You are my imbecile, my idiot lover

I am the one you want, unlike the others

Зарубежные авторы фэнтези редко обращаются к отечественному фольклору, те же, у кого подобные обращения не ограничиваются Бабой Ягой, и вовсе наперечёт. Вспоминается Кэролайн Черри с её "Русалкой", первые два тома которой вышли в середине 90-ых, из недавних — "Тень и кости" Ли Бардуго, непереведенный (пока ещё непереведенный) роман Кэтрин Арден "The Bear and the Nightingale" и "Бессмертный" Кэтрин Валенте.. "Бессмертный", который в этом ряду стоит особняком, потому что Валенте, в отличие от других, не заимствует антураж, персонажей или сюжетные ходы, а взаимодействует с первоисточником куда более сложным образом, одновременно и сохраняя сказочный канон, и безжалостно деконструируя.

История Марьи Моревны начинается не в "некотором царстве, в некотором государстве" — это Россия, начало ХХ века, Петроград, где-то между Февральской и Октябрьской. Там, на улице Гороховой стоит длинный дом, где у окна маленькая Марья разглядывает птиц — одна из них должна слететь с ветки, удариться оземь и, обратившись прекрасным молодым человеком, постучать в двери дома Марьи Моревны. Так вышли замуж её старшие сестры, и так думает выйти замуж Марья — чтобы потом, разумеется, жить долго и счастливо. И желательно не здесь, ибо Петроград девочке не нравится, он лишен всего необычного, всего волшебного. Марья же видит птиц-оборотней, меряет шагами ставший изнутри больше, чем снаружи дом, проходит на собрание комитета домовых (без преувеличения, лучший момент в книге). А ещё она — дочь двенадцати матерей. Впрочем, тут ничего сверхъестественного, банальное "уплотнение".

Поначалу "Бессмертный" ловко прикидывается сказкой, мрачноватой, пугающей, а порой и откровенно психоделической. Марья Моревна покидает постылый мир людей, перебирается вместе с приехавшим за ней Кощеем на остров Буян (который давно уже не остров, ибо кощеев брат и Царь Смерти Вий убил море вокруг), выполняет три испытания... Валенте — прекрасная писательница, у неё затейливый, наполненный — но не переполненный! — метафорами слог и своеобразный для русского читателя взгляд на знакомых персонажей. Не обходится и без лёгкой "клюквы". Здесь все, даже бесы — особенно бесы — величают друг друга "товарищ" и всячески демонстрируют верность идеям Партии (из-за этой "революционной" риторики иногда возникает неиллюзорное сходство с Масодовым), а Кощей перечисляет среди своих сокровищ икру, водку и свёклу, "красную как гранат". Касалось бы, читай да удивляйся полёту авторской фантазии, наполняясь ей, как стакан в блестящем серебряном подстаканнике с профилем Папы Ленина наполняется горячим ароматным чаем, да потом пиши отзывы, где восторженные эпитеты соединяются в цепи, а стилизация вышагивает по ним на мягких лапах. Однако...

Однако, сказка сказывается скоро, роман же вынужден продолжаться дальше. И вот здесь скрываются два главных недостатка "Бессмертного". Во-первых, без сказочной "подпорки" текст у Кэтрин Валенте оплывает, теряя привлекательность. Выполнила Марья Моревна три испытания, добилась замужества с Кощеем бессмертным — остается только война, и только любовь. Но война, что Царства Жизни с Царством Смерти, что подоспевшая в мире людей Великая Отечественная, разворачивается фоном, а любовная линия откровенно слаба. Марья Моревна мечется от Кощея к "неожиданно" появившемуся в её жизни Ивану и обратно. Наблюдать за метаниями малоувлекательно, потому что Марья и Кощей выписаны автором хоть и ярко, но совершенно плоско, никакая готическая парафилия им объема не добавляет, а Иван — и плоско, и тускло, заурядным юным амантом, которому толком ничего не досталось, ни девиаций, ни подвигов. Во-вторых, трудно определить, на какую полку "Бессмертного" ставить, к жанровой литературе или книгам "посерьезней". Язык, образы, интонации намекают, что это не очередное развлекательное чтиво на пару вечеров, а куда более глубокое авторское высказывание, не случайно многие поспешили увидеть в нем феминистическую ноту. Но когда дело доходит, чтобы из деталей и символов оное высказывание выявить, получается, мягко говоря, немного не то, что ожидалось. Не история о выборе и последствиях (Марья Моревна), не история о неизбежности преопределенного (Кощей), и даже не деконструкция в духе Анджелы Картер, а объемная и затейливая метафора... семейной жизни. Без особого феминизма даже. Мы же привыкли к тому, что даже волшебная сказка — не просто волшебная сказка. И это расстраивает больше, чем водка в сокровищнице Кощея или настойчивая тяга Марьи Моревны к бондажу.

В комнате без окон поднялся холодный ветер. Он набирал силу, ходя по кругу, как скаковая лошадь, кружась и кружась, вороша карты и планы, вызывая мурашки на коже, дуя сильнее и быстрее, пока не завыл, набросившись на Марью Моревну, на Кощея и на Бабу Ягу без разбора, хватая их за одежду, волосы, сбивая дыхание. Кощей поднял руки, чтобы загородить свою новую жену. Баба Яга закатила глаза.

– Черт, – сказала она коротко, и ветер прекратился, оставив вместо себя белое молчание.

В комнате стоял некто, кого раньше не было. Его черные волосы спадали до пола. На нем была длинная серая ряса, а грудь сияла россыпью серебряного света, похожей на звезду. Веки его, такие длинные, что покрывали все тело, как епитрахиль, ресницами мели по полу. Он выставил вперед руки, протянув к ним длинные бесцветные пальцы.

– Поздравляю с бракосочетанием, брат, – проскрежетал он.