облако тэгов
His life’s still breathing, dead but dreaming…
and dark shines the stars out of time so lost.
The ocean roars as the sky turns black,
as their eyes are gleamings, gleaming in the darkness.
The scorn of distorted faces enraptures the world,
spiteful is the fire that burn in their souls.
Для многих читателей, подобно мне, знакомых с творчеством Лафкрафта лишь поверхностно, события его рассказов кажутся «подвешенными в воздухе» — на них совершенно не влияют все те факторы, что вольно или невольно вторгаются в повседневную жизнь людей. Бесспорно, маленькие и сонные американские городки (также любимые ещё кое-кем) мало подвержены влиянию извне, но трудно представить, чтобы в них не проникали даже новости, а в то время было уже доступно (и популярно) радио.
Читая Лафкрафта очень трудно понять, когда проходили события того или иного рассказа, повести. С одной стороны, это плюс – подчеркивается, что лафкрафтовский ужас, он вне времени и пространства, был, есть и пребудет в веках, сопровождая род человеческий до самого исчезновения. С другой – лично для меня немалым открытием было, что действие, например, «Теней над Иннсмутом» проходит зимой 1927-28 годов (хотя с равным успехом могло происходить и в самом начале ХХ века, а, может, даже и в конце XIX).
Скорей всего, американскому мэтру все эти «приметы времени» были попросту малоинтересны – действительно, ведь суть его работ совсем в ином – но многие из тех, кто двинулся по тропе между реальностью и кошмаром следом за ним, подобного не разделяли. К таким авторам можно отнести и Александра Лидина, который в своем новом романе «Льды Ктулху», устремляется если не по следам Лафкрафта, то хотя бы в ту же сторону.
А конкретней – в город Р’льех, где «мертвый Ктулху спит, ожидая своего часа».
В отличие от литературного отца Ктулху, да и многих своих предшественников, Лидин не чурается дат, наоборот – он проставляет их в начале каждой главы. Это, безусловно, помогает не запутаться, ибо помимо основной сюжетной линии, в «Льдах Ктулху» наличествует и пара дополнительных. Основные события происходят в начале 1938 года, флэшбеки датируются 1920-21 и 1928 годами, но все они связаны одним главным героев – особым оперуполномоченным Третьего отдела ГУГБ Василием Кузьминым. Собственно, детали биографии товарища Кузьмина и призваны раскрывать вставки из прошлого. А раскрывать там есть что, ведь Василий самый что ни на есть настоящий «красный маг», вернее – его ученик. Вы же не думали, что вся мистика ограничиться одним, хоть и древним богом?
Да, одного Ктулху Лидину определенно мало, поэтому вслед за Великим Древним на страницах книги появляются как вполне привычные и «общеупотребительные» ведьмы и колдуны (на одну из таких ведьм, грабивших сберкассы в прологе охотится Василий), так и обитатели бестиария товарища нашего Говарда Филлипса вроде прячущихся в Антарктиде деградировавших Старцев или шогготов в сибирской глуши. Кто бы мог подумать!
Но не стоит бояться – за человечество есть, кому постоять, хотя многочисленными его защитников не назовешь. Впрочем, Василий предпочитает брать не числом, а умением и технической подготовленностью (хотя хотелось бы увидеть нечто менее тривиальное, чем серебряные пули со святой водой внутри). А его учитель – которого с чистой совестью можно именовать «красным магом» несмотря на «белое» происхождение – барон Фредерикс всегда найдёт выход там, где бессильно оружие. Даже в лабиринтах города Древних, куда ученику и учителю предстоит отправиться.
Вокруг путешествия в этот сакраментальный город и вращается сюжет книги. Собственно, городов у Древних два, оба они находятся в Антарктиде (вот откуда льды в названии!) и различаются только тем, что один недостроен и находится в зоне исследования немцев, а второй – не просто достроенный, а обжитый и уже покинутый – у Советов. На дворе, напоминаю, 1938 год, поэтому советско-германская дружба крепка как никогда и по катакомбам все ползают вместе, хотя и думают на каждом привале, как бы натянуть нос друг дружке.
По счастью, политики в романе немного – почти нет. Лафкрафта чуть побольше – почти есть. Вернее, есть его бестиарий со всеми этими щупальцами, присосками и кольчатыми, покрытыми слизью телами, но совершенно нет фирменной, «лафкрафтианской» атмосферы ужасов, кошмара наяву. Весь ужас в «Льдах Ктулху» заключен в одном-единственном эпизоде – когда герои приходят в сибирский хутор, уничтоженный шогготами. В остальном же это немудреный боевичок с пальбой из револьверов, что-то вроде "Приключений Индианы Джонса", только вместо американского археолога здесь простой русский НКВД-шник, поэтому вместо Хариссона Форда в экранизацию было бы лучше пригласить Брюса Уиллиса — подвиги Василия Кузьмина как раз под стать "крепкому орешку" Маккейну.
Самое смешное, что книга, входящая в межавторские продолжения знаменитых «Мифов Ктулху», гораздо интересней… когда не пытается эксплуатировать эти самые мифы. История обучения ещё юного Василия у эмиссара самого товарища Троцкого, охота на банду таинственного батьки Григория, загадочные убийцы, вырывающие у своих жертв сердца – всё это куда интересней копошения в Антарктиде, пусть даже и с Ктулху.
Кстати, о Троцком и некоторых ляпах с цифрами.
- В самом начале книги, буквально в первой главе упоминается Лаврентий Палыч Берия, сменивший на посту Ежова. Дело, напоминаю, происходит в начале 1938 года (да, Берия сменил Ежова в 38-ом, но… в ноябре).
- Барон Фредерикс совершенно невозбранно называет Кузьмина последователем Сталина и Троцкого, на что тот никак не реагирует (видимо, не против быть троцкистом).
Неполитический ляп:
- Василий воспоминает сказку Волкова «Волшебник Изумрудного города» (это можно объяснить только сверхъестественными способностями оперуполномоченного – Волков напишет её только через год, в 1939)
Ляпы «нечисловые»:
- Василий – упрямый атеист, даже в достаточно юном возрасте (1920 год), но упорно носит крестик.
- Ещё у него очень острое зрение – в громадном подземном зале, «где океанский лайнер поместить можно», на потолке он видит иероглифы (которые, по тексту, вовсе не гигантского размера). А Фредерикс эти иероглифы даже читает!
- Периодически у Кузьмина появляются и исчезают вещи, вроде трофейной катаны в эпизоде с планером. Столь же периодически у него меняется фамилия – в начале он собственно Кузьмин, в середине уже Кузнецов, а в конце снова возвращается к первоначальному варианту.
Но несмотря на все эти неточности и ошибки, несмотря на отсутствие мистики и ужасов как таковых читаются «Льды Ктулху» с интересом. Да, где-то этот интерес затухает, где-то, наоборот, разгорается больше, но полностью не угасает ни на секунду. К тому же читателя подстегивает концовка романа – дело в том, что «Льды…» только первый том из задуманных Лидиным четырех, поэтому финал там промежуточный, и основная сюжетная линия не завершена (хотя цель поиска достигнута), а только лишь выходит на новый виток. Мельком пролистав вторую книгу, могу сказать, что на этом самом витке мы наконец-то увидим то, чего ждём от подобных книг – то есть, игры спецслужб и поединки «красных магов» с чернокнижниками из СС. Ну и новые тайны древних цивилизаций, существовавших на Земле задолго до появления человека.
Поэтому оценка скорей авансом, в расчете на будущее.
цитатаБатька же, прижав к лицу платок, чтобы хоть как-то защититься от смрада, наблюдал за происходящим. Какие ужасы видел он, Василий так и не узнал. А потом послышались чавкающие звуки, словно что-то огромное перекатывалось в густой грязи. Японцы наверху перестали галдеть. То ли они учуяли наконец запах, то ли их насторожили странные звуки, а потом что-то тяжелое мягкое ударило в дверь каморки. Но дверь была сделана на совесть. Василий услышал, как заскрипели ступеньки под тяжестью тел. Что-то ужасное ползло наверх. Несмотря на слабость, он хотел увидеть ужасных тварей, но не мог заставить себя поднять голову. Вместо этого судорожным движением он подтянул к себе оба револьвера, а потом что есть силы рванул подкладку своей куртки. Там в шов, идущий вдоль подола, были вшиты шесть пуль — шесть «заговоренных» пуль, которые он изготовил сам по рецепту батьки Григория. Эти пули могли достать любую нечисть. Ни одна тварь потустороннего мира не могла устоять перед ними, потому что вместо свинца в пуле с серебряной оболочкой была смесь чесночного сока и святой воды. Такая пуля могла уложить и колдуна, и вампира, и оборотня. Вот только сможет ли она остановить гигантских плотоядных червей? Но в тот миг Василий об этом не думал. Машинальными движениями он набивал барабан, а тело его то и дело содрогалось от приступов рвоты, только рвать больше было не чем — желудок был пуст.