гм, потрясающим, Проханов после Данилкина кажется вполне читабельным. Не исключено, что когда-нибудь мы увидим его в этом списке не только как персонажа, но и как автора.
15. Л. Данилкин "Круговые объезды по кишкам нищего"
Сборник рецензий Данилкина на российскую литературу 2006 года. Лев — один из немногих критиков, что могут не только увлечь своей критикой, но и убедить прочесть всю эту кипу книг. Я сначала выписывал интересных, а потом бросил, проще сразу всё оглавление скопировать.
16. И. Вашингтон. "Дом с привидениями. Американские мистические истории"
Если вы считаете, что смеяться над жанровыми условностями придумал постмодерн, то вот вам трёхсот страничное доказательство обратного. А если вы считаете, что ирония и готика не могут идти рука об руку — то вот вам снова доказательство обратного. Трёхсот страничное, да.
Не совсем то, что я хотел получить — а получить я хотел энциклопедию кельтских мифов — но представления основные книга даёт, равно как даёт карту, куда копать дальше, если вам этих представлений не хватает.
18. А. Генис, П. Вайль "Родная речь: уроки изящной словесности"
Тоненькая книжка, сделавшая для... ну "любви", наверное, громко сказано, скажем — для интереса к русской литературе больше чем вся школьная программа. Говорю, разумеется, про себя и только себя. Возможно дело в том, что Генис и Вайль предлагают нечто большее чем "Писатель Имярёк посмотрел на окружающую действительность и та-а-ак вдохновился, что создал _____ (вставить название произведения), гений, гений!" и каждый с детства знакомый классик у них — живой человек, а не портрет с цитаткой в кабинете литературы. Возможно, однако, что мой возраст берёт своё.
Начиналось всё во здравие, в духе Сапковского, с переделки сюжета про Золушку. К несчастью, переделки сказок Баневич пролетел моментом, перейдя к многоступенчатым интригам и закручиванию сюжетов в такие узлы, что я даже метафору продолжить не могу. У Сапковского хотя бы понятно было.
20. А. Архипова, А. Кирзюк "Опасные советские вещи"
Ожидание: богатая подборка советских вещественных мифов, предпосылки их возникновения и прочий анализ.
Реальность: с десяток предрассудков, перетасованных в новом порядке в каждом новом разделе. Но про ковер с Мао любопытно, а в спичечном коробке с обложки мне теперь правда в длится Троцкий.
Подростковая сказка про то, как бретонский паренёк накануне Первой мировой пропал в море и попал в Двенадцать провинций — странную страну, развитую где-то на уровне 15-16 века. Немного напоминает книги Дяченко, но со странноватой моралью — ни финального поступка главного героя, ни проходящей через всю историю его дружбы с деспотичным и откровенно мразеватым персонажем я, признаю, не понял. Довольно мрачное произведение, присутствуют смерти, увечья, зависимости, абьюзивные, как принято сейчас говорить, отношения и морально неоднозначные поступки героя — но ни в коем разе не деконструкция и не чернуха.
Вместо маститого писателя на войну в далекой африканской стране, где Патриоты и Предатели выясняют, кто из них кто, едет его однофамилец — провинциальный внештатник, пишущий про птичек. Ироничный британский юмор, но не скажу, что мне понравилось — главный герой уж слишком пассивный наблюдатель. "Новости — это то, что читает человек, который ничего не хочет читать".
Есть отзыв. Киношно-идеальный духоподъёмный бестселлер о том, как у героини всё рухнуло, но она получила неограниченные возможности начать заново и теперь перебирает судьбоносные выборы в поисках идеальной жизни. Конец предсказуем на стадии аннотации, но написано приятственно.
Четыре повести от Короля ужасов, который ни в одной не оправдывает свой титул. Про мобильник ещё куда ни шло, про писателя-неудачника и крысу — атмосферно, но хочется за голову схватиться от непроходимой глупости героя. Про Чака прямолинейно, а про девушку из "Мистера Мерседеса" — Хлоя? Холли? — такой кошмарный винегрет из штампов и "соевой" повестки, что аж тошнит.
Подростковая мистика по квотам. Чёрный мальчик и две девочки — одна с цветными волосами — влипают в переделку во время экскурсии на загородную ферму, где начинается то ли Джиперс Криперс, то ли Дети кукурузы ( только с рейтингом 6+). Ни завязка, ни сама история звёзд с неба не хватают, но я бы даже, наверное, почитал продолжение.
Честно сказать, ничего не помню про сюжет, но есть тут три брата и одна женщина в настоящем, и два кавалериста, которые тоже были родственниками, но стали по разные стороны баррикад и убили друг друга ради другой женщины во времена Гражданской войны. И как-то это всё запараллелено. Обычная заурядная мистика, прочитал — забыл, взял другую книжку. Ну вот я и забыл.
27. В. Гиляровский "Легенды мрачной Москвы"
Не сколько легенды, сколько описания злачных мест и повадок их обитателей.
28. В. Авченко "Фадеев"
Хотел почитать очерки Авченко о Дальнем востоке, но достал только эту биографию. За пятьсот страниц Авченко убедил меня дать Фадееву второй шанс. Первый был в школе, но тогда я "Разгром" читать не стал.
29. К. Кобрин "Средние века. Очерки о границах, идентичности и рефлексии"
Зубодробильный исторический труд. Ту часть, которая касается национальной идентичности и взаимоотношений Англии и Уэльса я худо-бедно усвоил. С Гальфридом Монмутским вышло чуть хуже. Ну а с парадоксом двух тел короля, которые — как будто этих двух мало было! — Кобрин делит ещё надвое — я, признаюсь, не справился.
Девятый из череды исторических детективов про брата Кадфаэля, бенедиктинского монаха с детективными склонностями. На этот раз Кадфаэлю предстоит выяснить, кто убил нормандского шерифа, которого уже практически обменяли на знатного валлийского пленника. Лёгкая приятная история в антураже Англии XII века.
Готическая история, про месть, призраков и смерть, — в общем, всё как полагается. Троё бродяг ограбили судью Арне и убили его и его домочадцев, всех, кроме воспитанницы Эльсалиль. Спустя некоторое время Эльсалиль встречает троих богатых готландских кондотьеров и влюбляется в одного из них. Надо ли сопоставлять очевидное? Поскольку это готика, а не детектив большая часть времени уделяется нравственным метаниям Эльсалиль, которая хочет и отомстить, и спасти душу своего шотландца.
Во многом случайное чтение, поскольку мне нужна была книжка про медведей в подарок. И пока она лежала дома я как-то незаметно начал читать, а дочитал уже в коронавирусной очереди с телефона. Знаете, идеальное чтение для болезненного состояния — при условии, что тебе не худо — неспешное, обстоятельное, при этом не многословное, есть некий нерв, но знаешь, что всё закончится хорошо. История встречи, странствий, разлуки и снова встречи щенка Мики и медвежонка Неевы — история дружбы. И краешком ещё про трапперов и золотодобытчиков. У нас Кервуд как-то съехал в детское чтиво, видимо, потому что природа, животные. Действительно, сейчас немного наивно воспринимается писательский оптимизм и энтузиазм, но может я просто давно на природе не был.
Вот тут мне слегка пригодились кельты Олдхаус-Барни, в основном, чтобы при виде знакомых топонимов важно кивать, мол, знаю-знаю, это же из Книги Жёлтой Коровы или Красного Зяблика. Может, конечно, для понимания мифологической подоплёки надо было глубже её знать, но я вот не знаю и удовольствия от чтения меня сей факт не лишил, отличная космоопера на новый лад — когда не только калейдоскоп миров и приключений, но и узор интриг. Единственное, что от капитана Января, вынесенного в заглавие, ожидал соответствующего участия, а он практически по касательно отметился.
Не знаю, кому пришло в голову назвать эту книжку доброй и смешной, но я с ним не согласен. Насчёт "доброй" — не согласен категорически.
35. И. Тургенев "Записки охотника"
Бессмертная русская классика (tm). Как в школе не понимал, так и спустя без малого двадцать лет продолжаю не понимать большинства рассказов. Но написано справно, а некоторые вроде сакраментального "Бежина луга" или дилогии про Чертопханова интересны не только языком.
36. Ф. О'Брайен "Сага о саго, или Из-под почвы до верхушек деревьев"
Неоконченный роман современного ирландского классика об амбициозном плане одной жены миллионера заменить на Зелёном острове картофеля на саго. Ироничный, но дальше завязки не дописан, помешала смерть писателя.
Полуавтобиография, полуэссе. Местами точно, местами смешно, а местами надуманно и вычурно. Но что-то из более "классических" текстов Воннегута надо определенно прочесть.
Не понравилось (10 книг — держу на уровне прошлого года)
38. Е. Жаринов " Фэнтези и детектив жанры современной англо-американской беллетристики"
Сурьёзное такое ковыряние жанра, правда двадцатипятилетней давности. Видно, что Жаринов-старший не особо любит что фэнтези, что детектив — подозреваю, что всё жанровую прозу — но пару авторов я оттуда выписал (забыл только, куда).
Известный ученый и популяризатор науки Карл Саган четыреста с лишним страниц отважно развеивает заблуждения, верить в которые может лишь совершенно поехавший за просмотром Рен-Тв, но удачи такому что-то доказать.
Почему этот чудовищный гибрид, где завязка из Жюля Верна завернута в российскую провинциальную чернуху, называют подростковой литературой, да ещё и хорошей — для меня загадка. Наткнувшись на зашифрованное послание недавно пропавшего деда-геолога семья организует поисковую экспедицию, но если вы думаете, что дальше будут "Дети капитана Гранта", напрасно — автор слишком ненавидит героев, да и читателей, похоже, тоже. Единственное, что хорошо — описания восточной природы.
Думал книжка детская, оказалось — просто глупая. Под предлогом турнира группа дворян хочет устроить переворот, а на заднем фоне носится укравший амулет немалой силы тюфяк-южанин с темпераментом секс-агрессора.
42. И. Кублицкая, С. Лифанов "На тихом перекрестке"
"Лабиринты Ехо" на минималках. Тоже детектив (условный) с чертовщинкой (чуть менее условной), но пьют-едят главные героини поменьше, да и чертовщина не так завирально придумана. Чтиво столь лёгкое, что уже на грани с глупостью.
До зевоты скучная хроника работы программиста на секретную службу по борьбе с потусторонним. Потустороннего слишком мало в противовес всяким бюрократических и программистским штучкам, а также межведомственным трениям — да и представлено оно злобными арабами и нацистами. Серьезно, Чарльз?
Не с того я начал знакомство с Лемом, ох, не с того. Сборник разной степени унылости зарисовок, выхватывающих какой-то момент — скорей всего пыльный и серый — столкновения человека с Неведомым и Чуждым пониманию. Или — как в титульном рассказе — с Ведомым, но оттого ещё более Чуждым. Кроме него из десятка рассказов запомнил самый первый — о падении внеземной формы на двух любовников и о шариках, которые размножались в темноте и сырости, чтобы потом сдетонировать.
От игровых новеллизаций не жду, чтобы они звёзд с неба хватали, но здесь даже невеликий потенциал сюжета игры про... теряли, превратив яркое красочное приключение в унылые страдашки главной героини. Имеются также огромные дозы SJW-повесточки, главным образом на тему "все мужики — сволочи".
Два земных наблюдателя наблюдают, как катится в тартарары ещё недавно процветающее, уже не помню, княжество что ли, и пытаются расследовать причины. От методов расследования хочется схватиться за голову, а от развязки — так, не отрывая рук от головы, и выпрыгнуть в окно.
Как пел когда-то Шклярский: "Знаешь ты, наверное, сладко то, что в срок". Ну вот в моём случае, срок прошёл лет -цать тому назад, а в 2к21 вся эта критика общества потребления вполне стала продуктом потребления, кроме неё же в повести ничего и нет (сначала Лем, потом Стругацкие, да и "Заповеднику гоблинов" досталось — съедят меня; к счастью эти списки всё равно никто не дочитывает).
Закрываю гештальт. С лонг-листами вы можете ознакомиться по ссылкам: 2019 и 2020. Если хотите что-то обсудить или посоветовать чтение на 2021 — добро пожаловать в комментарии. Спасибо за внимание, увидимся.
История взросления автора и по совместительству — главного героя, в глухой дыре на границе Швеции и Финляндии. Широкий спектр провинциальных развлечений вроде районного соревнования по поглощению браги, угаров в бане и буллинга более крепкими одноклассниками прилагается, но правит балом"рокенролл музик" — на дворе 60-ые.
Три повести о паранормальном детективе Лорейне Суини, которая расследует в Городе Ветров всякую чертовщину, сбежавшую из Подменышей, одного из многочисленных сеттингов Мира Тьмы (более известного по сеттингам Вампиры. Маскарад и Оборотни.Апокалипсис). По атмосфере нечто среднее между сериями про Гарри Дрездена и Аниту Блейк, но поскольку у Ларс — склоняюсь всё же к версии, что автор — женщина — только одна книжка, чувство меры не изменяет.
Во глубине не то чтобы прямо совсем диких — на дворе то ли 18, то ли даже 19 век — но всё же диковатых прибалтийских лесов стоит деревня. В деревне живут люди и служащие им домовики, в лесу — бесы и сам Старый Нечистый. Из такого соседства проистекает несколько смешных и трагичных историй, ибо никто ни от кого не шарахается, а наоборот. Ну и что, что дьявол может душу забрать? Зато у него можно домовика справить, чтобы в доме и во дворе работал, а душа... есть у местных в рукаве пара фокусов. Увлекательнейшее чтение, как будто мне снова 10, а по радио "Сказочная тайга" играет — и страшно жутко и запредельно интересно.
Спрессованная в один том семейная сага о трех мужчинах семьи Дымовых и одной женщине, которая любила первого как мужа, второму была как мать, а третьему заменила бабушку. На фоне тем временем проходит история страны от первых послевоенных лет до "белоленточной революции" 2012 года, от которой Дымовы пытаются дистанцироваться так, чтобы не быть "за" режим, но и в оппозиции к нему не состоять. Спойлер: всех троих это приводит преподавать.
Лучшее, что читал из фантастики в том году. Тёмное фэнтези редкого вида — детектив с упором на атмосферу навозного средневековья и жутких, кровавых его тайн. "Дьявол в камне", "Имя Зверя", "Господь из дуба" — совершенно шикарные вещи, "Ересиарх" и "Море и монастырь" — лишь самую малость послабей, остальное можно (и нужно) не читать.
На первый взгляд роман (скорее — сборник рассказов, связанных общими персонажами) оставляет впечатление такого трешового Франкенштейна, куски которого неаккуратно прихвачены крупными стежками суровой нити, а кое-где и вовсе прикручены на проволоку, и только Чуров и Чурбанов, синхронизированные кардиоритмом, своим присутствием оживляют монстра и не дают ему распасться на куски.
Не скучные мемуары, но "жизни". Ребенок в семье творческих работников (бабушка и папа — писатели, мама и отчим — работники телевидения), советский мажор, диссидент, ссыльный, — и каждую свою жизнь Олег Радзинский живет как книгу пишет, легко и иронично. Никаких рефлексий и ужасов режима, зато множество простых, но удивительно точных наблюдений за взаимоотношениями государства с человеком, — актуальных не только для СССР на излёте соцмечты, но и для современной России.
С некоторым запозданием, но всё же поздравляю всех читающих эти строки с Рождеством, Новым годом, ещё одним Рождеством, зимними вакациями Старым новым годом, Крещением, Днём студента и Татьяниным днём и прочими праздниками, выпавшими на эти деньки. В том году я в очередной раз подзапустил колонку, не дописав даже топ книжек 2019, а к зиме и вовсе минимизировал своё присутствие на сайте, но читать не бросил, и вот вам итоги моих чтений в 2020 году (а топы за 2019 и 2020 будет на днях, надеюсь):
Союз ума, ловкости и силы, сиречь — Василий Розанов, Борис Белый и Николай Вольский, спасают богоизбранное Отечество от врагов внешних, внутренних и культурной апроприации. Постмодернистская литературная оммаж-буффонада Серебряному веку, конспирологическим теориям и учебнику истории с лёгким хрустом французской булки — который, впрочем, ничуть картины не портит. Рецензия.
Сборник из трех рассказов — картин жизни Дальнего Востока времен Гражданской. Контрабандисты, китайцы, драки на танцах, красные комиссары. Твердокаменные русские характеры. Написано тем обманчиво-простым языком, что цепляет сильнее любых стилистических кружев. Рассказ "Митькины частушки" почему-то в подборке отсутствовал.
3. К. Гептинг "Плюс жизнь"
ВИЧ-положительный герой приучает читателя и окружающих не бояться его и его диагноза, но если с читателем шансы ещё есть, то вот от окружающих он выгребает кучу неприятностей (злая ирония — большая часть проблем героя не от ВИЧ-статуса, а от людей, узнающих про ВИЧ-статус). История простая и прямолинейная, но в этом её достоинство. В этом — и в неиссякаемой оптимизме главного героя.
Мифологический боевик, в котором переплетаются скандинавский, ирландский и собственно авторский фольклор, но не как у Олдей, а с упором на боевик. Если честно, даже жаль немного. С таким умением Скотт Оден мог бы вылепить хоть мифологическую фэнтези (и пододвинуть многочисленных писательниц, господствующих в поджанре), хоть исторический роман (пусть и квазиисторический, со всей этой магией, что вроде есть, а вроде и нету), а получился Конан — но не как у Говарда, скорей как у продолжателей, когда герой могуч (и пахуч) настолько сверх меры, что из книжки вываливается. Тем более, что подобрать ему достойного оппонента писатель не удосужился. Самая, как вы уже поняли, противоречивая для меня книга в этом году.
Вдохновила на прочтение нестареющая классика детектива. Сборник аналитических статей на тему оборотничества сквозь призму мнения английского священника и публициста XIX века. Если кратко — оборотни существуют, но не в привычном смысле. Чуть ли не половину книги рассказывается о процессе над Жилем де Рэ, и из рассказа видно, что места, куда французский маршал пинал англичан 400 лет назад, всё ещё болят. Но теория про варгов интересная, как артефакт минувшей эпохи книга хороша.
10. А. Ломачинский "Курьёзы военной медицины и экспертизы"
Читали пасту "Лётчик кипяченый"? Ну вот тут 200+ страниц врачебных и патологоанатомических ужасов, приправленных юмором, что космоса чернее. Впечатлительным людям со слабым желудок употреблять на свой страх и риск. Я сам такой и мне пару раз было... ну не прям дурно, но не по себе.
Не читал в своё время Шекли, разве что несколько рассказов в "Искателе" (долго был под впечатлением от того, где эмерсонский "Брахма"), а тут решил почитать и был очарован. Прекрасный, тонкий юмор, легкий слог, точность характеров и острота моментов. Очарован.
12. А. Поляринов "Почти два килограмма слов"
Алексей Поляринов — один из переводчиков "Бесконечной шутки" Уоллеса, речь о которой идёт в названии — безусловно знает, как увлечь человека в мир чтения. И килограммы слов не нужны ему, достаточно меньшего. Рок-н-ролл от мира литературоведения, чего стоит раздел про Кауфмана.
Двое пройдох ищут старый викингов клад, а противостоят им юноша и молодая девушка. За девушку обидней всего, со второй половины милую Вильгельмину загоняют на женскую половину жизни, ей остается ждать, пока злодеев поймают и подготовят свадьбу. Я понимаю, дело происходит в средневековой Норвегии, но книге остро не хватает феминизма (в разумных пределах). В остальном — отличная подростковая литература, которую и взрослым будет интересно прочесть. А ещё здесь прекрасные авторские иллюстрации.
С Хайнлайном было чуть получше чем с Шекли, хотя бы потому что "Пасынков Вселенной" я помню и люблю (но больше за иллюстрации А. Коротича), но открытий чудных мне ещё много предстоит. И это отлично.
16. С. Филипенко "Шахматная доска"
Две новеллы — два шахматных поединка века. В первом против гроссмейстера играет актёр, изображающий другого гроссмейстера. Во втором — Каспаров играет против ИИ, а заодно против нечестных организаторов и нереального давления момента. Судя по тому, что Каспаров зовут Анатолий, это таки альтернативка или просто фантазия. По прочтении убежал искать другие книги Филипенко, но запнулся о премированное "Ясной Поляной" "Возвращение в острог" (см. ниже) — оно не то чтобы сильно хуже, но про другое, "Шахматная доска" намного интересней.
18. А. Злобина "Шняга"
В глухом селе нашли вмурованную под землей летающую тарелку, которая преобразует предметы и регенерирует. Дальше как всегда начинается типичный русский движ, бессмысленный и беспощадный, когда кто-то ищет правды, кто-то — своего места в мире, а кто-то тупо пилит НЛО на чермет. Злобина над этим всем парит малость ироничным отстраненным наблюдателем, никого не осуждая и не превознося — что уже хорошо, а если накинуть легкий и емкий слог, галерею ярких сельских портретов и недюжинную фантазию — и вовсе прекрасно. Финал, традиционно, философский.
19. Г. Юзефович "О чем говорят бестселлеры. Как всё устроено в книжном мире"
Краткое пособие по выживанию читателя в мире бестселлеров, просто важных книг и некоторых литературных течений от главного литературного критика России.
Техномистицизм высшей пробы. Колдун после похорон оживает на кладбище, всё время падает и рушится антенна над соседним интернатом, а Вила Злочеста ловит семипалой рукой радиоволны и ветра. В единую картину это всё укладывать бесполезно, хорошо бы просто удержать в черепной коробке. Забавно, что прочитал, потому что перепутал Розановых — искал то я Василия, после "Декадентов..." (см. выше), а нашёл Михаила. Бывает кривые тропы тоже ведут куда нужно!
"Золотого телёнка" читал в школе, но плохо помню книгу, а экранизацию толком не смотрел. Тут же был немало удивлен, что книга, во-первых, смешнее, во-вторых, жестче.
Сборник фантастических рассказов от плодовитой писательницы детективов (одних экранизаций у Малышевой полтора десятка). Главные темы: Гражданская война в Испании, Древний Египет и Междуречье, немного оммажей По и Лавкрафту, много помешательств на ровном месте. Вещи интересные, но раскрываются на послевкусии: во время чтения кайфануть сложно, а вот оценив авторский замысел до конца — да.
Вампиры сосут кровь простых советских детей в простом пионерском лагере, а Советский Союз высасывает своих граждан, — всё это на фоне Олимпиады-80. Детская страшилка со взрослыми аналогиями, но если даже вампиров так просто избыть не получается, что говорить о целом государстве-кровососе?
24. М. Фоминых "Пятьдесят два воскресенья на Чукотке"
Доктор с материка офигевает на Чукотке. Недолго, но сильно.
Сборище разнокалиберных жутиков — от расследования убийства в секте ампутантов кппом с культей (только для своих, чужие не поймут) до всяких психоделических замесов, что весь мир вокруг вырезан из картона, ты — в том числе. Повесть про сектантов можно читать и так, а вот на остальные рассказы нужно настроиться.
Кирпич на тысячу с лишним страниц про бессмысленную битву людей и не совсем людей, на которой один герой пытается выжить в местном штрафбате, заодно изображая Мессию (аж два раза — с подсветочкой), второй — командует и пытается не выжить из ума (я очень расстроился, когда понял, что в финале он не сделает поворот налево), а третья где-то на отшибе делает вид, что решает семейные проблемы (самая интересная линия, поэтому без особых подробностей). В интерлюдиях ещё периодически возникает четвёртый, чтобы пожаловаться какой он недостойный убийца и убить очередную неуязвимую в теории цель. Всё это приправлено нетривиальной системой магии и в общем-то круто, но... чудовищно многословно. А это только первый том из десяти запланированных!
Едкая и ироничная история, как нелюбимая дочка богатого бизнесмена сбежала из интерната, куда он её упёк, чтобы высказать в лицо папочке, что она о нём думает. Девка — сущая катастрофа, но даже ей придется несладко, когда она попадет в чащу дремучего леса, где обитает... А вот кто обитает, я вам не скажу, не потому что спойлер, а просто сам не знаю — что касается мистики у Козловой, она всамделишная, то есть так и не растолковывается писательницей даже в финале. Но книжка не про то, кто обитает в лесах средней полосы, а про то, какие мы все мрази. Имейте в виду, пощечин Козлова навешает всем.
Перелицовка скандинавского мифа про убийство Отра Локи. Из того же семечка в своё время вымахал могучий дуб "Властелина колец", ну а Бойе делает обычное фэнтези-приключение — заурядное, но симпатичное в своей несовременности. Впрочем, ровно до одного момента, который тоже "Властелину..." параллелен — после него мои симпатии немного расточились. Потому что параллелен он не до конца.
Пять историй из параллельного мира, где Русь и Византия объединились в одно государство (то есть Москва здесь — Третий Рим вполне официально). По первости немного подворачивало, но с целом утопия приятна и светла, сюжеты — разнообразны, а исторических периодов и декораций — на любой вкус.
Воспоминания посаженного за антисоветскую деятельность. В 1949 девятнадцатилетний Жигулин был арестован и осужден на 10 лет лагерей, где и провел 7 лет. В том числе побывал на печально известном урановом руднике Бутугычаг, застал окончание Сучьей войны (между уголовниками старых "понятий" и сотрудничающими с администрацией) и пытался бежать. При этом умудрялся писать стихи. Всё, кроме стихов, написано суховато, но менее жутким от этого не становится.
31. С. Носов "Построение квадрата на шестом уроке"
Сборник разного вида и литературной ценности басен и побасенок про автора и других писателей, а иногда и не писателей. Моя любимая история — как Носов в школе рисовал портрет Достоевского, а директор и все остальные признали в нём Солженицына, что по тем временам было чревато. Забавно, но не более.
Отбитый на всю голову маньяк похищает девочку, чтобы воспитать из неё себе жену и удерживает в доме на болотах. У неё том рождается девочка, маньяк воспитывает её в духе индейцев и выживальщиков. Спустя какое-то время его находят и сажают в тюрьму, спустя ещё несколько лет он бежит при перевозке. И ловить его вынуждена дочь — в компании флэшбеков о своём детстве на болотах. Цимес ситуации, что в детстве дочь любила папу гораздо больше чем маму. Карен Дионне — благообразного вида пожилая женщина, которой бы булочки с корицей печь внукам, а она выдала крепкий такой триллер.
Комиссар Каин 400 страниц убеждает читателя, что он трус, а других персонажей — что герой. Находятся даже те, кто ему верит. Лёгкое приятное чтение, какого так мало в полной пафоса и превозмогания Вселенной Боевого Молота 40к.
34. К. Мотова "Мой лучший друг желудок. Еда для умных людей"
Прежде чем дарить книги другим людям, вы их читаете? Я вот да. Поэтому мучился и запихивал в себя все эти диетологические познания про глютен и гликоген, вредность диет и правильность сосредоточения на процессе еды. Не могу сказать, что стал умнее в этом вопросе, но почитать было интересно (правда, спустя полгода плохо помню — такие вещи всё же надо читать в бумаге и с карандашом под рукой).
Весь мир — театр, мы в нём актеры, но некоторые могут и режиссёром оказаться и будут тебя по сцене двигать, об декорации прикладывая. Вторую книжку разочаровываюсь в Олдях, не то чтобы по-настоящему, так — горчинка на послевкусии. В "Свет мой, зеркальце..." — финал из дешевого ужастика, здесь не хватило крови моей ветхозаветной морали "око за око". Но написано хорошо (можно я не буду это каждый раз писать?)
37. "Литературная матрица. Учебник, написанный писателями. Том 1"
Краткое — на самом деле, совсем наоборот — пособие как вывернуть биографию любого русского классика себе на руку. Впрочем, я читал не для того, чтобы узнать новое прочтение классиков, а чтобы отыскать интересных современников. Нашёл пару имён, поэтому книжкой доволен.
Обмануло меня начало с контактирующими дельфинами, по факту это космооперный детектив, но там где в космоопере описывается разнообразие миров, тут разнообразие рас и производственный роман.
Худший выбор оценить так нахваливаемого Поляриновым Барнса, но больше под рукой ничего не было. Забавная поначалу история, как ревность жрёт человека, сытно отрыгивая. С совсем не забавным финалом. Теперь надо что-то более однозначное у Барнса почитать.
Самая долгожданная книга года по факту ажиотажа не стоила, увы. Ко второму роману Говард растерял не только неуместное петросянство (его не жалко), но и те нотки драмы, что делали львиную долю очарования первой истории про Кабала, превращая её из иронии средней руки во всамделишную драмеди. Во второй всё куда ровнее и скучнее — Кабал опять вынужден взаимодействовать с людьми, из его лютой к этому неприспособленности идет весь юмор, но в финале на этот раз никем не жертвуют, не блефуют и даже толком не пикируются, поэтому третья часть откладываю на неопределенный срок. Хотя возможно корень разочарования кроется в переводе, первую часть я читал в неофициальном.
Вычурный корейский триллер который после прохождении сюжетного экватора превращается то ли в дурошлепскую мелодраму, то ли в гаремник — тоже умом не обремененный. Человек по имени Енотовидная Собака нашёл в помойке у женского монастыря младенца и вместе с дядюшкой Инструктором выучил на убийцу — во славу Библиотеки. Но теперь Библиотеку, как старейшую фирму киллеров в Корее, поджимают с одной стороны кустари из Артели Мясников, а с другой — современный делец Хан, сам бывший ученик Старого Енота. Вместо того, чтобы разрулить проблемы или — что более вероятно — трагически погибнуть при разруливании — главный герой встречает трех сестёр и начинает их всячески оберегать от жестокого мира, как будто его просили.
Камбэк в творчество некогда любимого писателя (ну, одного из). После Галинских "Медведок" ожидал разочарования, но старый Фрай всё ещё торт — уютное, душеспасительное чтиво. Все проблемы решаемы задушевными разговорами, камрой и самомотивацией, даже с Судьбой можно договорится — если вы обаятельный. Сэр Макс чертовски обаятельный. Надо нового Фрая чекнуть. Отзыв.
43. А. Матюхин, С. Ролдугина "Зеркальный лабиринт"
Читатель Толстов Левенталя хвалил, сам Левенталь говорил, что "литературу пора пощекотать перышком под ребрышко". Я же могу сказать, что первый аванс хоть и оправдались, но с величайшим трудом, а второй — не оправдался вовсе, ибо ничем Левенталь не щекочет, ни литературу, ни читателя. Из 11 произведений сборника могу вспомнить 6, а добрым словом — и вовсе два с половиной, историю молодой тусовщицы, повесть про блокадный Ленинград и, с оговоркой, открывашку "Лапа бога" — потому что она короткая и весь этот абсурд не успевает в зубах навязнуть. В остальном — вязкая, болезненная, температурная проза, боллитра в худшем её проявлении, когда слов много, а толку — нет.
Косящая под детектив про детдомовских суицидников боллитра про то, кому на Руси жить... нет, не хорошо, а просто — жить. Сделано в духе "провинциальный русский Линч", то есть с некоторыми дикими персонажами, БЗХДНСТ и Москвой, которая во всем виновата. Отчего детдомовцы кончают с собой даже такой валенок как я понял странице к пятнадцатой, но если вам нужна "Россия для грустных" — однозначно, обратите внимание. Отзыв.
Вроде и читал, а в списках не значится. Первая история про Гарри Дрездена, где есть ещё место юмору и иронии, хотя огребать Дрезен начинает уже тут. Нуарно, атмосферно, интересно.
На второй книжке я понял, что передознулся страдающим от тычков и зуботычин Гарри, а Мёрфи здесь меня просто выбесила своей дурацкой принципиальностью, которая обернулась не просто палкой в колесе, а целой секцией штакетника. Ну и с кровь, кишки, мозги на стенке перебор, отвык я от бесцельной потрошенки в наше время. А где кишков море, там ни о какой атмосфере речи быть не может. Дальше если и буду читать, то нескоро.
Типичная для готики, пусть и новодельной, haunted story: есть зловещее поместье, есть тайна, есть холодные незримые руки и счёт трупов на полдюжины. Положить этому конец должна новая гувернантка. Она и кладёт, в той же типичной манере.
49. С. Гаврилов "Опыты бесприютного неба"
Начинается всё весело и забавно, с профессии зубоноса, но Гаврилов быстро переходит к стандартному "В Питере — пить торчать" и откровениям в стиле трипа, но не таким бытовым, как я люблю ("Пельменёнок накурился и забыл, как дышать"), а возвышенным и даже эмпирическим, про свободу, внутренний закон и прочее. Тем не менее, забавные моменты всё равно проскальзывают.
Не понравилось (10 книг — успех, в прошлом было 12!)
Краткое руководство как за пол книги создать действительно интересное дарк-фэнтези, а потом спустить всё в задницу неуместными роялями и гейскими потрахушками.
Сборник плясок на костях великого мастера шайки жалких подмастерьев, только Лэнган на что-то способен.
53. Б. Ханов "Дистимия"
Приключения ценного специалиста посреди Крайнего Севера. По итогу специалист узнает, что он не особо ценный, а Север — бескрайний. Читатель в это время узнает, что он зря потратил 300 страниц своей жизни, потому что никакого внятного финала здесь нет, а писать в стиле акына любой может.
54. В. Петков "Хибакуша"
Воспоминания автора, которого от стола на майские праздники киданули ликвидировать последствия взрыва на Чернобыльской АЭС. За исключением это неожиданного перехода, ничего интересного нет, нудные будни смывщиков радиационной пыли.
Такие вот "Окна" или "Большая стирка" — помните эти шоу? — но на стероидах. Даже нет, на винте или на мульке. Дикая русская чернуха, которая прикладывает тебя об каждый угол, перед этим хорошо оные углы наточив, в формате автофикшна от одной из известных российскиъ сценаристок.
Тот случай, когда так плохо что даже хорошо. Одно "но" — перед прочтением этой книги выключите всякие способности к логическому мышлению, отсоедините и уберите в коробочку, а коробочку вынесете в соседнюю комнату. Преклоняюсь перед тем человеком, кто умудрился продать ЭТО в количестве, достаточном для выхода второго тома. Отзыв.
57. Л. Крон "С первой фразы: Как увлечь читателя с помощью когнитивной психологии"
Попытка "алгеброй гармонию проверить", сиречь накопать в себе если не писателя, то писарчука, читая теорию. Неудачная, естественно. Во-первых, не так это делается, во-вторых, Лиза Крон ничего интересного и мало-мальски нового не сообщает, если вы хоть немного привыкли анализировать прочитанное, то все эти советы прекрасно знаете сами.
58. А. Шаров "Смерть и воскрешение А.М. Бутова (Происшествие на Новом кладбище)"
Что бывает, если жить по лжи: предавать учителей, сослуживцев, собственную семью, наконец? Явится чёрт в людском обличие и утащит на Новое кладбище, где главный герой будет мучиться раскаянием и ожиданием — выход с кладбища есть, но для этого нужен верный и щедрый друг. Книга не то чтобы плохая, нет, но преисполненная рефлексии — не той, что помогает читателю раскидать всё в голове по полочкам, а удушливой и давящей.
59. Н. Жаринов "Исповедь литературоведа. Как читать книги от Достоевского до Кинга"
Судить по внешности, конечно, неправильно. Но от человека, который выглядит как рок-музыкант, не получить за целую книгу и капельки рок-н-ролла? Воистину, русская литература губит всех — и героев, и писателей, и читателей. И литературоведов. Аминь.
60. Р. Сенчин "Вперёд и вверх на севших батарейках"
Сенчин пьёт, страдает и ноет. Всё. А нет! Ещё собирает бутылки. Теперь точно всё. Как этот человек умудрился 28 книг выпустить, для меня загадка.
Привет. Зовут меня Иван, по прозвищу Тейлкиллер. Убийца сказок, по-вашему. Вы в своих землях о таких не слышали, а мы есть и нас много. Что? Может ли сказка умереть? Говорят, «сказ о их деяниях живет в веках». Или злодеяниях. Или глупостях. Ну а всё, что живо, может умереть. А раз может умереть, то и убить можно. Как? Выдумку обычно убивают правдой, а сказку реализмом. Да, я много умных слов знаю, я же тейлкиллер.
Я не стал бы браться за этот текст, поскольку всякий энтузиазм к роману Андрея Рубанова «Финист — ясный сокол» растворился уже по ходу чтения полгода назад, но найденное в телефонных заметках коротенькое введение — пожалуй даже не введение, а зачин — показалось забавным и остроумным, и я подумал, жаль будет, если оно пропадёт. Дело не в том, что книга плохая, она не плохая — она просто скучная и непонятно для какой аудитории написана. Причин на то две.
Первая и главная — язык. Весь немаленький роман — на минутку, без малого 600 страниц — написан монотонным и неторопливым, если не сказать медлительным и посконным слогом, призванным, видимо, стилизовать прозу современного писателя Рубанова под те самые «изустные побывальщины». В начале это работает — отчасти потому что в начале это воспринимается ещё свежо, читатель не устал от подобного, отчасти — потому что первый герой — глумила, т.е. скоморох Иван — соответствует выбранной манере. Но когда дальше два других Ивана — оружейник Ремень и изгнанный из летучего города птицечеловек Соловей — начинают излагать свои истории в том же духе, испытываешь некоторые сомнения. Три человека, пусть зовут их одинаково, но из разных — я дико извиняюсь за такой анахронизм — классов при разных обстоятельствах и разных слушателях изъясняются с минимальными различиями — неторопливо, обстоятельно... нудновато пережевывая одну и ту же мысль по нескольку раз (оружейник, правда, сотоварищей несколько опережает — он самый нудный, потому что с одними и теми же мыслями ещё и ходить по одному месту умудряется, чего в фэнтези делать категорически нельзя).
Вторая — девка Марья, главная героиня. То есть, она в сказке-первоисточнике главная героиня, а здесь бродит на периферии большую часть времени, изредка возникая в поле зрения, когда сюжет нужно продвинуть, а наблюдает читатель за мужиками и от лица мужиков. Идея, в принципе, оригинальная — показать великую женскую любовь, несокрушимое ничем чувство, глазами тех, кто по касательной с ним столкнулся (но зацепить всё равно хватило). Только как это обычно бывает с оригинальными идеями... это не работает. Марья вынесена за рамки текста, любовь её вынесена туда же, , поскольку любовь тут — краеугольный камень всей истории, истории-то и не получается! Нет любви, нет веры в Марью\Марье, нет даже возможности поверить, почему же всё-таки Финист лез сквозь двадцать один нож в окно, а Марья стоптала железные сапоги в поисках. Встретились такие, ага, «на рейве под прикольной ешкой» — суть передаю, но там очень близко — и решили никогда не расставаться? Ну... сомнительно, даже если дух времени в расчёт не брать, а с ним и вовсе — невозможно. Куда больше это напоминает похождение ушлой провинциалки, решившей во чтобы то ни стало обеспечить себе московскую прописку \грин-карту и соответственное улучшение жилищных условий, для того охмурившей с целью дальнейшего охомутания наивного, земной жизни не нюхавшего птицечеловека в третьем поколении. Финал в духе малахова с крушением студии — прилагается, да и манера героев адресовать свою часть-монолог широкой общественности тоже подходит.
Вот и выходит, что для чистокровного фэнтези роман Рубанова скучен, для большой литературы — слишком оторвано-аллегоричен, а как постмодернистское переосмысление знакомого сюжета ничего собственно не переосмысляет, разве что Соловья-разбойника и того, самым краешком и без особой фантазии. Условного же малахова можно получить с меньшими затратами сил из тех же номинантов Нацбеста — и, чего греха таить, он будет куда забористей. Такие дела.
Дождевые черви живут вместе с людьми.
Если выкопать яму – они будут ползать по нашим ногам.
У них нет ни глаз, ни ушей, они ничего про нас не знают, в мире червей человека не существует.
Иногда люди являются в мир червей, чтобы раздавить одного, а другого разорвать на две части и посмотреть, что будет.
Так же и в ином мире – вокруг нас живут те, для кого мы так же понятны и забавны, как для нас понятны и забавны дождевые червяки.
Для мира деревьев люди – всё равно что боги.
Дерево никак не способно защититься от человека: когда он хочет, он срубает берёзу. Когда хочет – выращивает яблоню.
Но при этом, признавая власть человека, дерево живёт своим отдельным древесным бытованием: пьёт воду, растёт, укореняется, цветёт, даёт плоды – очень сложно, насыщенно живёт дерево, и если человек (его бог) ни разу не придёт и не явит свою власть – дерево так и проживёт свои столетия, ничего не зная о людях.
Точно так же и живут на свете существа, для которых мы – деревья, неподвижные и немые, зеленеющие по весне, плодоносящие осенью и голые зимой.
Один из нас может быть дубом, выросшим в дремучей чаще и никогда не слышавшим человеческого голоса.
Другой может быть вишнёвым деревом, которое заботливо высадили на солнечном склоне холма и поливали каждый день тёплой водой.
Мы не понимаем сущности тех, кто высаживает нас и взращивает, рубит и сжигает. Так же, как дерево не понимает сущности человека.
облако тэгов
