На обложке антологии "Тварь среди водорослей" нет имени Г.Ф. Лавкрафта. Тем не менее его произведение в антологии есть. И рассказать об этом произведении стоит поподробнее.
Хорошо известно, что пантеон мифов Ктулху составлен по модели, описанной Джозефом Кэмпбеллом и составляющей одну из основ перенниалистской философии. В этой схеме есть место миродержцам и разрушителям, хранителям и "чутко спящим"... Но пантеон можно дополнять; эту возможность указал сам ГФЛ. Но воспользоваться ею смогли далеко не все. Об одном случае и следует рассказать.
Ф. Б. Лонг пытался дополнять «мифы Ктулху» собственными воплощениями Ужаса, добившись немалых успехов. Не будем рассматривать его первые опыты — неудачный («Мозгоеды») и удачный («Псы Тиндала»); они различаются степенью рационализации Иного, которое вносит хаос в мир привычных представлений. Самый яркий образец взаимодействия различных дискурсивных практик — хаотичная повесть (или короткий роман) Лонга и Лавкрафта «Ужас с холмов». Напомним нетривиальную историю этого текста. Во время Хэллоуина 1927 года ГФЛ увидел необычайно реалистичный сон: «Воистину, это, должно быть, было экстраординарное сновидение — полное реалистичных деталей (утомительный марш до Помпело; манускрипт Лукреция, который Руф читает в самом начале [процитирована реальная строчка, взятая из книги V]; сон внутри сна, который Руф видит в ночь накануне марша) и с изумительно жуткой, хотя и несколько неопределенной, кульминацией. Ничего удивительного, что Лавкрафт впоследствии написал длинный пересказ этого сна, разослав его нескольким товарищам — Фрэнку Белкнэпу Лонгу, Дональду Уондри, Бернарду Остину Дуайеру и, возможно, кому-то еще» (Джоши С. Т. Лавкрафт. — Цитируется по сетевому переводу). Процитирую письмо Б. Дуайеру: «Это был самый яркий сон за целое десятилетие, в нем подсознательно были использованы некоторые обрывки прочитанных в детстве и давно забытых книг <…> Хотел бы я начать раскопки на склонах этих холмов, чтобы отыскать старые кости и орлов позабытого легиона!» (Lovecraft H. P. Selected letters. Sauk City, 1968. T. II. P. 197).
Уондри и Дуайэр уговаривали Лавкрафта превратить сновидение в настоящий рассказ; судя по всему, ГФЛ начал обсуждать с ними возможные усовершенствования сюжета. Он предполагал включить сон в цельное повествование — и за эту идею ухватился Лонг. Потом Лонг попросил у Лавкрафта разрешения дословно использовать письмо в своем романе; Лавкрафт дал согласие в письме от 20 февраля 1929 г. Итогом стал «Ужас с холмов», который много лет спустя после публикации в Weird Tales (1931) вышел в «Аркхэм хауз» отдельной книгой (1963).
Итак, в первоначальном сновидении у ГФЛ было представлено столкновение людей с Неведомым, с воплощенными законами Макрокосмоса… но сам же Лавкрафт пытался отыскать ключ к рациональному истолкованию страшной истории, он мечтал найти подтверждения удивительных событий и вставить их сновидческое описание в более приземленный сюжет. Лонг идет еще дальше — ужасные события, с которых начинается его история, связаны с проявлением сил злобного божества. И археологи, и полицейские бессильны предложить объяснение происходящего. Возникающие версии неизбежно связаны с ксенофобией, с привычными страхами перед вторжением чужих (индусов, китайцев и т.д.). Наука должна отступить — но такие носители научного, атеистического мировозррения, как Лавкрафт и Лонг, с этим смириться не могут. Они придерживались почти противоположных убеждений (Лонг был тогда коммунистом, Лавкрафт — консерватором), но все различия отступали на задний план, когда появлялась общая идея: у страшного есть свои законы, они непознаваемы, но по-своему вполне логичны. Достаточно лишь подобрать ключ — и мы почувствуем наличие логики, хотя и не сможем ее сформулировать. Именно поэтому появляется такой персонаж, как Ричард Литтл — сыщик и спиритуалист, физик и духовидец в одном флаконе. Далее в ход идет НФ-машинерия, применение ее может показаться абсурдным, но — только так можно вернуть в историю ужасов логическую составляющую.
Роман Лонга является энциклопедией всех приемов "палп-фикшн"; в нем представлена целая галерея образцовых героев журнальной литературы: есть "молодой человек", есть "кабинетный ученый", есть "сыщик-исследователь" и оккультный детектив, он же безумный изобретатель... Винегрет потрясающий; но в задачи Лонга не входит выстраивание повествования по журнальным канонам. Он испытывает эти каноны на прочность, внося в них один из самых восхитительных прозаических фрагментов Лавкрафта.
Читатели при желании могут подробно охарактеризовать элементы, из которых составлена "модель Лонга", оценить роль различных жанров в итоговом конгломерате и осмыслить степень оригинальности мировоззрения писателя. Но остается текст Лавкрафта, который вошел в книгу практически без изменений. Да, за пределами сна все происходящее может оказаться рациональным и — в системе Иного — постижимым. Но само сновидение описано с иных позиций. В нем нет объяснений, и от того оно становится гораздо убедительнее и страшнее. В журнальных рассказах очень редко обнаруживается такое эмоциональное напряжение, как в этой главе «Ужаса с холмов». Может, все дело в том, что текст написан не для публикации, не ради прибыли, даже не ради читателей… А может, в том, что здесь предел Ужасного достигнут — и мы видим бездну и чувствуем, хотя и не способны это понять: бездна смотрит на нас. И ни один рационалист ничего с этим поделать не сможет: объяснений нет. Вторжение темных сил не имеет ничего общего с законами оккультных взаимодействий или с научными закономерностями. Пытаясь изгнать Иное, мы вынуждены признать его абсолютную реальность...
Спастись можно — если отнестись к происходящему с улыбкой. Присмотримся к трем портретам ужасного Чогнара Фагна — божества, которое Лонг ввел в лавкрафтовский пантеон и которое увековечил в "Ужасе с холмов".
Вот тварь, которую описать нельзя — на обложке издания "Аркхэм хауз". Вот забавное сочетание индусского божества и какой-то античной химеры на обложке сборника "Ночной страх" (1978). А вот милый и забавный "слоник" из первой журнальной публикации — таким Чогнара Фагна и увидели читатели Weird Tales. И они не испугались — бояться было нечего.
Впрочем, как знать, как знать:
"... отвращение в его глазах усиливалось по мере того, как открывался внешний облик массивного идола, внушавшего омерзение и ужас. Слова не могли передать всю злобную сущность той вещи. У изваяния был хобот, были огромные, несоразмерные уши, а два огромных клыка торчали из углов рта. Но это был не слон. В самом деле, его сходство с настоящим слоном казалось в лучшем случае случайным и поверхностным, несмотря на некоторые необычайно точные совпадения. На ушах виднелись перепонки и щупальца, хобот заканчивался огромным сияющим диском футового диаметра, а клыки, которые переплетались и сцеплялись у основания статуи, были столь же прозрачными, как горный хрусталь. Пьедестал, на котором на корточках восседало изваяние, изготовили из черного оникса. Саму же статую, за исключением бивней, очевидно, выточили из цельного камня; ее покрывали ужасные пятна, она приобрела странный цвет — в некоторых местах она выглядела так, будто ее опускали в кровь. Существо сидело прямо. Его верхние конечности были согнуты в локтях, а ладони — у него были человеческие ладони — лежали на коленях. Плечи получились широкими, почти квадратными, а грудь и огромный живот выпирали наружу, подпирая хобот. Существо было неподвижным, как Будда, загадочным, как сфинкс, злобным и нелепым, как горгона или василиск. Алджернон не мог определить, из какого камня высечена скульптура, зеленоватый блеск этого камня тревожил и озадачивал ученого.
На мгновение Алджернон застыл, неловко вглядываясь в маленькие зловещие глаза статуи. Затем он вздрогнул и, сорвав шерстяной шарф с вешалки в углу, надежно укрыл те черты, которые вызывали страх".
Это, разумеется, Лонг — а описание, предложенное ГФЛ, можно будет найти в вышеупомянутой антологии
облако тэгов
