Повторю, что ни одна из названных в предыдущем посте книг (второй том цикла Шклярского) не описана в карточке ФАНТЛАБА на этот роман (см. ЗДЕСЬ) А вот переводы на русский язык в этой карточке, кажется, неплохо отражены. Давайте пройдемся по карточкам.

Итак, переводы на русский язык. И вновь переводом второго романа цикла Шклярского на язык великого соседа первым занялось родное издательство “Śląsk”. Все в том же 1969 году роман “Przygody Tomeka na Czarnym Łądzie” был им издан под названием «Приключения Томека на Черном континенте» в переводе ИРЕНЫ ШПАК (Irena S. Szpak), в твердом переплете с суперобложкой, с рисунками на обложке и суперобложке и внутренними иллюстрациями, конечно же, ЮЗЕФА МАРЕКА. Книга была переиздана в 1974 и 1986 годах уже в мягкой обложке (и с рисунком Ю. МАРЕКА, фигурировавшим ранее на суперобложке, на ней).

Карточки этих изданий на нашем любимом ресурсе находятся ЗДЕСЬ, ЗДЕСЬ и ЗДЕСЬ

Напоминаю, что книги эти распространялись в Советском Союзе через магазины системы «Дружба» (литература социалистических стран), располагавшихся лишь в крупных (да и то далеко не во всех) городах.

Следующее издание – М.: Дом, 1992 (см. ЗДЕСЬ). Роман издан, как составная часть авторского сборника «Томек на тропе войны». В переводе И. ШПАК, с рисунком на обложке и внутренними иллюстрациями Г. ФИЛАТОВА. Не-е, ребята, обложка, может и в самом деле Г. ФИЛАТОВА, а вот насчет внутренних иллюстраций надо бы уточнить – как бы это не были иллюстрации все того же ЮЗЕФА МАРЕКА (см. далее иллюстрации к собственно «Томек на тропе войны») .

Идем дальше. Издание – Киев: Обериг (Оберiг), 1992 (см. ЗДЕСЬ). В карточке не указаны ни переводчик, ни автор иллюстраций. Уточняем – в книге указан в качестве переводчика Е.К. ШПАК, но на самом деле текст печатается по тексту второго польского издания на русском языке (1974), а там перевод И. ШПАК, иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации О.А. ЯЦУН и В.Ф. ЯЦУН.

В этом же, 1992 году роман издало московское издательство «Терра». См. ЗДЕСЬ Переводчик не указан, иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации А. СУХАРУКОВА. Не-е, ребята, иллюстрации на обложках, может быть и правда А. СУХАРУКОВА, а вот внутренние иллюстрации -- разумеется, все тот же Ю. МАРЕК. И перевод И. ШПАК.

Следующее издание – Вологда: Муза, 1994. См. ЗДЕСЬ Художник не указан, оформление издат. «Полиграфист». Безусловно, художник Ю. МАРЕК, а перевод И. ШПАК.

Далее – 1-й том из четырехтомника «Альфред Шклярский. Сочинения в 4-х томах» — М.: Терра, 1995. В томе два романа «Томек в стране кенгуру» и «Приключение Томека на Черном континенте». См. ЗДЕСЬ Повторю: фраза из “Описания”: «Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации М.Ф. ПЕТРОВА» не более чем домыслы. Фактически верно, возможно, то, на что указывается в примечании – «Внешнее оформление М. ПЕТРОВА», да и то имеются большие сомнения: иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации безусловно принадлежат Ю. МАРЕКУ, характерная сеточка-«рамка» тоже изобретена отнюдь не М. ПЕТРОВЫМ, так где же здесь авторская работа? Перевод И. ШПАК.

Следующая – Минск: Амалфея, 1995. См. ЗДЕСЬ Перевод Е.К. ШПАК (на самом деле И. ШПАК). Здесь нужна дополнительная информация.

Еще одна минская книга – Минск: Современное слово, 1997. См. ЗДЕСЬ Переводчик и художник не указаны. Информации пока что недостаточно.

Неплохое издание – М.: Розовый жираф, 2010. См. ЗДЕСЬ Перевод И. ШПАК, внутренние иллюстрации И. КУПРИНА (черно-белые и полноцветные).

И, наконец, последнее издание – СПб: Азбука; М.: Азбука-Аттикус, 2023. См. ЗДЕСЬ Перевод Е. ШПАКА, иллюстрация на обложке В. ЕКЛЕРИСА, внутренние иллюстрации В. КАНИВЦА. Примечания и комментарии Ольги Куликовой, научная редакция Ирины Литвин.

На этом я, пожалуй, прекращу дозволенные речи, однако продолжение, вероятно, последует…

13. В рубрике «Иностранная фантастика» размещены два текста – на этот раз это рассказы молодых российских писателей-фантастов.

13.1. Рассказ Олега Овчинникова, который в оригинале носит название «Это случилось…» (2002, ж-л «Звездная дорога» № 10-11), перевел под адекватным названием “To sie stalo…” ЭУГЕНЮШ ДЕМБСКИЙ/Eugeniusz Dębski (стр. 17-26). Иллюстрации ТОМАША ЕНДЖЕËВСКОГО.

“«Милый, ну какой же ты милый, сто тридцать одна тысяча четыреста четырнадцатый...», — говорила женщина, которая, возможно, была его мамой, и это — то немногое, что он помнит из своего детства. В обществе, исключившем чувства и фантазии из непременных атрибутов человеческой личности, он, в девять лет увидевший Сантану, вынужденный скрывать и усмирять свои эмоции, станет тем бунтарем, которому, может быть, удастся перевернуть мир” (jane, FANTLAB)

В дальнейшем рассказ в оригинале не перепечатывался и на другие языки не переводился. В его карточку можно заглянуть ЗДЕСЬ А почитать об авторе на сайте можно ТУТ

13.2. Рассказ Александра Щеголева, который в оригинале называется «Вать машу! Рассказ о чистой силе» (2007, «Полдень XXI век», май; 2009, ант. «Лучшее за год III: Российское фэнтези, фантастика, мистика»; 2009, авт. сб. «Отрава»), перевел под названием “Masza wać! Opowiadanie o sile czystej” ЭУГЕНЮШ ДЕМБСКИЙ/Eugeniusz Dębski (стр. 26-40). Иллюстрации МАРЦИНА КУЛАКОВСКОГО.

“Сразу после неожиданной кончины матери на Марию обрушивается ворох неприятностей. Связанные с будущими похоронами вопросы решать некому, финансовые трудности грозили выйти на новый уровень, появилось странное письмо из прошлого, да еще и тело забрать вовремя никто не соизволил. Как справиться со всем этим девушке, несколько часов назад потерявшей мать? Особенно когда в безмолвной квартире, ставшей обителью мертвеца, начинают происходить странные, пугающие вещи” (senoid, FANTLAB).

В карточку рассказа на сайте можно заглянуть ЗДЕСЬ

А почитать об авторе можно ТУТ

(Продолжение следует)

Вторая статья Войцеха Голомбовского (Wojciech Gołąbowski) носит название:

Организованное в дикой Центральной Африке сафари – охотничья экспедиция, обещанная молодому герою, когда он уже находился в Австралии, – составляет фон, на котором разыгрываются события второго романа из серии «Путешествия и приключения Томека Вильмовского» Альфреда Шклярского – «Приключения Томека на Черном континенте» (Przygody Tomka na Czarnym Lądzie”) (1958).

Вторая охотничья экспедиция Томека Вильмовского начинается с письма к Салли Аллан – и письмом же заканчивается, что создает приятную композиционную скобку и в то же время позволяет легко проверить продолжительность действия романа. Как мы помним из первой части, Томек после приключений в Австралии не вернулся в Варшаву, находившуюся под властью русских, а собирался продолжить образование в Лондоне. Вот отттуда он и посылает первое письмо второго тома: 20 июня 1903 года, учебный год подходит к концу, мальчик с группой взрослых друзей (путешественник Ян Смуга, боцман Тадеуш Новицкий и отец Томека, Анджей Вильмовский) организуют, используя для этого золото, привезенное с самого маленького континента, частную экспедицию в джунгли и саванны Центральной Африки.

На этот раз Альфред Шклярский полностью пропустил путешествие на корабле. Собственно история начинается с захода в порт Момбасы (Кения). Здесь автор приводит некоторые данные из истории восточного побережья Центральной Африки, что, вместе с более поздним рассказом об исследовательских экспедициях и географических открытиях, являются, пожалуй, единственной строго научной и исторической вставкой. Последнюю также следует причислять к числу немногих географических вставок.

Хотя в начале романа главные герои – в разговоре с профессиональным охотником по имени Хантер – заявляют, что «наши относительно скромные финансовые ресурсы не позволяют охотиться на животных слишком многих видов», по мере развития сюжета память об этом заявлении медленно уходит в небытие. В дополнение к основной цели экспедиции, которой являются гориллы, и второстепенной цели, которой является полумифический на то время окапи (именно своим польским героям Шклярский приписывал поимку первой особи этого животного), охотники ловят и иным образом добывают львов, слонов, жирафов, носорогов, бегемотов, леопардов, диких свиней, различных других обезьян, включая шимпанзе и мартышек.

Таким образом, кажется, что в этой части упоминается гораздо больше животных, чем в первой. Поэтому можно было бы ожидать увеличения дозы сухих энциклопедических и зоологических фактов. К счастью, автор, напротив, снизил количество подобных вставок, сосредоточившись скорее на описаниях поведения вышеупомянутых животных, причем не только в диалогах (разговорах, объяснениях), но и в действии, наблюдаемом героями своими глазами.

Вот, например, цитата:

«Томек сел в лодку рядом со Смугой. То и дело он спрашивал его, как называются птицы, летавшие над водами озера. Подобно дирижаблям, мирно плыли в воздухе крупные пеликаны, проносились стайки пугливых фламинго, ибисов, бакланов, а также плыли стаи журавлей.

— Настоящий птичий рай, — сказал Томек, глядя на птичью сутолоку. – Интересно, можно ли встретить аистов, прилетающих из Польши в Африку на зимовку?

-- Я уверен в этом. Около шестидесяти видов птиц прилетают в этот район только из Англии, — пояснил Смуга».

После этого ответа можно было бы ожидать энциклопедическую лекцию, взамен которой мы получаем лишь гораздо более легкий разговор о влиянии этих птиц на рыбное хозяйство и несколько интересных подробностей.

Меньшее количество сухих научных фактов при аналогичном объеме романа приводит к увеличению его приключенческой ценности. И хотя Томек по-прежнему остается чуть ли не ходячим идеалом, благодаря которому, наверное, даже половина дел не закончилась бы успешно, автор, помня о его юном возрасте, порой придает ему легкомыслия, приводящего к не очень благоприятным (по крайней мере, поначалу) сюжетным поворотам. Впрочем, самую большую цену за это ему приходится уплатить в конце книги.

Финал романа заставляет задуматься о нескольких вещах. В случае с книгой, впервые опубликованной более полувека назад, сложно предостеречь от спойлеров, но если у кого-то из вас еще не было в руках книги «Приключения Томека на Черном континенте», пожалуйста, вернитесь к оставшейся части статьи после прочтения книги.

Автор обрывает сюжет на эпизоде охоты на жирафа, когда разъяренная самка носорога подбрасывает в воздух рогом сидящего на скакуне Томека, разрывая живот лошади и бросая свое тело на запутавшегося в стремени мальчика. Его отец и друзья убеждаются в том, что молодой человек жив – и здесь мы читаем письмо, адресованное Салли и датированное январем 1904 года, написанное во время плавания на пароходе по озеру Виктория. В письме Томек упоминает, что с тех пор, как он написал предыдущее, прошло четыре месяца, из которых три он был «просто обузой для своих занятых товарищей». И добавляет: «Мы не думали <...> что вся экспедиция займет так много времени. Между тем, уже во время охоты на слонов, нам говорили, что их транспортировка окажется возможной только после их приручения, что обычно занимает два-три месяца». Из сопоставления этих фактов можно сделать вывод, что автор попросту не придумал, как ему заполнить это необходимое время действием, и что несчастный случай с Томеком (после которого его приключения, конечно, не могли быть продолжены) был необходим ему для того, чтобы роман закончился успешным возвращением – не оставляя героев в самом сердце Африки и не делая еще более искусственных сокращений.

И еще: если последнее письмо датировано январем 1904 года и написано на территории Уганды, которая находится далеко от Лондона, то как же быть со школьным образованием нашего юного героя? Может быть, Шклярский позавидовал «двум годам каникул», доставшимся героям Жюля Верна, и наградил Томека хотя бы половиной этого срока?

(28 января 2017 года)

Итак, вторая книга цикла о смелом пареньке Вильмовском -- «Приключения Томека на Черном континенте» -- попала на прилавки польских книжных магазинов в 1958 году. И почти мгновенно оказалась сметенной оттуда «могучим читательским ураганом». Шклярский позже уверял, что такой успех обеспечила ей красовавшаяся на обложке горилла, и добавлял, что тут же нашлись критики, которые принялись обвинять его в порче вкуса у молодых читателей. Этот тираж сдернул с полок книжных магазинов все остатки тиража первого издания первой книги, и издательство поспешило заняться изданием этого первого тома в новом оформлении ЮЗЕФА МАРЕКА. И еще раз об успехе – да, безусловно, причина в том, что это ведь приключения (ах, какое сладостное слово для молодых читателей); и да, книгу «подняли на крыло» замечательные иллюстрации все того же ЮЗЕФА МАРЕКА.

Но давайте вспомним еще кое-что. Вот что говорит об этом Мацей Дудзяк: «Шклярский с младенчества и до 16 лет жил в США, ходил там в школу, поэтому у него был свободный английский. Так что он, с одной стороны, обладал инструментами для получения необходимой информации и был сравнительно хорошо подготовлен, но, с другой стороны, у него был очень ограниченный доступ к источникам. Когда он в 1955 году начал писать про Томека, это была еще Польша эпохи сталинизма, где даже кафедры социологии были уничтожены, поэтому возможности получения нужных сведений были скудными. Получить какую-то книгу из заграничной библиотеки было фактически невозможно, и Шклярский опирался на собственные знания плюс что-то черпал, например, из «National Geografic». Так что с научной точки зрения все в его книгах довольно поверхностное, но ведь не это главное в его книгах! Их задачей было в исторических реалиях рассказать о приключениях подростка, который путешествует по разным континентам и сталкивается с разнообразием культур. И автор пробует показать их глазами пришельца, который знает, что приехал в конкретное место ненадолго и не должен демонстрировать особенную эмпатию, потому что в этом нет никакой необходимости». И далее: «Ведь до сих пор школьнику не расскажут в школе , что, к примеру, вот Австралия, там есть такие-то горы и реки, которые открывали для Европы разные путешественники, часть из которых были поляками, что был такой вот Стшелецкий... Шклярский в свое время значительно дополнял школьную программу , и некоторые из его книг неизменно, в течение всех этих десятков лет, входят в списки школьной литературы; правда, как дополнительная литература, но все же. Так что он создал по тем временам просто шедевр с образовательной точки зрения, и при этом в очень компактной форме, которая объединяла в себе уроки географии и истории. Это, можно сказать, поп-культурные романы, рассчитанные на массового читателя, где есть супергерой в лице Томека Вильмовского, и при этом там не вскользь, а как следует рассказывается об этнографии, географии, роли поляков и не только поляков, о разных исторических связях — и все это удачно вплетено в сюжет и поэтому легко воспринимается. Так что вроде бы идея этих книжек простая, но именно простое — самое гениальное». И в самом деле: Шклярский вплел в свою приключенческую историю исторические нити и этнографический материал, например, из поездки Яна Дыбовского в Конго в конце девятнадцатого века, деятельности Стефана Шольца-Рогозиньского в Камеруне, экспедиции Мориса Бенëвского на Мадагаскар и записок нескольких натуралистов, исследовавших Магриб. Воистину речь идет о предшественниках польской вовлеченности и восхищения Африкой.

Впервые напечатанный в 1958 году, роман «Приключения Томека на Черном континенте» был переиздан в 1959, 1962, 1970, 1977, 1984 годах, а с 1987 года он переиздается под названием «Томек на Черном континенте»: 1987, 2005, 2012, 2014, 2016 (2 изд.), 2017, 2018, 2020, 2021… (напоминаю, что здесь указаны лишь те годы издания, о которых я лично знаю).

Давайте посмотрим несколько книг. Вот «историческое» первое издание 1958 года.

Ну а вот такое издание 1984 года рассмотрим более пристально.

Издание 1977 года.

Издание 1987 года.

А вот издание 1973 года карманного формата, в мягкой обложке (VI-е, II-е массовое)

Ну и плюс книги нового века (и под новым названием):

издание 2005 года (иллюстрации ВЕСЛАВА ЗЕМБЫ),

издания 2012 (иллюстрации ВЕСЛАВА ЗЕМБЫ) и 2016 (иллюстрации МАЦЕЯ КШИВИЦКОГО и ВЕСЛАВА ЗЕМБЫ) годов

издания 2017 (иллюстрации ГАБРИЭЛИ БЕЦЛИ и ЗБИГНЕВА ТОМЕЦКОГО) и 2021 годов.

На этом пока все. О переводах романа на русский язык поговорим в другой раз.

Ах да, чуть не забыл: карточка романа на сайте ФАНТЛАБ находится ЗДЕСЬ Ни одно из изданий романа на родном, польском, языке в ней не отражено...

(Продолжение следует)

12. В рубрике «Publicystyka» напечатана также статья Мирослава Зухолля/Nirosław Zucholl, которая носит название:

Титульное утверждение, конечно, чисто субъективное и провокационное, но, вероятно, не совсем голословное. Безусловно, приключения Кальвина и Хоббса должны войти в тройку лидеров любого авторитетного списка лучших комиксов в истории. Комикс БИЛЛА УОТТЕРСОНА — неоспоримый пример возведения комикса в ранг искусства при сохранении ценностей коммерческого развлечения.

В Польше приключения двух героев впервые были опубликованы благодаря издательству «Pol-Nordica», которое в 1994 году начало выпуск брошюр под названием «Кельвин и Цельсий» (“Kelvin I Celsjusz”) (польский вариант имен главных героев) – что, к сожалению, продлилось недолго.

Лишь с 2004 года издательство "Эгмонт" последовательно выпускает тома, содержащие приключения Кальвина и его тигра. В настоящее время на нашем рынке доступны восемь томов: "Calvin I Hobbes/Кальвин и Хоббс", “Coś sie ślini pod lóżkiem”/Что-то пускает слюни под кроватью",

"Jukon czeka!/Юкон ждет!", "Dziwadła z obciej planiety/Чудища с другой планеты",

“Zemsta pilnowanyh/Месть находящихся под наблюдением”, “Rozwój nauki robi brzdęk/Развитие науки делает бенц”,

“Atak obłąkanych, zmutowanych, śnieżnych potworów zabójców/Атака сумасшедших, мутантов, снежных монстров-убийц” и “Dni są po prostu za krotkie/Дни попросту слишком коротки”.

(Чтобы к этому не возвращаться, к настоящему времени -- январь 2024 года – вышли из печати еще три тома: “To magiczny świat/Это волшебный мир”, “Wszędzie leżą skarby/Везде лежат сокровища”,

“Dziki kot – psychopatyczny morderca/Дикий кот – убийца-психопат”. W.)

Несмотря на то, что эти комиксы уже давно вращаются на нашем книжном рынке, приключения Кальвина и Хоббса до сих пор не известны широкому кругу читателей. А жаль. Стоит прочитать хотя бы один том комиксов БИЛЛА УОТТЕРСОНА. Я ничуть не удивлюсь, если, прочитав такую книгу, большинство читателей скажут: «Боже, почему люди повсюду не кричат о том, какой замечательный этот комикс?» "Кальвин и Хоббс" увлекает, завораживает и затягивает. Давайте попробуем узнать — почему.

Игра фантазии, или Что, если сегодня у нас под кроватью сидят какие-то монстры!

Казалось, что в 1980-е годы в американских газетных комиксах уже не появится ничего новаторского, свежего и захватывающего – комикс «Арахис» ЧАРЛЬЗА ШУЛЬЦА крутился годами, «Гарфилд» ДЖИМА ДЭВИСА, льстивший массовым вкусам, пользовался огромной популярностью, печатались серии “Dennis The Menace”, “Hagar The Horrible” и многие другие, обычно мало чего нового привносящие в жанр. И вот тогда-то, в 1985 году, художник и сценарист БИЛЛ УОТТЕРСОН приступил к созданию комикса о решительном шестилетнем мальчике и его плюшевом тигре по имени Хоббс, который, благодаря силе воображения Кальвина ожил и обрел собственную личность.

Быстро выяснилось, что появился необыкновенный умный комикс, отличающийся оригинальным стилем, непринужденным юмором, а особенно мудростью и зрелостью. Родилась звезда.

Произведение повествует о повседневных приключениях маленького Кальвина в сопровождении его почти неразлучного друга Хоббса, плюшевого тигра. За подвигами и выходками Кальвина зачастую беспомощно, с удивлением, отчаянием и почти ужасом наблюдают его родители, а также его учительница и опекунья. Здесь тоже присутствует элемент женской оппозиции в образе Зузи Деркинс, школьной подруги Кальвина.

В образе Кальвина УОТТЕРСОНУ удалось создать целостный и уникальный портрет маленького мальчика. Спутник Хоббса полон энергии и идей, он руководствуется в своих действиях главным образом ярким воображением и безудержным безумием. Как говорит об этом сам УОТТЕРСОН: он стремится жить на грани, здесь и сейчас. Идеальная характеристика шестилетнего ребенка. При этом он разумно и активно реагирует на окружающий мир.

И речь идет не только об обычных домашних или школьных проблемах. Кальвин задается вопросами смысла существования и смерти, истинной природы человека, экологическими проблемами, мировым голодом, политикой, свободой слова, промыванием мозгов, ежедневно проводимым телевидением и рекламой, и многими другими, не менее фундаментальными и важными вопросами. Этим он во многом отличается от стереотипных детских персонажей, предоставляемых нам другими комиксами.

Одной из ведущих тем «Кальвина и Хоббса» является воображение -- его сила и значение в нашей жизни (и безусловно в жизни ребенка). Основной мотив большинства стрипов — восприятие мира с точки зрения Кальвина, который фильтрует окружающую его реальность и формирует ее с помощью своего яркого воображения. Это было блестяще представлено УОТТЕРСОНОМ и стало своего рода визитной карточкой сериала. В фантазиях нашего героя его родители, учитель, врач и бытовая техника превращаются в монстров родом прямиком из фильма ужасов или научной фантастики, а сам он чаще всего играет роль отважного астронавта Спиффа, переживающего удивительные приключения на других планетах (хотя он также бывает динозавром, лягушкой, зомби и даже хамелеоном или амебой).

В одном из таких фантастических эпизодов, в ходе которого Кальвин представляет себя волшебником, а точнее могущественным волшебником, он околдовывает своего углубившегося в чтение отца, который вместе с креслом и лампой превращается в отвратительного монстра, а минутой позже та же участь постигает мать мальчика. Не подозревая о том облике, который придала им фантазия Кальвина, родители в качестве наказания отправляют его в комнату наверху (разве не смешно, когда студенистое существо голосом матери говорит Кальвину, что, если ему скучно, то оно быстро найдет ему чем заняться?). Безутешный мальчик подчиняется команде, но не отказывается от забавы – открывает окно, высовывается и произносит заклинание в открытое пространство. Через некоторое время он молча наблюдает (и мы наблюдаем вместе с ним), как улица и прилегающая территория, насколько хватает глаз, превращаются в пустынный пейзаж чужой планеты...

При этом УОТТЕРСОН дает понять, что во времена поп-культуры основным топливом для воображения шестилетнего ребенка являются сериалы, телевизионные фильмы и комиксы. Что интересно, автор придаёт Кальвину осознание того, что именно телевидение в значительной мере делает его зависимым и искажает его взгляд на мир.

Это самосознание распространяется и на многие другие вопросы, и Кальвин, наделенный такими необычными для мальчика его возраста знаниями, парадоксальным образом становится выразительным и заслуживающим доверия передатчиком «взрослых» взглядов автора на культуру, политику и т. д. УОТТЕРСОНУ удалось создать необыкновенного комиксного малыша, который однажды пытается убедить мать купить огнемет, а в следующий момент сообщает об этом отцу что его рейтинги по опросам (как папы) резко упали, и тут же вместе с Хоббсом задается вопросом, в чём суть счастья.

Остальное время он заполняет сумасшедшими детскими играми, в том числе забиванием гвоздей в кофейный стол или скатыванием с крутой горки на санях, у которых нет тормозов и системы управления. «Мой мозг пытается меня убить», трезво замечает Кальвин, натыкаясь на еще одну опасную идею, опасную для здоровья.

Конечно, стандартным чудом детского и комиксного воображения в творчестве УОТТЕРСОНА является Хоббс. У этого плюшевого тигра такой же сильный и яркий характер, как и у Кальвина, хотя он значительно отличается от своего компаньона. Хоббс играет по отношению к Кальвину роль своеобразного голоса разума или даже совести и порой старается предотвратить реализацию самых безумных идей неутомимого мальчика. Ко многим вопросам он подходит с философским спокойствием и отстранением, дает советы и замечания, подкрепленные жизненной мудростью и опытом. Это не меняет того факта, что он просто хороший друг и товарищ по играм Кальвина и часто участвует в его безумных выходках.

Гениальная идея УОТТЕРСОНА, определившая уникальность и специфику его комикса, состояла в оживлении игрушки — Хоббс становится настоящим тигром в тот момент, когда никто, кроме Кальвина, его не видит. Всякий раз, когда кто-либо появляется в компании с Кальвином и Хоббсом, этот второй становится попросту неподвижной плюшевой игрушкой, и мы наблюдаем за ним тогда с реальной, «взрослой», точки зрения. Через мгновение, в следующем кадре, мы снова видим его как "живого" тигра. Как сказал УОТТЕРСОН, читатель должен сам решить, какая версия реальности более правдива. В такие моменты создается неповторимые атмосфера и климат творчества УОТТЕРСОНА — фантазия и реальность взаимопроникают друг в друга, создавая волшебную смесь. В конце концов автору удается заставить читателя забыть о восприятии комикса со «взрослой» точки зрения и воспринимать его как историю о реальных приключениях двух реальных героев. Следует добавить, что это смешение продукта воображения с реальностью, показ Хоббса то как игрушки, то как живого разумного существа, предоставляет УОТТЕРСОНУ огромные возможности для создания веселых шуток (Это не я. Это Хоббс!») и неожиданных главных выводов.

"Кальвин и Хоббс" не только развлекает и вызывает смех. В отличие от большинства произведений такого типа, комикс БИЛЛА УОТТЕРСОНА также предоставляет простор для размышлений, эмоций, прямого и серьезного осуждения мирового зла и человеческой глупости или искреннего высказывания важных жизненных истин. В такие моменты автор умело и успешно избегает мелководья мелкой дидактики или дешевого мелодраматизма. В одном стрипе, в нескольких комиксных кадрах он творит чистую поэзию, чистую магию (так охарактеризовал комикс УОТТЕРСОНА Пэт Олифант), который захватывает и по-настоящему трогает.

В основе вышеупомянутых преимуществ и уникальности «Кальвина и Хоббса» лежит прежде всего тот факт, что автор серьезно относится к своему произведению и читателю. Отчетливо чувствуется, что это его очень личное и искреннее художественное высказывание, которым он не пытается угодить потенциальному получателю. Так откуда же такая массовая популярность и столь много читателей? Ну что ж, надо еще добавить, что все это, прежде всего, превосходно нарисовано и выглядит чертовски смешным.

БИЛЛ УОТТЕРСОН – искусство без компромиссов

Создатель «Кальвина и Хоббса» — во многом уникальная фигура, особенно по сравнению с другими известными рисовальщиками и сценаристами комиксов. Популярность созданного им сериала, безусловно, превзошла его ожидания. Это было связано и с тем, что БИЛЛ УОТТЕРСОН быстро стал публичной личностью, что, по мнению художника, негативно сказалось на его личной жизни. Посыпались предложения об интервью, беседах, чтениях и т. д. Автор быстро понял, что не в силах контролировать этот процесс. Вскоре он перестал давать интервью, отвечать на письма фанатов, появляться на публике (мне удалось найти только одно интервью с артистом, две его университетские лекции и небольшой текст, написанный в связи со смертью ЧАРЛЬЗА ШУЛЬЦА и завершением «Арахиса»). После завершения работы над приключениями Кальвина и Хоббса художник отрезал себя от общественной жизни и, по слухам, посвятил себя исключительно написанию картин (интересно, что, возможно, кроме семьи художника, их никто не видел). С тех пор не было ни авторских встреч, ни интервью. БИЛЛ УОТТЕРСОН хочет полностью исчезнуть из поля зрения СМИ и фанатов. Его решительная позиция по этому вопросу вызвала, впрочем, насмешливую реакцию со стороны некоторых СМИ.

Как показывают немногочисленные заявления УОТТЕРСОНА, он видит в комиксном стрипе инструмент, позволяющий передать нечто большее, чем простую шутку и натужную мысль. По его мнению, комиксный рисовальщик должен вывести свою работу на более глубокий и значимый уровень, создавая в некотором смысле вещи универсальные и вневременные. «Комиксы, которыми я восхищаюсь, -- говорит он, -- идут дальше повседневных шуток, они переносят нас в волшебный мир». Иллюстрируя свои взгляды на искусство комикса, он вспоминает наименования, оказавшие на него большое влияние и ставшие источником вдохновения: «Crazy Kat», «Pogo», «Арахис», то есть амбициозные и новаторские произведения, некоторые из которых лишь с трудом приняты были массовой аудиторией (например, «Крейзи Кэт»). Ясно видно, что взгляды и авторское послание УОТТЕРСОНА находились (и находятся) в оппозиции к большинству газетной комиксной продукции со стандартным "Гарфилдом" во главе.

Перед лицом этих фактов становится легче понять и принять решение автора завершить сериал спустя десять лет и в момент его огромной популярности. УОТТЕРСОН сказал, что ему нечего больше сказать о жизни маленького мальчика, поэтому не видит смысла продолжать сериал. Наверное, его также утомила каждодневная работа, обремененная обязанностью соблюдать назначенные сроки, ведь именно этого требует рисование газетного комикса. Решился ли бы на такой шаг создатель Гарфилда, по-прежнему выпекающий похожие сами на себя стрипы, главным образом иллюстрирующие неустанное обжорство или несварение толстого кота?

Здесь стоит упомянуть, что Кальвин и Хоббс могли бы стать мультимедийными суперзвездами, такими же, как Гарфилд или пес Снупи. Однако этого не случилось по воле самого автора. Поэтому мы не увидим наших героев в кино- или телефильме. мультсериале, не вселимся в них в компьютерной игре. Вы не найдете их на чашках, пеналах, постельном белье, контейнерах для обедов и т. д. Почему? Ответ на этот вопрос следует искать и в подходе УОТТЕРСОНА к своим произведениям. А он относился к созданному им комиксу как к законченной работе, что было его личным художественным высказыванием. Вероятно он считал, что если погрузить созданных им персонажей в болото телевизионных развлечений или рекламы, это подорвет реальный смысл и послание его работ. Поэтому он не продал своих героев развлекательному, игрушечному или продовольственному бизнесу, т. е. всему тому, кто мог заплатить и использовать их в каких-либо целях. Это, безусловно, подход, достойный восхищения и уважения, особенно учитывая значительные состояния, которые ЧАРЛЬЗ ШУЛЬЦ («Арахис») и ДЖИМ ДЭВИС («Гарфилд») заработали на продаже прав на свои комиксы.

Открытие волшебного мира

31 декабря 1995 г. “The Washington Post” публикует последний эпизод «Кельвина и Хоббса», нарисованный БИЛЛОМ УОТТЕРСОНОМ. Два героя пробираются по заснеженному ландшафту. Хоббс несет сани, на которых они собираются спуститься с большого холма. «Это волшебный мир, Хоббс, старый мой друг. Пошли исследовать его», — говорит Кальвин, и они вдвоем мчатся вниз по заснеженному склону.

Поклонники «Кальвина и Хоббса» считают, что этот последний стрип полон оптимизма, а открытый финал позволяет задуматься о возобновлении сериала УОТТЕРСОНОМ. Однако я думаю, что этот эпизод явно указывает на окончательный финал определенного этапа. Дальнейшее открытие волшебного мира – тема для совершенно новой и другой истории. Кто знает? Может, когда-нибудь? Мистер УОТТЕРСОН?

На русском языке вышли в свет три альбома, изданные московским издательством “Zangavar”: «Здесь повсюду сокровища», «Все дни забиты до предела» и «Убийственный психо-джунглевый кот».

11. В номере напечатано интервью, которое в незапамятные времена (когда точно – не известно) американские журналисты Милт Байскл (Milt Biskle) и Роберт Бентон (Robert Benton) взяли у американского писателя Филипа Дика (Philip K. Dick) для газеты “Washington Post”. Это интервью «нашел, перевел и обработал» (odnalazl, przetłumaczył I opracował) Михал Хернес (Michał Hernes).

Роберт Бентон: Говорят, что вы в своем творчестве вдохновляетесь неправдоподобными собственными приключениями. Это так?

Филип Дик: Забавно, что вы об этом спрашиваете. Помнится, как-то на отдыхе, сидя в кемпинге, я вдруг увидел, что по небу с необычайной скоростью движется некий ярко светящийся предмет. Этот предмет наверняка не был самолетом или какой-то другой известной мне машиной. Скорее это можно было бы счесть проекцией воображения. Мгновение спустя он исчез за горизонтом, гудя подобно большому шмелю. И если бы не бренчание стекол в кемпинговом прицепе, я бы решил, что пал жертвой миража. Бренчание стекол слышала также моя жена, у которой, так же, как и у меня, тут же разболелась голова.

Милт Байскл: Как по-вашему, откуда взялось такое недомогание?

Филип Дик: Жена вычитала в каком-то медицинском журнале, что головная боль и звон в ушах могут быть вызваны повышенным давлением в кровеносных сосудах, обусловленным воздействием высокочастотных акустических волн.

Роберт Бентон: То есть вы пытаетесь как-то рационально все это объяснить?

Филип Дик: Будь я попросту сумасшедшим, наверняка нашел бы какой-нибудь уникальный и оригинальный ответ. В то время я проходил терапевтическое лечение и попросил подвергнуть меня тесту Роршаха, чтобы определить, не развилась ли у меня шизофрения. Тест показал лишь легкий невроз.

Милт Байскл: Но вы верите в НЛО?

Филип Дик: Все мы смотрим вверх, в небо. Внимание людей занимает жизнь на других планетах. А ведь в любой момент земля может разверзнуться у нас под ногами, и тогда странные и загадочные существа вылезут оттуда и внезапно окажутся среди нас. Стоит над этим задуматься, и здесь, в Калифорнии, где нередко потрясывает, ситуация особенно напряженная. Каждый раз, когда случается землетрясение, я спрашиваю себя: разверзнется ли трещина, которая откроет нам подземный мир? Может, это вот сейчас и случится?

Роберт Бентон: Вы много об этом думаете?

Филип Дик: Иногда во время часового обеденного перерыва я обсуждал это с коллегами по работе. И обнаружил, что даже если кто-то из них и отдает себе отчет в существовании других разумных существ, помимо людей, их интересуют только НЛО и те существа, которых мы видим в небе, даже не осознавая этого. Это то, что я называю нетерпимостью или даже предрассудками, но даже сегодня требуется много времени, чтобы научные факты стали широко известными.

Милт Байскл: Почему вы так думаете?

Филип Дик: Среди большинства учёных изменения также происходят медленно, поэтому мы, подкованная в науке часть общественности, должны быть авангардом. Однако я заметил, что даже среди нас есть немало тех, кому все равно.

Роберт Бентон: Почему вы столь пессимистичны?

Филип Дик: Cтрадаю от последствий инбридинга, я слишком долго находился в кругу интеллектуалов с берегов Залива. Я думаю, как говорю: напыщенно и сплошными загадками. Я больше не человек, а прямо-таки самоуничижительный голос. Мусор на входе, мусор на выходе, как говорят компьютерщики.

Милт Байскл: Вы и правда думаете, что лучше уже не будет?

Филип Дик: Мой план на сегодня — шесть часов депрессии в сочетании с самообвинениями.

Роберт Бентон: : Паранойя...

Филип Дик: Паранойю всегда считали психическим заболеванием. Но это ведь не так! Никакого нарушения контакта с реальностью нет, наоборот, параноик непосредственно с нею связан. Он законченный эмпирик. С умом, не загроможденным этическими или морально-культурными неточностями. Параноик видит вещи такими, какие они есть на самом деле; он, по сути, единственный человек в здравом уме.

Милт Байскл: Расскажите, пожалуйста, что-нибудь о кризисе в вашем браке.

Филип Дик: Распад моего брака кажется ироничным: профессия моей жены (и она действительно хороша в этом) — консультирование по вопросам брака. Здесь, в Калифорнии, где у нее офис, она пользуется репутацией человека, спасшего бог знает сколько распадавшихся супружеств, и все же, по иронии судьбы, именно ее огромный талант и мастерство привели меня к тому, что я сижу в этой унылой квартире. Достигнув столь многого, она не могла не испытывать ко мне презрения, и это чувство с годами только крепло. Моя карьера – и мне приходится с этим смириться – далеко не так успешна, как ее.

Роберт Бентон: У нас складывается впечатление, что, помимо пессимизма, вы последовательно выступаете, в том числе, против потребительского образа жизни. Например, мы слышали, что вы яростный противник Кока-Колы.

Филип Дик: Кока-Кола — капиталистический монополист. Никто больше не производит колу, только они. То же самое происходит, когда вы кому-то звоните: денежки идут прямиком телекоммуникационной компании. Все они -- капиталистические монополисты. Знаете ли вы, что состав Кока-Колы – это тщательно охраняемая тайна, передаваемая из поколения в поколение на протяжении веков и известная лишь немногим членам одной семьи...

Милт Байскл: Хммм, мы понятия не имели.

Филип Дик: ...и когда умрет последний человек, знающий эту формулу наизусть, Кока-Колы больше не будет?

Роберт Бентон: Это было бы ужасно. Я не думаю, что мы cмогли бы жить без нее.

Филип Дик: Вот почему в каком-то сейфе спрятана письменная копия.

Милт Байскл: Удивительно. Что еще интересного вы нам расскажете?

Филип Дик: У меня под причалом — там, где я живу, обитает ручная крыса. Она умная, умеет играть на флейте. Я не обманываю вас, это правда. Я сделал ей маленькую деревянную флейту, и она играет на ней носом... это азиатская носовая флейта, такая же, какие используют в Индиях. Ну и, наверное, стоит сказать, что у меня была такая крыса, потому что несколько дней назад ее переехали. Я видел, как именно это произошло. Я не мог этого предотвратить или что-либо в этом роде.

Роберт Бентон: Мне как-то не хочется во все это верить.

Филип Дик: И кто действительно может сказать, что возможно, а что — нет? Мы не знаем, что возможно, а что невозможно. Не мы определяем границы возможностей, их устанавливает Бог. Во что человек верит и что знает, в конечном счете зависит от Бога. Вы не можете желать собственного согласия или отказа, это дар Божий, пример нашей зависимости от Него. Бог дарует нам мир и принуждает нас согласиться с этим миром, делая его для нас реальным миром – это один из примеров Его могущества.

Милт Байскл: Интересно.

Филип Дик: Кто-то указал Декарту, что злобный демон может заставить нас принять мир, которого не существует, он может дать нам имитацию как ложный образ мира. Если бы таковое случилось, мы бы не смогли этого распознать. Поэтому мы должны доверять Богу. Я верю, что Бог не обманул бы меня. Я верю, что Бог правилен, правдив и не способен лгать. Если бы я сказал, что услышал глас Божий прямо сейчас, что Он заговорил со мной — вы бы мне поверили?

Роберт Бентон, Милт Байскл: Нет.

Филип Дик: Мы называем тех людей, которые говорят нечто Богу, благочестивыми, а тех, которым что-то говорит Бог — сумасшедшими. Мы живем в век маловерия. Это не Бог умер, умерла наша вера.

Роберт Бентон: Нас удивляют такие признания, поскольку ваши взгляды на веру, видимо, все время меняются. Нам интересно, что бы мы услышали, если бы провели это интервью, скажем, год назад.

Филип Дик: Люди и мир токсичны друг для друга. Но Бог, истинный Бог, проникает и в то, и в другое — проникает в человека и проникает в мир, принеся успокоение.

Милт Байскл: Вы чувствовали себя спокойно? Я думаю, что теперь это уже не так.

Филип Дик: Этот Бог — Бог, который извне, встречает ожесточенное сопротивление. Многочисленная ложь, галлюцинации и безумие маскируются, принимая вид своих зеркальных противоположностей, и притворяются здоровыми. Однако со временем маски спадают, и безумие показывает свое истинное лицо. Вид не из приятных.

Роберт Бентон: Опишите, пожалуйста, подробнее.

Филип Дик: Есть два царства: верхнее и нижнее. Верхнее происходит из гипервселенной, это ян. Форма I у Парменида наделена сознанием и волей. Нижнее царство, или инь, форма II у Парменида, инстинктивно, движимо слепой силой, оно детерминировано и лишено разума, поскольку исходит из мертвого источника. В древности это называлось “астральным детерминизмом”. Мы заточены в нижнем царстве, но через таинства, с помощью плазматической силы, мы можем высвободиться из него. Пока астральный детерминизм работает, мы даже не осознаем этого, настолько мы ослеплены.

Милт Байскл: У нас сложилось впечатление, что вы перестали отвечать на наши вопросы, так что, наверное, пора закончить этот разговор.

Филип Дик: Империя вовсе не распалась.

Роберт Бентон: Насколько мы понимаем, речь идет об империи Coca-Cola. Действительно, вы правы. К счастью. Спасибо за то, что поговорили с нами.

Филип Дик: Нашим миром до сих пор тайно управляет скрытая раса потомков Эхнатона, и ее знания — это информация самого Макро-Разума…

Милт Байскл, Роберт Бентон: Спаси...

Филип Дик: Аполлоний Тианский, подписывавшийся как Гермес Трисмегист...

Милт Байскл: Да, мы догадываемся. И он, вероятно, скрывает секретный рецепт. Мы еще раз благодарим вас за это увлекательное интервью, но на этом все.