Сентябрьский номер 1992 года (27-й «Новой Фантастыки» и 120-й, если считать ab ovo), делает сложившаяся к № 23(116) редакционная команда. И вот тут давайте вспомним, что номер этот – юбилейный, журналу исполнилось ровно десять лет. Поэтому давайте-ка назовем всех членов редакции поименно – они это заслужили. Итак, журнал редактируют: Анджей Бжезицкий/Andrzej Brzezicki (художественно-оформительский отдел), Дорота Малиновская/Dorota Malinowska (отдел иностранной литературы), Марек Орамус/Marek Oramus (отдел критики и публицистики), Тереза Пайдиньская/Teresa Pajdińska (корректура), Мацей Паровский/Macej Parowski (отдел польской литературы, главный редактор), Ганна Сосиньская-Бальцер/Hanna Sosińska-Balcer (технический отдел), Кшиштоф Шольгиня/Krzysztof Szolginia (секретарь редакции). В списке постоянных сотрудников числятся: Адам Холлянек/Adam Hollanek, Яцек Инглëт/Jacek Inglot, Лех Енчмык/Lech Jęczmyk, Анджей Качоровский/Andrzej W. Kaczorowski, Славомир Кендзерский/Sławomir Kędzierski, Аркадиуш Наконечник/Arkadiusz Nakoniecznik, Анджей Невядовский/Andrzej Niewiadowski, Яцек Родек/Jacek Rodek, а также Denuncjator, Karburator, Kunktator, Negocjator, Predator, Sekator и Wibrator. Тираж – 100 тысяч экземпляров. В оформлении передней обложки использована работа испанского художника ЛУИСА РОЙО/Luis Rojo. Внутреннюю сторону передней обложки занимает реклама готовящегося в варшавском издательстве “Atlantis” роскошного издания «Властелина колец» Толкина (альбомный формат, картонный переплет с суперобложкой, 52 цветные иллюстрации Аллана Ли/Allan Lee, цветные карты). В «Галерее» этого номера представлены своими работами польский художник ДАРИУШ ХОЙНАЦКИЙ (стр. 17-20) и белорусские художники, минчане ОЛЬГА и АЛЕКСАНДР ДОМАНОВЫ/Olga i Aleksander Domanowowie (стр. 21-23). О лауреате премии Еврокона, авторе многих обложек для книг немецкой издательской фирмы «Heyne Verlag», сооснователе одного из первых и самых больших польских книжных издательств – “Amber”, верном читателе, почитателе и сотруднике журнала “Fantastyka”, друге многих членов его редакции, художнике ДАРИУШЕ ХОЙНАЦКОМ, ко всеобщему прискорбию скончавшемся незадолго до выхода этого журнального номера, рассказывает Анджей Бжезицкий. Репродукции работ О. и А. ДОМАНОВЫХ сопровождает небольшая статья Леха Енчмыка. Внутренняя сторона задней обложки занята рекламой варшавской фирмы “Joker”, занимающейся почтовой пересылкой настольных игр, на внешней стороне задней обложки напечатана реклама готовящегося к изданию в издательстве “Phantom Press” романа Роберта Хайнлайна.
Содержание номера следующее.
Czytelnicy i “Fantastyka”
Listy 2
Opowiadaniа i nowele
Brian W. Aldiss Potwory z Planety Niewdzięczności 3
И еще насчет колонки. Здесь, пожалуй, следует напомнить, что и пост этот почти юбилейный: моя колонка, посвященная обзору публикаций журнала "Fantastyka", появилась на этом сайте в августе (чуть было не написал 1914) 2014 года, ни много, ни мало -- три года назад. За эти годы оформился основной состав читателей колонки -- ее время от времени читают 40-60 человек, из них 10-15 постоянно. Остальным 136 385 зарегистрированным посетителям сайта, как я понимаю, что бы в колонке ни появилось, совершенно не интересно. Десять лет (и три года моего личного времени) я вслед за журналом год за годом, номер за номером, месяц за месяцем, неделя за неделей, день за днем терпеливо показывал, что читали в Польше 20-30 лет назад, в том числе читали и нынешние писатели польской НФ среднего поколения; откуда, иными словами, "растут рога у лося". По статистике (если ее можно назвать статистикой -- при шестидесяти-то показателях) -- это наименее популярная часть. Никого, считай, это не интересует. Да и прочее: cтатьи, аналитика, биобиблиографические очерки о тех писателей, которых нет на ФАНТЛАБе (а их многие десятки, если уже не сотни -- и речь не только о поляках), интервью -- никому это, в общем-то, не надо, нигде это не обсуждается и нигде потом не используется. Вру: иногда все же используется -- со стыдливой пометкой "По материалам сети Интернета". Пожалуй, пора потихонечку подводить итог. Для меня он не утешителен: ФАНТЛАБу ни мои материалы, ни я сам -- совершенно не нужны. Такие дела.
14. В связи с юбилеем венгерского жанрового журнала «Galaktika» журнал «Nowa Fantastyka» опубликовал интервью, которое взял для него венгерский… ну, скажем так – внештатный сотрудник журнала «Nowa Fantastyka»Ласло Абран/László Ábrán у главного редактора журнала «Galaktika»Петера Куцки/Peter Kuczka (стр. 65, перевод с венгерского ТЕРЕЗЫ ВОРОВСКОЙ/Teresa Worowska).
Вот что пишет Мацей Паровский в предисловии к интервью: «Когда мы начинали с нашим журналом “Fantastyka”, журналу “Galaktika” было столько же лет, сколько нам сейчас, он имел опыт работы на политически опасном рынке и контакты с западными авторами. “Fantastyka” с самого начала выглядела иначе, чем “Galaktika”, но венгерский журнал подавал хороший пример, поэтому мы, хоть и не знали венгерского языка, всегда очень внимательно просматривали его очередные номера. И с умилением и гордостью отмечали имена и тексты польских авторов на их страницах. Им всегда сопутствовали указание источника и оригинальное написание названия, что в 1980-х годах было важно, поскольку на Польшу и польское в те времена в «красной зоне» смотрели искоса. В 1986 году в журнале “Galaktika” появился Фанки Коваль; незадолго до этого мы принимали у себя в гостях в Варшаве Петера Куцку. На “Днях фантастики” в 1988 году Бела Риго рассказывал нам, как трудно венграм показывать их сложную судьбу даже в фантастических текстах. Вот так фантастика предстала перед нами объединителем судеб, объединителем воображения и школой мышления. Ныне проблемы у нас немного другие и, пожалуй, еще более захватывающие, а вот фантазия, как раньше требовалась, так и сейчас нужна и венграм, и полякам».
А интервью называется:
ЖУРНАЛУ “GALAKTIKA” СТУКНУЛО 20 ЛЕТ
Ласло Абран: На протяжении прошедших десятилетий научно-фантастическая литература, которую многие считали не стоящей внимания, нередко выступала в качестве носителя критики общественно-политических отношений. Примером этого могут служить и некоторые страницы журнала “Galaktika”. Это известное и за пределами Венгрии, высококачественное в литературном отношении периодическое издание ныне празднует 20-летнюю годовщину своей деятельности.
Петер Куцка: “Galaktika” не возникла внезапно, не появилась из ничего, из некоей извечной тьмы. Ее рождению предшествовали: организационное обособление группы писателей, работающих в жанре научной фантастики, в рамках Союза писателей; издание в издательстве «Europa» антологии научно-фантастических рассказов; выход в свет тематического номера ежемесячника «Új írá» в начале 1960-х годов.
Но важнейшим из событий я назвал бы издание серии фантастических романов “Kosmos”. Первым томом этой серии был роман Айзека Азимова«Конец вечности», за ним последовали еще семь томов, и все они были распроданы вплоть до последнего экземпляра. Однако мы знали, что основная сила научной фантастики кроется в повестях и рассказах. Кроме того, произведений этих кратких форм на свете больше, чем романов. Мы понимали, что нам, если мы хотим поспевать за развитием НФ-литературы, нужно основать журнал. И еще одно немаловажное соображение: мы могли слегка нарушить старательно оберегавшееся в те годы нашими властями «здравое равновесие» между восточной и западной литературой в пользу последней.
Ласло Абран: Следует ли из ваших слов, что “Galaktika” была первым НФ-журналом в социалистическом лагере?
Петер Куцка: Не только первым, но и на протяжении долгого времени также единственным. Лишь десяток лет спустя к нам присоединились поляки, затем, еще позже, чехи, восточные немцы, болгары и румыны. Лишь советским писателям и до сих пор не удалось отвоевать себе свой журнал. Любители фантастики социалистических стран передавали нашу “Галактику” друг другу из рук в руки. Даже если они вообще не знали венгерского, оставалась возможность восхищаться иллюстративным оформлением и завистливо вздыхать, видя сколько произведений западных писателей у нас печатается.
Ласло Абран: Кстати, как это вам удавалось публиковать столько западной научной фантастики? И как относились власти к журналу, как они реагировали на расцвет этой литературы?
Петер Куцка: Поначалу власти относились к нам доброжелательно, даже поддерживали нас. В тот горячечный, но недолгий период наших хозяйственно-экономических реформ они видели в научной фантастике дитя научно-технической революции, нечто вроде неразрывного с ней явления. Особенно много помог нам Миклош Айтаи, тогдашний вице-премьер. В конце концов, именно ему мы обязаны изданием первого номера “Галактики”. Это он убрал с нашего пути все препятствия политического и бюрократического характера.
Ласло Абран: Как долго длилась такая идиллия?
Петер Куцка: Вскоре начались вмешательства в работу редакции, нарекания на выбор литературного материала. Нам посадили в издательстве трех чтецов, нас неоднократно заставляли посылать наши тексты на отзыв разного рода «специалистам» -- каким-то там доверенным лицам, «надежным товарищам», сотрудникам Музея революционного рабочего движения. За свои «квалифицированные» рецензии эти люди клали себе в карман немалую денежку.
Ласло Абран: Но ни один из номеров не был отправлен под нож?
Петер Куцка: Ни один. Мы были очень осторожны. Должен добавить, что лично я мог позволить себе немного больше, потому что много лет редактировал это периодическое издание так сказать по совместительству, лишь последние пять лет я занимаю кресло главного редактора. То есть мне было меньше чего терять, чем другим, которые рисковали потерей рабочего места. Некоторую защиту оказывала мне также определенная зарубежная известность.
Ласло Абран: Наверное, многочисленные зарубежные знакомства помогают вам в комплектовании материалов для очередных номеров?
Петер Куцка: О да, в значительной степени. В адрес нашей редакции приходят десятки журналов и других жанровых изданий. Мы, бывает, шутим между собой, хотя в этом есть некоторый резон, что мы – лучший в мире НФ-журнал, потому что можем выбирать лучшие из лучших произведений западной фантастики. В то же время мы стараемся несколько сгладить утомляющий иногда перевес англосаксов и предоставить больше места авторам бывших социалистических стран, в том числе венграм.
Ласло Абран: Многие годы тираж журнала составлял 70 тысяч экземпляров, теперь – лишь 25 тысяч. В чем причина?
Петер Куцка: В последние годы рынок очень сильно разжижился, его захлестнул разлив низкопробной литературы, и многие наши читатели поддались искушению, ушли от нас. Однако основную конкуренцию нам составляют не те или иные книги НФ или другие жанровые издания, а псевдодокументалистика, посвященная НЛО, парапсихологии и прочей ерунде. Мы решили не соваться в этот закоулок; переждем, пока волна схлынет.
Ласло Абран: Сильно ли изменилась тематика научной фантастики на протяжении минувших лет?
Петер Куцка: Из глубокого космоса и отдаленного будущего авторы вернулись на Землю и обратили свои взоры к ближайшему будущему, а даже и к настоящему. Место супертехники, суперроботов и супермашин вновь занял человек. Авторы наконец-то открыли для себя существование любви, которой прежде так не хватало в НФ, где читателей в лучшем случае потчевали глупыми сказками о похищениях волооких красавиц и их спасении храбрыми космонавтами. Нужно также обязательно вспомнить, что именно авторы научной фантастики – значительно раньше «зеленых» – обратили внимание общественности на опасность и последствия загрязнения естественной среды нашего обитания.
Ласло Абран: Как развивались отношения «Галактики» с польскими писателями научной фантастики?
Петер Куцка: Мы довольно-таки рано завязали знакомства с польскими коллегами. Чеслав Хрущевский и Адам Холлянек были моими близкими друзьями. Мы вместе сражались за права научной фантастики на литературных конгрессах и совещаниях. Многие из польских авторов публиковали свои произведения на страницах нашего журнала – даже после введения в Польше военного положения, когда в других социалистических странах опустили перед поляками шлагбаум. У нас давние тесные связи с редакцией журнала “Fantastyka”, несколько ослабевшие, правда, в последнее время, но как раз сейчас мы стараемся их укрепить.
Ласло Абран: И напоследок – вопрос личного характера. Вы дебютировали как поэт, затем место поэзии заняла социография. Как так получилось, что вы повернулись лицом к фантастике?
Петер Куцка: Да не было никакого внезапного, драматического поворота, потому что я всегда интересовался научной фантастикой. Из-за моей активности в 1956 году мне аж до 1964 года не давали публиковаться. Вот я и подумал, что, быть может, издательства окажут мне милость, если я постучусь к ним с научной фантастикой в руках. Я и сейчас пишу стихи, только не хочу их публиковать. Планирую вместо этого собрать в одном томе свои эссе, начиная с размышлений над будущим венгерского ребенка и заканчивая историей финского ножа, так называемой финки. Меня, вообще-то, много чего интересует.
Комментарий Марека Орамуса, напечатанный в этом же номере журнала (стр. 67):
ПОЗВОЛЬТЕ КОНЮ СДОХНУТЬ
(Pozwól koniowi zdechnąć)
Трудно и неловко писать о серии, в которой ты дебютировал и с которой до сих пор (даже спустя столько лет) находишься в эмоциональной связи. Однако рассказанное Конрадом Левандовским нуждается в дополнении теми элементами, которые кажутся автору несущественными, поскольку они его тогда не задели, а может быть он их и вовсе не знает, потому что интересовался в ту пору чем-то иным.
Серия “Z kosmonautą” была личной инициативой Леха Енчмыка, рождение которой в значительной мере связано с упразднением издательством “Iskry” альманаха “Kroki w nieznane/Шаги в неведомое”. Роль, сыгранную этим альманахом в формировании сознания польских писателей и читателей научной фантастики трудно переоценить. Последний том альманаха “Kroki w nieznane” вышел в свет в 1976 году, а первая книга серии “Z kosmonautą” появилась на прилавках книжных магазинов в 1978 году. Леха распирала энергия, он видел – в отличие от издателей – потребности изменяющегося книжного рынка, хотел их удовлетворить. Это более частный аспект происхождения серии издательства «Czytelnik».
Одновременно с этой серией с большой помпой стартовала серия “Z dżdżownicą” издательства “KAW”, редактировавшаяся Анджеем Вуйциком/Andrzej Wójcik. В 1978 году в ней вышли три книги: переиздание романа “Ósmy kręg piekieł/Восьмой круг ада”Кшиштофа Боруня/Krzysztof Boruń и сборники рассказов Кшепковского/Andrzej Krzepkowski и Вейнфельда/Weinfeld. Каждой из этих книг пелись дифирамбы задолго до того, как книга появлялась на книжных полках. Возникновение серии “Z kosmonautą” нарушило этот процесс и внесло элемент соперничества между сериями. Насколько мне известно, Лех Енчмык не придавал этому особого значения, зато Анджей Вуйцик распинался на каждом углу, стараясь дезавуировать ценность книг серии издательства «Czytelnik». Об этом “тайном”, хоть и одностороннем, соперничестве фэндом прекрасно знал и изрядно им тешился. Разумеется, и тогда не было, и сейчас нет никаких сомнений в том, которая из серий доминировала в качественном отношении (хотя после ухода Енчмыка из издательства «Czytelnik» уровень обеих серий быстро сблизился).
Главной идеей изменения облика серийного значка, о котором столь много пишет Левандовский, было запрятывание его среди других элементов графического оформления обложки, чтобы читатели, равнодушные к фантастике, покупали книги как бы по ошибке. Из этого следует, что тогдашнее руководство издательства «Czytelnik» стыдилось издания литературы такого типа. Не имея о ней ни малейшего понятия, оно вместе с тем было свято убеждено в ее низкопробности и второстепенности. «Czytelnik» в то время входил в троицу ведущих польских издательств (наряду с «PIW» и, пожалуй, «Wydawnictwo Literackie») и эта его забота о сохранении репутации была бы вполне понятной и оправданной, если бы не та гротескная форма, которую она обрела. Вынужденный заниматься фантастикой, «Czytelnik» не слишком старался облегчить серии жизнь. Она была для него нежеланным ребенком.
Немного удивляет тот факт, что, судя по тону ответа нынешнего главного редактора на вопрос Левандовского, отношение к фантастике в издательстве никак не изменилось. На нее по-прежнему смотрят там свысока и не скрывая неприязни.
От серии “Z kosmonautą”, некогда лучшей в Польше, остались лишь воспоминания, и, наверное, издательство благоразумнее всего поступило бы, если бы закрыло ее несколько лет назад. Мое сострадание к ней проистекает из прежней симпатии и желания высказать протест тем, кто разбазаривает то, что было ценным и могло таковым остаться. Это как если бы ты видел великолепного жеребца, владелец которого, будучи не способным оценить его красоты, гнобит несчастного и уничтожает. Его судьбы не изменишь, остается лишь ему сочувствовать. Того замечательного скакуна, каковым была серия “Z kosmonautą”, уже не спасти. Нужно позволить коню сдохнуть.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Как позже оказалось, Левандовский подвел-таки черту – серия была окончательно закрыта издательством на томе «Koniec końców». Книга Сулиги, которую иногда включают в список серии, действительно вышла в издательстве «Czytelnik», но уже не несла на обложке отличительных признаков серии.
15. В рубрике «Издательские серии» напечатан обзор издательской серии “С космонавтом” (1978 – 1991) варшавского государственного издательства “Czytelnik”, выполненный Конрадом Левандовским (стр. 66-68). Обзор так и называется:
СЕРИЯ «С КОСМОНАВТОМ» (изд. “CZYTELNIK”)
(Seria z kosmonautą (Czytelnik))
Серию основал и сформировал Лех Енчмык/Lech Jęczmyk в конце 1970-х годов. Не прошло и нескольких лет, как она снискала себе репутацию лучшей и самой престижной польской серии книг научной фантастики. Сам Енчмык, впрочем, считал эту оценку несколько завышенной вследствие отсутствия конкуренции. Фантастика в ту пору была «на подъеме», в ней давали о себе знать литераторы среднего поколения, быстро росли ряды читателей, создавались фэнклубы. Издателю достаточно было это заметить и вовремя отреагировать.
Особенностью серии было полное отсутствие общих черт. Единственный общий для всех изданных позиций элемент – значок на обложке: стилизованное изображение космонавта в скафандре. На книгах, изданных до середины 1983 года, космонавт находится внутри очерченного тонкой линией овала, его левая нога короче правой (он идет, удаляясь от читателя), а название издательства написано на его ранце. Последняя книга, на которой космонавт представлен таким образом – роман “Senni zwyciężcy/Сонные победители”Марека Орамуса/Marek Oramus. На следующей – романе “Syreny z Titana”/Сирены с Титана”Курта Воннегута/Kurt Vonnegut – размер значка гораздо меньший, да и вид его несколько другой.
На всех дальнейших книжках значок серии четырехкратно уменьшен и лишен надписи. Космонавт стоит (обе ноги одинаковые), овала нет. Значок размещался теперь на передней и задней обложках, а также в верхней части корешка. Название издательской фирмы располагалось в непосредственной близости от названия книги. Причиной перемен были соображения коммерческого характера. Издатели сочли, что значок величиной с перепелиное яйцо отпугивает покупателей, поэтому нужно его по возможности спрятать. Непосредственным результатом этих перемен было появление обиходных названий серии: «С курдуплем», «С дыркой от ключа», «С гномиком».
Внешнее графическое оформление неоднородное. Нечто общее можно усмотреть лишь в случае разных книг одного и того же автора, например Генри Каттнера. Формат отдельных книг находится в границах А5 и B6. Книги раннего периода издания имеют несколько большие размеры, чем поздние, причем смена формата состоялась одновременно со сменой значка серии. Исключением является роман “Moje przygody z psioniką/Мои приключения с псионикой”Чеслава Бялчиньского/Czesław Białczyński, который из-за его объема издали в формате A5.
Более заметной отличительной чертой был (до 1990 года) вид шрифта, которым печаталось название – “grotesk”, который теперь сменили на “uniwers”.
В течение последних двух лет серия окончательно размылась и растеряла индивидуальные черты. Даже значок серии и тот утратил информационный характер. Ибо им в 1990 году оснастили роман “Wyspa wojny/Остров войны”Ежи Шперковича/Jerzy Szperkowicz, что было сущим недоразумением. В то же время в издательстве «Czytelnik» готовится к печати роман Курта Воннегута“Galapagos/Галапагосы”, который, по моим сведениям, выйдет в свет без серийного значка, поскольку издатели не считают его фантастическим.
Первый этап. Антологии
Серия открылась переизданием в 1978 году сокращенной версии легендарных “Ракетных путей/Rakietowe szlaki” -- сборника рассказов англо-американских авторов, впервые изданного фирмой «Czytelnik» в 1957 году. В том же году вышла из печати и вторая часть “Ракетных путей”,
следом за которой появился сборник рассказов Джека Лондона/Jack London “Szkarłatna dżuma/Алая чума”, показавший хорошо известного польским читателям писателя с совершенно неведомой им стороны. Для сохранения идеологического равновесия в редакции сколотили на скорую руку том «Изобретатель вечности/Wynalazca wiezności» -- сборник отнюдь не первосортной продукции советских авторов.
Публикация антологий обеспечила серии “С космонавтом” выход на рынок и закрепление на нем, пока ключевые романы серии только еще переводились.
«При выборе этих книг я руководствовался прежде всего собственными пристрастиями, -- вспоминает Лех Енчмык. – Это были мои любимые авторы. Быть может, менее известные, чем, например, Брэдбери или Азимов, но столь же выдающиеся и ценные. В то время доминировала американская фантастика, достойных внимания английских авторов было немного. Поскольку в Польше фантастика пользовалась большим спросом, я хотел представить в серии то, что считал наиболее интересным в научной фантастике, вполне осознанно игнорируя фэнтези. Книг фэнтези было примерно столько же, сколько и книг научной фантастики, но я не видел там кроме Толкина никаких других достойных личностей. А что касается польских авторов, мой выбор social SF был не более чем реакцией на литературное явление. Авторы стали приносить мне тексты, я их печатал. А что касается СССР и юго-восточной Европы, там только братья Стругацкие и Булычев имели что сказать».
Таким выглядел идеал. То, что получилось, явилось компромиссом между желаниями Леха Енчмыка и финансовыми возможностями издательства «Czytelnik».
Второй этап. Расцвет
В начале 1979 года из-за урезанных дотаций снизилась сумма выделенных на выплату авторских гонораров долларов и канула в небытие уже подготовленная третья часть “Ракетных путей”. Еще успел выйти том “Gość z głębin/Гость из глубин” – антология польских рассказов,
за которым волной хлынули романы: “Bogowie wojny/Боги войны”Жерара Клейна/Gerard Klein, “ Ostatni statek z planety Ziemia/Последний корабль с планеты Земля”Джона Бойда/John Boyd, “ Człowiek z dwóch czasów/ Человек из двух времен”Боба Шоу/Bob Shaw,
“ Wir pamięci/Круговорот памяти”Эдмунда Внук-Липиньского/Edmund Wnuk-Lipiński, “Przyjaciel z piekla/Парень из преисподней”Аркадия и Бориса Стругацких/Arkadij i Borys Strugaccy, “ Testament Overmana/Завещание Овермана”Эдмунда Купера/Edmund Cooper.
В сумме семь романов – это самый урожайный год серии, в течение которого уточнялись принципы отбора текстов и отрабатывались способы их приобретения.
Эти последние, по отношению к западным писателям, самая красочная деталь сего предприятия. Поскольку валюты не хватало, Лех Енчмыкнаучился удивительно доходчиво объяснять западным писателям, что им стоит придерживаться принципа «с паршивой овцы хоть шерсти клок» и соглашаться на выплату гонорара польскими злотыми. Что касается романа «Завещание Овермана», его автор и вовсе передал права с пожеланием перевести положенные ему деньги в фон помощи жертвам наводнения, случившегося по весне после «зимы столетия». Что ж, дареному коню в зубы не смотрят.
В 1980 году вышли “Rycerze na rozdrożu/Витязи на распутье”Кира Булычева/Kiryl Bulyczow, ”Cylinder van Troffa/Цилиндр Ван Троффа/”Януша Зайделя/Janusz Zajdel – первый роман этого автора, прошедший обязательный 5-6-летний карантин в закоулках польских типографий.
За ними последовали “Wędrowiec/Странник”Фрица Лейбера/Fritz Leiber и “Nagi cel/Голая цель”Адама Висьневского-Снерга/Adam Wiśniewski-Snerg.
То есть, хотя были напечатаны лишь четыре книги, их издание протекало в соответствии с принятыми ранее принципами.
То же самое оставалось характерным и для 1981 года, когда вышли романы “Twarzą ku ziemi/Лицом к земле”Мацея Паровского/Maciej Parowski, “Gdzie dawniej śpiewał ptak/Где раньше пела птица”Кейт Вилхельм/Kate Wilhelm,
а также “Słonieczna łoteria/Солнечная лотерея” и “Człowiek z Wysokiego Zamku/Человек из Высокого Замка”Филипа Дика/Philip K. Dick.
Эти две последние продолжили презентацию Дика, начатую краковским издательством “Wydawnictwo Literackie”, опубликовавшим роман “Ubik/Убик”. Результат превзошел все ожидания: эти три книги сотворили прожившую целое десятилетие легенду, согласно которой Дик – величайший гений научной фантастики.
Творчество этого терзавшегося многими комплексами и жившего с ощущением неустанной угрозы писателя потрясло воображение любителей научной фантастики. Романы Дика, сшибавшие с ног своей оригинальностью, размахом и мощным потоком идей, стали для них откровением. В опубликованных в серии «С космонавтом» книгах западных авторов можно доискиваться, например, истоков американской НФ, можно опять же в рамках серии противопоставлять книги американских писателей книгам их английских коллег – решительно следовавших главным литературным руслом и верных уэллсовским традициям – можно наслаждаться французскими изюминками вроде “Богов войны”Клейна и “Транзита”Пело. Дик был над всем этим. Все 1980-е годы серия «С космонавтом» ассоциировалась прежде всего с «Солнечной лотереей» и «Человеком из Высокого Замка». К сожалению, легенда эта оказалась развеянной. В нынешние времена появилось слишком много издательств, спешащих обналичить магию, им-то и удалось доказать, что Дик может быть скучным, может повторяться, размножать свои идеи под копирку. Замечательного автора путем нещадной эксплуатации выжали досуха. Жаль, что такое случилось.
Пятый год существования серии (1982) принес романы “Planeta Śmierci/Планета смерти”Гарри Гаррисона/Harry Harryson и “Tranzyt”Пьера Пело/Pierre Pelot – интересную картину анархистского общества, навевающую воспоминания о парижском бунте 1968 года.
Шестой (1983) год – это “Syreny z Tytana/Сирены с Титана” Курта Воннегута/Kurt Vonnegut, “Kurs na zderzenie/Курс на столкновение”Баррингтона Бэйли/Barrington Bayley,
“Senni zwyciężcy/Сонные победители”Марека Орамуса/Marek Oramus, “Trudno być bogiem/Трудно быть богом”Стругацких/Strugaccy и “Wyjście z cienia/Выход из тени”Януша Зайделя/Janusz Zajdel.
Этот последний роман автор поначалу направил в издательство «Nasza Księgarnia», но из-за трусости и политических уверток работавших в издательстве редакторов рукопись пролежала там долгие годы и в конце концов вернулась к писателю. Опубликованный с огромным опозданием (семь лет), роман “Выход из тени” оказался заслоненным романом “Limes inferior”, напечатанным издательством “Iskry”. В результате “Выход из тени” не добился заслуженного им успеха, став символом обскурантизма и оппортунизма издательских чиновников и внутренних рецензентов.
Третий этап. Надлом и распад
В 1984 году в серии вышла лишь одна книга – роман Д.Г. Комптона/D.G. Compton “Śmierć na żywo/Смерть в живом эфире”,
но зато тогдашнему главе издательства «Czytelnik» удалось избавиться от строптивого Леха Енчмыка. Тот отказался принять участие в радиопрограмме, не желая взять на себя роль штрейкбрехера, поскольку в то время длился бойкот средств массовой информации. Это послужило предлогом для увольнения.
Результаты лишения серии ведущего ее редактора не заставили себя долго ждать. Серия тут же перестала реагировать на развитие событий в польской научной фантастике. Поздний Зайдель, следующие романы Орамуса, “россыпь” авторов поколения 60-х лет – все это для издательства «Czytelnik» прошло стороной. Кроме того, явственно заметным стало падение литературного уровня серии. Из-за большой длительности издательского цикла сам процесс издания растягивался на несколько лет, в ходе которых заурядные новинки выходили в свет наравне с ранее подготовленными книгами. Здесь надо сказать также, что сама организационная структура издательства «Czytelnik» толкала серию к пропасти – в издательстве никогда не было особого отдела фантастики, и вся серия «С космонавтом» на протяжении десяти лет функционировала на стыке отделов польской и иностранной (англоязычной и русскоязычной) литературы. Когда координация между этими отделами нарушилась, весь издательский цикл серии завис в пустоте. В конце концов каждый из редакторов отделов забрал «свое» и продолжил работу над книгами, не оглядываясь на соседей. Единственным общим элементом издательского процесса осталась традиция цепляния серийного значка на те книги, которые были признаны фантастическими.
В 1985 году в серии вышла единственная книга – сборник двух повестей Кира Булычева/Kirył Bulyczow «Dzikusy. Białe skrzydłа Kopciuszka/Дикари. Белые крылья Золушки» новинка лишь относительная, если учесть, что первая повесть уже печаталась в журнале “Fantastyka” под названием “Przełęcz/Перевал”.
Некоторые надежды на исправление ситуации принес 1986 год, когда вышли из печати две книги Генри Каттнера/Henry Kuttner: роман “Nieśmiertelni/Бессмертные” и сборник рассказов “Stos kłopotów/Котел с неприятностями”, в котором основной объем занимали переводы, выловленные из журналов “Fantastyka” и “Problemy”.
Появлению Каттнера на польском книжном рынке мы обязаны преждевременной смерти автора: в 1983 году миновало 25 лет с момента этого печального события, и, согласно закону об авторском праве, издатели получили возможность печатать произведения этого американского писателя без выплаты гонорара.
В 1987 году серия не пополнилась бы ни одной книгой, если бы не любезность вдовы Эдмонда Купера – продолжая, видимо, семейные традиции, она дала согласие на безгонорарную публикацию романа “Zdobywcy przestworzy/Покорители просторов”.
В следующем, 1988 году читатели получили роман “Rozpad połowiczny/Полураспад”Эдмунда Внук-Липиньского/Edmund Wnuk-Lipiński, роман “Nagi cel/Голая цель”Снерга/Adam Wiśniewski-Snerg во втором издании, а также припозднившуюся третью часть каттнеровской подсерии: сборник рассказов “Twonk/Твонк”, в котором особого внимания заслуживает написанная в специфическом стиле комикса 30-х годов повесть “Nocne starcie/Ночное столкновение”.
В 1989 году уровень серии пал на самое дно: убогий «Ostatni eksperiment/Последний эксперимент” россиянки Юлии Ивановой/Julia Iwanowa и жутко нудный “Syriusz/Сириус”Олафа Степлдона/Olaf Stapłedon. (Этот роман вышел в замену планировавшегося ранее романа “Dziwny John/Странный Джон” этого же автора).
В 1990 году выступил в качестве пугала роман «Wyspa wojny/Остров войны»Ежи Шперковича/Jerzy Szpierkowicz – «литературное произведение», выдержанное в стиле «НФ в представлении маленького Яся» и доказывающее, что даже величайшая эрудиция не помогает, если писателю нечего сказать и он понятия не имеет о специфике и условиях жанра. Другие позиции этого года – третье издание романа “Nagi cel”Снерга и “Moje przygody z psioniką/Мои приключеия с псионикой” (т. 1) Чеслава Бялчиньского/CzesławBiałczyński (выступившего под псевдонимом Ян Сан/Jan San).
В последнем (1991) году функционирования серии появился роман “Koniec końców/Конец концов”Марека Креутза/Marek Kreutz (не пророческое ли название?). А вот попытка переиздать роман “Robot/Робот”Снерга провалилась из-за отсутствия заказов. Из этого следует вывод, что автор трактата “Jednolita teoria czasoprzestrzeni/Единая теория пространства-времени” все-таки вероятно не станет мессией польской научной фантастики.
Нынешнее состояние
Трудности со сбытом уже изданных томов серии в данный момент выглядят непреодолимыми, поэтому выпуск серии приостановлен. Однако не стоит терять надежды на то, что в будущем новые книги серии все же займут положенные им места на книжных полках. В редакции лежит рукопись второго тома “Приключений с псионикой”Чеслава Бялчиньского, ведется работа над рукописью романа в стиле фэнтези “Miasto twarzy/Город лиц”Яна Витольда Сулиги/Jan Witold Suliga. В резерве находится текст Адама Валесяка/Adam Waliesiak под рабочим названием “Zmartwione trupy/Омертвелые трупы” (sic!). Кроме упомянутого в начале обзора романа “Galapagos”Курта Воннегута других переводов пока не предвидится.
На вопрос о дальнейшей судьбе серии “Z kosmonautem” главный редактор издательства «Czytelnik» Хенрик Хлыстовский ответил следующее: «Это обочина наших интересов. Поскольку у нас нет компетентных в этой тематике работников, мы не имеем ни возможности, ни желания конкурировать с другими издательствами. И я не вижу в этом потребности. Наши главные планы – издание пяти новых серий гуманитарно-исторического плана. Но если у польских авторов есть что предложить нам их фантастики и horror-а, наши двери для них открыты».
Как видим, серия “Z kosmonautem”, скорее всего, будет поддерживаться издательством на плаву, но пока «Czytelnik» не отыщет другого Леха Енчмыка, ее существование будет не более чем тоскливым прозябанием.
7. В рубрике “Film i fantastyka” Анджей Колодыньский/Andrzej Kołodyński в статье «Długa podróż w chaos/Долгое путешествие в хаос» рисует яркими красками портрет американского кинорежиссера Дэвида Кроненберга (стр. 57-59).
Далее Павел Земкевич/Paweł Ziemkiewicz в статье «Przyszłość horroru/Будущее хоррора» прочит светлое будущее американскому режиссеру Клайву Баркеру (стр. 60-61), а Анджей Питрус/Andrzej Pitrus высказывает свое разочарование в фильме режиссера Криса Уэлеса/Chris Walas “Муха II/The Fly II” (США, 1989) (стр. 62-63).
Излишне, вероятно, напоминать, что эти материалы напечатаны в цвете, на хорошей бумаге и богато иллюстрированы кадрами из соответствующих фильмов.
8. В рубрике «Встреча с писателем» публикуется интервью (стр. 68-69), которое Войтек Седенько/Wojtek Sedeńko взял у молодого писателя Гжегожа Друкарчика/Grzegorz Drukarczyk, блеснувшего несколькими новеллами (в журнале “Fantastyka” печаталась одна из них), но затем надолго замолчавшего. Выкладывать перевод интервью здесь я пока что не буду, возможно использую его позже. О Друкарчике ФАНТЛАБ знает мало, так что если есть желание узнать о нем несколько больше, проследите по тэгу “Друкарчик Г.” в этом блоге.
9. В разделе рецензий Гражина Лясонь-Коханьская/Grażyna Lasoń-Kochańska знакомит читателей журнала с одним из первых произведений в жанре фэнтези – романом английского писателя Уильяма Морриса “Лес за гранью мира” (William Morris “Las za światem”. Tłum. Łukasz Nicpan. “Alfa”, 1992); «это столетней выдержки проза с плавно текущим сюжетом, написанная старинным, архаизованным языком. Тем читателям, которые ищут в фантастике лишь легких развлечений, он, скорее всего, не понравится. Это раритет для знатоков и обязательная к прочтению книга для тех, кто интересуется историей жанра»;
Войтек Седенько/Wojtek Sedeńko в общем хвалит роман американского писателя Джонатана Кэрролла “Дитя в небе” (Jonathan Carroll “Dziecko na niebie”. Tłum. Hanna Milewska. “Rebis”, 1992), хоть и упрекает автора в некотором “снижении полета” и явных заимствованиях из предыдущей книги – “Страна смеха”;
Марек Орамус/Marek Oramus приветствует издание романа польского писателя Збигнева Батко «Око» (Zbigniew Batko “Oko”. “Niezależna Oficina Wydawnicza, 1992), обладающего многими чертами пародии, литературы pure nonsense, фантастики и даже гротеска; ключом к его прочтению может служить рассмотрение с позиции постмодернизма; и это произведение, по его словам, представляет собой порыв свежего ветра на фоне того, что захлестывает ныне польский книжный рынок;
Яцек Инглëт/Jacek Inglot анализирует роман американского писателя Майка Резника «Бивни» (Mike Resnik “Kły” – это “Ivory”, 1988; в русском переводе “Слон Килиманджаро”. Tłum. Marek Rudowski. “Rebis”, Poznań, 1991), который он находит «странным» (причем, «странный» – не значит «плохой»), что, в общем-то, редкость среди книг основного жанрового потока; «Резник непринужденно смешивает между собой самые разные, отнюдь не только фантастические жанры, например классический детектив и археологический детектив с космической оперой, чтобы тут же присоединить к ним прекрасный фрагмент африканской документально-приключенческой прозы а ля Хемингуэй. Но не только это роднит его с постмодернизмом – он подобно постмодернистам хорошо чувствует абсурдность истории, являющей собой равнодействующее совершенно случайных, казалось бы, эпизодов, складывающихся в совершенно бессмысленную мозаику. Никто ничем не управляет, и даже если существует некий план, то он для нас непознаваем» (стр. 70-71).
Далее некто Sekator одобрительно отзывается о романе американского писателя Чарльза Харнесса «Пурпурный мир» (Charles L. Harness “Szkarłatny świat” – это “Redworld”, 1986. Tłum. Danuta Korziuk. “CIA-Books”, 1990);. «Харнесс размышляет над ролью науки и религии в обществе, его занимают проблемы смерти и бессмертия, возможность контакта с умершими, развитие взгляда на смерть как на четвертое измерение. Повествование о том, как земная женщина отправляется в инопланетный Пурпурный мир, чтобы обрести там бессмертие, привлекает необычной атмосферой. Изрядная доля эротизма, заряд таинственности родом из морозящего кровь триллера, смешанные в условности НФ, образуют вполне удобоваримый коктейль»;
некто Predator утверждает, что роман американского писателя Роберта Сильверберга «Книга черепов» (Robert Silverberg “Księga Czaszek”. Tłum. Krzysztof Sokołowski. “Alfa”, 1992) – лучшая из книг указанного автора, которые он читал;
некто Kunktator, размышляя над книгой польского писателя Мартина Вольского «Антисказки» (Marcin Wolski “Antybaśnie”. “Wydawnictwa Radia i Telewizji”, 1991), удивляется тому, что подобный замысел – инвертировать сюжеты известных сказок (о спящей царевне, о Золушке, об Али Бабе и разбойниках, о вавельском драконе, о шествующем голышом короле и пр. и пр.) – не пришел никому в голову раньше. Вольский берется даже за переиначивание классических литературных сюжетов (о Ромео и Джульетте, о форсайтовских “псах войны”) – и у него просто прекрасно все получается. «У Вольского есть и коварство, и насмешка, и местами даже сентиментальность, которой автор стыдится, поскольку тут же ее приглушает здоровым цинизмом»;
некто Karburator считает правильным то, что Рафал Земкевич в свой авторский сборник рассказов «Никаких иллюзий» (Rafał Ziemkiewicz “Zero złudzień”. “Białoweża”, 1991) включил не только новые, но и гораздо более старые, написанные до первой половины 1980-х годов, произведения; «герои Земкевича – как правило, неудачники, барахтающиеся в сетях систем, которые вертят ими, как хотят. К финалу почти каждого из рассказов их герои теряют свои “иллюзии” и принимают к сведению то, что мы живем в мире, который совершенно от нас не зависит, который невозможно изменить. Отдельный человек это мотылек, жизненной ролью которого является напрасное совершение большего или меньшего количества полетов вокруг пламени, прежде чем оно его поглотит». В более поздних произведениях «степень сложности мира возрастает, набирает метафизической глубины – такие рассказы, как “Блудница” или “Шоссе на Залещики”, убедительно свидетельствуют о мутации традиционной зайделевской social fiction в метафизическую фантастику. Впрочем, не только в случае Земкевича»;
а некто Denuncjator полагает роман американского писателя Джорджа Зебровски «Крайняя точка» (George Zebrowski “Punkt ostateczny”. Tłum. Renata Cybulska. “E.I.A.”, 1991) «идеальным примером дебильной фантастики», а всю трилогию, составной частью которой он является, «клиническим случаем графомании» (стр. 72).
10. В рубрике «НФ в мире» (стр. 74) Лех Енчмык реферирует мартовский 1992 года номер американского журнала «Locus», где находит достойными особого внимания интервью с Александром Яблоковым и Джоан Виндж; Славомир Кендзерский рассказывает о январском номере 1992 года белорусского (на русском языке) журнала «Фантакрим-MEGA», а Иоанна Чаплиньская – о мартовском 1992 года номере чешского журнала «Ikarie».
11. В майском 1992 года «Списке бестселлеров» сплошь англо-американские имена (А. Азимов, Р. Сильверберг, Д. Блиш, А. Нортон, Р. Говард, М. Муркок, Д. Кунц и др.). Ни одной книги польского автора, ни одной книги русского автора, как, впрочем, и ни одной книги и авторов всех прочих стран – в списке нет.
12. Напечатан также четвертый отрывок комикса «Naród wybrany/Избранный народ» (сценарий М. Паровского, художник Я. МУСЯЛ/J. Musiał) (стр. 75-78).
13. В рубрике «Среди фэнов» (стр. 79) размещены отчет Петра «Раку» Рака об организованном белостокскими КЛФ “Taurus” и “Ubik” уже шестом по счету «коне» “Kontur’92” (30.04 – 03.05.1992). Здесь же напечатана информация о готовящихся «конах» “Bachanalia Fantastyczne’92” и “Nordcon’92”.
облако тэгов
